Забудь

В ванной оглушительно капала вода. На фоне тишины, что царила в квартире, этот звук походил на звон колокольни. Жорин сидел в прихожей, примыкающей к ванной комнате, и пересматривал материалы своего дела. Точнее, как сказать материалы? У одной сердобольной хозяйки пропал очередной кошак. Чисто белого цвета, с ярко-голубыми глазами. Дмитрий подключился к городской системе видеонаблюдения, и сейчас пытался найти похожего по приметам кота. Параллельно он прочесывал социальные сети, в поисках объявления о нахождении подобной зверушки. Большинство таких дел, примерно схожим образом и решались. Жорин заметил похожего кошака на городском автовокзале. Где же ещё? Он приблизил изображение, и разглядел на шее пропажи знакомый золотистый ошейник. Его клиент. Внезапно у детектива зазвонил телефон. Дмитрий, увлечённый наблюдением за белым котом, от неожиданности вздрогнул. — Слушаю, — он снял трубку. — Алло! Это Жорин? — голос на том конце провода был встревоженный. В нем отчетливо читалась паника. — Да. Это Жорин, частный детектив. Чем могу быть полезен? — Пропал мой мальчик! Дмитрий вздохнул, и чуть было не спросил, какой породы был этот самый «мальчик», но женщина продолжила: — Мой сын, Андрей! Жорин осекся. Дело было серьезное. Очень серьезное. — Вы обращались в полицию? — Нет! — женщина яростно вскричала. — Нельзя в полицию, понимаете? Нельзя! — Почему нельзя? — Уточнил он. Сыскная группа из нескольких человек, с необходимыми для того разрешениями и возможностями может сделать намного больше, чем он один. — Он убьет его! Убьет моего мальчика! — Что? — Жорин опешил. — Так вы знаете, кто это сделал? — Да, — женщина на другом конце провода расплакалась навзрыд. — Это… Это… — Это сделал ты. Последние три слова были произнесены холодным и безжизненным голосом. Этот звук больше походил на скрежет металла о камень, нежели на обычную человеческую речь. И не сразу Жорин понял, что голос этот доносился не из динамика телефона. Он бросил взгляд на экран своего ноутбука, подключенного к городской системе видеонаблюдения и… увидел белого кота, с широко распахнутыми ярко-синими глазами. Кот сидел на асфальте, в позе готовящегося к прыжку льва, и глядел прямо в объектив камеры видеонаблюдения. Он смотрел на него, Жорина. С крана упала очередная капля воды. *** По спине Дмитрия ручьями струился холодный пот. Он резко распахнул глаза, сорвал с головы одеяло, и стал жадно глотать прохладный воздух. Сон… сон был таким реальным… Грудь парня вздымалась вверх и опускалась вниз, по лицу ручейками стекал пот. Он просто не мог надышаться свежим воздухом, просто не мог придти в себя… Сердце бешено колотилось, словно просилось выйти погулять. Волосы на лбу так взмокли, что создавалось ощущение, будто Жорин только что покинул душ. Скрип сетчатой кровати и тяжелое дыхание Дмитрия разбудило Виолу. Девушка приподнялась на локте, сонно глядя на парня. — Пионер, — хриплым голосом пробормотала она. — Все нормально? Дмитрий вздрогнул. Он не сразу понял, кто с ним говорит, где он находится, и что вообще происходит. Он ничего не понимал. В голове лишь крутился плачущий голос женщины: «Пропал мой мальчик!». — Все нормально, — с величайшим трудом, едва расцепив ссохшиеся до кучи губы, пробормотал он. Виола ещё выше приподнялась на локте, посмотрела на небольшие часы, что стояли на вещевом шкафу. — Полседьмого, — сонно констатировала она. — Можно ещё по спать. Дмитрий яростно качнул тяжелой головой. — Нет, — с ужасом сказал он. — Спите, а я… я не хочу… Ошарашенный, он забыл, что они с Виолой договорились перейти на ты. Впрочем, медсестра никак не отреагировала: молча перевернулась на другой бок, спиной к Жорину, и повыше натянула одеяло. Парень глядел широко открытыми глазами в потолок, чувствуя, как сердце в груди