35° по Цельсию или повседневная жизнь в не повседневной ситуации

…Операция длилась восемь часов. И всё это время я сидела возле операционной, ожидая, когда его привезут уже здорового. Ни на что другое я и не надеялась. Ждала, ждала, ждала, ждала и ждала. Ока-сан была рядом со мной, иногда уходя куда-то, чтобы принести мне еды. Я не ела. Не могла. Но она уговаривала, что это ради ребёнка. Тогда я ела… В коридоре практически не было звуков. Одинокие врачи проходили мимо, другие люди, с обречёнными лицами выходили из кабинетов. Это место может принести радость, или только страдания? Я не плакала. Слёз уже не осталось. Истратила все дома, чтобы Лёша не видел. Я верю, что сейчас врач выйдет, и скажет, что всё хорошо. Но с каждым часом надежда угасала… Ока-сан держит меня за руку. Говорит слова поддержки. Но я не слушаю её. Моё сердце разрывается, ведь сдерживаться всё сложнее. Тяжёлые шаги показались из операционной. Дверь открывается. Выходит Мария Николаевна. Она стояла, и смотрела на нас, не зная, что сказать. Молчание убивало, и хоть надеялась всей душой, но в глубине я и так всё знала. Врач сказала то, что уничтожило б мою жизнь, если бы не малыш: — Что, что с ним, Мария? — начала ока-сан. — Мне…очень жаль. У него не было шансов. Мы удалили бОльшую часть опухоли, но он не пришёл в сознание после наркоза. Сейчас будет оформление… Мой крик прервал её. Плач, кажется, был слышан на всё здание. Слёзы текли огромными потоками, и мне было очень-очень больно. Ока-сан обнимала меня, но я даже не чувствовала её. Мой мир умер. Моей любви больше не будет. Я буду одна… Рухнула на колени, закрыв лицо руками. Я всё рыдала, и если б не боль в животе, то не остановилась бы. Ока-сан помогла подняться, и аккуратно посадила на кресло. Они обсуждали что-то между собой, но я не слышала… Так, прошу тебя, хватит. Не плач, подумай о малыше. Ему сейчас очень плохо. Но кому не плохо?! — Дайте мне увидеть его… — сказала я впервые за это время. — Ох, его сейчас выкатят, но ты точно хочешь это видеть? — начала врач. — Да. В последний раз… Большие двери операционной отворились. И двое мужчин выкатили тележку с ним. С моим любимым. Точнее, то, что осталось от него. Вскрытый череп, аккуратно зашитый. Подойдя к нему, я в последний раз поцеловала его в ещё едва тёплый лоб, и, проведя ладонью по его щеке, отпустила его… На нём ещё остался мой медальон. Прошу всех Богов, пускай твоя душа обретёт покой… Я стояла, и смотрела, как его увозят от меня. Несколько капель слёз упала на холодный, безжизненный пол. А я молилась. Молилась за его упокой… …Мой любимый умер двадцатого мая одна тысяча девятисот девяносто четвёртого года, в восемь часов вечера. У нас была удивительная жизнь. Прямо как в моей любимой книге. Я никогда тебя не забуду… Прошло пару дней. Настало время кремации. Я стою возле большого окна, сжимая в груди наш фотоальбом. Он был одет в свой самый лучший свадебный костюм. Вдалеке вспыхнули дикие, жадные, требующие подачки языки пламени. Его гроб без крышки двинулся очень медленно вперёд. Я больше не плакала. Мне хватило за те дни. Ока-сан стояла рядом, и, обняв меня, тихо плакала. А лента всё ехала, неся моего любимого в его последний путь. Когда пламя уже начало пожирать его, затворка окна автоматически закрылась, оставив нас в мрачной полутьме… Через неизвестно сколько времени (для меня казалось, будто прошли сутки, так долго тянулось время), из рабочей комнаты вышел старец. Он нёс в руках серебряную, красиво украшенную урну. Он, постоя и осмотрев нас, произнёс очень сухим голосом: — Забирать или оставлять? — Мику? — спросила она. — Забирать. Нечего ему быть здесь. — и, грубо взяв у него из рук урну, я направилась к выходу, не ждав её. Я стояла на улице. Машины мчались по своим делам, а люди проходили мимо. Это всё, что от него осталось. Не стала открывать. Просто не могла! Моё сердце разбилось, и теперь я вряд ли могу собрать его обратно. Разве разбитую драгоценную чашку можно собрать? Да, можно. Но от этого целой она уже не станет. Я нежно погладила животик. Не знаю, кто ты будешь, но пожалуйста, будь похож на него… — Мику, доченька, ты как? — выскочила мама. — А как я могу быть? Тебе довелось терять мужа? — Ну что ты такие глупости говоришь, родная? Я всё равно понимаю тебя, и очень переживаю. Давай, поехали домой… *** …Я переехала с той квартиры. Там было невозможно жить. Безысходность, боль, и отчаяние приносило мне то место. Кровать, на которой он спал, его вещи… Собрав всё самое ценное, что у меня осталось, уехала к ока-сан. Отоо-сана не будет до конца года, так что, поживу у неё. А потом, когда родиться малыш, я съеду. Ведь, скорее всего, нам с ним там жизни не будет. *** Прошло три месяца. С момента его смерти, мне постоянно снился один и тот же сон. Про лагерь, муз клуб, и нашу встречу. Каждый день, и каждую ночь. Пускай до официального декрета у меня был ещё месяц, но ока-сан помогла оформить чуть раньше. Мой животик вырос! Теперь, так как я ещё пока не поправилась, его хорошо видно, и теперь просто так под простой футболкой не скроешь. Но обычная кофта помогает. Нет, я не стесняюсь его, просто дурацкий этикет на работе требовал этого. Да, меня на работе поддерживали, но лучше от этого не стало. Снова этот сон. Я решила провести уборку в клубе, ибо, если ко мне придёт новичок, чтоб не опозорилась! А то подумает, что здесь грязнуля живёт! Напеваю любимую песенку из мультика, и умою пол. Вдруг, дверь открывается, и входит он… …Но не вижу его лица. Фигуру да. Лицо — нет. Одинокая, как я, слезинка упала с реснички. Стоп. Хватит. Я решила…поехать. Да, съездить туда было бы не плохо. Думаю, что эти сны не просто так мне сняться. Я съездила в аэропорт, и купив билет туда и обратно, поехала обратно домой. Вылет был завтра. Надо будет предупредить ока-сан… — Мику, ты куда это направилась?! Зачем тебе туда? — Ока-сан, прошу тебя. Я хочу выяснить, почему мне всё это сниться! Не может же, что всё просто так! Прошу, отпусти. Я всё равно уже билет купила! — …Ладно. Ты женщина уже взрослая, сама знаешь, что для тебя