Между богом и демоном

      Взрыв талисмана сотряс барьер, проделав в нём изрядную дыру. Сжав запястье Сюэ Фэна, ученица Аньдин, не теряя времени, бросилась к долине Тайхэ. Ледяной красавец не сопротивлялся. Дрожь длинных изящных пальцев этой девицы учащала его собственный пульс. Смотреть на то, как этот человек, спрятав своё лицо под ненадёжной маской, заботится о нём, приносило Мобэй-цзюню удовольствие. Пусть он и гневался на лорда Аньдин, однако, за долгие годы разлуки сумел осознать, насколько важно выслушать его оправдания.       Боясь спугнуть, Мобэй-цзюнь не смел торопить события. Дрожь, робкий, едва слышный от страха и беспокойства голос, тень обречённости в глубине голубых глаз этой девицы говорили о том, что Шан Цинхуа догадался, чью руку сжимают его похолодевшие пальцы. И то, что он не пытался сбежать, не отпрянул, вопя от ужаса, давало надежду. Может быть, Ло Бинхэ был прав и за долгие годы страх в душе Шан Цинхуа угас.       Но даже так... Мобэй-цзюнь не понимал причины отношения лорда Аньдин. Предал, а затем скрылся за маской смерти от возмездия? Неужели он и впрямь так низок? Разве он не бессмертный? Где же его благородство и честь? Да этот демон обладает более праведным нравом!       Пальцы ученицы Аньдин не разжались, не выпустили чужого запястья, хотя они уже миновали барьер.       – Господин Сюэ, – тихо прошептала девушка. – Хочу спросить... Может ли эта недостойная молить вас о... совете?       – Меня? Что за странный выбор? – не удержался тот.       – Вы... Думаю, именно вы сможете мне помочь. Характер господина Сюэ... позволит судить... о ситуации... с беспристрастностью.       – Хм? – удивился Сюэ Фэн. Неужели решился действовать? Любопытство и тихая радость заворочались в груди демона. – В этом случае у меня нет причин для отказа. Говори.       – С одним моим... шиди... произошёл чудовищный случай. Однажды, много лет назад, он встретил человека... который стал ему... близок. Этот мужчина был его... жизнью. С тех пор шиди потерял покой, стал безрассуден, позабыл о собственной чести и достоинстве, отдав себя в руки... господина. Но эта связь... была далека от уз любви. Они напоминали хозяина и раба. Да-даже с духовным зверем никто не посмел бы обращаться с такой жестокостью и ра-равнодушием. Но... шиди всё равно готов был отдать всё, чтобы быть рядом, чтобы защитить этого человека! Единственное... чего он боялся – лишиться жизни. Ведь тогда... Тогда шиди больше не смог бы заботиться о своём... воз-воз... Ох... О своём господине. Однако тот задумал недоброе. Его план был опасен! И шиди сделал всё, чтобы отговорить... этого человека. Он заливался слезами и умолял остановиться, но... В ответ... получил удар, едва не отнявший жизнь... Теперь... Минуло множество лет, но этот че-ловек всё ещё считает шиди предателем, подлым лицемером. А ведь те узы... В любой час он мог бы взглянуть, почувствовать, что у шиди на душе! Так как же ему быть, господин Сюэ? Как объяснить, что всё вовсе не так и унять ненависть?       Огромные голубые глаза, влажные и блестящие от подступивших слёз, уставились на Мобэй-цзюня. Тот застыл, растерялся, не зная, что ответить. Он ведь и впрямь мог в любой момент активировать печать и найти Шан Цинхуа. Он и впрямь мог узнать, о чём тот думал! Но... струсил. Священные предки! Ведь тогда, потеряв заклинателя в ущелье Цзюэди, он и впрямь жаждал его отыскать! Но очевидно Шан Цинхуа был так опасно ранен, что печать не отзывалась.       Так зачем бы он стал пробуждать эту связь? К тому времени Мобэй-цзюнь уже получил весть о том, что этот жалкий человечишко мёртв.       Но и позже, узнав о лицемерии лорда Аньдин, он не посмел искать правды, боясь натолкнуться на ненависть и презрение. Ведь Мобэй-цзюнь и впрямь считал Шан Цинхуа предателем, возвращённым шпионом, что терпеть не мог весь демонический род! Мобэй-цзюнь и не думал, что это может так ранить.       – Глупая отговорка. Кто бы поверил в такое? – холодно спросил Сюэ Фэн, попытавшись отнять руку. Чувство вины поднялось в груди, немало поразив правителя Северной Пустоши. Цепкие пальцы девушки не разжались. Умоляюще глядя в глаза синего льда, она тихо ответила:       – Но ведь узы должны были донести до этого человека чувства шиди! Почему же он не понял, не почувствовал, как ему страшно и больно? Как же так? Неужели даже ощущая удушливую тоску, он не задумался о её причине? Разве его сердце не болело? И... И это причина... Она не глупее других! Ведь шиди... Он... Думал... Думал, что сумеет остановить этого человека! Пусть и такой ценой... Ведь... Ведь господин... Шиди надеялся, что он хотя бы немного привязан... Что он одумается!       И без того сумбурная речь стала и вовсе неразборчивой. Переполнив озёра голубых глаз, слёзы повисли на мокрых ресницах, сорвались, юрким змейками потекли по щекам. Губы девушки дрогнули, сжались в упрямом желании сохранить лицо. Отпустив спутника, она отвернулась, пытаясь взять себя в руки.       – Но если эта причина казалась ему столь важной, что могла объяснить предательство, почему же твой шиди не пришёл и не объяснил всё тому человеку? – нахмурился Сюэ Фэн. Хотя он, конечно же, знал ответ.       Спина девушки напряглась. Прямая, упрямая. Она не повернула головы, словно оцепенев в своей задумчивости.       – Боялся смерти... Жизнь... Это единственное, что он желал сохранить, – ответила она позже осипшим от слёз голосом.       – Мог бы прислать письмо, – ответил Сюэ Фэн, не скрывая сожаления.       – Но я прислал! – воскликнул Шан Цинхуа, повернувшись. Этот вскрик, нервно сжатые кулаки, приподнявшиеся плечи, всё говорило о крайнем волнении. Настолько сильном, что девица и не поняла, что выдала себя с головой.       – Вот как? Так неужели этот человек ничего не получил? – нахмурился Мобэй-цзюнь Ведь он и впрямь не получал писем!       Издав невнятный звук, девушка закрыла рот ладонью. Её округлившимися глаза говорили о многом. Однако демон не двигался, ожидая ответа.       – Когда ты отправил письмо? Куда? – спросил он, спеша прояснить прошлое, цеплялся за него, словно за спасительную нить.       – Я... Я... Долго не мог прийти в себя, – опустив голову и сцепив пальцы так, что они побелели, начал Шан Цинхуа. – После... несчастья в ущелье Цзюэди я ничего не помнил. Забыл, кто я. Забыл обо всём. А затем разразилась война... Союз Бессмертных бросился защищать Чуньцин и многие заклинатели оказались заперты в осаждённом городе. Был среди них и я... Поднявшись на каменные стены крепости, я увидел надменного, гордого демона, восседающего верхом на звере девятого уровня. И лишь тогда... Сумел вернуть воспоминания...       Замолчав, Шан Цинхуа судорожно вздохнул. Очевидно, он долго сдерживал дыхание. Да и сейчас терял рассудок от страха. Ох, что на него нашло, чтобы вот так броситься с головой в драконью бездну?! Разве хули-цзин столь беспечны и отважны?!       – И что дальше? – поторопил его Мобэй-цзюнь, сделав пол шага к заклинателю.       Шан Цинхуа нерешительно замер, не зная, продолжать ли рассказ или броситься прочь. Успеет ли он миновать хотя бы с десяток чжанов, прежде чем разгневанный северный демон пронзит его сотней ледяных стрел?       Взгляд голубых глаз невольно метнулся прочь, заметив, как покрывается инеем трава долины Тайхэ.       Нет. Очевидно, Мобэй-цзюнь превратит его в глыбу льда, сделай этот Шан хотя бы шаг назад. Отступать нельзя. Едва завидев Сюэ Фэна, Шан Цинхуа стоило подготовиться к смерти!       Силы покинули заклинателя. Покачнувшись, он рухнул на колени. Обняв себя за плечи, лорд Аньдин попытался сберечь хотя бы толику тепла, с отчаянием глядя на облачка пара от собственного дыхания. Губы вмиг побледнели, а зубы начали отбивать дробь.       Но Шан Цинхуа не смел молить о пощаде. Склонив голову, заклинатель произнёс усталым, сломленным, полным горечи голосом:       – Отступая под градом стрел, пущенных с крепостных стен, ваше величество должен был заметить ту, что пронзила полу вашего плаща. В её оперении таилось пространственное заклинание, где Шан и оставил своё письмо. Неужели ваше величество и впрямь... не видел его?       Мобэй-цзюнь стиснул губы в тонкую нить. Он ведь и подумать не мог, что Шан Цинхуа жив! Священный предок, да кто бы стал отправлять послание подобным образом?! Тогда Мобэй-цзюня переполняли гнев и свирепая ярость! Да разве сумел бы он заметить какое-то заклинание в таком состоянии?! Стал бы рассматривать одну из сотен тысяч стрел, прежде чем превратить её в снежную пыль?!       – Да кто бы додумался до столь безрассудного плана?! – вскипел демон. – С чего ты взял, что я замечу?!       Склонив голову ещё ниже и в отчаянии опустив плечи, заклинатель прошептал:       – Я думал, ваше величество знает... Думал, что вы видели меня, ведь ваш взгляд был направлен на этого Шана... Ваше величество... до последнего мгновения не сводил глаз с крепостных стен. Я был так напуган... Боялся, как бы эта атака не ранила вас... Поэтому... Поэтому выстрелил первым в надежде, что стрела, оцарапав кожу, приведёт вас в чувство, заставит покинуть опасное место!       Смежив веки, Мобэй-цзюнь с трудом сдерживал гнев и подступившую дурноту. В его памяти предстал тот час. Солнце на закате окрашивало стены крепости золотом и багрянцем. В его лучах прекрасные длинные волосы стрелка, изготовившегося к атаке, реяли кровавым стягом. Стройный силуэт казался знакомым. Мобэй-цзюнь и впрямь не мог отвести взгляда от этой изящной фигуры. Он словно чувствовал аромат давно покинувшего его предателя, слышал звон нефритовых подвесок и шорох его шёлковых одежд... От подобной картины дыхание перехватило, а гнев подступил к горлу, бился в висках, застив разум... Мобэй-цзюнь и представить не мог, что это Шан Цинхуа! Он видел в нём врага, убийцу! Так зачем было изучать стрелу, ранившую бедро и застрявшую в меховом плаще?       Мобэй-цзюнь чувствовал себя болваном. Ведь тогда он видел перо зимородка в обрамлении! Но даже зная, что именно такие использует лорд Аньдин, ничего не смог понять!       А позже... Ло Бинхэ, встревоженный ранением, не позволил Мобэй-цзюню участвовать в дальнейшей битве...       – Шан думал... ваше величество гневается на меня, что письмо не в силах изменить ваши мысли. И поэтому... Поэтому я больше не смел... попадаться вам на глаза.       С губ демона невольно сорвался тихий вздох. Осада крепости Чуньцин стала одной из первых в череде долгих лет сражений. Если бы тогда Мобэй-цзюнь не уничтожил стрелу... смог бы поверить его словам? Получи он тогда письмо Шан Цинхуа... Сумел бы... Несомненно, он поверил бы любому оправданию, ведь тогда Мобэй-цзюнь готов был расстаться с собственной жизнью, только бы унять свирепствующую тоску! Узнай тогда Мобэй-цзюнь правду, он бы во что бы то ни стало добрался до Шан Цинхуа!       – Хочешь сказать, твоей вины в случившимся нет? Ты не предавал меня? – спросил Мобэй-цзюнь грозно, хотя таил в душе надежду.       – Никогда... Этот Шан... Никогда не предал бы ваше величество... – едва слышно прозвучал ответ. С посиневших губ Шан Цинхуа сорвался вздох, растаявший в морозном воздухе. Заклинатель опустил ресницы, потяжелевшие от пушистого белого инея, и стал медленно заваливаться на бок. Его хрупкое здоровье оказалось подорвано этой нежданной встречей. Воля и разум Шан Цинхуа больше не могли противиться страху перед Мобэй-цзюнем и отчаянию, что так долго терзало несчастного заклинателя. Больше всего в этом мире лорд Аньдин боялся смерти. Но сейчас столкнулся с ней лицом к лицу.       Очнувшись, Мобэй-цзюнь приглушил гнев. Морозная аура, что превратила долину Тайхэ в ледяную пустыню, угасла. Под лучами солнца ярко вспыхнули капли растаявшего инея.       – А ты искусен в притворстве, – тихо произнёс Мобэй-цзюнь, наклонившись над бессознательным заклинателем. И сейчас Шан Цинхуа продолжала скрывать маска невинной ученицы Аньдин. – Даже лис позавидовал бы подобным умениям.       Сглотнув, Шан Цинхуа внезапно распахнул глаза, уставившись в лицо Сюэ Фэна. Вскочив, он тут же выхватил из рукава талисман сокрытия. А затем, схватив спутника за руку, стремглав бросился прочь.       – Да что не так? – разозлился демон.       – Там... За нами погоня! Похоже... Это императорская стража! – выкрикнул заклинатель, пытаясь отыскать следующий талисман.       Однако сделать этого не успел. Вспышка ци, ослепив, взорвалась в чжане от беглецов. Оглянувшись, Шан Цинхуа с ужасом увидел град огненных атак. Мобэй-цзюнь может быть ранен подобным! Он ведь ледяной демон! Огонь – самый страшный враг его величества!       Выпустив руку спутника, Шан Цинхуа создал барьер, закрыв собственным телом правителя Северной Пустоши.       – Да как ты смеешь?! – схватив заклинателя за плечо, начал тот.       