35° по Цельсию или повседневная жизнь в не повседневной ситуации

Утро первого января было для меня не особо трудным. Открыв глаза и поняв, где я, несказанно обрадовался. Мику ещё спала, и я аккуратно поцеловал её щёку. Она что-то тихо пролепетала и снова мило засопела. Январские праздники пролетели быстро и легко. Мы с ней проводили всё своё время вместе за все те дни, когда редко виделись. Мы играли на инструментах, по ролям читали её книгу, слушали музыку на моём плеере, смотрели и обсуждали все наши фото… Также гуляли, ходили на зимнее озеро. Оно было красивым, я даже походил по нему немного! И чуть не провалился! Слышали бы вы, как меня Мику отчитывала. Но всё кончается когда либо. Неважно, хорошее это было или плохое. У всего есть начало и конец. Вот и наши каникулы закончились. Нам осталось проучиться ещё полтора года. Конец зимы ознаменовал начало нового возрождения зелени и тепла, но на события он был не особо интересен. Бесконечная рутина, мы с Мику опять стали редко видеться. Хотя вот к ней приставать вроде перестали. Катя снова не отходит от меня. Я устал от неё, но и прогонять было неловко, ведь она постоянно кормила меня. Начало марта. Завтра мой день рождения в этом мире. И снова совершеннолетие. Как странно, если честно. На большой перемене я решил пойти к Мику. На время учёбы я забыл, что такое тихий и спокойный шаг. Множество студентов в коридорах были подобны реке. Они всё ходили и шумели. Но чем ближе я подходил к факультету искусств, тем меньше было людей. Я увидел, как Мику выходит из класса с какой-то другой девушкой. Интересно, о чём они говорят? — Привет Мику! И вам привет! — поздоровался я с ними. Мику обняла меня, и поцеловала. А я её! — Здравствуй, любимый! — А это тот самый, да? — сказала девушка, своим внешним видом напоминая, скорее всего, молодую Ольгу Дмитриевну. Такие же каштановые волосы и зелёные глаза. Красиво. — Да! — гордо заявила Мику. — Я Алексей. — А я Нина, её староста. Рада знакомству! Знаешь, она у тебя любит поговорить! Но только постоянно о тебе! — Не слушай её! Ах да, милый, я хотела сказать, точнее, попросить, чтобы ты завтра с последней пары отпросился. Я просто уже у Ниночки отпросилась. — Почему? — А ты забыл, что у кого-то завтра праздник? — насмешливо, но заботливо посмотрела она на меня. — Нет, просто не думал, что мы будем отмечать. Девочки улыбнулись, и Мику продолжила: — Глупышка ты мой! Моё же отмечали, а твоё не будем? Не позволю! Я такое придумала… — Вот-вот! Мы с ней уже тысячу раз это обсуждали. Но было весело. — сказала Нина. И, если честно, она мне была куда приятнее, чем Катя. Короткие волосы, гордая осанка, стройная фигура и большая… душа. — Хорошо, уговорили! Всё равно завтра у меня последняя это физ-ра. Думаю, можно легко пропустить! Я ещё раз обнял мою девочку, и, поцеловав её, отпустил на урок. А сам тоже двинулся, ибо на эту пару было опоздать нельзя ну никак, очень уж строгий препод был! Ещё одна практическая пара прошла. Сегодня мы занимались чертежами и защитой их. Для меня это было не особо сложным, но вот другим, и особенно старосте, мне пришлось помогать. Всё же, работать с людьми я не особо умею, и меня это быстро выматывало. Я всё думал о Мику и что же она такое придумала, и вспомнил про то, о чём она меня попросила. Подойдя к Кате перед уходом домой, я спросил у неё: — Катя, слушай, я хотел спросить. Могу ли я завтра уйти с последней пары? Она сделала удивлённое личико, но сразу же улыбнулась: — Конечно, нет! У нас завтра будет проверка деканом, и если кого-нибудь не будет… Будут проблемы. — Прошу, это очень важно для меня! Она грустно вздохнула, и, положив руку мне на плечо, ответила: — Нет. Мне жаль, но ты-то о других подумай. Обо мне, например. Это же у меня будут проблемы. Мне на неё было наплевать. Если не получилось по-хорошему, придётся как есть. Я ей лишь кивнул, и вышел из аудитории. Шрам на щеке чесался. Он зажил, и даже зашивать не пришлось. Но временами чешется. Я сижу на лавочке в ожидании автобуса и тихо слушаю музыку через самый дорогой подарок для меня, после медальона. На остановке никого не было, к моему удивлению. Солнышко садилось, и становилось всё холоднее. Я подождал, пока закончится музыка, и выключил аппарат. Батарейки были дорогими… …Дома меня встретила Мику и, улыбнувшись мне, обняла. Я ответил ей и поцеловал. — Любимый! Как дела? Ну как? Отпустили? Врать ей не хотелось, поэтому я выбрал наименьшее из зол — сказал ей не всю правду: — Милая, нет, но я просто отработаю прогул. Она всё также мило улыбнулась. — Ну и ладушки! Поверь мне, тебе очень… понравится… Остаток вечера мы провели за занятиями. Как бы мы не любили друг друга, но промежуточные сессии никто не отменял. До них осталось три месяца. *** …Я проснулся от того, что мне было очень вкусно и приятно. Не спешив открывать глаза, я просто расслабился и позволил своему телу плыть по течению. Сладкий стон вырвался из женских уст, и я после непродолжительной паузы всё же открыл глаза. — С днём рождения, любимый! И с добрым утром! Ты такой милый, когда спишь! Прости, подарочек будет позже, не страшно? А ещё побрейся, пожалуйста, рыбка фугу ты моя! Хотя, они очень ядовитые, а ты нет… Короче, я люблю тебя! Она обнимала меня и не собиралась отпускать. Я пощупал заодно своё лицо — м-да, и правду глаголет. Она ещё раз поцеловала меня в щёчку и выбежала за дверь. А я пока пытался прийти в себя и, зевнув, также пошёл в ванную… Сегодня нас отвозила Хик-сан. Что удивительно, такое бывает очень редко. И что ещё реже, а точнее, никогда такого не было, Мику усадила меня на заднее сиденье, а сама села на переднее, видать, ближе к маме. Она что-то шептала ей, и они тихо посмеивались, иногда смотря на меня через заднее стекло. Этот день не отличался от остальных. Никто не поздравлял меня, ибо я никому и не говорил эту дату. К любимой я также попасть не смог, ибо она ушла уже на большой перемене. Что странно, ведь она говорила, что уйдёт с последней… Странно. Ну ладно, так как была физ-ра, уйти было легко. Я аккуратно обошёл своих одногруппников так, чтобы меня не заметили и, пройдя через входные двери, успешно дошёл до остановки. Дорога была словно бесконечной. Никогда не любил ожидания! Я глядел в окно. Поля, которые такое долгое время были под снежным пленом, оживают, приобретая зелёный, полный жизни, цвет. Остановка автобуса. Звук открывания двери. Я и ещё четверо пассажиров вышли. Приятный, но всё ещё холодный ветер дул во вспотевшую спину. Съёжившись, я прошагал уже такую ставшую для меня родной сто метровку. Когда я вошёл в дом, меня на пороге встретила Мику своим известным японским приветствием. Я приобнял её и поцеловал. Мы бы стояли так ещё, если бы не Хик-сан: — Ара-ара! Эх, мне бы ваши годы. Мику, отпусти его, дай мне тоже поздравить. С её уст это прозвучало достаточно…интересно. Хоть её мама и была очень красивой, но моё сердечко принадлежало Мику. Но зря опасался. Она меня просто обняла и сказала несколько приятных слов с пожеланиями всего хорошего и лучшего. Она ушла в соседнюю комнату, а тем временем Мику приятно смотрела на меня. — Лёшенька, чуть-чуть подожди ещё! — ох, жду только ради неё. Через мгновение вышла её мама. Она в руках несла маленький пакетик. Что же там? А там были… часы. Красивые, позолоченные механические часы. Я ещё в том мире мечтал о таком, но денег не было. А тут! Господи прошу, не заставляй меня платить за такой Рай на земле слишком большую цену! — Лёшечка мой, тебе нравиться? — сказала Мику, но они обе так пристально смотрели мне в глаза, ожидая ответа. А ответ и так был слишком очевидный. — Конечно! Ещё как! Я всегда мечтал о таких! Но как вы узнали? Они весело переглянулись друг дружке, затем Микуня ответила: — Я помню, как ты после нового года говорил во сне. И всё про часы и удары. Поэтому