лучше. Делай что хочешь. И если с тобой там что-то случиться, то не смогу тебе помочь. — Я знаю. — Знаешь ты. О ребёнке лучше б подумала. — Ока-сан, не нагоняй. Я делаю то, что считаю нужным. — Но куда именно ты едешь? — …В лагерь. Она обняла меня. Я понимаю, что она волнуется за нас, но я не могу сдаться сейчас, когда назревает что-то важное. *** До отправки пару часов. Я совершаю молитву перед его алтарём. Поставила благовония возле его фотографии, и зажгла их. Это была его предпоследняя фотография, ещё до болезни. Он улыбался, и был самым счастливым. Любимый, прости, что я не смогла спасти тебя… Но я молюсь, чтобы ты был счастлив там. Прошу, будь таким. Пора собираться. Был уже конец лета, и осень начала брать всё в свои руки. Свой двадцать третий день рождения я не стала отмечать, попросту не видела смысла. Да и думаю, что последующие также. Не хочу…без него. Ладно, хватит. Пускай и было ещё тепло, но я надела рубашку закрытого типа, чтобы закрыть живот. Ока-сан права, мне нужно быть ответственной не только за себя. Также и Лёша говорил. Кладу руку на животик, представляя, что это его. Ока-сан вызвала такси, а я на дорожку заварила не крепкий чай. — Будешь? — Да, давай. — она с радостью согласилась. Я взяла по чашечке, и разлила каждой. Он был не особо горячим, чтобы успеть его выпить. — Мику, пожалуйста, будь аккуратней там, хорошо? Я не хочу потерять ещё и вас, мне зятя хватило… Ну вот, снова она за своё. — Ой, прости, доченька. Я не хотела… Только успела допить, как тут уже подъехала машина. Водитель почему-то активно сигналил. Ока-сан помогла мне выйти с сумкой, и, положив в багажник, я на прощанье обняла её, и поцеловала в щёчку. Сев такси, я из-за окна помахала ей. Вот и всё. Скоро я буду снова там, после стольких лет… …Интересно, там многое поменялось? По идее, когда я приеду, смены там уже не должно быть. Хах, а клубом тоже такая же одинокая девочка управляет? А если так, то встретила ли такую же любовь? Надеюсь, что всё так есть и будет у них всё хорошо. Ведь мне не очень повезло. Точнее, даже очень! Но вот потом, в жизни… Прошу, Боги, скажите мне! За что?! Я так много в жизни просила?! Почему так жестоко отняли мою любовь?! Моя душа кричала и вопила. Я сижу на кресле, и держусь за животик, в ожидании рейса. Вот-вот должны были его объявить! Интересно, а Лёша также ждал, когда впервые летел ко мне? Почему я полюбила именно его? Может, потому, что он единственный, который увидел истинную сторону? Тот, который был всегда рядом со мной? И тот, который любил меня, какой я бы не была… Я до сих пор помню тот мой удар. И до сих пор не могу себя простить за это. Сколько прошло лет, но… Лёшенька, прости… …В самолёте. Впервые за долгое время не лечу по работе. Я до сих пор храню подаренный мною, его плеер. Но так и не осмелилась включать. Страшно. Не знаю сама, почему. Я попыталась уснуть… Полёт был долгим. И неприятным. Из-за ожидания, которое грызло меня. Надо будет думать, как добираться до туда! Блин, вот не продумала заранее… Ладно, не страшно. Возьму такси. Денег у меня предостаточно. Рассвет… Так красиво. Солнце очень ярко горит, я прищуриваюсь. Вот виден уже город. Там, где я прожила бОльшую часть своей жизни. И…если б не кое-кто, то у нас было бы ещё два года. Я очень надеюсь, что не встречу его в городе. Будет неприятно. *** Я снова в этой стране, и в этом городе. Откуда у нас украли так много времени. Я делаю неловкие шаги. Это же после самолёта, верно? Или… Малыш! Он легонько шевельнулся! Ахах, как здорово! Мой милый, я сделаю всё для тебя, чтобы тебе было хорошо. Так, всё это хорошо, конечно, но куда мне идти? Я теперь понимаю его, когда он в самый первый раз тут оказался! Огромнейшая площадь. Но сдаваться я не намерена! Поспрашивала людей, где можно взять такси. Ответили мне быстро, и, сев в более-менее нормальное, я назвала адрес: — Дамочка, ехать надо будет далеко! У тебя вообще есть столько денег?! — Давайте на «Вы», мы с вами не знакомы даже. Я Вас наняла? Наняла. Прошу, езжайте. Как хорошо, что я села на заднее сиденье. Он завёл двигатель, и, развернувшись по правилам ПДД, поехал. Дорога была не самая близкая, он прав. Но как же мне потом вернуться в город? Хм, ничего, просто попрошу его подождать. Пока мы ехали, успел начаться дождь. Было второе сентября, время дождей и холода. Тут другой климат, если в Японии было ещё тепло, то здесь уже прохладно. По ощущению, как будто мы вот так недавно ехали, я спала, конечно, но он сидел, и держал меня за руку. Эх, ностальгия… Когда мы подъезжали, к лагерю, дождь уже успел закончиться, и за окном автомобиля появилась красивая радуга. Сразу стало теплее не сердце. Уже были видны старые добрые статуи пионеров с символичными воротами. Когда приехали, я расплатилась двумя сто рублёвыми купюрами, и дав ещё одну, номиналом в пятьдесят, сказала: — А это вам за то, чтобы Вы подождали меня, хорошо? — он кивнул, и, натянув кепку на лицо, захрапел. *** — Здравствуй, старый лагерь. Я вернулась. Но не ради тебя. Она остался прежним, но как будто… потрёпанным. Видно было, что уже давно не ухаживали. Краска была старой и облупившейся. Хм, он что, заброшен?! И только сейчас я заметила, как за деревом стояла машина. В видах я очень плохо разбираюсь, но кажется, что это красная «Жигули». Я подошла к воротам, чтобы открыть их, как тут: — Девушка, что Вы тут делаете?! Уходите, это закрытая территория! Меня встретил приличного вида пожилой мужчина в фуражке. Он охранник? — Простите, а Вы сторож, да? Прошу, впустите, я ненадолго… — Не могу. — А так? — я сделала хитрую улыбку не просто так! Аккуратно достав из кошелька пару купюр с большим номиналом. — Ладно, только я Вас не видел! И это, мы с вами раньше не встречались? — Нет, я только недавно в страну приехала. И только я собралась уходить, как вдруг он негромко позвал меня: — Подождите, а куда идёте-то? — В муз клуб. Да и просто прогуляться. А что? — Тогда Вам понадобятся ключи. Прошу Вас, не берите ничего на память, хорошо? Хоть тут уже и выносить уже нечего… Меня это заинтересовало