сожалею, что отрываю тебя от выполнения долга, но, боюсь, моё дело неотложно. Все мы привыкли праздновать годовщины пленения Великого Дракона, хотя многие его никогда не видели. Король сообщил, что сегодня утром дракон сбежал, хотя его было бы трудно не заметить. Утер проводит обыски и арестовывает невинных людей, заставляет стражу искать дракона под каждой кроватью в замке. Люди шепчутся, что он попросту сошёл с ума.
Ни я, ни Артур не смогли повлиять на решения Его Величества. Возможно ты сможешь остановить творящееся безумие, или пострадают невинные люди.
Помоги нам, Гаюс.
С недобрыми вестями,
Моргана.»
И впрямь дело срочное. Сильно Гаюс не волновался — Утер имел привычку сходить с ума от паранойи минимум по паре раз на неделе. Но подобные приступы действительно требовали своевременного вмешательства, мало ли кого отправит на костёр король за косой взгляд.***
— Кот. Король сверлил взглядом животное. Удерживающий нарушителя стражник, попытался освободить того от ремешков и верёвочек, за которые к Пушистику крепились куски кожи в форме крыльев, хвоста и прочих необходимых дракону вещей. Талант Гвиневры не вызывал сомнений. — Не дёргайся, милый, сейчас… — один из ремешков сдался. Тряпочка, имитирующая драконий лик, сползла на морду, кот запротестовал и запутался ещё сильнее. Никогда ранее стражник не радовался сильнее наличию на себе кольчуги. — Что этот принц с тобой сделал..? Потерпи, сейчас я тебя… — Принц? — вычленил из невнятного сюсюканья государственно важную информацию Утер. — Скажи-ка, что ты знаешь про моего сына? От нарочито медленного, почти что ласкового королевского тона стражнику стало не по себе. Пожалуй, он питал слишком сильную слабость к животным, и позабыл о том, как следует себя вести при дворе. — Прошу прощения, сир. Его высочество, принц Артур сегодня днём ловил Пушистика в замке. Я не имел в виду, что ваш сын как-то связан с… этим, — он в очередной раз попытался отстегнуть от кота крылья. — Не связан, значит. Стража! Выметайтесь на посты! Срочно проверьте пленника! Сэр Леон, соберите людей и перекройте тайный ход из оружейной. И найдите Артура. Если он там, где я думаю, — в камеру и его, и его слугу. Отвлёк внимание, значит… Утер резко развернулся и по-новому взглянул на медленно отступающую в коридор Моргану. На воздушную ткань её платья, колышущуюся от сквозняка. Или нет. Как будто что-то двигалось под ним. Охотничьи инстинкты короля взвыли, он подошёл ближе и сунул руку подопечной под подол. Как раз проходивший мимо Джеффри Монмутский, хранитель библиотеки и традиций Камелота, подавился воздухом от неприличия увиденной картины. И подавился ещё раз, когда рука монарха вытащила на свет маленькое и очень недовольное крылатое существо. — Великий Дракон? — удивился Утер. Трудно поверить, но сходство было уж очень явным. Маленькая крылатая ящерка, осознав, что не может вырваться, цапнула его за палец.***
Их волокли обратно. Навстречу иногда попадались разные знакомые лица слуг, рыцарей, дам… Артуру совершенно не нравилось, как они на него смотрели. — Это всё ты виноват, — проворчал он, стукнувшись о дверной косяк. Стражники торопились. — Я?! Кто помешал мне устроить там ураган, потому что вдруг решил, будто я применю заклинание против единственного союзника?! — Это просто рефлекс! — Дать в глаз — это рефлекс, значит?! — Меня постоянно пытаются убить какие-то маги! Если бы не рефлексы, я был бы давным-давно мёртв! — Кхм, — попытался намекнуть сэр Леон. На него не обращали внимания. — Ты был бы мёртв, если бы моя магия каждый раз тебя не вытаскивала. Может не стоило этого делать?! — Говоришь так, будто я — назойливая кочка на твоём пути к могуществу! Может, кто-то не так сильно отличается от всех тех магов-убийц?.. — Я вам не мешаю? Утер говорил спокойно, но с таким количеством сдерживаемого гнева, какого принц не видел очень и очень давно. По левую сторону от