ххх
Хоши с поваром воркует над обедом, а Хосок с Намджуном уехали в офис. Чонгук остается в особняке и решает понаблюдать за действом в гостиной. Альфа устраивается с чашкой кофе на диване, пока Хёнджин как профессор объясняет Тэ, какая машина ему больше подходит. Сокджин присаживается рядом и подмигивает брату. — Я гений, — шепчет ему омега. — Однозначно, — кивает Чонгук. — Что бы ты без меня делал? Мои хрупкие плечи всё ещё тащат эту семью, а она всё растёт и растёт. Что за тяжёлая доля у тебя Сокджин… — Мне казалось, тебе нравится. — Любовь к чему-либо или кому-либо не отменяет тяжести на пути достижения. И уж тем более — труда в том, чтобы эти чувства сохранить. Я люблю свою семью, но ничто не даётся мне тяжелее, чем счастье всех её членов. — Ты заслуживаешь всего самого лучшего, что есть на этой планете, Хён, — Чонгук берет брата за руку и прислоняет его ладонь к своей щеке. — И оно у меня есть, Гуки, — улыбается омега. Маленькая Феррари пролетает над столом и врезается в противоположную стену от ребёнка. Тэхён с круглыми глазами смотрит на игрушку, потом на сидящих на диване. — Как удачно выбран дом, — подносит чашку кофе к губам Джин. Малыш быстро подбегает к игрушке, схватив её, озвращается на место. — Видишь, дядя Тэ, это нолмальная аэлодинамика, и тебе сейчас найдём, — тараторит Хёнджин, демонстрируя Тэхёну Феррари. — Что же ты предлагаешь? — спрашивает омега и поднимает глаза на Чонгука. Альфа улыбается неосознанно. Лучший. Его Тэхён слепок из очарования, легкости и нежности. Как он смотрит на ребёнка, гладит его по голове, вникает в каждую шепелявую фразу. Это настолько прекрасно, что у Чонгука сердце разрывается. Это так правильно, естественно видеть Тэ таким счастливым. Только вот ему не под силу эту радость подарить своему медвежонку. Чон начинает себя ненавидеть. Мужчина опускает взгляд, прячет улыбку и гасит крепким кофе эмоциональный всплеск. — Надеюсь, ты помнишь наш разговор? — Сокджин встает и поворачивается к брату лицом, а к Тэ — спиной. Это ещё не сто процентов. И учить вас не надо, умеете, — омега уходит на кухню. «Хочу, чтобы ты был прав», — кивает Чонгук. Хёнджин выбирает чёрную машинку и хмурится, глядя на неё. Надувает губки, смотрит на Тэ, машет головой и подбегает к альфе. — Дядя Чонгук, я забыл, что это за модель? — малыш тянет маленькую ручку к лицу мужчины и добивает его своей недетской осознанностью при всех плюшевых атрибутах. Кажется, именно сейчас Чон понял, чего так отчаянно жаждет Тэ. И теперь масштаб трагедии его омеги виден воочию. Грудь сдавливает нещадно, когда Чонгук смотрит в полные ожидания и безоговорочного доверия чёрные глазки. В горле собирается ком из чувства вины к супругу и полнейшего умиления перед ребёнком. — Это Chevrolet Camaro, — ласково, но с диким трудом произносит альфа. — Да точно, отец не любит камало, — кивает малыш. — Это верно, а что он любит? — хмыкает и улыбнулся Чонгук. — Дай угадаю, Nissan Skyline? — Угу, — Хёнджин пробует открыть капот у машинки, но не получается, и она отправляется обратно в сумку. — Какая у тебя любимая? Покажи мне? — мужчина убирает чашку и присаживается рядом с ребёнком и Тэхёном. — Вот! — вскрикивает карапуз и протянул красное авто. — Супла! Это самая клутая, — уверенно кивает Мин. — Ты сын своего отца, тут не поспоришь, — улыбается Чонгук. Хоши завет обедать, и Хёнджин соглашается идти только с самой крутой тачкой в своей коллекции.ххх
