ххх
Черный мерседес паркуется возле заднего входа в церковь. Солнце почти зашло за горизонт, и в сумерках начинает кружить ветер. Зачем Чонгук приехал сюда — непонятно, руки сами свернули на знакомую улицу. Альфа выходит из машины и закуривает. Пока серый дым растворяется в небе, можно расслабиться. Хотя возможно ли сделать это полностью? Столько всего нужно решить, и на всё нужно время. Только вот, будь его воля, Чонгук бы каждую секунду отдал хрупкому созданию с янтарными глазами. Из приятных воспоминаний в реальность его возвращает Хосок. — Алло, где ты? — голос брата звучит слегка напряжённо. — У дяди, что-то случилось? — Как приедешь домой — хочу поговорить. — Разумеется. — И… (пауза)… да похуй, разберусь. — Хо? — Всё нормально. — Ладно. Чонгук знает, что ненормально и знает почему, но эту старую рану придётся вскрыть и зашить раз и навсегда. Как и закрыть вопрос с Тэхёном. Альфа тушит окурок и идёт внутрь костёла. Найти Темина не составляет труда, служба давно окончена, и он занят у себя в кабинете. — Мальчик мой, проходи, — седовласый мужчина показывает на единственный стул, помимо его собственного, в маленькой комнате. — Я не знаю зачем приехал, — странная особенность — Чонгук всегда говорит дяде то, что думает. — Тебе необязательно иметь причину. Можешь просто посидеть рядом, и вопрос всё равно найдет свой ответ. — Ты не меняешься, — ухмыляется альфа, усаживаясь перед священником. — Отнюдь, сынок, я нещадно старею. — Это проявление мудрости, — улыбается Чон, глядя на морщины у глаз Темина. — Ох, не тешь мое эго, сынок. Как там, Сокджин-а? Он давно ко мне не заходил. — Жаждет поскорее выйти замуж и свалить от нас. — Его можно понять, — улыбается дядя. — Ты всегда на его стороне, — якобы обиженно качает головой альфа. — Как только вы с Хосоком найдёте себе пару, он почувствует себя брошенным. — Глупости, — фыркает Чонгук. — Омеги устроены иначе, мальчик мой. Вот увидишь, если ты приведёшь в дом свою половину, Джин устроит тебе истерику и не одну. — Уже, — на автомате выдает Чон и обреченно хмурится. Как вообще получается, что с Темином собственный рот ему не подчиняется? Почему именно с дядей Чонгук превращается в мальчишку, не способного держать язык за зубами. — Так вот зачем ты приехал, — бета ухмыляется и, встав с места, берёт две кружки и заливает их кипятком. — Как у тебя это получается? Я опять приехал и треплюсь о чём не следует. — На всё воля Божья. Ты здесь — значит так нужно. — Насколько странно, что я встретил этого омегу у тебя в церкви? — Чонгук внимательно следит за дядей. Бета передает чай племяннику и задерживается на секунду рядом с альфой, а потом возвращается на свой стул. — Значит на то воля Его. Но будь осторожен, сынок. — Что ты имеешь ввиду? — Чем тяжелее грех, тем сложнее его искупить, — Темин с горечью смотрит на племянника. — Ты многое натворил, сынок, и за всё придётся платить. Как бы этот омега не стал твоим наказанием. «Скорее самым сладким грехом» — Как? — Чонгук впивается глазами в седовласого мужчину. — Кто знает? Пути Господни неисповедимы. — Опять сказки и притчи. — Мальчик мой, любовь — это всегда счастье, но иногда сквозь слёзы. — Куда ты клонишь? — Твоя жизнь опасна, в ней много боли и крови. Такой мир ты хочешь ему показать? — Его ненамного лучше. И к тому же я не собираюсь погружать мальчишку в свои дела. Темин улыбается и делает глоток из чашки. — Это будет непросто. — Как-нибудь справлюсь, — Чон встает из-за стола, не притронувшись к чаю. — Помнишь, по детству… — Не надо. Я помню, — недовольный окончанием беседы альфа выходит из кабинета. А ведь дядя прав: Чонгук сразу почувствовал неладное с этим омегой. Как бы сказки Темина про истинных, что он рассказывал, не оказались правдой. Этого ещё не хватало. Вот только, как объяснить всю эту хрень, что творится внутри и туманит разум? А ведь Чон впервые не может сопротивляться этому. Как жестоко и иронично. Его наказание — хрупкий мальчик, который и за себя-то постоять не может. Альфа громко хмыкает, мотнув головой, и спешит прочь из церкви. Конечно, жизнь Чонгука идеальной назвать нельзя. В ней смерть привычным делом заглядывает сутки через трое. Правда, с подачи самого альфы. Но с чего вдруг Тэхёну нужно об этом знать? По крайней мере, сейчас. Погружать парня в бизнес никто не собирается. А там со временем, может, и вовсе дела станут исключительно легальными. Почти у самой двери альфа встречает Хоши. Омега, видимо, только вернулся из школы, судя по