***
Запретный Город, осиянный солнцем, казался небесной столицей. Зала императорского дворца, разукрашенная жёлтой парчой и золотом, сверкала, как драгоценность. Искусно вышитые драконы вздымались к сводам, словно живые. Лишь нарисуй им зрачки, и звери сойдут с шёлковой ткани, склонят тяжёлые косматые головы у ступеней трона из нефрита ланьтянь. Но в изящных белых руках не было кисти. И драконы застыли в своём величественном танце, пугая придворных. Надменные, могущественные сановники не смели поднять глаз пред ликом своего владыки. Лишь один из них, скрестив руки на груди, усмехался в лицо правителя Девятиземья. Император, облачённый в драгоценный наряд из шёлковой пряжи огненных пауков, закинув ногу на ногу, задумчиво смотрел в одну точку. Этот наряд, что преподнёс ему князь Хуошань, правитель Огненной Горы, прискучил владыке. Паучий шёлк сложен в обработке. Лишь в Хуошане возможно найти подобное сокровище. Гладкие халаты, расшитые золотом, шёлком и духовными ядрами, казалось, вспыхивали при каждом движении, мерцая огненными искрами. Защищая и питая счастливого обладателя энергией, одежды защищали его от атак. Но кто бы посмел бросить вызов сыну небес? Император, что правил этими землями не одну сотню лет, стал спасением от хаоса. Если бы не он, Ло Бинхэ, возможно, сумел бы совладать с Союзом Бессмертных. В прошлом имя «Наньхай Юйцинь» тысячу раз прогремело под небесами, содрогая Девятиземье, прежде, чем стало запретным. Теперь лишь самые отчаянные смельчаки посмели бы даже прошептать его, навлекая на себя огонь наказания, что падал с небес ужасающим ненастьем! За множество лет император стал солнцем и луной жителей Девятиземья. И те не смели противиться его суровому, жестокому правлению, гордясь силой и могуществом владыки. Ведь Наньхай Юйцинь подчинил даже суровые земли севера! Да ведь сам бессмертный Лэн Сюэфэн следовал за императором, словно верный пёс! Но не только сила потрясала воображение подданных, превращая императора в легенду, в божество! Множество прекрасных женщин окружали его, словно звёзды. Не было места желанней и драгоценней, чем нефритовый сад императора! Однако Наньхай Юйцинь в лёгком раздражении покачивал ногой, затянутой в изящный сапог из кожи высокоуровнего зверя. Его душу снедала тоска. Пусть он обрёл небывалое могущество, потерял тех, кто дарил ему счастье. Оглядев зал сквозь золотые подвески мяньгуань, Наньхай Юйцинь внезапно застыл, почувствовав беспокойство. Печать стволов... Кто-то обнаружил печать небесных стволов! Брови Лэн Сюэфэна чуть дрогнули, хмурясь, однако, лицо не изменило насмешливого выражения. Прекрасное изваяние из снега и льда, он не позволил бы себе потерять лицо даже сжигаемый ненавистью или огнём страсти. – Что не так? – спросил он чуть слышно. – Долина Тайхэ! Кто-то сумел проникнуть за барьер! – ответил император Девятиземья, поднимаясь. – Хм? – удивился тот. – Таких смельчаков, словно звёзд на небе. Ваше величество ведь объявили эти земли сокровищницей. Потемнев лицом, Наньхай Юйцинь велел подданным покинуть зал, желая остаться один на один со своим верным помощником. Лишь тогда он сурово уставился в прекрасное лицо воина. – Дело ведь не в землях клана Су. Неужели кто-то сумел отыскать печать небесных стволов? – проницательно спросил тот. – Твоими стараниями клан Су был уничтожен. Разве дева Сиянь носила моё дитя? – избегая ответа, произнёс император. – Ха! – выдохнул Лэн Сюэфэн. – Только потомки семи богов достойны быть стражами печатей границ, однако, в борьбе за власть они порой ведут себя, словно варвары. Дева Сиянь была рождена в клане Су, однако, посмела связать свою жизнь с Царством Демонов. Нет, с самим владыкой тьмы! Конечно, она не могла последовать за возлюбленным – людям не место среди демонов. Но рано или поздно Тяньлан-цзюнь попытался бы разрушить границы. Не думаю, что Су Сиянь... отказала бы ему в помощи. – ... ... – гневно промолчал император, сощурив чёрные глаза дракона. – Боги, да что за взгляд? Неужели я в чём-то ошибся? Ваше величество осуждает меня? – усмехнулся Лэн Сюэфэн. – И ты... – вспыхнул Наньхай Юйцинь. – Ты решил убить всех неугодных небесам, поддавшись домыслам? Твоя вспыльчивость нестерпима! Кто решил, что мне должен помогать бог войны? С каких пор Хун Дунь вмешивается в дела среднего мира? – Ты сегодня весьма энергичен, – усмехнулся Лэн Сюэфэн. – Всё ещё злишься из-за той девчонки? Неужели и впрямь сумел привязаться к ничтожеству из мира ветра и цветов? Надменно вскинув подбородок, император промолчал. – Так почивший лорд Цинцзин и впрямь?.. Неужели