Когда октябрьское солнце прячется, отдавая власть белому светилу, особняк Чон заполнен людьми. Атмосфера теплоты и семейности распространяется по всем комнатам, в каждый уголок. Один маленький ребёнок оказывается способен превратить сухие стены в место силы. Звонкий смех греет сильнее пламени в камине, и все взрослые это чувствуют. Суета с новым командиром и главным действующим лицом к концу дня переходит в усталость, но приятную. Хосок с Чонгуком сидят в гостиной, каждый в полглаза следя за малышом и футбольным матчем. Оба в спортивном, которое уже превратилось в домашнее, и на диване. Светлое под чипсы перед теликом, пока Хёнджин на ковре перед ними строит из кубиков здание в стиле модерн. Малыш уже переодет в чёрные шорты и футболку в стиле формулы один, где на всю спину белыми буквами вышито «AMG Petronas F1». — Да… чтоб… ну была же рука, куда он смотрит? Пенальти су… вот… другое дело, — возмущается Хосок, указывая на экран. — Лука, пенальти, — автоматом повторяет ребёнок, лежа на животе. — Ты только потише быкуй, а то отхватишь сковородкой, — хохочет разомлевший Чонгук. Альфа наслаждается каждой секундой обычного человеческого, но в то же время абсолютно нового для его семьи вечера. Глаза впитывают картину безмятежного спокойствия. Всё до ужаса просто и в то же время не каждому дано. — От двоих сразу, — не глядя кивает брат. — Сковолодка, — оборачивается на них Хёнджин и решает заползти на диван. Чонгуку приходится немного подсадить мелкого, и малыш устраивается между альфами, тоже требуя бокал. — Нам конец, — улыбается Хо.ххх
Приглядывать за Хёнджином оказывается весело, но непривычно. И от собственных переживаний и Хоши, и Тэ к вечеру выбиваются из сил. Омеги расплываются, сидя за кухонным столом с чаем и плиткой шоколада. Последние пять минут они не выглядывали в гостиную проверять всех троих альф и просто обсуждают планы на завтра. Всё тихо и мирно, пока на кухню с таинственным выражением лица не входит Хосок. Он проплывает мимо Хоши, чмокнув его в щёку, достает пивной бокал и наливает туда яблочный сок. С улыбкой подмигивает им, мол, всё так и должно быть, и возвращается в гостиную. Выражение лица Хоши нужно запечатлеть в красках. Омега сидит с полным непониманием и отчетливым вопросом в глазах. Тэхён встает и хлопает друга по плечу. «Идём», — шепчет Тэ. Омеги выглядывают и тихонько обходят диван. Чонгук еле сдерживает смех, мотая головой, мол это не он. Хёнджин, обхватив обеими ручками огромный бокал, зато как у всех, довольный пьёт сок. Хосок замирает с пивом, поджав губы, когда замечает парней. — Если нам его потом даже на пять минут не оставят, виноват будешь ты, — Хоши вытягивает губы в линию, пока его глаза полыхают как факел. — Да что такого? — жмет плечами Хосок. — Хёнджи, ты как парень, всё путём? — Путём, — кивает малыш и улыбается. Тут Чонгук уже не выдерживает и начинает смеяться в голос, даже Тэ хохочет. Хоши закатывает глаза и обреченно оседает в кресло, причитая: «это позор». — Вы что совсем? — пытается отчитать нерадивых нянек Тэхён. — А ну тихо! Он мужик в конце концов или кто? — фыркает Хосок. — Боже всемогущий, — прикрывает глаза Хоши, — смилуйся надо мной. Хо ставит бокал на стол и подходит к креслу, обнимая своего омегу, и хохоча заверяет, что всё в порядке. — Ребёнку уже спать пора, — Тэ протягивает руки к малышу. — Пойдём, булочка моя. Искупаемся и баиньки. — Я пока наберу ванну, — Хоши вздыхает, обреченно глядя на своего альфу и отправляется наверх. — Хёнджин, ты их обрызгай там, а то больно правильные, — ухмыляется Хосок и получает подушкой по заднице от Тэ. — А ты чего молчишь? Скажи ему, — Тэхён с малышом на руках смотрит на мужа в ожидании поддержки. — Хёнджин? — улыбается Чонгук, когда Мин поворачивается к нему. — Слышал, что дядя Хо сказал? Действуй. — Угу, — бурчит малыш и обнимает Тэ. — Тебе конец, — цедит губами Тэхён. Только ничего кроме игривых глаз и воздушного поцелуя не получает.ххх
