***
Воротившись со склада, Волков долго отлеживался. Вадим и его дружки сильно потрепали мужчину. Рваные раны на спине, разбитое лицо, темные полосы на запястьях, оставшиеся после веревок, которыми подвешивали тело к потолку. Страшная картина. Обращаться в больницу было крайне опасно, поэтому Сергею ничего не оставалось, как самому ухаживать за другом и надеяться, что серьезных повреждений нет. — …Я это предвидел, а ты не хотел меня слушать. — глухой голос друга эхом пронесся по полупустой спальне. Каждое слово, звук были пропитаны…горечью. В воздухе стоял стойкий запах спирта, антисептика, крови… «Злись, ругайся, но не так…» — он смотрел на перебинтованную спину Олега. Белая материя плотно прилегала к телу, скрывая под собой безобразные раны. Глубокие, кровоточащие. Еще одно напоминание о его ошибках. — Да и ты, если одержим идеей, – то считаешь, что знаешь лучше. Ты в такие моменты хочешь, чтобы я исполнял приказы и не лез, мнение не выражал. — спокойный тон только добивал, но Олег не собирался останавливаться. — Ты никак не определишься с тем, партнер я тебе, друг или подчиненный? Помогаю ли я тебе, советую или просто выполняю задание – ты должен решить. Виноват. Потерял самоконтроль, не предупредил вовремя, ничего не сделал…его вина. Он совершил так много ошибок, что подобные мысли возникли у лучшего друга в голове…***
— Упрямец ты! — возмущенно пыхнул мужчина прямо в динамик, о чем говорили внезапно появивщееся шумы на линии. Он должен все исправить. На этот раз сам. — Тогда лежи и отдыхай. Закажу тебе еду. И даже не смей подходить к плите. Уяснил? Или позвоню Лапушке. Поможет тебе. — Не истери. Не умираю. Сварить себе суп я в состоянии. — Олег устало вздохнул. — Ты сам там будь осторожен. Если что, звони..сообщи как-то. — Ничего не случится. Отдыхай. И жди утром доставку. — Как скажешь… — спорить сил не было. — Я пойду, Серый. Поздно уже. Получив положительный отклик, мужчина сбросил. Квартира вновь погрузилась в тишину. Приоткрыв глаза, он огляделся. Все вещи стояли на своих местах или там, где бросил их Сергей. Оранжевый пиджак небрежно валялся на диване, говоря о том, что его хозяин скоро вернется. На темных стенах играли мрачные тени от уличных фонарей, деревьев, растущих прямо под окнами. Цветочные горшки с засохшими растениями стояли около шкафа. Кажется, о них совсем забыли. Но разбираться с ними сейчас…нет, займется завтра. Тихо. Спокойно. Найдя в себе силы, Волков поднялся на ноги. Тряпка упала прямо в руку, и он отбросил ее обратно в чашку. Та булькнула и опустилась на дно, впитав в себя новую порцию воды. — М-м-м… — внезапно обрушившееся головокружение едва ли не заставило мужчину сесть обратно. Голова, точно тяжелая булава, клонилась вниз. Слабость. Ко всему прочему прибавилось саднящее ощущение в горле. Только этого не хватало. С каких пор он стал магнитом для всех болячек? Выпить лекарство? Нет сил, совсем нет… Путь до кухни казался непреодолимым препятствием, на которое Олег пока был не готов. Хотелось добраться до спальни, лечь и попытаться уснуть. Сон – лучшее лекарство, ведь так? Он медленно двинулся к намеченной цели. Проходя по темному коридору, мужчина остановился напротив приоткрытой белой двери, ведущей в одну из двух спален. На широкой кровати мирно посапывала хрупкая женская фигура, укутавшись во все возможные покрывала. Слабая улыбка дрогнула на изнеможденном лице Волкова, а по телу разлилось уже такое знакомое тепло. Рядом. В безопасности. Скучал ли он? Конечно. Однако это чувство было для него в новинку. Да, когда он находился на заданиях в других странах, думал о Разумовском как единственном на тот момент дорогом человеке, но то было совершенно иное чувство, которое пропадало столь же быстро, стоило Волкову только отвлечься. С Лапиной все иначе. Тягучее, медленно изматывающее ощущение с каждым днем разлуки становилось сильнее. Он думал о Саше за завтраком, обедом и ужином. Усилием воли ему удавалось отвлечься на что-то другое, но обычно не надолго. Над ними все еще нависала угроза в виде Дагбаева и его шестерок, хоть те и ушли «в подполье». Мужчина беспокоился