Между богом и демоном

      – Так и уйдёшь? – с гневом спросил Ло Бинхэ.       – Я устал, – ответил Шэнь Цинцю, тайком доставая из рукава талисман. Почему он злится? Разве недостаточно того, что случилось? Мин Циньшуан бесполезен. Он никогда не сможет совершенствоваться. Бывшему гению придётся пройти путь унижения и презрения. Глава Мин Чжао не станет терпеть подобного человека. Искалеченный когда-то любимый сын станет ненавистным изгоем. Но теперь Мин Циньшуан не мог отправиться в горы, не мог выращивать целебные растения и притворяться лекарем. Для этого необходимо обладать хотя бы начальной базой культивации! Оставшись один, он погибнет...       – Этот Мин... слаб, – добавил Шэнь Цинцю, не осмеливаясь бросить в лицо Ло Бинхэ обвинение в собственном состоянии. Но ведь демон, возможно, уже достиг ранга нетленного! Как могло ускользнуть от него... подобное? Неужели Ло Бинхэ обманывает себя? В любом случае... Шэнь не должен показывать слабости! – Мне стоит отдохнуть перед долгой дорогой.       Ло Бинхэ не верил собственным ушам. Священные предки, да этот человек не изменился даже пройдя Диюй! Неужели правда столь унизительна для его достоинства, что Шэнь Цинцю готов страдать от боли, только бы никто не подумал, что ему нужна помощь?! Но несколько мгновений назад он, словно перепуганный зверёк, отчаянно цеплялся за рукав Ло Бинхэ! Так почему сейчас спина так пряма и тверда, словно юное тело не раздирает боль?! Пропустив сквозь даньтянь демоническую ци, приняв на себя отзвуки атаки Сюаньсу, учитель, должно быть, чудовищно изранен! Как он вообще на ногах держится, в нём ведь нет и следа ци!       Ло Бинхэ не проверял меридианы Мин Циньшуана, но мог предположить, что ранения смертельны. Значит... Шэнь Цинцю должен заменить энергию другим источником. Эликсир ци? Духовные камни? Талисман природной стихии? Ло Бинхэ не видел, чтобы этот человек использовал хотя бы одну из техник.       И что это значит?       Ему и в голову не пришло, что Шэнь Цинцю будет безрассудно растрачивать энергию души.       – Ты можешь отдохнуть в моих покоях. Этот Ло готов сопроводить тебя в клан Мин! Никто не посмеет потревожить человека, оказавшего мне услугу! – предложил Ло Бинхэ. Он не мог отпустить Шэнь Цинцю. Что-то в холодном упрямстве юноши тревожило демона, знакомое до боли и... опасное. Возможно ли, что Ло Бинхэ видел эту картину и в прошлом?       Но когда? Да мог ли ученик Цинцзин, полный ненависти, понять истинное значение подобного упрямства?       Тонкие пальцы Мин Циньшуана стиснули драгоценный талисман, сминая шёлковую бумагу. Зачем? Забота ученика настораживала, причиняла боль. Шэнь Цинцю словно вернулся в прошлое. Боясь показаться беспомощным, стать обузой, он отвергал руку помощи.       – Боюсь, этому Мину никогда не расплатиться за подобную... заботу, – произнёс заклинатель. – Не стоит тревожиться о бесполезных людях. Я больше не смогу причинить тебе зло, Ло Бинхэ.       Судорожно вздохнув, демон собирался схватить юношу за плечо, но тот уже активировал пространственный талисман, умчавшись прочь, словно порыв ветра.       Ло Бинхэ вспомнил! Вспомнил, когда Шэнь Цинцю становился холодным и отстранённым. Чинный, высокомерный, прекрасный бессмертный лорд Цинцзин проявлял гордость и презрение к другим после поединков с Лю Цингэ! Силы лордов невозможно сравнить! Бог войны мог бы уничтожить прекрасный цветок Цинцзин взмахом руки! После того, как Шэнь Цинцю едва не убил Ло Бинхэ, наказав его сотней ударов и оставив без воды и пищи в дровяном сарае, ученик не спускал с наставника глаз! Лорд Цинцзин был болен. Он часто стискивал ханьфу на груди, словно его сердце болело, а губы заклинателя окарашивались кровью, которую тот не мог проглотить.       А ведь тогда Ло Бинхэ, этот белый лотос, корил себя за радость от вида плачевного состояния ненавистного наставника! И когда тот отправился в пещеры духа, пожелал ему никогда не возвращаться назад.       