35° по Цельсию или повседневная жизнь в не повседневной ситуации

…Я проснулся на самом жёстком матрасе в этом треклятом мире. Спина затекла и болела, но что главное, пробуждаться и открывать глаза, я не стал. Ведь в комнате был не я один… Закрыв рукой глаза, делаю вид, что сплю. Кто-то наклонился ко мне. И так максимально близко, что я ощущал своими губами этого человека. Он завис надо мной, думая, что делать дальше. И, похоже, приняв трудное решение, отстранился от меня. Звук шагов. И тихий, ласковый шёпот: — Прости, Лёш. Я ведь всё ещё люблю тебя. Не стала совершать ту же ошибку. И больно делать не хочу. С новым годом, надеюсь, что пройдёт он для тебя лучше. Грустный, но такой спокойный вздох. Дверь аккуратно и тихо закрылась. Я открыл глаза, тёплый свет с улицы попал в мои очи, отчего было немного неприятно, но помогло взбодриться. Я приподнялся с кровати, почесав небритый подбородок. Мику… как же ты там? Не могу перестать думать о ней. Да и находиться здесь долго было бы неправильно. Встав и одевшись, я направился к хозяйке квартиры, чтобы предупредить о моём уходе. Она была на кухне и ждала, пока вскипит чайник. Она смотрела куда-то в окно, думая о чём-то. — Доброе утро, Элис. О чём думаешь? — Утра, Алекс. Да так, о своём, о девичьем. Чай будешь? — Ну, раз предложила, то буду. Какие планы на год? Знаю, странно такое спрашивать… Она поёжилась немножко и, положив свою голову мне на плечо, заговорила: — Нормально. У меня нет их особо. Кроме как учиться, учиться и ещё раз учиться. И ещё подработку найти. Чтоб деньги были. А у тебя? Чайник засвистел, оповещая весь дом, что он окончил свою работу. Алиса лениво встала, взяла его и залила кипяток. Я помог ей, налив заварку и добавив сахарку. — Тебе сколько? — спросил я. — Три. Раздражающий звук бренчания ложечки по стенкам кружки. Неприятно, никогда его не любил. — А мои планы тоже очень просты, но сильно зависят от удачи. Мне нужно найти репетитора по японскому, а затем ещё и диплом получить! Блин. Я немножко пролил чай на стол. Но Алиса быстро вытерла тряпкой маленькую лужицу. — Вот растяпа! — она засмеялась. — Ладно, бывает. И кстати, тут я могу тебе помочь. — Опачки! А как? — я заинтересовался. — Да просто у мамы знакомый есть. Он работает в той стране. Но, к сожалению, это будет не бесплатно. Хочешь, я поговорю с ним? Он мужик в возрасте, поэтому общаться будет только тет-а-тет. — Да, конечно. Я любые деньги отдам ради Мику. Но я думаю, это будет только после праздников, да? — Ага. Верно. Слушай, а тебе не пора идти? Резкий вопрос, на который я не знал, как быстро ответить. — Я тебе уже надоел, да? — она прижала руки к груди. — Нет. Просто… прости. Не люблю, когда ты произносишь её имя. Может… давай на гитаре сыграем? Настроение было подпорчено. Но хоть конфликта не было. Надо уходить. — Спасибо, давай в следующий раз? Мне и правда пора, да и ещё твоя мама, по моему, должна будет скоро прийти. До встречи. Я встал из-за стола и, подойдя к выходу, оделся. Она подошла сзади и аккуратно обняла меня. Не ожидав такого, я сам легонько дёрнулся. — Хех, ты такой пугливый. Ладно, иди. Она легонько вытолкнула меня в подъезд. После чего улыбнулась хищным оскалом, но он быстро сменился очень нежной улыбочкой. Покраснев, она сказала: — Двери для тебя всегда открыты. Так что приходи, когда хочешь. И закрыла дверь. Выйдя на улицу, я снова остался один… *** …Вот и наступил одна тысяча девятьсот девяносто первый год. Союз не распался на мелкие государства, но зато распалась моя душа на маленькие осколки, тысячи которых осели в сердце. Зима заканчивалась, наступала весна. Репетитором был мужчина за сорок. Тихий, спокойный, можно было поговорить с ним на многие темы. Брал он не так уж и много, но зато и занятия были не каждый день. Объяснял очень доходчиво, вникая в каждую мелочь. Правда, он не сразу хотел заниматься со мной, но когда я объяснил причину, почему я так рьяно хочу попасть в ту страну, он сразу же и согласился. *** Начало марта. Мой день рождения. Так как не видел смысла праздновать его, для меня это был совершенно обычный учебный день. Мы с Алисой были почти всё время вместе, ведь факультеты наши были рядом друг с другом. Очень обидно… Но в один день, когда я вернулся с учёбы, Ольга попросила меня съехать. — Алексей, прости конечно, но ты можешь переехать? — Но… Почему? А где же мне жить-то? Она замялась, и ей явно было стыдно от своих слов. Но видно было, что ей ничего больше не осталось. — Слишком много людей здесь. У тебя же есть деньги, снимешь недорого квартиру. Могу номер знакомой дать. — Давайте, что ли. Эх, а ведь так тут хорошо было! Она улыбнулась мне, но мне было чертовски обидно. Понимаю, конечно, что я и так на её шее висел, но всё равно так привык к этому месту. Пока она искала нужный номер телефона, я начал в это время собирать сумку с рюкзаком. Из альбома выпало фото. Взяв его и сев на стул, начал смотреть… Мы сидим на нём и едим тортик. Мику забавно вымазалась, а я убираю в это время крем с её личика. На обратной стороне подпись: «Её совершеннолетие! Она такая милая! 