о ней, поэтому, когда Макарова позвонила ему, то он, не раздумывая, поехал за Сашей. Она уснула по дороге, поэтому Волков привез ее сюда, не желая прерывать сладкий сон. Бесшумно прикрыв дверь, Олег ушел во вторую спальню, где обычно зависал Разумовский. Большое пространство, до отказа забитое всяким хламом, который Волков намеревался выкинуть. Серый же не позволял, аргументируя свой отказ тем, что это всего лишь творческий беспорядок и в нем он чувствует себя максимально комфортно. Единственными незахламленными пространствами в комнате были кровать и рабочий стол, оснащенный мощным компьютером и тремя широкоугольными мониторами. Работает человек. Что с него взять? Мужчина с трудом улегся и сразу же укрылся тяжелым ватным одеялом. Холодно. «Что у Разума с отоплением? Нужно разобраться завтра…» Глаза закрылись сами собой. Приятная тяжесть одеяла успокаивала, дарила странное чувство облегчения. — Помогите! Пожалуйста! — истошный крик, а следом еще один и еще заставили Волкова подскочить, как по команде. Темное помещение. Клетки, набитые людьми. И крики, сливавшиеся в ужасающую симфонию. Кто-то толкнул его в плечо, заставив подступить ближе к прутьям, к свету, который мог подарить хоть толику ясности. Что происходит? По ту сторону железной клетки сидели двое, отделяемые друг от друга шахматным полем. Лицо первого он не узнавал. Размытые очертания лица менялись с огромной скоростью, не давая понять, кто же это. Но что касается второго? Рыжие всполохи, струящиеся по плечам, взгляд желтых диких глаз. Стоило Олегу посмотреть, как взгляд безумца обратился на него. Губы изогнулись в уродливой победной улыбке. Разумовский…? Рука невольно потянулась к шее, и кончики пальцев коснулись плотного кожаного ремешка, туго охватывающего шею. Его не снять. Нет…только не снова! — Правила игры просты до неприличия: съеденная фигура означает смерть человека, закрепленного за ней… — звонкий голос раздался настолько громко, что заглушил остальные крики. — …причем каждый из нас играет своими друзьями! Он смотрел на Разумовского, не отрываясь. Голос продолжал говорить, но улыбка никуда не исчезла. Губы замерли, запечатлев ехидную гримасу. Кто говорит? Взгляд Волкова невольно скользнул выше и наткнулся на фигуру значительно крупнее Сергея, которая стояла позади него, положив когтистые лапы на плечи. Черные перья вздрагивали, вторя каждому слову. Они ползли выше по рукам, плечам и шее.Нечто.Нет, не Нечто,
Птица.
Это он.
Лицо, исчерченное впадинами и шрамами. Звериные глаза, горевшие ярким желтым пламенем. Огонь безумия… Он говорил эти словами. Его устами… — А мне удалось устроить незабываемое шоу, которое ты запомнишь на всю жизнь! — Птица обращался не к нему. Взгляд устремлен на размытую фигуру, сидящую напротив. — И цена всего этого зрелища? Парочка миллионов долларов и смерть одного давнего знакомого? Пф, мелочь! Неожиданно свет потух, погружая стол в темноту. Олег огляделся. Ничего не видно. — Да, Слоненок? — над самым ухом раздался гадкий шепот все того же голоса. Волков дернулся в сторону, попытавшись отдалиться от слишком знакомой сущности. Все вокруг словно завертелось. Ноги сделались ватными, и он вдруг упал. Глухой стук. Вновь загорелся свет. Мужчина сидел на коленях около прутьев, а рядом с ним валялись трупы. Люди с перекошенными лицами, масками испуга, застывшими в последний миг жизни. Индикаторы на шеях горели красными – фигуры, покинувшие Игру. — Тебе конец! Я доберусь до тебя, Тварь! — отчаянный возглас размытого незнакомца заставил обратить внимание на шахматное поле – поле битвы. — Да-да, я это уже слышал пару ходов назад! Делай свой следующий шаг, а то начну всех подряд без разбору взрывать! — птичья фигура расхохоталась. Гогот отталкивался от невидимых стен и эхом разносился по всему пространству, становясь только громче. Нет, только не следующий ход! Олег понимал, к чему все идет…Серый, борись, пожалуйста! Рот открылся в немом крике. В попытке образумить старого друга. Он сильнее этой сумасшедшей твари, захватившей его в свои лапы. — Хочешь следующий ход? Ты его получишь! — слова, как приговор, для