Порок с привкусом крови

      Очнувшись, парень не сразу понял где он находится и сколько он проспал. Голова еще немного гудела, хотя, в целом, можно было жить. Поднявшись с постели, и оглядевшись, Луи никого не нашел, но из соседней комнаты до него донесся знакомый голос. Лестат. Юноша встал и, пошатываясь, направился к источнику звука, по пути замечая свое отражение. На нем были только брюки, волосы слегка растрепанные, а от ярких меток на лице и шее не осталось и следа.       Парень подошел к приоткрытой двери и заглянул внутрь. Его взору предстал абсолютно нагой Лестат, стоящий на коленях и выгибающийся от ласк своего создателя. Арман находился сзади, плавно дрочил тому одной рукой, а второй крепко держал за горло, предоставляя себе больший доступ для укусов и засосов. Блондин изгибался всем телом, сильнее подаваясь в руку мужчины, его ладони плавно скользили по телу любовника, будто впервые изучая его. Глаза закрыты, ресницы трепещут, а губы по цвету напоминают спелую летнюю вишню, такие алые они были от запекшейся крови, что легла тонким слоем, будто помада. Эта картина была настолько манящей, и в то же время, величественной и чувственной, что не было ни малейшего желания их прерывать.       — Луи, дорогой, ты быстро очнулся, — голос Армана вывел юношу из приятного оцепенения. — Мы даже не успели как следует развлечься. Верно, Лестат?       — Да, месье, — простонал тот. — Любовь моя, иди сюда.       Блондин протянул руку навстречу Луи и тот сразу повиновался. Парень не мог противиться его голосу. Каждый стон, каждое слово, сказанное Лестатом, опьяняло и будоражило лучше любого напитка, будь то кровь молодой девушки или же выдержанное несколько веков вино.       Не успел парень забраться на кровать, как его сразу крепко схватили за челюсть, проводя острым ноготком по нижней губе.       — Думаю ты не будешь против поработать своим манящим ротиком, — властно сказал Арман, указывая на возбужденную плоть блондина. Лестат все еще находился в мертвой хватке мужчины, продолжая выгибаться навстречу чему-либо, будь то снова рука или же горячий рот. Луи заглянул тому в глаза и, помимо безумного желания, увидел в них мольбу.       — Хорошо, — коротко ответил юноша, опускаясь к паху. Он не спешил, делал все нарочито медленно, но в то же время искусно, уделяя внимание каждому миллиметру кожи, так, как когда-то научил его Лестат. Сверху раздавались восхитительные стоны, которые тут же гасли под мускулистыми руками Армана. Мужчина сильнее сжимал пальцы на шее, от чего мелодичные стоны превращались в хрипы и жалкие попытки ухватить недостающий воздух. Он полностью контролировал Лестата, а следовательно, и его.       В голове Луи творился хаос:       «Никогда его таким не видел. Всегда главный, властный и доминирующий не только надо мной или простыми смертными, а и над самой судьбой. Не она выбирала кто следующий падет от его руки, Лестат сам делал свой выбор. Никто не мог предугадать его план, которого, на самом деле, никогда не было. Он шел по наитию, брал то, что хотел, где и когда хотел. Он был судьбой – жизнью и смертью каждого, кто попадался на его пути, и если человек оставался жив – это значило, что на тот раз удача была на его стороне. Где же этот Лестат?       Неужели Арман настолько управлял им тогда, что даже сейчас он не может противостоять этому. Тогда он не вампир... он дьявол. Дьявол, которому подвластно все в этом мире, даже сама судьба. Он – кукловод со своей игрушкой, которая держит в руках собственные нити. Сейчас эта игрушка – Лестат, а его нити тянутся прямо ко мне, моим рукам и ногам, обвивая кисти и стопы. Они оплетают мою шею и грудь, проникая глубже – в мое сердце. Но, если присмотреться поближе, то можно заметить, что это не нити, а мягкие, изящные ленты. Ими невозможно причинить сильные страдания, такие, как например грубой веревкой из конопли, которая, от малейших движений, оставит ужасный след на запястье и жгучую боль не только на коже, но и в душе.       