и…испугало. — Простите, а что здесь произошло? Я думала, что сюда ещё ездят детишки на отдых. — Эх, если бы. Правительство решило закрыть лагеря по всей стране с прошлого года. Не выгодно стало их держать. — затем, он чутка подумал, вероятнее, говорить или нет. Потом выдохнул, и махнул рукой. — Ай! Лучше сейчас скажу. Знаете, я Вас вспомнил. Пять лет назад один юноша скупил у меня все тюльпаны! Вы поругались тогда сильно, по-моему. Да, было такое. Я тогда не сильно на него злилась, просто было обидно. Но тот букет, до сих пор его помню! Он был очень шикарным! — Ага. Я и не была зла на него. Просто устала тогда. А Вы его знали? — он кивнул. — Хороший парень, добрый. А где он сейчас? Только не говорите, что бросил! Я б ему тогда… Он повеселел и рассмеялся. Только вот мне было далеко, очень далеко не до смеха… Видать, моё лицо выдало меня с потрохами. — Если это что-то личное, ладно. Жизнь, штука сложная. Ладно, пойду я. — Постойте ещё раз. Тут есть кроме меня кто-то ещё? — Хм. Да. Я! Шучу. Но на самом деле, да. Девушка, в тёмно-синем пальто. Она каждый год сюда приезжает. Я кивнула ему. Интересно, она тоже из бывших пионерок? Или ещё одна заблудшая душа в поисках истины… Он ушёл в будку за воротами. А я, открыв ворота на себя, направилась в то место, которое кардинально изменило мою жизнь. *** Лагерь напоминал мне моего любимого, в его последние дни. Смерть, безнадёга, и тоска. Здесь больше никогда не будет детского смеха, не будет больше парочек влюблённых. Ни-че-го. Выбытие окна, заросшая трава, куча мусора… Вот, что осталось от былого. Я подошла к площади. И меня встретил тот самый человек, который мне был никогда не интересен. Памятник был обрисован всякими гадостями и прочим. Лавочки перевёрнуты, сломаны. И только одна, более-менее цельная, стояла здесь. Но садиться туда не было никакого желания, так что, я пошла дальше. Вот меня волнует вопрос. Сторож для чего тогда нужен, если тут такое? Или же это уже было до него? Тогда зачем вообще что-то охранять? Лужи, после недавнего дождя, были везде, и я, стараясь не напрягаться, двигаться дальше. Прохожу мимо домиков. Окон нет вместе с дверями. В домиках абсолютно пусто. Как раковины мёртвых моллюсков. Жутко. И очень грустно. Вот уже прохожу мимо столовой, возле которой стоит и ржавеет чёрного цвета машина. Единственное здание, которое стоит целое. Я прошла мимо, ведь это не моя цель. Хотя вот, булок с кефиром захотелось. Всё таки, у беременности тоже есть минусы — у меня постоянный голод, и хочется есть всякие вкусности. Стараясь думать о деле, а не о еде, я пошла ещё дальше, ведь осталось не так много идти. …Сколько лет прошло, а до сих пор помню дорогу. Вот уже виден клуб, и что удивительно, окна также целы. Как и само здание. Это хорошо, это дало мне надежду. Вступив на веранду, на колонне я увидела то, что согрела моё сердце, и всё-таки заставило прослезиться! Из прочих анаграмм, я увидела ту самую! «Л+М=любовь». Я положила на неё руку. На ступеньку упала маленькая капелька. Но не от дождя… Подойдя к двери, я собиралась с силами. Что же я увижу там? И что найду? Я очень боюсь, но дёргаю ручку на себя. Заперто. Ну конечно же! Ладно, ведь у меня есть ключи. Совсем забыла про них… Найдя и вставив нужный, повернула ключ. Снова держусь за холодную железную ручку. Давай, Мику, ты справишься! И открываю на себя, снова… И… ничего. Точнее, ничего мистического, ли типа того. Просто всё та же комната. С той же доской. Только без инструментов. Кроме…одной гитары и стула, который стоит в углу. Видать, всё же кто-то был здесь. Из местных подростков, наверно. Я немножко побродила по комнате, вспоминая все наши дни, проведённые здесь. Вот тут играли на рояле, а вот тут, в углу, мы целовались… А! Кладовочка! Та самая, родимая! Которая подарила нам ночь вместе. Как же было хорошо с ним! Но так одиноко теперь… Дёргаю за ручку. Аналогично. Но открывать не буду, не хочу. Эх, как будто взяли, и выкачали отсюда всю жизнь и душу. Может, немного поиграть на гитаре? Вспомнить молодость, так сказать! Аккуратно вытерев тряпкой, взятой на полу, стул, присела на него и взяла гитару. Так, малыш, тебя нужно немножко настроить… Это заняло не больше тридцати секунд. Вот! Она была очень старой, и явно не из клуба, ведь я не помню такой. М, что будем играть? То, что он сам часто играл. Нашу… … Мелодия, издаваемой гитарой, была необычайно громкой. Малыш, прости, если тебе громко, я скоро закончу. Но так увлеклась, что даже не заметила, как кто-то подошёл к двери, и громко постучал. Я шутливо ответила: — Войдите, открыто! И то, что было далее, было очень неожиданным. Таким, что я долго не могла поверить в это, но была так счастлива! Моё сердце снова ожило, и прилив крови сильно ударил по голове. — Здравствуй, Мику, могу записаться в клуб? Это был он. Мой Лёша. Тот, который сейчас находился в виде праха в урне. Тот, которого я люблю больше жизни, и если б не ребёнок, то не знаю, чтобы было. И вот он, стоит живой. Как будто только из лагеря. С красивым лицом и голосом, с сильными руками, и почти прямой осанкой. Гитара выпала из рук, издавая громкий плач своими струнами. Плевать! Я бегу к нему… …И обнимаю его, словно это не иллюзия, а живой человек. Из кожи и крови, мышц и костей. Из сердца и души. Обнимаю и плачу, ведь сдерживаться в такой ситуации не возможно. А он, как всегда делал, гладил меня и говорил самые приятные вещи на свете. — Ну что ты, моя девочка, не нужно слов. Я всегда был рядом с тобой, и никогда не покидал. Вот, вспомни про медальон. Я взяла его цепочку, его самый первый подарок на мой день рождения. — Что там написано? — «Я всегда с тобой и всегда за тебя». — тихо произнесла я. А он поцеловал меняв лобик. — Вот именно, любимая. Всегда. Я так рад видеть тебя! Много сил и времени я потратил, чтобы встретиться с тобой! Но, к сожалению, не так долго, как хотелось. Слёзы текли всё больше. — Но… Любимый, как? Это ты мне посылал сны? И как…ты… Ай! К они и к ёкаем всё! Главное, что ты у меня есть! И снова объятия. Он такой мягкий и тёплый, словно излучает саму жизнь. Мне