Мобэй-цзюнь не ожидал, что атака врага будет столь мощной, что содрогнёт долину Тайхэ. Барьер заклинателя разбился. Огненная сфера, врезавшись в тугую грудь, тяжело ранила лорда Аньдин.       Потеряв рассудок, демон перехватил талию заклинателя в попытке спасти его от удара. Охнув, тот закашлялся кровью, зашёлся от боли, глядя, как меркнет в глазах свет. Вот и всё... Больше нет сил притворяться...       Опустив веки, Шан Цинхуа позволил истиной природе взять верх. Он не видел, как на высоком челе Мобэй-цзюня пламенеет демоничеий знак, сжигая маску Сюэ Фэна; как чудовищная мощь его атаки превращает десятки сильнейших императорских стражей в снежную пыль...       Расправившись с врагами, демон наконец смог взглянуть на раненого человека. Но онемел от потрясения – в своих руках он сжимал едва живого, окровавленного северного лиса.       – Хули-цзин? – прошептал Мобэй-цзюнь, не в силах сдержать дрожь. – Ты – хули-цзин?! Да как такое возможно?!       К несчастью, раненый зверь не мог ответить. Его белая шерсть пропиталась кровью, а дыхание становилось всё беспорядочнее и тише. Поколебавшись лишь мгновение между спасением Ло Бинхэ и Шан Цинхуа, демон выбрал второго. Долина Тайхэ опустела. Правитель Северной Пустоши спешил в земли тьмы. Ведь этому зверю необходим лекарь Царства Демонов!

***

      Тонкие пальцы Мин Циньшуана сжимали запястье Ло Бинхэ. Тёплая энергия медленно текла по телу демона, выравнивая биение ци, не позволяла мрачным мыслям взять верх. Не в силах поверить, Ло Бинхэ опустил голову, уставившись на изящную руку юноши. Может быть, он ошибся? В теле Мин Циньшуана и впрямь душа Шэнь Цинцю? Но зачем учителю заботиться об ученике подобным образом? Зачем тревожиться о нём? Разве их не разделяет ненависть? В прошлом Ло Бинхэ поклялся отомстить наставнику за жестокость! А после того, как лорд Цинцзин столкнул его в Бесконечную Бездну, увидев метку демона на лбу ученика, тот и вовсе утонул во тьме!       Но сейчас рука Шэнь Цинцю надёжно сжимала запястье Ло Бинхэ, а его юное тело закрывало демона от глаз императора Девятиземья и... Тяньлан-цзюня. Этого Ло Бинхэ понять не мог. Неужели учитель считает, что он не способен за себя постоять? Смешно!..       Однако... Он не хотел останавливать поток ци, не желал прерывать этой связи. Ло Бинхэ нравилась забота Мин Циньшуана. Воспоминания о Шэнь Цинцю из другого мира не давали покоя. Ах, если бы только подобное было возможно и здесь!       Сделав шаг к юноше, Ло Бинхэ прижался к спине Мин Циньшуана. Он бы уткнулся в его плечо, но рост мальчишки изрядно уступал росту демона.       – С чего ты взял, что достоин объяснений? – вскипел император Девятиземья, уставившись на Тяньлан-цзюня. – Всё, что касается моих земель, не имеет отношения к Царству Демонов! Клан Су предал империю! Будучи хранителями печати, они не должны были переступать границ! Я позволил Су Сиянь стать ученицей Дворца Хуаньхуа лишь потому, что Лао Гунчжу стал её наставником! Но девица нарушила запрет, полюбив демона! Предательство империи, обман императора, попытка разрушить печать границ! Любой из этих проступков карается смертью всей семьи! Так каких объяснений ты ждёшь?! Если желаешь найти виновника – взгляни на собственное отражение в водной глади!       – Какая дерзкая ложь, – вздохнул Тяньлан-цзюнь, не теряя спокойствия и изысканности манер. – Лао Гунчжу – твой приспешник и раб. Не он ли велел Су Сиянь сблизиться со мной? Мне неизвестны причины, Наньхай Юйцинь, однако, полагаю, в тот час ты́ искал поддержки земель тьмы. Очевидно, средь небесного войска мятеж.       Сглотнув, император Девятиземья лихорадочно оглядел присутствующих. Куда исчез Лэн Сюэфэн? Почему он оставил его в одиночестве? Неужели столь сложное положение забавляет этого бога войны?!       – Как это касается тебя? Клан Су был уничтожен! И что бы ни скрывалось за твоими словами, это не более, чем домыслы!       – Всё это время меня снедало любопытство, – с мягкой улыбкой произнёс Тяньлан-цзюнь. – Ты ведь жаждал заполучить дитя Су Сиянь. Но, не сумев отыскать его, уничтожил клан. Неужели император Девятиземья и впрямь отважился пытать членов семьи этой женщины, чтобы узнать, где она спрятала собственного ребёнка? А она сама... Сколько боли вынесла несчастная, прежде чем умереть? Ведь даже за гранью смерти Сиянь не смогла найти покоя. Взгляни, её призрак и сейчас стоит за моим плечом!       