Между богом и демоном

      Выздоровление шло медленно. Шэнь Цинцю не знал, сколько минуло времени, но, открывая глаза, замечал смену дня и ночи. Его комната становилась всё больше и роскошнее. Очевидно, дела клана Мин были не так плохи. Рядом с постелью Мин Циньшуана всегда кто-то был. Иногда он видел матушку, порой натыкался на восторженный взгляд своих многочисленных сестёр или братьев. А однажды заметил Мин Юйчжэня, заботливо укрывающего его одеялом. Гораздо позже он узнал, что этот человек прошёл чудовищное унижение. Глава Чжу отказался от брачного договора с семьёй Мин. Он грубо выпроводил посланников, оскорбив Мин Юйчжэня, назвал старейшину никчёмным, самовлюблённым павлином! Вся забота Мин Юйчжэня зижделась на предчувствии. Он был свидетелем отношения Юэ Цинъюаня и сначала чудовищно испугался, что Мин Циньшуан и впрямь обидел великого бессмертного, однако, Цзиньлань полнился слухами. Мин Юйчжэнь сумел понять, что мальчишка – истинное сокровище! К несчастью, после отказа главы Чжу выдать свою дочь замуж за старейшину, влияние последнего в клане Мин сильно пошатнулось. Сколько бы он ни спорил, сколько бы ни убеждал Мин Чжао не спешить, унять свой гнев, дать Мин Циньшуану оправиться, оправдаться, тот всё равно запер мальчишку в сарае. Мин Юйчжэнь сделал всё, что мог – заставил юношу проглотить пилюлю и накрыл плащом. А затем принялся ждать.       После появления адептов Тяньмэнь Мин Юйчжэнь приказал перенести мальчишку в дом и вызвать лекаря. Потеряв положение, он рисковал собственной честью и самой жизнью. Ведь если бы глава Юэ и впрямь гневался на Мин Циньшуана, Мин Чжао не оставил бы Мин Юйчжэня в живых. Это могло погубить весь клан, но могло и спасти!       Даже дрожа от страха Мин Юйчжэнь сумел проявить твёрдость. И вскоре был вознаграждён. Старейшина вмиг стал героем клана, вернув влияние. Мин Чжао был так благодарен ему, что принялся утешать Мин Юйчжэня. А затем направил предложение о браке в семью Вэй. Клан седьмого ранга был гораздо выше по статусу. Как же удивился Мин Юйчжэнь, получив положительный ответ! Его будущей женой должна была стать первая красавица города Учжоу – главной торговой площадки всех крупных семей!       А затем клан Мин шагнул к небесам.       Мин Юйчжэнь стал одним из самых желанных женихов на сотни ли вокруг! Он больше не жалел о той девице Чжу, что отказала ему! Теперь старейшина мог собрать гарем из сотни красавиц!       Но всё это Шэнь Цинцю узнал позже.       Едва придя в себя он не понимал, что происходит? Как он, калека с разбитым дантянем сумел стать драгоценным сыном семьи? Неужели смутные воспоминания о Юэ Цинъюане – настоящие? Ведь сообщение о прибытии адептов Тяньмэнь ему не послышалось! Тогда его рассудок был трезв!       Впервые Мин Циньшуан открыл глаза, осознавая кто он, в день первых холодов. С его губ больше не слетал чудовищный шёпот лихорадочного бреда, приводивший матушку в ужас; шёпот, что заставлял отца не единожды бледнеть и покрываться испариной. Никто не мог понять, откуда этот мальчишка взял столько смелости, чтобы судить о великих, могущественных бессмертных! О богах и демонах! Щенок! Несмотря на то, что Мин Циньшуан помог клану подняться к желанному седьмому рангу, он едва не стал причиной гибели семьи Мин! А теперь несёт такое, что страшно оставить его одного!       В тот день, когда адепты Тяньмэнь, прослушав пульс, выводили сообщение для главы Цанцюн на шёлковой бумаге талисмана, используя собственную ци вместо кисти и туши, Мин Чжао впервые почувствовал дурноту. Он был близок к Ступени Ветра, но эти юнцы не уступали ему! А когда, покинув клан, «белый дух» расправил духовные крылья, с ослепительной улыбкой поддразнивая старшего, Мин Чжао лишился дара речи. Однако впереди его ждало немало потрясений. Меч «чёрного духа» вспыхнул голубоватым сиянием, присущим оружию высшего ранга! Небесный... Божественный уровень?!       Глава клана Мин и не видел подобного в своей жизни! А этот мальчишка так легко обращался со своим клинком! Холодно кивнув, он поднялся в небеса, не сводя пылающего взора с изящного силуэта младшего.       Проводив их пустым взглядом, Мин Чжао поспешил в храм предков. Он должен молить о защите и благословении! Святые небеса, пусть эти двое позабудут дорогу в клан Мин!       Но вереница гостей тянулась непрерывным потоком. Глава Союза Бессмертных, лорд Му Цинфан, оставивший рядом с Мин Циньшуаном своих учеников... А ведь мальчишка всё ещё бредил! То, что лица юных адептов Цаньцао не пылали от гнева, говорило о строгих правилах Цанцюн. Очевидно, они были хорошо воспитаны.       А четыре месяца спустя в клан Мин нагрянул сам император демонов! Задумчиво просидев рядом с постелью юноши всю ночь, он высказал недовольство пиком Цаньцао, посетовал на тяжёлое состояние Мин Циньшуана. А затем отправился восвояси, заявив, что ещё вернётся...       Время шло. Рассудок юноши прояснился. В состоянии лихорадки минуло семнадцатилетие, которого он не помнил, однако, слышал, что в клан Мин прислали множество подарков. Да и как иначе? Слухи подобны пожару. Весть о восшествии Юэ Цинъюаня на трон Девятиземья всколыхнула мир. То, что этот могущественный человек навещал юного гения семьи Мин принесло клану немало выгод.       Открыв глаза, Мин Циньшуан поёжился. Поскрипывание снега за окном напомнило о зимних холодах. Но в комнате ярко пылали жаровни, а плечи юноши укрывали тёплые меховые одеяла. Подняв взгляд, он застыл, не веря собственным глазам. Моргнув несколько раз, Мин Циньшуан недоверчиво уставился на Ло Бинхэ, сосредоточено помешивающего в миске кашу.       – Ты... Это и впрямь ты? – прошептал он.       – Проснулся? – ответил тот, вскинув взгляд. – Твоя болезнь затянулась. Кто бы поверил, но и шишу Му не под силу её излечить.       – Вот как? – неловко улыбнулся Мин Циньшуан. – У великого целителя нет столь слабых лекарств. Любая из его пилюль могла бы... повредить человеку.       Рука Ло Бинхэ замерла. Продвинувшись ближе, он вгляделся в измождённое лицо юноши.       – Шишу Му не умеет исцелять простых людей, это ты собирался сказать?       Мин Циншуан не ответил.       – Но дело не в том, что это тело ранено, – мрачно продолжил Ло Бинхэ, принимаясь кормить юношу, словно дитя, – а в том, что ты безрассудно растрачивал энергию души. Шишу Му тяжело исцелить такой недуг. Минуло немало времени с тех пор, как ты вернулся в клан Мин.       Отняв у бывшего ученика пиалу, Шэнь Цинцю быстро расправился с удивительно приятной на вкус кашей. Казалось, он никогда не пробовал ничего вкусней.       – Это не имеет никакого значения, – легкомысленно ответил Мин Циньшуан, не желая говорить о своей болезненной потере. Он ведь больше не мог совершенствоваться. Жизнь обычного человека пугала заклинателя. – К несчастью, у меня не было выбора.       – Вздор, – возразил Ло Бинхэ, наливая юноше травяной настой. – Ты мог рассчитывать на меня или главу Юэ. Узнав, чья душа живёт в этом теле, кто бы посмел отказать?       Мин Циншуан опустил голову. Он не разделял этой уверенности. Не видел причин, по которой мог бы надеяться на подобную заботу.       – Разве твоя ненависть угасла? – спросил от с тоской. – В долине Тайхэ ты сказал, что не сможешь простить мне прошлого.       Ло Бинхэ промолчал. Не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства. Тогда, в долине Тайхэ, он так и думал. Но позже, увидев бледное, исхудавшее тело Мин Циньшуана, узнав, что тот истощил энергию души, защищая его от тьмы, встревожился.       – Это не так, – тихо произнёс демон. – Я во многом... ошибался. Этот Ло не желает признавать лорда Цинцзин учителем, ведь тот не заслужил благодарности! Но... Мин Циншуан пострадал, думая, что спасает меня. Подобное безрассудство... Говорит о многом.       Хмыкнув, Шэнь Цинцю горько улыбнулся. Верно... Ни в том поединке со старейшиной демонов Тянь Чуем при нападении демонов на Цанцюн, ни в долине Тайхэ Ло Бинхэ не грозила смерть. Так почему же Шэнь Цинцю так хотел спасти его? От чего?       – Это значит то, что и в прошлом учитель не желал моей смерти. А Мин Циньшуан и вовсе никогда не причинял мне зла. Этот Ло умеет ценить доброту. Лорд Цинцзин мёртв. Ни к Шэнь Цинцю, ни к секте Цанцюн у этого Ло нет ненависти. Я... прощаю тебя.       