решила рискнуть! Увидела их, и вот… — Точнее, она хочет сказать, что попросила у меня денег. Но ты не думай, я не жадная. Ты ведь мне тоже дарил вещи, которые мне нравятся. — А теперь, — продолжила моя любимая. — Время обеда! Обед был самый элитный из всех, которых я ел. Для меня, по крайней мере. Здесь было и пару салатов, и жареная курочка, и даже тортик! Правда, из магазина, но это вообще не важно! — Любимая, когда ты всё это вообще успела? Меня пару часов не было! Но как же вкусно! Очень-очень! — Женский секретик! — Она просто носилась по кухне, как угорелая! Я сама еле успевала за ней! — сдала её же мать. — Ока-сан! Зачем?! — обиделась она. Мне даже смеяться не хотелось, а также было обидно. Так что я нежно взял её за руку, и она сразу успокоилась. Остаток вечера был очень хорошим! Никаких занятий. Никаких работ. Чистый отдых со своей любимой девушкой. Мы ласкали друг дружку, но ничего не выходящего за рамки дозволенного. Пускай Мику уже и взрослая девушка, но теперь мешает ещё кое-что. А точнее, кое-кто… *** …На следующий день, меня, конечно, отругали, но после вчерашнего, это того стоило. Меня Мику начала учить японскому языку. Пускай мы занимались всего по полчаса перед сном, но за несколько месяцев это приносило плоды! Дни шли один за другим. Весна почти прошла, настало раннее лето. Время жары, комаров, сессий. Но есть и хорошее! После сессии будет очень много времени! Начало июня. Выходные. Мы всю рабочую неделю провели за конспектами и подготовкой, так что мы могли смело уделить время для нас в эти входные. — Мику, любимая, ты не против сходить к озеру? Может… искупаемся? Она задумалась, но больше для того, чтобы поиграть со мной. — Дай-ка подумать. А вдруг ты меня там развратишь? — недолгая пауза. — Знаешь, я не против! Ну, поплавать! И если задуматься… Она игриво закрутила пальчиком один из своих локонов. Я понимаю, куда она клонит, хах. Мы заранее переоделись в подходящую для купания одежду. Мы собирались идти туда не на пять минут, поэтому Мику предложила взять с собой корзинку с заранее приготовленной едой. Я помогал ей на кухне чистить овощи, а затем и делать весёлую нарезку овощей. А Мику затем брала и делала из них какую-то красоту! Но, к сожалению, не дала посмотреть, назвав «секретом». — Ну конечно, что ещё стоит ожидать от самой загадочной и прекрасной на этом свете! Она обернулась и, сделав лёгкий кусь, после которого последовал приятный поцелуй. — Слушай, давай ещё напитки возьмём? А то есть всухую. — предложил я. — А что пить будем? Чай? — она открыла холодильник и начала что-то искать. — Или вот компотик клубничный? — На твой вкус. — У-у-у! Лёша-кун, бака ты мой! Тогда клубничный! Она рассмеялась, а я легонько улыбнулся. Мне нравилось, когда она вставляет свои эти слова. Это звучало мило, но немножко глупо. Я забрал корзинку, и, когда Мику выпустила меня первым, я ощутил все прелести начала лета! Окружающий меня мир встретил меня поистине искренним теплом. На улице был штиль, пенсионеры работали на своих огородах, дети играли друг с другом на небольшой площадке. Жизнь била ключом, и мы с моей любимой не могли не радоваться этому. Каждая улыбка детей придавала нам душевного спокойствия, она сильнее приобняла меня, и рассказывала, как это хорошо — быть мамой. А я просто наслаждался её голосом и речью. Всё-таки, занятия не прошли для неё даром — у неё и был самый чудный и прекрасный голос во вселенной, но сейчас, когда она выросла, и с помощью занятий, она максимально возможно раскрыла её таланты. И, честно, мне кажется, что она прекрасно и без высшего образования найдёт крутую работу. Идти было ещё не долго. Но, чёрт побери, я бы хотел ещё так идти и идти. Мику была одета в приятный бирюзовый купальник с туникой, которая прикрывала часть груди и полностью бёдра. А я что? А я мужчина, поэтому просто обошёлся шортами. Зараза, на пляже уже были люди. Нет, это не моя территория, да и я не эгоист, просто хотелось побыть с Мику. Но она погрустнела только на миг и, взяв меня за руку, повела в сторону от озера в лес. Страха так такового у меня больше и нет. Благодаря кое-кому. — Мику, куда мы идём? — спросил я. — Теперь в наше место! Оно будет только для нас! Сейчас всё увидишь сам! Она была на данный момент самой счастливой девушкой на всём свете. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы всё так и оставалось! Но Мику соврала, шли мы минут пять. Я старался запомнить каждый поворот и тропинку. Откуда она знает про это место? — Родная моя, как ты нашла всё это? — А мне мама показала. Мы сюда в детстве пару раз ходили! Но я внезапно вспомнила про него, как будто кто-то пальцами в голове щёлкнул! И, Лёшенька, поможешь, пожалуйста? Я передал ей корзинку и, как тогда, в лагере, сломал кусты веток. Прости меня, матушка природа, но ты мешаешь нам пройти. И мне открылся… …Один из самых красивых видов, которые я видел со времён лагеря. Речка, которая быстро текла, множество деревьев, пение птиц… Чистое расслабление. — Как тебе, любимый? Знаю, не сказать, что это что-то такое особенное, но мне здесь в своё время понравилось! — я взял её за руку и, отобрав корзинку, поцеловал. — Мику, мне нравится. И лично для меня, это только нахождение любимого и нужного человека рядом раскрывает истинную красоту и ценность любых мест. К примеру, вот бы я один сейчас сюда пришёл. И я тут долго не задержался бы. Красиво, да. Одиноко? Тоже да! Но вот когда ты рядом… — Очень красиво сказано! Лёшенька, я же люблю тебя даже за то, что ты просто рядом со мной. Я себе места не найду, когда ты будешь далеко… Поставив корзинку на более-менее ровный участок, я вытащил из неё специально приготовленную простынь на двоих, и, расстелив её, мы легли. В таком лесу и дышится легче. И также думается. Многие мысли текли из стороны в сторону, смешивались, преобразуясь в совершенно другие. И меня снова прервали. Но только одному человечку могу позволить мне так мешать. Мику легла на меня. Закинула ножку на меня так, по-царски, и, повернувшись ко мне, шептала разные словечки на родном языке. Всё-таки, учёба и для меня проходила не зря: «Моя игрушка и моя душа. Мой самый любимый и самый вредный. Мой…будущий муж». Я притворился, как будто и не слышал. Но мне было очень приятно от её мыслей и надежд. Ведь я тоже хочу, чтобы она… Ах, надеюсь, это будут не просто пустые мечты… — Мику, знаешь, ведь твой отец не очень любит меня. Я думаю, что после того, как мы выучимся, он не позволит нам быть вместе. — она легонько хлопнула меня по лбу. — Лёша! Ты что, забыл уже историю моей мамы?! Да я сама сбегу от них! И если ты опять скажешь, что нечем платить тебе за жильё, то я сама буду с тобой на улице жить! И вообще, давай не о плохом. У нас в Японии говорят, что чем больше ты думаешь о чём-то, то это и чаще исполняется. Слова-то у неё красивые, но не всегда исполняются. Так что я достал из корзинки что-то завёрнутое в фольгу. Развернув, это оказались… онигири, в виде анимешных зверьков. Очень классно и мило! Я протянул один ей: — Мику, ты царица не только в музыке, но и в готовке! Мне очень повезло с…будущей женой. — я проговорил это максимально тихо, но кажется, что всё равно она услышала. Она не стала стесняться, а просто покраснела, и, тяжело задышав, стала есть. — Что-то случилось, милая? — А? Не, ничего! — и весело захихикала. Мы что, зря несли компот? Я достал его также из корзинки. Бутыль была уже не такой холодной, но это даже хорошо — заболеть не получиться. — Держи, милая. — А кружечку? — То есть, ты мной брезгуешь? — шутливо сказал я. — Ведь это будет считаться как непрямой поцелуй. — Тогда что ты сразу не сказал? А вообще нет, конечно! Кем-кем, но тобой точно нет! Мы смеялись и веселились. Время не шло, для нас оно остановилось. Я предложил Мику искупаться, на что она сразу же