Шэнь Цинцю пробыл под каменными сводами целых три года. Он покинул Линси в день, который орда демонов выбрала для нападения на Цюндин. Когда лорд Цинцзин, блистающий ослепительной красотой и могуществом, опустился с небес на голубую арену перед Главным Залом секты, отчаявшиеся ученики взорвались ликующими криками.       Второй лорд Цанцюн должен был обладать немыслимой силой! Но в поединке со старейшиной демонов он использовал подлые приёмы, убив врага с помощью хитрости!       А затем и вовсе отправил Ло Бинхэ, шестнадцатилетнего юнца, сражаться с чудовищем! Ученик и не думал, что с наставником могла случиться беда. Не искал ему оправдания, увидев в подобном поступке новую причину для ненависти.       В тот день лишь свирепый гнев и жажда мести помогли Ло Бинхэ победить. Вскинув голову, он с торжеством смотрел в лазурные глаза лорда Цинцзин, ожидая увидеть в них страх и раздражение. Но они были пусты и безжизненны.       Недовольный ученик не понимал, что произошло. А затем случилось страшное – подняв руку, Шэнь Цинцю ударил его! На глазах у толпы адептов секты юный герой отлетел прочь, словно лист гинкго, сорванный ветром. Тогда, утопая во тьме, он в который раз поклялся лишить Шэнь Цинцю чести и достоинства!       Лишь гораздо позже, когда лорд Цинцзин умер от меча Лю Цингэ, в разговоре с Ша Хуалин демон узнал правду. Ведь именно эта девчонка привела орду демонов в Цанцюн! И тогда, выпив кувшин вина и прильнув к груди супруга, Ша Хуалин вспомнила лорда Цинцзин.       – Чудовище! Когда Лин-эр пришла в Цанцюн помериться силами, этот Шэнь Цинцю явился, словно снег на голову! Бедный старейшина Дуби! Он ведь отрубил ему вторую руку, растоптав честь прославленного воина! Ублюдок и мерзавец!       – Помериться силами? – рассмеялся Ло Бинхэ. – Явилась бесчинствовать, заявив подобное! Немыслимая дерзость! Тогда гнев затопил меня, помог победить, стать сильней Тянь Чуя.       – Лин-эр была так зла... Цзюнь-шан ведь простил меня? – внезапно спросила та.       – Простил? О чём это ты? – насторожился Ло Бинхэ.       – Доспехи Тянь Чуя покрывали отравленные шипы. Тогда я заставила его броситься на тебя, не в силах вынести ликующей улыбки и торжества заклинателей! Но этот дурак наткнулся на Шэнь Цинцю! Мне даже показалось, что он оцарапал этого несносного лорда Цинцзин! Ох... если бы тогда не подоспела помощь...       Ло Бинхэ похолодел.       – Наткнулся на Шэнь Цинцю? – спросил он таким тоном, что Ша Хуалин, содрогнувшись, пала ниц, моля о прощении и милости.       Но тот ничего не слышал, вспоминая прошлое. Тогда... не оттолкни его учитель, не сбей ударом с пути... этот Ло...       Воспоминания хлынули, затапливая разум.       Цзиньлань. Тогда кровоточащая сыпь чумы, что покрывала белую изящную руку Шэнь Цинцю помешала ему разглядеть шрам от шипов Тянь Чуя. Демонический яд силён. Подобный не излечить совершенствованием! Вспомнив свою грубость и жестокость, Ло Бинхэ испытал тревогу. Тогда учитель мог умереть! Если он и впрямь был отравлен, очевидно, только лекарства лорда Цаньцао помогали ему выжить!       Позже, заключив наставника в Водную тюрьму, Ло Бинхэ никак не мог понять, отчего Шэнь Цинцю так слаб! Полагал, что лорд Цинцзин сумел обманом заполучить своё положение!       Так неужели всё было иначе? Отравленный неисцелимым демоническим ядом, учитель не смог бы совладать с ударом Синьмо! Там, в Цзиньлане, Ло Бинхэ сам разрушил культивацию Шэнь Цинцю!       Вздрогнув, демон очнулся. К горлу подкатывала дурнота. В прошлом учитель причинил ему немало зла! Он не понимал, зачем Шэнь Цинцю бросился на его защиту! А теперь... Неужели и теперь Мин Циньшуан лишился совершенствования, спасая этого Ло?       Но в этом случае... Ох, он должен немедленно нагнать Шэнь Цинцю!       Однако его планам помешал Лао Гунчжу. Глава Дворца Хуаньхуа выглядел испуганным, словно потерявшееся дитя. Кажется, он впервые задумался о важности Ло Бинхэ. Ведь если демон лишится власти, кто спасёт Дворец Хуаньхуа от праведного гнева Союза Бессмертных?       Демонические звери южных земель тьмы должны быть препровождены через границу! К тому же Тяньлан-цзюнь и Чжучжи-лан стали немалой проблемой! Ло Бинхэ следует доказать своё могущество и силу! Втоптать этих двоих в грязь, уничтожить даже тень предательства!       