выделывает замысловатые фортеля. Дыхание у него было сбивчивое, а в горле стоял ком. Он тяжело перевернулся на левый бок, свесил босые ноги на пол. Рывком привёл тело в вертикальное положение. В голове шумело, а домик перед его глазами кружился и шёл квадратиками. Дмитрий потянулся к пионерской форме, что лежала рядом на кресле. Рубашку он надел на голое тело, ведь свою черную футболку Жорину пришлось снять. Слишком уж сильно она пропиталась потом. Дмитрий вывалился на улицу. В лицо ударил свежий утренний ветерок. Он приятно опутал его тело, смог немного охладить разгоряченную кожу. Сделав несколько глубоких вдохов, Жорин широкими шагами направился к умывальникам, что он видел вчера на прогулке. Вода была ему сейчас крайне необходима: не только для того, чтобы смыть с лица холодный пот, но и для того, чтобы соскрести грязь сегодняшней ночи. Умывальники в лагере выглядели самым, что ни на есть, скверным образом. Старые, ржавые, они походили на отрыжку коммунистического прошлого. Или в случае Дмитрия, коммунистического настоящего? Кроме того, вода из заплеванного крана текла только холодная. Впрочем, именно такая сейчас была нужна Жорину. Он плеснул в лицо несколько пригоршней холодной воды, обмыл шею, прополоскал во рту. Зубной щетки у него не было, равно также как и полотенца. Поэтому сегодня Дмитрию придется обойтись без чистки зубов, а функции сушилки для лица, исполнят теплые лучи утреннего солнца. Утренние процедуры, холодная вода, прогулка на свежем воздухе – все это помогло детективу избавиться от дикого ужаса. Ужаса, что так услужливо ему подсунула память. Дело об исчезновении мальчика Андрея, было самым серьезным случаем в карьере детектива Дмитрия Жорина. Самым серьезным и самым провальным. Тогда шёл третий год, с тех пор как Жорин открыл свое сыскное агентство. К этому времени он уже понимал, что работа частного детектива, немного не то, что он привык видеть в кинофильмах. Он только-только закрыл все долги, которые ему пришлось взять на старте своего дела; начал присматривать себе помещение под офис и работать не на одно лишь погашение кредитов. Короче, несмотря на разбитые юношеские мечтания о великих детективных историях, дела у него шли хорошо. По настоящему хорошо. А потом случился этот звонок. Заплаканную женщину звали Мария Чередникова. Это имя навсегда впечаталось в память Жорина. В память впечатались и события, что последовали следом, хотя Дмитрий не раз пытался избавиться от этих воспоминаний. Женщина рассказала ему о пропаже сына, мальчика по имени Андрей, и поведала, что подозревает в этом своего бывшего мужа – Артура Герасимова. В полицию она напрочь отказалась идти, а попросила Жорина убедиться, верны ли её подозрения. Дмитрий установил за домом Артура, частным особняком на окраине города, наблюдение. И уже на второй день обнаружил того самого мальчика Андрея, что преспокойно разгуливал по двору дома. Мальчик выглядел вполне довольным, хоть и явно изнывал от скуки и частенько хныкал. Дмитрий навел справки и об Артуре Герасимове, и о Марии Чередниковой. Информация о том, что они когда-то были женаты, оказалась верна. Их брак был несчастливым, зато недолгим. Мучились они, терпя друг друга, чуть больше трёх лет. На бракоразводном процессе Артур обвинял бывшую супругу в постоянных изменах, а она его – в домашнем насилии. Совместного имущества, не считая сына, они не нажили. Вот за сына между бывшими супругами и начались долгие судебные тяжбы. И одна, и другая сторона выбросила на адвокатов чудовищные суммы, влезая по уши в долги. Процесс длился без малого три года, едва ли не больше, чем сам брак Чередниковой и Герасимова. В конце концов, дело завершилось чудовищным поражением Артура и его стороны. Суд не только объявил, что мальчик должен остаться с матерью, но