согласилась… …Кто-то, не помню уже, сказал одну умную фразу, и звучала она примерно, так: «Когда ты проводишь время с красоткой, то весь день пролетает за минуту. Но вот когда ты прикасаешься к раскалённой плите, то эта же самая минута идёт целую вечность. Теория относительности Эйнштейна, мать её». Так вот сейчас это было так. Хоть я и подумал. Что оно для нас остановилось, но это было не более, чем самообман. И вот от этого мне становится очень страшно… А что, если все наши надежды — это тоже ложь? Пытаясь прогнать все эти проклятые мысли, я начал собирать наши вещи в корзину. — Мику, любимая, тебе понравился этот день? — как-то меланхолично я произнёс это. — Да, даже очень! Но я чувствую, что тебя что-то тревожит. Не расскажешь? — Ну, то, что мы ещё не скоро также отдохнём. — она только рассмеялась про себя. — Лёшенька, милый, лето только начинается для нас! На следующие выходные придём! *** …Но мы не пришли. Весь июнь и половину июля не ходили. Дурацкая учёба, чтоб её… Мику говорила, что это будут самые жёсткие экзамены, и принимать приедут аж с Москвы. И, как будто этого было мало, так ещё и у нас на факультете будет такое! Поэтому мы половину лета и просидели у себя в комнатах. Я учил наизусть все формулы и чертежи, а их было как с небольшую книгу, а Мику всё училась петь и играть на гитаре одновременно. Даже вот, у такой Богини есть свой маленький недостаток в навыках. Но она хоть была не одна — к ней часто заходила Нина, и они сидели вместе. А я был как в одиночной камере. С нерабочим телевизором, без окон, и хорошо, что ещё свет есть… Конец июля, и начало августа ознаменовали собой момент истины. Момент, который проверит все наши возможности и силы, которые есть у нас. Хорошо, что я ещё сблизился с Катей немного, мне долго пришлось вымаливать у неё прощение из-за побега. Но она меня всё же простила. Поэтому позволила проводить подготовку вместе с ней. Она девушкой была умной, но вот с практикой были проблемы большие. Так что, инь-и-янь соединились. Как бы это не звучало. И вот, до начала конца всего день. Мику, на удивление, ведёт себя намного спокойнее и увереннее, чем я. Она о чём-то говорит, но я не могу её слушать, волнение бьёт через край. Даже пускай я и знаю почти все темы, но Бог свидетель, я боюсь! — …Лёшенька, ты слышишь меня? — А? Прости, я просто… — Любимый, я знаю, что ты справишься! Ты так много учил, так старался! Ты не можешь не сдать! И это, тебе наверно, самому пора. Она указала на свою аудиторию. М-да, вот насколько я боюсь. — Но я знаю, что может придать тебе ещё уверенности! — она наклонилась и поцеловала меня. Вкус её губной помады перемешивался с истинным вкусом её губ, создавая невероятный аромат! И да, она была ангельски права! — Увидимся после нашей победы! — радостно я сказал ей. Она радостно закивала, и, подмигнув мне, зашла в кабинет испытаний… …Так, соберись. Ты не мог растерять по пути всю мотивацию и уверенность! Просто не мог! Ради Мику, ты справишься! Я всё продолжал и продолжал твердить себе, пока экзаменатор, очень пожилой дядька, тот самый, из Москвы, не произнёс очень хриплым голосом: — Ну, молодой человек, долго ещё будете так стоять? Не боитесь, молнии я не испускаю! *** Вот и всё. Четвёрка… Не хорошо, но и не плохо. И ведь я эту долбанную теорию полтора месяца учил! И ради чего?! Четвёрки?! Так, дыши глубоко. А на что ты ещё рассчитывал? С учётом того, что половину всех лекций ты думал о постороннем человеке. Сам виноват. Но, Бог и Сатана свидетели, я старался! Всё-таки, немного удовлетворённый, что это была моя последняя сессия в этом году, и что было в аттестате ещё и «хорошо», я направился к своей девушке. Коридор был абсолютно пуст. Ни единой души, кроме меня. Но только было её пение. Самое завораживающее и кристально чистое пение. Таким тембром великие полководцы вели в бой войска. И прибавьте ко всему этому ещё чудесную игру на гитаре… Мои навыки вообще ни о чём, так, киндер гарден. Ждать её было, похоже, ещё долго, поэтому я облокотился на подоконник. Хоть красивая музыка скрашивала томное ожидание… Музыка закончилась. Двери отворились. Из-за них выглядывают самые счастливые глазки на всём белом свете. Я подбегаю к ней, и, обняв, всю расцеловываю. — Лёшенька! Ну как, сдал? — Эй, я хотел первый у тебя спросить! — Вот, смотри! — она протянула мне свой аттестат. Я его впервые вижу, кстати, и в нём были одни пятёрки… Даже по физ-ре. Нет, я очень рад за неё, честно! Просто зависть немножко. — Круто! Поздравляю! — и в ответ показываю свой. Из всех предметов пятёрки были только по физкультуре, музыке, информатике, да и по практике. Её, похоже, не слишком обрадовало моё положение, но она сделала вид, что счастлива. — Эй! Я и правда счастлива! Ты очень хорошо учишься! — Я что, и это вслух сказал? — Ну, я только услышала про «сделала вид». Вот и подумала… И кстати, у тебя не спрашивали, почему ты сразу на третий курс попал? Просто у меня спросили. — Нет, на удивление, но нет. А что ты сказала? — Просто! Что я уже училась, но перевелась! Ладушки, идём домой? А то меня всё это безумно вымотало! — Кстати, я всё слышал, как ты пела и играла. Это было восхитительно! — она меня ещё раз поцеловала. И с её словами не мог с ней не согласиться. Она обняла меня за локоть, и мы двинулись на остановку… …В маршрутке было очень многолюдно и душно. Мне удалось усадить мою девочку у окна. Пускай хоть так посидит в относительном покое. Успешно добравшись до дома и не умерев чудом от нехватки кислорода, мы медленно шли по бездорожью, обсуждая то, что мы теперь будем делать в каникулы. А планов у нас было много! Начиная с того, что можно было гулять хоть сутками, до возобновления занятий по японскому с ней! Ах, как же всё хорошо, кроме одного… В один жаркий и очень душный день, спускаясь от Мику на кухню, я услышал разговор на повышенных тонах в одной из комнат, в которой я никогда не был. Я аккуратно подошёл и прислушался: — Лёша! Может, хватит? Я вообще без понятия, почему ты ему до сих пор так не доверяешь! Но то, как ты хочешь поступить, вообще у меня в голове не укладывается! Это будет очень подло с твоей стороны! Говорила явно Хиккари-сан. Но про что это она такое?! — Ты что, настолько глупа? Или ты сама влюбилась в него? Он для нас никто! Я до сих пор не понимаю, почему мы его всё ещё не выгнали! А, это был точно Он. Боже, ну и тип. — Да как ты смеешь?! Ладно, но ты подумай о нашей дочери! Или тебя только своё эго и волнует? Ты сильно поменялся, и не в лучшую сторону. Шаги. Надо уходить. Я только успел повернуться, и сделав буквально пару шагов, передо мной отворяется дверь. — О, Лёша! Ты что-то хотел? Да, узнать всю правду, к примеру. — Нет, просто на кухню хотел пойти. Попить. Я развернулся и пошёл. Но по её лицу можно было догадаться, что я всё слышал, и ей было от этого грустно… …Несколько дней после данного случая, прошли для меня очень напряжённо. Я пытался скрыть это от Мику, но у неё очень чуткое сердце, и постоянно меня спрашивала, что же это такое со мной случилось. Я сдался: — Мику, недавно я подслушал разговор твоих родителей. Прости, получилось так! Так вот, твой отец хочет что-то сделать, но что, я не знаю… Она сильно удивилась, и принялась меня успокаивать: — Лёшенька, милый, не волнуйся! Он же не собирается убить тебя. Просто… Да, мне тоже тревожно сейчас стало, но всё же мама не позволит! Хочется верить в это… Это не очень помогло. Но всё же, время хоть чуть-чуть, но лечит. Ещё через пару дней оно стало забываться. Осталась неделя до её дня рожденья. Я не знаю, что дарить ей, все мои идеи иссякли… Но… Всё-таки чудо случилось! Романтический вечер. В японском стиле. Я надеюсь, что ей понравится! Постараюсь сделать всё шикарно. А ещё шикарно было то, что её родителей не будет всю эту неделю, и что они приезжают только первого! Господи, это