Воспитатель

            Тсукишима Кей оказался на оживлённой улице. Когда он обернулся, то позади него была дверь, ведущая в какую-то кофейню. За спиной звякнул колокольчик. Часы работы — с девяти утра до шести вечера. Название кофейни — на японском.             Тсукишима осмотрелся по сторонам, пытаясь вспомнить, что это за район. Он был в Токио, и это уже немного облегчало задачу. Светло, где-то два часа дня. Когда он двинулся с места, то понял, что его ноги куда лучше, чем мозг, знают, куда идти. Он ориентировался на ощущения.             Я уже был здесь, подумал Тсукишима и ещё раз посмотрел в сторону отдаляющего крыльца кофейни. Возле крыльца остановилась компания подростков, громко о чём-то переговаривающихся. Я заходил сюда с кем-то. С каким-то парнем. Он был ниже меня на голову.             Пройдя несколько метров, Тсукишима вдруг остановился. Вдоль позвоночника пробежал холодок, руки покрылись мурашками. Появилась неприятная испарина на лбу, и Тсукишима вытер её рукавом рубашки. До этого он не чувствовал никакой тяжести в карманах штанов. Карманы были пустыми, но сейчас…             Тсукишима медленно сунул туда руку, обхватил пальцами предмет и достал его. Телефон. Достаточно простенький смартфон, защитное стекло было в редких царапинах, уровень заряда остановился на пятидесяти процентах, никакого пин-кода установлено не было. Зато было одно уведомление. Сообщение от неизвестного номера, пришедшее минуту назад.             Тсукишима заблокировал телефон, положил обратно в карман и двинулся дальше по тротуару, запоздало понимания, что у него нет с собой ни кошелька, ни удостоверения личности, ни водительских прав, ничего. У него есть только телефон, появившийся в его кармане каким-то совершенно непонятным, мистическим образом. Чертовщина. Ч е р т о в щ и н а.             Он умер. Оказался в комнате без окон и без дверей. Потерял память. На столе, за которым он очнулся, лежало его личное дело со всей — Тсукишима был уверен — информацией. Мужской голос из динамиков громкоговорителей. Выжженная искрами дверь в стене напротив. Перерождение. Второй шанс.             Виски сдавило болью, но Тсукишима даже не поморщился, только ускорил шаг, но звук, оповещающий о новом сообщении, был как удар чем-то очень тяжёлым по затылку. Дрожь в кончиках пальцев возобновилась. Мурашки снова облепили кожу.             Это шутка. Это просто сраная шутка. Быть такого не могло. Не мог он умереть и получить второй шанс. Не мог он просто так потерять любые воспоминания, но при этом ориентироваться на ощущения.             Но ведь я кое-что вспомнил. Что уже был в том заведении. Был с кем-то.             Тсукишима Кей был совсем не в восторге от дерьма, которое происходило, и это ещё мягко сказано. Он был в замешательстве и он чувствовал, как постепенно поддавался панике.             Ему следовало куда-нибудь сесть, желательно где было тихо и не так многолюдно, и обо всём хорошо подумать. Хотя, чёрт побери, какая-либо логика здесь была бессильна. Её просто не было.             Телефон пиликнул снова, и Тсукишима с раздражением снова взял его в руку. Три продублированных сообщения от неизвестного номера.             Геолокация?             Это ему так тонко намекали, куда следовало идти за всеми ответами? Были ли эти ответы вообще? Может, над ним продолжали издеваться? Но идти ему действительно было некуда.             Тсукишима скопировал геолокацию и открыл приложение с картами. Когда прогрузилась карта Токио, он вбил геолокацию, отметил точку, где находился сам, и создал маршрут. Всего пара кварталов, можно дойти пешком за минут пятнадцать-двадцать.             Спасибо на этом.

