Точка бифуркации

Тэхён шумно втягивает воздух ртом и устраивается грудью на постели, вскидывая задницу. Он любит начинать утро с секса — заряд бодрости на весь день, особенно если день рабочий. И чувствовать, как горячий, толстый член вбивается в него глубоко, властно и слегка грубовато, особенно приятно. Чонгук обхватывает его за бёдра, подтягивает ближе и плотно входит до сочного шлепка. Тэхён довольно закатывает глаза, наслаждаясь наполненностью, и пережимает свой член у основания, чтобы не кончить слишком быстро. — Ягодка, тебе хорошо? — Чонгук мурлычет, похлопывая его по бедру, и ритмично толкается, придерживаясь их любимой скорости, чтобы растянуть секс как можно на дольше. — Медленнее, быстрее?  — Мне ахуенно, зайка, — Тэхён довольно вытягивается на постели. Он хочет уже продолжить их сладкую перепалку, когда сбоку вибрирует телефон. Тэхён проклинает свой профессионализм, когда сначала смотрит, кто ему звонит, и только потом отправляет на голосовую почту. — Что за мания звонить в шесть утра. — И правда, — Чонгук хрипло фыркает, накрывая его сверху и немного ускоряясь, — приличные люди в шесть утра трахаются. Тэхён хрипло смеётся, но ответить ему опять мешает звонок с того же номера. Это даже немного раздражает. Он скидывает его, вновь отправляя на автоответчик, и пытается отстраниться от работы. Что за удовольствие переключаться с любимого, толстого, идеального члена на звонки? Вот и Тэхён так думает, когда просит Чонгука взять его грубее: сжать волосы, поставить раком и трахнуть так, чтобы никакие звонки не мешали. — Может, всё же ответишь? — Чонгук спрашивает, когда звонок повторяется в пятый раз. Раздражённый Тэхён уже не хочет ни секса, ни работы — это не те вещи, что приятно совмещать. Он пытается игнорировать вибрацию, сосредотачиваясь на том, как хорошо чонгуков член заполняет его, но сдаётся на шестом звонке. — Я подожду. — Нет, никто не лишит меня секса утром, — Тэхён ворчливо рыкает, принимая звонок. Он старается максимально контролировать голос, но недовольные нотки всё равно проскальзывают, когда он отвечает: — Ким Тэхён слушает. — Бан Чан, комиссар отдела народной корейской полиции в Тэгу, — голос, отвечающий ему из трубки, звучит хрипловато и низко. — Ким Тэхён-щи, прошу прощения, что беспокою в такое раннее время, но дело безотлагательное. Есть основания полагать, что в Тэгу работает серийный убийца. — Я вас слушаю, — Тэхён едва слышно сглатывает, у него расширены глаза. Беря трубку, он ожидал услышать журналиста или, максимум, кого-то из отдела, но… Он непроизвольно туго сжимается вокруг члена, пытаясь контролировать дрогнувший голос. — Сколько жертв? — Две с промежутком в месяц-полтора, — комиссар звучит мрачно. Тэхён думает было нахмуриться, но может только прикусить губу, беспомощно закатывая глаза — Чонгук властно сгребает его кудри в кулак, заставляя выгнуться и вскинуть голову. Он в последний момент глотает стон, выдавив охрипшим голосом: — Что заставило вас объединить жертв в один почерк?  — Обе жертвы обриты наголо, у них отрублены кисти рук, перебиты суставы, у них отрезаны языки, — Бан Чан хрипловато вдыхает, явно постучав чем-то по столу, и Тэхён честно пытается проникнуться, но Чонгук вбивается в него так хорошо и глубоко… Он кусает костяшки, чтобы не выдать себя постыдными звуками. — Есть отчетливые следы голодания, многократные следы изнасилования. И ещё… обе жертвы были одеты в очень странную одежду. — Что вы… — Тэхён давится воздухом, когда Чонгук проезжается головкой точно по его простате. Он с трудом восстанавливает дыхание, продолжив: — Что вы имеете в виду под странной одеждой? — Платья, — комиссар звучит немного неуверенно, — но старые, как винтажные. Может, английский или европейский стиль, с оборками и всем вот этим. — Вышлите собранные материалы по делу на мою почту, она у вас есть? — Тэхён крепко жмурится, чувствуя, что почти не в силах сдерживаться. Чонгук, словно издеваясь, трахает его, не щадя. Именно так, как они любят оба: грубо, немного жёстко, не переходя границу, но показывая, у кого власть и вбивающийся в дырку член. Тэхён широко открывает рот, выпуская беззвучный стон, почти пропуская, что ему говорит комиссар. — Я уже выслал, сейчас оформляю запрос через главное управление, его одобрят, но… — Бан Чан неуверенно мнётся, пока Тэхён наслаждается вбивающимся в него членом. — Но мне хотелось бы, чтобы вы вылетели раньше. Бюрократия не слишком быстрая вещь, особенно между городами.  — Хорошо, — Тэхён слышит, как его голос дрожит, чувствует, как тепло, рассредоточенное по всему телу, собирается скользнуть в пах, и пытается максимально быстро закончить разговор, — я обсужу это с командой, но даже предварительно уверен, что это наш профиль. Спасибо, что не сдались и дозвонились до меня.  Чонгук вбивается в него в последний раз, наполняя тугую дырку спермой, и Тэхёну приходится некрасиво скинуть звонок, прерывая поток благодарностей. Бан Чан не готов знать, что он говорил с тем, кого хорошенько трахали на том конце провода.  