Ло Бинхэ не решился броситься в погоню за Шэнь Цинцю, однако, мог отправить за ним теневых стражей! Даже если Мин Циньшуан окажется в беде, будет спасён!       Отдав приказ, император демонов вернулся к печати небесных стволов...       Мин Циньшуан, ступив в скромные покои постоялого двора, обессилено рухнул на постель. Он так устал, святые небеса! Даже голод и дурнота не могли помешать ему. Смежив веки лишь на мгновение, юноша провалился в глубокий сон. Он не слышал переполоха, что устроили в городе адепты Тяньмэнь, разыскивающие его. Не видел, как стремительные, пугающие тени скользят по изогнутым крышам домов и пагод. Измождённый нахлынувшими чувствами, израненный Шэнь Цинцю, подтянув колени к груди, тонул в кошмарных снах.       Минула ночь. Проснувшись поутру, Мин Циньшуан чувствовал себя больным и разбитым. Совершив омовение в лохани, услужливо наполненной горячей водой, он надел белое ханьфу с вышивкой клана Мин, съел немного каши и, закрыв лицо вуалью доули, спустился вниз.       Как ни странно, проводить гостя вышел сам хозяин постоялого двора. Несмотря на то, что юноша не брал дорогой комнаты и не раскидывался золотом, с ним были более чем вежливы. Нахмурившись, Мин Циньшуан огляделся. Кто-то позаботился о нём. В конце концов, лихорадка утихла. Заклинатель с разбитым дантянем чувствовал бы себя гораздо хуже... Но знакомых лиц или одеяний отыскать не удалось.       Тревога слегка улеглась. Мин Циньшуан попросил подготовить экипаж и его желание было выполнено немедленно, словно тот ждал у двери. Рассматривая тройку резвых скакунов и лаковые бока повозки, Шэнь Цинцю невольно вспомнил о том времени, когда положение лорда Цинцзин позволяло ему жить в роскоши и комфорте. Драгоценные шёлка одежд, коллекция вееров, дом, полный изысканных вещиц, ароматный чай, свежий горный ветер, полный аромата бамбуковой рощи... Ах, на самом деле тогда Шэнь Цинцю был счастлив, хотя и не мог оценить собственной удачи!       Теперь вся его жизнь рухнула в одночасье. Глава Мин Чжао жесток. Юноша надеялся, что отец не решит продать его, словно раба, боясь уронить лицо. И не убьёт, чтобы избавить клан от позора.       В памяти Мин Циньшуана не сохранилось ни единого воспоминания о доброте и ласке родного отца. Мин Чжао суров и требователен даже к самым близким людям. Его нрав непредсказуем и свиреп.       Всю дорогу в клан Мин Шэнь Цинцю снедало беспокойство. Он не останавливался на ночлег, не съел и крошки за два дня пути. Состояние юноши ухудшалось с каждым часом. Лицо покрыла мертвенная бледность, а тело то и дело попеременно охватывало то ознобом, то нестерпимым жаром. Кажется, он всерьёз заболел. Он мог бы достать пилюлю из пространственного кольца лорда Цинцзин... В конце концов, лекарства великого гения Му Цинфана не потеряли бы своих свойств и за сотню лет! Но юноше не хватило сил.       С трудом передвигая ноги, Мин Циньшуан преодолел врата клана Мин под сочувствующими взглядами стражей. Кажется, все обитатели этого места знали, что гения клана постигла сокрушительная неудача. Он не мог вот так, без позволения явиться к отцу и пасть к его ногам. Лишь спустя палочку благовоний, когда в чжэнфан собрались старейшины, расположившись на высоких резных креслах; когда привели супругу Мин Чжао и матушку Мин Циньшуана, что выглядела не лучше отпрыска, глава клана позволил сыну ступить в главный зал.       Путь от дверей до ступеней платформы, на которой в раззолочённом кресле восседал разгневанный Мин Чжао, показался Шэнь Цинцю длиннее, чем чёрная дорога Диюй, поросшая алыми, словно кровь ликорисами. Пав ниц, юноша не смел произнести и слова.       Лицо главы клана напряглось так, что заходили желваки. Сильные пальцы побелели, стискивая лапы золотых львов на подлокотниках. Услышав о произошедшем из письма Мин Юйчжэня, Мин Чжао поспешил в Цзиньлань. К несчастью, он не сумел отыскать ни собственного сына, ни главу Союза Бессмертных.       