ххх
Среди дыма и полупустых бокалов, шуршания бумагой и щёлканья зажигалок решаются вопросы. Множество, конца и края, которым почти не видно. Чонгук встаёт с кресла и, потягиваясь, подходит к окну. Упираясь рукой в стекло, смотрит на город. Тридцать этажей вниз, огни от машин и суета. Чуть дальше горизонт — вечная и недостижимая линия в пространстве. Почти такая же далекая как шанс запереться с омегой в маленьком домике на окраине Сеула подальше ото всех. Но его не отпускают: деньги, статус, обязанности. Чон завидует. Юнги вот-вот исполнит его мечту, бросит клан и вернётся в нормальную жизнь. Бесит и восхищает. — Всё, — Хосок бросает ручку на стол, — с этим дерьмом я разобрался, с меня хватит, — альфа смотрит на Мина. — Я вообще-то только прилетел и сразу работать, может хоть поужинаем? — Конечно, я закажу, — Юнги тянется к телефону. — Вот спасибо, — Хо направляется к бару. — Сколько нам ещё тут торчать? — Думаю, часа два, — не отрывая взгляда от документа, произносит Намджун. — У меня скоро глаза вытекут от цифр, какого хера тут столько договоров? Мы что снабжаем всю планету? — младший Чон делает глоток виски. — Большую часть Азии, — так же сухо отвечает Ким. — Осталось немного, — кладет трубку Юнги. — Моё имя должно числиться только в поставках на тачки и запчасти. — И оборудования для моего завода, — Чонгук всё ещё смотрит в окно. — И него, — соглашается Мин. Спустя полчаса бумаги складываются стопкой, уступив место блюдам из любимого ресторана Юнги. Альфы, утолив голод, снова приступают к обсуждению, но уже неделовой части. Вечер, усталость и бутылка виски работают в сторону личных вопросов и рассуждений. За окнами уже темно, и кабинет заливает тёплый свет от ламп. — Миллионы, ты отдаешь буквально всё Ичиро. Почему? — Хосок смотрит на Юнги, выпуская дым. — Деньги, Хо, я отдаю лишь деньги и ворох проблем. — Охуенно много бабла, — держа сигарету, альфа показывает на друга. — Поверь, за эти годы я сумел заработать на безбедную старость, — Юнги спокойно отправляет кусок мяса в рот. — Всё равно… нет, я понимаю… но в то же время, как ты можешь быть так спокоен? Такая власть и ты сам… — Хо, — Мин делает глоток виски и ставит бокал. — Я никогда не принадлежал Номура. Родился и рос вне клана, вне закона, вне полноценной семьи. Они все это знают, и, как бы им не нравилась моя политика, эти прихвостни меня ненавидят. Выбить ёбаный кодекс с подкорки не так просто. Я все ещё чужой, несмотря на сраные миллионы, которые поплыли им через наше сотрудничество. — Есть вещи, которые нам не под силу, — кивает Намджун. — А насчёт денег, — Юнги откидывается на спинку кресла. — Знаешь, приоритеты меняются, когда возвращаешься домой после встречи, на которой тебя хотели вальнуть. Я так приехал раз, посмотрел на сына, на Чимина, который меня почти не видит, и как-то вообще не встаёт ни на власть, ни на ссаный клан. Если меня грохнут, а такое возможно, будем честны, — альфа хмыкает и смотрит на друзей. — Я ведь не бессмертный, в конце концов, с этим статусом. Что станет с моей семьёй? Бабки-бабки-бабки, они веселят и радуют, но они же тебя и закапывают. Особенно, если ты приносишь их домой, запачканными чьими-то жизнями. Лучше уж я буду ездить на старенькой скай и ковыряться в движках, но увижу, как растет сын и подержу на руках внуков. Я наелся фальшивыми поклонами двуличный людей и досье тех, кто не успел меня прикончить. Пусть Ичиро теперь сам хапанёт говна за свой дорогой клан. — Да… — Хосок кивает, покручивая бокал в руке. — Ты охеренно прав. — Завтра мой братец получит желаемое, надеюсь, ему хватит ума удержать всё, что мы успели построить. Но даже если нет — плевать я хотел. Отца больше нет, и моя совесть чиста. Я хочу домой. «Моего отца уже давным-давно нет. Чиста ли моя совесть?» — смотрит сквозь стекло в руке Чонгук. Альфа мстит, убивает, спонсирует чьи-то смерти, чтобы что? Чон выпадает из разговора, погружаясь в свои мысли. Легче ли ему стало, убив Чхве? Лишь на пару секунд. Может, убив Ли, он сможет