твоя любовь так сильна? Потому ты не смог уничтожить этого щенка? – Он мёртв, – процедил сквозь зубы Наньхай Юйцинь. – Нет смысла говорить об этом. – А-Цинь, – сделав шаг к мужчине, произнёс Лэн Сюэфэн. – Не забывай, кто ты. У великого воина Сюань У было четыре сына, но лишь один остался в живых. Я не могу предать его доверия! – Хм? – наклонил голову Наньхай Юйцинь, отчего золотые бусины мяньгуань, зазвенев, качнулись. – Думаю, дело вовсе не в этом. Печати границ ослабли. Император демонов, судья Диюй, бог войны... кто ещё странствует по миру людей, натянув чужую личину? Сюань У? Какой вздор! Признай же, сам Хун Дунь дрожит от страха, боясь потерять власть! И ты, и Дун Тайшань здесь для того, чтобы спасти его трон! – Ао Цинь! – рявкнул Лэн Сюэфэн, использовав имя, что император не позволял произносить и отцу. Имя, что он носил в далёком, счастливом детстве. – Ты... Могущество верховного божества даёт трём мирам спокойствие и безопасность! Или ты... Неужели ты готов отказаться от собственной жизни? Решил вернуться в Южное Море? Прикрыв глаза, император не ответил, вспоминая свою горькую любовь. Его прекрасная Циньцинь... Последний Огненный Феникс, она подарила ему своё сердце. Он ещё помнил, как на её плече распустилась ветвь мэйхуа... Когда Лэн Сюэфэн убил её... Наньхай Юйцинь отнёс возлюбленную к родным берегам, доверив её остывшее тело водам Южного Моря... От воспоминаний о том, как сияют лазурные глаза... сердце императора зашлось в приступе чудовищной боли. – Что, если так? – спросил он тихо. – Убьёшь и меня? – Вздор, – нахмурившись, возразил собеседник. – Я здесь, чтобы помочь тебе. Ведь прекрасным братьям Ао всегда не хватало беспристрастности и хладнокровия. Боюсь, ты можешь оступиться и погибнуть. – Какой же ты ублюдок, – посетовал Наньхай Юйцинь шёпотом. – Мы обсудим это позже. Сейчас стоит поспешить. Этот человек... имеет странную власть над печатями небесных стволов и земных ветвей. Возможно, он потомок кого-то из семи богов, что создавали массив. – Хм? – поразился Лэн Сюэфэн, рассеянно взглянув на печать сжатия тысяч ли, что император развернул взмахом руки. А он силён! Даже небесным чиновникам не так просто совладать со столь мощным заклинанием. – Кроме десяти священных семей, что охраняют печать, есть и другие? Разве этот Лэн не позаботился о каждом из них?***
Шэнь Цинцю, застыв, с изумлением и дрожью осматривая печать небесного ствола. Восхищённый неведомой силой, он не мог вдохнуть, словно внезапно оказался у трона небесного владыки. Он и не заметил, что за спиной выросла грозная фигура. Не услышал, как тяжело обрушились на землю тяжёлые кольца плети. – Смеешь нарушать границы запретных земель, щенок? – процедил Наньхай Юйцинь, сжимая рукоять сияющего, словно лунный свет, оружия. Вздрогнув, Шэнь Цинцю обернулся. Его лицо побледнело, однако, он не сдвинулся с места, не бросился бежать. – Из какой ты семьи? – грозно спросил император. Правитель Девятиземья не чувствовал ауры могущества. Очевидно, юнец не достиг ступени создания золотого ядра, а значит, маску носить не мог. Он слишком молод, чтобы быть сыном Наньхай Юйциня, да Лэн Сюэфэн и не оставил бы его в живых! Десять семей, которым дарована защита печатей небесных стволов не могли и шагу ступить без ведома императора! То, что случилось с кланом Су, стало жестоким уроком для остальных. Заманив их на крышу, он убрал лестницу, вынудив подчиниться. Однако черты лица этого юноши казались смутно знакомыми. Император не понимал, откуда он взялся. Шэнь Цинцю молчал. Раньше он видел этого человека лишь издали, но не мог ошибиться, не узнать его! Страх сковал тело, мешая дышать. Императору хватит и одного удара, чтобы уничтожить Мин Циньшуана! Опустив голову, юнец молчал. Что бы он мог ответить? Правда навлечёт беду на весь клан Мин, а Шэнь Цинцю вовсе не желал им зла! Но как объяснить своё присутствие в запретных землях? Нет, всё гораздо хуже. Как он мог объяснить своё появление у печати небесного ствола, куда не смели ступить и бессмертные? Мин Циньшуана вмиг обвинят в попытке разрушить границы миров! А если кто-то узнает, кто он на самом деле, и Цанцюн не избежать беды! Не дождавшись ответа, император Девятиземья поднял плеть, готовый ударить вторженца. Шэнь Цинцю, оцепеневший под давлением немыслимой силы, застыл, не способный бежать или отразить удар. Зажмурившись, он стиснув в руке талисман. Может быть он защитит слабое тело хотя бы на мгновение! – Остановись! – раздался знакомый голос. В то же мгновение светящаяся плеть оказалась перехвачена сильной