* * *

            Геолокация из сообщений привела его к жилому комплексу. Весьма посредственному; таких жилых комплексов в Токио очень много. Как копировать — вставить. Маленькие душные квартиры, пыльные окна, узкие коридоры, через раз работающие кондиционеры.             Если ты живёшь в центре — даже не рассчитывай на то, что урвёшь себе просторную квартиру. Либо отвалишь за неё баснословные деньги.             Когда Тсукишима оказался на месте, на телефон пришло новое сообщение. Раздражение больно куснуло за загривок. Ему хотелось выбросить телефон в ближайшие кусты, либо разбить его об асфальт. Было бы очень — просто оборжаться — смешно, если бы после встречи телефона с асфальтом раздался звук нового уведомления.             Сектор Б, третий подъезд, код от домофона, этаж и номер квартиры. Ключ от квартиры — в почтовом ящике. Почтовый ящик открыт, но нужно дёрнуть посильнее.             Сраные шутники, не переставал ругаться Тсукишима, послушно следуя «инструкции» из сообщения. За ним следили?             Тсукишима резко остановился, убрал телефон в карман и начал хлопать себя по одежде. На него ведь могли нацепить жучок и таким образом отслеживать его местонахождение, иначе каким образом это всё… никакого жучка на одежде не было.             Он забыл, что во всём происходящем нет никакого логического объяснения. Уже от одной мысли, что он буквально переродившийся покойник, должно быть понятно.             Высаженные деревья, кустарники, ухоженные клумбы. Поднялся лёгкий ветер, пробуждая шелест листьев, и Тсукишима услышал в это шелесте издевательский смешок. Всего на мгновенье, но услышал. Он точно сходил с ума. Или уже сошёл с ума, и, на самом деле, всё это — одна большая галлюцинация. На самом деле, он в комнате с мягкими стенами.             Наверное, так было бы даже лучше.             Ключ действительно оказался в почтовом ящике. Тсукишима почти оторвал дверцу, настолько сильно её дёрнул. Помимо ключа, в ящике лежала свежая газета, бумажки со счетами и рекламный флаер. «Почувствуй себя заново рождённым». Иронично. Очень, блять, иронично. Три раза «ха-ха». И зачем ему вообще флаер из спа-салона?             Когда Тсукишима вошёл в квартиру, то почувствовал то же самое, что и тогда рядом с кофейней. Это была его квартира. Не такая уж и тесная. В квартире был раздельный санузел, отдельная кухня, небольшая гостиная и две комнаты. Одна из комнат была закрыта, дверь в другую была нараспашку.             Сколько же он зарабатывал, что мог позволить себе такую квартиру? Кем он вообще работал? Да и разве у него не рабочий день? В телефоне — Тсукишима отметил — показывало четверг, четырнадцатое июля. Он был в отпуске? На больничном?             Тсукишима снял обувь и неторопливо прошёл в гостиную. Гостиная была минимально обставлена, никаких картин или фотографий, висящих на стенах. Кондиционер, светлые стены, светлая мебель, выключенный плазменный телевизор. Консоль.             Телефон ни разу не пиликнул новым сообщением, и Тсукишима бросил его на диван. Подошёл к окну, поднял жалюзи и открыл его, впуская в помещение тёплый воздух, после чего вернулся к дивану и сел на него. На него разом напала какая-то внутренняя усталость. Слишком… просто слишком. Слишком много непонятного дерьма.             Голова гудела в такт кондиционеру.             Хорошо, если допустить мысль, что он действительно умер. То почему он умер? Несчастный случай? Его кто-то убил? Он наложил на себя руки? Что послужило причиной?             Почему я не спросил об этом?             А хотелось ли ему знать? Ну, вообще было бы неплохо.             И что, ему просто дали второй шанс? Не за какие-то заслуги, а просто взяли и дали второй шанс? Если вдруг Тсукишима при прошлой жизни был хорошим мальчиком, тогда почему он умер? Потому что был слишком хорошим мальчиком?             Стоп. Стоп, стоп, стоп. Он умер. Ему дали второй шанс. Было весьма опрометчиво думать, что это такая благотворительность у «высших сил». Да, боже, Тсукишима принял правила сраной игры, не надо его за это унижать, он уже унижен.             Он ничего не помнил. Не помнил, кем был, чем занимался, с кем общался, был ли в отношениях, была ли у него семья. Не помнил даже своей смерти. Но он заходил в ту кофейню. Он жил в этой квартире. Давно отучился в хорошем университете, работал и не жаловался на жизнь. Что же могло пойти не так?             В следующую секунду Тсукишима вздрогнул от двух вещей: во-первых, от звука нового уведомления, во-вторых — кто-то ковырялся ключом в замке. Тсукишима успел прочитать сообщение до того, как на всю квартиру раздался детский голос:             — Я дома, пап!

Номер неизвестен 15:34

А это, непосредственно, главное условие для вашего второго шанса. Отныне вы — родитель. Удачи.