почувствовать свободу от собственного обещания? Не факт… Деньги… приносят ли они ему радость? Защищают ли его семью? Может ли он оставить миллиарды вон просто, чтобы «жить спокойно»? Начинает болеть голова. Это уже закон, стоит альфе начать копаться в своем мозгу и перетряхивать внутренние вопросы, как возникает тяжесть и усталость. Он даже сам от себя защищается. Не хочет смотреть правде в глаза. Чон мнит себя сильным, а по факту он просто прячется. За счетами в банке, автоматами и связями. Боится потерять тех, кого любит, подвергая их опасности. Каков красавец… Чонгук ухмыляется, глядя на свой бокал, и привлекает внимание друзей. — Мои переживания тебя веселят? — Хо смотрит на брата. — Двадцать шесть, а я уже не могу пить как раньше. Что дальше? Седые волосы? — Я задумался… о чём вы там? — хмурится Чонгук. — Тебе бы поспать, — Намджун встает из-за стола. — Езжай, отдохни, ты тут с утра. Хосок поможет с оставшимися бумажками. — Чего? — вскрикивает младший Чон. — Нет, вы это видели? — Сколько ещё? — поднимает глаза на Кима Чонгук. — Немного, час-полтора и управимся. — Хо? — альфа обращается к брату. — Вали, всё равно от тебя толку нет, — машет рукой младший. — Он тут неделю, а ты несколько часов, — ухмыляется Намджун. — Душнишь как прежде, — бурчит Хо, проходящему мимо Киму. — Ну я-то не разваливаюсь как некоторые, — хохочет Джун. — Это было дерзко, но я оценил сарказм, — Хосок восхищённо поднимает бокал. — За работу, я тоже уже на пределе, — Юнги открывает ноутбук и подмигивает Киму, получив «Эй» от младшего Чона. — Нам бы размяться, как вернёмся домой, как насчёт заезда? — смотрит на Хо. — Я тебя сделаю за один круг. Чонгук, улыбаясь, хлопает брата по плечу, жмёт руки Мину и Намджуну и выходит и кабинета.ххх
Тэхён ужинает с Чимином и Хёнджином, а потом играет с альфой в гонки на выживание. Несколько игрушек и правда лишаются колёс, летая по гостиной. Друг в это время с упоением разваливается на диване. Подарки Чона приходятся малышу по вкусу, во всех смыслах, и первыми выходят с «трассы». — Дядя Тэ, ты белёшь миату, вот, — малыш протягивает красную машинку. — Бер-рёшь, сынок, — прикрыв глаза, произносит Чимин. — Угу, — на автомате выдает ребёнок и снова тянется к Тэхёну. — И феллали. — Феррари, — умиляется Чон. — Угу. Я выласту и буду гонщиком. — Боже упаси, — стонет Чимин. — Всё лучше чем «бизнесменом», — произносит Тэ, и омеги согласно переглядываются. — Иди ко мне на ручки, — Чон пытается поймать малыша. — Уиу-уиу, погоня! — Хёнджин удирает от дяди с ламборгини в ладошке. Игры на татами закончиваются победой альфы и грустным выражением лица Тэ. После аплодисментов Чимин уносит сына в ванную, а Тэхён принимается собирать машинки. На двадцатой омега понимает, что не знает марок и половины. И надо бы исправиться, а то в глазах племяшки он скоро станет лузером. Ящик заполняется до верха, и Чон, довольный цзен уборкой, просит прислугу принести ему чай. А сам отправляется в ванную для гостей, у него на сегодняшний вечер планы… Спустя какое-то время друг спускается вниз с мокрой футболкой и несколькими влажными прядями. — Молись на омегу, иначе будешь как я, — плюхается на диван Чимин. — Он у тебя прелесть, — расплывается в улыбке Чон. — С турбиной в пятой точке. — Скажи спасибо, что с катаной по дому не бегает, — Тэ в шоке смотрит на блондина с вытянутыми в линию губами. — Ичиро, долбаный идиот, оставил подвал незапертым, кто по-твоему туда залез? Я думал, меня хватит удар. — Что? — ахает Тэхён. — Хвала небесам, всё обошлось, не считая роз в саду… Говорю же, нужно валить из этого дома. — Кошмар… Чон делает глоток и замечает новое сообщение на экране телефона: «Еду к тебе». — Чёрт, — кашляет Тэ. — Мне пора, — омега ставит чашку и чмокает удивлённого друга. — Отсюда слышу похотливые мыслишки, — кричит Чимин, когда Тэхён уже обувается.ххх