1989 год». Как давно это было… Как будто целая вечность прошла. Я и так в этой стране уже много времени потратил, у меня нет права на ошибку. Я прижал фото к груди и закрыл глаза. Так, соберись. Открыв альбом, я аккуратно вложил её обратно, а уже его в рюкзак. Всё готово. Можно уходить… — Вот, возьми. — она дала мне в руки бумажку с аккуратно выведенными цифрами на ней. — Спасибо. Ну, я пошёл? — Ты уж прости, если что. Встретимся завтра! На прощанье меня обняла Катя. Обидно конечно, что снова меняю место жилья, но я совру, если скажу, что мне нравилось здесь. С этими девушками было неплохо, конечно, но с Катей у нас отношения были уже не очень. Мы постепенно отдалялись друг от друга, и в конце концов она делала вид, что всё хорошо. Но зато я теперь свободен, как ветер! Ах, как хорошо на улице! Приятный, слегка прохладный ветер дул мне в лицо. С сумкой на шее и с рюкзаком на плече я пошёл к ближайшей телефонной будке. Позвонить из их квартиры я не мог, так как были неполадки с телефоном, с которыми я не смог разобраться! Моё мужское эго пострадало… Ну да не важно, копейкой больше, копейкой меньше. Я подошёл уже к такому родному аппарату и, вставив монетку, набрал номер. Пара коротких гудков, и с того конца провода мне ответил голос женщины средних лет. Она почти не показывала никаких эмоций, видать, вернулась только с работы и устала: — Слушаю Вас. Что-то хотели? — Добрый вечер. Мне сказали, что у Вас комнату снять можно, и я подумал… — она перебила меня. — Кто сказал такое? — Эм, Ольга Дмитриевна. — Так скажи ей, что нет больше свободных комнат. — и повесила трубку. Вот падаль. Ладно, идти назад не хотелось, и что-то там выяснять тоже. И я решил позвонить единственному человеку из своего окружения, у кого я бы мог попросить помощи. Если бы мне сказали, что это будет Алиса, я рассмеялся бы этому чудаку в лицо. Бросив ещё одну монетку (эх, а ведь на неё мог бы купить водичку с соком, но всё же крыша над головой нужнее), я набрал её номер. Одинаковая пара гудков. Но трубку берёт не Алиса: — Кто это? — стальной, без эмоциональный голос, который выбил меня поначалу из колеи. — Здрасьте. А Алису можно, пожалуйста? Громкий крик её имени. Топот шагов, и рыжая девочка спрашивает, кто это: — Да придурок какой-то спрашивает тебя. Звук передавания трубки. По звукам от шагов было понятно, что она ушла. Алиса чуть слышным голосом сказала: — Лёш, привет, ты что-то хотел? Прости её, она сегодня не в духе. — Да всё в порядке. У меня просто просьба большая. Мне теперь негде жить! Ты не против, если я… — Нет, не против. Но мама вряд ли пустит. Можешь прийти, и мы поговорим. — Хорошо. Жди меня. Я повесил трубку, и со страхом зашагал к ней. Если так не пустит, то хоть денег предложу. От ценных бумажек мало кто может отказаться! По дороге я всё гадал, что бы на моём месте делала бы Мику сейчас… А она сейчас живёт с родителями? Или же одна? А если одна, то хорошие ли соседи? Я так переживаю за неё… Зная, сколько извращенцев в Японии, мне правда страшно за неё. Но это в том мире, а в этом я не знаю. И ещё подобные мысли затуманили мою голову. Да так, что я не заметил проезжавшую машину. Я успел увернуться. Уши горели у меня знатно, ох как меня, наверно, сейчас водитель ругает. Надо перестать думать о всяком. Всё равно недолго идти осталось. Звоню в домофон. Всё тот же бездушный звук колокольчиков, означающий «открыто!» Я тяну дверь на себя и вхожу. Подъезд был немного прибран, так что находиться здесь было немного приятно. Буду считать это хорошим знаком. Подойдя к её двери, я нажал на кнопку звонка. Я постоял так с минутку, дверь отворилась, и из-за неё выглянула мордочка этой красивой лисички: — Ну, здравствуй, пионер. Заходи, что стоишь. — сказала она это заигрывающим голоском. Улыбнувшись, я переступил порог, морально подготовившись к встрече с боссом этой зоны. — Кто там пришёл? — крикнула её мать из кухни. — Эт Лёха пришёл! Ну, тот самый, про которого рассказывала! — ответила Алиса. Она приближалась. Я нервно сглотнул. Как же хорошо, что она не моя тёща! Дверь открывается, и передо мной предстаёт… …Нет, не чудовище из преисподней, ни даже старуха с кувалдой. А приятная женщина в возрасте. Лет тридцать пять-сорок. Такие же яркие, огненно-рыжие волосы, яркие глаза. И характер такой же. Тут даже тест на ДНК сдавать не надо! Я думаю, что