и запретил отцу видеться с сыном без её согласия. Финальным аргументом в пользу женщины, стали аудио угрозы её бывшего супруга, предоставленные в суде. Спустя два месяца после вердикта, случилось то самое похищение. И вот здесь Жорин допустил самую большую ошибку. Это его решение оставило огромный отпечаток не только на будущей карьере, но и в целом, на характере и уверенности в себе. Несмотря на запрет женщины, и её строжайший указ не звонить в полицию, Дмитрий всё же позвонил. Позвонил он своему другу, младшему лейтенанту полиции, с которым он, Жорин, учился в университете МВД. После завершения учёбы они общались достаточно плотно, Дмитрий часто обращался к знакомому за помощью, а тот шутил, что когда-нибудь бросит государственную службу и будет вместе с Жориным ловить кошек по подворотням. Друг внимательно выслушал Дмитрия, но объяснил, что ничем помочь он не может. Пока не пришло заявление от жертвы, то есть, от матери мальчика, он не имел права формировать группу для захвата Герасимова. Короче, никакого выхлопа его звонок не принёс, только неожиданные и прискорбные последствия: неизвестно как, то ли от бескостного языка его друга, то ли просто по неудачному стечению обстоятельств, но вскоре об этом деле знал весь их отдел. В том числе и Тимур Герасимов, старший оперативник, а по совместительству брат Артура Герасимова. Уже через полчаса о том, что за ним следят, знал и сам похититель. И это ему ой, как не понравилось. Артур взял пистолет, купленный им на черном рынке, зашёл в гости к своей бывшей супруге и застрелил её двумя выстрелами в голову. После этого счастливый отец забаррикадировался в своем частном доме, вместе с сыном, и напрочь отказался выходить наружу по требованию приехавшей группы захвата. Спустя непродолжительный штурм, Артура Герасимова все же взяли. Последней его жертвой стал один из полицейских, получивший тяжелое ранение в голову. Позже он скончался в реанимации. В результате этого дела, мальчик Андрей остался, фактически, сиротой. Его отца, после непродолжительного судебного процесса, посадили на пятнадцать лет, а матерь похоронили в закрытом гробу. Мальчика к себе забрала бабушка по материнской линии. Жорин винил в этой ситуации всех: своего друга, что не умеет держать язык за зубами, брата Артура Герасимова, но больше всего, себя самого. Он должен был послушать женщину и не звонить в полицию. Может, тогда Чередникова осталась бы жива? Дмитрий часто прокручивал в голове этот случай. Он провёл не один десяток часов, лежа в темной комнате в своей квартире, в тщетных попытках обуздать собственную совесть. Парень поймал себя на том, что уже добрых двадцать минут стоит столбом, глядя пустыми глазами в чащу леса. Он моргнул. Что теперь об этом думать? Утерянного не вернуть. Сейчас он находиться в такой ситуации, что ему необходимо беспокоиться о теперешнем. Из за спины Жорина послышались торопливые шаги. Парень вздрогнул, его натянутые нервы давали явный сбой. Обернувшись, он увидел Славю, приближающуюся к нему мелкой трусцой. Пионерскую форму на девушке – сменила форма спортивная. Золотоволосая тоже заметила его, и ещё издали помахала ему рукой. — Привет, — поздоровался Дмитрий, когда Славя затормозила рядом с ним. — Спортом занимаешься? — Ага, — девушка улыбнулась. — Бегаю по утрам. — Давно? — Почти год уже. — Солидно, — Жорин присвистнул. Он и сам пытался начать бегать по утрам, но то было давно, ещё в студенческие годы. Да и не заладилось у него это дело, как-то. — А у тебя утренние процедуры? — Указав подбородком на умывальники, спросила Славя. — Вроде того. — А умывальные принадлежности тебе Ольга Дмитриевна выдала? — Нет, — Дмитрий продемонстрировал Славе пустые ладони. — Сегодня возьму. — Ну ладно, — девушка улыбнулась. — Побегу тогда дальше. Ты же