рукой. – Лэй Цян? – удивился Шэнь Цинцю, увидев перед собой спину адепта Цюндин. Однако что-то было не так... Слишком широкие плечи и высокий рост, да и голос словно стал глубже и никак не мог принадлежать молодому человеку. От удара маска разбилась, обнажив истинный лик главы Союза Бессмертных. – Хм? – усмехнулся Наньхай Юйцинь, вглядываясь в благородные черты Юэ Цинъюаня. – Вот как. Чжэнь мог бы подумать, что этот мальчишка оказался здесь случайно, но появление самого главы Союза Бессмертных наводит на горькие мысли. Неужели заклинатели затеяли смуту? – Ты сам в это не веришь, – ледяным тоном дерзнул ответить Юэ Цинъюань. – Зная, кто я, говоришь о таком? – Закрой рот! – гневно цикнул император, отнимая плеть. – Конечно же, я помню, кто ты! Бешеный пёс Хун Дуня! Юэ Цинъюань не ответил. Выпустив оружие, он скрестил руки на груди, ожидая продолжения. Шэнь Цинцю замер за его спиной. Кто этот человек? Что за голодный дух, пожрав душу Ци-гэ, захватил его тело? Старший брат всегда отличался мягкостью и осторожностью. Он никогда не позволял себе упрямства и гнева! Это не Юэ Цинъюань... Даже долгие годы страданий, даже близость к небесам, что убивает чувства, не могли превратить его в этого высокомерного тирана! – Мне казалось, ты любил Шэнь Цинцю, – внезапно произнёс владыка Девятиземья, заставив Шэнь Цинцю вскинуть взгляд. Но Юэ Цинъюань продолжал молчать. Сделав шаг вперёд, юноша остановился рядом, взглянув на застывшее лицо Ци-гэ. Почему он ничего не говорит? Как он отыскал это место? Как сумел преодолеть барьер? Повернув голову, Мин Циньшуан уставился на Наньхай Юйциня. Почему этот человек говорит о нём? – Ты любил Шэнь Цинцю, но продолжаешь быть покорным псом того, кто приказал уничтожить его семью? – с презрением и гневом процедил император. Распахнув глаза, Шэнь Цинцю отшатнулся. Протянув руку, Юэ Цинъюань притянул его к себе. Наверное, главу Цанцюн напугала внезапная бледность. – Что это значит? – нахмурившись, спросил Мин Циньшуан, подняв взгляд. – О чём он говорит? Юэ Цинъюань окинул взором встревоженного юношу. Глаза главы Цанцюн полнились сочувствием и нежностью. Он мог бы сказать сяо Цзю всю правду, но... Шэнь Цинцю никогда не был слабаком, однако, его поступки внушали ужас. В юности, после того, как сяо Цзю, не позволив ему оправдаться, объясниться, пронзил свою грудь ножом, решив всё за них обоих, Юэ Цинъюань пронизывал ледяной страх. Каждый раз, когда возникала необходимость поведать младшему брату неприятную новость, Юэ Цинъюань содрогался от ужаса. За годы, что эти двое прожили в одной секте, между ними возникло множество недопониманий. Слишком часто глава Цанцюн выбирал молчание, полагая, что этим защитит сяо Цзю от тревог. – Почему ты молчишь? – севшим голосом спросил Шэнь Цинцю. Скомкав шёлк одежд заклинателя на широкой груди, стискивая дрожащие пальцы, юноша так и не добился ответа. Это злило, распаляло гнев. – Зачем вы преследовали меня, глава Юэ? Я полагал, вы были уверены в том, что в этом теле заключена душа лорда Цинцзин? Но ведь это ложь! Очевидно, вы и впрямь... решили, что этот Мин собирался убить вас. Шэнь Цинцю пристально наблюдал за выражением лица Юэ Цинъюаня. Но как и в прошлом, ни единый мускул не дрогнул. Глава Союза Бессмертных отвёл взгляд, но так и не ответил на вопрос. Наньхай Юйцинь рассмеялся, видя унизительные попытки юноши добиться хоть слова. – Что за вздор ты несёшь? – спросил он, нахмурившись. – Шэнь Цинцю мёртв уже двадцать лет. Слишком большой срок для того, чтобы вернуться. – Глава Юэ, неужели вы и впрямь знали, кем был лорд Цинцзин? – надавил Шэнь Цинцю. Если Юэ Цинъюань промолчит и сейчас, он развернётся и уйдёт. Хватит... Больше нет сил терпеть это недоверие и ложь! Если ненавидишь, испытываешь вину, пряча истинные чувства за маской заботы, так притворяйся лучше! Или прекрати эту игру! – Матушка Шэнь Цинцю носила имя Циньцинь, – едва слышно ответил Юэ Цинъюань. – Она была самым прекрасным нефритовым цветком столицы. Юноша побледнел. Чтобы удержаться на ногах, он вцепился в рукав халата главы Цанцюн. Нюй юэ из мира ветра и цветов? Вот как? – На её плече красовались алые цветы мэйхуа, – продолжал Юэ Цинъюань. – А танец весенних лепестков поражал в самое сердце. Красота девушки покоряла города и завоёвывала страны. Сам князь Ледяного Хребта, говорят, готов был заплатить немыслимую цену, чтобы выкупить её из дома цветов. Однако Циньцинь внезапно пропала. Её следов никому отыскать не удалось. Последний раз её видели в Шэньяне. Говорят, Циньцинь скрывалась от погони. На руках она держала