также будет выглядеть и Алиса, когда ей будет столько же лет. — Парень, на что ты уставился? Давай, говори быстрее, зачем пришёл. — она затянулась сигаретой и, выдохнув вонючий запах, напоминающий ментол, она сама уставилась на меня. — Мне просто жить больше негде, и вот решил спросить у подруги, вот. — Хах, ты думаешь, я мать Тереза? Буду держать нахлебника? Мне вот своей хватает. Хорошо хоть, выросла, а то проблем с ней сколько было. Да, рыжая? Та грустно закивала. Мне стало её искренне жаль, но я продолжил: — Послушайте. У меня есть деньги. И не кипятитесь Вы так, Алиса очень хорошая. — Да ладно тебе. — она затушила сигарету. — Проведу для тебя маленькое собеседование, а затем подумаю, давать ли тебе кров. — Ну, давайте. — Ты знаешь, кто я? — Да. Мать Алисы, офицер милиции. Только не знаю, как Вас зовут. — Всё верно. Зови меня Олесей Ивановной. Так, теперь ответь. Кто для тебя Алиса? Точнее даже, кто ты такой, чтобы она по тебе с ума сошла? Но тут уже начала Алиса: — Мам, прошу тебя, хватит. Мы с тобой уже это триста раз обсуждали. Все мы выросли и давно забыли про это. — Молчи, преступница! — она потёрла глаза. — Ладно, хрен с вами. Раз уж она так просит за тебя, то ладно. Руками её не лапать и всё такое, понял? Ста рублями в месяц обойдёмся, согласен? Немало, конечно, но выбора не было. Странно, конечно, но хорошо, что лишние вопросы не задаёт. — По рукам. Покажите комнату. Девушки проводили меня до той же комнате, где я и спал в прошлый раз. — Вот. Нравится? Конечно, нравится! А теперь давай деньги. Я достал из куртки пачку так, чтобы они не видели и, отсчитав сотку, отдал прямо в руки. — Хорошо. Давай, располагайся. Они вышли из уже моей комнаты. Руками не лапать, конечно. Как будто хотелось мне. Остаток вечера прошёл в тишине. Её мать снова курила на кухне, а Алиса что-то играла в своей комнате. Умывшись перед сном, я разделся и лёг на тот же жёсткий матрас. Мысли всё также ползли в моей голове, словно тараканы, но подавить кое-как получилось, и я уснул… *** …И снова дни тянулись один за другим. Прошла половина весны, а за ней и финальные экзамены недалеко. Алиса поддерживала меня, конечно, но легче всё равно не было. Я никак не мог сконцентрироваться! Но всё же, тратя всё своё время на подготовку, я не мог поверить, что у меня может всё получиться. Хоть я и стараюсь. Я каждый вечер перед сном пересматриваю наш альбом. Вспоминаю до каждой мелочи наши с ней события. И даже та самая ночь отдаёт теплом на сердце. Да даже не теплом, а искренним, самым горячим жаром. Когда я в последний раз был с ней рядом, я даже не успел попрощаться… Я со всей силы от ярости ударил по стене, позабыв, что здесь стены очень тонкие. С той стороны громко ойкнули. Через пару мгновений открывается дверь, и через неё показывается рыжик с испуганной мордочкой: — Что случилось? С кем дерёшься? Я вздохнул, ничего не ответив. Не знал, какие слова подбирать. Она аккуратно зашла, закрыв за собой дверь, и села рядышком со мной. — Алекс, ну давай, говори. Ты обычно очень тихий, но тут… Что тебя беспокоит? Всё же я решил признаться. — Мне даже не дали попрощаться. Просто не дали! Ненавижу. Она нежно погладила меня по спине и, облокотившись на меня, заговорила: — Знаю, не мне такое говорить, но не переживай ты так. У тебя от неё хоть что-то есть. Не кисни, давай прогуляемся? Тебе нужно отдохнуть, пойми. Знаю, что она отчасти права, но работы очень много. — Прости, очень много работы. Последние экзамены, да ещё и каллиграфический экзамен. Много всего. — Лёх, ну чё ты ломаешься? Десять минут прогуляться — это не так сложно, как кажется. Вот, мороженком девушку угостишь. Вздохнув, я встал с кровати и начал пилить её взглядом. — Что смотришь? Да, подумаешь, накрасила глазки. — и она такая похлопала ими. — А вообще, мне интересно. Можешь не отвечать, если не хочешь. А у вас с ней было? — Было что? — Давай, не прикидывайся. Ты понимаешь, о чём я. — Было, и что? И как раз перед расставанием… Повисло очень неловкое молчание. Было видно, что ей самой очень грустно. Только не знаю, от чего. То ли от самого факта, то ли от происшествия… …Мы молча вышли из комнаты. Надев кофту, а она лёгкую курточку, мы вышли на улицу. Дул приятный, прохладный ветер. Дети играли на площадке рядом с домом, бабушки сидели на лавочке и что-то обсуждали. От такого умиротворения я улыбнулся. Алиса, посмотрев на меня, очень тепло улыбнулась. Я даже и не заметил, как она по пути обняла меня за локоть. Вроде приятно, но на душе ощущаю предательство с моей стороны. При этом убирать её руки было бы ну очень грубо. Так что, просто смирившись и в душе отчаянно прося прощения у Мику, мы просто шли вперёд. — А куда идём, кстати? — спросил