Онемев, Мин Циньшуан долго смотрел в красивое, чуть зарумянившееся лицо демона. Судорожный вздох говорил о немалом облегчении. Кивнув, Шэнь Цинцю улыбнулся, пробудив в душе Ло Бинхэ тоску, напомнив человека, которого Ло Бинхэ... жаждал заполучить.       Должно быть, это наказание за долгие годы войны. Шэнь Цинцю иного мира принадлежит другому Ло Бинхэ... А этому императору придётся довольствоваться сотнями женщин, которых он не любил и не желал.       Долгие месяцы беспамятства Мин Циньшуана Ло Бинхэ потратил на то, чтобы разобраться в себе. Но рядом с этим человеком он не чувствовал того тепла и восторга, что испытал за несколько часов рядом с лордом Цинцзин иного мира. Это болело. Но Ло Бинхэ принял своё испытание, надеясь, что со временем всё изменится.       – Бинхэ... Я... – прошептал Шэнь Цинцю, стиснув горячую руку демона в исхудавших ладонях. – Чувствую себя чудовищем... Если бы только я мог это изменить!       Ло Бинхэ мягко улыбнулся. Склонившись, он коснулся губами лба юноши.       – Я бы тоже многое изменил, учитель, – ответил он тихо. – К несчастью, мы не властны над временем. Даже Хун Дуню не под силу изменить его ход.       Мин Циншуан кивнул. Встреча утомила его. Почувствовав сонливость, он закрыл глаза, всё ещё сжимая руку Ло Бинхэ. Тот осторожно высвободил свои пальцы из хватки.       – Спи. Призраки прошлого больше не потревожат твоих снов, – прошептал демон со вздохом.       Пора возвращаться в земли тьмы. У Ло Бинхэ не было дел в Царстве Бессмертных. Он останется полновластным господином Царства Демонов. Героем и проклятьем трёх миров...       Взмах меча распахнул врата в недра его дворца. В последний раз взглянув на заснувшего юношу, владыка тьмы ступил под гулкие своды тронного зала. В неверном свете мерцающих свечей он заметил высокую фигуру Мобэй-цзюня, отчитывающего одного из советников. На руках северный демон держал белоснежную лисицу. Зверь имел пять хвостов и слегка постукивал ими по телу правителя Северной Пустоши.       Советник, повинившись, поспешил скрыться с глаз. Ло Бинхэ же потянулся к белой шёрстке зверя.       – Кто это позволил тебе трогать его? – возмутился Мобэй-цзюнь, отпрянув.       Ло Бинхэ невольно фыркнул в ответ.       – Мы прошли бок о бок долгий путь, но Мо-гэ никогда не связывал себя подобными узами. Что же особенного в этом звере, если к нему и прикоснуться нельзя?       – Что бы ты ответил, протяни я руки в твой гарем? – возмутился Мобэй-цзюнь.       – Священный предок, Мо-гэ настолько одинок?! – ужаснулся Ло Бинхэ. – Мне стоит уделять тебе больше внимания!       Зверь с ворчанием опустил узкую мордочку на плечо северного демона и зажмурился от удовольствия.       – Столько времени не мог покинуть Северную Пустошь и явиться во Дворец Тьмы... Мо-гэ, тебя постигло несчастье? Этот зверь ещё молод и слаб. Пять хвостов... Зачем заключать кровные узы со столь бесполезным союзником? – недоумевал Ло Бинхэ.       – Бесполезным? Кто посмеет сомневаться в моём могуществе? Я сумею защитить нас обоих! – ледяным тоном произнёс Мобэй-цзюнь.       А Ло Бинхэ внезапно хмыкнул, глубоко задумавшись.       – Шан Цинхуа пропал. Говорят, он сгинул в долине Тайхэ... А ведь тогда ты отправился на поиски врат с юной ученицей Аньдин. Неужели под её личиной скрывался шишу Шан?       Лис распахнул свои умные глаза и уставился на демона. Их цвет был редок и глубок. Не тот сверкающий холодный синий лёд, присущий жителям севера, а пронизанные солнцем небеса.       – Подожди... Мо-гэ... Ты что, использовал пилюлю преображения и обратил лорда Аньдин в... хули-цзин? – прошептал Ло Бинхэ с притворным ужасом. – Лучше бы ты тренировал техники поединков на шёлковых простынях!       – Болван! – вспылил Мобэй-цзюнь, поглаживая белую шёрстку зверя, отчего пушистые хвосты пришли в волнение, а юркий алый язычок принялся облизывать разгневанное лицо северного демона.       – Но не может ведь статься, что шишу Шан... духовный зверь? – спросил Ло Бинхэ с сомнением. Однако, судя по выражению лица Мобэй-цзюня, всё было именно так.       – Ха... – выдавил смешок Ло Бинхэ. – И... зачем тогда ты явился? Неужели шишу не в силах принять человеческий облик?       Мобэй-цзюнь приподнял зверя и вздохнул, зарывшись лицом в белый мех.       – Та-а-ак... – протянул Ло Бинхэ, медленно опускаясь на трон. – И что же я должен сделать? Выкрасть главу школы Цяньцинь?       – В Северной Пустоши густая ци, что заставляет его быстро совершенствоваться. Но хули-цзин может принять человеческий облик, только получив седьмой хвост. Шан Цинхуа рождён в союзе лисицы и заклинателя. То, что он остаётся зверем – моя вина. В прошлом он был так напуган, что образ лиса кажется ему надёжным укрытием от моего гнева.       – И что могу сделать я? – усмехнулся Ло Бинхэ. – Рассказать шишу о том, что Мо-гэ добр и ласков?       – Мне и впрямь нужна пилюля преображения, – мрачно произнёс Мобэй-цзюнь. – Приняв образ лиса, я смогу оставаться рядом с Шан Цинхуа.       Задохнувшись, Ло Бинхэ подпрыгнул на троне.       – Да ты совсем лишился рассудка?! – рявкнул он в гневе. – Как такое возможно?!       – Тебе не впервой вмешиваться в дела других! – сверкнул глазами Мобэй-цзюнь. – На этот раз цзюнь-шану придётся взять на себя и северные земли.       – Священные предки, шишу Шан! – воззвал Ло Бинхэ к лису. – Ты что, хочешь, чтобы это произошло? Тебе доставит удовольствие подобный поступок?! Вот только Мобэй-цзюнь не сумеет вернуться к этому облику раньше, чем минёт сто тысяч лет!       Хвосты хули-цзин всё сильней колотили по телу демона. Перебирая изящными лапками, зверь волновался, топчась по плечам Мобэй-цзюня и чуть слышно тявкал.       – Да что же это такое? – прошептал Ло Бинхэ, сжав переносицу. – С чего вдруг ты решил пожертвовать своей жизнью ради Шан Цинхуа? Разве не говорил, что не можешь простить предательства? Что за безрассудство?!       Лис замер. Заскулив, он лизнул скулу Мобэй-цзюня, глядя в синие глаза.       – Мо-гэ? Мо-гэ! – пытался образумить его Ло Бинхэ.       – Не вернусь, так что же? – ответил тот, почёсывая белое пушистое ушко зверя. – Я готов оставаться рядом с ним и лисом.       Поднявшись, демонический император мрачно взглянул на своего верного друга. Не в силах вынести его странного выбора, Ло Бинхэ, сцепив зубы, покинул тронный зал.       – Вот же свиная башка! – шептал он, мчась по коридору, словно чёрный ветер смерти. – Да кто стоит подобной жертвы?! Мобэй-цзюнь... Мне придётся запереть тебя в одной из тюрем Дворца Тьмы, пока не образумишься!       Остановившись, он оглянулся.       – Мо Ван, окружи Священный Мавзолей охранной печатью. И выстави стражу, – произнёс он, почувствовав своего верного теневого стража рядом. – Мобэй-цзюнь обезумел. Он способен оскорбить гробницу священного предка Сиу Ло, чтобы исполнить свою прихоть!       Поклонившись, страж бросился выполнять приказ.       Северный демон, оставшись в одиночестве, осторожно опустил свою драгоценную ношу на пол, а затем принялся мерить шагами тронный зал.       – Пилюля преображения хранится в Священном Мавзолее, – тихо произнёс Мобэй-цзюнь. – В гробнице Сиу Ло. Мы могли бы попытаться проникнуть туда, несмотря на опасность.       Лис нервно перебирал ногами, словно никак не мог принять решения. Поглядывая на демона, он махал хвостами.       – Впрочем, я не слышал, чтобы кто-то выбрался из гробницы владыки Сиу Ло живым... Тебе не стоит идти со мной.       Лис издал обиженный лай. Прыгнув, он поставил передние лапы на живот демона, словно спрашивая, зачем тот решился на столь отчаянные меры. Мобэй-цзюнь никогда не говорил Шан Цинхуа о чувствах. После той первой ночи, он редко позволял заклинателю приближаться. Лишь единожды...       Тогда, впав в искажение ци, Мобэй-цзюнь, явившись на Аньдин, похитил сонного лорда. Шан Цинхуа ощущал странную ци Царства Демонов. Темнота не позволяла заклинателю рассмотреть это место. Содрогаясь от ужаса, он смотрел в глаза синего льда, сияющие пламенем безумия. Раньше Мобэй-цзюнь всегда сам являлся на Аньдин. Шан Цинхуа ни разу не переступал границ тьмы.       Швырнув завёрнутого в одеяло лорда Аньдин на землю, демон накинулся на него, словно желал разорвать. От страха заклинатель закричал, закрыл ладонями лицо, сжался, скованный дрожью. Ночные одежды трещали под руками Мобэй-цзюня, обнажая белое, изящное тело. Закончив, он застыл, уставившись на жемчужное сияние шелковистой кожи.       