Обряд

      Первое, что почуяла Ярославна, когда её забрал Дракон — ветер в волосах и запах свежести. Открыв свои золотые очи, юная Княжна впервые увидала красоту такого маленького и родного городища с высоты, на которую никогда бы не смогла подняться. Каким же великолепным предстал пред ней мир, который она доселе видела только с земли. Замок их княжеской усадьбы, мимо которого она многократно проходила, недалече от них дом родного сердцу человека, а за изгибом воды изба Лады. Озерцо, которое прежде представлялось великим водным простором, теперь казалось крошечным, словно капля росы в цветочном саду. Остальные избушки были похожи на небольшие, старательно вырезанные деревянные фигурки Верислава.       С каждым мгновением, когда Дракон нес её ввысь, мир становился все более дивным. Дыхание Ярославны перехватывало от невиданных красот: могучие леса, дремучие и древние, высокие горы, увитые снежными завесами, как будто призрачным пушистым ковром, цветущие долины, где цветы расцветали как драгоценные камни, маленькие деревушки, где жизнь текла словно волшебный плетённый узор, и бескрайний океан, непокоренный и могучий, простирающий свои воды до самого горизонта.       С легкостью вдыхая аромат воздуха, насыщенного запахами дикой природы, княжна не смогла устоять пред смехом, который вырывался из груди, думая, что на всю жизнь запомнит это чудное путешествие, даже если оно обещало быть последним. Она лежала спокойно и безмолвно, покоясь в сильных лапах Змия. Её рубаха, легко колыхаясь на ветру, и волосы, словно золото, танцевали в пляске свободы. Когда последние лучи солнца обнажили свою красоту, Ярославна закрыла ясные очи, устроив покой своим думам и чувствам. Могучие крылья Змия порождали ветерок, который сопровождал их полет. Вокруг стало темно, но проникающие лучи заката подчеркивали красоту чешуи чудовища, зажигая искры огня, как драгоценные камни. Лик Княжны был мирным, словно она спала, и зверь казался заботливо носившим ее на своих могучих лапах. В то время как вокруг царила тишина, Ярослава старалась поддерживать в себе равновесие, несмотря на то, что она была в захватывающих когтистых лапах Змия. Страшно ли ей было? О, да, особенно когда осознавала высоту, на которой они парили в облаках. Но, несмотря на замирание сердца и оглушающий ком в горле, её разум был занят совсем иными раздумьями. После веселого и прекрасного танца с сестрицами, Ярославну кто-то неожиданно и грубо схватил за локоток. Резко повернувшись, перед ней предстала Лада, скрытая под темным плащом.:       — Нужно поговорить, есть ли тут тихое место?       Впервые за всю короткую жизнь Княжна замялась. Она не знала, как ей быть, оставить празднество и уйти, или наплевав на всё продолжить дальше танцевать, но мудрость с интуицией кричали ей, что надобно пойти и поговорить с рядом стоящей трясущейся тетушкой. Вздохнув, кивком головы показала, дабы последовала за ней. Добравшись в полной тишине до Зала Предков и открыв массивную деревянную исписанную различными узорами дверь, Лада охнула от волненья:       — Ты уверена, что сюда никто не придёт? — спросила встревоженным голосом, рассматривая помещение.       — Да, увы, сюда только я и хожу, — юная Княжна пожала плечами, — сестриц это место пужает, а меня Зал Предков вдохновляет и одновременно успокаивает. Часами могу тут быть, смотря на их мощь и величие, особенно на гобелен покойной бабушки, — в золотых глазах искрилось не просто увлеченность, а пылкое всепоглощающее обожание, — в глубине души чувствую, что они все со мной. И каждый раз думаю, а достойна ли я их?       Лада медленно подошла к старинному и богато украшенному гобелену, на котором изящно выткались черты лица ее матери — Княгини Лучезары, замерла на миг, взглянув на него, и ее очи начали наполняться слезами. Она рассматривала детали гобелена, и со стороны казалось, словно нехотя возвращается в далекие времена. Внезапно бывшая княжна заплакала, не в состоянии сдержать свои чувства при этом обнимая себя руками. Ярослава, видя состояние Лады, решила не вмешиваться и подождать, когда ночной гостье станет легче, принеся воды. Через мгновение осознав пламенные речи племянницы, женщина неуверенно перевела взгляд со строгого всепоглощающего лица покойной матери на Ярославу.       — Вы с ней так… — её голос был прерывистый, — смотрю на тебя, но в твоих манерах, речах, повадках вижу её, даже лик у вас схож.       — Лучезара была прекрасной и могущественной правительницей, которая тридцать лет правила и оберегала нас всех без чьей-либо помощи. Увы, мне далеко до её богатого жизненного опыта, — подойдя к гобелену, протянула с некой легкостью руку и осторожно огладила мягкую поверхность полотна, золотые глаза выражали серьезность, а уголок девичьих губ полз вверх, — каждый день благодарю Отца Рода за то, что он даровал нам её, без знаний Лучезары и мудрых наставлений я бы не стала той, кем являюсь сейчас.       — Как ты можешь выгораживать эту… эту властную женщину? — послышался возмущенный голос совсем близко.       Княжна перевела свои золотые очи на заплаканный лик тетушки изогнувши вопросительно бровь.       — Как прикажите вас понимать?       Но словно не услышав этого вопроса, сглотнув, Лада стала рассказывать то, что отравляло женское сердце многие зимы.       — За несколько дней до своей кончины Матушка пришла ко мне и поведала историю своей жизни. — замялась и поежилась словно от подувшего ветерка, а Ярославна, заметив этот неосознанный жест, тихонько подошла и нежно положила свою длань на плечо Лады, — Когда Лучезара была такой же юной как ты, к ней пришли волхвы. Жрецы на резах Рода да воде заговоренной увидали, что старшая дочь, да третье дитя второй дочери изменят судьбу нашего городища. Это так вдохновило её, что когда в скором времени родилась я, то чуть ли не с малого возраста на меня возложили большие надежды. Каждый день суровые тренировки, за непослушание или неправильный выбор в игре — на розги, высекание до потери сознания, хождение по всяким нелицеприятным собраниям и в приют к умирающим, дабы тренировать спокойствие и хладнокровие… Прошу, не говори, что у тебя этого не было. Я не удивлюсь, коль она тебя у моей сестрицы забрала на воспитанье.       Губы Ярославны задрожали: — Забрала, конечно забрала, не пускала матушку ко мне, точнее, пускала, но редко, и сестер тожее. Лучезара желала, дабы во время правления я была ко всему готова, а не как она после смерти своего мужа.       — А Всеволод что-то на это говорил? — собеседницы мимолетно обменялись сочувственными взорами, а затем продолжили дальше смотреть на гобелен.       — Батюшка меня спокойно отдал Лучезаре, объясняя плачущей Матушке, что благодаря ей я стану достойной правительницей, — коротко усмехается.       — Могла бы не задавать этот вопрос, сестра бы воспитала тебя нежным цветком, а не диким плющом, — тяжелый вздох, — на чем я закончила? Ах, вспомнила.       — Лучезара заплакала обо мне как мать о ребенке, когда меня унесло в свои владения чудовище. Тогда я впервые чуяла материнское тепло и заботу, но когда меня вернули, то вместо радости в очах искрилось разочарованье.       — Отчего она не радовалась? Вы же её любимая дочь, тем паче та, кто получила первый титул до свадьбы.       — Царственная матушка вообразила, что коль меня забрал Змий, то значит предсказанье волхвов сбылось, и видать убью этого ненавистного зверя. Но узнав болезненную правду, меня ждали пламенные крики, что я не исполнила свой долг, разбивание посуды об стену, а потом болезненное долгое молчание. Мне не захотелось ничего общего иметь с этой женщиной, поэтому темной ночью уничтожив всё, что можно о себе, ушла. Лучезара даже глазом не моргнула, словно так и надобно.       — А что было потом? — глас выражал тревогу и волненье за трясущуюся тетушку.       — За несколько дней до своей кончины, гордо и царственно зашла поздней ночью в избу, попросила мужа с детьми выйти во двор, и стала извиняться в своей прекрасной манере за то, что кликала меня позором нашего могучего рода. Даже насчет тебя молвила, что искренне жалеет, что свою внучку любимую воспитывала в сильной строгости, — окинув задумчивым взглядом племянницу её губы неуверенно прошептали, — только одного понять не могу, почему ты ей восхищаешься?       — Признаю, она была далека от идеала любящей заботливой, но коль присмотреться, то свою любовь она раскрывала совсем по-иному. Да, и коль не лукавить, то для меня она извечно являлась той женщиной, на которую надобно равняться, наперво как на могущественную Княгиню. Мне хотелось быть схожей на неё, — Княжна убрала руку с плеча Лады и поставив канопку с водой на невиликий столик, сама того не замечая стала нервно крутить подаренное кольцо вокруг пальца, цепкий взгляд золотых очей был устремлен на лик Княгини, но несмотря на печальный разговор, Ярославна в то же время чувствовала силу и поддержку, — хотела, дабы гордилась мной. Изредка пред тем, как укладывать меня спать у неё словно уходил тот всепоглощающий холод, и мы шутили, она пела колыбельные и рассказывала сказки. Более того любила песню про девицу красную, которая просила возлюбленного удержать от змеиного заклятья и разделить совместное ложе.       — Любопытно, — теперь уже рядом стоящая Лада призадумалась.       — В глубине души Лучезара любила нас, но увы, не умела этого показывать. И да, может бабушкой она была не очень, но зато прекрасным и сильным правителем.       — Тут даже не буду спорить.       И повернувшись друг к другу они громко рассмеялись.       — К слову, хочу кое-что сказать пока не забыла насчет дома Змия…       Но договорить Лада не успела, внезапно дверь распахнулась, и в зал ворвалась Дарина, источающая тепло и живость.       — Ярослава, вот ты где, я тебя ищу по всей усадьбе, а ты опять в свои задумчивости ушла? — спросила Дарина, качая головой с легким укором.       Не давая возможности ответить, она решительно предложила:       — Давай, хватит тут стоять, пошли танцевать.       И, протянув руку юной Княжне, пригласила ее к танцу. Ярославна оглянулась, и убедившись, что Лада зашла за угол. Та кивнула, мол, иди, потом отыщу.       — Уже иду, — и натянув счастливую улыбку, она взяла сестру за руку, и они, хохоча и смеясь, вышли из зала.       Во второй раз вниманье Ярославны было украдено от величественного повествования Князя Всеволода о его героических подвигах. Отойдя в самый темный угол, склонившись к уху Ярославны, Лада начала тихо шептать свои слова. Ее речи были проникновенными, и в их звучании звучала неопределенная тревога.       — Послушай, милая, времени мало, прежде держи эти два бутылька, — и осторожно вложила в руки Княжне две маленькие бутылочки. Одна была пуста, а вторая с неведомым содержимым, — Дракон тебя унесет на свой остров, и в десяти шагах от того места куда посадит будет невеликий вход в пещеру. Постарайся быстро проскочить туда, так как ты сможешь зайти в неё. А Чудище в нечеловеческом облике — нет. Коль не сможешь, то попробуй пошантажировать Змия. Если он направит на тебя пасть с пламенем, то крикни, что приняла Яд, и, мол, дитя не явится, но у тебя есть противоядие. Хоть зверь с тем человеком одно и то же существо, но Дракон более непредсказуем и горяч. Поэтому обмани и быстро в ту пещеру, а потом попробуй поговорить с Ангмаром.       — Ангмар?       — Да, так величается человеческая часть Змия, но не волнуйся, он не обидит тебя. Я в честь него своего сына назвала.       — Вы думаете у меня получится одурачить его звериную часть? — девица нахмурилась.       — Ты остановила бойню, уверена, что и Дракон преклониться перед тобой, — тетушка ласково улыбнулась, — сердце чует, Ярославушка.       — Лада, прошу, выполните одну мою просьбу, — девичьи губы вздрогнули, а взгляд несмотря на всю серьезность стал мрачным.       — Ммм?       — Матушка не сможет спеть ритуальную песнь, слишком хорошо её знаю, — задумчиво посмотрела в глаза тетушки, сжав женскую ладонь, — прошу, коль её охватит горечь, спойте вы.       На что гостья лишь коротко кивнула, молясь, дабы этого не произошло. Увы, но исполнять ритуальную песнь пришлось именно Ладе.       Княжна медленно открыла свои очи, когда осознала, что Змий медленно снижался, пролетая над океаном, который тихо шумел под ним. По мере того как они приближались, темнота начинала разреживаться, и прищурившись юная Княжна начала различать больше занятных деталей. Сначала Ярослава удивилась, отчего так плохо виден остров, но через мгновение ахнула, когда поняла, что над островом стоит густой туман, который скрывал все его контуры и очертания.       «Древняя драконья магия» — пронеслось в думах.       Нежданно туман исчез, словно его и не было, и вместо него медленно вырисовывался долгожданный остров. Он казался загадочным и неприступным. Первое на что обратила взор — высокие скалы, по краям похожие на чьи-то острые зубы, выступающие из-под воды, словно предупреждая нерадивых путников о том, что в этом месте скрываются тайны, и вход сюда доступен не всем. Вдали можно было разглядеть красивый густой лес, причудливые скалы, огромные водопады, а также длинное побережье острова, на котором раскинулся белоснежный длинный пляж с прозрачной водой. Княжна ощутила трепет в сердце, глядя на это всё. На мгновение ей почудилось, словно Змий, также впал в некую задумчивость.       