я. — Ну, куда хочешь. Можем в парк. Он недалеко. — Парк, значит, в парк. Пускай мы и были вместе, но все мои мысли всё равно были о той самой. О той, без которой не видел смысла оставаться в этом мире. Парк был очень густым. Много деревьев с густой листвой, такой, что даже солнечные лучи почти не доходили до земли. Но, что удивительно, людей было не так много. Мы сели на лавочку и просто думали о своём, пока она не решилась нарушить молчание: — Алекс, слушай. Я прошу тебя, хватит. Знаю я, как тебе сейчас хреново, но слезами делу не поможешь. Остановись, прекрати беспокоиться. Ты же мужик, в конце-то концов! Тем более, какой! И кулаками махать умеешь, и по дому много что можешь! Я закрыл ладонями лицо и проговорил сквозь них: — Заткнись. Элис, прошу тебя, помолчи. Знаю я, что ты хочешь как лучше, но она единственная, ради которой я всё ещё живу… Она достала сигарету и попыталась закурить, но я выдернул эту концентрацию смерти из её рта. — Эй, отдай! Сначала грубишь, а потом ещё… — я перебил её. — Прошу тебя, хватит. Ты девушка. Ты будущая мама. Не мне учить тебя жизни, но сигареты тебя не красят. Я тоже хочу как лучше, прости меня. И, выкинув сигарету на траву, я обнял её. Прижал к себе, чтобы доказать намеренность своих слов. Она опешила, но также быстро прижалась ко мне, как испуганный котёнок. Она крепко держалась за меня, и я почувствовал, как её слезинки падают на мою шею. — Всё хорошо, моя девочка. Всё хорошо. Я рядом. Посидев так ещё немножко, она отпустила меня. — Прости, Лёш, что ты увидел всё это. Просто… никто обо мне так не беспокоился, кроме моего папы. Только из всей семьи он любил меня. Когда он был рядом, то мы всегда всё делали вместе. Он учил меня многому и даже дал мне любовь к музыке. Но потом, когда мне было двенадцать, папа не выдержал тиранию мамы. Она постоянно требовала, чтобы он делал всё лучше. Да, он был немножко не такой, как все, но он был хорошим, как ты. И он ушёл. Развёлся. Хотел меня с собой забрать, но мама с помощью своих связей, добилась того, чтобы я осталась с ней. И вот, имеем то, что имеем. Я осталась совершенно одна. И каждое лето она отправляла в «Совёнок». Только вот мне там делать было нечего. Там были одни зануды. — Пока не появился я. — она покраснела, но продолжила. — Да. Только ты мне мог противостоять. И мне это понравилась. Я поняла, что нашла себе равного. Ладно, пошли домой, я что-то есть захотела. *** Вот и настало время лета. Жара, зной, духота, и… хандра. Все радуются, смеются, даже Алиса счастлива, они летом уезжают с группой куда-то в деревню. Нет, честное слово, я очень рад за неё. Но просто я ей завидую. Так что, я снова остался один. Почему? Почему каждый раз, когда меня ждут испытания, я всегда остаюсь один? Как будто кто-то вечно проверяет меня. До экзаменов осталось пару дней. Я всё это время готовился, а сегодня вообще спать не планировал. Всё равно мне ничего не снится, так что нечего терять. В выходные высплюсь… Два часа ночи… Три… Пять утра. А я всё корпел за учебниками и чертежами, высчитывая каждую сумму, проверяя и перепроверяя каждую циферку. У меня был проект по электрификации госучреждения. Он был не очень трудным сам по себе, а скорее… муторным. Ведь одну циферку поставишь не туда, и вся проводка сгорит! Ну, это так, к примеру. Пускай я сейчас и был похож на полутрупа, которого вот только что воскресил могущественный некромант, но я постарался привести себя в порядок: побрился, причесался, принял прохладный душ. Вот, так теперь лучше. Осталось только погладить костюм, тот самый, купленный Хиккари-сан… …Он навевает очень грустные воспоминания. Мы с Мику были на церемонии вступления самыми красивыми. Я сижу в дальнем углу рядом с ней, держа её нежно за руку. Даже не знаю, куда мы больше смотрели — на выступление директора института, который толкал ну очень уж пламенную речь, или же друг на дружку, восхищаясь нами. Я замахал головой, пытаясь снова не загрустить, но в сердечке всё равно остался осадочек. Так, рубашка, потом штаны, этот дурацкий галстук, и… пиджак! Готово! Так, духов у меня нет, а женскими пользоваться не буду. Так что я готов! Я вышел из квартиры и, заперев за собой дверь, вышел из дома. Пешком идти до института я не собирался. Туда было переть далеко, поэтому с Алисой мы ездили на маршрутке. Ох, как же жарко было в автобусе. Толпа людей, окно не откроешь, ведь ляля простыть может, вы что? Ух, Господи, пережить бы мне этот день… Но всё же, добравшись до этого огромного здания, одного из самых крупных в городе, хочу заметить, я увидел огромную толпу людей. У последнего курса всех факультетов экзамены. Последние в образовании, но не в нашей жизни. Вот я с «рекой» людей, переступаю порог. Здесь решится один из этапов в моей жизни… *** …Аудитория. Тридцать пять человек. Вместе со мной.