него стражник держал Моргану, завернув той руки за спину. По правую один стражник сжимал маленький деревянный ящик, а второй — почему-то Пушистика, замкового кота. Кот ёрзал и орал, перекрывая голос короля. Стражник пытался успокоить животинку. — Я жду объяснений, сын. Артур переводил взгляд с кота на Моргану. В ящике что-то скреблось и возилось, и он начинал подозревать, что. Мерлин не понимал примерно ничего, особенно, зачем королю в свите потребовался Пушистик. — Итак, у тебя есть какая-то причина, по которой ты устроил за моей спиной заговор и стал помогать волшебным отродьям? — Я тоже устраивала этот заговор! — возмутилась Моргана. Как же: вся слава, и не ей! — Потому что не могу смотреть, как казнят моего друга! — Молчи! Я спрашивал Артура. Так какая причина могла заставить того, кого я воспитывал в соответствии с рыцарским кодексом чести, пойти на самое гнусное преступление — измену?! — Отец, я вовсе не… — Колдовство — главный враг Камелота. Скажи, как ты можешь выполнять обязанности наследника престола, если ЯКШАЕШЬСЯ С КОЛДУНОМ?! — Мерлин всегда служил мне… — Артур вспомнил их последний разговор про околдовывания и замялся. — …верой и правдой. — Правдой?! Я не желаю больше слышать этого бреда. Заприте колдуна там, где ему место. И это вместе с ним. Что до вас… подумаете здесь о своём поведении. А я подумаю, имеет ли мой сын право на престол после всего, что он натворил. Да заткните, кто-нибудь это животное! Фиксируемый ремнями на дыбе Мерлин краем глаза видел, как кот заёрзал сильнее, издавая всё те же звуки. Утер поморщился. Кошачий ор прерывал всю грандиозность его диктаторских заявлений. — Прочь! — рявкнул он на оторопевшего стражника. Пользуясь замешательством, Пушистик выскочил из рук и кинулся наобум — под ноги королю. Увы, тот не упал на радость заключённой под замок оппозиции. Но споткнулся, и, пожалуй, это стало последней каплей. У всех бывают не лучшие дни. У Его Величества сначала пропал дракон, затем его же дети устроили заговор, а теперь ещё и кот. Удержав равновесие благодаря одному из стражников, он открыл решётку, с силой пнул помешавшее животное внутрь, повернул ключ, и, чеканя шаг, вышел. За ним вышли почти все стражники. Один замялся, беспокойно поглядывая на Пушистика, но его подтолкнули в спину коллеги. Пришлось возвращаться на пост, утешаясь тем, что котик упал на мягкое. Мягким был живот Артура. Не то чтобы любящий отец целился туда специально. Он и не заметил, что, срывая злость на коте, невольно отправил её в полёт навстречу сыну. У наследника камелотского престола, имеющего все шансы после последней выходки лишиться венценосного статуса, день выдался тоже не ахти. Его завтрак съел дракон, и этим всё сказано. Но нет, кроме того слуга оказался магом, отец немного сошёл с ума, а ещё кот, будь он проклят. Руки и лицо и так саднили от оставленных рыжим чудовищем царапин, так ещё резкий удар когтей в живот не прибавил приятных впечатлений. Принц еле отбился от кота, усмирённого по итогу Морганой. Она-то знала, как успокоить любое чудовище. Пара поглаживаний — и Пушистик уже не желал от неё отходить. Не видящий, но чующий конкурента Килгарра ревниво запыхтел. Только тут Мерлин догадался о содержимом деревянного ящика. Он подёргал затекающими руками. Висеть на дыбе, пусть и не крепко затянутой ему совсем-совсем не нравилось. Если бы у него был выбор между ней и колодками – он бы выбрал колодки, они – зло привычное, можно сказать, обжитое. По шкале удобства колодки — все минус пять баллов удобства, а незатянутая дыба в холодном подземелье, пожалуй — целых минус семь. Поэтому, как порешил великий маг: лучше не выбирайте между колодкой и дыбой, обойдитесь как-нибудь без них. В соседней, скрытой стенами и старой перекошенной дверью камере ругался Артур, хихикала леди Моргана, слышалась странная возня и недовольное помуркивание – котик жаловался девушке на