Забудь

Электроник извивался на грязном полу, словно червь на крючке. На его губах пузырилась кровь, а рана на животе становилась все шире и шире. Рубашка парня стала бурой. Тем не менее – Сергей все равно пытался подняться. Даже почти с выпущенными кишками, даже со связанными руками. Он извивался и стонал, приподнимался и снова падал, придушенный болью. Смотреть на это было невыносимо. Алиса зажала рукой рот, пытаясь сдержать рвотный рефлекс. По закоулку разнесся металлический запах крови. — Я… я не хотела… — Лена с удивленным видом посмотрела на тесак, который все ещё держала в руках. С его лезвия капала кровь. — Я… просто… он пытался убить тебя, и я… Шурик лежал на правом, целом боку. Под ним уже собралась лужа крови и мелкими ручейками расползалась в стороны. Глава кибернетического клуба даже после смерти не отпустил свое оружие, и умер с ним в обнимку, плотно прижимая железку к груди, как мать младенца. — Ты… как… — Алиса делала между репликами большие паузы, боясь случайно выпустить на волю свой обед. — Как ты могла… их… Нога чешется, отстраненно подумал Жорин и почесал ляжку. Электроник предпринял очередную неудачную попытку подняться с пола, и взвыл от боли. — Я… не хотела… — Лена выронила тесак, и тот со звоном упал на пол. — Ты же видела… он пытался убить Диму! — Ты сделала это снова, — лицо Двачевской стало белым, цвета стирального порошка. — Снова… Ручеёк крови добрался к ногам Жорина, и он отступил назад. — Ты же видела, у меня не было выбора… — Лена судорожно сглотнула. — И я… я не хотела… не хотела убивать… — Но убила, — с разочарованием констатировала Алиса. — Как… тогда… Электроник попытался укусить Жорина за щиколотку, покрытую плотным слоем грязи и крови. Это вывело Дмитрия из состояния прострации. — Надо перевязать его, — детектив легонько ткнул Электроника носком кроссовка в плечо. — Пока он от кровоизлияния не скончался. Впрочем, глядя на то, сколько из Сыроежкина уже вылилось – Жорин сомневался, есть ли в перевязке какой-нибудь смысл. Обе девчонки отреагировали на его предложение молчанием. — Ну? — Дмитрий переводил взгляд с одного лица на другое. — Я не умею, — твердо заявила Алиса. Жорин посмотрел на Лену. — Я боюсь, — тихо пробормотала она. — Ты же врач, — едко заметила Двачевская. — Или у тебя только резать хорошо получается? — Я боюсь не крови, — разозлилась Лена. — А его! Она указала пальцем на кашляющего Электроника, что скреб скрюченными пальцами землю. Сказать по правде, бояться было чего. Жорин вздохнул, и осторожно склонился над судорожно дрыгающимся телом. Света было недостаточно, потому Дмитрий мало, что мог сказать. — Ни у кого, случаем, бинта не найдется? — Поинтересовался он. Лена покачала головой. Алиса просто фыркнула. — Ясно. — Жорин вздохнул. — Алиса, отдай фонарик. — Зачем? — Удивилась та. — В зубах хочу поковыряться, — буркнул Жорин. — Думаешь, тут так хорошо видно? Алиса, нахмурившись, передала фонарь Жорину. Лена всхлипнула. — Я не хотела, — пробормотала она. — Ей богу, не хотела… Дмитрий попытался задрать рубашку Электроника, чтобы получше рассмотреть рану, но Сыроежкин внезапно легко приподнялся и впился Жорину зубами в плечо. — А что б тебя, — Дмитрий тряхнул рукой, которая все ещё была немного онемевшей, после удара Шурика. — Алиса! Держи его! — Почему я? — Возмутилась Алиса. — Я к этому придурку и пальцем не дотронусь! Жорин матюгнулся так, что даже эхо постеснялось это повторять. — Тогда подержи фонарик, — сказал он. — А я придержу этого умалишенного. Двачевская, хоть и с явной неохотой, но все же согласилась. Жорин одной рукой прижал грудь Электроника к земле, а второй стал осторожно поднимать рубашку. Из за ссохшейся крови ткань сгибалась тяжело, а в некоторых участках она и вовсе намертво слиплась с кожей. Сыроежкин на протяжении всего процесса глупо хихикал и что-то довольно бормотал. Рана выглядела серьезно. Впрочем, Жорин готовился к ещё худшему. Тесак вошёл под грудную клетку, оставив широкую рану с гладкими краями. Со стороны могло показаться, что у Электроника появился ещё один, кровоточащий, рот. Кровь лилась нескончаемым, постоянным потоком. Ситуацию ухудшал сам Сыроежкин, который, извиваясь, все