Шэнь Цинцю крепче стиснул запястье Ло Бинхэ. Тонкие пальцы юноши дрожали. Шутка ли – узнать, что твоя мать погибла при подобных обстоятельствах, отдала жизнь, дабы спасти ребёнка, которого ей пришлось доверить воле зимней реки! Сможет ли Ло Бинхэ пережить это, не поддавшись гневу? Или его постигнет искажение ци?       Судорожный вздох коснулся уха Мин Циньшуана. А спустя мгновение лёгкий поцелуй скользнул по виску.       – Учителю не стоит тревожиться за этого Ло, – прошептал демон, высвобождаясь из хватки изящных пальцев. – Жизнь на Цинцзин закалила мой характер.       Побледнев, тот не ответил. Слова Ло Бинхэ больно ранили его. Ах, чего же этот Шэнь ждал? Неужели надеялся, что ученик станет послушным и ласковым, словно щенок, стоит потрепать его по макушке? Шэнь Цинцю следовало помнить, что перед ним свирепое чудовище, способное разорвать бессмертного на куски.       Опустив взгляд, Мин Циньшуан отступил. Он слишком слаб! Его ци оказалось недостаточно. Демон поддался тьме.       – Раз ты так разгневан, почему бы не отомстить за свою возлюбленную? – насмешливо спросил Ло Бинхэ, выступив вперёд. – Убей этого человека.       Тяньлан-цзюнь оглядел собственного сына с головы до ног, а затем, не удостоив его ни единым словом, обернулся к Наньхай Юйциню.       – Марионетка не слушает приказов? Удивительно, он желает твоей смерти.       – Это легко исправить, – нахмурившись, возразил император Девятиземья. – Желая защитить своё дитя от тьмы, Су Сиянь оставила в его теле частицу печати небесных стволов. Ло Бинхэ не может не подчиниться мне.       Тот чуть заметно вздрогнул, хотя и не подал виду.       – Ты не посмеешь воспользоваться этой властью! – возразил Юэ Цинъюань. Его взгляд невольно скользнул по лицу Шэнь Цинцю. – Мир бессмертных восстанет против подобного! Неужели ты и впрямь так алчен, что готов идти против небес с армией демонов?!       – Этот план... не имеет изъянов, – согласился Наньхай Юйцинь. – Захватив власть над императором тьмы, я стану властителем демонов. А кто, кроме них способен совладать с миром богов?! Хун Дунь стар и беспомощен! Давно пора сменить его!       – А ты ещё более безрассуден, чем я полагал, – прошептал Лэн Сюэфэн, появившись за спиной Наньхай Юйциня. – Разве ты не собирался отыскать нового хранителя печати, устроив состязания? Твой разум разбит горем и страданием. Позволь мне помочь. Ведь если ты последуешь этому плану, больше никогда не увидишь тела своей Циньцинь.       Глаза императора Девятиземья опустели. Он запутался. Не имея вины, оказался виноват во всём! И никто не защитит его от гнусной клеветы! Даже его собственный сын...       – Шэнь Цинцю, твоя мать Циньцинь обладала редкостными талантами, – обратил несчастный император свой взор на Мин Циньшуана. Кажется, тот и впрямь стал последней надеждой. – Она выросла в доме цветов и на её плече красовалась ветвь мэйхуа, но воля Циньцинь никогда не была скована печатью цветка. Твоя мать – последний Огненный Феникс... Мне жаль, что я не сумел её защитить. Ты... похож на неё.       Застыв, Мин Циньшуан не отводил взгляда от лица императора за подвесками мяньгуань. Ему так хотелось узнать правду, но спросить о прошлом, значит открыть истинное лицо! Бросить всему миру, что он – Шэнь Цинцю! Ненавистный лорд Цинцзин, символ раздоров и войн, проклятье, звезда несчастья, бежал из Диюй...       Немыслимо! Этого Мин Циньшуан допустить не мог. Что тогда станет с Цанцюн?! Потому и молчал, глядя, как тает интерес в глазах Наньхай Юйциня.       – А характер у него твой, – напомнил о себе Тяньлан-цзюнь, вызвав немалый переполох среди присутствующих. Шэнь Цинцю покачнулся. Не подхвати его Юэ Цинъюань, возможно, юноша рухнул бы на колени.       – Не тебе, опальному императору Царства Демонов, не признавшему собственного сына, об этом судить, – вмешался Лэн Сюэфэн. – Сколько проступков ты совершил?! Бежал из темницы, проник в долину Тайхэ, оскорбил правителя Девятиземья! Я должен призвать небесный огонь, дабы уничтожить тебя!       – А-а-а, – насмешливо протянул Тяньлан-цзюнь. – Твой предок сумел совладать с великим асурой лишь потому, что был подлее крысы. Трусливый, недальновидный, алчный, он воспользовался хитростью, столкнув моего предка с небес. Небесный огонь? О, в ближайшее время Хун Дунь будет занят другим.       Взгляд обсидиановых глаз остановился на лице Наньхай Юйциня.       – В прошлом ты искал помощи земель тьмы в жажде повергнуть небесного владыку во прах. Сегодня я тебе помогу.       В этот момент раздался чудовищный взрыв. Казалось, атака немыслимой силы содрогнула все три мира. Никто не сумел удержаться на ногах, кроме павшего императора демона, расправившего крылья.       – Клан Су взывает об отмщении! – воскликнул Тяньлан-цзюнь. И его голос перекрыл шум взрыва и гул испуганных голосов. – Чжучжи-лан, сын владыки Северного моря Бэйхай Юйшуня и демонессы священной крови достаточно могущественен, чтобы разрушить одну из десяти печатей небесного ствола! Граница трёх миров повреждена! Свирепые демоны южных земель Царства Демонов, необузданные и лютые варвары; стотысячелетние звери высшего уровня; голодные духи; свирепые мертвецы... все они с радостью воспользуются приглашением и покинут земли тьмы! Сейчас лишь барьер долины Тайхэ отделяет их от мира людей и золотых чертогов! Ведь разрушив печать, Чжучжи-лан растворил врата в Небесную Столицу! Демонам пора вернуться в родные края!       – Святые небеса, да он обезумел! – прошептал Шэнь Цинцю, невольно поддавшись объятиям Юэ Цинъюаня. Главу Цанцюн била крупная дрожь. Нельзя допустить, чтобы монстры земель тьмы прорвали границу, однако, совладать с целым княжеством... Барьер повреждён. Ведь они сами позаботились об этом, проделывая брешь за брешью! Что же теперь делать?       Коснувшись виска захолодевшими пальцами, глава Союза Бессмертных попытался установить мысленную связь с Лю Цингэ.       – Нужна помощь? – раздался прерывистый голос бога войны. – Где ты?       – Стягивай силы мира бессмертных у долины Тайхэ! Шиди Лю, у тебя мало времени! Едва ли мы выстоим дольше одной стражи. Граница мира демонов прорвана!       – Я понял, – помолчав мгновение, ответил Лю Цингэ. – Мой пояс всё ещё украшает верительная бирка. Лю возьмёт на себя смелость заменить главу Союза Бессмертных.       Вздохнув с облегчением, Юэ Цинъюань сжал Мин Циньшуана в объятиях. Теперь он мог сосредоточиться на защите этого человека!       – Сяо Цзю, тебе не нужно...       – Я слышал это сотни раз, – прошипел тот, отталкивая заклинателя. – Раз уж мы решили сорвать маски... Мне нужна пилюля концентрации ци. Поднявшись на Огненную Ступень, я смогу принести больше пользы!       – Нет, – твёрдо возразил Юэ Цинъюань. – Твоя душа хрупка! Как я могу позволить поднимать уровень силой?! Да ты тут же схватишь отклонение ци!       Сжав губы в затаённой обиде, Шэнь Цинцю промолчал. Ци-гэ по-прежнему считает его неразумным ребёнком. Неужели он верит, что Шэнь будет стоять в стороне, наблюдая, как остальные сражаются, отчаянно защищая барьер? Вздор... Он потратит всю духовную силу на то, чтобы помочь им!       Даже если никто не просил...       В прошлом Шэнь Цинцю слишком часто полагался на других. А ведь он думал, что всё не так... Лорд Цинцзин, заклеймённый рабской печатью, считал себя одиноким, сильным заклинателем. Боги, как же слеп он был! Под молчаливой защитой Цанцюн Шэнь Цинцю стал слишком высокомерен! Как вообще он мог думать подобным образом, не имея золотого ядра?       Но сейчас... Всё иначе. Шрам на щеке Юэ Цинъюаня невозможно не узнать. Такие оставляют демонические стрелы, смазанные особым неисцелимым ядом. И если этот след всё ещё виден, значит глава Союза Бессмертных не сумел совладать с чудовищным проклятьем.       – Не веди себя, как болван, Юэ Ци, – прошипел Шэнь Цинцю, рассудив, что старший брат вновь пытается скрыть от него правду. Юэ Цинъюань и раньше берёг его от тревог и забот, спуская любые проступки. – Думаешь, я стану смотреть, как ты умираешь?       – Боюсь, что нет, – ответил тот, перехватив талию юноши и ступив в растворившиеся пространственные врата. – Соблаговоли остаться рядом и не поступай безрассудно. На этот раз я сумею тебя защитить!       