наотрез не хотелось отпускать его. -Милая моя, как наш малыш? — он положил свою ладонь на мой животик. САМЫЙ ПРИЯТНЫЙ МОМЕНТ В МОЕЙ ПРОКЛЯТОЙ ЖИЗНИ. — Прекрасно. Просто прекрасно! С таким папой как ты… — Кстати, я думаю, что будет девочка. — Правда? А почему? — Ну, просто ощущаю так. Про куклу то не забудь, хорошо? Мику, прости меня. Когда меня увезли от тебя, я не мог тебе сказать. А теперь могу. Я люблю тебя, и всегда буду рядом. Даже если ты не видишь меня, — он нежно вышел из объятий, и, обойдя вокруг меня, словно лёгкий ветерок, обнял меня сзади. — то ты будешь всегда чувствовать такое дуновение. То знай, это я. Я аккуратно развернулась, и наши лица были совсем близки. Господи, как же я скучала! Мы немножко посмотрели так друг на дружку, запоминая каждую чёрточку лица, чтобы запомнить. Запомнить это мгновение. Следующее, что было, это поцелуй. Его губы были столь же большими, мягкими и вкусными, как всегда. Напоминали вкус клубники. Мы стояли так некоторое время, словно опять очутились в лагере. Я даже себе это представила. — Да, Мику. Я тоже. Так хочется, чтобы то лето снова стало бесконечным. — А. А как ты? — Нет, не думай ничего такого. Это было логично. Ведь я тоже о таком подумал. Но он резко изменил взгляд на грустный, и смотрел куда-то в даль, за моей спиной. Мне стало резко плохо на сердце. Нет. Нет-нет-нет! — Прости, любимая моя Мику, похоже, мне пора идти. — НЕТ! Прошу тебя, НЕ УХОДИ! — я перешла на резкий крик. Душа снова разрывалась. — Я не могу больше задерживаться, прости. Я люблю тебя. И благодарю за алтарь, он очень красивый. Твой любимый не говорит пока, а лишь до встречи. Последний поцелуй. Последнее держание за руку. Он тихим шагом движется к выходу. А я стою, не в силах даже сделать шаг… — До встречи, Мику. Спасибо, что разрешила тогда вступить в твой клуб. Я люблю тебя. И нашу малышку. Береги её. Прощай. И он ушёл, закрыв за собой дверь. Только сейчас, собрав все силы, я побежала, как могла, на улицу, прямо за ним. Но открыв дверь, никого не обнаружила. Пусто. Сильно ударила по перилам. Рукам больно, но стало чуточку лучше. Я также плакала, но уже потихоньку успокаивалась. Почему? Почему, Боги? За что?! Всё кричала, и кричала в небо. Дурочка. От безысходности, я снова зашла в клуб. Подняла гитару, проведя по струнам. Вроде, не сломано. Начхать. Поставила обратно. Я постояла так ещё минутку, пока не услышала, что кто-то ещё идёт. ПРОШУ ВАС, ПУСКАЙ ЭТО БУДЕТ ЕЩЁ ОДИН РАЗ! Но нет. Боги не смиловались, а послали вместо моего любимого того, кого я ненавижу наравне с отоо-саном. Ручка двери отварилась, и… — Эм, здесь есть кто? — сказала она. Алиса. Рыжая стерва. Она вошла, так аккуратно. А я даже не повернулась. — Не может быть! Мику! Ты ли это? Я просто слышала чьи-то разговоры, и вот, пришла. Рада видеть тебя, кстати! — А я — нет. — сказала я крайне холодно. А она только грустно вздохнула. — Эх, всё обижаешься, да? Мику, мы уже не девочки подростки. Может, мир? Хватит ругаться, это того не стоит. Я вообще хочу с тобой подружиться. — Я всё ещё помню твои выходки. Ты его два раза чуть не убила, а теперь ты хочешь, чтобы я дружила с тобой? — Ох, я понимаю это всё! Ты думаешь, мне самой не стыдно? Ладно, хочешь, на колени встану? Она и правда встала. А я легонько улыбнулась. Сама не знаю, но эта картина была очень не серьёзной. — Да вставай ты. Скажи одно — Лёша сам-то тебя простил? — Ага. Мы с ним сдружились, и я по нему очень скучаю. Где он? Я думала, вы вместе. — мой взгляд сильно изменился на грустный. — Только не говори мне, что он, или ты, бросили друг друга. Не поверю! — Нет. Хуже. — Да ладно тебе, не томи! Не может же быть, что он… — ДА, ОН УМЕР. ТЫ ДОВОЛЬНА?! Прошу, мне и так очень плохо, оставь меня! Я села на стул, и снова заплакала. Довела меня, блин. А она встала, и, подойдя ко мне, села рядышком на корточки. — Мику, прости, я не знала. Мне самой…очень жаль. — и сейчас заметила, как у неё самой упала слезинка. Даже она может плакать. — Хочешь, пройдёмся? И поговорим. Против прогулки я была не против. Да и поговорить, пускай и с ней. Просто не буду болтать лишнего. Вот и всё. Но я провалилась. Я начала ей рассказывать вообще всё, что было. Кроме нашей встречи и беременности. Мы гуляли по всей территории лагеря. — Ого, это… Как же это страшно-то. И больно. Бедняжка ты мой… И что ты планируешь дальше делать по жизни? А вот на это не хотелось отвечать. У меня были планы, но про них даже маме не говорила. — Не знаю. Пока вот, живу. — Да, у меня аналогично. У меня ведь тоже потеря. Мама пару месяцев умерла, на работе. Придурок один огонь открыл. Тоже, понимаю тебя. И кстати, какой у тебя месяц? Её вопрос поставил меня в тупик. — Ч-чего? — А я что, не девушка? Не вижу? — она приятно рассмеялась. — У тебя видно животик, да и ты постоянно за него держишься. Прости, просто интересно стало. — Пятый, наверно. Я потеряла счёт времени с… — Ой, можешь не отвечать. Понимаю ж. Это очень тяжело. Эх, завидую тебе! А мне вот самой не везёт! В институте парень был один, мы понравились друг другу. И даже встречаться начали. Но когда я от подруги узнала, что он был со мной ради того самого, я не выдержала, и побила его. Эх, как больно то было! Вот тебе и парни, блин! Вот мы и дошли до…его домика. Точнее, то, что осталось. Площадка. Ровная и чистая. Как будто здесь ничего и не было никогда. Пускай я и не так часто была у него дома, но…как же я испугалась тогда! Я была в истерике и панике, но, когда он всё же смог выбраться, то на него было страшно смотреть. Весь в крови и гари. Я провела всю ночь с ним, ведь как я могла его бросить? От внутренних мыслей меня отвлекла она: — Мику, прости, за это. Я ведь не хотела, чтоб такое было вообще. Чистая случайность… Я каждое лето приезжаю сюда. И молилась, чтобы у него всё было хорошо. Эй, ты куда? Не стала её слушать. Я устала, и очень хотела спать. А ещё и есть. Блин, ещё и квартиру искать… Мне ведь ещё неделю здесь быть. Но то, что было, стоило того. Я бы все свои деньги отдала, чтобы ещё раз увидеть его. Но Алиса аккуратно схватила меня