ххх
Чонгук возвращается в особняк в районе девяти. Обходит первый этаж, но никого не находит. Поднимается на второй и замирает у детской. Тэхён поёт колыбельную. Альфа осторожно приоткрывает дверь и стоит в проёме, не смея нарушать идиллию. Прислоняет голову к косяку и слушает. Этим голосом бы захлебнуться, да не утонешь. Им же он тебя со дна и достанет. Лучше музыки, любой, даже шедевров великих композиторов. Этот голос благословение и острое лезвие. Он им и в рай отправит, и в ад тебя свергнет. Чонгук знает — он бывал везде. Но когда поёт… Душа альфы словно на свет летит, торопится. Хоть на другом краю Вселенной её закрой — услышит и явится. Ребёнок мирно посапывает, и Тэхён, чмокнув его в макушку, встречается глазами с Чонгуком. Аккуратно выводит его в коридор и закрывает дверь. — Пообещай мне кое-что, — альфа обнимает парня, притянув к себе. — Что? — с любопытством смотрит Тэ. — Что не престанешь петь, — Чонгук запускает руку в голубые волосы. — Пой для меня, и где бы я ни был, то обязательно услышу. — Хорошо. Но ты всё равно никуда не уходи, — улыбается омега, поднимаясь на носочки, чтобы поцеловать его. — Споёшь мне? — шепчет на ухо и тянет в спальню. — Ты же уснёшь. — Зато счастливый.ххх
Выходной становится и радостным, и грустным. Переплетены и слёзы счастья от встречи, и печали от расставания. Чимин с Юнги сразу с самолёта приезжают в особняк, обедают и забирают сына. Тэхён так прикипел к малышу, что кусает губы, когда Хёнджин садится в машину с родителями. Омега провожает взглядом семью и, вернувшись в дом, опрокидывает полбокала виски, чем вызывает полную грусти улыбку мужа. Но печалиться долго не получается, одногруппник скидывает Тэ смс, где приглашает выступить с ним в одном из клубов. Чонгук прокашлявшись, тяжело вздыхает и обреченно кивает. Правда, петь омега будет под наблюдением мужа. Такое условие. Хоши тоже расстраивается до невозможности, он снова остается один в огромном доме. Пока Хосок весь день в разъездах, ему ловить эхо в пустых комнатах. Тэхён обещает, что будет приезжать, и они с Чонгуком отправляются к себе. Поднявшись в квартиру, Тэ понимает, что здесь он тоже большинство времени проводит в одиночестве. За одним исключением — ему ещё в универ ездить. Омега старается вытряхнуть депрессивные мысли и начинает с упоением изучать мероприятие, на котором ему предстоит петь. Пока переписывается со знакомым, Тэхёну приходит странная идея. Парень открывает социальные сети и с первой попытки находит страницу Ли. Последнее фото в примерочной сделано полгода назад. До этого сплошь вечеринки, показы, и никого из школы рядом. «Джихо не соврал…» Тэ кажется странным, что такой отбитый тусовшик резко перестал вести свой аккаунт. До этого мог выкладывать по несколько фото в день. А тут шесть месяцев тишина. Чон находит нескольких часто встречаемых омег с его постов и проверяет их страницы. Тоже самое. Ли нигде нет. «Но, он жив, и всё ещё мудак. Так почему?» Эта мысль плотно заседает в голове Тэхёна и начинает зудеть и днём и ночью. Следующие две недели омега стабильно несколько раз в сутки проверяет страницу Хвана — ничего. Тэ ходит на пары, практикует вокал, готовится к выступлению в клубе, но мысль о Ли лишь глубже пускает корни. Перед самым выступлением Тэ, будучи в гримёрке, оглядывает себя в зеркало и ужасается. Киппено-белая свободная блузка, от которой в свете прожектора, наверное, можно будет ослепнуть, расстегнута на три пуговицы, обнажая такую же светлую кожу. На шее любимое сердце на тонкой цепочке. Муж будет недоволен. Чёрные брюки обтягивают бедра, немного поблескивая на свету. Очень недоволен. Волосы небесного оттенка слегка волнятся и задают игривое настроение. На пальцах