Как и приказывал отец, Хёнджин слушается старших, и омеги выходят из ванной мокрыми как после ливня. Зато накупанный и наигранный карапуз засыпает сразу, как только голова касается подушки. Тэ стоит с минуту в детской, проверяя всё ли в порядке и крепок ли сон у племянника. Опустив плечи, омега запрокидывает голову и прикрывает глаза. — Устал? — голос мужа заставляет Тэхёна вздрогнуть и злобно шикнуть на него. — Только заснул, — Тэ тащит Чонгука в их временную спальню. — Хватит учить его всякой ерунде! Не потакай Хосоку, Юнги нас потом прибьёт, — грозным шепотом отчитывает альфу, стоя уже в их комнате. — Иди сюда, — альфа тянет его к себе и обнимает, не обращая внимание на мокрую футболку. — Прости меня, — Чонгук начинает покачиваться с Тэхёном словно в медленном танце, но без музыки, касаясь щекой его виска. — Ты такой… такой заботливый, милый, очаровательный. Ты обязательно станешь папой, самым лучшим, ты заслуживаешь. Прости меня… — Перестань, ты просто… перебрал. Если не прекратишь, я начну реветь, — в плечо мужа бубнит Тэ. — Хорошо, прости… — Так, — отодвигаетсяТэхён, чтобы увидеть глаза Чона в лунном свете, — одного альфу я уже искупал, видимо, придётся ещё одного. Конечно, Чонгук выпил, но он не пьян, и это немного настороживает омегу. Такие признания… Что на него нашло? Тэ прищуривается и касается пальцами линии подбородка. Проводит ими выше к виску и заправляет чёрные волосы за ухо. Прижимается к груди, обняв мужа из последних сил, и замирает, слушая, как бьётся родное сердце. Его колыбельная, мантра, молитва, как не назови, всё прямиком в душу и насквозь. Сорвать бы куш у времени, чтобы остановить этот миг. Напиться, надышаться простым касанием и тихой радостью быть рядом. «Люблю тебя», — шепчет омега, вжимаясь в Чонгука и жмурясь словно от яркого света. Альфа не заставляет себя ждать и поднимает его на руки. Тэ обвивает талию мужчины ногами и держится за плечи. Муж целует его шею и замирает. — Скажи, любовь моя, чего ты хочешь? — спрашивает Чонгук, касаясь губами лица омеги. — Целовать тебя, обнимать, прижиматься к тебе по ночам, слушать, как бьётся твоё сердце, видеть, как ты улыбаешься, любить тебя. — А что же ты хочешь от меня? — тихо смеется альфа. — Чтобы ты был. Иначе всё остальное не имеет смысла. Тэхён устал, как и Чонгук, но оборвать эту нежность смерти подобно. Комната начинает полыхать, искриться. Пламя пожирает кедры, лес трещит и превращается в пепел. Мокрая футболка Тэ не спасает, лишь подливает масла в огонь. Сопротивляться нет сил и желания. Пальцы в темноте движутся по известному маршруту, но под ними, как и прежде, искры. Тэхён ищет воздуха и получает глоток. «Я люблю тебя, медвежонок».ххх