Дверь люкса открывается, но Чонгук не чувствует присутствия омеги. Альфа снимает пиджак и неторопливо идёт в душ. Немного приходит в себя, но усталость так просто не снять. Прямо в банном халате мужчина ложится на кровать в спальне. А дальше происходит что-то странное и дикое. Рука сама тянется к пульту от телевизора. Каналы мелькают, пока на экране не появляется матч. Чон залипает на соревнования по боксу и издаёт нервный смешок. Он впервые за последние несколько лет просто лежит перед телевизором. И, чёрт возьми, в этом есть своя прелесть. Кажется, так расслабляются остальные, обычные люди. А не в тире или на трассе со стрелкой на спидометре под двести. Чонгук слышит, как открывается дверь, и номер превращается в кедровый лес. По телу тут же проносится электрический разряд, заставляя мышцы сделать перекличку. Лучшее, что создал мир, появляется в спальне и открывает ротик. — Нет-нет-нет, что ты сделал с моим Чонгуком? Почему у тебя в руке пульт? — театрально округляет глаза омега и хватается за сердце. — Я устал, — альфа не двигается, разглядывая парня. — Тебе двадцать восемь, а не шестьдесят, — всхлипывает Тэхён и опускает плечи. — Мой год идёт за два минимум, медвежонок, — ухмыляется мужчина. — Ах так, стариком заделался, — омега меняет тактику, чем вызывает умиление. Чонгук, кажется, выучил все повадки и привычки Тэхёна. Но парень всё равно выкидывает что-нибудь новенькое. — Буду звать тебя «папочка», если не прекратишь пялится в ящик, — фыркает омега, подходя к кровати. — Раз ты так быстро состарился. — Повтори? — опешив Чонгук, сжимает пульт в ладони. — «Папочка», — тянет своим самым игривым голосом Тэхён. — Нельзя так, медвежонок, — изо всех сил сдерживается от того, чтобы не схватить омегу и не впечатать в кровать. Но продолжает подыгрывать. — Ты меня не щадишь. — Я скучал весь день, а ты променял меня на телик. Фу, — надувает губки парень, и Чонгук издает что-то похоже на рычание. — Но знаешь, — Тэхён забирается на кровать и седлает альфу. — Я могу тебя простить, если… — его рука пробирается под халат и царапает кожу на груди, — ты, конечно, и правда устал, — Тэхён коварно вычерчивает узоры вокруг кубиков, сползая к паху. — Лжец, — улыбка на пухлых губах с пламенем в янтарных глазах сносят Чонгуку крышу. Мужчина сжимает бедра Тэ, пока омега ласкает пальцами его член и шепчет: «Поиграй со мной», «ну, пожалуйста», «ну, папочка». У всего есть предел, и альфа — не исключение. Омега в мгновение оказывается на лопатках с испуганными, но довольными глазами. Мужчина без тени осторожности срывает белое поло с парня и швыряет на пол, туда же летят брюки. Нет. У Чонгука нет ограничений в желании к этому мальчишке. Как оголодавший, Чон впивается в губы Тэ и давит пальцами по хрупкому телу, сжимая то талию, то ягодицы. Пьянеет им: нежной кожей, запахом, стонами, дрожью ресниц. Покусывает, обводит языком и целует тонкую шею, сжимая руки омеги над его головой. Тэхёну нравится: парень змеёй вьётся под ним и сквозь рваное дыхание даже посмеивается. Конечно, Чонгук всегда проигрывает в этой битве. По правде говоря, мужчина даже не против. — Я открыл ящик Пандоры, — улыбается в губы омеги Чон. — Кто бы мог подумать, что ты такой… — Сам виноват, — обхватывает ногами его торс Тэхён. — Научил, теперь пользуйся. — Чертёнок ты, а не медвежонок, — целует ключицы альфа и собирается расслабить парня перед проникновением и в шоке поднимает глаза на омегу. — Ты сидел в гостях у Чимина с пробкой? — Недолго, — стонет Тэхён, прикрыв глаза, когда Чонгук надавливает на игрушку. — Я готовился… — Ты очень плохой медвежонок, — мужчина кусает Тэ за нижнюю губу и избавляется от девайса. Альфа входит достаточно резко, чтобы парень вскрикнул, но недостаточно, чтобы от боли. И ни секунды не давая привыкнуть, впечатывает Тэхёна в кровать, хозяйничая в любимом ротике языком. Омеге приходится вывернуться, чтобы отдышаться, вцепившись в торс мужчины ногтями. Но Чонгук не позволяет ему прийти в себя, лишь выжидает несколько секунд, чтобы не потерял сознание от недостатка кислорода. В номере моментально становится жарко, и всё пропитывается костром и лесом. Горят, полыхают и плавятся… до