Слухи подобны пожару. Чудовищная клевета обрушилась на клан Мин, став немалым препятствием в торговле. За несколько дней семья потеряла огромную сумму, лишившись основной части дохода. Гнев Мин Чжао был объясним.       – Что ты натворил? – процедил глава клана. – Как случилось, что глава Союза Бессмертных обвинил тебя в покушении на его жизнь? Что должно было случиться, чтобы гения Мин Циньшуана объявили свирепым наёмным убийцей?!       Голос Мин Чжао грохотал под сводами зала, словно гром. И Шэнь Цинцю мог его понять. Поднявшись на колени, юноша вскинул голову и со страхом взглянул в суровое лицо.       – Это ошибка, отец! По пути в Цзиньлань Циньшуан остановился на ночлег, разделив комнату на постоялом дворе с заклинателем. Аура, мрачная и сильная, говорила о том, что он прошёл ступени создания золотого ядра. Но незнакомец был ранен. Мне пришлось помочь ему с перевязкой. А поутру я обнаружил нефритовую подвеску с символом секты Цанцюн.       Мин Чжао молчал. Сцепив зубы, он вслушивался в речь собственного отпрыска, пытаясь поверить в странный рассказ. Однако гнев захлёстывал мужчину всё сильней.       – Циньшуан ошибся. Решив, что подвеска поможет мне в состязаниях, я отправился в покои главы Юэ. Этот ничтожный думал, что вернув драгоценный нефрит, получит благодарность столь великого и могущественного человека!       – Хм? – откликнулся Мин Чжао. Если бы ему выпала подобная удача, он поступил бы также.       – К несчастью, подвеска принадлежала проклятому лорду Цинцзин, – добавил юноша с тоской.       Дружный вздох ужаса прокатился по залу. Вот уж воистину, пожертвовал генералом, чтобы спасти колесницу       Как же теперь быть? Ведь имя Шэнь Цинцю – верный путь к гибели! Проклятого лорда Цинцзин ненавидят и бессмертные, и демоны! Ему нет места ни в одном из миров! Неудивительно, что глава Юэ Цинъюань так возненавидел Мин Циньшуана! Даже враг не осмеливался бросить в лицо могущественного бессмертного имя Шэнь Цинцю! А этот щенок притащил подвеску лорда Цинцзин!       – Ммм, – промычал Мин Чжао с отчаянием, словно мучимый болью. – Несчастный глупец! Болван! Кто учил тебя подобному высокомерию?! Кто сказал, что ты можешь встречаться с главой Союза Бессмертных?!       В гневе Мин Чжао покинул свой раззолочённый трон. Размахивая руками, он двигался к перепуганному сыну.       – И что нам делать?! Как теперь будет жить клан Мин?! Наш ранг низок, мы далеки от столиц Девятиземья! Одного слова Юэ Цинъюаня будет достаточно, чтобы уничтожить нас!       Опустив голову, Мин Циньшуан молчал. Он был уверен в том, что Юэ Цинъюань и Ло Бинхэ прекратят преследование.       – Если отец позволит, Циньшуан сумеет найти выход, – прошептал юноша.       – Выход? – поднявшись, с презрением произнёс третий старейшина. Завистливый, полный пороков и злобы, он давно мечтал о том, чтобы занять пост Мин Чжао. И сейчас этот мальчишка открывал ему путь! – Пятьсот плетей будет достаточным наказанием! Неважно, выживешь ты или умрёшь! Клан Мин очистит своё имя! После этого глава бросит твой остывший труп к ногам Юэ Цинъюаня!       Мин Циньшуан, распахнув глаза, с ужасом взглянул на ублюдка. Ему было любопытно увидеть лицо Ци-гэ, поступи они так. Что он почувствует? Разозлится? Испытает облегчение? Боль с новой силой захлестнула грудь. Ледяное лицо Юэ Цинъюаня, обнажающего Сюаньсу, всё ещё стояло перед глазами. Разве сумел бы он так поступить даже под действием печати, если бы в сердце нашлось место для этого Шэня?       Даже пройдя Диюй, несчастный заклинатель не сумел избавиться от ненависти к себе. На мгновение он и впрямь поверил, что так будет лучше. Сложив руки в жесте покорности, юноша опустил голову и произнёс:       – Циньшуан признаёт свою вину и готов принять наказание.       Но на самом деле... кого он пытался наказать? Себя? Шэнь Цинцю ударил бы любого, скажи тот правду: вернувшись из Диюй, сяо Цзю мечтал лишь об одном – увидеть Ци-гэ. Он обманывал себя из-за страха, пытаясь сбежать! Шэнь Цинцю так хотел, чтобы долгая разлука ранила Юэ Цинъюаня! Чтобы в мучительных страданиях тот понял, что любит сяо Цзю больше жизни!       