были для нас самые лучшие дни! Мы постоянно находились рядышком, и никто нам не мешал. Лето уже подходило к концу. Как и в прошлом году, данный сезон рано уступал своему соседу — осени. Что было немного обидно, конечно, но то, что мы были с ней, перекрывало всё. Мы каждую ночь проводили рядом, и просыпались также. Да, звучит странно и смешно, но нам было очень хорошо! День Х. — Мику, любимая, можно тебя попросить кое о чём? — Да, конечно! А что ты хотел? — Мне нужно, чтобы ты… погуляла с часик где-то. — А зачем? Мне уже радоваться? — Ну, когда увидишь, скажешь! Мы нежно поцеловались. Она уже такая взрослая. И взрослая не только по паспорту. Она выросла, как телом, так и характером. Теперь она уже не та весёлая девочка-подросток из лагеря, а красивая и сногсшибательная молодая девушка, в которой прекрасно абсолютно всё. Ах, интересно, как она будет выглядеть, когда ей будет двадцать пять? …Подготовка комнаты успешно завершена! Дело было к вечеру, так что я зажёг свечи, а затем и благовония. Комната осветилась приятным и эротичным багровым цветом. Получилось очень приятная японская атмосфера. Я очень сильно надеюсь, что ей понравится! Выйдя из комнаты, я направился на её поиски. Кричать не стал, а просто шёл туда, куда указывало моё сердце. Длинный тёмный коридор. Затем второй, на первом этаже. Зашёл на кухню — нет. В гостиную возле входа — тоже нет. А вот вторая гостиная — поймал! Она читала книжку в кресле, а на столике рядом был включён старинный светильник. Я потихоньку подходил к ней. Мику была настолько увлечена, что не заметила меня. Какая ошибка! Подкравшись к ней, я нежно взял её за шейку, отчего она легонько подпрыгнула, а затем начал целовать, начиная с шейки и до губ. Ей это настолько понравилось, что она даже не хотела останавливаться! Но всё же я отпрянул, чтобы отдышаться. У меня нет таких натренированных лёгких, как у неё! — Милый, это было супер! Я сначала испугалась немного, но а потом! Всё готово? Можно идти? — Не торопись, зайчик. А что читаешь? Она показала мне обложку. Ха, перечитывает ту же самую! Как мило. Неужели она настолько ей понравилась? Я нежно взял её за руку и проводил до комнаты. Только перед тем, как зайти, я прикрыл ей глазки, чтобы сразу не увидела. И, когда мы вошли, я не сразу убрал руки. Похоже, она учуяла благовония. — Хм, как вкусно! И что же ты сде… Она не успела договорить, как я открыл ей глаза. Она начала осматривать комнату, ещё раз аккуратно втянула носом воздух, и высказалась: — Лёшенька! Ты сделал, как в фильмах! Так романтично, что я… Она сильно покраснела, и очень томно задышала… — Прости, любимая, что без подарка. Просто я не знал, что подарить. — виновато признался я. Но у неё был такой… эротичный и очень красивый взгляд. А затем она сказала таким тоном, которого я раньше никогда не слышал. Её голос был сладким до безобразия: — Ты и так для меня самый желанный подарок. Иди же ко мне, будь рядом со мной. И тогда… я вся твоя… Она развернулась от меня, и медленно начала расстёгивать кофточку, которая затем улетела в другой конец комнаты. На ней ничего не было… Она ждала меня, а я не мог её заставлять ещё больше ждать. Аккуратно подойдя, я приобнял её за талию, и начал поцелуй с шеи. Она постанывала, и её забила лёгкая дрожь. Я начал изучать её тело руками, каждый участок. Даже те, к которым я не мог раньше притронуться. Мы повалились на кровать, и передо мной предстал самый прекрасный и чистый вид в жизни. Из одежды на ней были только её фирменные трусики. Я наоборот очень быстрым движением стянул с себя всё лишнее. Ласкать её было одно удовольствие… Её тело дрожало в моих руках, и она говорила на японском самые возбуждающие слова, которые я слышал вообще в этом мире. Я целовал всё её тело. Затем ушло и остальное наше бельё. Мы на секунду остановились, чтобы перевести дыхание: — Лёша, прошу, возьми меня! Но пожалуйста, будь нежен… Это… Ты у меня первый… — И последний. — нежно сказал я ей на ушко. Сладкие стоны, нежные вскрики, и тяжёлое дыхание заполнили комнату сверху и донизу. И ещё дополняли образ благовония, от которых начала слегка болеть голова. По крайней мере, у меня. Я обвил её, а она держалась за меня, как за последнего человека в мире. Я держал её за спину и талию, и всё ускорялся и ускорялся. Но она просила всё больше и больше… …Мы лежали в кровати. Запах любви не смогли перебить даже благовония. Она обнимала меня, а я её в ответ. Было очень жарко, но так удобно. Это тоже был мой первый раз… И я очень рад, от всей души рад, что это было именно с ней. Надеюсь, что думала она аналогично. Мы максимально сблизились, перешли ту последнюю черту, от которой нет пути назад, и надеюсь, что это всё будет означать только самый лучший период… — Лёшенька, любимый, тебе понравилось? Я… я так волнуюсь, даже до сих пор! И, мне было так хорошо с тобой… Всё-таки те знакомые были лгуньями! Мне с тобой почти не было больно. А я даже знаю почему. С ними не были так нежны, как и ты. — Очень. Я… прости, я даже не могу описать, каково было мне. — я поцеловал её. — Я рада! Ты тоже был очень хорош… И, Лёша… После того, что сейчас было… — М? — я чувствовал сильный напряг в её голосе. — Если я забеременею, ты не бросишь меня? Не оставишь одну в этом мире? — Глупышка. Просто глупышка. Я за тебя жизнь отдал, и ты ещё говоришь, что я брошу тебя? Нет, и ещё раз нет. Я тебя вообще в жёны тогда возьму. Буду на многих работах сразу вкалывать, но вас с ребёнком обеспечу. Да и вообще, в любом случае возьму тебя. Она очень радостно захихикала. — Любимый, я и не сомневалась. Просто я спросила такое, потому что голова толком не соображает… Я никогда не испытывала таких чувств, и вообще хочу каждый день теперь такое! Мы так и уснули, в обнимку. Эх, это были наши самые беззаботные деньки в жизни… …Ведь я тогда ещё не знал, КАКУЮ цену мне придётся заплатить за всё это… *** …Утро. Самое доброе, светлое, и прекрасное утро в мире! Я в кровати со своей любимой, после самого бурного вечера в жизни. Одеяло еле-еле прикрывает её оголённую грудь, а её волосы почти полностью опутали меня, словно морская волна на прибое. Я сам еле проснулся и посмотрел на время — десять утра. Но тут, словно гром среди ясного неба, я вспомнил, что сегодня первое сентября. А именно — приезжают её предки. Нащупав трусы где-то под одеялом, я ловким движением, каким мог с утра, нацепил их. — Мику, любимая, вставай! Быстрее! — я пытался разбудить её, ведь если нас сейчас застукает её отец… …Беда не приходит одна. Ручка двери дёргается. У меня сердце не просто замедлилось, а по ощущением остановилось. Всё произошло очень быстро. Дверь открывается, и в комнату входят родители… Хик-сан стоит с виноватой, но очень милой улыбкой, а вот отец… Чёрт, как же хорошо, что у него в руках ружья не было. Мику только сейчас просыпается, или делает вид, что просыпается. Сладко зевнув, и привстав с кровати, потянувшись, с неё падает одеяло… …Господи, помоги мне, прошу. Да кто угодно, я просто хочу, чтобы вся эта ситуация обошлась мне не так плохо, как могло бы быть… Но видать, кто-то всё-таки услышал мои мольбы, и всё сделал совсем наоборот! — Ты! Чёртов ИДИОТ! Вставай давай! Его голос был подобен грому. Я спокойно встал, и Мику только сейчас поняла, что вообще происходит. Она, покраснев, быстро закуталась. — Прошу Вас, успокойтесь, Вы всё не так… — Конченный нахер! О чём тут думать-то?! Ты спал с моей, сука, дочерью! У****й отсюда! Девушки пытались что-то сказать, но он заткнул их быстрее. Но вот если его жена сдалась, то вот Мику обрела смелость выступить против него. Хотя я всё же понимаю его. Если б с моей дочерью… — Отоо-сан! Послушай, я уже больше не маленькая девочка из школы! Я взрослая, самостоятельная девушка! Я могу сама выбирать, что мне делать! И кого любить! Хватит мне указывать, прошу