Оказавшись среди зелёных полей долины Тайхэ, Шэнь Цинцю вырвался из рук Юэ Цинъюаня. Покраснев, он пытался унять сердцебиение, обманывая себя. Ци-гэ не имеет отношения к его сбившемуся дыханию! Это... от страха и тревоги! Ведь Шэнь Цинцю видел, как чудовищно нападение демонов! Даже в ущелье Цзюэди, где не было сильных зверей, нашествие тьмы казалось истинным бедствием, а здесь... всё гораздо хуже!       – Кто из нас способен противостоять монстрам девятого уровня? – прошептал Шэнь Цинцю, опустив густые ресницы. Ах, да разве дело в этом?! Его тревожило иное! Тело всё ещё хранило тепло родных рук! Заклинатель словно чувствовал тугие, крепкие мышцы Юэ Цинъюаня на своей талии! Как же часто он мечтал об этом раньше! Святые небеса, Ци-гэ был единственным человеком, которому Шэнь Цинцю дозволял прикасаться к себе! Но старший брат... вздрагивал каждый раз, стоило задеть даже краешек одежд сяо Цзю. Отдёргивал пальцы, словно получил ожог или удар...       Видя подобное отношение, Шэнь Цинцю ранил себя горькими мыслями. Думал, что не заслужил доброго отношения... Ведь Шэнь – ученик У Янцзы. Мошенник, вор и убийца... Что, кроме отвращения, мог испытывать к нему Юэ Цинъюань? Подобное прошлое заставляло Шэнь Цинцю ценить каждое, даже случайное прикосновение, хотя он и не осмеливался приближаться к старшему брату намеренно, заливаясь краской каждый раз, когда вспоминал своё надменное поведение в первые годы обучения в Цанцюн. Подумать только, столь ничтожный, подлый человек, которого Юэ Цинъюань вытащил из грязи и приютил только ради прошлых лет, осмеливался... целовать и признаваться фениксу мира бессмертных в любви!       Даже сейчас Шэнь Цинцю затапливал стыд от мысли об этом. Он ведь всегда знал, что не ровня будущему главе секты, однако, полагал, что может поступать подобным образом. Гнев и неразделённые чувства лишали Шэнь Цинцю рассудка. Он запутался... Забыл, что обещал не винить старшего брата в том, что тот не вернулся за ним, позабыв обещание...       – Сяо Цзю? – встревоженно позвал Юэ Цинъюань, вырвав заклинателя из череды горьких воспоминаний. – Тебе ничего не грозит. Не стоит бояться.       Уставившись на бессмертного, тот не ответил. Прошлое всё глубже затягивало, застило рассудок, словно Шэнь Цинцю вновь оказался в Диюй. Впрочем, он ведь не мог утверждать, что и впрямь сумел сбежать. Лу Пинден искусен в подобных иллюзиях...       – Сяо Цзю, – прошептал Юэ Цинъюань, осторожно сжав плечи Мин Циньшуана. В груди невольно заворочался страх. Глава Союза Бессмертных не знал, что пережил младший брат в Диюй. Не знал он и того, как ему удалось бежать. Он боялся... Чудовищно боялся, что стражи земель мёртвых бросятся в погоню. Уничтожение печати небесных стволов нарушало границы миров. Больше ничего не могло помешать судье Диюй явиться в долину Тайхэ и схватить Шэнь Цинцю!       – Очнись, сяо Цзю, я никому не позволю отнять тебя! В этот раз... Ци-гэ не посмеет нарушить своего обещания! Ты... Ты ведь позволишь мне объясниться, сяо Цзю?       Неуверенный, встревоженный голос Юэ Цинъюаня с трудом достигал разума заклинателя. Вцепившись в шёлковый халат на груди главы Цанцюн, Шэнь Цинцю пытался выбраться из омута душевной боли.       Боги, этот человек... Разве не он был причиной того, что Шэнь Цинцю превратился в жестокого, безжалостного зверя? Разве не из-за того, что Юэ Цинъюань так хорош, старшего ученика Цинцзин преследовали насмешки, откровенные издевательства и угрозы? Именно они заставили юношу стать отшельником! Эти насмешки ранили его так глубоко и больно... из-за этого Шэнь Цинцю вздрагивал от любого прикосновения! Считал себя отвратительным, словно кусок гнилой плоти, ничтожным, никчёмным паразитом, что не мог и шагу ступить без Ци-гэ...       – Сяо Цзю...       Даже на Цинцзин разговоры не утихали! Ни талант, ни успехи Шэнь Цинцю, ни положение старшего ученика пика не могли уберечь его от грязных, сжигающих, пачкающих душу сплетен! Честь и достоинство Шэнь Цинцю, растоптанные чужими ногами, не мешали Юэ Цинъюаню идти к вершине могущества. Отнюдь, младший брат стал ступенькой, ведь на фоне ученика Цинцзин, прекрасного и порочного, словно дивный экзотический цветок, Юэ Цинъюань казался прекрасным, невинным белым лотосом, сияющим чистотой и праведностью!       – Приди в себя, сяо Цзю!       