жизнь и тяжёлые пятки некоторых королей. — …Да чтоб тебя, ушастая скотина!.. Ни пленённый маг, ни пленённый дракон не видели толком происходящего, но очень хотели. — Надеюсь, ты это не мне? — крикнул Мерлин. — И тебе тоже! Как мы вообще дошли до… до всего этого? — Мерлин не видел, но был уверен, что Артур красноречивым жестом указывает на подземелье, решётки на окнах и запертые замки. — А, да к дракону вас всех!.. — судя по звукам Его Высочество чего-то пнуло. Ящик тихо поскрипывал и тоже ругался, но почти неразборчиво. Что-то вроде: «видит Древняя Религия, дракон сделал всё, что мог!» и обещания кровавой расправы одному нехорошему королю — в этот раз покусанным пальцем тот не отделается. Пусть обещания кровожадной мести звучали весьма убедительно, Мерлина начало поглощать уныние. И из темницы не выбрался, и Великому Дракону не помог, скорее навредил. Бездарь он, а не маг, и Судьба у него совсем не великая. Может даже он случайно уменьшил её вместе с драконом. В том, что Утер теперь не оставит его в живых, волшебник даже не сомневался. Он невольно погрузился в мысли, стены хорошо глушили звуки, поэтому пропустил мимо ушей все последовавшие стенания Артура. А зря. Хрупкая психика наследного принца никак не могла уложить в себя все события дня и выработать нужный стиль поведения. В полной мере ощутив на себе глубокое разочарование отца, он всё сильнее сомневался в принятых решениях. Принц мог побеждать в сражениях с людьми, с чудовищами и даже с Пушистиком, но слова Утера, чьего одобрения он стремился достичь всю жизнь, ранили больнее, чем когти грифона. А если отец разочарован, значит он недостаточно старается. Он должен быть достоин престола, достоин возложенных на него жителями Камелота ожиданий. Твёрд характером. Достаточно твёрд, чтобы… С другой стороны, ну что такого ужасного мог совершить Мерлин. Мерлин-идиот, Мерлин-слуга, Мерлин-лжец, Мерлин, расшвыривающий людей взмахом руки и тайно вершащий судьбы Камелота, если верить дракону. Мерлин казался идиотом, но, когда Артур не видел, он направлял его к каким-то целям, манипулировал им, Гвен, Морганой, рыцарями. У него всегда была вторая сторона, которую он никому не показывал. И слуга прекрасно отыгрывал свою роль. В то же время волшебник, вроде как во имя благополучия Камелота, решал кому что не следует знать, кому лучше жить или умереть, поймает сегодня стража очередного убийцу-мага или нет. Артуру в глубине души очень нравилось, когда Мерлин делал вид, будто ни во что не ставит своего господина. Но теперь ему думалось, что Мерлин действительно ни во что не ставил своего господина. Мерлин, которому он всегда — ну почти всегда — говорил, что думал, потому что считал, будто в ответ получает ту же долю искренности. Именно искренность и непосредственность подкупали в Мерлине. Может ещё чувство юмора. Немного. Если основное качество Мерлина было ложью… Нет, он не заслуживал смерти, но мог ли он всё ещё быть близок Артуру, этот чужой волшебник со странными целями. Что там под личиной наивной беспечности? Маги такими не бывают. Есть ли в нём хоть капля уважения к королевскому роду? Или ему лишь забавны все злоключения тех, кто не умеет зажигать огонь светящимися глазами?.. — Твоё мельтешение взад-вперёд вызывает мигрень. Моргану притомило наблюдать сложную работу мысли на лице Артура. Ему не шло. — Всё же затея не увенчалась успехом. И я предал доверие отца. Мерлин к тому времени тоже перебрал немало невесёлых мыслей, пока доминирующей не осталась та, где ему всё больше и больше не нравилось висеть на дыбе. И всё больше и больше не нравилось правосудие Утера Пендрагона. Поэтом, если выбирать из наиболее неподходящих моментов, то невинная фраза Мерлина прозвучала смертельно не вовремя. — И поделом ему. Это я так, просто вырвалось, знаешь ли. Продолжай своё самобичевание. Но, думаю, сердце Утера как-нибудь справится с этой травмой и