ребёнка, которому не исполнилось и трёх лет. Там женщина и оставила своё дитя. Решив, что ребёнок мёртв, эти люди продолжили преследовать мать, а затем, настигнув, убили, забрав мёртвое тело. Сглотнув, Шэнь Цинцю мрачно взглянул на императора Девятиземья. Как же так?.. Значит, матушка тоже была заклеймена печатью цветка? Почему же и на её теле заклинание приняло форму ветви мэйхуа? – При чём здесь Хун Дунь? – хрипло спросил Шэнь Цинцю. – И дитя, и мать были убиты по приказу небес, – произнёс Наньхай Юйцинь, уставившись на юнца. В душе императора зародились сомнения. Странная энергия, что пронизывала тело Мин Циньшуана, тревожила, казалась знакомой. За один шаг оказавшись рядом, император сжал плечо юноши, пропустив сквозь его тело свою ци. Юэ Цинъюань отпрянул, сжав талию Мин Циньшуана, однако, сыну небес хватило времени, чтобы узреть правду. – Мэйхуа? – спросил он, не отрывая безумного взгляда от лица юноши. – Ты... Ты и впрямь Шэнь Цинцю? Задохнувшись, тот стиснул запястье Юэ Цинъюаня ледяными пальцами и бросился прочь, едва различая дорогу сквозь застивший взор туман, уводя старшего брата за собой. Даже сейчас... Нет, особенно сейчас, после того, как узнал правду, Шэнь Цинцю никак не мог оставить Ци-гэ! Надежда, давно забытая, та, с которой заклинатель боролся всю свою жизнь, опалила сердце. «Я думал, ты любил Шэнь Цинцю»... Всего одна фраза разбила картину миру, уничтожила все благие намерения бывшего лорда Цинцзин. Он жаждал услышать ответ, так страстно желал узнать правду, что тонкие пальцы дрожали. Но тревожило не только это. Что произошло? Как император Девятиземья сумел рассмотреть его истинную сущность под личиной мальчишки?! Как смог обнаружить печать цветка, ведь её подавляла кровь Чжучжи-лана! И какое отношение он имеет к прошлому Шэнь Цинцю? Глава Цанцюн, почувствовав дрожь юноши, вмиг растворился в пространственной технике, унося Шэнь Цинцю прочь. Выпрямившись, император Девятиземья применил одну из сильнейших способностей, дабы отыскать беглецов. Он должен защитить это дитя! В прошлом Шэнь Цинцю остался один, лишь чудом избежав смерти в раннем детстве! Кто бы мог подумать, что действия Наньхай Юйциня, его жажда отомстить за Циньцинь, приведёт лорда Цинцзин прямиком в бездну! Владыка Девятиземья и впрямь жаждал использовать Тяньлан-цзюня, дабы уничтожить богов! Однако тот проиграл... А теперь... всё так запутанно, святые небеса! Ведь уничтожение границ не вернёт Циньцинь к жизни... А этот ребёнок... – Циньцинь, слышишь ли ты меня? Наше дитя... здесь. На этот раз я сумею... Сумею его защитить! Простишь ли ты меня, Циньцинь? Ты выбрала возлюбленным подлеца и труса! Ведь даже повстречав это дитя в прошлом, я не сумел сказать ему правды. Мой несчастный сын, он... погиб такой нелепой, бессмысленной смертью! Но теперь всё изменится!.. Приземлившись, Шэнь Цинцю лихорадочно оглянулся. – Как такое возможно? Как он мог узнать меня? – с дрожью спросил заклинатель. – Кто он такой? Юэ Цинъюань молчал. То, что он должен был сказать, повергнет Шэнь Цинцю в ужас, разрушит его жизнь... – Шуан-гэ! – раздался встревоженный голос Тянь Цзиянь. Девушка тут же повисла на его плече. Сжав дрожащими пальцами переносицу, Шэнь Цинцю горько рассмеялся. Почему эти люди никак не оставят его в покое? Почему, даже переродившись, он не может жить спокойно?! – Хватит! – произнёс он с гневом. – Это лицемерие отвратительно! Нахмурившись, Тянь Цзиянь и Юэ Цинъюань переглянулись. – И как давно ты понял? – спросила девушка. – Лэй Цян... не видел моего лица, – ответил Мин Циньшуан, пытаясь избавиться от хватки своей фальшивой невесты. – Хотя мы и встречались, он не сумел бы меня узнать. Тогда этот Мин носил лицо Дунхай Юйгуана. – О? – рассмеялся Ло Бинхэ. – Глава Юэ всегда был плох в притворстве. К тому же, не стоило брать с собой лорда Тяньмэнь. – Он и впрямь всегда считал, что я глуп! – вспылил Шэнь Цинцю. Осознав, что проговорился, заклинатель тут же закрыл рот, словно позабыл, что до этого не единожды выдал себя. Однако Юэ Цинъюань не ответил. Не зная, куда укрыться от его пристального взгляда, покрасневший Шэнь Цинцю опустил голову. – Тянь Цзиянь никогда не вела себя подобным образом, – произнёс он, отталкивая девицу. – Она никогда не стала бы капризничать и показывать слабость! Её характер... сродни нраву Лю Минъянь. – Какая жалость! – ответила Тянь Цзиянь, выпуская жертву. Скрестив руки на груди и усмехнувшись, Ло Бинхэ сбросил маску. – А я думал, учитель не сохранил воспоминаний этого юнца. Отшатнувшись, Шэнь Цинцю невольно отступил ближе к Юэ Цинъюаню. Может быть, он искал защиты у старшего брата по старой привычке? Это ранило Ло Бинхэ. Потемнев, он готов был высказать свою обиду, но раньше, чем заклинатели сумели открыть рот, их окружил мощный барьер. Фигура, облачённая в золотой шёлк опустилась с небес на сияющем, словно солнце, мече. Шэнь Цинцю зажмурился, прощаясь с жизнью. В своём страхе он невольно стиснул руку Юэ Цинъюаня, ища поддержки. И тот с мягкой улыбкой сжал похолодевшие пальцы. – Всё хорошо, сяо Цзю, – прошептал Юэ Цинъюань. – На этот раз Ци-гэ позаботится о тебе. Императорская стража, подоспев, окружила присутствующих плотным кольцом. Среди них виднелся лорд Тяньмэнь и Дунхай Юйгуан, что притворялся адептом Цзуйсян. – Поверить не могу, это же Ао Цинь! – воскликнул Цзян Цинсун, заставив присутствующих вздрогнуть и поднять головы к небесам. Падёт ли на землю кара за подобную дерзость? Однако далёкая лазурь оставалась чистой и ясной. – Замолчи! – попытался остановить его Дунхай Юйгуан, не скрывая страха. – Ао Цинь – единственный из оставшихся в живых драконов Ао! Как это может быть он? Лорд Тяньмэнь лишь рассмеялся в ответ. – Так и есть! Ублюдок, что уничтожил собственную семью в борьбе за власть! Он убил старшего брата, за что и был изгнан служить людям. Душа Ао Циня полна зависти и жадности! Он желал бы занять место верховного божества, но всё, чего мог добиться – место владыки Южного моря. – Вздор... – прошептал Дунхай Юйгуан, не отрывая взгляда от величественной фигуры. – Твой предок тоже был убит им, – произнёс Цзян Цинсун. – От величественного цинлуна осталось лишь маленькое яйцо. – Прекрати! – прошипел глава Дунань, сгорая от стыда. Ведь этим яйцом был он сам! – Говорят, и Бэйхай Юйшунь пал жертвой заговора. Император Девятиземья сумел найти приспешников и в землях тьмы. И хотя вас связывают кровные узы, доверяй ему меньше. В ответ Дунхай Юйгуан лишь с недоумением и жалостью взглянул на бывшего жениха. Тем временем Наньхай Юйцинь коснулся земли. Зачехлив меч, он обвёл надменным взором присутствующих. Мощь его ауры оказалась так велика, что никто не сумел удержать масок. Великие заклинатели предстали перед императором Девятиземья, пробудив в его груди немалый гнев. – Отыщите остальных, – произнёс он, бросив взгляд на стражей. Цзян Цинсун, усмехнувшись, встал рядом с Юэ Цинъюанем. – Что теперь, шисюн Юэ? Собираешься схлестнуться с ним в битве? Твоих сил недостаточно, а я ограничен наказанием за побег из Диюй. Сцепившись взглядами, глава Цанцюн и император Девятиземья застыли. Никто не произнёс и слова, но, судя по выступившим на висках капелькам пота, их молчаливый поединок был жесток. – Семя Хуньдуня достигло Сферы Первых Небес? – процедил Наньхай Юйцинь, признав поражение и отводя взгляд. – Разумеется... Разве верховный бог мог оставить мир людей без защиты? Шэнь Цинцю с сомнением смотрел на старшего брата, не понимая, что происходит. Вернувшись в этот мир спустя двадцать лет, он чувствовал себя глупой марионеткой. Каждый готов был дёргать за нити... Каждый жаждал заполучить раззолочённую, фарфоровую игрушку. Под барьером чувствовались густые сгустки тьмы. Император Девятиземья знал, кто пробрался сюда. Кому, кроме Тяньлан-цзюня, пришло бы в голову ступить на земли клана Су? Наверное, стоит открыть двери темницы Байлу и изгнать демона в его собственный мир. Нахмурившись, император взглянул на Мин Циньшуана. Его черты и впрямь напоминали лицо Шэнь Цинцю. И если в этом теле душа лорда Цинцзин, со временем это сходство станет сильнее. Ещё вчера... он хотел разрушить границы миров, не боясь хаоса и гибели людей, что подвергнутся засилью тьмы. Теперь, встретив этого юношу, отказался от мести. Душа Шэнь Цинцю не могла покинуть Диюй без ведома Хун Дуня. Жаждал ли верховный бог удержать Наньхай Юйциня от безумия или хотел натянуть узду? Силы императора велики. Реши он и впрямь заручиться поддержкой Царства Демонов, и боги не смогли бы противостоять его гневу. Однако всё это было возможно раньше. Теперь Тяньлан-цзюнь не имел власти, ведь в землях тьмы верховодил Ло Бинхэ. Тем не менее... Лао Гунчжу утверждал, что сумеет с ним совладать. Глава Дворца Хуаньхуа предан императору. Долгое время Наньхай Юйцинь использовал его, дабы зорко следить за бессмертными. Лао Гунчжу – шпион Запретного Города. Статус этой Заклинательской школы особенный, оттого император защищал Дворец Хуаньхуа. Когда-то Наньхай Юйцинь был уверен, что Лао Гунчжу поможет ему поработить Тяньлан-цзюня. Однако демон сумел разглядеть ловушку, погубив и себя, и клан Су... – Что ж, – раздался