Шан Цинхуа выглянул между пальцев. Что с ним происходит? Лицо демона казалось ещё суровей и холоднее, чем всегда. Мрачный, полный презрения владыка Северной Пустоши выглядел устрашаюше!       – Ваше Величество, – попробовал позвать Шан Цинхуа, выбрав самый жалкий, заискивающий, умоляющий тон. Лорд Аньдин осторожно присел, потянувшись к лицу демона. Он подозревал, что с тем могла случиться беда. Об этом говорили и узы, связавшие их много лет назад. – Что случилось? Вы... ранены?       Верхняя губа Мобэй-цзюня гневно дёрнулась, но всё же позволил заклинателю коснуться своей щеки. Шан Цинхуа дрожал. Он чувствовал себя жертвой, застывшей рядом с лютым израненным хищником. Оставаться рядом с рассвирипевшим демоном казалось ему самоубийством, однако... Горячая ладонь легла на скулу Мобэй-цзюня. В мгновение тело пронизал чудовищный холод.       – Ваша ци! – прошептал Шан Цинхуа с ужасом и отчаянием. Разве способен столь слабый человек, как лорд Аньдин помочь ему?! – Ваше величество, я сделаю всё, чтобы...       Прильнув к сжатым губам демона, Шан Цинхуа прикрыл глаза. Его длинные руки обвили сильную шею демона, потянули на себя. И тот послушно опустился на замшелый каменный пол, покрытый скомканным одеялом. Шан Цинхуа развёл бёдра, сжал талию Мобэй-цзюня, потираясь о его пах. Практика совместного совершенствования могла помочь. Лорд Аньдин отыскал эту технику случайно, но изучил до мелочей. И сейчас впервые применял на практике. Тонкие нити ци растворялись в бушующем потоке ледяной энергии, захлестнувшей демона. Шан Цинхуа требовалось немало сил, чтобы не превратиться в глыбу льда. Нужно возбудить, соблазнить Мобэй-цзюня! Тогда эти тонкие нити стянут его, словно путы и заклинатель сумеет выровнять энергию, развернуть её движение!       Сжав Шан Цинхуа в объятиях, демон позволил юркому язычку бесчинствовать. Танец влажного тепла дразнил, гасил чудовищный гнев. Мобэй-цзюнь чувствовал чуждую, светлую ци в своём теле, однако, не противился ей. Рассудок демона застила оглушающая боль. Жалкий человек, дрожащий от страха под сильным, тугим телом Мобэй-цзюня казался спасением. Пылающая метка на лбу лишала разума, оставив только жажду.       Придавив заклинателя к земле, Мобэй-цзюнь поднялся на колени и принялся стягивать одежду. Драгоценные шелка раздражали, мешали ему! Змеиная кожа штанов была тесна для отвердевшего, восставшего естества. Шан Цинхуа застыл, боясь пошевелиться. Он не впервые видел нефритовый столп своего господина, однако, каждый раз поражался размерам. Бледный, перевитый синеватыми венами бутон тяжело покачивался, истекая прозрачным нектаром. Лорд Аньдин помнил его вкус и аромат, но...       Раньше, чем заклинатель успел склониться над влажной головкой, Мобэй-цзюнь подхватил его бёдра. Вклинившись между ног, демон прижался к округлым, напряжённым ягодицам Шан Цинхуа.       – Ваше величество... Ваше величество! – завопил тот испуганно. – Остановитесь! Так... Так нельзя! Этот Шан... умрёт, если вы...       – Хм? – нахмурился тот, склонив голову на бок.       – Позвольте мне... подготовить... Ах! – вскрикнул он, когда сильные пальцы демона стиснули его ягодицы, слегка растянув тугое, розовое кольцо мышц. Оно казалось мягким, податливым и влажным.       Взгляд Мобэй-цзюня заледенел.       – Кто посмел коснуться тебя? – спросил он сквозь зубы.       Шан Цинхуа покраснел, задохнулся от смущения и стыда. Что он должен был ответить? Что сам ласкал это местечко перед сном?!       – Ваше величество... Шан... Разве Шан посмел бы... Этот ничтожный... Ждал... Что ваше величество навестит... Пик Аньдин! – выпалил он, спрятав покрасневшее лицо в ладонях.       Рассудок медленно возвращался к Мобэй-цзюню. Его проблески, словно вспышки, причиняли беспокойство и боль.       – И ты всё ещё не готов? – произнёс демон, приставив влажную головку с пульсирующей, приоткрывшейся дырочке.       Шан Цинхуа выгнулся, пытаясь избежать грубого вторжения, но сильные руки крепко удерживали гибкое тело. Неотвратимая мощная атака настигла заклинателя, заставив его вскрикнуть. Не сдерживаясь, он стонал и молил о пощаде. Но Мобэй-цзюнь, казалось, оглох. Вбиваясь глубже, он чувствовал, как горячие влажные стенки охватывают его. Откинув голову, он тихо выдохнул, входя до предела. Шан Цинхуа застыл. В уголках его лисьих глаз сверкнули слёзы.       