даже парочкой других, если вдруг что. Ироничный тон растрепал подозрения сильнее, чем толпа котят клубок ниток. Странное сравнение, но у принца перед глазами всё ещё маячил недовольно помахивающий хвостом Пушистик, поэтому лучшее ему не пришло. — Слово короля — закон! — Но ты тем не менее пришёл меня спасать. Артур не знал, как выразить вслух глубину поселившихся в нём противоречивых чувств. Слова дракона и Гвен, воспоминания о таком простом и беззащитном Мерлине не давали пожелать ему смерти. Вот только Мерлин был магом. Не таким уж беззащитным, не таким уж простым. Не во многое ставящим помощь господина, раз продолжает насмешничать. — Может и не стоило этого делать. Он поджал губы и молча сел в угол камеры. Моргана попыталась как-то его расшевелить, на что получила резкий отказ и заверение, что принц не желает разговаривать «с этим человеком». Потянулось время томительного молчания. Моргана про себя ругалась на Артура, Артур заглушал нечистую рыцарскую совесть злостью на Мерлина, а Мерлин... Мерлин не мог взять в толк, что в голове у принца. Страшная Тайна жгла мага давно и сильно. Мерлин-то по натуре вовсе не был скрытным типом, как бы хотелось ему жить явно, не тая, не деля себя на две половины — волшебника, тайного защитника Камелота, и слугу, смешного дурачка-недотёпу. А Артур вёл себя так, как будто он специально! Мерлин бы тоже насупился и отвернулся от двери, но дыба немного мешала этому желанию. — Ничего он не понимает, — пробормотал обиженный маг. Через пару часов томительная тишина стала ещё более томительной. Нарушал её редкий котий мяв и попытки пушистого заключённого докопаться до свободы. Мерлин вслушивался изо всех сил, но не мог понять, за что король сослал сюда Пушистика, а расспрашивать после перепалки с Артуром было как-то не к месту. Моргана не выдержала первой: — Что между вами произошло? Артур недовольно отмахнулся. — Я серьёзно, что случилось? — Может быть то, что я ничего о нём на самом деле не знаю? — Мерлин всегда был тебе предан, ты сам прекрасно это знаешь. — И никогда не уважал моего отца и законы Камелота… — Можно подумать, ты их всегда уважал, особенно, когда они были несправедливы. Артур замолк — крыть было нечем. — Миритесь, оба! Ме-ерлин, к тебе это тоже относится. — Пускай извинится за то, что врал мне. — За то, что не хотел умирать? А у меня был выбор? Лучше бы одному напыщенному венценосному идиоту извиниться за один крайне подлый удар! — Извиниться перед спровоцировавшим меня на это обманщиком, не вовремя творящим свои колдовские фокусы? Которые запрещены на этой земле! — Осёл! — Идиот! Артур попытался высокомерно отвернуться от стены ещё сильнее, но сильнее было некуда. Мерлин — тоже, но ему всё ещё мешала дыба. Моргана тем сильнее хмурилась, чем лучше понимала ситуацию. — Вас что, схватили из-за того, что вы ПОРУГАЛИСЬ? — Это всё он! — хором ответили Мерлин и Артур. — Ага, как же, — скривилась миледи. — Значит, пока мы все рисковали ради этого плана, кое-кто сорвал его, потому что некстати решил выяснить отношения?! Неужели нельзя было отложить это на более подходящее время?! Кот согласно мяукнул. Артур пристыженно замолчал, подбирая контраргументы. — Меня всё мучает вопрос: что это за план и почему Утер запер с нами даже кота? И Великий Дракон с Морганой принялись объяснять. Отсмеявшись, Мерлин заключил: — Друиды бы осудили вас за жестокое обращение с животными. — Ты и с ними общаешься?! Маг закатил глаза. — Можно подумать, ты сам не общался и не помогал спасать того мальчика, — Моргана продолжала дуться на них, и в первую очередь на Артура, потому что тот сидел ближе. Похоже, что, вдоволь проветрившись на свежем воздухе, сорвавшись на паре советников и плотно поужинав, король нашёл силы ещё раз попробовать пообщаться с сыном. В прошлый раз Его Величество был настолько вне себя от ярости, что даже слабо помнил подробности. А паранойя