сильнее растягивал края раны и выдавливал из себя новые и новые порции крови. Когда он сгибался, пытаясь подняться, кровь устремлялась вверх мелким фонтанчиком. — Сейчас вырву, — предупредила Алиса – и вырвала. Девушка согнулась вдвое, исторгая свой обед в полуметре от истекающего кровью Электроника. Теперь к запаху крови примешался ещё и запах блевотины. Свет от фонарика исчез и Жорин, опустив рубашку Сыроежкина на место, поднялся и заложил руки за спиной. Он, конечно, не врач, но то, что долго Сергей не протянет, понятно даже ему. Нет, при должном стечении обстоятельств, Электроник может выжить. Рана глубокая, очень и очень опасная, но из внутренних органов задето, разве что, только легкое. Это неприятно, но не смертельно. Другой вопрос, что Электронику нужно успокоиться, срочно чем-нибудь заткнуть рану, получить квалифицированную медицинскую помощь… из всего этого возможно было ровно ничего. Жорин посмотрел на извивающееся тело на полу, потом – на арматуру в посиневших пальцах Шурика. Нет, положим, успокоить Сыроежкина он таки может. Только после этого ему уже никакая медицинская помощь не понадобиться. — Что там? — Робко спросила у Дмитрия Лена. — Вряд ли он долго протянет, — честно ответил Жорин. Лена всхлипнула. — Я не хотела его убивать, — вновь пробормотала она. Точнее, их… Парень пожал плечами. Не будь Шурик мертв, умер бы он. Поэтому Дмитрий предпочитал не задумываться, откуда у Лены оказался тесак, а лишь благодарил судьбу за то, что он у нее оказался. — Я уж точно не могу тебя ни в чем винить, — заметил Жорин. — Ты спасла мне жизнь. В ответ Лена снова всхлипнула. — Меня посадят в тюрьму? — Спросила она. — За убийство? В этот момент Дмитрий ощутил сильные угрызения совести. Будто бы он чувствовал себя виноватым за то, что остался жив. Теперь он перед этой девчонкой в пожизненном, неоплатном долгу. — Необязательно, — внезапно хриплым голосом пробормотал Дмитрий. — Необязательно? — Повторила Лена. Жорин тяжело вздохнул, и закашлялся, полной грудью вдохнув тяжелый спертый воздух. — Честно говоря, я не в курсе, сколько могут дать за превышение пределов необходимой обороны, — сказал Дмитрий. — Все зависит от судебного процесса. Но точно могу сказать, что тебя не посадят, если не узнают, кто именно убил Шурика. — Ты? — Лена запнулась. — Никто не узнает, кто его убил, — Дмитрий кивнул на бывшего главу кибернетического клуба. — Нет! — Внезапно воскликнула Алиса, поднимая лицо от земли, и утирая губы тыльной стороной ладони. В свете фонарика её кожа была молочно-белой. — Больше этого не повториться! Дмитрий вытаращил на неё глаза. — Это уже было! — Алиса надвигалась на Лену, выставив вперёд указательный палец. — — Второй раз такой номер не пройдет! Лена отступила назад, скрестив руки на груди. Её плечи тряслись. — Что, уже было? — Осторожно уточнил Жорин. — Она уже убивала! — Выплюнула сквозь зубы Алиса. — А-а-а… *** Электроник на полу зашёлся в безудержном приступе кашля, после чего сплюнул в сторону большой сгусток крови. Он уже посинел. — Уже у-би-ва-ла, — по слогам повторила Двачевская. — Это было… было… Несколько лет назад… Жорин внимательно посмотрел на Алису, затем на Лену, после – на тело Шурика, тесак и Электроника. Он бы в жизни не поверил, что Лена способна кого-нибудь убить. Если бы не видел это собственными глазами. — Точнее – это было в позапрошлом году, — припомнила Двачевская. — Сколько мне тогда было лет? Пятнадцать? Или нет… Или… — Это неправда, — робко возразила Лена. Голос её дрожал, а сама она тряслась. — Я… не убивала… никогда… никого… Дмитрий внимательнее посмотрел на тело Шурика, на которое падал неровный свет фонарика. У главы кибернетического клуба, как и у его товарища, на руках и ногах просматривались змееподобные кровянистые линии. — Убивала, — буркнула Алиса. — Ты убивала… раньше… до того, как… Она внезапно умолкла. — Ты лжешь, — уже более уверенно заявила Лена. — Я никогда и никого не убивала. — Убивала… — Нет… Детектив склонился над телом Шурика. Света определённо недоставало, но он мог с уверенностью заявить, что удар нанесли недрогнувшей рукой. Лезвие вошло аккурат под правое ребро, очень и очень глубоко и, по видимому, проткнуло почку. У Шурика не было ни единого шанса выжить. — Ты убила того парня, — прошептала Алиса. — Кухонным ножом… совсем как сейчас… Лена раскачивалась на пятках, обхватив себя руками. — Этого не было, — её голос тоже стал на несколько тонов ниже. — Никогда не было… нет… Жорин осторожно дотронулся до кровоподтека на руке Шурика. Эти раны походили на то, что кто-то серьезно отлупил кибернетиков кожаным хлыстом или ремнем. Или, что более вероятно, такие следы могли оставить веревки, плотно врезавшиеся в кожу. Такие веревки, которые он видел на теле Семёна. — Это было давно, — продолжала бормотать Алиса. — Летом… у тебя дома… этот парень, он… он приходил к твоему отцу выпить… твой отец всегда любил выпить, и… — Нет… — выдохнула Лена. — Нет… замолчи… ты лжешь… ты всегда любила врать… Определённо, думал Дмитрий, кибернетиков тоже связывали. Но… неужели что-то пошло не так? Что, если они вырвались? Вырвались, но спятили от пережитых ужасов? Он бросил взгляд на пускающего кровавые слюни Электроника, и решил, что его версия звучит очень даже правдоподобно. Вопрос в другом: могли ли Шурик и Электроник прикончить своего истязателя? — Твой отец всегда любил выпить, — повторила Двачевская. — И приглашал к вам в дом своих дружков. У вас никогда не было спокойно. Ни-ког-да… Лена дрожала, будто её только что окатили ушатом холодной воды. — Я в тот день пришла к тебе в гости, — теперь Алиса говорила четко, не запинаясь, громко и уверенно. — Зашла на кухню – и увидела, что парень, с которым в последнее время пил твой отец, пытается задрать тебе юбку. — Заткнись! — Вдруг рявкнула Лена. По тоннелям прокатилось долгое эхо, и девушка, в мгновение ока, подхватила с земли окровавленный тесак. Лезвие блеснуло ржавым блеском. Теперь Дмитрий обратил чуть больше своего внимания на происходящее. Он настороженно поднялся и повернулся к девушкам лицом. Даже Электроник на полу умолк. — Твой отец спал, — спокойно, будто она читала прогноз погоды, продолжала Алиса. — Он вырубился прямо со стаканом в руке. Мать, как обычно, работала во вторую смену на работе. Зеленые глаза Лены заблестели влажным блеском. На них выступили слезы. — Нет… — бормотала она. — Нет… это неправда… Это все неправда… мой отец никогда не пил… — Этот парень уже повалил тебя на кресло у стола, когда вошла я и закричала. — Нет… — Он отвлекся, и… — ДВачевская сделала паузу, словно держала интригу. — Ты ухватила нож со стола и ударила. Он не умер сразу, хрипел… но ты ударила снова. — Нет, — Лена дрожала, то ли от злости, то ли от ужаса. Тесак в её руке ходил ходуном. — Замолчи, прошу… хватит… хватит врать… — Полиции ты сказала, что это сделал твой папаша, — на белом порошистом лице Алисы проступила едва заметная улыбка. — В пьяной потасовке. А я подтвердила. Лена всхлипнула. По её лицу текли ручейки слез. — Твоего отца посадили, — Алиса улыбалась. — На десять лет. Никто не сомневался, что это именно он убил того парня. А ты с тех пор всегда носишь с собой нож и прячешь его под одеждой. Двачевская умолкла. Несколько секунд Лена стояла неподвижно, утирая свободной рукой слезы, а потом бросилась на рыжую. Тесак взметнулся вверх, с шипением рассекая воздух. — Лгунья! — Крикнула она. — Ненавижу! Алиса даже не шелохнулась, лишь лицо побелело пуще прежнего. Тесак уже завис над головой Двачевской, когда к месту событий подоспел Дмитрий. Он сделал рывок вперёд, перепрыгнул через неподвижного Электроника, в один прыжок настиг Лену и перехватил её правую кисть. — Пусти! — Крикнула Лена. — Она лжет! Она все лжет! Жорин ничего не ответил. Он одним движением выкрутил кисть девушки , стараясь, впрочем, не навредить ей, и когда пальцы той разжались, перехватил рукоять ножа. Лена болезненно застонала. Алиса продолжала улыбаться, и это начало Жорина раздражать. Он некоторое время покрутил тесак в руках, размышляя, что делать дальше. Потом наклонился к Сыроежкину и пощупал пульс. Не найдя оного, ощутил облегчение. *** Жорин ощущал странную боль в затылке, будто он долгое время пролежал на чем-то твердом. Запах крови и рвоты, казалось, забирался под одежду, в каждую клеточку его тела. Он подумал, что теперь этот день будет