глубокий, бархатный голос из-под дымки чар сокрытия. – Раз уж мы здесь, тебе стоит объясниться, Наньхай Юйцинь. Шагнув из темноты на свет, Тяньлан-цзюнь предстал во всём своём величии. Его ауре царственного достоинства мог бы позавидовать и верховный бог. Всё же Тяньлан-цзюнь был истинным правителем, священной кровью, потомком асуры! На самом деле, Ло Бинхэ не шёл ни в какое сравнение со своим отцом. Нынешний император тьмы казался неразумным щенком рядом с этим лютым озлобленным зверем. Взгляд Шэнь Цинцю невольно скользнул по лицу ученика, остановившегося неподалёку. И пусть по нему пробежала лишь лёгкая тень, заклинатель внезапно ощутил волну жалости. За двадцать лет в Диюй судья поведал ему историю жизни этого мальчишки в мельчайших подробностях. Перемежая встречи с чудовищем и несчастным ребёнком, которым был его ученик в ранние годы, он пробудил в сердце лорда Цинцзин раскаяние. Сейчас, видя, как холоден Тяньлан-цзюнь, как презрителен взгляд обсидиановых глаз, так похожих на глаза сына, он невольно испытал гнев. Сжав запястье Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю притянул его к себе, закрыв демона собственным телом. На самом деле... и в прошлом лорд Цинцзин метался между ненавистью и сочувствием. Всё было не так... не тем, чем казалось. Шэнь Цинцю мучил чудовищный страх того, что другие узнают о печати цветка. Этот страх заставлял его поступать, словно одичавшая, загнанная в угол крыса, что готова укусить и кошку! Шэнь Цинцю не мог позволить себе доброты и мягкости. Боясь предательства, он так и не сумел довериться даже Ци-гэ. Тот день, когда Ло Бинхэ, спрятавшись у горячего источника, подглядывал за лордом Цинцзин, едва не стал последним в жизни могущественного бессмертного. Ведь тогда он пережил чудовищное отклонение ци и едва сумел избежать смерти... Тогда, проводив взглядом взмывшего к небесам Лю Цингэ с учеником Цинцзин за спиной, мальчишкой, что, наверняка, увидел печать цветка, Шэнь Цинцю покинул своё ненадёжное убежище. Рухнув на каменные ступени, скрытые под водой, он закашлялся. От гнева рот заполнился кровью. Оставаться незамеченным, не залечив ран, оказалось тяжёлым испытанием. Алые цветы мэйхуа вновь проступили сквозь полупрозрачный шёлк. Сколько же времени ему придётся медитировать в этот раз, чтобы скрыть постыдный след?.. Да и есть ли время? Ло Бинхэ не должен приближаться к Лю Цингэ! Этот союз разрушит жизнь заклинателя! В конце концов, стоит мальчишке проговориться, и жизнь лорда Цинцзин будет разрушена! – Маленький ублюдок! Зверёныш! – прошипел Шэнь Цинцю сквозь зубы. – Неужели я и впрямь мог его не заметить? Разгадал ли он мою тайну? Ох... Приступ кровавого кашля сотряс тело. Отдышавшись, заклинатель взглянул в небеса. – Врагов нужно убивать до того, как они войдут в силу, – прошептал лорд Цинцзин. – Я напрасно поддался на уговоры Инъин и принял этого белоглазого волка в ученики. Мгновение слабости погубит меня... До самого заката заклинатель не покидал источник, но так и не сумел совладать с ранами. Недавний всплеск ци Лю Цингэ, чудовищное давление ауры бога войны, что он использовал на Ло Бинхэ, словно яд, проник в вены, отравив кровь. Шэнь Цинцю ненавидел это состояние. Заклинатель прошёл тяжёлый жизненный путь. Он не мог быть слабым! Не выносил даже мысли о том, чтобы довериться другому человеку! Никогда... Больше никогда не позволит он прикоснуться к себе ни одному мужчине! Никогда... не позволит измываться над своим телом! А для этого никто не должен узнать страшной тайны! «Нужно проучить этого маленького ублюдка!» – вот что думал тогда Шэнь Цинцю. Скрипнув зубами, лорд Цинцзин затянул пояс. Жаль, что нельзя убить Ло Бинхэ! Ему прочили путь власти и могущества. Даже предсказание, составленное лордом пика Ицзин, говорило об этом. Ло Бинхэ внезапно превратился в надежду секты Цанцюн, сокровище, способны даровать хребту Тяньгун особый статус преднебесных земель! Рядом с человеком, способным достичь столь небывалого могущества, Шэнь Цинцю не мог не чувствовать угрозы. Страх достиг небес, требуя уничтожить мальчишку. Но убей лорд Цинцзин собственного ученика, и его жизнь будет разрушена! Узнав о подобном, псы Цанцюн, что занимали посты лордов пиков, сумеют добиться его изгнания. Даже Юэ Цинъюань не защитит от чудовищного наказания! Ядро Шэнь Цинцю будет разрушено, знания о техниках секты – стёрты чудовищным, разбивающим разум проклятьем. Покинув Цанцюн в подобном состоянии, он не сможет скрыть печать цветка! Не сумеет защитить себя от рабства... Рассудок заклинателя затуманился. Страх