В прошлом холодность Ци-гэ искалечила жизнь Шэнь Цинцю. Словно обманутая невеста, он невольно искал отмщения, сбежав от жестокого судьи земель мёртвых. Но даже так... Понимал, что его желанию едва ли суждено исполниться. Не лучше ли и вовсе никогда не встречаться, чем слышать очередной отказ! Шэнь Цинцю не желал новой вины для Ци-гэ! Словно одержимый, терзаемый внутренним демоном, он одновременно желал, чтобы старший брат познал муки любви, сумел понять, как чувствовал себя все эти годы Шэнь Цинцю, и хотел счастья и покоя для дорогого человека. Терзаемый противоречиями заклинатель запутался.       Может быть его смерть и впрямь будет верным решением? В конце концов, Шэнь Цинцю умер двадцать лет назад...       Всё это время матушка Мин Циньшуана, скрывшись за занавесом, изнывала от беспокойства. Опальная наложница, она была жестоко наказана за проступок сына. Получив пятьдесят палок, женщина томилась в холодном, старом, полуразрушенном доме, получая скудную пищу. Ведь безжалостный супруг... никогда её не любил. А теперь... Неужели он осмелится убить её дитя?!       Покинув укрытие, Чэн Фэй бросилась на колени, обнимая ноги супруга. Её мольбы о милосердии могли бы смягчить и каменное сердце, но у Мин Чжао его не было вовсе. Оттолкнув несчастную женщину, он отступил на шаг, впервые не зная, как поступить.       Мин Циньшуан успел подхватить Чэн Фэй, мягко поддерживая исхудавшее тело. Святые небеса, это он виноват! Заняв тело юного гения клана Мин, Шэнь Цинцю стал бедствием этой семьи!       – Отец! В том, что произошло, нет чужой вины! Почему вы наказываете матушку?!       Глава Мин не нашёлся с ответом. Что он должен сказать? Что Чэн Фэй вызывает в нём отвращение? Что в его сердце давно живёт юная дева семьи Чэнь, которую он не может взять в наложницы, потому что его статус не позволяет иметь больше семи жён? О, если бы Циншуан не был гением и надеждой клана, Мин Чжао задушил бы Чэн Фэй собственными руками! И сейчас, когда у него появилась причина поднести этой женщине отравленное вино, он не откажется от своего желания!       Чэн Фэй стара! Ей тридцать три! Как можно сравнивать её с прекрасным шестнадцатилетним цветком семьи Чэнь?!       Губы Мин Чжао презрительно дёрнулись. Готовый огласить жестокий приговор, он застыл, заслышав шум. В чжэнфан ворвался перепуганный юноша. Пав на колени, он поднял побелевшее лицо, взглянув на главу клана, и произнёс:       – Глава Чжао! Глава Чжао, к вратам клана прибыли адепты пика Тяньмэнь!       О Цзян Цинсуне ходило множество жутких слухов. Судья и палач секты Цанцюн он, говорят, мог содрать с человека кожу десятью ударами плети! Мин Чжао слышал, что торговца шёлком, что осмелился оскорбить главу Юэ, проиграв ему на аукционе, нашли на следующий день в сарае со свиньями! Обглоданный до костей, он был отдан на корм животным ещё живым! А во время войны с демонами... Сколько бесчинств творил лорд Тяньмэнь! Да что там, говорят, он явился в Цанцюн прямиком из Диюй!       – Верните Чэн Фэй в Павильон Ветра! Мин Циньшуана повелеваю запереть в Зале Наставлений! Я вынесу наказание позже! – приказал Мин Чжао, схватив гонца за шиворот и бросаясь встречать гостей.       Адепты Тяньмэнь могли явиться на порог клана Мин лишь по одной причине – глава Юэ Цинъюань решил судьбу этой семьи! А ведь они могли бы повысить ранг с девятого до седьмого – пятеро из десяти молодых талантов Мин сумели поступить в известные школы заклинателей! А Мин Юнь стал внешним учеником храма Чжаохуа!       Но теперь всё кончено! Этот щенок Циншуан! Ох... Глава должен защищать клан от опасности даже ценой собственной жизни! И Мин Чжао тайком отдал приказ стянуть все силы на малой арене! Защитное построение тоже готово! Как только прогорит палочка благовоний, будет поднят барьер!       