тебя! Ты не знаешь его и знать не хочешь! Отоо-сан, если бы ты знал, что я готова за него всё отдать, даже свою жизнь, если нужно! Он очень дорог для меня, только он был всегда со мной, поддерживал меня и любил по-настоящему! Такой, какая я есть! Ока-сан, прошу, хоть ты скажи ему! Это был настоящий крик души. Был бы я на его месте, то всухую проиграл её словам. Но он был непоколебим, как настоящая скала. — Хватит! Мику, ты вообще ничего в жизни не знаешь, и любить ты не можешь, пока я не скажу! А ты! Выметайся отсюда. Чтобы я тебя вообще никогда не видел! Самостоятельные вы, ага. Мы с твоей матерью работаем как проклятые, чтобы вас обеспечить, устроили вас в жизни, а он единственное правило нарушает! Да кто он вообще такой? Без семьи, без прошлого, без гроша в кармане! А я стоял как столб, даже слова сказать не мог. Не знаю, от страха, или растерянности, но мне очень стыдно до сих пор за моё поведение. Мику его слова задели даже больше, чем меня. Она ему всё высказывала и высказывала, да даже и мама вступилась… Но всё было напрасно. Я быстро оделся, но не спешил выходить. Я всё же хотел сказать ему пару слов: — Знаете, вы правы. Я бы также свою дочь защищал. Но только Вы не хотите видеть и дальше своего носа. Я люблю её. И всегда буду любить. Даже если она и попадёт в «положение», я не брошу её. Мы уже всё равно почти доучились. Да и деньги у меня имеются. Только не спрашивайте откуда. Мику права. Отпустите её. Она взрослая, дайте ей самой всё решать. — Только ты не учёл, малец, одного. Всё уже давно решено. И тебя в этих планах нет. Проваливай. Через год она забудет про тебя, как и все мы. — но я сопротивлялся. Даже не сдвинулся. Его это разозлило, но говорил всё равно тихо. — Хорошо, тогда ты живым не выйдешь из города. Уяснил? Мне уже не было страшно. Он блефовал, это было видно по его лицу. Я повторил его же тоном: — Так убивайте. Только вот что скажет ваша дочь? Она будет рада этому? И что же она скажет? — Вот-вот! Прошу вас, хватит! Мику попыталась встать между нами, но её отец оттолкнул в сторону. Я успел поймать её. — Вы настолько слабы, что можете только действовать руками? Или думаете, только силой можно добиться всего? Я не мог знать, что будет дальше. Так что даже не подумал уворачиваться, когда большой кулак протаранил мне лицо. Крик Мику, и громкий, тяжёлый вздох её мамы. Несколько капель крови упали на палас. Вроде нос не сломан, так что всё в порядке. Но уходить я не собирался. Его это ещё сильнее разбесило, и следующий удар прошёлся в так называемое «солнышко». Как бы мне не было больно (а было даже очень, уж поверьте), я всё же устоял на прямых ногах. Мику оттолкнула его от меня, да так, что чуть не упал, но он ей даже слова не сказал. — Всё, ты доволен?! Унизил и избил его! Зачем? Я спрашиваю, зачем?! Но вместо ответа, который в принципе и так был ясен мне, Мику получила лишь вопрос в пустоту: — Что ты сделал с ней?! Она была воспитанной, культурной, и уважающей старших девочкой! Но тут уже встала на нашу сторону Хик-сан: — А она просто защищает то, что ей дорого. Я бы то же самое делала. Или тебе напомнить, как ты сам воевал с моим одии-саном?! То, что ты творишь, вообще выходит за все рамки нормального! Может, хватит?! — Я остановлюсь только тогда, когда он уйдёт! Всё равно сдаваться не буду. Пускай шансов на хороший исход всё меньше. — Да чтоб всё это! Какое злое зло я Вам сделал?! Да, я провёл эту ночь с ней, потому что люблю её! А как бы ВЫ поступили на моём месте?! Я вам всегда и во всём помогал, да и не просил у Вас ничего! Да, только пожить. Если хотите, заплачу Вам, мне всё равно. Через заложенный нос говорить было трудно. Да и мои слова были скорее не более чем «огнём на отмажь». Но он ничего не ответил. Просто сверлил меня своим жестоким взглядом. И последнее, что он сделал, взял меня за шкирку, как щенка, и выкинул в коридор. Кровь всё ещё шла, и немного заляпала футболку. Вообще насрать… …Не знаю, сколько я так просидел. Пару минут, или пару десятков минут, но после разговора уже с Мику, она резко вышла за дверь. Она стояла, опёршись на неё, и старалась глубоко дышать, чтобы успокоить себя. Они долго там кричали друг на друга. А я просто вот так сидел, и тупо смотрел на мою любимую девушку. Зараза, ведь такое хорошее утро было, ну что могло пойти не так? И куда ещё хуже? Я чувствовал себя самым жалким существом, но Мику всё равно не бросила меня. Она помогла мне подняться и отвела в ванную. — Прости меня, милая, это всё моя вина. Аргх! — злость и печаль рвали меня изнутри. — Любимый, здесь нет твоей вины. Всё, что ты говорил — это правда. Я взрослая, и должна сама выбирать свой путь. Я и выбрала — тебя. Остальное мне и не нужно. Умывание — это дело хорошее. Оно помогло очистить как лицо, так и мысли. Кровь почти уже не шла, так что не страшно. На выходе он снова нас встретил: — Собирай всё, что у тебя есть и проваливай. У тебя пять минут. — бросил он мне и сам зашёл туда. — Лёша, подожди меня, я тоже заберу вещи и… — Нет. Ты остаёшься пока дома. Ты тут нужна. — сказал он оттуда. — А вот и нет! Я останусь только тогда, когда и он останется! — прокричала Мику. — Нет, лучше послушай его. Не зли его ещё больше, прошу. — а вот тут сказала уже Хик-сан. — Лёша-кун, тебе и правда, лучше идти. Мне было очень плохо. Максимально плохо. Опять страх неизвестности. Но куда мне идти? Я был одинок… Собирать мне было прилично вещей. Всё же, полтора года жизни в этом мире не позволили не обзавестись предметами и одеждой. Я собрал всё то, что мог бы унести в рюкзаке и в большой спортивной сумке. Один из самых главных вещей я сейчас держал в руке — альбом с нашими фото. Вот тут мы на вокзале, самая счастливая пара! Вот тут на пляже, а тут на новый год… Их было и не так много, но каждая вызывала тот самый огонёк в душе. Я аккуратно положил его в рюкзак. Плеер, туда же. Можно идти. Ощущение, как будто ведут на эшафот… …Она даже не дал попрощаться с ней. Козёл. Мудак. Ненавижу. Ненавижу! На улице уже не было так жарко. Градусов 20, примерно. Всё же пройдя эти сто метров, я дошёл до остановки… И сел. Просто сел. Через пять минут приехала маршрутка, но я не сел. Не видел смысла. Мне уже ничего не хотелось. Я просто закрыл глаза, и этот беспощадный (даже не знаю, кто и больше — древний бог или её отец) Морфей затянул меня к себе… *** …Но я тут же проснулся, резко встав и очень тяжело задышав. Не знаю, почему, да и сколько времени проспал, тоже. Судить по солнцу, то часа два примерно. Но какая-то тревога была на сердце, почти доход до панической атаки. Я стал осматриваться по сторонам, и, повернув голову в сторону дома, увидел самую-пресамую страшную картину в своей жизни. Чёрная волга. Этого тирана. Он грубо ведёт Мику за руку. Садит её. И, пока мозг ещё пытается что-то там осмыслить, мои ноги сами несли туда. Я перешёл на самый быстрый бег, который был у меня. Я бежал и бежал, и до машины оставались считанные метры! Я видел лицо моей любимой, и то, как она била в заднее стекло! А я бежал и бежал! Даже не смотрел на то, что почти не дышу. Но каким бы я не был быстрым, машина, что логично, была быстрее. Она уносила её всё дальше и дальше, а я резко остановился, глотая пыль из-под колёс. Она сильно плакала, и это было последним, что я запомнил. Я упал на колени, сжимая грудь, и плакал. Плакал долго и тяжело. Надрывисто, переходя на невнятный крик, и избиение земли кулаками. Слёзы всё лились и лились, и успокоится я не мог… …Говорят, человек может пережить многое. И что он типа очень живучий. Херня. Я не смог пережить этого. Нет, я не покончил с собой. Просто у меня забрали мою жизнь. Встав на очень ватные ноги, я, на манер полутрупа, двинулся до «дома». И только сейчас заметил, что все мои сумки и вещи были на мне. Я бросил их на пол. Это и был его план?! Вот так