помнишь про линейку? — Естественно, — Жорин тоже широко улыбнулся. — Нет. — Как это нет? — Славя, намерившаяся бежать дальше, резко остановилась. — Вот так, — он пожал плечами. — Линейка – это типа собрание какое-то? — Ну, вроде того, — золотоволосая немного помолчала, подбирая слова. — Линейка у нас каждое утро. Там Ольга Дмитриевна рассказывает о планах на день, о распорядке и прочем. — Ясно, — Жорин едва удержался, чтобы не поморщиться. Все это ему до жути напомнило школьные мероприятия. — И во сколько линейка? — Обычно восемь, перед завтраком, — ответила Славя. — Но сегодня понедельник, а потому линейка будет в десять, уже после. Понедельник? А по подсчетам Дмитрия – четверг. Или пятница. В зависимости от того, сколько длилось его путешествие на автобусе. — Ну хорошо, — парень вздохнул. — Я буду. — Вот и отлично, — Славя мило ему улыбнулась и побежала дальше. Дмитрий поплелся к своему домику. Виолу он застал, застилающей свою кровать. Девушка стояла почти что на четвереньках, в одних чулках и нижнем белье, выпятив аппетитную заднюю часть. В это мгновенье Дмитрий проклял все: начиная от случая, что занес его в этот лагерь, и заканчивая тем человеком, что первым придумал нормы приличия и отошёл от общинного образа жизни. — Доброе утро, — стараясь смотреть куда угодно, только не на Виолу, пробормотал Дмитрий. — Доброе, — не оборачиваясь, и даже не меняя позы, ответила девушка. — Как спалось? — Отлично, — Жорин сделал вид, что заметил что-то жутко интересное в окне. Однако краем глаза он все равно наблюдал за медсестрой, что будто специально все больше и больше прогибалась в спине. — Ты всегда так рано просыпаешься? — Спросила она. — Нет… Просто сегодня кошмар приснился. — Ясно, — Виолетта распрямилась и потянулась всем своим стройным, изящным и соблазнительным телом. — А то я люблю понежиться в постельке… Если ты понимаешь, о чем я. Дмитрий сглотнул. — График у вас здесь не особо располагает к постели, — заметил он. — Линейки какие-то по утрам… — Я же медсестра, — Виола пожала плечами. Впрочем, Жорин в этот момент смотрел немного ниже. — Мне на линейки ходить не обязательно… — Пользуетесь служебным положением? — Отчасти, — медсестра повернулась к Жорину спиной, открыла шкаф и стала что-то усиленно там искать. — В свое время уже находилась на линейки. Мне достаточно. Дмитрий тоже часто бывал на официальных мероприятиях в студенческие и школьные годы. Но ещё чаще он их прогуливал. Его всегда тяготили эти показушные, никому не нужные собрания, каждый участник которых только-то и делает, что ищет подходящий повод свалить домой. — Вы… То есть, ты была примерной ученицей? — Спросил Жорин. Хоть он и понимал, что они с Виолой, фактически, одногодки, обращаться к ней на ты ему было морально сложно. — Ох, — Виолетта, наконец, достала искомую вещь, и повернулась к Жорину лицом. — Конечно нет. Как ты мог такое подумать? Да уж, глядя на Виолу, что стояла перед ним в одних черных сетчатых чулках, и такого же цвета нижнем белье, предположение о ней, как о примерной ученице… Выглядело довольно глупым. — Чисто предположил, — Жорин усмехнулся, стараясь глядеть Виоле в разноцветные глаза. Это стоило ему неимоверных усилий. В первую очередь, морально-волевых. — Если тебя это интересует, то нет, — Виола продела руки в рукава легкой черной кофточки, с мелким вырезом. — Я была ужасной ученицей. Мне постоянно влетало. Оно и неудивительно, подумал Жорин. Ему в данный момент тоже хотелось Виолетту, как минимум, отшлепать. — И в чем же заключались твои залеты? — Спросил Дмитрий. — По разному, — медсестра пожала плечами, и достала из шкафа строгую серую юбку ниже колена. — Алкоголь, прогулы, мальчики… Как-нибудь расскажу поподробнее, если хочешь. Не сказать, чтобы Дмитрий хотел, но высказывать свои пожелания