Себастьян Сэллоу, 17 апреля 1891 г.
Да как только у Гонта язык повернулся сказать, что я “обольщаю” Поппи?! Да я даже и не пытался, потому что, если бы пытался… Помятые юбки Имельды прошлой весной отличное доказательство силам моих мужских чар. Или что, святоша Слизерина думает, раз научился целоваться с барышней, вправе критиковать мою честь? Да к черту его!
Кассиопея Лира Блэквуд, 17 апреля 1891 г. Почти неделя прошла с Испытания госпожи Фитцжеральд, а мне все еще плохо. НЕ хорошо. Как славно, что сегодня пятница. Еще более славно, что Сэллоу прыгнул на портал до Фелдкрофа. И совсем не славно, что Оминис снова отбыл по каким-то аристократическим делам.***
Дождливый апрель не добавлял мисс Сэллоу радости, но в последние несколько дней она словно чувствовала себя капельку лучше. Дядюшка Соломон был занят со своими бывшими коллегами, Себастьян унялся писать вздорные письма, и даже мисс Блэквуд соизволила ответить ей на мартовское послание. ─ А, впрочем, подруга из меня никудышная нынче, ─ пробормотала себе под нос Анна, пересаживая Прыткую Бегонию. ─ С Имельдой и той, поди, веселее. Сэллоу так крепко сжала хрупкие листочки, что магическое растение жалобно затряслось. Анна хмыкнула, отбросила в сторону совок и насухо вытерла руки. ─ Помнится, ты освоила невербальную Левитацию, потому что Себастьян бесился от твоих синих роз. Они орали как сумасшедшие, пока ты рассаживала их по крохотным горшкам. ─ Если память тебе не изменяет, то следует добавить: я выиграла конкурс мисс Чесноук, утерев нос даже хаффлпаффцам! Анна резко обернулась и, презрев резанувшую голову боль, бросилась в объятия своего лучшего друга. Она ожидала в гости брата, но не Оминиса. Гонт вежливо отстранился. Ей показалось, что сделал он это быстрее, чем ей бы хотелось. ─ И, правда, к чему соблюдать приличия, да, сестрица? В голосе Себастьяна, протиснувшегося в дом следом за Оминисом, Анна услышала нотку осуждения. ─ В моем положении ни к чему упускать возможности выразить свою искренность. Анне казалось, что ее ответ остроумен, и она не заметила, как дрогнули губы Гонта. Он же, пока брат и сестра продолжили неумелую словесную перепалку, прошел к выскобленному деревянному столу, присел на стул и стянул с рук промокшие перчатки. Лире о месте своего назначения Оминис не сказал, и теперь чувствовал себя неуютно. Себастьян, похоже, догадывался, и веселился от души. ─ Заварю нам всем горячего, ммм, ─ юноша Сэллоу сделал вид, словно выбирает между чаем и шоколадом, ─ кофе! ─ Хахахаха! Шутка про горячий кофе была настолько старой, что Оминис уже и не мог вспомнить наверняка, почему это смешно. Но приличия ради улыбнулся, пока близнецы заливались хохотом. Ему пришлось выждать не меньше часа, пока Анна и Себастьян наговорятся обо всякой ерунде. И когда Себастьян якобы вызвался наколоть для сестрицы и дядюшки дров, Оминис мягко коснулся локтя мисс Сэллоу, шепнув: ─ Прогуляемся? Анна поборов приятную, согревающую низ живота дрожь, кивнула. Под мерный стук раскалывающихся бревен они обошли все плодовые деревья, когда наконец Гонт спросил: ─ Могу я попросить тебя снова вспомнить тот злополучный вечер, когда ты получила проклятье? Анна вся разом сникла. Почему ему хочется обсуждать это? Позвал ли Оминис ее любоваться едва набухшими почками яблонь лишь для того, чтобы мучить воспоминаниями о боли? ─ Зачем? ─ холодно спросила она. ─ Ты и так все знаешь. Я шла мимо руин замка, гоблины напали так неожиданно, что я и пикнуть не успела. Оминис терпеливо