Адептов Тяньмэнь, затянутых в чёрные ханьфу с шёлковой алой вышивкой, невозможно спутать даже с сыновьями знатных семей этого небольшого города! Красивые строгие лица полнились холодным высокомерием, алые ленты, словно свежая кровь, реяли за спиной, а духовные камни одежд и многочисленных артефактов то и дело вспыхивали на солнце ослепительными искрами. Боги, да на деньги, что потрачены на этот наряд, клан Мин мог бы безбедно существовать целый год! Секта Цанцюн неспроста имеет ранг преднебесных земель!       Поклонившись, Мин Чжао поспешил пригласить дорогих гостей в лучшие покои, готовый выслушать приговор. Однако те не спешили объявить причину своего появления. Переглянувшись, адепты Тяньмэнь принялись осматривать комнату...       Зал Наставлений представлял собой темницу. Здесь было множество комнат для различных целей. Так как глава клана ещё не назначил наказание Мин Циньшуану, его заперли в тесном узилище, где не было ничего, кроме соломенного тюфяка и кувшина воды, которую, впрочем, невозможно пить. Считая, что гению клана предстоит умереть, никто не позаботился о её свежести.       Мучимый голодом и усталостью, Мин Циньшуан опустился на тюфяк, и подтянув колени к груди, попытался уснуть. В прошлой жизни, после побега из поместья Цю, юного Шэнь Цзю часто мучили кошмары. Разгневанное лицо Цю Цзяньло на его глазах вспыхивало огнём, превращаясь в маску демона. Шэнь Цзю бросался бежать, не в силах сдержать крика ужаса, но монстр всегда настигал его, чтобы сомкнуть обожжённые пальцы на тонкой шее жертвы.       Вздрогнув, Мин Циньшуан проснулся. В сумраке тюрьмы он не сумел разглядеть обстановку, но лица касался мягкий мех. Решив, что до него добрались крысы, юноша отпрянул. С шёлковым шелестом предмет соскользнул с его плеча.       – Плащ? – удивился Шэнь Цинцю, протягивая руку и робко поглаживая драгоценную опушку. В семье Мин немногие обладали столь изысканным вкусом. И одним из них был дядюшка Юйчжэнь. Но... зачем бы ему проявлять подобную заботу? Ведь это Мин Юйчжэнь был причиной смерти Мин Циньшуана! Это он, сговорившись с мальчишкой Мин Юнем, выпустил свирепого зверя, отравив его когти ядом!       Разве такой человек способен раскаяться, признать свои ошибки?       Осознание тяжело навалилось на плечи, словно рухнувшие небеса. Разве сам он... не был таким? Разве не пытался убить Ло Бинхэ? А затем... До самой смерти лорд Цинцзин ненавидел себя за смерть тех, кто пал от его рук! Цю Цзяньло, Цю Хайтан, слуги поместья... Адепты заклинательских школ и наивные странники, что были ограблены У Янцзы!       Так неужели это и впрямь дядюшка навестил Мин Циньшуана, накрыв его своим плащом? Это казалось немыслимым. Восхитительный красавец, Мин Юйчжэнь трепетно заботился о своей внешности. Не добившись значительных успехов на поприще самосовершенствования, он сумел очаровать дочь знатной семьи. Когда Мин Циньшуан покидал клан, дядюшка ждал ответа от семьи невесты, отправив дары. Но тот задерживался. Мин Юйчжэню пришлось уехать в Цзиньлань не узнав собственной судьбы. Представить, что этот человек может накрыть плечи ненавистного племянника меховым плащом, за который отдал едва ли не годовой доход... невозможно.       Опустив взгляд, Мин Циньшуан удивился ещё сильней – его ждал поднос с едой и кувшин со свежей водой.       Да что с ним не так? Зачем проявлять заботу о том, кто должен вот-вот умереть?! Или... это и есть наказание? Взяв в руки миску с белым рисом, Шэнь Цинцю принюхался. На мгновение он позабыл, что лишился духовной силы и не смог бы почувствовать запах яда. Это было странно. Не осмелившись прикоснуться к еде, Мин Циньшуан отодвинул поднос. Его бил озноб. Аромат пищи щекотал ноздри, заставлял испытывать немалые муки. Закутавшись в белые меха, юноша вновь закрыл глаза.       В клане Мин многие восхищались гением Циншуана, однако, кто из них взглянул бы на него сейчас? Поверженный молодой господин, узник Зала Наставлений, бесполезный, потерявший силу заклинатель... не мог рассчитывать на доброе отношение. В воспоминаниях Мин Циньшуана Шэнь Цинцю видел, что поколение клана воспитывалось в высокомерии и надменности. Сам Мин Циньшуан не видел ничего плохого в дурном отношении к тем членам семьи, кто не обладал выдающимися способностями и не мог послужить чести и достоинству семьи Мин.       – Болван, – беззлобно выругался Шэнь Цинцю на собственное тело. В его собственном прошлом он скитался по городским улицам и часто сталкивался с презрением и ненавистью. В той жизни у Шэнь Цзю не было никого, кроме Ци-гэ. Старший брат был его жизнью, единственной радостью, тем, что заставляло бороться, двигаться дальше!       Разве удивительно, что холодность Юэ Цинъюаня стала смертельной, отравленной, незаживающей раной в сердце Шэнь Цинцю? С самого детства его рассудок подвергался чудовищным испытаниям. Отстранённость старшего брата переполнила чашу страданий, разбив разум сяо Цзю, превратив юношу в монстра.       Ненависть к себе, настигшая Шэнь Цинцю не ко времени, ухудшила состояние. Израненный, беспомощный, охваченный внутренним, пожирающим тело жаром, он погрузился в тяжёлый бред, путая времена и людей, словно вернулся в Диюй. Перед глазами Шэнь Цинцю развернулся самый чудовищный кошмар его жизни – Лу Пинден, скрестив руки на груди, с насмешкой смотрел в глаза своего пленника. Заклинатель впервые мог чётко различить лицо судьи, что привело его в настоящий ужас – перед бывшим лордом Цинцзин стоял Шэнь Цинцю...       Адепт Тяньмэнь, оглядев комнату, нахмурился. Уставившись на Мин Чжао, он негромко произнёс:       – Дела клана Мин не так хороши, как говорят.       Мин Чжао сжал руки в кулак, боясь сказать лишнего.       – В последнее время наша торговля потерпела ряд неудач, – попытался он сохранить лицо.       – Глава Юэ будет огорчён, что его драгоценное сокровище находится в столь скудной обстановке, – тихо вздохнул адепт Тяньмэнь.       Не сумев понять значения этих слов, глава клана похолодел. Мин Циншуан... Этот мальчишка обманул его?! Неужели он украл у Юэ Цинъюаня нечто настолько важное, что тот не только объявил его убийцей, но и отправил вслед этих монстров с пика Тяньмэнь?!       – Клан Мин не станет поддерживать и укрывать преступника! – произнёс он без тени сомнения. – Если Циншуан был так глуп, что посмел взять вещь, принадлежащую главе Союза Бессмертных, мы немедленно вернём её! Циншуан будет сурово наказан за свой проступок! И если глава Юэ потребует его жизнь...       Недоумение в глазах гостей заставило Мин Чжао закрыть рот. Он никак не мог понять, что происходит. Адепты Тяньмэнь, показавшиеся ему на первый взгляд одинаково высокомерными и суровыми, сейчас проявили свой характер. Старший ещё не произнёс и слова. Мрачный, надменный тип, он полнился величием. Его холодная аура пугала до дрожи, заставляла невольно выпрямить спину и принять благопристойную позу. Младший оказался смешлив и мягок. Словно лис, он обманывал своим красноречием и ослепительной, вычурной красотой. Слишком выразительные глаза цветка персика, слишком яркие губы, то и дело дрожащие в усмешке! Словно белый и чёрный дух внезапно посетили клан Мин!       – Всё гораздо сложнее, чем глава Мин Чжао может представить, – вздохнул «белый дух». – Сокровище... эм, внутри вашего сына.       Невысокий уровень совершенствования мешал Мин Чжао представить, о чём говорит этот человек. Ступень Божественного Просветления была слишком далека от него. Возможно, его отпрыск проглотил некий артефакт или духовный камень? А может, это была высокоуровневая пилюля? В любом случае, эти вещи не усвоить на Земной Ступени! Огромное количество энергии способно уничтожить даньтянь заклинателя, а то и вовсе убить его.       А ведь Мин Циньшуан и впрямь выглядел больным.       – Что же нам делать? – растерянно спросил глава клана.       – Ваша задача – заботиться о здоровье и удобстве Мин Циньшуана, – впервые заговорил «чёрный дух». Его тон был колюч и льдист. – Он ранен. Ему ведь оказана помощь?       От этих слов, от ауры золотого ядра адепта Тяньмэнь, Мин Чжао чувствовал дурноту. Словно в груди образовалась чёрная бездна, куда он ухнул с головой. Какая там помощь! Боги, хорошо, что он не приказал убить мальчишку на месте!       Тем временем, гости поднялись с резных кресел.       – Лорд Цзян направил нас сопроводить Мин Циньшуана. К несчастью, мы немного опоздали, – ослепительно улыбнулся «белый дух». – Но ведь глава Мин Чжао мудр и добросердечен. Он не навредит собственному ребёнку?       Глава клана побледнел. Фальшивая улыбка на его губах всё больше напоминала маску ужаса.       – Если с ним случится беда, – добавил «белый дух», – учителю придётся навестить клан Мин лично. М-м, я слышал, последним человеком, посмевшим разгневать его, был князь Ли Цзысянь. Мастер содрал с него кожу пятью ударами плети.       – Тремя, – поправил «чёрный дух». – После этого Ли Цзысянь прожил ещё четыре стражи, выстояв под ливнем и холодным ветром.       Мин Чжао покачнулся. Вся надменность долгой истории семьи разбилась в осколки о жестокие слова адептов Тяньмэнь.       – Шисюн, разумеется, знает это лучше других, – бархатным голосом произнёс «белый дух», глядя на старшего с обожанием.       – Да как же такое возможно! – не выдержал Мин Чжао. – Кто бы посмел проявить жестокость к раненому ребёнку! Мин Циньшуан ещё дитя! Если он обидел главу Юэ, мы решим этот вопрос! Клан Мин никогда не отказывался от своих!       – В таком случае, – высокомерно произнёс «чёрный дух», – соблаговолите провести нас в покои Мин Циньшуана. Мы должны убедиться в том, что он здоров.       – Этот ничтожный... может поклясться небесами! – взвыл Мин Чжао. – Мин Циньшуан утомлён! Не стоит беспокоить его по пустякам!       – Ох... Но как же быть? – с огорчением произнёс «белый дух». – Если мы явимся к лорду Тяньмэнь, не повидав Мин Циньшуана, боюсь, нам придётся испытать на себе гнев учителя.       – Наказание за ложь – усекновение языка. Так гласят правила пика Тяньмэнь, – согласился «чёрный дух».       – Да. К тому же учителю придётся лично проверить его состояние. О! – воскликнул младший, увидев вспыхнувший талисман.       – Поспешим, – нахмурился старший, прочтя тающие огненные символы. – Глава Юэ обеспокоен состоянием своего сокровища.       Мин Чжао бледно улыбнулся. Тайком он отдал приказ перенести Мин Циньшуана в его собственные покои и вызвать лекаря. Потому, кивнув, повёл гостей долгой, утомительной дорогой.       «Белый дух» беззвучно фыркнул, толкнув старшего локтём в бок. Серьёзно? Он назвал Мин Циньшуана «сокровищем»?! Никто бы не удивился подобному прозвищу из уст этого ученика, но услышать подобное из уст дашисюна пика Тяньмэнь – немыслимо! Словно застать бога войны Лю Цингэ в борделе! Невозможно сдержать смех!..       Мин Циньшуана поглотила тьма. Он приходил в себя изредка, видя странные иллюзии. Вот Юэ Цинъюань склонился над с ним с обеспокоенным, полном боли лицом.       – Сяо Цзю, боги, это моя вина! – прошептал он, целуя тонкие, ставшие почти прозрачными пальцы юноши...       Вот Му Цинфан, знаменитый на всё Девятиземье алхимик и лекарь, лорд пика Цаньцао, с укором произносит:       – Юноша будет здоров. Эликсир моря души почти готов. Не пройдёт и двух лет, как он сможет вернуться к практикам совершенствования. Юэ-гэ стоило бы отдохнуть.       Привычный нажим, торжественный тон, упрёк в глазах. Всё это Шэнь Цинцю помнил, словно они расстались вчера. Словно встреча с Лу Пинденом, напугавшая его до потери рассудка, вернула память. Судья Диюй и впрямь отпустил его?       «Удивлён? Тебя пугает собственное лицо? Но разве есть более суровый и жестокий судья, чем ты сам, Шэнь Цзю? Никто не подвергал тебя пыткам. То, что происходило во время твоего пребывания здесь – наказание, придуманное тобой самим. Ненависть разрушительна. Она способна уничтожить душу. Ступай. Возможно, Хун Дунь прав, и ты сумеешь исцелить свои раны рядом с тем, чьё имя шептали твои уста», – вот что сказал ему Лу Пинден на прощание.       Но даже так Шэнь Цинцю не мог прийти в себя. Не мог поверить, что... получил ещё одну возможность.       То, что происходит сейчас – иллюзия?       Разве может Ци-гэ так нежно держать его руку, целовать ладонь, шептать о том, что был неправ, признавая, что его страх перед истинными чувствами едва не погубил сяо Цзю?       Немыслимо... Но эта иллюзия так прекрасна! Шэнь Цинцю не желал просыпаться.