Сведя чёрные густые брови, демон опустил взгляд, любуясь покрасневшей, растянутой его собственным членом дырочкой.       – Напрасные страхи. Белое покрывало брачного ложа осталось бы чистым. Как часто ты играл с этим местом, чтобы так легко принять меня?       Шан Цинхуа не сумел совладать со стыдом. Всхлипнув, он что-то неразборчиво промычал. Хмыкнув, Мобэй-цзюнь стиснул тонкую талию заклинателя и подался назад. Тот вздрогнул, изогнулся, перехватил запястья демона, уставился в его лицо с тревогой.       – В-ваше величество! Этот Шан... Этот... Ах! – завопил он, когда нефритовый столп врезался прямиком в маленький узелок наслаждения. Содрогнувшись, Шан Цинхуа откинул голову. Боги... Во время ночных утех, мечтая о совместных ночах с этим демоном, заклинатель не единожды дразнил себя. Но несмотря на то, что его пальцы были довольно длинны, они не приносили такого наслаждения.       – Ах? – переспросил Мобэй-цзюнь, направляясь к той же точке.       Голос Шан Цинхуа поменял тональность, стал соблазнительно хриплым и глубоким. Его стоны будоражили, приносили особое удовольствие, а горячие пальцы на запястьях демона заметно дрожали. Покрасневшее лицо, трепещущие ресницы, влажные от слёз, алые губы, приоткрытые, манящие, мягкие, словно сочный, сладкий плод персика, сводили демона с ума. Позабыв обо всём, он яростно терзал узелок наслаждения в глубине тела заклинателя под оглушительные стоны лорда Аньдин.       Изогнувшись, Шан Цинхуа застыл. Нежный розовый член дрогнул, выплёскивая густое семя, оросившее его живот и грудь.       Мобэй-цзюнь, дрожа, склонился к лицу любовника, прильнув к желанным губам жадным поцелуем. Стиснутый ловушкой тела лорда Аньдин, он выплеснул в его нутро свой яростный гнев, наполняя Шан Цинхуа прохладным семенем...       К несчастью, отклонение ци уничтожило воспоминания. Позже Мобэй-цзюнь никогда не говорил о той ночи, ввергнув несчастного лорда Аньдин в глубокую печаль...       Теперь, спустя столько лет, Шан Цинхуа трепетал под ласковым взглядом демона. Но синие глаза смотрели не на лорда Аньдин, а на северного лиса, что едва отрастил пятый хвост. Заклинатель так боялся потерять расположение Мобэй-цзюня, что никак не мог пересилить себя и вернуться к человеческому облику. Ведь здесь, в землях тьмы, он больше не испытывал трудностей в переходах между ними.       Но отпустить возлюбленного в Священный Мавзолей, куда даже Ло Бинхэ не отваживался ступить, Шан Цинхуа не мог.       – У нас нет выбора, – развёл руками Мобэй-цзюнь. – Я так долго ждал тебя... Что больше не в силах... терпеть разлуку.       Подхватив зверя на руки, демон проследовал в свои покои.       – Тебе нужно отдохнуть, – произнёс он, укладывая лиса на постель. – Я отправлюсь в Зал Мудрости. Там должны быть свитки о Священном Мавзолее.       Проводив его взглядом, зверь долго сопел, уткнувшись носом в собственный бок. То зажмуриваясь, то фыркая от страха, он словно боролся с собой.       Спустя несколько страж Мобэй-цзюнь, в очередной раз рассорившись с Ло Бинхэ, вошёл в комнату. Заглянув за шёлковый полог балдахина, он не обнаружил там лиса. Похолодев от страха, Мобэй-цзюнь оглянулся на дверь. Неужели Ло Бинхэ посмел так поступить? Это он... Он забрал Шан Цинхуа?!       Пылая от гнева демон принялся ходить по комнатам. Если так, куда его увели? Сумеет ли Мобэй-цзюнь отыскать лорда Аньдин? Вспомнив о том, что их связывают узы, он прислушался к себе. Шан Цинхуа ощущался совсем рядом. Испытав облегчение и гнев, демон медленно выдохнул. Значит, этот хитрец не покидал комнат.       – Выходи, – дрогнувшим голосом произнёс Мобэй-цзюнь. – Не заставляй искать тебя.       Ни звука. Шан Цинхуа не появился.       Доверившись узам, демон проследовал в сумрак комнаты омовений. Там пахло травами и мокрым деревом, чувствовалась аура заклинателя.       – Шан Цинхуа! – позвал Мобэй-цзюнь, оглядываясь. И его тонкий слух сумел уловить тихий вздох. Протянув руку, он коснулся влажной шелковистой кожи спины, прижав неизвестного к каменной стене купальни. – Твоим чарам сокрытия не сравниться с моими. Всего лишь пятый хвост...       