перед Ло Бинхэ лишил его покоя и разума. Зная, что причинив вред Ло Бинхэ, обречёт себя на гибель, Шэнь Цинцю не мог совладать с собой. Мысли сплелись в немыслимый клубок безумия, обжигали тьмой. И по сей день заклинатель так и не сумел понять, как тогда решился на тот чудовищный поступок... Очевидно, это было первым признаком начавшегося отклонения ци. Страх свёл его с ума! Спешившись у собственного дома, Шэнь Цинцю зачехлил клинок. Лететь на мече было не лучшей мыслью. На это требовалось множество сил, ведь печати секты не позволяли подобного безрассудства. Чтобы использовать техники полёта, требовалось достичь стадии золотого ядра. Но... Шэнь Цинцю так и не сумел создать пилюлю бессмертия в своём даньтяне. Для того, чтобы казаться достойным поста второго лорда Цанцюн, он использовал энергию жизни. Шэнь Цинцю всегда был безжалостен к самому себе. Склонившийся перед лордом Цинцзин старший ученик казался взволнованным. – Ты что-то хочешь мне рассказать, Мин Фань? – спросил Шэнь Цинцю с непривычной мягкостью. Выпрямившись, тот взглянул на учителя сияющими глазами, а затем стремительно произнёс: – Учитель, Ло Бинхэ самовольно покидал пик! Уверен, учитель не позволял ему уходить! Однако он вернулся на Цинцзин в сопровождении лорда Лю! Не знаю, как он сумел добиться подобного, но лорд Лю взял его на собственный меч! – Вот как? – медленно произнёс Шэнь Цинцю в бешенстве. – Отыщи его и запри в дровяном сарае. Этого ублюдка давно пора наказать! Радостно закивав, мальчишка поклонился и бросился выполнять приказ. Вдали тут же послышался его зычный, уверенный голос, велевший ученикам найти Ло Бинхэ. Войдя в Бамбуковую Хижину, лорд Цинцзин невидящим взглядом обвёл изысканное убранство комнаты. Обитель покоя и тишины, где так часто раздавались нежные мелодии, рождённые трепетом шёлковых струн циня или плавным переливом флейты, впервые не могла спасти его от тревоги и страха. Шэнь Цинцю ещё никогда не был так близок к разоблачению! С тех пор, как много лет назад юный заклинатель собственными руками убил единственного человека, что знал его тайну, а затем вырвал корни зла, устроив пожар... Шэнь Цинцю соблюдал крайнюю осторожность. Пальцы Шэнь Цинцю крупно дрожали. Ему никогда не забыть ужаса, что он пережил в поместье молодого господина Цю. Если кто-то узнает правду о том, что он носит печать цветка, всё повторится вновь! Нет... Шэнь Цинцю должен заставить Ло Бинхэ молчать, даже если придётся отрезать ему язык! Он должен отыскать способ уничтожить этого щенка! – Учитель! Голос Мин Фаня за спиной был резок и радостен. Вздрогнув, Шэнь Цинцю выронил палочки благовоний, что собирался возжечь. Те рассыпались на полу с тихим стуком. – М? – откликнулся лорд Цинцзин, не отрывая взгляда от дрожащих рук. Совершить задуманное даже ради собственной безопасности всё ещё было немыслимым испытанием. – Ло Бинхэ заперт в сарае! Этот Мин связал его и заткнул рот кляпом. – Хорошо, – мягко отозвался лорд Цинцзин. – Ступай. Дальше я справлюсь сам. Позаботься о том, чтобы никто не приближался к дровяному сараю и на ли. – Да, учитель, – поклонился ученик. А затем поспешил выполнить новое указание. Шэнь Цинцю судорожно вздохнул. К горлу подступила дурнота, скрыла туманом, мглой вечерний сумрак комнаты. Солнце почти зашло. Лишь алый краешек ещё горел над грядой Тяньгун, заливая снежные шапки гор кровью. Лорд Цинцзин сжал виски, чувствуя, как болезненно учащается пульс. Как бы он ни хотел избежать жестокого решения, другого выхода не находил. Ло Бинхэ – гений. Если не убить его сейчас, в будущем он отомстит ненавистному наставнику. Шэнь Цинцю всё ещё помнил боль саднящих, опухших от жадных поцелуев губ и отвратительный вкус во рту; помнил, как по щекам струились жгучие слёзы унижения... Запах крови и цератонии навеки запечатлелись в памяти заклинателя. Он не выносил их до сих пор, содрогаясь от страха и тошноты. В секте Цанцюн не отыскать ни каштанов, ни рожковых деревьев даже на пике Цаньцао. Несмотря на свою холодность и отстранённость, Юэ Цинъюань приказал уничтожить их, стоило Шэнь Цинцю испытать приступ дурноты... Кем бы не стал в будущем Ло Бинхэ, его сила, несомненно, превзойдет мощь лорда Цинцзин. Шэнь Цинцю не желал оказаться в рабстве у собственного ученика! Закрыв глаза, заклинатель взял себя в руки. Вздохнув, он открыл ящик стола и вынул золотистую, мягко сияющую плеть. Кожа демонической змеи пятого уровня. Чудовищно опасная, смертельно ядовитая тварь. Если бы его руки не защищали перчатки, Шэнь Цинцю был бы мёртв. Яд этого оружия неисцелим. Никто не сможет