сидят и повторяют темы. Мне относительно повезло, что достался относительно лёгкий билет. Так что я не паниковал, а просто открыл свой конспект и начал повторять… …Я стою возле преподавателей. Кто-то смотрит на меня, а кто-то пишет в тетради. Те, кто смотрят, словно коршуны, которые ждут, пока их жертва издохнет, чтобы поживиться свежатиной. Но я не ударил лицом в грязь. Только не перед Мику, которая сейчас стояла рядом со мной. В моём воображении. Так что я был морально готов ко всему. Я рассказывал им всё по своей теме, вообще всё, что мог знать. Даже удивил их пару раз, завуалированно рассказывая про новшества из моего мира. Мой учитель задал мне ещё пару вопросов, но только чисто ради интереса, и теория закончилась. Остался чертёж. Открыв тубус, я развернул на его их столе. Они встали и, встав по периметру возле стола, стали очень тщательно и внимательно осматривать его, вникая в каждую деталь, постоянно спрашивали: а что это значит, почему так и так далее. Я защищал свой чертёж как только мог, но всё равно иногда делал ошибки. Но они кое-где даже поправляли меня… …Это закончилось. Наконец закончилось! Полностью вымотанный, как после хорошей драки, я подхожу к ним со своей зачёткой. Протягиваю самому главному профессору, и он ставит… пять! Я громко вздохнул и, взяв из его рук зачётку, попрощался и вышел из аудитории. Закрыв медленно за собой дверь, я облокотился об холодную стену. Прохлада дошла до моей спины, отчего приятная дрожь забила по ней. Постояв так ещё немного и отдохнув, я выпрямился, взял тубус в одну руку, а расстёгнутый пиджак — в другую, я двинулся домой. *** Если бы я был ещё тем же человеком, до попадания в лагерь, я сейчас бы отдыхал на всю катушку. Но я не мог позволить себе этого. У меня осталось всего полтора месяца до экзамена в посольстве. Я не могу и в этот раз провалить его. В их квартире было до безумия жарко и душно. Открыв форточку, которая была в старой деревянной раме и ну очень сильно скрипела, я разочаровался, ведь не было потока воздуха! А, ну да, я забыл. Чтобы получился сквозняк, надо было открыть ещё и дверь. Вот, так теперь вообще хорошо. Я лёг на кровать. Лисичка права, отдых, хоть и немножко, но тоже нужен. Свежий поток воздуха заполнил мои лёгкие, и глядя в потолок, сам не заметил, как уснул… …Проснулся я только под закат. Летом темнеет поздно, все это знают. На часах было шесть вечера. Ха, получается, почти пять часов проспал. Неплохо. Сладко потянувшись, я заметил, как в мою комнату вошла Алиска. — Вечер добрый, соня. Тебя даже мама моя не разбудила! А она умеет будить! Что, всю ночь не спал? — Да, есть такое. А ты давно приехала? И как отдохнула? — Часа два назад. Меня… знакомый подвёз, вот. Да вообще прекрасно! Первый курс окончен, йес! А ты-то как сам? Защитил? Она была очень рада этому. Как же я понимаю её. — А что за знакомый? Поздравляю тебя, четверть пути пройдена. И да, чёрт возьми! Сделал это! Но только вот… остался самый важный. — я указал ей на учебники по каллиграфии. — Эх, бедняжка ты мой. Но ты не волнуйся. Тот знакомый тоже хороший, как и ты. Просто он другой немножко. Но зато тоже с характером! Ладно, отдыхай давай, на тебе лица нет. Может, есть хочешь? — Да, можно было бы… Через несколько десятков минут было приготовлены классные макарошки с котлетой. И, если честно, с каждой готовкой у неё получалось всё лучше и лучше! Вот что значит, когда практика всё решает… *** Остаток лета пролетел до невозможности быстро. День за днём я оттачивал свои навыки в письме. Это было даже сложнее моей основной профессии. Ведь тут нужны не только холодные расчёты и знания, но ещё и спокойствие и рассудительность, потому что ты должен сконцентрироваться только на своей руке и бумаге. Первое сентября. Для кого-то день знаний, для других — воссоединение с друзьями. А для меня — ровно год, когда отобрали у меня мою любовь и смысл моей жизни. Ровно год, как я стал лучше, сильнее со всех сторон. Я вырос. Больше я не позволю сдаваться, не отпущу её. Через неделю у меня экзамен. Предпоследнее испытание. Я плачу репетитору двойную цену, чтобы он сидел со мной каждый день, по двенадцать часов в сутки. Я помню каждый иероглиф из их трёх азбук. Помню все правила наизусть, разбудите меня посреди ночи — то отвечу вам почти на всё. День Д и час Х. Называйте, как хотите. До экзамена ещё час, и я сидел, всё это повторяя. Алиса сидела возле меня и держала за меня кулачки. — Лёх, не переживай ты так. Я знаю, ты готов на все сто. — она ударила меня по плечу. — Взбодрись! Ты же мужик! Мы весело рассмеялись. Что есть, то есть. Всё, пора ехать. — Мне поехать