вслух он не стал. Виола надела юбку, накинула на плечи халат – и теперь Жорин мог безбоязненно на неё смотреть. — Пойду в медпункт, — сказала медсестра, сильно прогибаясь, чтобы застегнуть липучки на своих босоножках. — Если будет скучно, заходи. Она разогнулась и подмигнула Дмитрию. — Обязательно, — пробормотал тот. Виола покинула домик. У Жорина создалось ощущение, что она над ним издевается. Причем в особо жестокой и извращенной форме. Он бросил взгляд на часы. Время перевалило за полвосьмого и Жорин улегся на кровать, с твердым намерением дождаться завтрака. *** Несмотря на то, что до сигнала оставалось несчастных двадцать минут, Дмитрий едва не сошёл с ума, ожидая его. Телефон парня остался в кладовой, в кармане его джинсов, а просто лежать и сверлить взглядом потолок, как оказалось, довольно скучно. Дмитрий решил, что сразу после завтрака обязательно заберёт свое мобильное устройство. На нем хотя бы можно в змейку поиграть. В столовую Жорин пришёл довольно быстро. Несмотря на это, внутри здания уже собралась внушительная толпа: за свободные места развязывались такие споры, что дело вот-вот рисковало дойти до поножовщины, а очередь к пункту раздачи еды можно было сравнить, разве что… тут Дмитрий подходящего определения найти не смог. Он встал в самый конец длиннющей очереди, всерьез переживая, что завтрак закончиться прежде чем он получит свою порцию. Однако, вопреки всему, очередь двигалась вполне оперативно. Заминка произошла лишь тогда, когда Ульяна попыталась влезть впереди планеты всей, аргументируя это тем, что она ребёнок… Толпа голодных, а посему очень злых пионеров тут же её отогнала. Наконец, очередь дошла и до Дмитрия, и парень смог получить свою законную порцию. К тому времени добрая часть пионеров уже успела позавтракать, а потому свободное место рядом с Леной и Славей нашлось довольно легко. — Ну у вас здесь и голодающие, — отодвигая свободный стул, заметил Жорин. — Приятного аппетита. — Спасибо, — хором ответили девочки. Завтрак сегодня воистину был хорош: яичница с сосиской на первое, сырные бутерброды на второе и чай с печеньем на третье. Дмитрий разложил все это дело на столе и с аппетитом принялся уминать. — Не забудь про линейку, — напомнила ему Славя. — Сразу после завтрака. — Я помню, — заверил её Дмитрий. Хотя на самом деле он уже забыл. Или, вернее, забил. — Будет какой-нибудь сигнал? — Нет, — Славя покачала головой. — Просто всем нужно собраться на десять. — Ясно, — Дмитрий наколол на вилку кусок сосиски. Если действительно никакого сигнала не будет, то он серьезно подозревал, что на этой линейке соберутся максимум трое человек. Славя, Ольга и он сам. Ну, может, ещё Лена придёт. Кстати о Лене… — Как спалось? — Спросил он у неё, чтобы что-то спросить. Жорин уже второй раз сидел за одним столом с этой девушкой, и за все это время перекинулся с ней, максимум, двумя - тремя репликами. — Нормально, — односложно ответила она. — А ты? — Ну, такое… — Дмитрий сделал неопределённый жест. — Понятно. На этом их увлекательный диалог окончился. По всему было видать, Лена не слишком общительный человек. Впрочем, Жорин и сам с трудом подбирал нужные слова при знакомстве, хотя ему приходилось, в силу своей профессии, частенько контактировать с людьми. Поэтому он мог её понять. Парень быстро покончил с завтраком, и откинулся на стуле, мелкими глотками прихлебывая чай и царским взором наблюдая за столовой. В дальнем углу он заметил Семёна, который с совершенно печальным видом завтракал в компании братьев кибернетиков. Братья кибернетики, напротив, выглядели вполне себе бодренько и что-то оживлённо обсуждали. Глядя на Персунова, Жорин думал, что им совершенно необходимо завершить их диалог. Слишком уж много осталось у них открытых вопросов. Дмитрий поднялся и, поблагодарив