пара крупных колец с аквамарином и голубым кварцем, которые он прикупил в Токио. Омега оценивает внешний вид и понимает, что он выглядит как Хван. Это стиль Ли, его образы он сейчас нагло копирует. И, возможно, даже переплюнул мастера. Эта мысль ещё больше разжигает ненависть к бывшему однокласснику. Тэ сжимает челюсти и край будуара. Входит одногруппник и зовет на сцену. Нельзя упасть в грязь лицом, тем более таким красивым. Сам себе ухмыляется и решает, раз его учитель конченная сука, то почему бы и не сыграть роль. Так сказать, превзойти мастера. Тем более первая песня у него как раз под стать, дерзкая и ритмичная. Тэхён надевает «маску» и поднимается по ступенькам.ххх
За столиком по центру зала сидят Чонгук и Сокджин с Намджуном. Заведение рассчитано на аудиторию, знающую толк в дорогом алкоголе и приятной музыке. А учитывая, что контингент в основном при деньгах и власти, на сцене часто мелькают талантливые и, главное, красивые мальчики. Можно было бы решить, что этот бурлеск занимается чем-то помимо безобидных вечеринок, но Чонгук знает владельца и уверен, что артисты не продаются, в отличии от официантов. И всё равно Чон понимает, что Тэхён будет в поле зрения большинства голодных до юных талантов альф. Ему даже приходится занять пару столиков позади под охрану, на случай, если придется показывать, чей это омега. А пока Тэ не вышел, отбивается Намджун. «Час от часу не легче…» Зато старший брат наслаждается вниманием и особенно тем, как бесится муж. Джин и улыбнётся, и блузочку поправит, и, видимо, отхватит скоро по первое число. — Хён, я начинаю беспокоится за тебя, — ухмыляется Чонгук, когда очередной знакомый подходит поприветствовать компанию и одаривает омегу жадным взглядом. — Я тебя умоляю, Гуки, дай мне насладится своими охуенными тридцатью годами. — За счёт трупов наших партнеров? — хмыкает и шепчет Намджун, глядя на супруга. — Прекрати, если кто и убивал моих ухажёров, то не ты, Джуни, у меня для этого есть братья, — жмет плечами омега. — Мне начать? — ухмыляется Ким. — Только попробуй, съедешь в сад, — улыбается Сокджин и подмигивает ему. — Наказание, а не … — замирает, глядя на сцену Чонгук. — О-у, убивать будешь не ты, дорогой, — омега хлопает по бедру Намджуна. Уверенной походкой Тэхён порхает по сцене, сверкая как бриллиант и улыбаясь словно это его сольный концерт. Чонгук всё не может пошевелится, сидя с открытым ртом. Это определенно его медвежонок, но максимально дерзкий, расслабленный и даже… самоуверенный. В его движениях нет ни грамма напряжения. Хотя Чон прекрасно помнит его первое выступление в школе. Сейчас всё иначе. Он знает, что на него смотрят, и чёрт возьми, он знает, что только на него. В этой улыбке нет ни грамма смущения. Он до безобразия и остервенения сексуален и горяч. Бессовестно соблазнительно улыбается, покачиваясь и сжимая стойку с микрофоном. Альфа сглатывает и быстро оглядывается. Нужно было взять больше людей. «Сука, мне что тут всех перестрелять?» Брат чувствует настроение и наклоняется к Чонгуку. «Всех не перебьёшь», — смеется Джин. «Расслабься, отыграешься дома, без свидетелей». Тут даже не обсуждается. Но что он вытворяет вообще? Как можно быть таким дерзким при всей его нежности и наивности? Чонгук следит за каждым движением: как Тэ наклоняет голову, прикрывает глаза, улыбается, касается груди. «Блять, это слишком…» Мысль, что не он один хочет Тэ, сносит крышу. Какие-то твари уже раздели его омегу глазами и вытворили чёрт знает что. Хотя альфа знает, что и сделает это позже. Песня заканчивается, и Тэхён наконец-то прикусывает губу — смущается. Чон облегченно выдыхает, потому что знает, что вторая композиция не потерпит такой наглой сексуальности. Тэ поет её с омегой из универа, и это прекрасная песня, нежная и проникновенная. Можно немного расслабиться и найти наконец в этой бестии своего мальчика. Тэхён снова выкладывается, но уже иначе. Сейчас он не соблазняет, а просто мечтает, кутаясь в ноты, как в тёплый плед. Даже в красивой безобидной мелодии Чонгук просто не может не восхищаться своим омегой. Скользит взглядом, глотает слюни и уже прикидывает, как разложит парня во всех возможных позах. Виски немного глушит возбуждение, но ненадолго. А хочется Тэхёна до ужаса, до белых пятен перед глазами и пересохших губ. «Бестия», — проносится в голове, когда омега останавливает на нём взгляд и улыбается. Парни срывают овации и, преисполненные радостью, покидают сцену. Чон отправился бы сею секунду к гримерке, но знакомый голос задерживает альфу. Сокджин, скривившись, приветствует подошедшего и закатывает глаза, едва отвернувшись к Намджуну.ххх
Тэ довольный собой, буквально светится от счастья и, забежав в гримёрку, обнимает напарника. Всё прошло восхитительно, и омега горд, что справился. Тэхён лишь переодевает белую блузку на полупрозрачную чёрную, поправляет причёску и промакивает лицо салфеткой. Уж издеваться над мужем, так до конца. Выходя из гримёрки, Тэ улыбается своему телохранителю и вручает ему пакет с вещами. Сам омега с одним телефоном в кармане направляется в зал. Он бодро вышагивает походкой от бедра по коридору, ловя восхищённые взгляды со всех сторон. Возле барной стойки его останавливает парень, смутно показавшийся ему знакомым. — Это было шикарно, я в восхищении, — пьяненький омега возраста Тэ хватает его за локоть. — Благодарю, — смущенно кланяется певец и вспоминает, где видел его. На фото с Ли. — Мне так приятно, что вам понравилось. Я Чон Тэхён, — жмёт руку незнакомцу. — Надеюсь, вы выступите ещё раз, я Хан Джисон, — кивает омега, улыбаясь и отвечая на рукопожатие. — Ли Хван не с вами? — оглядывается Тэ, чувствуя, как растёт напряжение. — Ли? Нет, он пропал бог знает, когда. Вы знакомы? — Учились вместе. — Слышал, у него отец в больнице, может, присматривает, — Хан отпивает коктейль. — Вообще, он тот ещё козлина, обещал мне сгонять на показ Диор и сквозь землю провалился. Увидишь его, передай. — Обязательно, — радостно восклицает Тэхён и попрощается с парнем. Улыбка исчезает с лица, стоит Тэхёну приблизиться к столику в центре. На месте, где должен сидеть он, развалился какой-то размалёванный упырь с длинными черными волосами. Заметив Тэ, Чонгук встаёт, намекая гостю, что тому пора. Но от чего-то эта тварь не торопится сваливать. Внутри Тэхёна котёл разогревается, в нём эту гадюку Тэ и сварит, если омега не исчезнет через секунду. Кто он вообще такой, чтобы строить его мужу ублюдско-накрашенные глазки? — Ах, ну конечно, — взмахивает наращёнными ресницами незнакомец. — Столько лет прошло, а Чон Чонгук всё такой же. Самая красивая кукла в здании — значит его, — омега оценивающе оглядывает Тэхёна. Тэ кашляет от наглости и боковым зрением замечает, как закуривает Намджун, а Сокджин отодвигает стул, чтобы лучше видеть картину. Если бы глазами можно было убивать, то перед их столиком уже лежал бы труп. — Странно, — фыркает Тэхён, возвращая наглый взгляд парню и не давая мужу раскрыть рот. — Я слышал цирк уехал, но как погляжу одного клоуна забыли. Сокджин поперхнувшись коктейлем, прикрывает улыбку. — Что? — округляет глаза омега. — Ещё и глухой, какая жалость, — корчит досаду на лице Тэ. — Чонгук? — незнакомец поворачивается к альфе полный возмущения. — Ты оскорбил моего супруга, Никки…– начинает альфа. — Кого? Стоп… — омега опешив, вновь рассматривает Тэхёна. — Так слухи не врали? Ты с ним… — Дорогой, — Тэ делает шаг навстречу