форме и рюкзаку. — Господин Чонгук, здравствуйте, — кланяется парень. — Привет, уже и после учёбы тут работаешь? — хмурится Чон. — О, я тут живу, временно. Небольшие трудности, знаете ли — омега улыбается так, будто их нет. — Понятно, ну если что — обращайся, и да, — альфа поднимает указательный палец и направляет его на рюкзак. — Твоя школа же недалеко от моего отеля, верно? — Да, господин Чон. — Как тебе там? — Всё прекрасно, — Хоши немного смущается таким странным вопросом. — Отлично. Чонгук погружается в свои мысли и оставляет ошарашенного омегу на пороге церкви одного. Уже заняв водительское сидение, альфа снова достает гудящий телефон. — Да, слушаю. — Господин Чон, здравствуйте, это Ким Инсу. — Слушаю вас, — на лице Чонгука сияет улыбка. — Я хотел бы воспользоваться вашим предложением насчёт перевода моего сына. Если это ещё возможно, — мужчина явно нервничает — это слышно по голосу. — Завтра я пришлю вам моего человека, он поможет вам с оформлением и будет сопровождать вас. — Ох, это слишком, наверное. — Даже не переживайте, это стандартная процедура, ничего сложного. Забота о сотрудниках — часть философии компании. Хорошего вечера, господин Ким. — Благодарю вас. Чон сбрасывает звонок и заводит мотор. Один вопрос решён, на очереди — Хосок.ххх
Стоило Тэхёну поговорить с папой, как тот решил, что им обоим нужно возродить этот вечер и отправился за любимыми пирожными. Тем более у Инсу есть некая шикарная новость, которая непременно обрадует сына. Тэ переодевается в домашнее, когда кто-то звонит в домофон. Знакомый голос внезапно радует омегу. А стоило альфе показаться в дверях, Ким смущается, но уже без тонны мурашек. Странно и быстро он привык к нему. — Твоё, кажется, — улыбается Хосок, протягивая рюкзак. — Спасибо, и мне очень жаль, что так вышло, — Тэхён опускает глаза, забирая вещи. — Эй, малыш, ты можешь на меня положиться, всегда. — Почему? — омега поднимает глаза на альфу. — Почему… я? Хосок, видимо, не ожидал вопроса. Подбирает слова, уводя взгляд, и судя по всему — безуспешно. Мужчина с досадой ухмыляется и подмигивает. — Да, просто так, — глубокий вдох. — Потому что могу. Увидимся, — альфа выходит, оставляя растерянного и смущенного Тэхёна в коридоре. Омега пытается разобраться, что это вообще значит, но так и не находит ответа. Если это прикол какой-то, то — не смешно. Столько внимания, да ещё и от таких влиятельных людей, что-то здесь нечисто. Достав из рюкзака телефон, видит среди пропущенных от папы пару сообщений из чата с Хоши и Чимином. Парни решили, что в субботу они посмотрят выступление Пака. А в воскресенье обещают жаркую погоду, а значит можно прогуляться и устроить пикник. Через двадцать минут, которые в переписке с друзьями пролетают незаметно, возвращается папа. Оставив пакет со сладостями на столе, Инсу ставит чайник и снова осмотривает лицо сына. — Это всё зависть, кто бы этот парень ни был, он просто завидует, — папа начинает раскладывать пирожные по тарелкам. — Чему? — Твоей красоте, — спокойно отвечает Инсу, как ни в чём не бывало, наливая чай. — Все родители считают своих детей красивыми, но это не так. Вот видел бы ты господина Сокджина. Вот он, да — её живое воплощение. — Это брат Чон Чонгука? — хмурится папа. Он всегда так делает, когда вспоминает что-то. — Ну да. — Слышал о нём, но не встречал. А откуда ты его знаешь? — Видел издалека, — принимается неистово жевать бисквит Тэ. — Кстати о Чонах, — восклицает Инсу и заставляет сына поперхнуться. Не дай Боже, это что-то из школы. Омега уже готов сквозь землю провалиться. Или ещё хуже? Вдруг папа видел, как от них выходил Хосок? Или что его привёз Чонгук? Тэхён обречённо опускает ложку на тарелку и ухмыляется. Если так подумать, то со стороны всё это и правда выглядит подозрительно. Он за всю жизнь столько времени не проводил с альфами, как с братьями Чон за пару дней. А ведь это даже звучит до жути неприлично. Омега съёживается. — Наш завод закрывают на реконструкцию. — Что? — выкрикивает Тэ. — Тише, всё хорошо. Представляешь, господин Чон предложил мне должность в его отеле! У меня будет человеческий график и приличная зарплата! — Гос-по-дин … отель… — Сынок, ты меня пугаешь, — насторожившись, папа и прикладывает ладонь ко лбу омеги. — Какой из них? — О ком ты? А, Чон Чонгук. Теперь завод принадлежит ему. Тэхён падает на спинку стула и смотрит в стол. Уж слишком это всё подозрительно. Не верит Тэ в такое «счастливое» стечение обстоятельств. «Неужели, это… Да быть не может» Чтобы такой, как этот альфа, просто так помогал парню из бедной семьи. Ему явно что-то нужно. А что если это связано с Ли? Тэхён начинает уходить в мир скандалов интриг и расследований, но вовремя останавливается. Чтобы не вызвать лишних подозрений у папы, Тэ цепляет улыбку и принимается доедать пирожное. Вот только ни сахар, ни горячий чай отвлечь его так и не смогли. «Чон Чонгук, кто ты, в конце концов, такой?»ххх