за руку: — Так, хватит. Тебе хотя бы есть, где жить? И как обратно возвращаться будешь? — Нет, но я поищу. На такси, на чём же и приехала сюда. Прощай. — Постой! Давай, поехали ко мне. Мне одной скучно, а тут хоть кто-то будет. — Нет, спасибо. Я уже отошла от неё на пару метров, как она надавила на больное: — О ребёнке то подумай! На улице холодно, а город очень большой. Прошу тебя… — Вот ты как, а. Да, ты права, но в чём подвох? — Никакого. Я правда хочу искупить свою вину. Позволь, дай мне шанс. Я вздохнула. Чтобы Лёша сказал на моём месте? Что нужно дать второй шанс? А ему самому дали его? Так жестоко и долго умирать… Прости меня, я не такая сильная, как ты, но и позорить тебя не хочу. — Хорошо. Уговорила. — она радостно закивала. — Вот и хорошо! Ну что, пойдём? *** Забрав у водителя таки свой чемодан, я погрузила его уже в машину Алисы. Оказывается, она была её. Я села на переднее сиденье, и очень аккуратно пристегнулась, чтобы не давило на животик. Пока ехали, снова пошёл дождь, только в этот раз гораздо сильнее, дороги было почти не видно. Мы с ней на тот момент перестали разговаривать, чтобы она не отвлекалась от дороги. Дождь успокаивал меня, действуя словно обезболивающее, унося куда-то в чертоги сознания… — Мику, вот ты соня! Тебя даже такой шторм не разбудил! Приехали. Тебе помочь? Я была в дрёме, и не понимала, где я. — А? А, ну, если можно… Руки не слушались, было трудно расстегнуть ремни безопасности. Но Алиса ловко расстегнула их, и, заодно вытащила чемодан с заднего сиденья. Мы начали подниматься по лестнице. Да, это тебе не подъезды в Японии. Здесь очень грязно, и воняет. Потерпи, малыш. Алиска открыла дверь, и запустила меня вовнутрь первой. — Ну, добро пожаловать, что ли! Выпить не предлагаю, тебе не положено! — Да и не особо надо было. А здесь…уютно. Покажи мне мою комнату, будь добра. Я не соврала, в квартире и правда, было хорошо. В отличие от нашей, здесь чувствовалась жизнь. — Вот, сюда. Это…его комната. Здесь он жил, пока не уехал до тебя. Я тут ничего не меняла, на память о нём, но если хочешь, могу поменять на свежее бельё. Вроде бы, осталось. Бедняжка! Как же он тут жил? Здесь воняет, обоев нет, ржавый стул, маленький деревянный столик, и одноместная железная кровать, с тонким матрасом, но при этом аккуратно заправленная. Я присела на неё. Жёстко. Но он тут лежал… Прямо тут. Моё сердечко забилось быстрее. — Мику, солнышко, если тебе что-то нужно, обращайся. Может, кушать будешь? У меня борщ есть. — Да, давай. Я очень голодная. Нет, менять не надо. — аккуратно втянула в себя воздух. — А ты что, куришь? — Не-а, бросила. Угадай, из-за кого? Ну, да, тут и правда воняет! Если хочешь, можешь открыть окошко, проветриться. Давай, пошли на кухню. На кухонном столе стояла фотография женщины, на уголке которой была перетянута чёрная полосочку. Так вот, какой была её мама. По виду, жёсткий человек. А супчик и правда, был вкусным. И даже не отравленным! Пока ели и болтали за кружечкой чая, не заметили, как уже наступила ночь. Пожелав друг дружке спокойного сна, я пошла в комнату, которая уже успела за это время проветриться, и было даже холодно. Как хорошо, что в Союзе есть плановое отопление! Так что, закрыв окошки, через пять минут было уже тепло. Я не стала доставать все вещи. В основном, это была подушка для животика, неплотная футболочка с котятами, и с такими же лёгкими штанишками. Надеюсь, мама не забывает кормить котика. Божечки, какой же он жёсткий! Ладно, надо просто расслабиться, и уснуть. Ведь мне тут ещё быть целую неделю… *** Зря я тогда Лёше не поверила. Алиса и правда стала совершенно другой. Доброй, отзывчивой, милой. Она стала следить за собой после лагеря, у неё крепкое тело, подчёркнутая грудь, аппетитные формы. Я очень удивляюсь, как у неё ещё нет парня, или уже мужа. — А ты не парься! Просто… Когда я встречаюсь с другими, вижу в них его. Вот так, да. Мне и самой от этого больно. А куда ты идёшь? — спросила она. — Прогуляться. Мне ведь уже уезжать завтра. Пройдусь недалеко от домика. Не волнуйся. — Ты точно уверена? Может, мне с тобой пойти? Тут просто есть неприятные личности, я б не хотела, чтобы ты с ними столкнулась. Ведь я же волнуюсь всё-таки… — Ой, а кто это покраснел? — я мило хихикнула. — Я не долго. Минут пять пройдусь. Потеплее оделась, ведь ещё не ночь в принципе, но уже холодно. Не спеша выйдя из подъезда, я таким же темпом спокойно прогуливалась. Я никогда не была в этой части города, поэтому не стала далеко уходить. Всё была в своих раздумьях, совсем позабыв о том, что это уже не безопасные улочки Токио… — Так, подруга, пройдём со мной. — сказал очень грубым голосом, и схватил меня за руку этот бандит. Совру, если скажу, что я его не испугалась. Было очень страшно. И от этого всего дал знать малыш. — Отпустите! Я кричать буду! — Да кричи скок хош, тебя всё равно никто не услышит. Я пыталась вырываться, но он был намного сильнее. Он завёл куда-то в переулок, и толкнул в стену. — Давай по-хорошему, отдавай теперь всё, что у тебя есть. — Не брала я с собой ничего! Уходите, я прошу Вас! У меня… Только вместо ответа он взял меня за горло, и, вытащив перочинный ножик из кармана…приставил к животу. Зря я Алису не послушала! — А вот это ты зря. Тогда…я возьму тебя! И, когда его рука потянулась к моей груди, чей-то очень знакомый голос окликнул его: — Эй! Давай, сделай ещё одно движение, и ссать кровью будешь! Алиса. Как же ты вовремя! Пока он отвлёкся, я ударила его коленом в пах. Прошу, прости меня, малыш, свою мамашу дурёху! Он, согнувшись, отошёл от меня, а я устремилась к ней, встав за её спину. — Ха! И что ты теперь делать будешь этой пилочкой? — Дура! У меня хотя б и это есть! Он не заставил себя долго ждать. Кинулся на нас. Но Алиса успела среагировать, легонько оттолкнув меня в сторону, и, сама уклонившись, ударила его ногой по пояснице. Но он устоял. Тогда рыженькая взяла бутылку с пола, и, разбив её об пол, получилась так называемая «розочка». — У меня больше! А ну-ка, иди сюда! Её звериный оскал напугал меня. Как тогда, в шахте. Но