Стоит экрану мигнуть, что разговор закончен, Тэхён позволяет себе громко и протяжно застонать, захныкав под конец. Он туго сжимается на члене, не желая выпускать Чонгука, и проводит ладонью по своему, выдаивая остатки. Трахаться и говорить по телефону ему уже доводилось раньше, но это были или друзья, или родственники, привыкшие к экстравагантности Тэхёна. С совершенно незнакомыми людьми обсуждать дело и чувствовать, как толстый член толкается внутри, — это действительно что-то новенькое.  — Ты такой профи, детка, — Чонгук оглаживает его спинку большой ладонью, всё ещё оставаясь внутри, — даже я, видя, как ты дрожишь на моём члене, почти поверил, что ты совершенно не трахаешься. — А ты такой засранец, Чонгук, — Тэхён обречённо стонет, растекаясь по постели. Он скрещивает под подбородком предплечья и оглядывается через плечо, сдув с лица растрепавшуюся тёмную прядь. — Издевался надо мной, да? Я почти не сдержался. — Но сдержался ведь, правда? — Чонгук щекотно смеётся, прижимаясь сзади вплотную и покрывая короткими поцелуями шею и плечи. Его голос звучит насмешливым и обволакивающим: — Смотреть, как ты ведёшь деловые переговоры, и драть при этом в задницу, как суку… Ты не можешь осуждать меня за это, ягодка. — Ну ты и… — Тэхён прерывисто выдыхает, чувствуя, как у него теплеют щёки. Он почти уверен, что никогда не привыкнет к тому, как резко менялся в постели активный и светлый Чонгук с бесконечным количеством дурацких шуток и хобби. — У тебя чертовски грязный язык, знаешь ли. — Он не только грязный, но и ловкий, — Чонгук фыркает, с явным наслаждением ведя ладонями вдоль красивой талии и оглаживая округлые бёдра. Он звучит искушающе: — Отлизать тебе, принцесса?   — Некогда, — Тэхён немного медлит с ответом. Чонгук проколол язык несколько недель назад, и вот теперь, когда прокол зажил, он наконец мог снова вернуться к своему любимому занятию. Низ живота Кима сладко сжимается от воспоминаний о том, как ощущался горячий металлический шарик, когда Чонгук глубоко толкался в его дырку языком. — Нужно созывать всех, у нас новый профиль. Я так чувствую, будем выезжать в Тэгу. — Тэгу? — Чонгук звучит изумлённо. Он молчит несколько секунд, прежде чем начать недовольно ворчать: — Это значит, что я опять останусь здесь, а вы уедете чёрт знает насколько. Ну уж нет, Тэхён, теперь ты точно сядешь мне на лицо и хорошенько поездишь по нему этой сочной попкой, прежде чем уехать. — Чонгук, у нас правда-ай! — Тэхён взвизгивает, когда его бесцеремонно переворачивают и усаживают на лицо. Чёрт подери. У него правда слишком много дел. — Л-ладно, ненасытный мой, ты можешь отлизывать мне столько, сколько хочешь, но я займусь делами. Могу с твоего телефона всем написать?  — Ты забудешь о делах, стоит моему языку оказаться в твоей дырке, — Чонгук немного ёрзает, передвигая ноги Тэхёна, чтобы им обоим было удобно, и скользит внутрь. Холодный шарик пирсинга тут же привлекает к себе внимание. Чонгук прав: Тэхён почти забывает о том, что хотел сделать, когда длинный и ловкий язык толкается внутрь. Он влажный, не такой горячий, как член, да и не такой большой, но берёт усердием. Тэхён невольно покачивает бёдрами, в такт широким мазкам по дырочке, но быстро переключается на свой план. Со своего телефона отправляет в общий чат материалы по делу, с телефона Чонгука тегает каждого, потому что только у их штатного гения встроен запрет на отключение уведомлений. Тэхён прогибается в пояснице, когда рядом с языком толкается палец. Он сводит дрожащие ножки, ёрзая на чужом лице, и шумно стонет, ожидая ответа. Есть небольшой шанс, что не только они не спят в рабочее утро. И, может быть, не только они трахаются в это утро. Чонгук ласкает его влажно, поддразнивая края дырочки кончиком языка, а потом резко толкаясь внутрь, чтобы шарик проскользнул по чувствительным стеночкам. Намджун: «Тэгу?» Намджун: «это же город Юнги» Чонгук: «и мой» Намджун: «..Гук, ты из Пусана» Чонгук: «а это Тэ» Чонгук: «он немного занят, так что я просто пользуюсь моментом» Чонгук и правда занят. Тэхён хнычет и прикусывает пальцы, чтобы хоть немного отвлечься от юркого языка у себя в заднице. Это практически невозможно, потому что Чонгук всегда отлизывает с невыносимым наслаждением, работает губами так, словно целуется или ест. Его пальцы крепко, до отметин, сжимают бёдра и подталкивают Тэхёна крутиться на лице, объезжать широко и с удовольствием. Намджун: «…хочу ли я знать?» Намджун: «думаю, нет» Юнги: «выглядит как что-то знакомое» Намджун: «о чём ты?» Юнги: «обритые головы, странная одежда, перебитые суставы» Юнги: «и фотографии» Юнги: «они не лежат, субъект их посадил» Намджун: «ну и?» Намджун: «не тяни» Чимин: «куклы» Юнги: «шарнирные, я так полагаю» Юнги: «они похожи на коллекционные куклы» Тэхён невольно моргает, под новым углом глядя на фотографии. Сейчас, глядя на объёмные платья с оборками, на изломанные суставы, на болезненную худобу… Он действительно не может отрицать, что жертвы похожи на страшную пародию на кукол. Чимин: «тогда и обриты они не просто так» Чимин: «к коллекционным куклам обычно шьют парики» Чимин: «и у многих отсоединяются кисти» Юнги: «плюс дистрофичность» Юнги: «фарфоровые куклы ведь часто худощавые, да?» Юнги: «субъект мог преднамеренно морить их голодом» Хосок: «во-первых» Хосок: «это выглядит максимально стремно» Хосок: «моя педиофобия сейчас просто вышла из чата» Хосок: «во-вторых» Хосок: «мне нужно туда»  Хосок: «я смогу назвать срок голодовки и подробно описать, что с ними делал этот стремный извращенец» Хосок: «потому что судя по отчету о вскрытии, тело первой жертвы препарировал посменный охранник»  Намджун: «так, ладно» Намджун: «три часа на сборы, едем в Тэгу» Намджун: «разберёмся на месте» Намджун: «если это действительно серийник, судя по периоду охлаждения, он мог уже похитить третью жертву» Юнги: «а что скажет Господин Ким?» Юнги: «поедешь к нему получать официальный запрос?» Намджун: «он уже согласился» Хосок: «а я не понял» Хосок: «вы типа там все по парочкам???» Юнги: «а типа ты один такой в шесть утра работаешь да» — Нам да-ах-ли три часа на сборы, — Тэхён дрожит, чувствуя, что от усердия чонгукового языка он может кончить и в третий раз за утро, — и мне действительно надо собраться, зайка-ах. Чонгук не разменивается на ответы. Он обхватывает бёдра и натягивает тэхёнову задницу себе на лицо, впиваясь в дырочку жадным влажным поцелуем. Его язык кружится, не останавливаясь, а маленький металлический шарик ощущается очень чётко. Тэхён пытается вчитываться в чат, тем более что там обсуждают свежие сплетни отношений в их небольшой группке, но текст расплывается перед глазами.  Ему так хорошо, невероятно сладко и томно. Чонгук умеет доставлять удовольствие. Тэхёну приходится опустить ладонь на член, чтобы действительно кончить. Если дело в Тэгу затянется, то они не смогут увидеться несколько недель, хотя несколько часов на дорогу и не кажутся чем-то долгим… — Ах, Гукка! — Тэхён выгибается, крупно вздрагивая. Он роняет телефон из ослабших пальцев и цепляется ими за растрёпанные волосы Чонгука, когда оргазм подталкивает упасть вперёд. Чонгук не останавливается, он ласкает задницу до самого конца, помогая кончить. — Боже, это невероятно интенсивное утро. Тебе помочь?  — Не надо, крошка, — Чонгук влажно целует его прямо в дырочку, — иди мойся, я начну собирать твои вещи. Как обычно?  Тэхён чувствует невероятный прилив любви. Он слезает с удобного лица и оставляет уже свой поцелуй на довольной мордашке Чонгука. Сытый и вальяжный, он напоминает развалившегося сытого кота. Так и хочется потрепать его за щёчки. — Люблю тебя, сил нет, — Тэхён чмокает его ещё раз и соскакивает на пол, торопливо двигаясь в сторону ванной, — но знаешь, ты мог бы присоединиться? — Ягодка, не хочу тебя расстраивать, но тогда ты точно опоздаешь, — Чонгук негромко смеётся, обнажая белоснежные зубы в абсолютно очаровательной улыбке, так же абсолютно не вяжущейся с его развратной сущностью. Он очевидно оглаживает его тело взглядом и тянет: — Беги давай. Или будешь кончать в четвертый раз на сухую. Тэхён сладко смеётся, игнорируя то, как приятно у него сжалось что-то внутри от этих слов, и красиво качает бёдрами, скользнув за дверь в ванную. Ему не особенно хочется нежиться, поэтому Ким залезает под душ, сразу настраивая обжигающую температуру. Чонгуку не очень нравилось вариться в кипятке, и потом он всегда начинал ворчать про яйца пашот, так что, когда они мылись вместе, Тэхёну приходилось довольствоваться горячей, но не ошпаривающей водой. Сейчас же… Он негромко стонет от удовольствия, щуря глаза и чувствуя, как его кожа краснеет под тугими и горячими струями.  Тэхён мягко вплетается пальцами в свои волосы, наслаждаясь тяжестью и весом густых намокших кудрей, массирует их у основания, чувствуя, как горячая вода попадает на кожу головы, и покрываясь от этого мурашками. Несколько мгновений он даже не пытается начать мыться, просто наслаждаясь водой, и только после неохотно берётся за мочалку. Ему нравится густой и дурманящий запах цветов инжира, поэтому он негромко бархатно мурлычет, скользя по золотистой гладкой коже мочалкой из люффы. Он моется тщательно, пусть и едва сдерживает дрожь, когда касается внутренней стороны бёдер — всегда после марафонов с Чонгуком он становится очень чувствительным в тех местах, где Чон особенно его заласкал. Тэхён слегка качает головой, пряча улыбку, когда касается кончиками пальцев отчётливых чужих отпечатков. По меткам Чонгука можно составлять его карту преступной деятельности. И находить особенно желанные места. Тэхён сладко хихикает, предаваясь воспоминаниям о том, как они чудесно провели выходные. Долго нежились в ванной, сходили на романтический ужин и сладко, с использованием всего, что пылилось в шкафу, трахались. Наверное, у Чонгука на спине всё ещё есть не сошедшие полосные отметины.  Встряхнувшись, Тэхён по привычке поднимает запястье, чтобы посмотреть на время, но обычно на ночь он снимает часы, потому что Чонгук чертовски любит сжимать его запястья. Поджав губы, он быстрее домывается, не уступая в старательности, и, уже выйдя наружу видит, что времени осталось действительно лишь на самое основное. Хотя от четвёртого раза он и не отказался бы. — Ягодка, я подобрал тебе костюмчик, — Чонгук суетливо шуршит по их квартире, аккуратно складывая привычный набор Тэхёна, — заказал на вас билеты, вылет будет немного позже, чем рассчитывал Намджун. Завтрак готовить мне лень, так что доставка будет минут через двадцать — это входит в наше время. Хочешь добавить что-то ещё?  — Разве что то, как сильно я тебя люблю, — Тэхён прижимается к Чонгуку и сладко, долго целует его, не в силах передать словами все действительно пылающие в нём чувства, — ты слишком идеальный. — Потому что рядом с тобой может быть только идеал, — Чонгук хитро щурится, — ну знаешь, под стать, а не как обычно: один прекрасен и великолепен, а второй — забывший помыться бомж.  Тэхён сладко смеётся и отпихивает в душ уже Чонгука. Пока тот моется, он проверяет сумку, докидывает несколько косметических кремов, потому что те, что уже лежат, на грани, а бегать по Тэгу в поисках новых… Тэхён надеется улучить момент и навестить бабушку, может, родителей, если они оба дома, а не в разъездах. Насвистывая прилипчивый мотив какой-то песни, он заканчивает сборы, но завтракать решает в повседневном. Переоденется уже перед самым выходом.  Он открывает чат, пролистывает его, но ни вопроса, который его мучает, ни ответа на него не видит, так что пишет:  Тэхён: «в офис надо будет заскочить или сразу в аэропорт?» Намджун: «в целом, нет?» Намджун: «там всё равно будет Чонгук» Чонгук: «издеваешься, да, хён» Тэхён хмурит брови, невольно поднимая взгляд от телефона и озадаченно глядя в сторону ванной. Он слышит, как в ней шумит вода, слышит, как Чонгук негромко мурлычет себе что-то под нос. Как, чёрт возьми… Намджун: «отнюдь» Намджун: «ты выполняешь очень важную часть нашей работы» Намджун: «и я очень это ценю» Юнги: «издевается» Чонгук: «😡😡😡» Чимин: «Гук-а, в любом случае, тут всего несколько часов» Чимин: «если тебе очень захочется, ты вполне можешь прилететь первым же рейсом» Чонгук: «я бы, может, именно так бы и поступил» Чонгук: «но проблема в том, что в этом здании я, наверное, единственный человек» Чонгук: «который в состоянии отличить alt от enter» Чонгук: «ты представляешь себе масштабы катастрофы, которая начнётся в офисе, если я, не дай бог, уеду на несколько дней?» Юнги: «да ты самодовольный засранец, а» Намджун: «собственно, именно по этой причине Чонгук и остается» Хосок: «потому что он крайне необходим?» Намджун: «ну и поэтому тоже, да» Тэхён негромко хихикает себе под нос, даже через несколько дверей и шум воды слыша агрессивное ворчание Чонгука. Он даже вскидывает голову, чтобы громко крикнуть: — Детка, не слушай их! Ким с трудом подавляет желание рассмеяться, когда слышит, что агрессивное невнятное ворчание Чонгука становится чуть более одобрительным и благосклонным. Его отвлекает звук домофона. Тэхён прихватывает с собой телефон, по привычке, и идёт забирать еду. Он знает, что Чонгук оплачивает всё сразу, так что не беспокоится о таком пустяке. Так происходит и в этот раз. Забрав заказ, Тэхён шустро расставляет все коробочки на их небольшом кухонном столике, но не торопится приниматься за еду. Вкуснее, когда вместе. — Нет, ну ты видел это? — Чонгук выходит в одном полотенце, недовольно встряхивая влажной головой. — Никакого уважения и любви. Ничего, довыёбываются, и я солью в инет их интимки. Будут знать, как обижать меня. Чонгук причитает всё то время, что одевается, успевая переругиваться в чате с Юнги и Намджуном одновременно. Тэхён просто наслаждается видом превосходно сложенного тела, тем, как брендовое бельё облегает подтянутую накачанную задницу, и с грустью смотрит, как домашние спортивки прячут вид на мускулистые красивые ноги. От досады Тэхён прикусывает край палочек и думает, как же ему повезло.  — Не обращай внимания, им просто нравится тебя дразнить, — Тэхён легко отбирает у Чонгука телефон и протягивает еду, — ты всегда так эмоционально реагируешь, невозможно устоять. — Но ты же не дразнишь меня, — Чонгук разделяет палочки и принимается за еду. Он ест всегда так завлекательно, что даже сытый не устоял бы и заказал ещё порцию. — И я тебя не дразню! Чего им своих парней не хватает?  — Я тебя бешу, чтобы ты жёстко отымел меня, это другое, — Тэхён торопливо облизывается, вспоминая, как они однажды ночью осквернили кабинет Намджуна, — если ты не будешь реагировать, они перестанут шутить, но ты быстро заскучаешь и сам начнёшь провоцировать. Чонгук тяжело и долго вздыхает, прежде чем с ворчанием согласиться. Их телефоны одновременно издают звуки нового уведомления, и они синхронно тянутся, чтобы посмотреть, что там. Чимин: «а мы на сколько вообще едём, хён?» Чимин: «сколько брать с собой чемоданов?» Чонгук: «сколько??» Чонгук: «в смысле, у тебя они исчисляются количеством больше одного???» Чимин: «…ну» Чимин: «да?» Чимин: «а у вас нет?» Чонгук: «ну у меня спрашивать как бы бесполезно» Чонгук: «а вот Юнги-хён дай бог бы чемодан взял» Чонгук: «а не этот свой рюкзак доисторический» Юнги: «слушай, пиздюк» Юнги: «то, что ты некоторое время будешь от меня на безопасном расстоянии» Юнги: «ещё не делает тебя бессмертным» Чонгук: «страшно, очень страшно» Чонгук: «хён ударит меня своим рюкзаком и он развалится 🥺🥺» Чонгук: «это будет такая весомая потеря для современной антропологии» Юнги: «ну всё» Чимини: «я соберу тебе чемодан, хён, не переживай»  — Ты прямо рискуешь сегодня, — Тэхён негромко бархатно смеётся, откусывает кусочек говядины в сладком соусе. Он невольно жмурится от удовольствия и довольно бесцеремонно суёт его Чонгуку в рот. — Попробуй, зайка. Очень вкусно. — Судя по тому, что тебя не будет дома неизвестное количество времени, я только этим и буду питаться, — Чонгук беззлобно ворчит, но отвлекается от телефона, чтобы послушно взять кусочек. Он жуёт и немного озадаченно тянет: — И правда, очень вкусно. Надо будет взять на вооружение. — Вообще, мы с тобой готовим примерно с одинаковой частотой, — Тэхён осуждающе грозит ему палочками. — Так что что-что, а с этим ты точно справишься. — Я готовлю для тебя, принцесса, — Чонгук слегка приподнимает широкую чёрную бровь и толкается языком за щеку. — Зачем мне готовить, если тебя не будет?  — Если ты продолжишь раскидываться такими фразами, то меня не станет насовсем, — Тэхён шутит, но на самом деле его сердце и правда пропускает несколько ударов, — никакого уважения к старшим. — Я просто люблю тебя, кроха, — Чонгук широко ухмыляется, полностью отдавая отчёт себе и своим действиям, а потом переваливается через стол для сладкого поцелуя, — и уверен, что ты выживешь. Особенно ради меня. Тэхён очень сильно хочет кинуть в него кусочек еды, больше от смущения, чем желания навредить, но вместо этого напрашивается на ещё один поцелуй. Все же его жизнь стала значительно лучше после встречи с невероятным Чон Чонгуком.

***

Тэхён любит самолёты, но не может не признать, что они несколько утомляют. Он забирает свой багаж и с лёгкой ноткой зависти смотрит на то, как Юнги забирает чиминов. Был бы с ними Чонгук, чемодан нёс бы именно он. Оба.  — Давай, — Намджун подходит сбоку и протягивает руку, — ты должен быть бодрым.  — Я много чего должен, — Тэхён кивает и с удовольствием позволяет за собой поухаживать, — главное, чтобы в итоге должны были мне. Господин Чан должен прислать за нами машину. Хосок едет с нами?  — Хосока бы сразу в морг, — Чон отряхивает несуществующую пыль с одежды и нервно осматривается, — но я понятия не имею, где он тут, так что я с вами. Юнги, а можно мне отдельный номер? Я вас люблю, но предпочитаю уединение. Если что, в командировочный лист можно не заносить. — Так каждый из нас может, — Юнги хмыкает, удерживая в одной руке чемодан и небольшой рюкзак, а второй обнимая Чимина за талию, — но Джин сказал, чтобы мы оформлялись адекватно. Все эти проволочки бюрократические. Хосок тяжело вздыхает, и Юнги выдерживает драматическую паузу ровно несколько секунд, прежде чем улыбнуться. — Номера и так у всех отдельные, за всё платит местный отдел. Ну, почти у всех, — он окидывает Чимина взглядом, слегка сжав пальцы на чужой талии, и Пак очевидно краснеет, отводя глаза. Тэхён давит улыбку, воспитанно сместив взгляд в сторону. Он не может отрицать, что ему нравится то, как изменился Мин Юнги в отношениях.  — Машина на месте, — Тэхён реагирует на вибрацию телефона у себя в ладони и бодро рапортует, завертев головой. — Предлагаю сначала выйти, загрузиться в неё, а потом разбираться по ситуации. Всё равно сначала всем нужно ехать в отель, чтобы регистрироваться. — Тэхён прав, — Намджун, переговаривавшийся о чём-то по телефону с Джином, кивает, легко подхватив чемоданы, и командует: — Так, выходим. Тэхён не может сдержать лёгкой улыбки, выходя из аэропорта — погода встречает их парадоксально тепло и ласково. Ким наслаждается порывами ветра и тёплым воздухом и, прищурившись, находит взглядом чёрный минивэн. Он довольно тянет: — А вот это за нами. Так, ребятки, грузимся. Процесс погрузки занимает у них некоторое время, несмотря на посильную помощь водителя — Хосок забавно ворчит про то, чтобы с его вещами вели себя с достаточной осторожностью, Юнги изучает открытую плоскость парковки с подозрительностью былого спецназовца, Чимин задумчиво косится на небольшой магазин с пончиками, а Намджун так и норовит снова схватиться за телефон. Тэхён с долей грусти думает о том, что Чонгук сейчас бы как-нибудь его тормошил, развлекая, или сделал бы что-то неожиданное. Задумавшись, он вздрагивает от уведомления. зайка: «вы уже долетели, ягодка?» ягодка: «устраиваемся в машине» ягодка: «ощущение такое, что мы ничего не успеем» ягодка: «😩😩😩» зайка: «эй, не волнуйся» зайка: «все будет отлично» зайка: «тем более, я связался с гостиницей, вам там просто надо будет подтвердить что вы – это вы, закинуть вещи и можно ехать в отдел» ягодка: «я говорил, что люблю тебя?» зайка: «тысяча семьдесят четыре раза» зайка: «уже семьдесят пять» ягодка: «запиши ещё один раз, авансом» Тэхён переписывается всю дорогу до отеля, радостно поделившись с коллегами тем, какой у них всё же потрясающий Чон Чонгук, беспокоящийся о заселении даже с другого города. В машине они дело не обсуждают, только в самолёте прошлись ещё разок по всему, что им передали. Там не всё, да и отчёта по вскрытию от Хосока нет. Работать придётся много. Он примерно прикидывает несколько вариантов для пресс-релиза, но начинать можно только когда будет информация по пропавшей девушке. Если она пропала недавно или если ещё не пропала, то надо будет вводить комендантский час. Тэгу достаточно тихий город, особенно если сравнивать с Сеулом, но даже тут, внутри людской суеты, будет сложно ограничить каждого человека. Тэхёну приходилось работать с делами о пропажах девушек. Сложнее всего общаться с родителями, которые ещё не потеряли надежду. На второй ступеньке стоит общение с осуждением общественности, потому что