***
когда хозяин особняка сообщил нам, что на несколько дней все мы будем предоставлены сами себе ввиду его временного отбытия в город, я лишь пожал плечами. если это означало, что всё происходящее – нечто более серьёзное, нежели просто дурацкий розыгрыш (чем бы богачи не тешились…), то я готов был мириться с любыми условиями, даже с такими, как пребывание в кругу не столь хорошо знакомых мне людей. на свой первый обед вышел из комнаты я позднее нужного. пунктуальность хоть и была мне присуща, но здесь кто-то будто нарочно ускорил и без того быстро бегущее вперёд время: часы уже показывали три, я же наконец закончил заплетать волосы в одну небрежную косу и, накинув на плечи пиджак, поспешил в обеденную комнату. как назло, в ней не было никого из знакомых мне лиц – кроме, разумеется, него. с абсолютно безмятежным выражением лица Джек прогуливался по зале и, по всей видимости, изучал висевшие вокруг стола картины; спустя пару каких-то мгновений он, даже не потрудившись обернуться ко мне, поздоровался всё тем же самым по-кошачьи вкрадчивым тоном. – доброе утро, господин скульптор! прекрасно выглядите: столь необычная причёска красит Вас. «господин скульптор? он что, узнал меня по тяжести шагов? нет, нет, это невозможно.» я поморщился, однако с должной вежливостью ответил: – откуда Вы знаете, что я совсем недавно встал? кажется, я не давал повода думать о себе, как о праздно проводящем время человеке. – вовсе нет, – он вдруг резко обернулся, чуть склонив голову набок, – я знаю, что Вы не спали. часов этак с десяти в Вашей комнате горел свет, а силуэт работающего над своим скромным произведением творца – то, что я воистину был рад узреть, прогуливаясь ночью мимо сада. замерев на месте, я перевёл на него стылый взгляд. таблетки от бессонницы, остывший воск в таре и папка набросков, до сих пор лежащие на столе стрелой промелькнули в моей голове, вплетаясь в трепыхающуюся тревожной птицей мысль: «он следил за мной». – верно подмечено, – парировал я, стараясь сохранить спокойствие в голосе и одновременно с тем крепко сжав пальцы в кулак, – а Вы, стало быть, тоже ночная пташка? неужели искусство не чуждо и Вам? Джек молчал, я же воспользовался этим небольшим промедлением, дабы сесть наконец за стол. тихий звон вилки о столовый прибор – и через какую-то минуту в зал вошла причудливо одетая горничная, медленно опустила передо мною железный поднос и исчезла за дубовыми дверями. еда, находившаяся под крышкой, пахла прост о великолепно: даже без особого желания есть она навевала нехилый аппетит. здесь было немного мяса по-французски, запечённые овощи, и даже яблочный штрудель; уж чего-чего, а лакомств со своей родины увидеть здесь я явно не ожидал. незаметно для себя ухмыльнувшись, я аккуратно потянулся к вилке и ножу, дабы разрезать мясо, как тут мой собеседник будто очнулся ото сна и продолжил: – нет нужды звать меня специалистом и искусником в том деле, которое невозможно постичь до конца. я всего лишь адепт, господин Филипп, всегда открыт для совершенно новых границ в творении… в свободное же время я пишу картины. глаза его, всё ещё упрятанные под волны серебристых кудрей, словно смотрели сквозь меня. напряжение внутри росло с невиданной силой; я молча приказал себе держать ухо с этим странным «художником» востро. – вот как. – не слишком многословно. таинственный ореол окружает Вас подобно терновому венцу, ранящему не только Вас, но и тех, кто на Вас посмотрит, – мужчина внезапно прекратил свои хождения туда и сюда и уселся прямо напротив меня, мне оставалось лишь продолжить есть, не обращая внимания на нежеланное соседство, – может статься, Вы хотите выпить? предложение из уст такого человека звучало безумно опасно. однако памятуя, что алкоголь здесь, равно как и еду, приносят слуги хозяина, я лишь повёл плечом в подтверждение: – валяйте. к хорошему обеду никогда не помешало бы не менее хорошее вино. – полностью солидарен, – улыбнулся он. вновь звон металла о посуду – и спустя миг на столе уже стояла плотно закупоренная бутылка. я быстро вскрыл её ножом, не заботясь о рамках приличия, и налил немного тёмной жидкости в пустой бокал; одного, верно, должно было хватить. – за столь удачную встречу в этот час? он уже держал свой бокал напротив моего на весу. я заметил, что руки Джека теперь были облечены в светлые фланелевые перчатки. хмыкнув, я поднёс свою руку ближе, пока стекло не соприкоснулось с другой прозрачной поверхностью. – за неё, господин Джек. вино было безумно вкусным. сперва я не заметил, как на тарелке кончилась абсолютно вся еда, а затем и бутылка начала пустеть; однако чувство того, что я всё ещё отдавал себе отчёт в поступках, сохранялось, так что было решено продолжить. он сидел напротив меня, тихо беседовал с моим тонущим сознанием и подливал сначала себе, а затем мне. голос его становился всё мягче и мягче, походя на пуховую перину в забытом мною матушкином доме, смешивался с тиканьем старых часов, растворялся в поглощающей меня с ног до головы тишине. после определённого бокала я решил, что необходимо было остановиться. кажется, я даже пролил на себя немного вина, но вместо привычного ощущения брезгливости я почувствовал некое умиротворение. Джек вновь что-то еле слышно произнёс, коснувшись перчаткой пятна на моей прежде безупречно белой рубашке; я успел расслышать что-то вроде «бордовый цвет также Вам к лицу, господин Филипп», затем же всё вокруг начало воистину неприятно плыть. «кажется… это было… лишним?..» под глухой стук собственного сердца я наблюдал – со стороны, с полуприкрытыми глазами – как падает на грудь моя голова, как мужчина встаёт из-за стула и медленным шагом подходит ко мне. он закинул мою руку на собственное плечо; после – темнота, пропитанная запахом перебродивших ягод, чего-то душного и прелого, мелькающие в голове алые и чёрные пятна.***
сквозь сон я чувствовал какой-то незнакомый аромат. нежные камелии – бутоны ласковых весенних цветов, возможно, чьи-то духи. приятное ощущение прохлады ласкало мою шею, словно массировало её вкупе с чем-то шершавым – необработанное свежее дерево, чужие нежные ткани; эти прикосновения, должно быть, снились мне, равно как и чей-то неразборчивый шёпот рядом с моим ухом, напоминающий ливень.