выжить после подобного наказания! Выпрямившись, лорд Цинцзин подавил в себе зачатки сочувствия. Мир тесен. Шэнь Цинцю не может жить под одними небесами с Ло Бинхэ! И пока мальчишка не вошёл в силу, его нужно уничтожить! Эта плеть убережёт лорда Цинцзин от наказания. Ведь в теле человека демонический яд заметить невозможно. Никто не знает о том, что заклинатель обладает столь страшным артефактом. А не зная, чем отравлен щенок, никто не сможет ему помочь! Когда за Шэнь Цинцю закрылась тяжёлая дверь дровяного сарая, Ло Бинхэ, мыча и отчаянно мотая головой, отполз к дальней стене. В широко раскрытых обсидиановых глазах плескался страх, а по щекам струились жгучие слёзы. Спина мальчишки врезалась в каменный выступ. Отступать было некуда. Присев рядом, Шэнь Цинцю нахмурился. Он долго смотрел в перепуганное лицо, пытаясь совладать с дрожью. Разве не так выглядел он сам, оказавшись в руках Цю Цзяньло? Разве не смотрел на него умоляюще, проливая немые слёзы? Разве не содрогался от ужаса, покрывшись мертвенной бледностью? Но кто... Кто пожалел его? Кто пришёл на помощь?! Кто помешал этому ублюдку измываться над юным телом?! – Бинхэ, – впервые обратился лорд Цинцзин к своему ученику, заставив того застыть в изумлении. – Так случилось – ты ошибся в выбора пути. Тебе не стоило приходить на Цинцзин. Рот Ло Бинхэ закрывал кляп. Он так много хотел сказать, оправдаться! Он мог поклясться собственной кровью! Но Шэнь Цинцю не собирался слушать обещаний. Откинув голову, ученик взвыл, умоляя дать ему шанс. – Теперь ничего не изменишь, – прошептал Шэнь Цинцю, поднимаясь. – Спасая собственную жизнь, кто бы осмелился сказать правду? Прекрасных губ лорда Цинцзин, полных и ярких, словно вишня, коснулась горькая улыбка. – Ничего, – прошептал он, отпустив кольца плети, с мягким шорохом ползущей змеи опустившихся к ногам. – Ты юн и ещё не успел натворить бед. Князь Диюй будет милостив. Ты переродишься совсем скоро. Возможно, твоя следующая жизнь будет гораздо счастливее этой. Ради этого стоит потерпеть. Ослепительно улыбнувшись, Шэнь Цинцю прикрыл свои удивительные глаза. Казалось, они всё время меняют цвет, словно морские волны. – Прости меня, – прошептал Шэнь Цинцю, занося руку для удара. – Ты не оставил мне выбора. В следующее мгновение юного ученика настиг стремительный, смертоносный танец змеиной плети. Ужасающая боль пронзила хрупкое тело. Казалось, не осталось ни единой целой кости, ни единой вены! Каждый цунь белой кожи покрыли алые вспухшие рубцы, синеющие на глазах. Белые шёлковые одежды пропитала кровь. Рухнув на землю, Ло Бинхэ подтянул колени к груди, содрогаясь под градом чудовищных ударов. До тех пор, пока тьма не сомкнула свои спасительные волны над гудящей, раскалывающейся головой ученика. Шэнь Цинцю, покинув дровяной сарай, поспешил на вершину пика. Там, среди снегов, обдуваемый ветрами, он сумеет вернуть спокойствие! Жизнь заклинателя сурова! Смерть может настигнуть сотню раз прежде, чем человек ступит на небеса! Ло Бинхэ... не повезло. С этим нужно смириться! Забыть... Пережить... И забыть. Однако в груди уже родилась боль. Росла, расцветая пышным ядовитым цветком, разрывающим меридианы! Рот наполнился кровью, стоило опустится в позу для медитации. Ци вмиг истаяла, едва сверкнув мириадами зелёных искр. Испугавшись, Шэнь Цинцю осмотрел руки. Неужели он был неосторожен и отравился демоническим ядом?! Но нет же! Всё не так. Для того, чтобы управлять чудовищным оружием, лорд Цинцзин потратил немало сил. В гневе он совсем позабыл о том, что его жизненный срок... так и не восстановился после битвы с Лю Цингэ. Очевидно... он подошёл к концу. Ло Бинхэ умрёт. Но и он не сумеет выжить. Нет. Так не должно случиться! Повалившись навзничь, Шэнь Цинцю хрипло дышал, глядя в небеса. Он внезапно очнулся, пришёл в себя, понял, что натворил! Раскаяние сковало сердце. Побледневших губ впервые за долгое время коснулась мольба. – Святые небеса... этот Шэнь совершил непростительную ошибку. Это я... Я должен умереть. Ведь вся моя жизнь – череда неудач. И если Ло Бинхэ останется жив, я готов понести наказание... В ту ночь тело и дух Шэнь Цинцю оказались изранены. Явившись на Цинцзин поутру, Юэ Цинъюань нашёл младшего брата едва живым. И лорд Цинцзин, и его ученик были спасены. Однако Шэнь Цинцю так и не сумел прийти в себя. С тех пор он словно лишился рассудка. Его сердце то и дело затапливала жалость и нежность к собственному ученику, а мгновение спустя эти светлые чувства тонули во тьме ненависти. И эти чувства заклинателю предстояло пронести сквозь года...