Барьер пал. Шан Цинхуа, покрасневший до самых плеч, прижимался к стене, пытаясь побороть смущение. Длинные волосы цвета меди были влажны, обнажённое тело едва прикрывал наспех накинутый халат, надетый лишь до локтей.       При виде изящного, желанного тела, Мобэй-цзюнь не мог совладать с дрожью. Приблизившись, он стиснул заклинателя в объятиях, коснувшись заалевшей раковины уха.       Шан Цинхуа вздрогнул, попытался вырваться, сбежать, но ладонь Мобэй-цзюня легла на его грудь, дразня отвердевшие жемчужинки сосков. Не смея поднять головы Шан Цинхуа судорожно вздохнул, нервно стискивая полы прозрачного халата.       Длинные пальцы демона скользнули вниз, к мягкой ямке пупка...       Шан Цинхуа вздрогнул, подался вперёд в попытке скрыть постыдную тайну, но Мобэй-цзюнь уже сжал её в кольце пальцев, поглаживая влажное, отвердевшее естество. Склонив голову, демон с наслаждением вдохнул аромат волос заклинателя. Тот закусил губу, чувствуя, как в его ягодицы упирается нефритовый столп.       – Ваше... Ваше величество... Этот Шан... Разве мог я позволить вашему величеству отправиться в Священный Мавзолей? – робко прошептал Шан Цинхуа, дрожа всем телом.       – Хм? – спросил Мобэй-цзюнь, подхватывая заклинателя на руки. – Неужели страх за меня оказался сильнее того, что мучил тебя в прошлом?       Опустив лорда Аньдин на постель, владыка Северной Пустоши принялся раздеваться.       – В долине Тайхэ ты был довольно дерзок. Куда подевалась твоя смелость?       Шан Цинхуа не смел отвести округлившихся глаз от белого сильного тела, хотя и старался скрыть постыдное желание за слоем шёлка.       – Вашему величеству не пристало пересекать земли тьмы в образе зверя! Вы... Вы же близки к рангу нетленного! Пилюля преображения... ослабит вас! Уровень силы зверя сильно отличается... Ох... – затараторил Шан Цинхуа, словно и не слышал последнего вопроса. Лишь спустя торопливую речь он осёкся, наткнувшись взглядом на отвердевший, тяжёлый член демона. За долгие годы разлуки Шан Цинхуа успел позабыть, как могуч и огромен нефритовый столп владыки северных земель! А ему-то казалось, что память обманывает его! Ведь юность склонна к преувеличениям!       Но нет! Очевидно, всё гораздо... страшней!       Накрыв стройное тело Шан Цинхуа своим, Мобэй-цзюнь приник к его губам жадным поцелуем. С первой ночи демон помнил, как сладостны, как соблазнительно горячи ласки этого заклинателя. Сгорая от желания обладать им, Мобэй-цзюнь отбросил гордость, презрение и надменность, что мешали в прошлом. Пальцы жадно исследовали каждый изгиб, сжимали соски, поглаживали влажную головку члена, ощупывали тугое колечко мышц, таящееся меж округлых ягодиц. Шан Цинхуа выгибал спину, вздрагивал, не то желая ускользнуть, не то прильнуть теснее.       – Ваше величество... Ваше... величество! – шептал он, стоило губам Мобэй-цзюня скользнуть вдоль стройной шеи к мягкой ямке ключиц. Заключённый в ловушке объятий, Шан Цинхуа не мог сбежать. Извиваясь, он то и дело натыкался на сильные руки владыки севера. Тихие стоны стали чуть громче, когда длинный палец, миновав тугие врата, проскользнул в глубину тела.       Влажный... Ох... В прошлом Мобэй-цзюнь разгневался на Шан Цинхуа за предложение позаботиться о нём. А сейчас он сам... вспомнил об этом... Прохладные пальцы демона проникли глубже, смазывая каждый цунь, каждую складочку горячего нутра. Утопая в желании и удовольствии, Шан Цинхуа подрагивал от беспокойства, чувствуя тяжёлую отвердевшую плоть, перевитую венами. Потираясь о небольшой, аккуратный член Шан Цинхуа, нефритовый столп Мобэй-цзюня дарил особое наслаждение.       Стиснув плечи демона, лорд Аньдин постанывал, разводя бёдра шире. Ещё! Ещё!       – Ах! – изогнулся он, почувствовав щекочущую дрожь в глубине тела – пальцы возлюбленного задели чувствительный узелок наслаждения. – Здесь... Мн...       Хмыкнув, Мобэй-цзюнь принялся массировать чувствительное местечко, наблюдая, как содрогается в наслаждении тело заклинателя. Дрогнув, член выпустил вязкое семя. На мгновение лицо Шан Цинхуа застыло, покрывшееся влагой. Обхватив шею демона, он тяжело дышал.       – Вот как, – прошептал тот, захватывая в плен припухшие губы. В подрагивающее кольцо мышц уткнулась широкая влажная головка нефритового жезла владыки Северной Пустоши. Перепугавшись, Шан Цинхуа попытался выскользнуть из сильных рук, но атака пригвоздила его к постели. Распалённая плоть начала свой путь в глубину.       – Ваше... величество... – тихо простонал Шан Цинхуа, дрожа. Кольцо мышц растянулось, плотно обхватив потяжелевший от страсти член. Зудящее чувство заставляло лорда Аньдин выгибать спину, но сильные руки крепко сжимали тонкую талию заклинателя. Толчок за толчком Мобэй-цзюнь продвигался к заветной точке.       Тело Шан Цинхуа покрылось испариной. Горячее дыхание срывалось с опухших алых губ. Заалевшие скулы и густые ресницы, влажные от невольных слёз, делали лицо заклинателя очаровательным. Ослеплённый страстью демон позабыл об осторожности, вбиваясь в глубину стройного тела. Шелковистая кожа, золото волос, рассыпавшихся по простыням, покрасневшие, словно зёрнышки граната, соски сводили его с ума. Мобэй-цзюнь жаждал заполучить этого человека, никогда не выпускать его из рук! Пусть отвердевший розовый бутон захлебнётся семенем! Пусть с этих губ слетают громкие стоны наслаждения, а пальцы сжимают его запястья вечно!       Но даже самый чудовищный голод можно утолить. Заполнив тело лорда Аньдин густыми прохладными соками, Мобэй-цзюнь повалился рядом, сжав возлюбленного в объятиях. Его член всё ещё сжимало тугое, пульсирующее колечко мышц Шан Цинхуа, опухшее и покрасневшее.       Уткнувшись лбом в изгиб шеи заклинателя, демон слушал, как громко и быстро бьётся его сердце.       – Ваше величество... Вы... Вы должны обещать, что не станете... Искать пилюлю преображения!       Округлая ягодица Шан Цинхуа удобно легла в ладонь правителя Северной Пустоши. Стиснув белую, упругую полусферу, тот почувствовал, как вновь твердеет его естество. Тревога Шан Цинхуа приводила демона в восторг, будоражила, возбуждала.       – Если ты не будешь скрываться от меня за маской хули-цзин... – ответил Мобэй-цзюнь.       – Я... Больше... Ах! Ваше... Ваше величество! – возмутился лорд Аньдин, почувствовав, как его нутро заполняет твердеющая плоть.       – Если сбежишь, мне придётся перевернуть небо и землю, чтобы отыскать тебя, – прошептал Мобэй-цзюнь, глядя в расширившиеся глаза Шан Цинхуа.       Всхлипнув, тот обвил шею своего короля руками и уткнулся в его плечо.       – Этот Шан никогда... Никогда не покинет вас!       Вздохнув с облегчением, Мобэй-цзюнь потянулся к алым, влажным губам возлюбленного.       – Завтра мы вернёмся в Северную Пустошь, – твёрдо произнёс демон. – Не желаю, чтобы моего человека видели другие!       Шан Цинхуа не сумел ответить. Его губы накрыло прохладой и нежностью...       Владыка севера и не подозревал, что император готов был заключить его во Дворце Тьмы. О том, что в землях демонов поднялся переполох – Ло Бинхэ приказал разыскать алхимиков и целителей. Любой ценой он жаждал помешать Мобэй-цзюню совершить глупость! Под вечер, проследовав к покоям правителя Северной Пустоши, Ло Бинхэ почувствовал тревогу. Комнаты охраняли теневые стражи. Мобэй-цзюнь не покидал дворца. Но чем же он занят? Может быть, всё же сумел взять себя в руки и побороть своё желание, побывав в Зале Мудрости? В свитках о Священном Мавзолее была легенда о гробнице Сиу Ло. Даже потомки священного предка не могли бы проникнуть туда!       Подняв руку и собираясь постучать, император демонов застыл. Ему послышался стон. Поразившись, он прильнул ухом к толстой двери. Слух не обманул Ло Бинхэ, да и аура северного демона тесно переплеталась с запахом мускуса.       Чуть покраснев, Ло Бинхэ отступил, не сразу поверив тому, что слышал. Так Мобэй-цзюнь говорил всерьёз?! И каково это, оказаться в постели с мужчиной?       Однако от воспоминаний о том, каким соблазнительным был лорд Цинцзин в то короткое путешествие в мир отражений, Ло Бинхэ только горько вздохнул. Что же... Настанет день, когда и он будет счастлив! А сейчас... стоило заняться накопившимися делами Царства Демонов! Стоит оставить возлюбленных наедине!