с тобой? — спросила Алиса. — Как хочешь. — непринуждённо ответил я. — Значит еду! Давай, поехали. Стоя на улице, мы поймали такси. Не люблю такое, что пешком идти далеко и долго, а на машине быстро и недолго! Да ещё и деньги отдавать за такое… Но не стоит начинать свой путь с негативных мыслей. Пока мы ехали, она держала меня за руку. Со стороны мы были похожи на пару… Вот мы и стоим возле рокового момента. Алиса рядом, говорит мне слова поддержки. Я внимательно слушаю её и киваю в знак согласия. Собираясь заходить, она хлопнула меня по спине, придавая ускорения. Интересно, а если бы не Мику, у меня получилось бы с Алисой? Так, остановись, Алексей, не о том думаешь. Я здороваюсь со всё той же девушкой и прохожу словно по бесконечному коридору. Остановившись возле двери, я вдыхаю прелый воздух, пытаясь сосредоточится, и вхожу… …И вот она, точка всего. От этих людей, которые будут принимать у меня мои знания, зависит моё будущее. Я и ещё пару человек. Мы совершаем поклон им. И садимся за парты. Та молодая девушка раздаёт бланки. Вопросы другие, но они все при этом на японском, а не на русском, как это было в прошлом году. Хах, усложняешь, злодейка Судьба? Ничего, справлюсь. Девушка объясняет также на японском что, где и куда записывать. Ничего сложного, нужно просто быть внимательным… Экзамен состоит из десяти заданий.с нарастающей сложностью. Так, первое задание — дать описание из десяти слов о себе. Готово, ничего сложного. Второе — составить предложение из данных иероглифов. Готово. Третье — перевести с русского на японский отрывок из детской песни. Тоже несложно. Четвёртое — разгадать загадку и написать правильный ответ. Это уже намного сложнее. Но готово! Вроде. Пятое — краткое изложение. К каждому подходила та девушка и говорила пару предложений. Нужно было всё это записать быстро и чтобы семьдесят пять процентов текста было перенесено на бумагу. Готово. Шестое — в тексте было много лишних иероглифов. Вроде несложно, но хитрость была в том, что нужно было обращать внимание на каждую мелочь и лишнюю закорючку. Вроде готово. Седьмое — было что-то из курса истории Японии. Этот я точно завалю, ибо не знал про это. Чёрт. А хотя… Это же из периода сэнгоку дзидай! А вы говорили, что видеоигры бесполезны! Так что, точно готово! Восьмое — из их культуры. В основном — всякие точности. Наподобии того, что изначально гейши — это было мужская профессия. Почти всё. Девятое — хокку. Ах ты ж падаль! Но всё же хорошо, что роман «Оно» от Стивена Кинга успел уже выйти в это время. Его читала Алиса, и там как раз был момент, где этот толстый парниша сочиняет такой стих. Наизусть я его не помню, но я пытался импровизировать, так что написал даже что-то читаемое! Десятое — сочинение. «Почему Вы хотите жить в нашей стране? Количество иероглифов — сто». Именно так гласило последнее задание. У меня затряслись руки. Даже в школе у меня были с ними проблема, так тут ещё и на японском! Что сказать, самое сложное задание потребовало у меня очень долгого времени. Час, примерно. Но шёл он у меня примерно вечность! Я был последний, кто ещё не сдал работу, и меня подгоняли. …Вот. Всё. Пора нести работу. Я протягиваю дрожащими руками бланк и жду, закрыв глаза. Шёпотом, старец зачитывает мою работу. Пот нескончаемым градом всё льётся и льётся. Он о чём-то шепчется с девушкой, и… ставит штамп. Затем говорит почему-то на русском: — Всё, молодой человек. Вы сдали. Возьмите бланк и сохраните его. На выход. И также снова начал что-то писать. Счастливая улыбка долго не уходила с моего лица. Я аккуратно свернул его и положил в карман куртки так, чтобы он не помялся. Его надо будет предъявить уже в Японии, как я узнал у той девушки. Алиса встретила меня на улице: — Алекс, ты что-то долго. Ну как?! Сдал?! Я поднимаю ввысь кулак и кричу заветное: — ДА!!! Теперь кричим мы оба. Она цепляется мне на шею. Её грудь прижалась ко мне, и приятное нап… Так, стоп. — Теперь нужно домой, забрать кое-что. — И что же? — Деньги. На билет. И снова. Ожидание. Я прошёл эту точку. СДАЛ. ЭКЗАМЕН! Я победитель! Да! У моего счастья не было предела, но всё же я пока не в самолёте, и тем более не в Японии. Дорога до дома и аэропорта у меня прошла очень быстро. Алиса осталась дома. Но вот я стою у кассы, жду свою очередь. Прошло десять минут. Вот моя очередь. Я подхожу ближе и задаю заветный вопрос: — Один билет до Японии, будьте добры! Усталый голос сообщил мне то, чего я так боялся услышать: — Пятого января пойдёт? — Чего? — тупо спросил я. — А ближе даты нет? — Молодой человек, не задерживайте очередь. Есть. На ноябрь. Но будет стоить… …Короче, дорого будет стоить. Очень. У меня не хватит даже тех денег, которые дала мне Хиккари-сан. Так