взять, забрать её у меня, и просто уехать?! Но что могу сказать, они ещё решили переехать. Практически все ценные вещи были вывезены. А на столе красовалась записка для новых хозяев. Подождите… Получается, они же не могли бы продать дом за часа полтора-два?! То есть, они всё сделали заранее?! От страха у меня задрожали руки… Я решил первым делом зайти в комнату Мику. Но тут было пусто. Все шкафы, тумбочки, и даже инструментов не было… А? что это? Под кроватью что-то лежало. Фотография. С празднования наших успешных сессий. И отпечаток губ. Старый отпечаток. Она оставила её для меня? Боль сковала моё сердце. Я забрал фотку с собой. Зайдя в «мою» комнату, я заметил, что она не была тронута. Но из-под матраса что-то выглядывало. Записка. Написана была очень аккуратным почерком, явно это была не Мику. У Мику иероглифы получаются великолепны, а не буквы… Эх, старые времена. Записка гласила: «Лёш-кун, прошу тебя, прости нас. И отдельно прошу, прости меня, что не смогла уговорить этого упёртого барана… У меня самой сердце разрывается от этого всего. Она так плакала, бедняжка… Знаешь, я верю и знаю, что ты не бросишь её. Мы уезжаем в Токио. Только не знаю, в какую префектуру, прости. И да, когда зайдёшь в дом, то увидишь записку для новых владельцев. Они должны будут приехать вечером этого дня. Прости, когда ты слышал тот скандал, ты правильно всё подумал. Он сделал это заранее. Забрал с института документы Мику и продал дом. Ещё раз, я искренне прошу прощения у тебя, Лёша-кун. И, в качестве доказательств моих намерений, я оставила в подушке некоторое количество денег, тебе должно будет хватить на билет. Не волнуйся, для меня это не страшная потеря, тем более, что мы с тобой очень ужасно обошлись! Но знай, лично я тебя люблю как мама, ты был бы очень хорошим сыном! — С любовью и душевной добротой, Хиккари-сан Хацунэ. P.S. Код от сейфа — 31.08.72. Он находится в моей комнате. Ты забыл взять с собой деньги, а я забыла напомнить. Жду тебя, а Мику-то как будет ждать!» Я сжал в руках записку. Но уже не плакал. Я был преисполнен! Должен был поехать к ней! Заглянув в подушку, я увидел приличную пачку банкнот! Здорово. Осталось только добраться до аэропорта! Но только вот проблему с жильём надо бы решить тоже… Хотя б на пару суток, до отъезда. Так что я побежал к телефону на первом этаже. На память (не без проблем) вспомнив номер телефона Кати, я позвонил ей. С того конца провода донёсся усталый голос: — Да? Кто это? А я был наоборот, очень энергичен. — Катя, привет! Это я, Лёха. Слушай, мне очень нужна твоя помощь! Знаю, что резко, но на кону стоит вся моя судьба! — Воу, полегче, не так быстро. Я целый день на ногах! Да и вообще, почему ты не пришёл? Да, я понял, что и этот разговор будет не из лёгких. И начал ей пересказывать события дня, упустив «важную» утреннюю деталь… — … Ого. Кошмар какой. Чем я могу тебе помочь? — Мне нужна комната на несколько суток. Можно я у тебя поживу, пожалуйста? — А как же учёба? — Я буду ходить, не волнуйся. — Ладно. Но я с тётей живу, не страшно? — Нет! Отлично, спасибо! Скоро буду! — кинув трубку, я отправился к сейфу, а затем, попив воды, отправился к маршрутке. Автобусы здесь часто ходят, это хорошо. Через окошко, я в последний раз смотрел на это чудное место… Катина квартира была не близко от того маршрута, но мне было всё равно. Я шёл быстрым шагом, огибая множество людей на своём пути. Так, если не ошибаюсь, то она живёт на пятом этаже. Поднявшись на лифте, я нажал на кнопочку «звонка». Ещё несколько попыток, и через минуту вышла Катя, вся в бигуди. — Привет, Катя, как дела? Прости, просто я… жутко устал, но… — Лёх, а что у тебя с лицом??? — она сильно удивилась. — Не волнуйся, я же рассказывал! Могу войти? Квартира была не очень большой. Две комнаты. Да как она ещё умудряется и с тётей жить, если тут и двоим будет тесно?! Ладно, всё равно я здесь ненадолго. — Можно я тут вещи оставлю? — я указал на кладовку. — Ага. А ты что, есть не будешь? — Нет, спасибо, я побежал. — Куда? — В аэропорт. И, выйдя, я пешком спустился по лестнице. Поймав ближайшее такси, я отправился туда, откуда и приехал полтора года назад… …С того дня ничего не поменялось. Всё те же люди и те же лавки. Я пошёл туда, где было место аэропорта. На кассе была видна пожилая бабушка, но она хотя бы была дружелюбной. — Здравствуйте! Когда будет ближайший билет до Японии? — Послезавтра. Но сначала ответьте на пару вопросов. Сама понимаю, что они глупые, но такие правила в той стране. Какой у Вас балл по знанию языка? Есть ли вам восемнадцать? Эти вопросы очень сильно смутили меня. Да так, что я ещё стоял и думал, а бабушка терпеливо ждала. — По возрасту прохожу, ещё учусь, а что ещё за баллы? — Ох, мальчик. Тогда продать не смогу! Точнее, могу, но какой смысл, если тебя развернут? Многие люди не знали про такое, и они все возвращались разочарованными! Тебе ещё повезло, что в мою смену попал! А насчёт баллов… Это при посольстве проверяться надобно! Иди вот по этому адресу! — и она кривым почерком набросала адрес… — Только сегодня уже закрыто, завтра с утра тебе надо! — Спасибо Вам большое! Я улыбнулся ей, но в душе была боль. С каждым разом трудностей всё больше и больше! Как будто сама судьба строила мне козни! Ладно, языковой барьер я смогу перейти, меня хотя бы Мику учила, но вот армию… Господи, что же мне делать? Позже, в квартире Кати. Она разогрела мне супчика, ведь я целый день ничего не ел. Готовила она так себе, но это было ради меня, поэтому я похвалил её еду. Да и вообще, единственное, что я хочу — это просто уснуть. Забыть всё это, как страшный сон! После ужина она поставила чайник, объясняя это тем, что скоро вернётся её тётя. Я сижу за маленьким столиком, и потихоньку попиваю горячий чай. Но с сахаром. Хоть что-то приятное… Зараза, мысли о моей Мику разрывают мою душу изнутри. Но я не заметил, как дверь потихоньку отворяется, и входит та, которую я не ожидал увидеть. Всё-таки, не зря говорят, что мир тесен. — Ольга Дмитриевна! Здравствуйте! Я рад видеть Вас! — сказал я, пытаясь изобразить радостный тон, но получилась почти как издёвка. Я не нарочно, просто в моём сердечке словно тысячи маленьких игл, которые втыкают, и резко вытыкают! Бывшая моя вожатая сильно удивилась, но потом мило улыбнулась. — Алексей! А я-то как рада видеть тебя! — и обняла меня. — Ты в гости пришёл? А почему без Мику? Только одно произношение её имени вогнало в меня очень неприятную дрожь. Катя не понимала, что происходит. Я предложил присесть Ольге, и начал ей пересказ самого худшего дня в моей жизни… …Слушала она меня внимательно, и в нужные моменты сочувственно кивала. — … И вот, я оказался тут. Не переживайте, я же вижу, как вы живёте, я долго не задержусь. Деньги есть, просто жильё нужно. — Лёша, не говори так, живи столько, сколько нужно. А как же учёба? У неё хоть есть там крыша над головой, а у тебя даже образования нет. Послушай меня. Сначала отучись, а потом езжай! Мне очень и очень жаль всё это было слышать. И это так жестоко… Ольга пыталась мне помочь. И у неё это получилось. Она была права, мне нужен хотя бы диплом. Я обнял её. Но говорить уже начала Катя: — Так вот кто мою тётю спас в том лагере! А почему ты мне ничего не рассказывал? — Прости, подходящего случая не было! *** На следующий день, вместо учёбы, я пошёл в посольство. Девушка, той же национальности, что и Мику, сидела на приёме посетителей. Она отвечала на все мои вопросы. Мне нужно было ПМЖ. Но для него нужны экзамены. То есть, та бабка чуть-чуть обманула меня! Девушка объяснила, как, где, и когда проводится письменный и устный экзамен. И, услышав очень неприятную вещь. А именно, что у меня есть одна попытка на сдачу… В ГОД. Что сказать, работа сапёра и то была не такой напряжённой… Но тут есть и весомый плюс! Твои данные