тонко намекала, что подробности лучше знать, раз уж даже родной сын спутался с магией. Не околдовали ли его часом? Утер надеялся застать провинившихся детей полными сожаления и смиренно молящими о прощении, но вместо этого они живо шушукались с магом и драконом. Стоило подойти ближе, как стража подскочила и вытянулась по струнке, а заключённые мгновенно замолкли. — Вечер вас не образумил, — напустив побольше разочарования в голос, констатировал король. — Посмотрим, что даст неделя. Будете сидеть здесь, пока не осознаете глубину своей вины. — Но что будет с Мерлином, отец? — Колдун? Не переживёт рассвета. — Что? — попытался переспросить Мерлин, ибо король говорил тихо, а от его слов зависела его, мерлинова жизнь и судьба. — Ты не переживёшь рассвета, — попытался передать Артур, но под неодобрительным взглядом тоже высказался недостаточно громко. — Что?! — Мерлин, сейчас не время! Почему ты придуриваешься?! — Потому что тебя плохо слышно! — Тогда перестань выпендриваться и просто подойди к двери поближе. — Мои руки и ноги вообще-то привязаны к дыбе. — Дыбе? — заморгал Артур, как-то упустивший момент привязывания Мерлина. Разве у нас есть дыба? — Конечно есть, если он в пыточной. — У нас есть ещё и пыточная?! — удивился Артур. И тут же добавил: — Отец, это же бесчестно. — Не в твоём положении упрекать меня, — процедил Утер. — Если к утру маг, предположим, раскается и публично признается, что творил замышлял зло против королевства… Тем более, если все вы раскаетесь, никому не придётся марать руки пытками. Я прикажу заменить казнь через сожжение на милосердное отсечение головы. — Милосердное?! — не выдержала Моргана. — А вариант «не убивать» Ваше бессердечное Величество не может принять во внимание? — Ещё одно слово, и ты проведёшь здесь не неделю, а остаток лета. — Отец! Я понимаю, это преступление, но неужели нет иного выхода, если магия никому не причинила вреда? — Повзрослей, Артур. И выбери, что тебе дороже — законы Камелота, которые ты клялся хранить и оберегать, или слуга? Достойным трона может быть лишь тот, кто может отделить действительно важное от сиюминутной прихоти. — Достойный не может быть жесток сердцем. И не заключает подданных в пыточные камеры. Снова королю пришлось уйти ни с чем. Артур должен понять. Если прикипеть к вещам или золоту, в решающий момент эти привязанности заставят принять неверный выбор. А от одного неверного выбора может зависеть политика всего королевства. Конечно, о том, что слуги — не просто вещи, Утер и помыслить не мог. Что же до пыточной, тут в глубине души беспощадный король соглашался с сыном. Он ни за что бы не вскрыл пыточную, не будь дело крайне важным и опасным для страны, и в первую очередь для него самого. Но теперь, когда на «Великого» дракона без смеха не взглянешь, опасаться нечего. Мальчишку-колдуна тем более, никаких иных секретов он, очевидно, и не знает. Можно спокойно отправлять на костёр. Но ведь вскрыли же. Распечатали. Подготовили всё, пыль со всякого там протёрли. И зря? Нет, пусть хоть впечатление оставит. Может Эридиана в гости пригласить? Он бы оценил комнатку. Иногда — откровенно говоря, крайне редко — у короля возникала потребность послушать чьи-нибудь мысли. Обсудить насущное. И взгляд Утера сам собой упал на письмо среди прочих бумаг. Его отвлекли, но… Он выглянул из комнаты и кликнул первого попавшегося рыцаря: — Немедленно скачи по дороге на Белые горы. Поверни на западной развилке. Дорога проходит через несколько деревень. В одной из них ты найдёшь Гаюса, придворного лекаря. Отдай ему это. «Да, Гаюс. Его советы всегда наводили на дельные мысли. Придумает, что лучше сделать с драконом. Вряд ли его можно сжечь,» — довольно подумал король. «Да что за человек этот Гаюс, раз он всем позарез нужен?!» — недовольно подумал измотанный ещё посланием от леди Морганы рыцарь. Лекарь занимал не только мысли рыцаря и короля. Подопечный