каждому кажется, что полиция работает недостаточно. На третьей — попытки некоторых найти потеряшку самостоятельно. И не так-то и просто объяснить, что это всё вместе мешает следствию. Чонгук: «я кстати сделал выборку по более ранним преступлениям и расширил поиск по региону» Чонгук: «вам это не понравится, котятки»  Намджун: «удиви?» Чонгук: «вы знаете, для Сеула в среднем характерно от 1500 до 2000 подтвержденных изнасилований в год» Чонгук: «В Тэгу за последний год шесть» Чонгук: «разница очевидна, как вы понимаете» Чонгук: «но это даже не основная проблема» Чонгук: «я нашёл ещё три жертвы, которые могут коррелировать» Чонгук: «все обриты налысо, у всех перебиты суставы, есть следы изнасилования» Чонгук: «платьев, правда, нет» Намджун: «почему их не отнесли к тем двум, что у нас есть?» Намджун: «почерк говорящий» Чонгук: «все три по разным городам, хён» Чонгук: «Пусан, Чинджу и Гуми» Чонгук: «все с промежутком в месяц-полтора» Чонгук: «причём, что интересно, за 20 год» Намджун: «три года? не похоже на период охлаждения» Юнги: «либо субъект хорошо заметает следы, либо отбывал срок» Юнги: «Чонгук, прошерсти страну на предмет похожих тел и составь выборку по преступникам, сидевшим в период с двадцатого и вышедшими в этом году, по всем городам, в которых были найдены тела» Чонгук: «я надеюсь, ты понимаешь, что мне на это говно понадобится ну МИНИМУМ несколько дней, хён???» Чонгук: «к тому же, критерий выборки что-то большеват, нет» Юнги: «мы подкинем тебе черты портрета, когда наконец доберёмся до полноценных материалов дела, не плачь» Чонгук: «было бы славно» Чонгук: «кстати говоря, я сомневаюсь, что в других городах будут ещё тела» Чимин: «почему ты так думаешь?» Чонгук: «Пусан, Чинджу и Гуми образуют вокруг Тэгу почти идеальный треугольник» Чонгук: «хотя я бы выбрал вместо Пусана Янсан, так он был бы ровнее» Юнги: «блять, опять эти игры с картами» Юнги: «первое тело найдено в Пусане, да?» Чонгук: «да» Намджун: «если мы думаем об одном и том же» Намджун: «ехать туда придётся тебе» Юнги: «если бы ты поднял глаза от телефона и посмотрел мне в глаза, ты бы увидел, как сильно я их закатил» — Что? Почему?.. — вместо Намджуна поднимает глаза от телефона Чимин и растерянно смотрит на каждого из них, пока не останавливается на Юнги. Тэхёна умиляет то, что в этом плане они с хёном похожи до жути: оба умные и подмечают малейшие детали в делах, но как только доходит до личного, надо, чтобы кто-то ткнул носом. — Я тебе потом расскажу, малыш, — Юнги отключает телефон и выглядывает в окно — они приехали, — так, шустро распаковываемся и в офис. Нас подождут?  Водитель им кивает, а Тэхён думает, что надо бы взять в аренду машину каждому. Не дело это, пользоваться одной, да ещё и не слишком удобной. Эти мысли он пока придерживает при себе. Регистрация проходит достаточно быстро и легко: Чонгук и правда связался, сделав основную работу, чтобы им не пришлось слишком задерживаться. Они даже особо не стали раскладываться, а просто забрали ключи, закинули вещи и рванули в местный отдел. Комиссар Бан Чан, оказавшийся невысоким, но довольно суетливым мужчиной, встречает их нервно, но достаточно счастливо. Он коротко вводит их в курс отношения к расследованию и упоминает, что информация пока не слита, но журналисты насторожились, узнав об их прилёте. — Их я беру на себя, не волнуйтесь, — Тэхён улыбается не хуже акулы и поправляет лацканы пиджака, — это мой родной город, так что осталось несколько знакомых. — Отлично, — комиссар не расспрашивает больше, но Тэхён и так уверен, что он пробил каждого из них, готовясь к встрече, — но вы должны понимать, что извне к нам приходят помогать впервые. Мои ребята не будут мешать — им больше интересно, но… — Будут следить, — Намджун понимающе кивает, — не переживайте, господин Бан, нам не привыкать к пристальному вниманию. После политиков, уверен, внимание ваших ребят будет даже приятным. — Можно без формальностей, — Бан протягивает ладонь, и Намджун крепко её пожимает, — я приготовил для вас кабинет, там уже находятся все материалы по делу. Прошу. Тэхён осматривается внимательно, чутко выхватывая малейшие детали: он отмечает общий порядок и чистоту в офисе, отмечает наличие всех средств для комфорта — в помещении стоят новые кондиционеры, современный кулер, компьютеры в хорошем состоянии. Он остаётся довольным увиденным и когда заходит в приготовленное им помещение: портреты двух жертв, заметки с места преступления и карта города вывешены на отдельной доске, на удобном широком столе разложены материалы по вскрытию и улики. Отдельно стоит даже коробка с канцелярскими принадлежностями, маркерами и кнопками. Намджун явно тоже удовлетворен, он поворачивается к Бан Чану и протягивает ему руку для второго рукопожатия, дружелюбно бросив: — Хорошая работа, комиссар. И не скажешь, что у вас не было опыта работы с нашим отделом. — Личное увлечение, — Бан Чан улыбается немного неловко, и отчасти Тэхён находит забавным то, что ему приходится запрокидывать голову, чтобы посмотреть Намджуну в лицо. — В свободное время я изучаю работы специалистов по профилированию в порядке… повышения профессиональной квалификации. — И в этом вы абсолютно правы, комиссар, — Юнги тоже отзывается одобрительно. Его глаза слегка сощуриваются, когда он замечает стоящий в отдалении кофейник, и Мин звучит совсем довольно, целенаправленно двинувшись к нему: — В этом, кстати, тоже. — Если у вас нет никаких вопросов, я вас оставлю, — комиссар доброжелательно улыбается, немного нервно оправив форму, и коротко кивает на прощание. — Если что-то понадобится — неважно, что, обращайтесь ко мне незамедлительно. Постараюсь посодействовать всеми силами. — Спасибо, господин Бан, — Чимин ласково улыбается и дружелюбно кивает комиссару, — вас держать в курсе составления портрета, или нужен только итог?  — Я… — Бан Чан неуверенно смотрит сначала на Намджуна, потом на Чимина и, скромно улыбнувшись, вежливо и уважительно кланяется. — Как вам будет удобно. Не хочу мешать дилетантскими вопросами, но был бы не против узнать цепь рассуждения после озвучивания портрета. Тэхёну приходится спрятать улыбку, потому что Бан Чан мог бы требовать от них куда большей отчётности, но явно отказался из вежливости. Это им на руку, потому что комментарии Юнги не для широкой публики. Тэхён раскладывает ноутбук, чтобы связаться с Чонгуком, пока Намджун и Бан Чан продолжают расшаркиваться в вежливых комментариях. — Итак, — Намджун выдыхает, когда закрывает дверь, — Чонгук на связи?  — Да, папочка, — Чонгук не светится в кадре, видно только край его тела — он явно куда-то тянется и что-то активно печатает, — у вас там есть факс, щас отправлю те три дела, которые привлекли моё внимание. Попытался найти ещё варианты, может быть, кто-то выжил, но, увы-увы, пока вы не дадите мне немного пищи для поиска, помочь не смогу.  — Окей, — Юнги даже не дёргается, когда рядом с ним начинает работать факс, выплёвывая листы с новой информацией, — Пусан первый, думаю, что не просто так? Он оттуда родом? Или там его семья? Работа?  — Но теперь он в Тэгу, — Чимин собирает все листы и прикрепляет их к доске, помечая булавками на карте точки этих убийств и связывая их красными нитями, — и между последним, — он крепит фото жертвы из Гуми, — и текущими убийствами прошло три года. Допустим, он сидел. За изнасилование?   — Каторжные работы, — Намджун тоже делает себе кофе, — в котором из трёх городов? Могли его назначить на работы в Тэгу? — Теоретически — да, — Юнги задумчиво щурится, слегка склоняя голову к плечу. Он принимает от Хосока вторую чашку с кофе взамен уже опустошенной, делает глоток и слегка качает ей в сторону доски. — У меня одного ощущение легкой манифестации цифры три? Три жертвы в трёх городах, три года перерыва, предполагаемо, третья жертва в этом городе. — Но вместе с Тэгу городов четыре, — Намджун не спорит, но возражает, задумчиво блеснув глазами и скрестив руки на груди. — Если ты намекаешь на ОКР, преступник не смог бы включить в список четвертый город. — Смог бы, если бы был вынужден, — Юнги качает головой, отставив чашку. Он неторопливо подходит к доске, подхватывая за собой белый маркер. — Если субъекта сослали на каторжные работы, то он может быть вынужден убивать в Тэгу. Поэтому компенсирует — вместо того, чтобы убить по одной жертве в трёх городах, убивает три в одном городе. — Ни по одному из поднятых дел нет обвиняемых, хён, — Чонгук бодро рапортует, мигнув с экрана. — Это значит, что он совершил насилие над кем-то помимо жертв, но недостаточно жестокое для того, чтобы его посадили на приличный срок или на пожизненное. Разве это не сломало бы систему? — Три жертвы убиты, — Юнги подбрасывает маркер в руке, внимательно глядя на доску. — Он может использовать несколько способов — скажем, одну жертву он убивает, другую насилует, повторяет в двух городах и формирует две тройки. — Две, — Намджун медленно тянет, подходя к нему вплотную. — Следуя твоей логике, он либо должен насиловать двух, чтобы в каждом городе составить тройку, либо ещё трёх, чтобы составить в каждом по тройке. Не много ли? Суммарно получится три убитые жертвы и девять изнасилованных только вне Тэгу. — Статистически процент высокий, — Юнги дёргает плечом. — Города маленькие, жертвы редко заявляют в полицию на изнасилование. Я не утверждаю, но допускаю, что это возможно. Пусть Чонгук проверит, за что ещё у нас дают два с половиной-три года. Может, он участвовал в каком-нибудь ограблении и мы притягиваем за уши. — Но, хён? — Намджун поворачивается, чутко прищурив глаза и необъяснимо улавливая мысль Юнги. Тэхён чувствует себя восхищённым. — Но если я прав, — Юнги уверенно ведёт маркером, соединяя две точки на карте, и обводит их большой окружностью. Он рисует ещё несколько меньше на противоположных сторонах перпендикулярно проведенному отрезку. — То тело вероятной третьей жертвы будет найдено в этих двух зонах.  — Чонгук, найди закономерности в нахождении тел — парки, подворотни, хоть что-то, — Намджун, помедлив, начинает командовать. — Усилим патрулирование в этих двух зонах, если не успеем поймать его до, будем надеяться, что схватим с поличным. — Уже запустил поиск, жертв достаточно, прости господи, чтобы выловить, где он их бросает, но это не поможет мне понять, где он их находит, — Чонгук бодро печатает по клавиатуре так, что это слышно даже им, — мог ли он искать их там же, где и выбрасывает?  — Где жертвы живут? — Чимин ловко выделяет места на карте Тэгу, а после, сверившись с данными первых трёх жертв, отмечает места и в других городах. — Да, это входит в одну зону, по краям, но всё же. — Осталось отъездить по ним импровизированное турне, чтобы выяснить больше деталей, — Юнги задумчиво постукивает пальцами по столу, — что у нас есть сейчас? Мужчина, азиат, среднего возраста, брюнет, не выделяется. Скорее всего, примитивная работа — охранник, доставщик, может быть, дворник. Его не должны воспринимать как угрозу, не должны замечать. Вероятно, есть машина, поскольку он перевозит тела и делает это быстро и на значительное расстояние. — Машина должна быть достаточно удобная, чтобы переезжать из города в город, — Чимин подхватывает и подходит к Юнги настолько близко, чтобы касаться его боком, — вряд ли он её менял. Субъект достаточно долго удерживал девушек, ОКР, значит, не умеет убирать из своей жизни привычное. — Чонгук, проверь есть ли совпадение по названиям улиц между Пусаном и Тэгу, — предлагает Намджун, — это обычное дело, но если нам повезёт, то он мог снять квартиру на той же улице, где жил в Пусане. Если не улица, то будет тот же район или нахождение рядом какого-то магазина. Сможешь?  Чонгук увлечённо мычит и пихает в рот что-то жевательное. На короткое время их комната погружается в тишину, которую заполняет только стук клавиатуры и звук отпиваемого Хосоком кофе. Тэхён ловит себя на ощущении, что они позабыли о чём-то важном, и смотрит на доску, тут же натыкаясь на ряженый труп. — Он одевает их в куклы, — напоминает Тэхён, — это не такое дешёвое увлечение, плюс, для того, чтобы создавать их самому, всё равно надо или заказывать отдельные детали, или покупать готовые куклы. Гук-и, проверь всех, кто занимается продажей, может быть, тебе попадутся похожие… фигуры? И ткань, может быть, будет какой-то особенный шёлк или типа того. — Он использует заклёпки и фурнитуру, — Чимин прищуривается, наклонившись к самой фотографии. Он звучит задумчиво: — Не похоже на что-то заводское, мне кажется, это ручная работа. Можно попробовать поездить по местным магазинам-мастерским и поспрашивать, не видели ли они что-то подобное. — Платья должны сохраняться, — Хосок поднимает голову с неожиданным энтузиазмом. — Сейчас у нас должно быть целых два — одно с жертвы, которую уже похоронили, и одно с той, что ждёт меня в морге. Хотя она уже никого не ждёт. — Чимин с Хосоком правы, — Юнги скрещивает руки на груди, задумчиво оглядываясь на Намджуна. — Если заклёпки, или как там называется эта херь, специфические, мы сможем поймать его след. Одно платье возьмите вы, прошерстите Тэгу, а второе возьмём мы с Чимином и поищем во всех трёх городах, начиная с Гуми и заканчивая Пусаном. — Значит, план действий следующий, — Намджун похлопывает ладонью по столу. — В рабочую версию принимаем, что субъект три года находился либо в месте лишения свободы, либо на каторжных работах — Юнги считает, что за изнасилование, будет отрабатывать, но и не исключаем остальные возможности, вроде повреждения имущества и иже с ним. Хосок разбирается с последним телом, мы с Тэхёном отрабатываем семьи погибших и местные магазины, Чонгук работает на сужение зоны поиска. Юнги, Чимин, вы смотрите по городам. Как будете добираться? — Возьмём тачку, — Юнги фыркает, отставив снова опустевшую кружку с кофе и кивнув на карту. — Самое большое расстояние между Гуми и Чинджу, там часа два пути. Между остальными — полчаса-час. Справимся максимум за несколько дней, Джун. — Не торопитесь, — Намджун коротко качает головой. — Судя по промежуткам, дня три-четыре у вас есть точно, проверяйте тщательно.  — Есть, босс, — Юнги шутливо отдаёт честь и разворачивается уже к Чимину, — тогда сегодня поедем? Пока вещи не разобрали, можем взять сумки и рвануть в Гуми, к вечеру будем на месте, а завтра с утра начнём работать. Что скажешь?  — Хороший план, — Чимин кивает, хитро улыбаясь. Что-то между ними неуловимо изменилось, но Тэхён не может понять, что. Появилась некая мягкость, не игривость, а подобная… семейная уютность. Они выглядят так, словно у них есть свой отдельный мир, и остальных они в него впускают неохотно, вынужденно. Даже сейчас, пока Намджун перебирает бумаги по делу, а Хосок судорожно что-то ищет в телефоне — они просто смотрят друг на друга и улыбаются. Тэхён с грустью вспоминает Чонгука, но тот уже отключился и, погруженный в работу, не написывает в чат.  — Можем пообедать перед тем, как разойтись по делам, — Хосок предлагает неуверенно и, словно защищаясь, добавляет, прежде чем ему успевают возразить, — это вы ели в самолёте, а меня мутило просто ужасно. К трупам на голодный желудок просто нельзя, считайте это профессиональным советом. — Скажи это тем, кого тошнит около трупа, — Намджун, не убеждённый, хмыкает, — но я тоже перекусил бы. Тэхён, Юнги, где тут есть хорошие места? — Лучше комиссара спросить, — Юнги моментально открещивается, пока Тэхён судорожно перебирает в голове адреса, — я тут был не в том возрасте, чтобы знать хорошие рестораны.  Хмыкнувший Намджун идёт искать Бан Чана, пока остальные лениво переговариваются, обсуждая, что поесть. Тэхён просто надеется, что дело они закончат быстро: он уже скучает по Чонгуку.