были бессрочны. То есть, один раз сдал, и всё! Сдача была как раз на следующей неделе. Это был устный, и приходить надо было к двум часам дня… …Дни тянулись очень медленно. Каждую свою свободную минуту я уделял изучению языка. Скупив не одну книгу, я читал и учил всё, что у меня имелось. Это было всё ради любимой… И ради нас. Вот и настало моё время. Я, отпросившись с последней пары, стою перед посольством, сжимая кулаки от сильной напряжённости. Никого нет рядом, чтобы поддержать меня, никто не придёт на помощь. Только я один. Я должен сам построить мост к ней. Кроме меня никто этого не сделает… …Я сижу в очень маленькой комнатке, буквально на человек десять. Кроме меня, тут было ещё три человека, плюс принимающий. Я морально подготавливал себя. Пошёл первый. Я внимательно слушал каждый вопрос. И каждый ответ. Человек уходит расстроенным. Второй. Он уже прошёл гораздо быстрее, и отвечал на любой вопрос без остановки, и раздумий. Но вопросы были разные. Даже для меня они будут другими. Третий. Так же. И вот, наконец, моя очередь. Сидел я на максимально возможном неудобном стуле. Тело быстро затекало, не давая сосредоточится. Или же это просто нервы? Пожилой японец задаёт мне вопросы. Они были не особо трудными, и всё благодаря моему аквамариновому ангелочку. Сначала вопросы были самыми простыми, но вот дальше, с подвохами. А если быть точнее, то на внимательность! У японского языка много тонкостей. Тон голоса тоже решает многое. Нужно было набрать восемьдесят пять баллов. Я набрал девяносто пять. Тогда я был очень и очень счастливым! Меня оповестили, что письменный будет завтра, в то же время. «Дома» меня встретили как победителя. Они радовались за меня, что было приятно. Только вот сделал я всего лишь половину дела. Ведь завтра будет для меня адом — ведь с письмом у меня всегда были проблемы… Я просидел за каллиграфией и письмом весь день, включая половину ночи. В институте не очень обрадовались, что я и сегодня ухожу, но я был очень убедительным. Вот, я снова стою тут так же, как и вчера. Глубоко вдыхаю, и вхожу. Я поздоровался с той девушкой, и вошёл в комнату, где и решится моя судьба. В кабинете были все вчерашние лица. Только вот вместе со старцем была молодая девочка, даже чуть младше, чем Мику. Она раздавала бланки, и начала объяснять, что, как, и где писать на нём. Я старался. Бог свидетель, старался! Но видать мне захотели помешать все японские и не только, демоны. Я набрал семьдесят баллов…из семидесяти пяти. То есть, я провалил одно… ОДНО задание! У меня дрожали руки… Я умолял, даже втихую деньги предлагал, но… Меня встретил жёсткий, холодный отказ. Только через год… В это же самое время мне нужно будет прийти сюда. С тяжестью на сердце я направился домой. Эх, даже не позвонишь ей! А если бы и смог, то как я узнал бы номер?! Блин, и до Интернета ещё далеко. Ольга сделала мне горячий чай с мёдом, что немножко помогло мне собраться. Так что мне оставалось только учиться, и ждать… *** Время жестоко шло. Шло медленно, не торопясь. Как бы специально, нервируя и зля. Но вот настал ноябрь. Я стал ещё более замкнутым. Но даже ещё не подозревал, что данная встреча изменит мою жизнь. Я шёл по плохо освещённой улице. Без цели, просто гулял, наслаждаясь ночным пейзажем города. Было часов шесть вечера. Горели ночные фонари, редкие машины проезжали на одиночных дорогах. Люди возвращались с работы. Но тут я услышал какой-то шум. И он явно не значил что-то хорошее. И, соответственно, я пошёл на звук. Может, кому-нибудь понадобится помощь! Четверо парней, стоя на улице, возле остановки, окружили собой девушку. Они слегка толкали её, и говорили всякие колкости в её сторону. Но сама девушка была с ярко-рыжими, словно они были из живого огня, волосами, аккуратно собранные в две косички. Подождите, разве это не… — Эй, вы. Разве вам в прошлый раз не хватило?! Отойдите от неё, иначе следующий, с кем вы встретитесь, будет встреча с апостолом Петром в раю! — пытаясь придать максимальной уверенности и наглости своему голосу. Один из них повернулся. И да, я был прав, это был тот же урод. Я размял шею и кулаки. — О! Это же тот пидор, что избил нас в прошлом году! Ну всё, те пи***ц! И он уже сделал одну из своих главных ошибок. Тощий, занёс кулак, для удара по «колхозному», но перехватив его, я вывернул его руку под углом, и, ударив по колену, чтобы он согнулся, отправил его лицом в лужу. Рыженькая тоже на месте не стояла. Удар в челюсть с прямой, и высокий, держась за неё, отошёл до меня. Но сзади последовал уже удар от меня по почкам, отчего он завыл и упал. Теперь их осталось двое. Тот, что был ниже всех, с криком полез до девочки-молнии, но тут же получил по лицу ногой. А последнего, их главаря, походу, и след простыл. Мы стояли, пытаясь отдышаться. Она выглядела потрёпанной, но видно было, что не пострадала. Я обратился к ней: — Ну, здравствуй, Алиса. Давно не виделись. Как ты? — Здравствуй, Лёш. В порядке. А ты как? И я рада тебя видеть. Спасибо. А что у тебя с лицом? Она уже была совсем не той, что тогда, в лагере. Спокойный голос, без надменности и подколок. Она сильно повзрослела, это было хорошо видно. — Да так, я уже в прошлом году встречался с ними. И у одного из них была заточка. А вообще, что ты делаешь одна ночью? — Я собиралась идти домой. И вот, заодно документы несла на поступление в институт. — О. А на кого? — Химический. А что? Мне не подходит? — с грустной улыбкой она произнесла это. — Почему же. Ты девушка умная, многое умеешь. Я немножко подколол её, но сразу же почувствовал укол совести. — Прости, не хотел. — Да всё в порядке. Полтора года прошло. Мы меняемся все. Ты вот тоже вырос. И Мику, наверно, тоже. Закурить не найдётся? А то пачка пуста. От упоминания Мику у меня сильно зажмурились глаза. — Нет, не курю. Давай не будем о ней… — А что случилось? Расстались? Прости, просто интересно. — Хуже, Алис. Куда хуже… Пока мы шли до её дома, я рассказывал, что было с нами за это время. И до того самого дня. Выслушав, она сказала: — Ого, и правда, хуже. Знаешь, в лагере я бы рассмеялась, и ещё долго издевалась. Но сейчас, с осознанием всего, что я натворила, мне очень стыдно. И страшно. Я ведь… тогда… Правда, хотела только напугать, не более… Мы на секунду остановились. Она то смотрела мне в глаза, то стыдливо отворачивала. Но всё же она решилась сказать: — Ты мне и до сих пор нравишься. Но просто я, после года заключения, всё поняла, и отпустила тебя. Просто моё эгоистичное мнение было тогда самым дорогим для меня. И я не думала, что же ты чувствуешь. Хотела, чтобы ты был только моим. С первого дня нашей встречи, когда ты был ещё в этой куртке, клёвой, кстати, и легко увернулся от меня, то я уже тогда поняла, что ты не так прост. А потом, ночью, когда не дал мне умереть голодной смертю, хех. Но я всё равно хочу быть твоим другом. Правда хочу! — она взялась за мой рукав, но отдёргивать я не стал. — Прости. А ещё вот, смотри, хвостики только отрасли! Мы слегка рассмеялись. Мне искренне жаль, что произошло с ней. И даже чувствую отчасти вину за это. — Алиса. Я не держу на тебя зла. Что сделано, то сделано. И ведь я не соврал тогда. Я и правда чертовски рад видеть тебя. Так что, вот твой дом? Это была типичная советская многоэтажка, которая никак и не выделялась. И только на третьем этаже горело одинокое окно. — Да. Спасибо, что проводил. — она пожала мне руку. Ну, встретимся ещё? А, да, пока не забыла. Она отодрала бумажку от ближайшего объявления, и достав ручку из кармана пальто, написала номер телефона. — Вот, это мой домашний. Звони в любое время! А если хочешь… — она покраснела. — Можем и в институте встретится! Она стала уже заходить в подъезд, как вдруг остановилась, и сказала: — А ты прикольно дерёшься! Но в лагере ты был тогда слабоват против меня! Я ей лишь