девушек за компанию, направился к выходу из столовой. Линейка начнется ещё не скоро, об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что Ольга завтракала за одним из столиков, но других занятий, кроме как ждать общего собрания, у Жорина не было. Поэтому он расположился на одной из площадных лавочек, в совершенной гармонии с самим собой и с памятником неизвестного «Генды». *** Вопреки всему скепсису Жорина, пионеры стали активно стягиваться к площади ещё задолго до начала линейки. По всей видимости, за отсутствие на всеобщем сборе Ольгой Дмитриевной были предусмотрены некоторые санкции. Первой на площадь пришла Лена, которая села на одну из свободных лавочек, и погрузилась в чтение какой-то книги. Следом за ней явилась Славя, чуть позже – Анастасия. Последней на всеобщий сбор подошла, собственно, сама Ольга Дмитриевна. Пионеры выстроились в неровную шеренгу. Дмитрий занял свободное место рядом с Анастасией и странноватым на вид парнем. И внезапно почувствовал себя до жути глупо, стоя в окружении подростков, по стойке смирно, в одежде эпохи, что давно сгинула в прошлом. К его годам Александр Македонский уже полмира завоевал. А чем занимается он? Ольга Дмитриевна начала свою плохо отрепетированную речь. Как и ожидалось – она была наполнена рассказами о необходимости научиться взаимопомощи, о долге каждого пионера, о дружбе и взаимном уважении. И Дмитрия несказанно смутил тот факт, что большая часть отряда, за исключением нескольких человек, старательно внимала всему этому бреду о светлом социалистическом будущем. Жорин тоже слушал. Слушал очень внимательно. Конечно, делал он это не потому, что верил в идеалы наступившего развитого социализма, нет. Причины у него были куда более приземлённые: он надеялся, что вожатая обронит какую-нибудь незначительную деталь, вроде сегодняшней даты или географического положения лагеря. Его надежды не оправдались. Вожатая бубнила много, да дурного. — Долг пионера – всегда будь готов, — говорила она. — Будь готов помочь своему товарищу, будь готов принимать сложные решения, будь готов служить своей отчизне… Здесь, в лагере Совёнок, мы хотим привить вам не только чувство доверия к своему товарищу, но и научить, что такое настоящая взаимовыручка. Что такое настоящая дружба. И так добрых полчаса. Язык у Ольги Дмитриевной был подвешен, что надо, и оратором она была превосходным. Но саму речь это не спасало. Когда вожатая закончила, Дмитрий с облегчением выдохнул. У него разболелась голова, и причиной тому был вовсе не солнечный удар. — Дима? — Подозвала его Ольга. — Подойди сюда, пожалуйста. Парень испугался, что выражение его лица во время прослушивания проповеди Ольги Дмитриевной выдало его с головой. Что, если она сейчас начнет читать ему трехчасовую лекцию о неподобающем поведении? — Да, Ольга Дмитриевна, — осторожно заговорил Жорин, подойдя поближе. — Ты внимательно слушал линейку? — Поинтересовалась вожатая. — Конечно, — он и глазом не моргнул. Слушал-то он внимательно, только теперь от этого жужжания ему не по себе. — Точно? — Ольга недоверчиво на него посмотрела. — Конечно, — повторил парень. — Ладно, — пробормотала глава всея лагеря, доставая из кармана юбки какую-то бумажку. — Держи. — Что это? — Дмитрий посмотрел на бумажку. Перед ним красовалась миниатюрная карта лагеря и четыре пустых поля: общие кружки, музыкальный клуб, медпункт и библиотека. — Это обходной лист, — объяснила Ольга. — Тебе нужно собрать все подписи и куда-нибудь записаться. Запишусь в медпункт, подумал Дмитрий. Буду пить медицинский спирт и закусывать ватой с сахаром. — Хорошо, — Жорин сложил бумагу в четверо, и сунул её в нагрудный карман. — Сделаю. — К обеду надо успеть, — строго распорядилась вожатая. — К обеду ещё куча времени, — заметил детектив. — Успею. ***