Я чувствую шелковые полоски у себя на шее, но мне не страшно. Мне приятно. Если б я мог их видеть, то думаю, они были бы красными – цвета любви и страсти, свежей крови, боли и страданий – цвета всей его жизни.       Жаль, что пока он не может их контролировать, подчинить только своей власти. Ведь позади него есть тот, кто правит всем спектаклем».       Эти мысли отвлекли Луи, и он не заметил, как Арман что-то шепнул на ухо блондину и скрылся за дверью, оставляя тех наедине. Парень осознал это лишь когда его повалили на кровать, а перед глазами оказался прекрасный Лестат. В его взгляде читались вожделение и похоть вперемешку с нежностью и любовью. Сложно было понять что последует дальше: страстный поцелуй или же жгучая боль от укуса прямо в шею.       — Теперь мне никто не помешает вдоволь насладиться тобой, — с игривой улыбкой блондин наклонился к юноше, вовлекая того в долгожданный поцелуй.       — Лестат, погоди, — Луи разорвал поцелуй и выставил вперед ладонь, словно отгораживаясь. — А что если он сейчас вернется?       — У меня есть минимум два часа до его прихода, — ответил вампир. — Так что я успею хоть немного насытиться тобой.       — Откуда ты зна..., — Лестат не дал юноше договорить, снова заглушая того поцелуем.       — Ты ничуть не изменился с нашей последней встречи, — блондин прошелся ноготком по упругому торсу парня. — Все такой же... возбуждающий.       Он легонько ухватился двумя пальцами за подбородок Луи, поднимая того с колен на ноги. Ловко справившись с брюками и бельем, Лестат отбросил их подальше и потянул юношу в сторону камина, все время целуя и не забывая оставлять на его теле яркие метки.       Большой камин у противоположной от кровати стены был покрыт огромным слоем пыли и паутины, но все равно было видно что им часто пользовались. Вот и сейчас в нем догорали последние угольки, забирая с собой весь свет и тепло. Это очень напоминало то, как вампиры с кровью забирают у людей жизнь: тепло их тела и последний лучик надежды в глазах, оставляя после себя только холод и мрак.       Луи всегда с упоением рассматривал причудливые узоры пламени, как они сплетаются в дивном танце, создавая новые образы. Сейчас они примерно также сливались в объятиях с Лестатом, до момента, пока спина юноши не коснулась холодной каменной стены, а руки оказались прижаты сверху.       — Прекрати, хватит.       — Жалкая попытка, mon amour, — блондин загнал Луи в угол будто маленького зверька и теперь размышлял к каким бы ухищрениям прибегнуть для трапезы.       Взгляд Лестата пал на камин. На нем стояло несколько ажурных свечей, что все это время освещали комнату. Некоторые уже практически догорели, но парочку все еще были целыми. На лице вампира появился хитрый взгляд, а в свете тут же блеснули острые клыки от пошлой улыбки. Он молниеносным движением вцепился в горло Луи, пронзая кожу и добираясь до грубой венки. Из уст парня вырвался слабый вскрик, что сразу же утонул в громком стоне блондина.       Юноша вновь почувствовал до боли знакомое ощущение, когда из тела капля за каплей уходит жизнь, словно песчинки в часах. Он верил Лестату, знал, что тот не сможет убить его, но что-то не давало ему до конца принять это. Досадный финал перед долгой разлукой набатом бил в голове Луи. Юноша крепко вцепился одной рукой в шикарные локоны блондина, пытаясь подобным образом хоть немножко контролировать силу, на что Лестат лишь горько ухмыльнулся и хмыкнул, а по телу брюнета вновь пробежали мурашки.       Пока вампир жадно глотал каждую капельку, он успел свободной рукой огладить все, до чего мог дотянуться. Ладонь Луи легла на ягодицу блондина, крепко сжимая и не сильно впиваясь своими ногтями в мраморно-белую кожу.       —Ауч. Осторожней, дорогой, — вдоволь насладившись сладким напитком, но не позволив Луи упасть в обморок, Лестат отстранился от желанного источника удовольствия. Он грациозно обвел указательным пальцем вокруг своих губ, собирая остатки, и пошло облизнул тот, следом немного посасывая и закатывая глаза от этой услады. Парню безумно нравилось смотреть на это представление, он уже и забыл о всем дискомфорте, что был причинен этим дьявольским творением несколько мгновений назад.       