преследовать его всю жизнь. Лена рыдала, заливая собственное лицо целым ручьем слез. Они были крупные и обильные, создавали на щеках девушки большие мокрые дорожки, и падали на пол. Никогда Дмитрий не видел ничего подобного. Алиса стояла рядом с зеленоглазой, белая, как порошок, мрачная, словно тень, и глубоко ушедшая в себя. Она не замечала ни рыдающую подругу, ни хмурящегося Дмитрия, ни того, что вступила носком кроссовка в собственную блевотину. Несколько секунд Дмитрий стоял молча, внимательно вслушиваясь всхлипывания Лены и тишину шахт, потом прокашлялся и сказал: — Значит так, — он сделал тон на несколько октав выше, стараясь вывести Алису из её грез, — мы отсюда уходим. И о том, что сегодня произошло, никто знать не должен. Ясно? Жорин сделал паузу, ожидая возражений или вопросов. Не дождавшись их, продолжил: — Шурик и Электроник явно попали в руки нашему маньяку. Не знаю, что уж он там с ними делал, но умом они двинулись изрядно. Потому и напали на нас. — С чего ты взял, что они попали в руки маньяку? — Равнодушно поинтересовалась Алиса. Жорин молча указал на кровоподтеки на руках Сыроежкина. — Когда их обнаружат, — Дмитрий предпочел не уточнять кого это – «их», — все решат, что ребята стали очередными жертвами маньяка. Ни к чему никого в этом переубеждать. Жорин вдруг подумал, что ему, как никогда, хочется выпить. Так выпить, чтобы на следующий день было стыдно, чтобы аж до соплей, чтобы хотелось танцевать на столе джигу. И чтобы заткнулась его проклятущая совесть, а запах спирта перебил запах крови. — Я не могу, — Алиса помотала головой. Её губы дрожали. — Нет… не снова… — Подумай хорошо, — проникновенно сказал Жорин. — Кому от этого станет легче? Дмитрий прикусил пересохшую губу. В данный момент он, блюститель порядка, правоохранитель по образованию и детектив по профессии – заставлял Алису нарушить закон. Сам он уже его нарушил, а Алису только заставлял. Получалось, что он скотина в квадрате? Но ведь он поступает по чести, ведь так? Кому станет легче, если Лена окажется в тюрьме? Она ведь просто его защищала; не окажись у неё ножа, и вместо Шурика умер бы он, Жорин. Так что, это лишь самозащита. Да, пускай и слишком жесткая, но самозащита. — Я… — Алиса колебалась. — Не знаю… Что, если она убьет снова? — Не убьет, — заверил её Дмитрий. Он старался, чтобы в это поверила не только Двачевская, но и он сам. — Откуда ты знаешь? — Знаю, — уверенно ответил Жорин. — Разве она похожа на убийцу? Алиса внимательно посмотрела на Лену, словно видела её впервые. Удивительно, но из них троих – зеленоглазая меньше всего запачкалась кровью. Ну не шутка ли? — Не похожа, — признала Алиса. — Но и полтора года назад она тоже не была похожа на убийцу. Тем не менее – убила снова. — Она спасла мне жизнь, — заметил Жорин. — Ценою двух, — вздохнула Двачевская. — То есть, ты предпочла бы, чтобы я умер? — С усмешкой спросил Дмитрий. — Да нет же, — вспыхнула Алиса. — Просто… я предпочла бы, чтобы никто не умирал. Или хотя бы, чтобы я этого не видела. — Я понимаю, — Жорин думал было подойти к Алисе и взять её за руку, но побоялся вступить в лужу крови и остался стоять на месте. — Но мы просто оказались не в том месте не в то время. Не умри Шурик – умер бы я. — Не знаю, — Алиса посмотрела на мертвое тело Шурика, вздрогнула и отвела взгляд в сторону. — Может, ты и прав… может, я и не буду ничего говорить следователям… — Отлично, Жорин улыбнулся, и нарошно посмотрел в противоположную сторону от Шурика и Электроника. Ему казалось, что он их предает, несмотря на то, что кибернетики никогда ему особо не нравились. — Это правильное решение, и ты об этом знаешь. — Я ещё ничего не решила! — Воскликнула Алиса, пытаясь убедить в этом скорее себя, нежели Дмитрия. — Как знаешь, — Жорин развел руками, демонстрируя полную покорность. — Решение за тобой. Но если ты все таки решишь рассказать все следователям, подумай, к чему это может привести. Алиса ничего не ответила. Их спор был окончен. И окончился он, парень это знал, его победой. Впрочем, ни Дмитрий, ни Алиса в тот момент не догадывались, что их дебаты не имели ровным счетом никакого значения. Судьба их троицы уже была предопределена. ***