Среди хаоса подступающей волны демонических существ Шэнь Цинцю не мог отыскать покоя. Его душа, множество раз израненная в Диюй, оказалась неспособна двигаться дальше. Он не мог простить этого человека, хотя, несомненно, любил его больше жизни. Дрожа, Шэнь Цинцю уткнулся лбом в тугую грудь Юэ Цинъюаня. Он помнил аромат его тела, зелёный и терпкий, с лёгкой примесью благовоний, что глава Цанцюн возжигал в Зале Предков каждый вечер; помнил чувство покоя, силы и безмятежности, что исходили от этого человека... И то, какую немыслимую боль причиняла мысль о том, как далёк Юэ Цинъюань от чувств, которые испытывал Шэнь Цинцю!       – Ты... никогда... никогда не любил меня, Ци-гэ... – хрипло произнёс юноша, тут же в отчаянии закусив губу. Зачем он говорит это сейчас? Минуло столько лет! Они расстались так давно, что старший брат уже не вспомнит истинных чувств! Однако удержать поток горьких жалоб не мог. – Раз уж не вернулся... Не стоило пытаться погасить долг, спасая меня... Я ведь не так уж и жалок, Ци-гэ... Этот Шэнь... не пёс, которого можно кормить с руки... Я... Я смог бы прожить и без тебя... Тог-да... Тогда главе Цанцюн не пришлось бы искать оправданий за мой дурной нрав...       – Сяо Цзю... Ты... Что ты говоришь?! – тихо, не скрывая боли, возмутился Юэ Цинъюань, сжимая юношу в объятиях. – Ты... Опять за своё! Позволь же мне всё объяснить! В прошлом...       – В прошлом, – перебил Шэнь Цинцю, не в силах очнуться. – Встретив меня, застав несчастного, что раньше был тебе близок, за свершением преступления, ты испытал чувство вины и стыда. Разве не так, Ци-гэ? Этот Шэнь... На самом деле, был ли Шэнь тебе дорог? Что, если всё иначе? Ты ведь... испугался не за меня...       – Сяо Цзю! – вскричал Юэ Цинъюань, раненный чудовищным обвинением. – Приди в себя! Как только мы покинем долину Тайхэ, обещаю, я расскажу тебе всё! Как бы не было мне стыдно или больно, я ничего не стану скрывать! Но сейчас... Мы оба погибнем, если ты не возьмёшь себя в руки!       – Да, – согласился Шэнь Цинцю, помолчав. Тонкие пальцы, комкающие шёлк чужих одежд, бессильно разжались. Лицо юноши хранило безжизненное выражение. Отступив, он не смел поднять глаз на великого бессмертного. После возвращения из Диюй пропасть между ними стала непреодолимой. Что может связывать главу Союза Бессмертных и никчёмного, бесталанного юнца из маленького провинциального клана? Хватит! Пора взять себя в руки! Несмотря на то, что это тело слабо, в нём жила душа лорда Цинцзин! Он ещё мог сражаться!       – Мы должны восстановить печать небесного ствола. Думаю, император Девятиземья способен это сделать, – тихо произнёс Мин Циньшуан, зябко поведя плечами.       – Послушай меня, сяо Цзю, как только мы выберемся...       – Это костяной орёл? Никогда не встречал чудовищ столь высокого уровня, – перебил Мин Циньшуана, устремив взор вдаль.       Юэ Цинъюань замолчал, наблюдая за тем, как дрожащие тонкие пальцы юноши заправляют выбившуюся прядь волос за ухо. Сердце главы Цанцюн кольнуло. В прошлом этот простой жест часто сопровождал их встречи. Такой очаровательный признак скромности наверняка нёс в себе глубокий смысл. Ведь и тогда изящные белые пальцы младшего брата нервно дрожали, а на устах виднелась тихая улыбка...       Внезапная бледность покрыла лицо бессмертного при этом воспоминании. Боги, почему раньше он никогда не связывал это событие с последующими?! Ведь множество раз Шэнь Цинцю вот так заправлял прядь волос за ухо, нежно улыбался брату, а затем отправлялся на задание, состязание или поединок!       И каждый раз возвращался израненным!       Сглотнув, Юэ Цинъюань протянул руку, заключая Мин Циньшуана под барьер.       – Хватит. В этот раз Юэ не станет закрывать глаза на то, что ты творишь! Я и так позволял тебе слишком много!       Распахнув глаза, Шэнь Цинцю в который раз поразился непостоянству этого человека. Может быть, всему виной демонический яд в его венах? Или путь совершенствования Юэ Цинъюаня не так гладок и лёгок, как кажется? Неужели... Меридианы или ядро главы Цанцюн повреждены? А может, он ошибся в слиянии с мечом?       В конце концов, должна же быть причина столь резких изменений! Как полный нежности и сожалений старший брат опять превратился в этого тирана?!