него и других. Как в замедленной съемке рука незнакомца медленно поднялась и коснулась зеленого голографического экрана. Конь на B7. Съел слона. Пик. Индикатор на ошейнике Волкова загорелся красным, но тут же погас. Что-то зашипело, заискрилось, а после затихло. Механизм не сработал. Сергей, а вслед за ним темная фигура повернулись. — Олег… — слабый голос лучшего друга прорезался сквозь влияние Птицы, но пропал также быстро. — Гребанная китайская техника…на нее никогда нельзя положиться! — Нечто расправило крылья, окутав ими все пространство вокруг. Стало жарко, невыносимо жарко. Нечем дышать. Попытка вдохнуть не увенчалась успехом. Тело сковало невидимыми путами, не давая уйти, увернуться, избежать уготованной участи. Олег слышал собственное сердце, не веря в происходящее. Оно Он не сделает этого. Они друзья…лучшие друзья…вместе с самого детства! Разумовский медленно встал. Рука, направляемая Птицей, нырнула за пазуху и одним резким движением достала Beretta 92. Тот самый пистолет, купленный Волковым в Италии специально для Сергея. Подарок. Иронично, да? — Что ж, придется все сделать самому! — едкое «карканье» сорвавшееся с губ фигуры. Он наклонился к Сергею и что-то зашептал тому на ухо. Рука с пистолетом дрогнула на пару мгновений, будто Разумовский сомневался. Однако загадочные слова, произнесенные Птицей, укрепили уверенность мужчины в своих действиях. Когтистая охватила ладонь со стволом, окончательно принимая решение. — Прости, Олег, но правила есть правила! — эти слова были произнесены им, Сергеем Разумовским.Бам. Бам. Бам. Бам. Бам.
Пять громких выстрелов, а следом всепоглощающая боль. Жар, охватывающий все тело. Он горит? Или так приходит смерть? Мужчина чувствовал, что падает, но физиономия лучшего друга с горящими янтарными глазами все еще маячила перед лицом. Он летел куда-то вниз, прямиком в пекло, а крик друга не стихал: — Ну что, продолжим партию?! Неожиданно чей-то ласковый и такой встревоженный голос донесся откуда-то из пустоты. — Олег? Олег, просыпайся! Волков резко открыл глаза, сжимая в руках край простыни. Холодный воздух обжег легкие, окончательно вырывая мужчину из объятий кошмара. Над ним нависла Саша. Немного сонная и растрепанная после сна. Обеспокоенный взгляд голубых глаз бегал по его лицу, а нежные ладони лежали на колючих щеках. — Все хорошо, слышишь? Это просто плохой сон, Олег. — проворковала она, не отпуская его ни на секунду. Девушка проснулась, чтобы попить, но когда шла на кухню, то услышала рваное дыхание, болезненные стоны из соседней спальни. Она не смогла пройти мимо. Заглянув в комнату, Саша обнаружила метавшегося по кровати Олега. Он спал. Мужчина попытался привстать, но руки задрожали, не выдерживая веса ослабшего тела. Постепенно страх уходил, но сознание оставалось спутанное. Почему все еще так холодно? — Тш-ш-ш, лежи… — щеки Волкова горели болезненным огнем. Настолько красные, что даже в свете луны девушка смогла это разглядеть. Она наклонилась и коснулась губами взмокшего лба. Горячий. — Да у тебя жар…бедный мой.. — осторожно отстранившись, Саша села на край кровати, пытаясь сообразить, что нужно сделать в первую очередь. — Все…нормально.. — хрипло отозвался он, прикрыв глаза. Леденящая хватка сна все еще не отпускала. Кошмар прошлого остался с ним до сих пор… — Нет, не надо так говорить, — девушка качнула головой, прикладывая к его сухим губам палец. — Сейчас принесу лекарство…и даже не смей спорить. Волков лишь кивнул. Сил совсем не осталось. Все будто в тумане. Лапина быстро сбегала за жаропонижающим и вернулась вместе с ним и стаканом теплой воды. Заставив мужчину выпить таблетку, предусмотрительно разломав ее на более мелкие части, чтобы было проще глотать, она осторожно приподняла Олега. — Давай сменим одежду. Ты весь сырой, Олеж. — мягко придерживая за спину, она помогла ему снять водолазку и пропитавшуюся холодным потом майку. Тело Волкова, покрытое шрамами, заставило Лапину невольно содрогнуться. Сколько он пережил? Множество приметных отменит тут же бросились в глаза: пять шрамов от пуль. Один на правом плече, один на левой руке и