Юноша мог бы наблюдать за этим вечность, но вампир неожиданно наклонился к его шее, в этот раз намного медленнее и бережнее, словно боялся спугнуть. Лестат нежно огладил пальцами следы, тут же зализав их, будто маленький песик извиняется за сильные укусы, причиненные во время игры.       Глаза Луи округлились от неожиданности.       — Что ты сделал с Лестатом?       — Это я. Просто захотелось немного ласки, — вампир скорее выглядел словно ребенок, что оправдывался перед родителями за плохой поступок, но никак не хладнокровный убийца, что забрал уже не одну сотню жизней. Он грациозно прогнулся, соприкасаясь своим членом с пахом Луи, сразу оплетая их своей ладонью. Лестат не сильно сомкнул свои пальцы вокруг и нежно провел по ним вниз-вверх, от чего парень шумно вдохнул.       — Закрой глаза, — тихо прошептал Лестат. Его голос обволакивал и манил, а противиться ему было невозможно. Юноша сомкнул веки, полностью доверяясь своему любовнику.       Тот, в свою очередь, еще раз сделал поступательное движение по их членам, чуть сильнее сжав ладонь, следом взяв с камина одну из свечей. Небольшой огонек всколыхнулся и мягким светом лег на лица вампиров. Блондин осторожно поднес свечу ближе, наклоняя прямо над их членами. Как только первая капля горячего воска упала на кожу, по комнате эхом разнеслись громкие стоны Лестата, что практически заглушили вскрик Луи. Парень от неожиданности дернулся и открыл глаза. Перед собой он увидел ангельское лицо с дьявольскими глазами. Было такое ощущение, что сам Люцифер украл эту чистую душу, развратил и сделал своей копией, заперев того в невинно-прекрасном теле. Лестат будто был создан творить хаос в этом мире, представляя всем свой ангельский лик, и только некоторые могли увидеть его истинную сущность в глазах. Они скрывали в себе боль и страдания, мольбы и мучения, что были заперты в клетках безумия, услады и блаженства.       Пьяный от похоти, блондин еще крепче прижал Луи к стене и вновь наклонил над ними свечу. Обжигающие капли стали падать на члены вампиров чаще, доставляя мучительно-приятные ощущения, от чего у парня стали подкашиваться ноги. Одной рукой он взялся за плече Лестата, а другой за выступ камина, дабы хоть таким образом сохранить частичку равновесия.       — Неужели за столько лет в тебе еще остались человеческие чувства? — отпустив того, ехидствовал блондин, намекая на столь бурную реакцию. Луи лишь пустил в него мимолетный грозный взгляд, на что Лестат громко заливисто рассмеялся. Он сделал небольшой шаг назад, предоставляя себе лучший доступ к телу любовника, но все еще держа в ловушке. Теперь капли раскаленного воска оставляли следы на торсе и груди, попадали на шею, руки и ноги, заставляя юношу лишь сильнее извиваться и стараться уйти от них. Стоны вампиров слились в волшебную мелодию, которая заворожила бы любого, кто ее услышал.       Отставив свечу на место, Лестат игриво ухмыльнулся, вновь облизывая свои пухлые губы. Он нежно огладил щеку Луи, в конце немного царапнув подбородок, оставляя покрасневшую полоску. В тусклых лучах света что-то блеснуло, и на руке Лестата появилось кольцо. Небольшое серебряное украшение сочетало в себе произведение искусства и хладнокровное оружие, красоту и ужас, удовольствие и боль. Вампир никогда не расставался с ним, будто кольцо было частью его самого.       Подняв свою левую кисть, Лестат уверенным движением рассек кожу на руке и приложил ее ко рту парня.       — Пей, mon amour. Пускай наша кровь вновь станет единой.       Только первые капли упали на язык, зрачки Луи сузились, а сердце громко ударило в груди. Схватив руку, он стал жадно глотать каждую унцию крови, высасывая все больше и больше. Глаза закатывались в экстазе, пальцы все сильнее впивались в кожу, не давая забрать ладонь до того момента, пока рана полностью не затянулась.       — Если ты хочешь, то пожалуйста, — любезно предложил блондин, наклоняя голову вбок и оголяя шею. Он знал, что Луи никогда не попросит, как и то, что тот безумно жаждал еще.