сейчас, она была на моей стороне. Быстрым и очень ловким движением, как будто моё любимое животное — кошка, она воткнула бутыль ему в плечо, и послышался очень неприятный хруст. Я вздрогнула, и закрыла ладонями глаза, чтобы не видеть такого ужаса. Сколько так прошло времени? Я не знаю, но вот кто-то успокаивает меня, говоря самые приятные слова. Молюсь, чтобы это был он. Но я открываю глаза. Нет, это всё же Алиса: — Мику, солнышко, ты как? Ты бледная вся. Хотя оно и понятно, такое не каждый день увидишь! Давай, пошли домой, там поговорим. Мы обошли грабителя, который лежал в луже и корчился от боли. Я решила отблагодарить её: — Алиса, спасибо. Права, спасибо! Если бы не ты, то не знала даже. Я правда дура. Надо было послушать тебя. — Да брось. — она махнула рукой. — Такое с каждым бывает. Вот, со мной даже было! Стою на остановке, я тогда только после… тюрьмы, сдавала документы на поступление. Стою себе, никого не трогаю. Как вдруг ко мне подходят типы. Сначала мелочь просили, я им дала, потом до сиг дело дошло. Я отказала, у самой не было. Они стали приставать! Я б сама с ними справилась, но даже не ожидала тогда. Вмешался Лёха. Ох, и надавали мы им тогда! Скучаю по тем временам. А, это. Вы с ним часто? — она улыбнулась очень-очень хитро, словно реальная лиса. А я что? Засмущалась, но ответила: — Каждый день! Да ладно, шучу. У нас долго не получался малыш, и за месяц…до… Она резко изменилась в лице. — Мику, прости, можешь не говорить. Я и так всё поняла. Ух… Вот так мы и дошли до квартиры. Она сразу же открыла холодильник, чтобы…вытащить бутылку. — М-да, в такой вечер надо выпить. И, налив себе стопочку, опустошила её одним глотком. — Алис, не мне тебя учить, но может не надо так пить? Ты же тоже мамой будешь, когда-то. Она так мило закатила глазки, что я не вольно улыбнулась. Похоже, алкоголь уже успел ударить ей по голове, вед щёчки её были приятно розовыми. — Хех, ещё одна нашлась, которая о моём здоровье заботиться! Оставь меня с моим другом… Лан, не обижайся ты так. Просто устала. Давай, иди спать. — Нет, так не пойдёт! — я подошла ближе к столу, чтобы забрать у неё зелёного змия. Она ведь даже не разделась после улицы! — Э, поставь! Поставь, кому говорят! — она потянулась за злосчастной бутылкой, и, не удержав равновесия, мы… …Почти соприкоснулись губами. Она была максимально близко ко мне, и дышала перегаром мне в лицо. Хотела сквозь землю провалиться! Она, кое-как отойдя от меня, была излишне нервной. — Ой, ты это, аккуратнее. Отдай, и мы в расчёте. Пожав плечами, я поставила бутыль в холодильник. У меня чуть не украла поцелуй девушка. М-да, кому расскажешь, не поверят… — Ну и ладно! Зануда! Эх, спать, чтоль, идти… — Да, Алис, было бы не плохо. Ты спасла меня, дай и мне ответить тебе тем же. Ведь своего я не смогла спасти… Она встала со стула, и неловко подошла ко мне, и обняла. — Не вини себя. Как ты могла спасти бы его от болезни, если врачи не смогли? Давай, не вини себя. — Да как тут уж… Ладно, спокойной ночи. — Ага, взаимно. *** Из-за вечерних событий, сон шёл плохо. Малыш и я очень сильно испугались. Я чувствую это. Ничего. Потери немножко, мы завтра поедем домой. Вот и настало время вылета. Десять минут, и я, скорее всего, уже навсегда покину эту страну. А ведь именно она изменила всю жизнь! Если бы мы не переехали сюда, и меня не отправили в лагерь, то не встретила бы его. Он бы, скорее остался с Леной или Алисой… Точно! Лена! Как я могла забыть про неё?! Хорошо, что Рыженькая была рядышком сейчас: — Алис, а Лена в этом городе живёт? Эх, жалко, я забыла про неё! Подруга ещё называется! При упоминании её имени, у Алисы сильно поменялось лицо в грустную сторону. Я знаю, что они тоже не ладили. — А…Она уехала! Да, точно! После лагеря с родителями, вот… Она что-то скрывала. Вот прям сердцем чуяла. — Точно? Честно-честно? — Да! Да-да. — Ну ладно, рыжая моя, но что-то ты всё равно скрываешь! Ну вот, пора мне лететь. И в этот момент, диспетчер озвучил мой рейс. Она нежно обняла меня, и, что поделать, я её тоже. Я больше не могла держать на неё зла. Лёша простил её, так что, простила и я. — Ну-с, давай, удачи. Уже второго человечка так отпускаю. Или троих? — мы весело рассмеялись. Давно уже такого не делала после его кончины. — Да, Алис, и так можно сказать. Ты тоже береги себя. И не пей, прошу. — Ладно, ладно, попробую! Наверно. Ты сама вот, береги себя. И мы обнялись. Интересно, а если бы мне сказали, что я вот так её обниму, то я поверила бы? Нет! Но всё же, она и правда изменилась. Все мы меняемся. И только я застряла в прошлом, во зле и негативе. — Мику, я… Рада, что у нас с тобой теперь всё хорошо. Прошу, береги то, что осталось от него. — Конечно. Малыш для меня ценнее всего. И, если честно, хочу бросить свою карьеры певицы, ради него. У неё сильно округлились глаза. — Почему? Не надо! Подумаешь, ребёнок сможет и без тебя некоторое время посидеть, с няней, например. — Нет. Ты пока не понимаешь. Я хочу именно с ним быть рядышком. Тем более, мне самой надоело. Много людей, которых жаждут твоего внимание, но им всё равно на тебя, как на личность, безжалостные агенты, которые требуют от тебя беспрекословного подчинения… Хватит. Я и так много времени потратила, когда Лёша болел. До сих пор себя простить за это не могу. Так что, вторую ошибку я не допущу. Буду учить ходить, читать, говорить. Отдавать всю себя только для него… Я мечтательно улыбнулась, представляя всё это. А ведь когда-то, такое было только в моих мечтах! Ах… — Мику, я, конечно, понимаю, что это хорошо, но не перебарщивай. Работа и семья — это две важные части для тебя сейчас. И аккуратнее так, не разбалуй его. — Я учту твоё мнение. Но кто сказал, что я вообще работать не буду? Просто уйду оттуда, найду тихое местечко в деревне, пускай даже буду продавцом! Всё равно у меня денег столько, что на всю жизнь хватит, если грамотно их распределить. Но всё равно спасибо за заботу. Мы тепло улыбнулись друг дружке. — Хах, а ты всё просчитала! Ладно, хорошо. — она посмотрела на наручные серебряные часы. — Тебе скоро пора. И… я