По дороге домой Чонгук набирает своего юриста и приказывает завтра помочь своему работнику со сменой учебного заведения для отпрыска. Во дворе остаётся лишь одно парковочное место — вся семья в сборе. В гостиной его встречает привычный диалог под аккомпанемент телевизора. — Ну точно! Аято Киришима из Токийского Гуля. А я всё думаю, кого ты мне напоминаешь, — хлопает ладонью по лбу Хосок. — Я знать не знаю, что это за хрен, но, если ты не угомонишься… Привяжу тебя и побрею налысо, — одаривает младшего ехидной улыбкой Сокджин. — Джини, он крутой перец, это вообще-то был комплимент. — Комплимент — это когда я остаюсь довольным услышанным. А сейчас мне хочется надрать твою саркастичную задницу… О, Гуки, ты уже вернулся, — омега оборачивается на брата. — И, видимо, вовремя, — Чонгук садится в кресло и просит прислугу налить ему бренди. — В субботу у моей команды выступление, я хочу, чтобы вы пришли. Мои танцоры заслуживают внимание всех уважаемых лиц этого города, — Сокджин демонстративно взмахивает фиолетовыми локонами и выжидает положительный ответ. — У нас отправка груза, — начинает Хо и замолкает под поднявшиеся брови омеги. — Выступление в шесть. — Пожалуй, мы сможем присутствовать, делами займемся сразу после, — делает глоток Чонгук и получает довольный кивок от старшего. — Я не люблю танцы, — закатывает глаза Хо. — Меня, видимо, тоже. Раз уж ты всадил пулю тому, кто ходил со мной на выставки и спектакли, как там его… не важно, — отмахивается Джин. — Мне нужна компания в лице идеального альфы. Где он? Что-то не вижу, — омега театрально заглядывает за спины братьев. — Значит отдуваться будете вы. — Обещаю, я найду тебе мужа, только не грызи мне мозг, хён. У тебя, блин, слишком острые зубы, — Хосок поднимается с дивана и, обойдя его с другой стороны, чмокает в фиолетовую макушку. — Мы придём, — Чонгук встает с кресла и следует за братом в кабинет. — У вас нет выхода. Закрыв за собой дверь, альфа остается наедине с Хосоком. В кабинете возникает небольшое напряжение. Младший встает возле окна и закуривает. Хо ждёт, пока брат нальёт себе ещё бокал и сядет на диван. — Сам начнёшь? — Чонгук смотрит в спину, обтянутую серым джемпером. — Он мне нравится, — оборачивается Хо и садится за стол. — Херовое чувство, учитывая обстоятельства. — И? — Не хочу, чтобы … ему здесь не место. Не среди нас. — «Нравится», — перебирает буквы на языке Чонгук. — Так себе слово. Нужно что-то более весомое. Как тебе «истинный»? — Что? Решил воспользоваться старыми байками Темина? — оборачивается Хо. — А если это правда? — Чонгук внимательно следит за реакцией брата. — Тогда мне жаль парня, — Хосок затягивается и смотрит в глаза. «Не лжёт» Неужели они все сговорились? Не уж-то Чонгук и правда зло во плоти? Как будто семья не в курсе того, каким он может быть с ними? Внезапно захотелось послать Хосока по-братски «на хуй». Да, Чонгук не святой, и даже близко не был. Но откуда такая уверенность, что он измажет Тэхёна в грязи? Может, альфа как раз наоборот, хочет омегу от всего этого дерьма уберечь? — Я сам не подарок, и мы оба знаем, что мне не отмыться от той ночи. Но ты… твои шаги осознанны. Чонгук, он не знает нас, не знает, чем мы занимаемся, по крайней мере, пока что. Я не прощу ни себе, ни тебе, если с ним что-то случится. Ты хоть представляешь, какой ад я проживаю после той блядской тусовки? — Нет. Не представляю и не позволю этому повторится, — альфа подходит к столу, за которым сидит брат, и достаёт из пачки сигарету. — Можешь не верить, но я и сам боюсь втягивать его. Только вот, — легкие наполняет дым. — Этот пацан мне под кожу въелся. — Подумай, что будет, когда Тэхён узнает, что у нас семья из убийц и священника? Захочет он жить в этом доме? — Простых решений не бывает, — альфа задумчиво прикусывает щёку. — Пусть сам делает выбор. — Но быть он у него должен. Хосок прав, и это осознание бьёт апперкотом. Мысль, что омега может выбрать другую жизнь, другого альфу, входит иглой под ногти. Чон закрывает глаза и снова затягивается. «Грёбаный выбор»