незваному гостю. — Если твой знакомый сейчас же не освободит моё место, я в лучших традициях твоего младшего брата заставлю его об этом пожалеть, — самодовольная улыбка украшает лицо. Что там внутри альфы вспыхивает — Тэхёну не разобрать, но чётко чувствуется пламя на лице. Никки же от упоминания Хосока нервно сглатывает и резко поднимается. Парень бросает «хорошего вечера» и мчит прочь в конец зала. Тэ садится за столик под шокированные взгляды четы Ким. Это потрясающе, оказывается «быть Ли» не так уж и плохо… Чонгук опускается на стул и с нескрываемым удовольствием опрокидывает бокал виски. — Солнышко, ты ли это? — Джин хмыкает, восхищаясь. — Разумеется, — жмет плечами омега и поворачивается к мужу. — Даже не хочу знать, как ты с ним познакомился, но я слово сдержу. Если он ещё раз появится…– Тэхён впивается глазами в альфу. — Тебе надо реже видится с Хо, он учит только плохому, — ухмыляется Чонгук, наклоняясь и целуя его в шею. — Вовсе нет, хватит его принижать, — фыркает Тэ, и альфа сжимает его бедро под столом. — Ох и напросился ты за сегодня… — Ты тоже не белый и пушистый, — отпивает мартини Тэхён. — Как тебе моё выступление? — омега кладет свою ладонь в непростительной близости от паха Чона. — Потрясающе настолько, что я больше не пущу тебя на сцену, — скалится Чонгук, наслаждаясь, как меняется самодовольная улыбка Тэ на надутые губки. — Посмотрим, — фыркает парень и убирает руку с чужого бедра, чтобы взять бокал. Они сидят в клубе ещё минут десять. Чонгук пытает его под столом, и Тэхён просто сдается. Пара прощается с Джином и Намджуном и направляется к машине. Тэ зол, что альфа не отослал охрану, и теперь приходится терпеть ещё и дорогу до дома. В лифте Чонгук зажимает омегу, пробираясь руками под пальто и блузку. Целует его так, словно Тэхён забрал весь воздух в мире, а муж отчаянно хочет выжить. В квартиру они влетают с грохотом. Непонятно как разувшись и сбросив пальто, Тэ хватается за рубашку Чонгука, срывая пару пуговиц и вызывая чертовски довольную ухмылку. Альфа с силой прижимает его к стене и подхватывает под бёдра, чтобы он оказался на весу и на руках. Тэ обхватывает его талию ногами, но ещё не наигрался и сопротивляется, упираясь руками в грудь мужчины. Чонгука такой расклад не устраивает, и он несёт Тэхёна в спальню. — Мне тебя привязать? — рычит омеге на ухо Чон. — О боже, да, — хохочет Тэ, покусывая губы и охает, когда его бросают на кровать. — Как скажешь, медвежонок, — альфа расстегивает тонкий ремень на джинсах Тэ и обвивает его вокруг запястий омеги. — Чонгук… — ёрзает под мужчиной Тэхён. — Думал, тебе сойдёт с рук этот беспредел на сцене? — ухмыляется альфа, уже снимая с парня брюки. — А что я сделал? — нервно сглатывает омега. — Ты, любовь моя, непристойно красив, и мне пришлось сдержаться, чтобы не перестрелять всех альф в зале, которые положили на тебя глаз. — Врёшь, — ухмыляется в губы Чонгуку. — Нисколько. Мужчина запрокидывает руки омеги за голову и привязывает к изголовью. — Чонгук, — скулит омега, оставшись в одной настежь расстегнутой рубашке. — Тш-ш, я и ротик могу завязать. Тэхён уже и не знает, беспокоится он по этому поводу или же просто горит от желания. Альфа скидывает свою рубашку, нарочно медленно расстёгивает ремень, не сводя глаз с Тэ. А омегу уже на части разрывает от предвкушения. Он почти хнычет, сжимая проклятый ремень на запястьях. Когда Чонгук устраивается между его ног, и начинает оглаживать бедра и талию, у Тэ мурашки вперемешку с током носятся по телу. Заблокированные руки заставляют извиваться под натиском неизведанных ощущений. Дыхание сбивается, а пульс уже пробивает верхнюю отметку. Муж слишком ласково касается его губами — и это на