За суетой и рутиной дни пролетают незаметно. Утром общий завтрак, и все разъезжаются кто куда: садик, университет, офис. Пока Тэ учится, Сокджин помогает Хоши, и, когда омега возвращается, старший едет уже по своим делам. Ужин на пятерых — и это самое тёплое из того, что случалось с Тэхёном за последние месяцы, а может и годы. Волшебство. Настоящая магия любви. Большая семья, где каждый делится прошедшим днём. Будь это офисное расписание или детсадовские игры — всё важно. Детский смех — мелодия Бога, от которой бегут мурашки, а улыбка не спрашивает твоего настроения. Стоит Хёнджину что-то отчебучить или неправильно произнести слово — это всегда умиление на лицах каждого в доме. У Тэ было детство, но недолго. А такого громадного потока любви, ему даже не снилось. Омега, глядя на малыша, не нарадуется. Уже прикидывает, как затискает маленькую копию Хоши, но дальше мысли не пускает. Иначе скатится в самобичевание и ненависть. Ту дверь он закрыл с трудом и на хлипкий замок. День. Ещё один. Вот уже пятница. Чимин с Юнги вернутся завтра к обеду. Неделя в этом маленьком раю как полночь в сказке — кричит, что всё подходит к концу. Но ещё есть время ухватить момент. Тэхён летит домой на всех порах после занятий. Не успевает перейти порог, как Хёнджин с криком «дядя Тэ» бежит ему навстречу. Секунда — и малыш на руках. Оба счастливы и довольны собой. Пока омега слушает истории из садика, Хоши быстро переодевается и, чмокнув обоих, спешит на осмотр и сдавать анализы. Тэхён решает, что середина октября подарила им, возможно, последний тёплый день и не гоже его упускать. Правда, не обнаруживает среди тёплых детских вещей ничего яркого. Приходится наряжать Хёнджина в джинсы и чёрную куртку с белым свитшотом. Они спускаются на первый этаж, Тэ упаковывает воду и салфетки в рюкзак и хочет уже звать охрану, но в дом входит Хосок. — Куда собрались? Фэмили лук? — прищуривается альфа. — А? — замирает Тэхён и понимает, что одёл ребёнка в той же композиции, что и выбрал себе сам. — Погулять, пока тепло. — Хоши уже уехал? — Ага, — Тэ присаживается, чтобы помочь Хёнджину обуться. — Вот же мелкий… Попросил подождать, — фыркает альфа. — Ладно, поехали, рядом с клиникой есть парк, там погуляем и подождём моего упрямца. — Хорошо, — Тэхён смотрит в полные предвкушения чёрные глазки. — Ты готов? — Угу, — кивает малыш. Детское кресло в Rolls-Royce смотрится как минимум забавно. Омега устраивается рядом с карапузом, пока Хо с водителем обсуждают, куда им нужно доехать. Через полчаса автомобиль паркуется напротив клиники, где уже стоит машина охраны Хоши. Напротив и правда есть парк с прудом, детскими площадками и парой кафе неподалеку. Хёнджин, заметив горки, хватает за руки нянек и тащит к своей цели. — А я думал, где гены Чимина? Вот же они, — ухмыляется альфа и отхватывает полный недовольства взгляд от Тэхёна. — Папа сколо плиедет? — поднимает голову малыш. — Да, завтра уже, — кивает Хосок. — Хочу пуноппанчик, — прыгает карапуз, указывая на прилавок, когда они входят в парк. — Ни слова больше, — альфа поднимает ребёнка на руки, чтобы ему было видно «рыбок». Хёнджин, поджав губки, показывает на пирожок в центре. Тэхён в полнейшем экстазе наблюдает, как Хосок вживается в роль отца и исполняет любой каприз племяшки. Малыш быстро управляется с этой рыбёшкой и бежит на горку. Тэ снимает для Чимина, как скатывается ребёнок, пока Хо в деловом костюме, так сказать при полном параде, ловит его внизу. Потом турники, батут и качели. Хосок держится молодцом, но всё же просит Тэхёна купить ему кофе. Омега крутится и замечает слева от клиники маленькую кофейню и, улыбаясь во весь рот, почти бежит к цели. Настроение разве что взорваться от счастья. Всё кипит бурлит радостью, распирая грудную клетку. Как удачно они выбрались. Внутри кафе почти никого нет, и Тэ через пару минут выходит со стаканчиком американо. Солнце уже почти спряталось, а это значит, прогулку придётся заканчивать. «Почему мы раньше не попробовали? Это так здорово. Нужно будет