Осторожно чудище нырнуло в темную пещеру. Сквозь темные проходы можно было заметить отсветы лунного света, пробивающегося из глубины пещеры. Дракон двигался очень медленно и ювелирно вперед, дабы не повредить свою невесту, а Ярослава невзирая на свой сильный страх, отвлекала себя рассматриванием жилища жениха. Пещера была украшена множеством кристаллов, которые горели тусклым светом на стенах и потолке, словно звезды на ночном небе. Словно она оказалась в месте из легенд и сказок, которые ей в младенчестве рассказывала бабушка, а вдалеке можно было разглядеть тот проход, о котором говорила Лада. Зверь осторожно опустил на землю, и та облегченно вздохнула, почувствовав прохладу камней. А Дракон тем временем опустился рядом с ней и смотрел на её первые тщетные попытки встать, но красна девица не сдавалась и через боль поднялась на трясущиеся ноги. Теперь Княжна могла внимательно рассмотреть логово жениха.       Пещера была окутана мерцанием лунного света, который проникал внутрь сквозь узкую щель. В полутьме можно было разглядеть огромный силуэт Змия, который сидел на земле, его золотистые глаза блестели в темноте, словно две самых ярких звезды. Он пристально смотрел на девицу, иногда немного наклоняя голову в сторону, как бы изучая её осторожные, но такие изящные царственные движения. От его испепеляющего взгляда по коже Ярославны пошли мурашки, и ей начало чудиться словно Дракон хотел проникнуть в ее сознание, но, накинув на себя грозный вид, перевела взгляд с убранства пещеры на своего супруга. В этот момент, чудище открыло пасть, в котором виднелось зарождение пламени.        «Я не успею добежать до того прохода, слишком слаба. Нужно попробовать его отвлечь, а потом спрятаться там» — пронеслось в думах Княжны.       Не отводя цепкий взгляд от Змия, Ярославна осторожно достала два бутылька, и подняла руку вверх показывая их.       — Мы так не договаривались, мой ласковый и нежный зверь! — мягким и одновременно требовательным гласом молвила та.       — Я выпила яд, и скоро он подействует, попытаешься сжечь — ни меня, ни юного дракона тебе не видать! Но у меня есть противоядие, оттого договоримся так — ты меня отпускаешь вон туда, — другой рукой Ярославна показала на небольшой проход, — я выпиваю противоядие, и когда ты перейдешь в человеческий лик, то поговорим.       Девичья речь была чёткой, спокойной, мелодичной, словно бурная река, неспешно текущая вперед, увлекая за собой. Глас звучал приятно и убедительно, голова была гордо поднята, русые волосы распущены и взъерошены, золотые глаза блестят от лунного света и словно гипнотизируют, а на губах виднелась ухмылка. Она ощущала, что иль сейчас договаривается с ним, иль смерть, а она обещала самой себе, что выживет, и этим поможет не только себе, но и своему народу. Дракон медленно закрыл пасть и пристально посмотрел на Ярославну. Его глаза расширились, а чешуя на шее и спине дрогнула, казалось, что он не совсем понимал, что происходит.       — А теперь спокойно ложись на землю! — приказным тоном продолжила Княжна.       Крылья Змия немного задрожали, как будто он готовился к полету, но не мог определить направление. Медленно вздохнув, глядя на взъерошенную Ярославну, осторожно лег на брюхо, вытянув свои массивные лапы вперед, а голова опустилась на землю, и закрыл очи.       — Спасибо большое, что выполнил просьбу, золотце моё.       Княжна осторожно протянула руку и с нежностью стала гладить драконью чешую, показывая этим свою благодарность. На удивление кожа Змия была невероятно гладкой и блестящей, словно выкована из драгоценных металлов. На эти ласки зверь лишь довольно муркнул, а девица, поняв, что можно уходить очень медленно, на трясущихся ногах, пошла к проходу, который её вывел к очень маленькой пещере. Увидев небольшой стог сена, подошла и облокотившись об стену, при этом обнимая себя руками, съехала на него борясь с самой собой, чтобы не заорать от безнадежности и страха. Но как только она легла, то горести последних дней захлестнули её.       Ярославна лежала на полу, сжимая в кулаках клочки своей ритуальной рубахи. Ее тело тряслось от всепоглощающей боли и горя, а слезы текли по ланитам, словно небольшие ручейки. Золотые глаза были закрыты, но лик искажался от боли и отчаяния. Губы были приоткрыты, и из них слышались нечленораздельные стоны, которые переросли в тихий хриплый плач. Сама Ярослава тихонько повторяла про себя, словно молитву:        Я справлюсь, я сильная, я всё переживу, нельзя быть слабой и малодушной.       Но чем больше она это повторяла, тем сильнее усиливался плач, со стороны который был пронзительным и ужасным. От острых ногтей оставались кровяные раны, но девица их не чуяла. Спустя какое-то время, обессиленная, сама того не замечая, она провалилась в крепкий сон, унося с собой тяжелое бремя страданий.