пепла вместо кожи. «Хочу сверху», — Тэ толкает его в грудь. «Будет издеваться», — уверен Чонгук и хватает запястья омеги. Альфа не даёт вырваться и не позволяет перевернуть его на спину. Сам разворачивает Тэхёна и ставит в коленно-локтевую. «Нечестно», — бурчит в одеяло омега. Но это лишь игра — мужчина точно знает, что Тэ возмущается фальшиво. Одной рукой альфа хватает каштановые волосы на затылке и перехватывает за грудь, а второй обнимает Тэхёна за живот и тянет к себе, приподнимая. Если бы их секс был похож на виски, то это были бы восемьдесят процентов грубости — алкоголь и двадцать ласки — лёд. Откуда возникло это животное и дикое состояние — неясно, но им обоим это нравится. Чонгук кусает мочку уха практически сидящего не нём спиной омеги. Тэхён полностью под властью альфы. Всё, что ему остаётся — выгнуться, ища опору. Единственное, что не даёт парню упасть на живот, это рука мужа. Одна. «Хотел поиграть, любовь моя…», — ухмыляется мужчина, облизывая пальцы и обхватывая ими член Тэ, пока омега сидит на его. Тэхён только собирается что-то произнести, как Чон затыкает его новыми ощущениями, сбивая на стоны. Наслаждается каждым звуком и каждым вдохом. Почти на грани. Оба. Альфа обхватывает Тэ за талию и прижимает животом к кровати, немного наклоняясь перед финишной прямой, где мальчику точно будет больно, но они оба останутся довольны. «А могли просто посмотреть телик», — шепчет альфа и слышит злобное рычание.ххх
Пока Чонгук ещё не встал с постели, омега торопится в душ. Но перед водными процедурами Тэ открывает шкафчик над раковиной и достает пластинку с таблетками. Выбрасывает одну в унитаз и смывает. Всё чётко по часам уже вторую неделю. Забирается в душевую кабинку и включает радио на панели. Пена, пар и музыка — утро начинается неплохо. В обед Тэхён кормит с ложечки Хёнджина пюрешкой странного цвета, потому что руки мальчика заняты открыванием капота миниатюрной Nissan Silvia. Чимин носится по дому, собирая чемоданы, и почти матерится на прислугу, которая в упор не может понять, как уместить сорок три машинки в спортивную сумку. Наконец двое альф заносят ещё пару чемоданов и все игрушки укладываются в ряд. — Надеюсь, с Хоши всё в порядке, он такой закрытый последнее время, — начинает Тэ. — Ну приболел человек, что ж теперь, — с «полыхающей» задницей носится по гостиной Чимин в поисках телефона, который торчит в заднем кармане. — Мы стали редко общаться, мне кажется, я сам виноват… — Вы оба не свободны, и у тебя была сессия. Да, ё-мае, — омега шлёпает себя по лбу и вытаскивает мобильный. — Надеюсь, что так… — Тэхён зачерпывает ещё ложечку пюре и подносит к малышу. — Мой сахарный пирожочек, вкусно? — Угу, — мычит Хёнджин, показывая, как круто открываются двери у машинки. — Вот дядя Тэ постарается немного, и будет у тебя компания, не всё же время одному играть, — шепчет Чон. — Едут, Тэ-Тэ, собираемся. Наконец-то эта японская эпопея закончилась. Домой!ххх
Чонгук окидывает взглядом представителей калана Номура, выходит из здания и закуривает. Как только Юнги не называли за время совета: и везунчиком, и предателем, слабаком и хитрецом. Одно ясно точно — первое время охрану не снимать. Мин выходит из офиса как из тюрьмы, вдыхая воздух, подняв лицо к небу. Вокруг собираются Хосок, Намджун и Ичиро, не считая человек десять охраны. — Это было мощно, — расстегивает воротник рубашки Номура. — Насрать, это теперь твоя головная боль, — Юнги опускает голову и смотрит на брата. — Надеюсь, мне больше не придётся ждать подставных гонщиков? — Прекрати, я был молод, — хмурится Ичиро. — Ты и сейчас молод, но уже надеюсь не дурак. — Прилетай в гости, — японец хлопает по плечу Юнги, жмет руки остальным и возвращается в здание. — Запрыгнул в последний вагон, — Чонгук бросает окурок, — но на перроне ещё слышно выстрелы. — Вот именно, — кивает Мин. — Рано расслабляться. — Домой, мужики, — Хосок машет охране «по машинам». — Завтра обсудим, что делать дальше. — Жить, — ухмылется Юнги, — несмотря ни на что…