кивнул, не выдав досады. ─ Помнится, ты говорила, что слышала мужской голос, низкий, раскатистый. ─ Как у Ранрока. Откуда ей знать голос Ранрока? ─ Он велел тебе скрыться? Детям тут не место, да? Так ведь сказал? Сэллоу, обломив сухую ветку у старого дерева, повела плечом. ─ Детей должно быть видно, но не слышно, ─ Анна презрительно фыркнула, ─ старая мещанская поговорка в устах гоблинов звучит еще нелепее. Оминис облизнул кончиком языка пересохшие от волнения губы. ─ Анна, ты можешь сосредоточиться на этом воспоминании? И закрыть глаза. ─ Зачем? Гонт был готов к тому, что измученная проклятием подруга не вверится беззаветно его просьбам. ─ Я вытяну из тебя это воспоминание. ─ Оминис ответил честно, как и обещал ранее Себастьяну. ─ Мне кажется, при должном анализе, смогу понять, кто именно тебя проклял. Анна, он почувствовал, смотрела на него в упор, не мигая. Даже ее сердцебиение сбилось. Молчание затянулось, и Гонт уже было подумал, что зашел в своей просьбе слишком далеко, пока Сэллоу резко не произнесла: ─ Поцелуй. ─ Что, прости? ─ Мое условие. Поцелуй. Оминис на мгновение растерялся. Условие? ─ Я знаю, что извлечение воспоминаний процесс болезненный, а в моем случае и вовсе опасный, ─ Анна попыталась смягчиться и, наконец-то, отвернулась от друга, радуясь тому, что он не видит ее алеющих щек. ─ Хоть ты и лучший из магов, кого я знаю, ты юн. И неопытен. Не специально, но ты можешь… сделать хуже. ─ Анна, клянусь, я… ─ Нет! Не надо мне клятв, ─ Сэллоу снова обернулась к юноше и порывисто обхватила его плечи, прижимаясь почти вплотную. ─ Мне нужно, нужно… хотя бы раз почувствовать это. Ощутить себя живой. Ощутить нежность. ─ Но я не могу дать тебе того, что ты просишь. Самые худшие, самые страшные подозрения барышни Сэллоу подтвердились. Весь ее мир разделился на "до" и "после" этого мгновения. Еще секунду назад были глубоко запрятанные в глубине сознания мечты и надежды, а теперь осталось лишь сожаление, словно приступ небывалой ревности выжег в одночасье ей сердце. ─ Или так, или я напишу родителям Лиры письмо. Говоря это, Анна прижималась щекой к плечу Оминиса и не могла, не хотела видеть выражение его лица. Вот так, в неуклюжем объятии, они простояли очень долго. ─ Закрой глаза, Анна. Голос Оминиса не сочился презрением или жалостью, не было в нем ни злости, ни страсти. И даже обида, которую Анна ожидала, не коснулась его тембра. В нем не было ничего. Ни-че-го. Ненавижу, ─ подумала Анна Сэллоу, прикрывая глаза и запрокидывая голову, чувствуя, как ладонь Оминиса властно легла ей на затылок, ─ ненавижу Лиру Блэквуд. Его губы коснулись ее поначалу мягко, но вскоре она приоткрыла их, следуя за его умелыми, требовательными движениями. Все ее существо будто залило расплавленной ртутью. Но эйфория быстро сменилась алым маревом вспоминаемого кошмара. Как долго длилась агония, Анна не знала, лишившись чувств.***
Оминис Гонт, 18 апреля 1891 г. Я вернулся заполночь, принял горячий душ, но меня все еще трясет, как в лихорадке. Мелдинг с проклятой барышней стоил мне многого. И если я хоть когда-нибудь смогу себя простить за этот вечер, грош мне цена. Себастьян отвесил мне пощечину. Что ж, я заслужил.Себастьян Сэллоу, 18 апреля 1891 г.
Я же знал, что Анне будет больно, но все равно не сдержался. Аж кулак теперь болит. Но я же видел, что Оминис делал!
Мерлин, эта Темная магия сведет нас всех с ума, заставив распрощаться с остатками чести.
Но если мы вылечим Анну, я могу позволить Гонту и не такое. И себе тоже.