контрасте с грубыми пальцами на ягодице. Когда поцелуи не заканчиваются на шее, омега прикусывает губу, когда они не заканчиваются на животе, Тэхён распахивает глаза. Стон срывается шоком, когда омега чувствует губы на головке и язык, скользящий по стволу вниз. Тэ чуть не раздирает руку в кровь, пытаясь развязаться. Это мучительно охуенно, если не дьявольски прекрасно. До искр перед глазами и сжавшихся кулаков. Только муж решает не щадить его одними ласками и, тут же запрокинув ногу омеги на плечо, начинает растягивать его пальцами. Ощущение слюны, стекающей по члену и того, как Чон плавно готовит его, уносит парня за пределы человеческого. Его подают на стол похоти и отрывают по кусочку, медленно, но верно. Такого в здравом уме Тэ и представить не мог. Дыхание перестает казаться чем-то обыденным, за ним теперь нужно охотиться. Омега бьётся головой о матрац, стирая запястья и умоляя развязать его. Но альфа лишь замедляется, чтобы использовать теперь два пальца и по всей длинне Тэхён выгибается и перестаёт осознавать происходящее, оставляя своё внимание лишь там, где его касается Чонгук. Безумие чистой воды и агония дрожащего тела. Дурман из похоти застелает глаза и душит глотку. Хотя стонать в голос хочется безбожно. Мужчина понимает, что омеге нужно прийти в себя, и освобождает руки Тэ. Мгновенно получает кулаком в грудь и жадный поцелуй. Ремень летит на пол, и Тэхён сбрасывает туда же свою рубашку. Его очередь любоваться видом, и Чонгук вынужден подчиниться. Альфа укладывается на спину, наблюдая, как парень седлает его с довольной улыбкой. Тэ плавно опускается и запрокидывает голову, чувствуя, как боль быстро перерастает в необузданное желание. Приподнимается, издавая глухой стон и двигается в своём ритме. Чонгук не мешает, позволяя омеге наиграться и любуясь видом. Тэхён тащится от себя, от ощущений, от пропитанной сексом и ароматом костра спальни. Даже от того, как нежно его придерживает альфа, позволяя каждому движению тянуться, превращая кровь в кипяток. Стоны превращаются то в скулеж, то в хрип, а иногда и в мычание. Шлепки ускоряются, приближая разрядку, и Тэ наклоняется, чтобы поцеловать мужа, но оказывается на лопатках. Видимо, Чонгук передумал играть по нотам. Тянет на себя и закидывает ноги на плечи, целует голень и начинает двигаться резче. С каждым толчком выбивая воздух из легких и новые вскрики. Омега облизывает губы и попадает под натиск чужих. Стонет, опускает ноги и впивается ногтями в бедра Чонгука, вызывая довольное хриплое рычание. Альфа немного замедляется, ведя пальцами от живота Тэ выше по груди и дальше. Тэхён следит за забитой татуировками рукой, которая уже очерчивает его ключицы. Сам не понимая, что творит, хватает ладонь мужчины и кладет себе на шею. Улыбается и показывает, что всё хорошо. Пальцы слегка смыкаются, вызывая легкое удушье. Но этого оказывается достаточно, чтобы Тэхён потерялся в ощущениях и застонал так, что у Чонгука сорвало цепи. Мужчина начинает разгоняться, удерживая Тэ и проникая со всей силы. Всё, что безутешное сознание омеги может собрать в слова, одинокое «умоляю». Альфа освобождает горло Тэхёна, жадно хватая его за бедра и остервенело вдалбливая парня в кровать. Тэ упирается руками в изголовье, к которому был привязан, и уже на пределе возможностей выгибается. Муж срывает последний крик, проводя ладонью по твердому члену парня от головки до основания, и омега изливается ему в руку и на живот. Следом кончает Чонгук, впиваясь липкой ладонью в талию Тэ и нависая сверху. Чуть отдышавшись, целует Тэхёна в шею и подбородок. Ждёт, пока отдышится, и приступает к губам. Омега тяжело хватает воздух и, довольно хмыкнув, произносит: «Я в этом клубе надолго».