хочу сказать… — Хватит слов. — я ещё раз обняла её. — Вот, держи. Взяв кошелёк, и отсчитав несколько сотен купюр, аккуратно вложила их в её руки. — Ты что творишь? — произнесла она шёпотом. — Это подарок. Я не могу тебе что-нибудь отдать, но хоть как-то тебе отплатить! — Дурёха! Ладно, дают — бери. Спасибо. Ты кстати сильно изменилась. Стала увереннее в себе. Уважаю. — Спасибо. Ладно. До встречи! И, если получиться, то ещё приедем к тёте Алисе как-нибудь! — О-о-о! Буду ждать! Я уже говорила однажды для кое-кого, и скажу ещё тебе — дверь в мой дом для тебя всегда открыт. Она подмигнула мне, и, развернувшись, потихоньку ушла, слегка понурив голову, отчего её милые, огненно-рыжие косички забавно прыгали. Мой рейс вот-вот скоро отправиться. Я взяла в руку чемодан, и двинулась вперёд, к стойке регистрации… *** Я в самолёте. Положила ладони на животик, и думаю, думаю. Мне было… очень-очень жаль прощаться с ней. Интересно было общаться, да и жить у неё не плохо. Домашний уют, тишина и спокойствие, относительно, конечно же. И обдумывала, что мне делать дальше в жизни. Подожду, пока не приедет отоо-сан, а потом съеду оттуда. Найду квартирку, обустроюсь. И буду рядом с малышом! Нам никто не помешает. Потом, когда он подрастёт немножко, я куплю маленький домик, чтобы было место только для нас двоих, а там и работу найду. В театр, думаю, меня возьмут. И снова рассвет. Но уже в Японии. Самое красивое время дня, я считаю. Розовые небеса, которые пробудили во мне старое воспоминание, но такое дорогое! Для меня тогда был совершенно обычный день, совсем непримечательный. Я только позавтракала, и собиралась на работу. Было очень-очень одиноко. Думала о нём, хотя уже так много времени прошло… Даже начала бояться того, что он забыл про меня, или нашёл другую, или, что ещё страшнее… Он вернулся в тот мир… Но, когда я услышала своё имя… Сначала подумала, что это очередной фанат, и уже хотела отшить его куда подальше, но звук голоса превратился…в что-то родное. В то, которое потеряла давным-давно… Лёша! Это был он! Я сижу, и улыбаюсь, вспоминая всё это. И также удивляюсь погоде. Вроде, рассвет, а в той части города было ещё темно. Забавно. Вот, я снова на твёрдой земле. Передо мной множество людей, но что удивительно, меня встречает ока-сан. — Доченька! Как доехала? Рассказывай, давай, пока едем до дома. И я ей всё пересказала. Вообще. Даже нашу встречу. Она тепло улыбнулась мне, но вот поверила ли… Не знаю. Когда мы всё же удачно добрались до её квартиры, и, вытащив мой чемодан из машины, мы зашли. Я поставила его возле двери, и сразу же направилась к его алтарю. Меня удивила следующая картина, которая предстала предо мною. Новые благовония. Его не забыли. За ним ухаживали. — Ока-сан! Благодарю… Благодарю тебя! — Милая моя, как я могла? Он же не пустым местом для меня был. Чувствуй себя как дома. *** Только это место нельзя было назвать домом. Нет, меня не обижали. Просто… Чем больше я жила здесь, тем больше нагнеталась обстановка. Она постоянно делала намёки, что одной с ребёнком в этом мире не пожить, и, как бы не любила его, надо было искать мужа. — Ока-сан! Я не понимаю тебя! И не хочу понимать! Мне никто не нужен. И никто его не заменит. И все разговоры так кончались. На какие бы темы не общались, всё всегда этим и завершалось. Она уходила к себе, и до вечера не общалась со мной. Прошёл месяц после приезда. Малыш очень быстро рос, животик становился всё больше и больше. Я ходила на УЗИ. Лёша как всегда оказался прав. Это была девочка. У меня будет девочка. Как же я рада! Жалко конечно, что не мальчик, но думаю, что так надо. Врач сказал, что до родов осталось всего-то пару месяцев. Но к счастью, меня ничего не беспокоило, отчего не нужно было бы класть меня на сохранение! Только вот счастье снова продлилось не долго. Хотя вечер и был очень приятным, ведь я постоянно теперь думала про малышку. Я её чувствовала всё больше, и даже иногда пиналась! Эх, жалко, твой папа этого не видит… Ока-сан зашла в мою комнату, и я сразу же поняла, что этот разговор будет очень неприятным: — Мику, доченька, я хотела с тобой серьёзно поговорить. — Слушаю тебя. — я не повернулась к ней, а всё также сидела, и смотрела на окно, в котором шёл мелкий дождик. — Я думала о твоём положении, солнышко. Этот ребёнок будет очень сильно мешать твоей карьере, и подумала, что может быть, лучше будет отдать его? Её слова очень сильно разозлили меня. И так настроение прыгало, как футбольный мячик, так ещё и она такое говорит! Такую мерзость, что впервые в жизни, моя собственная ока-сан вызывает во мне чистое отвращение и презрение. Что, собственно, я ей и высказала, перед этим встав и развернувшись: — Как… Ты можешь говорить такое? Женщина, у которой самой был ребёнок? Как я могу отдать самое дорогое, что у меня есть в этой проклятой жизни?! И чтоб ты знала, с карьерой всё! Покончено! Надоело! Я из-за этой работой не могла с ним остаток его жизни провести! Хватит. Сейчас мне некуда идти. Подожду до завтра, и уеду отсюда. Уходи. Ока-сан, я люблю тебя, но прошу, не причиняй мне ещё больше боли. — Да как ты смеешь? Ты хоть понимаешь, сколько сил отец потратил, чтобы устроить тебя туда?! И как вы будете жить потом?! Деньги-то не бесконечны! Если ты так поступишь, загубишь себя ради дитя, то я не прощу тебе этого. И громко захлопнула дверь. На душе было очень паршиво, и малышка ещё сильно пиналась. Но стоило мне спеть колыбельную, как она почти сразу успокоилась. Улыбнувшись, я пожелала ей спокойной ночи, как и всегда. Но сон не шёл, так как в голове стоял важный вопрос — как мне её назвать? Вариантов была уйма — Аи, Аика, Аими, Ацуко, Джун, Камико, Киоко и Мэйуми. Но остановилась я на Аике, так как малышке оно понравилось больше. Ведь именно на нём она перестала стучаться. Пусть будет так, как ты хочешь, милая моя. И с улыбкой на личике, я погрузилась в прекрасный мир сновидений… *** …Проснувшись утром, я была бодрее обычного. Хотелось так много сделать! Так что, пока ока-сан спит, я приготовила себе и ей поесть, оставив ей порцию омлета на