тоже беспокоился о своём наставнике: — Жаль, Гаюс не с нами. Он бы придумал, как избежать казни. — Пожалей его старое сердце. Хорошо, что он далеко. — Ммм… — Моргана? — Я попросила его приехать в Камелот. — Что?! — Не думаю, что старик успеет до рассвета, — практично вставил словцо дракон. Мерлин явственно представил, как Гаюс возвращается и находит на костре обожжённое тело. Его передёрнуло. — Если бы я только не втянул вас во всё это… — Если бы ты не начал изучать магию… — в тон съязвил Артур. — …тебя бы прикончила ещё лже-леди Хелен. И я не изучал её специально, я просто умел это! — То есть уже тогда ты всем врал? Конечно. Я должен был догадаться! — Артур. Ты смог догадаться только когда встретил дракона, который рассказал тебе, что я маг. — Вообще-то он выкинул меня в окно, не дослушав, — нажаловался Килгарра. — То есть ты признаёшь, что водил меня за нос всё это время?! — Потому что ложь — это не прихоть, а цена моей жизни! — Значит, ничего хорошего жизнь колдуна не стоит. Внезапно до принца дошло — Мерлина, при всех его недостатках, завтра уже может не быть в живых. И только что сказанные слова могут стать для них последним разговором. — Нет, прости… Я не это имел в виду. Ничего из этого. Моргана, уставшая и сонная, даже открыла глаза и посмотрела на него — точно ли это настоящий Артур. — Может я и маг, но не умею читать твои мысли, — фыркнул Мерлин. — Ты маг… — До тебя только дошло? — Нет! Я не знаю! Это всё неправильно и странно! Ты должен быть моим слугой, обычным идиотом-Мерлином. Мы вместе ездим в походы, раскрываем козни врагов Камелота и боремся против колдовства! В голосе слышались нотки истеричности. К камере подошёл стражник, которому, очевидно, уже надоело слышать длительную перепалку. — Ваше Высочество, мы вас очень уважаем, но не могли бы вы быть… тише? Заключённым на самом деле не положено общаться, и если король ещё раз услышит… Артур молча кивнул и пригорюнился. Стражник вернулся за стол к коллеге, где они вовсю играли в кости. Прошло несколько минут и из-за двери раздался тихий голос Мерлина: — Я всё ещё ваш слуга, милорд. Ваш идиот-Мерлин. Только идиот мог бы во всё это влезть. И я бы с удовольствием дальше ездил с вами в походы, раскрывал вражеские козни и боролся со злой магией, будь моя воля. — Прости меня, — тихо ответил принц, но собеседник его услышал. — Хотел бы я не быть настолько бессильным что-то изменить. Я не хочу твоей смерти. Просто очень зол. О том, что злость эта больше на себя и отца, чем на Мерлина, он умолчал. — И ты меня. Я бы с удовольствием перестану скрывать от тебя правду, если мы отсюда выберемся. Наступила тишина, нарушаемая стуком игральных костей стражников. Желание выбраться казалось слишком уж нереальным им обоим. — Они там наконец успокоились? — проворчал один стражник другому после того как проиграл очередной бросок и решил на сегодня завязать с костями. От перекрикиваний через стенку у него начинала болеть голова. К счастью, эхо сильно искажало слова, и разобрать о чём беседуют заключённые, было бы трудновато, даже если бы он этого хотел. — Похоже на то. Но это же принц и Мерлин, они всегда так. — Н-да, похоже королю скоро останется только себя в камеру-то сажать. — На кой ему оно? — Дык, остальные претенденты все закончились. Он невесело посмеялся, и на том разговоры надолго смолкли. Потекли долгие часы, когда эху было уже нечего отражать. Почти нечего. Сидеть в темнице жёстко, холодно и вообще противно само по себе. А если вас при этом одолевают чувство вины и призрак рефлексии, то становится совсем тошно. Поэтому, когда солнце село за горизонт, раздалось: — Мерлин! Мерли-и-ин! Кричать шёпотом сложно, но Артур старался. — Чего тебе? Если б он сам знал, чего. Мысли куда-то разбегались, оставляя самые идиотские. — А ты сможешь превратить меня в жабу? — Никогда не видел такого закл… Зачем тебе, чтобы тебя превращали