что, оставалось только на январь… И то, он обошёлся мне во всю сумму, которая была у меня. То есть, был я без денег. Вообще. Зато с билетом! На пятое января одну тысячу девятисот девяносто второго года, в семь часов вечера… Ещё четыре месяца… Долгих четыре месяца… *** …Дома меня радостно встретила Алиса. Показав ей билет, я увидел как сильно она расстроилась, но больше оттого, что я уезжаю. — Ничего, ты и так справился! И не переживай ты так, ты не будешь платить за комнату. Я поговорю с мамой. Да, она меня приятно обрадовала! Без сарказма! Но всё же, просто так сидеть дома и ждать я не собирался. Так что мне нужна была работа. Но куда идти человеку, который получил диплом энергетика? Правильно! На стройку! Строили, а точнее, перестраивали в городе важную часть завода. Меня приняли практически сразу, ибо рук очень не хватало. Белую каску, конечно, мне не выдали, но вот жёлтую — да пожалуйста! Так что, узнав, что зарплата у меня будет в районе ста пятидесяти рублей, было неплохо. Но если у Алисы получится договориться с её мамой насчёт квартплаты, то будет вообще шик! Так, получается, за четыре месяца у меня будет… шестьсот рублей! Да, не так и много, но хоть какие-то деньги! И надеюсь, что в стране восходящего солнца мне их хватит. *** Работа была не из лёгких. Двенадцатичасовая смена и целый день на ногах к тому же. Но у меня была цель, точнее дата, и я должен был дождаться её! Каждые сутки проносились мимо меня. И, так как я уже однажды работал на стройке, то влиться в коллектив мне было не особо трудно. Вот так и прошёл сентябрь, а за ним и октябрь. С Алисой мы виделись только по вечерам, но всё равно мы иногда выходили гулять. Пару раз даже в кино сходили! Но, если быть совсем честным, то я просто пытался заглушить одиночество в своём сердце. Эх… Наступил ноябрь. Холодные дни наступили. Ветер, который был приятным и прохладным, стал колючим, холодным, который пробивает до костей. Всё-таки, работать на улице было не очень приятно, когда тебя одолевает такая непогода. Но произошло некоторое событие, которое оставило шрам в моей душе. — Лёх, короче, произошло страшное… — начала Алиса. Я был тогда очень уставшим и только начал готовиться ко сну, так что был немного нервным. — Не томи, Элис, говори. — Лена умерла. Эти два слова резко взбодрили меня. И даже не буду говорить, что сон — как рукой сняло. — …Как? Когда? Что произошло? Я присел на кровать, и у меня задрожали руки. Да, мы с ней после лагеря и не общались совсем, но очень жаль её. Она же такая молодая была… У неё, наверно, столько планов было… — Ну, она же на медфаке училась. И знакомые оттуда рассказали, что сегодня, когда она шла домой, то её…её… сбил лихач. Говорят, что смерть пришла мгновенно. Ох, как страшно-то. Пускай я и ненавидела её, но всё же никто не заслуживает подобного. Мы ещё посидели так в тишине некоторое время. И, пожелав мне спокойной ночи (ага, после такого сообщения, конечно) она ушла. А я просто разлёгся на кровати и попытался уснуть… …Прошло пару дней, пока не наступили заветные выходные. Я поинтересовался у Алисы, где похоронили бедняжку. — Ты хочешь сходить к ней? — спросила она. — Да. Пойдёшь со мной? — Ага. Было бы хреново с моей стороны не прийти к ней. Всё-таки, я же извинилась перед тобой, а перед ней… нет. Я думал, что будет дождь, но нет. Шёл снег. Причём такой мелкий и противный. Он мешает взору и больно ударяется о кожу. Когда мы приехали на кладбище, то у ближайшей бабушки я купил цветы. Точнее, мы с Алисой скинулись на них, это была её инициатива. Искать, не зная, как выглядит её надгробие, было делом не из простых, да ещё и снег мешал! Мы подходили с Алисой к каждой могиле, но через полчаса сдались. Их было тут слишком много. Но тут к нам внезапно пришла помощь, а если точнее, охранник: — Э, молодёжь, чё вы тут бродите? Какого покойничка ищите? — и, шепелявя, старик неприятно так рассмеялся. — Да нам бы это, помощь нужна. — начала Алиса. — И какая же? — Елена Тихонова. Похоронили пару дней назад здесь. — сказал я. — Да, знаю такую. Хорошая девчонка была, добрая. С приветом конечно, но о мёртвых либо хорошо… Мне очень не понравилось, как он говорил про неё. Но грубить пока не стал, так как он мог бы послать нас куда подальше. — Так Вы покажите или нет? — продолжил я. — Да, конечно. Идите за мной. Ходили мы долго. Точнее, пробирались, ибо снега уже было по колено. Но, когда добрались, мы удивились — её надгробие было почти чистым. Точнее, то место, где была её фотография. На ней она улыбалась своей самой тёплой улыбкой. Я ладонью очистил надгробие, и появилась дата с именем: «Елена Викторовна Тихонова. 