ухмыльнулся. Раз шутит, значит хорошо, жить будет. Собираясь уходить, она меня окликнула: — Лёш, спокойной ночи! И будь осторожнее, пожалуйста! — ответив ей взаимностью, я направился домой. Пока я шёл, начал падать мелкий снег. В этот вечер я почему-то думал больше об этой миленькой лисичке, чем о своей любимой. Мысли сами лезли в голову. Она изменилась. Причём сильно и кардинально. Номер её телефона был в кармане. Выкинуть или оставить? Хах! Была бы рядом со мной Мику, я бы выкинул. Но тут опять парадокс: то есть, если бы она была рядом, я бы с Алисой и не заговорил даже? А вот моей девушки рядом нет, значит можно. Странный я. Прости меня, Мику, я всё ещё люблю тебя. И не собираюсь бросать! Глупый вопрос я задал себе. Дурак, ты, Алексей. *** Наступил конец декабря. Предновогодние каникулы, праздничная суета. И улыбки простых людей на улицах, отчего моё сердце сжимается до боли. До натуральной боли. А ещё добавилась и головная… …Мику, моя любимая Мику. Как же мне тебя не хватает. Девушки украшают квартиру, а я на улице. Когда не учу язык, то всё время на улице. Я сжимаю её медальон у себя на груди, и холодные капли слёз скатываются у меня по лицу. Я сижу на качелях, качаясь из стороны в сторону. Может, позвонить Алисе? С того дня мы немного сблизились. Я хоть и не каждый день, но общаюсь с ней, и иногда пересекаемся на учёбе. Она успешна, у неё много друзей. Подойдя к ближайшей телефонной будке, я закинул копейку и набрал номер её телефона. Короткие гудки. Ещё пару гудков, и… С того конца отозвался характерный тембр Алисы Двачевской: — Ало-о-о? Слушаю Вас… — Алис, вечер добрый. Это я. Ты не занята? — Да как сказать. Мамы всю ночь не будет, она дежурит, а я дома одна. Даже ничё украшать не хочется. Эх, вот бы ко мне пришёл какой-нибудь красивый статный мужчина, и утешил меня… Она произносила эти слова настолько сладким голосом, что я вспомнил про свою Мику. Я никогда не забывал, но тут было прямо очень похоже. У меня на секунду остановилось сердце. Зачем я ей вообще позвонил? — Да шучу я, ты чего. Нет, конечно. Но одной и правда скучно. У меня и выпить будет. Ты смотри, руки не распускай! А то я всё расскажу кое-кому! Хах! Ладно, бывай, жду. И повесила трубку. Придётся теперь идти, хотя я просто хотел поговорить с ней по телефону… Снова пошёл снег. Мы с Мику любили это погодное явление. Осталось несколько часов до нового года. Интересно, она уже его отметила? А как? Надеюсь, что не с другим парнем. И не против её воли, зная этого тирана… Путь до Алисы был не близок, пару километров от квартиры Кати примерно. Я шёл обычным шагом, не спеша, но и не медленно. Снежинки неприятно били по лицу. И одинокая слезинка капнула на воротник. Нет, я не плачу. После её похищения я выплакал тогда всё на дорогу. Я настолько ощущаю её рядом, что как будто стоит протянуть руку, схватить её, и! И! И… …Но моя рука хватает лишь пустой, холодный и чуждый воздух. Прохожие смотрят на меня странно и сторонятся меня. Для них я всего лишь ещё один городской сумасшедший. Я лишь закутался потеплее, и продолжил идти… Осталось ещё немного. До конца года ещё два с половиной часа. Я завернул на Алисину улицу и, пройдя ещё пару десятков метров, позвонил в домофон: — Алис, открой, а. Ответа не было, лишь глухой и бездушный щелчок. Подъезд дома встретил меня тёплым и затхлым воздухом. И, как будто этого было мало, так ещё запах мочи стоял невозможный. Я быстрым шагом добрался до третьего этажа. Позвонив, я принялся ждать, пока мне откроют. Встряхнувшись, снег осыпался мне на ноги, и возле меня. Оказывается, его набралось так много на мне. Дверь открыла Алиса в красивом красном платье, которое прекрасно сочетается с её глазами. — Вечер добрый. Прости, что шёл так долго. И ты такое красивое платье надела! Тебе очень идёт. Она покраснела, но сделав вид, что всё нормально, она отшутилась: — Спасибо, но я не для тебя надела, а ради нового года. Праздник раз в год бывает! Мы весело рассмеялись. Сняв верхнюю одежду и аккуратно повесив, я встал рядом с Алисой и только сейчас почувствовал, что она использовала парфюм. Очень приятный, на самом деле. Он не резкий и не давящий. Такой использовала только одна девушка… Я резко махнул головой. — Лёш, с тобой всё ок? — спросила она, положив руку мне на плечо. — Да. Порядок. Вкусный парфюм. У мамы взяла? Она рассмеялась, ткнув меня локтём в бок. А затем повела на кухню, где меня ждал салатик и пюре с котлетой. Пускай рацион и не был большим, но зато максимально душевным и атмосферным. — Как тебе? Прости, я не особо умею готовить. Так что мне мама помогала, ты прав. Но надеюсь, что тебе понравится. А до нового года было всего несколько минут. Время за разговорами о всяком пролетело быстро. Посмотрев на часы, она встала и, подойдя к простому советскому холодильнику, открыла его. И, достав «Столичную», поставила на стол. — Прости, я почти не пью. — Ой, да ладно тебе. На праздник-то можно. Она начала разливать по стопкам. Холодная жидкость с приятным звуком лилась в гранёные стаканы. Закупорив бутылку, она поставила её рядом со мной. А затем, отодвинув стул для того, чтобы сесть, он очень неприятно скрипнул. — Лёша, спасибо, что ты пришёл. Блин, какой же я дурой была тогда. Ты даже не представляешь, как мне стыдно сейчас… Минута до конца. Алиса положила свою ладонь рядом со мной. Знак, который не поймёт только идиот. Прости меня, Мику. Я положил свою ладонь на неё. Она приятно вздохнула, и, покраснев, отвела взгляд. В этом году мы не вели обратный отсчёт и просто следили за часами. Одиннадцать пятьдесят девять сменилось полночью. Мы встали и залпом выпили эти сто грамм. Холодная и такая противная жидкость, попав в мой желудок, почти сразу полезла обратно. Еда была вкусной, но и близко не стояла с её готовкой. За окном засверкали фейерверки, и за стенками было слышно, как люди радуются. Зараза, воспоминания о прошлом году накатили так резко, словно цунами. Я спрятал свои глаза ладонью, но всё равно одинокая слеза смогла пробиться. Это заметила Алиса, отчего мне стало очень стыдно. — Прости, не смотри на меня. Я ухожу. Было приятно провести с тобой время. До встречи. Я попытался встать, и уйти, но она перехватила меня: — Нет. Я уже и так много ошибок совершила, и не позволю… друга бросить одного. Тебе очень и очень больно, я понимаю. Но не бросай её. Я знаю, что ты любыми способами добьёшься своего. Останься сегодня на ночь со мной. Не уходи, пожалуйста. Её глаза были полны добротой и надеждой. Я не мог ей отказать, это было бы очень жестоко. Да и она права, я всё равно добьюсь своего! — Хорошо. Только твоя мама не будет против? — Нет, конечно! Тем более, она всё равно только к десяти придёт. Я покажу тебе, где ты будешь спать. — Погоди, давай сначала помогу тебе с уборкой… Мы убрались на кухне и, познакомившись со своей кроватью на сегодня, она сделала ещё кое-что. А именно, обняла. — Алексей, ты такой мягкий. Теперь я понимаю, почему эта японочка так втрескалась в тебя. Ты не подумай, лично я против неё ничего не имею, просто завидую ей. Располагайся и не стесняйся. Если что-то нужно будет, зови! Я в соседней комнате. И, закрыв за собой дверь, я снова остался один. Голова разболелась, так что со сном я не тянул. Быстро раздевшись и сложив вещи рядом на стул, я лёг на жёсткий матрас и попытался уснуть… *** …И снова я на этом треклятом стуле. Только в этот раз я не был сильно привязан к стулу, но всё равно встать не мог. Чёртовы дедушкины часы били в этот раз чуть сильнее. БАМ. Удар был словно такой же, как в тот день. БАМ. Интересно, что сейчас снится Мику? БАМ. Почему я здесь? БАМ. Что будет, когда часы пробьют двенадцать? БАМ. Алиса правда видит во мне друга? БАМ. Я падаю вместе со стулом, словно меня толкает кто-то в грудь. БАМ. Я закрываю глаза и возвращаюсь в небытие, откуда пришёл…