в жабу?! — Ты бы мог шантажировать моего отца тем, что не расколдуешь меня, пока тебя не освободят. Со стороны Мерлина раздалось что-то неразборчивое, но ругательное. Последние отсветы заката скрылись, луна поползла по небу. Перед стенами темницы рос платан, и сквозь маленькое оконце Артур видел, как она преодолевала расстояние от одной ветки до другой. — Мерлин! Ме-ерли-ин! — Что опять? — А в лягушку? — Я же сказал, что не знаю такого заклинания! — Просто я вспомнил, как Гаюс в детстве рассказывал, что лягушки и жабы — это разные животные. Снова что-то ругательное донеслось из камеры Мерлина. Возможно ещё что-то похожее на смешок дракона. Артур снова начал следить за луной и задремал. Должно быть прошло несколько часов, раз луна перемахнула через другие ветки. — Мерлин! Мерли-ин! — Опять лягушки?! — Нет, но, Мерлин, если мы ничего не придумаем, тебя же… казнят на рассвете. — Представь себе, я в курсе! — Маг ты или нет, но я не представляю никого другого в роли своего слуги. — Ты эту мысль всё это время думал? — Вообще-то, да! — он смутился. — Может на самом деле ты хотел сказать, что не можешь принять не утрату слуги, а друга? Моргана, сквозь сон внимавшая незатыкающимся болванам уже несколько часов подряд разлепила один глаз. — Не мешай, я сам.. то есть… ар-р, Моргана, зачем ты это сказала?! — Должен же кто-то расставить точки над «i» в этой драматической сцене, пока ты мнёшься как девица на первом свидании. — Моргана! Ничего драматического тут нет, я лишь пытался составить план, как вытащить нас отсюда! Смущённый вид принца не давал ни шанса ему поверить. — Я слышала — безуспешно. Великий Дракон, а у тебя есть идеи?! — повысила голос миледи, чтобы милый ящер её услышал. — Ес-сли бы только я был прежним! Людишки бы пожалели… — Подожди. Мерлин, разве ты не можешь расколдовать дракона обратно? — Тут такое дело… Для этого было другое заклинание, оно записано у меня в книге, но… я его забыл. — Волшебник ты или нет, Мерлин, но однозначно идиот! — Артур раздосадовано мял солому. — А ты, Великий Дракон? Ты же сам говорил, что знаешь чуть ли не все секреты мира? — А как же! Моя мудрость безгранична, глупый принц. За всю свою крохотную, хоть и предначертанную древними пророчествами жизнь ты не овладеешь и крупицей моих познаний. — Значит ты знаешь, как расколдоваться? — Я этого не говорил. Юный маг применил дешёвый балаганный фокус, а не высокую магию достойного чародея. Её способность воздействовать на меня лишь доказывает его невероятную магическую силу, ни у кого иного такого бы не вышло. Мне известны многие секреты и заклинания, неподвластные несовершенному человеческому разуму, но не держи меня за какую-то глупую виверну! Чтобы дракон забивал себе мозг дешёвой волшебной ерундой ярмарочных проходимцев!.. — Понятно, от тебя здесь тоже никакого толку. Твоя мудрость бесполезна, Великий Дракон. — Да что ты себе позволяешь, глупый принц..! — Артур, будь аккуратнее с его чувствами, он уже дымится от возмущения. Но ты прав, обратное заклинание не помешало бы. — Мне нет дела до глупого дракона, если он может только бахвалиться. —…Мне более тысячи лет! Никто не смеет называть меня глупым! — А я принц Камелота, и никто не смеет называть глупым меня! Мерлин, не смей смеяться, я всё слышу! — Кхм. Я могу чем-то помочь? Спорщики только сейчас обнаружили Гвиневру, терпеливо выжидающую, когда они договорятся. Стража пропустила её молча — Утер же не запрещал принести миледи плед. А то простудится ещё подопечная короля на каменном полу. — Гвен! Подойди сюда. Служанка покорно подошла поближе. Моргана с величайшим наслаждением приняла плед из её рук и демонстративно завернулась на завистливый взгляд Артура. Затем девушки пошептались, столь тихо, что не то что стражник, даже чуткий слух дракона не мог уловить их разговор. — Поняла. Постараюсь как можно скорее. Артур и Моргана торжествующе переглянулись.