повторить». Омега уже возвращается в парк, и до площадки остается рукой подать. Сердце реагирует быстрее, чем мерзкий голос касается перепонок. Глухой удар, и словно молния через всю голову. «Тэхён-а, сколько лет, сколько зим? Как ты?» — Чон тормозит моментально, медленно поворачивая голову к скамейке. Ли встаёт, поправляя белый спортивный костюм. Его волосы не уложены, а просто зачесаны назад, словно парню лень было заморачиваться укладкой. Он выглядит непривычно бледным и истощённым, но мерзкую улыбку ничто не исправит. В глазах словно бесы пляшут, пока бывший одноклассник жадно разглядывает Тэхёна. — Какого чёрта… — само вырывается у Тэ. — Не узнал? Да брось, — машет рукой Хван. — Я вот тебя сразу, даже с этим кошмарным цветом, ты такой... — омега поднимает глаза к небу и ухмыльнулся, — нежный. Внутри словно гранату взрывают. В голове тут же проносится его школьное чистилище. И хуже всего тот вечер… — Ты тут один или… — Ли начинает оглядываться и замирает, глядя на Хосока с Хёнджином на руках. — Не понял… Тэхён словно забыл, что умеет говорить, ужас накатывает девятибалльной волной. Правда, сразу после летит торнадо из гнева и отчаянной злости. «Не смей, сука, не тронь их…» — Я думал ты вышел за старшего? Ну за этого, который вести себя не умеет. А ты стало быть… — Хван переводит глаза с Тэ на Хосока, снова улыбается, глядя на Хёнджина. — Погоди… Ты что, замужем за одним братом, а ребёнка от другого заделал? Щелчок. Доля секунда — и рука сама дергается вперёд. Спусковой крючок снят. Ярость застелает глаза непробиваемой стеной. Тэхён выливает весь кофе на лицо омеги и пачкает в хлам белоснежный костюм. Тут же другой рукой хватает его шиворот толстовки и тянет на себя. — Если ты, тварь, хоть ещё раз заикнёшься, — цедит, глядя в глаза Хвана. — Откроешь помойку, что называешь ртом, в сторону моей семьи… Я тебя живьём сожгу, ты меня понял? Гореть, падла, будешь ярче яркого. Я доступно объясняю? Шок быстро сменяется удивлением в глазах Ли. Но Хван оказывается непробиваемой сукой. Потому что несмотря на всю эту ситуацию, он всё равно улыбается. Тэ ещё держит его за толстовку, сжимая другой рукой бумажный стаканчик. — А они хорошо над тобой поработали, — ухмыляясь произносит Ли. — Мне нравится. — Я предупредил, — Тэхён с силой отталкивает омегу. — Не попадайся мне на глаза. Чон швыряет кусок картона в урну и на топливе из ненависти шагает прочь от Хвана. Ноги словно свинцом залили, руки дрожат. Сердце вот-вот пробьёт грудь, и зубы сжимаются так, что боль отдаёт в уши. Нужно немедленно прийти в себя, ребёнку не стоит видеть его в таким… Тэхён поднимает глаза и понимает, что Хосок всё видел. Альфа следит за ним взглядом, и на его лице довольная улыбка. Ноги идут на автомате, а руки ещё сжимают кулаки. — Не говори Чонгуку, — омега рычит, но не на мужчину, а просто потому что не может успокоиться. — Как скажешь, — абсолютно спокойно отвечает Хо и поднимает малыша. — Пошли, самурай, дядя Хоши уже вышел, — оборачивается на Тэ и сквозь ухмылку произносит. — Это было красиво, горжусь. — Кхм-кхм… — поперхнувшись воздухом, омега в шоке смотрит на Хосока. — Одно твоё слово, и завтра его уже не бу… — Хо, — Тэхён останавливает альфу, схватив за локоть. — Я не прошу, я запрещаю тебе его трогать, — на полном серьёзе заявляет Тэ. «Он мой». Альфа прищуривается, выискивая в его глазах неведомо какой ответ. Поудобнее усаживает на руках ребёнка и задумчиво хмыкает. — Как скажешь, малыш. Но если передумаешь, ты знаешь, кому можно позвонить. — Спасибо.