три на торсе. В него стреляли так много раз…Сердце сжалось от осознания случившегося. Ей захотелось окружить Олега любовью и заботой, в надежде на то, что это хоть на капельку сможет залечить все те раны, которые он получил и из-за которых страдает до сих пор. Александра тряхнула головой и достала из шкафа первую попавшуюся футболку. Бережно одев ее на мужчину, она уложила его обратно в постель. Девушка хотела отнести кружку обратно и уже собралась уйти, как Олег осторожно взял ее за локоть. — Стой… останься, прошу… — сиплая и такая жалобная мольба не смогла оставить Сашу равнодушной. — Конечно, Олеж. Я здесь, — отложив кружку на стол, она аккуратно села рядом с Волковым. — И буду здесь. Он тут же обнял девушку и прижал к себе, уткнувшись лицом в ее живот. Руки подрагивали, а кожа покрылась мурашками. Его лихорадило. Лапина обняла Олега в ответ и получше укрыла одеялом. — Скоро станет легче, потерпи немного… — прошептала она, перебирая густые темные влажные волосы на макушке. — Сможешь поспать… — Не хочу…не хочу возвращаться туда.. — пробормотал он, крепче сжав девушку в объятиях. — Никуда ты не вернешься, все будет хорошо. Я обещаю тебе. — наклонившись, девушка оставила трепетный поцелуй на виске. — Тебе нужно поспать….выздоравливать…м? — Мгм…я почти здоров… — ласковые слова, нежные поглаживания дарили некое облегчение. Кажется, что все плохое отступило и осталась только Саша.. — Конечно, — Александра слабо улыбнулась, поражаясь упрямству Волкова даже в таком состоянии. — «Почти» – ключевое слово. Мужчина хрипло рассмеялся, посылая вибрации по телу девушки. Она покрылась приятными мурашками, пробежавшими от кончиков пальцев до головы. — Может, ты и права… — подтянув одеяло повыше, он укрыл им девушку, решив, что ей тоже может быть холодно. Сейчас Олег совершенно не связывал тот факт, что ему холодно, с высокой температурой. — Спи, — пальцы зарылись в темную пучину волос, мягко массируя. — Утро вечера мудренее… — Расскажи мне что-нибудь…ладно? — попросил он, не поднимая головы. Голос становился тише, а дыхание ровнее. Засыпал. — Что тебе рассказать? — она прикрыла глаза, наслаждаясь близостью. Да, девушка, несомненно, беспокоилась о нем, о его состоянии…кошмаре. Но он был рядом. — Что угодно...про цирк...расскажи мне про него.. — Знаешь, у цирковых много суеверий…почти так же, как и у театралов и представителей других профессий. Например, клоуны…они очень суеверны и считают, что грызть семечки — плохая примета. Могут упасть кассовые сборы, или, как говорят сами клоуны, «зрителей повыщелкиваешь»… — Саша пыталась вспомнить все, что помнила, чтобы отвлечь Олега от плохого состояния. — Или если трюк не получился, его надо повторять до тех пор, пока не получится, иначе его больше никогда не сможешь сделать…Помню, что повторяла свой трюк на полотнах сотни раз, прежде чем у меня получилось. Не приступала ни к чему другому…мы верим в это… — Хочу..увидеть, как ты выступаешь…думаю, что очень красиво… — прошептал мужчина, почти сдаваясь в объятия очередного сна. Лекарство начинало действовать, и ему становилось легче. — Обязательно приглашу тебя, если вернусь… — еще один поцелуй она оставила на его щеке. — Можешь быть уверен в этом… — Договорились… Девушка продолжила рассказывать, но через несколько минут обнаружила, что Олег крепко спит. На этот раз спокойно. Без сновидений. Облегчение камнем упало на Сашу. Это естественно – волноваться за того, кого ты любишь…Да, любишь. Еще долго Лапина не могла уснуть. Каждые полчаса она проверяла состояние Волкова. Как он? Поднимется ли температура вновь? Однако остаток ночи прошел спокойно. Сон сморил Сашу под утро. Она так и осталась лежать рядом с Олегом, не выпуская его из своих объятий ни на минуту. Если бы кто-то зашел к ним утром, то увидел бы милую картину: пара спала, прильнув друг к другу, переплетя руки и ноги меж собой. Обоим было удобно, будто так должно быть всегда. Она прижималась спиной к его груди, обхватив сильные руки, обнимающие ее за талию. А он зарылся лицом в пушистые волосы, ткнувшись носом в загривок, не собираясь отпускать Сашу даже во сне.