столе. Перекусила, попила негорячий чай. Всё-таки, диета у меня тоже есть. Слишком сладкое и солёное — нельзя. Горячее тоже нежелательно. И острое! Эх… Ну ладно, ради ребёночка стоит потерпеть. Доев, и помыв посуду, я переоделось в лёгкую, свободную для животика одежду, но утеплённую, а то мало ли, вдруг на улице холодно. Холодно не было. Зато душно — да. Ух. Я села в автобус, чтобы добраться до центра города, и добраться до риэлтерского офиса. Всё-таки, своё жилье будет лучше. Только вот грустно очень, что меня никто встречать не будет… Помахав не быстро головой, чтобы сбросить такие дурные мысли, я направилась вперёд. *** Да, мне повезло. Хоть что-то хорошее! Была одна маленькая квартира на юге Токио, в тихом и уютном квартале. Там не так много людей живёт, так что будет всё хорошо. Переезжаю сегодня вечером! Но вот дома мне снова стало грустно, ведь ока-сан дала мне то, отчего швы на моём сердце снова порвались: — Мику, доброе утро. Где ты была? И спасибо за завтрак, не стоило. — Ока-сан, да ладно тебе. Я же хотела как лучше. — Знаю, упрямая ты моя. Ты так и не ответила на вопрос. — По делам ходила. К врачу. — Вижу же, что врёшь! Эх, ладно, Боги с тобой. Я вот что вспомнила. Лёша-кун, где-то в апреле, отдал мне письмо. Вот, держи. Она передала мне прямо в руки письмо. Открытое. — Ока-сан, почему оно открытое? Сделала виноватое лицо. А я ей ведь доверяла во всём… — Прости, просто сама не знаю, почему открыла его. Но я не читала! Так, просто глазами пробежала, хех! Во мне гудела злость. Я развернулась, и ушла к себе в комнату, чтобы прочитать его. Это последняя его драгоценность! Как она могла?! Зайдя, я закрыла дверь за собой, чтобы она мне не помешала, и, сев поудобнее на мягкое кресло, принялась читать пергамент, на котором были старательно выведены строки, но также видно было, что автору писать было крайне трудно. Уже как будто заранее предчувствуя, слёзки начали собираться в уголках глаз: «Мику, я пишу эти строки, пока ещё способен держать ручку в руках, и мой разум всё ещё со мной. Я умираю. Да, пишу так сразу и с порога. Надежды для меня нет. Потому что… это и была моя цена за то, чтобы я остался с тобой. И я заплатил её, и ни о чём не жалею! Я люблю тебя, и люблю больше чем всё в этом паршивом мире. Рад, что попал в твой… вернее сказать, в НАШ мир. Где мы познакомились, подружились, и влюбились в друг дружку. Мне очень-очень жаль, что ты плакала чаще, чем смеялась. Прости, что ты вообще тогда во мне нашла? Хочешь, наверно, спросить, зачем я пишу всё это. А просто. Я боюсь, что не смогу сказать тебе последние слова. Да, я умираю. И умирает не только моё тело, но и разум. С каждым днём я чувствую, как эта тварь в голове всё растёт и растёт, пожирая мой мозг клеткой за клеткой. Ты каждый день смотришь на меня своим взглядом, полным надеждой и верой. Больно. Очень больно, что я приношу тебе столько страданий. Прости. Прошу тебя, не сдавайся. Ты сильная! Сильнее, чем все девушки из лагеря! Только в тебе есть характер, сила, и душа. Только ты покорила меня, и только ты нужна мне. Прости, что я не смог подарить нам ребёнка, но мне кажется, что это только во мне. И ещё раз прости, что приносил тебе бессонные ночи, и душевные страдания. Я люблю тебя, и всегда буду рядом с тобой. Прощай, моя любимая. Нежно обнимаю и целую, странник без прошлого и будущего, твой Алексей. P.S. Письмо будет у Хиккари-сан. Она должна будет передать его сразу же после моей кончины. Ещё раз, я люблю тебя, всегда буду, во все времена». …Слёзы текли самыми сильными и быстрыми потоками в моей жизни, заливая драгоценный пергамент. Я долго не могла успокоить себя, ведь его слова порвали мне сердце, и выпотрошили душу. Громкий крик вырвался из моего горла, на звук которого пришла она: — Мику, ты как там? — Нормально! *** Ненавижу погоду, которая бывает после дождя. Душно, и везде грязь. Я попросила ока-сан свозить меня на семейное кладбище, которое находилось за городом. Прости Лёша, что я так давно там не бывала. Сейчас, мне не особо легко было идти, но должна была. Дорога была размыта, и машина плохо ехала, поэтому пришлось идти пешком. Она осталась в машине, даже не захотев идти со мной. Ну и плевать. Зато нам никто не будет мешать. Ветра как назло, не было. Было жарко, для начала ноября. Идти оставалось всего несколько метров… …Кладбище было не очень большим. Пять каменных надгробий. И пятым была… — Лёшенька, здравствуй, мой любимый! Наконец-то у меня получилось прийти… Я аккуратно положила руку на его надгробие, на котором было высечено иероглифами его имя. — Ты был прав, у нас будет девочка. И знаешь, я хочу уехать из Токио, перебраться в деревеньку поблизости. Я когда была в последний раз в туре, то мы проезжали мимо, она тихая, и очень уютная. И совсем рядом с Фудзи-саном! Тебе бы там очень понравилось! П-прости меня… Слёзы держать было очень сложно. Они капали одна за другой. — Прости, что не сказала тебе первой. Хочу бросать эту дурацкую работу. Но сначала, хочу родить малышку, а уже потом… И тут, лёгкий ветерок обдул меня со всех сторон. Особенно, когда был абсолютный штиль. — Любимый, я знаю, ты всегда рядом со мной! Прошу, явись ко мне ещё один раз! Пожалуйста… А я стояла с закрытыми глазами, и ждала чуда. Но, к сожалению, чудо так и не произошло. — Спасибо, что появился в моей жизни. Ты ещё один раз доказал, что кроме тебя, я никому не была нужна. Спасибо. Я шептала и шептала ему, в надежде, что он услышит. Но слышал меня только этот ветер. — До встречи, Лёшенька. Прости, если можешь, но я не смогу в ближайшее время ещё раз прийти сюда. Сам понимаешь, хех. Я люблю тебя, и всегда буду. Можешь не волноваться, я не выйду больше замуж. Это было бы предательством по отношению к тебе. Да и вряд ли я смогла бы полюбить кого-то снова так же, как и тебя. До встречи, мой милый, спокойно и счастливого сна тебе. И, когда-нибудь, через многие-многие лета, когда поставлю на ноги нашу дочь, у неё будет уже своя семья и дети, а у меня выпадет последний зубик, я присоединюсь к тебе, где у нас будет своё бесконечное лето…