1972–1991 год. Мы все любим тебя и надеемся, что Там тебе хорошо. Твои любящие родители. Покойся с миром». Мы с Алисой вместе положили букет. — Покойся с миром. Ты заслуживаешь лучшего. — сказал я. — И, Лен, прости меня. Знаю, говорить это не в лицо гораздо легче, но раньше я не успела. Я всё переосмыслила в своей жизни. И поменяла многое. Надеюсь, что ты не держишь на меня зла. И прощай. Пока мы уходили, дед всё смотрел нам вслед. Снег закончился, и выглянуло бледное солнышко. Но почему-то на душе стало только паршивее. Добравшись до остановки, мы стали обсуждать прошедший день. Общались недолго, но лучше так, чем молчание. Она вставила сигарету в зубы и потянулась за спичками. Но я перехватил её.и вытащил эту игрушку Сатаны из её рта. — Эй, хватит так делать! Они денег стоят! — возмущалась лисичка. — Я перестану так делать только тогда, когда ты бросишь эту дрянь. Она лишь фыркнула, но покраснела. И явно не от мороза. Как же хорошо, что в этом городе они ходят на постоянной основе! *** Конец декабря. До перелёта осталась неделя. Я уволился с работы, что было трудно, ведь людей у них не хватало до сих пор, и отпускать ох как не хотели. Но я настоял на своём, и у меня всё получилось! Так что, оставшиеся дни в СССР были для меня самыми приятными… относительно. Ведь мне будет хорошо только там, где будет моя Мику. Но хорошо ещё то, что её надоедливой и противной Алисиной мамы не будет и в этом году. Мы немножко украсили квартиру, в основном повесили только гирлянды. Зато они были красивыми! Также приготовили на раз поесть. До нового года час. Она открыла «Столичную», которая осталась с прошлого года. — Слушай, а её не опасно пить? Просто открытая год простояла… — Не знаю. Но так как тебе ехать, то ладно, поставлю обратно. Эх, что ж пить-то будем, компот? — Если он клубничный, то я за. — Нет, абрикосовый. — Хорошо, пойдёт. Она аккуратно разлила жидкость приятного медового цвета. На запах, да и вкус, правда была похожа на мёд. — Эй, не пей до праздника! Ладно уж, давай, ещё налью. Праздник проходил в самой приятной атмосфере, если сравнивать его с прошлым годом. До очередного конца осталось пару минут. Мы непринуждённо общались с ней, обменивались мнениями. — Алекс, знаешь, я буду скучать по тебе. Нет, правда! Реально буду. Мы с тобой так сблизились… …И снова фейерверки. Как обидно, в это время я сейчас мог бы быть с ней. С моей любовью, также сидеть вместе и также разговаривать. А потом уединились вместе, в постели… Ещё чёртову неделю здесь сидеть… — Ну, чего ты так погрустнел? Тебе немножко тут осталось, потери уж. — пожалела меня Алиса, но в глубине души мне стало страшно от её слов. Какой-то неприятный холодок прошёлся по позвоночнику. Поев, я помыл посуду за нас, и пока был в мыслях, не заметил, как она подошла. Она аккуратно обняла меня сзади, прямо как Мику. Одинокая слезинка упала с моего глаза. Она потёрлась об меня и, погладив по спине, ушла. — Спокойной ночи, Лёш. И с новым годом. — С новым. Счастьем. — тихо добавил я. Первое января, а затем и второе, и третье… И, наконец, пятое. До вылета оставалось два часа. Я полностью приготовился, перепроверял все вещи, чтобы ничего не забыть. — Ты готов, Лёша? Вызывать такси? — спросила Алиса. — Да. Никогда не был так готов, как сейчас. Вызывай. Атмосфера между нами была немного напряжённой. Она не хотела меня отпускать, но всё равно пыталась смириться с этим. Вот я и стою в аэропорту. Словно душа, покинувшая тело и направляющаяся прямо к Харону, чтобы он перевёз меня в лучший мир. До вылета пятнадцать минут. — Лёша, подожди. Я хочу сказать тебе, чтобы ты был аккуратным, хорошо? Я очень переживаю за тебя и, в общем, береги себя. Ты был и остаёшься для меня самым лучшим. Буду скучать по тебе, и знай, если вы захотите приехать, то двери моей квартиры для вас всегда открыты. Алиса открыла для меня свою душу. Она многое делала для меня и была рядом почти всё это время. Пускай я и не могу дать ей что-то на память, но отблагодарить обязан. — Элис, не раскисай! Подойди ко мне! — она интересно посмотрела на меня и немножко подвинулась ближе. А в это время я… …Легонько поцеловал её в мягкую щёчку. — Я хотел сказать этим «спасибо». За всё. Ты тоже самая лучшая подруга, и я буду скучать по тебе. Она превратилась в маленькую такую черешню с рыжими хвостиками. И, постояв так немного, она сама ответила мне тем же. — Вот. Заслужил! Давай, иди. Она ждёт тебя, не буду задерживать! Я ещё раз обнял её и, забрав с собой все свои сумки, я пошёл к самолёту. Она махала мне на прощанье, но я всё равно заметил, как у неё потекла маленькая струйка слёз из левого глаза. Вдохнув, а затем медленно выдохнув, я продолжил свой путь. Путь в новую, и очень надеюсь, что долгую, прекрасную, и полную взаимной любви жизнь с моей Мику…