***
Лира проснулась от раскатистого удара волны о стены спальни. Она была уверена, что это под утро разразится гроза, а сейчас лишь Черное озеро бурлит и волнуется. Блэквуд выбралась из постели и накинула на сорочку халат. Что-то будто тянуло ее покинуть спальню, а увидев в гостиной знакомый силуэт, Лира усмехнулась. ─ Ты не смог продержаться дома и одной ночи? Она думала, что едкая шутка подбодрит возлюбленного, но приблизившись, ужаснулась выражению его лица. Отсветы от тлеющих в камину углей добавляли ему мрачности, а выражение было таким, что холодели ладони. ─ Я не был дома. Оминис ответил ей и подвинулся на диване так, чтобы Лира, поставив подсвечник на соседний журнальный столик, смогла сесть рядом. ─ Что случилось? Ее сердце отбивало тревожный ритм, а холодная ярость, словно заморозившая точеные черты лица Оминиса, пугала. ─ Я обещал Себастьяну сделать все, чтобы вылечить Анну. ─ Мы все обещали, ─ Блэквуд накрыла его ладони своими и участливо сжала, ─ она хоть и близкий друг тебе, мне стала хорошей приятельницей. Сестра Себастьяна важна для него, для тебя, а значит для меня. Гонт невесело рассмеялся. ─ События последних месяцев навели меня на мысль, что мы упускаем очевидное. И я поделился своими соображениями с Каллидусом Малфоем. Он сведущ в самых разных таинствах, и подтвердил мои опасения. Оминис говорил, безотчетно поглаживая пальцы Лиры своими. ─ Ранрок не может быть проклинателем Лиры, ─ Гонт тяжко выдохнул, ─ иначе за столько времени магическая отдача доконала бы даже его. А после того, что ты рассказала мне о третьем испытании, становится ясно ─ поглощать оскверненные эмоции Ранрок не в силах. Блэквуд слушала очень внимательно, пытаясь унять нарастающее беспокойство. ─ И хоть авроры и целители использовали Приори Инкантатем, они не учли одного, ─ Гонт откинулся назад, прижимаясь затылком к изголовью старого дивана, ─ восприятия Анны. Она исказила свои собственные воспоминания. Блэквуд показалось, что внутри ее будто что-то оборвалось. Сделалось холодно и страшно. ─ Как ты это понял? Лира понимала, что ответ ей не понравится. Оминис помедлил с секунду, а затем сунул руку в карман и извлек оттуда крохотный стеклянный пузырек. Внутри билось серебристое воспоминание, окруженное красновато-черной дымкой. Лира читала о подобном лишь однажды, в книге, что дал ей профессор Фигг. Субстанция перед ней была образчиком ритуала Черной магии. ─ Я вытянул из Анны не просто воспоминание, ─ зло рассмеялся Гонт, и Лира услышала, как его голос пропитал презрением к самому себе, ─ здесь ей тончайший магический след ее истинного проклинателя. И, знаешь, что? Это был человек. Это человеческое колдовство. Руквуд! ─ тут же подумала Лира. ─ Если не он сам, так кто-то из его приближенных. У кого еще хватило бы сил и желания на такую мерзость? ─ А ты не думаешь, что это мог бы быть… ─ Виктор Руквуд? Первый, о ком я подумал. Лира улыбнулась, думая, как сходятся их с Оминисом мысли. ─ Есть идеи, как это проверить? ─ Пока думаю. Блэквуд удовлетворенно кивнула, но чувство тревоги никуда не ушло. Она внимательно всматривалась в лицо возлюбленного, пытаясь разгадать, что именно его так гнетет, ведь кто как ни Оминис Гонт умел справляться с магической отдачей темных ритуалов. И тут ее осенило. ─ Оминис, ─ губы Лиры вмиг пересохли, ─ а как… как ты добыл это воспоминание? Что ты сделал Анне? Она в порядке? Гонт медленно покачал головой. ─ Ее условием был поцелуй. Платой за магию потаенная страсть. Лире показалось, будто земля уходит из-под ног. Также она чувствовала себя, когда узнала о его обязательствах перед семьей, о потенциальной помолвке с семьей Селвинов. Вот только если раньше то были какие-то полуфантомные барышни, то сейчас ─ признавшаяся Оминису в чувствах подруга его детства. ─ Я должен быть знать лучше, ─ едва слышно произнес Гонт, ─ но моя гордыня не позволяла признавать то, о чем я, казалось, ведал годами. Лира сделала глубокий вдох и прильнула к Оминису всем телом, забираясь на диван с ногами. ─ И это мы тоже переживем, ─ произнесла она, переплетая их пальцы. За витражными окнами слизеринской гостиной бушевало Черное озеро.