Он вёз русскую красавицу в страну, которая стала ему второй родиной, в сладкий плен
Когда Елена очнулась, она совершенно не понимала где находится. До её ушей доносился тихий шелест бумаги, голова гудела, тело было ватным. Вокруг всё такое золотое, вычурное и чересчур роскошное. Всего здесь было чересчур. Она потёрла глаза и посмотрела в сторону звука. Силуэт мужчины сидел в кресле вдали от неё, разбирая какие-то бумаги. Оглядев себя она удивилась ещё больше. До сих пор на ней было пальто Наполеона. Сколько прошло времени, может даже дней, а она до сих пор в нём. Стало спокойнее за то, что её хотя бы не переодевали и не видели её обнажённого тела. От этой мысли она слегка поморщилась. Поначалу она не поняла кто сидел вдали от неё, перед глазами была мутная пелена, поэтому Елена хрипящим голосом по-русски произнесла: — Голубчик, скажи на милость, где я? - фраза на другом языке вызвала у мужчины негодование, из-за чего он удивлённо приподнял одну бровь и обратил на неё свой тяжёлый и серьёзный взгляд. Женщина часто моргала, пытаясь вернуть чёткость взгляду, и когда пелена разошлась, Елена поняла, что перед ней сам Наполеон. Она видела его только однажды на картине и потом представляла его с рассказов отца, конечно, не считая той холодной и одинокой ночи, когда она впервые увидела его вживую. Его внешность отпечаталась в её памяти на всю жизнь. Чёрные редкие волосы, серо-голубые глаза, которые из-за освещения и нахмуренных глаз казались тёмно-карими, практически чёрными. Французский мундир покоился на спинке бархатного кресла. Сам он был одет в одну белоснежную рубашку и жилетку, которая была расстегнута. Выглядело так, будто он её преследует. А если это место связано с ним, неужто она в Европе?! На лице Елены выступил смущённый румянец и она, вскочив с кровати, подбежала к окну и распахнула шторы. Всё не то, всё чужое, ни единой крупинки снега, будто это и не зима вовсе. За спиной послышался вопросительный французский тон, который Елена не смогла расслышать, её уши будто заложило, а голова закружилась и она крепче схватилась за шторы. — Это что Франция? Что я здесь делаю, чёрт возьми!? - продолжала она по-русски. Гневно развернувшись к Императору, она увидела лишь непонимание: "Ай, нужно ведь по-французски", подумала Елена и начала говорить на его языке, — Что всё это значит, Сир? Что со мной произошло!? - услышав знакомую речь, Наполеон изменился в лице. Черты его стали мягче. Хорошо, что Елена говорит по-французски, они определённо смогут найти общий язык. — Разве вы ничего не помните? - Елена задумалась и покачала головой, — Вы были ранены в России и я привёз вас во Францию... - не успел он договорить, как Елена перебила его. — И зачем же!? - она была раздражена оттого, что до конца не понимала происходящего, слишком много вопросов. — Мне захотелось. К тому же здесь у меня было больше возможности помочь вам... - глупое оправдание пришлось не по нраву женщине. Елена смерила его грозным взглядом негодования. Что за глупости?! Наполеон Бонапарт, Император Европы, помогает ей, неведомо кому, врагу в конце концов. Женщина вновь обратила свой растерянный взор на улицу. Большие окна открывались в парк, украшенный огромными каменными вазами с цветами и тронутыми временем статуями. Всюду были высажены кустарники создающие подобие заборов или скорее живых изгородей. В летний день это место поражало бы своей красотой, но сейчас это был не более чем увядающий сад. Удручающая серость этого места по сравнению с ослепляющей роскошью внутри, веселила её. Так забавно находиться в Европе, ещё и зимой. Русская снежная зима нравилась ей куда больше этой слякоти. Тут даже не холодно, хотя может не холодно только ей? — Что же это за зима, в которой совершенно нет снега? - смеясь, спросила женщина. Широкая улыбка засияла на её лице. Такой исход событий она не могла даже представить, но раз это произошло, значит, такова судьба. Жажда приключений всегда побеждала её страхи и предрассудки. — Такая вот европейская зима, сударыня, - отвечал Наполеон, не понимая веселья женщины. Лишь на мгновение он бросил взгляд на стоящую у окна русскую женщину и вновь вернулся к бумагам. Долго Бонапарт не мог работать с бумагами, каждый раз его увлекали действия неведомой женщины. Елена же прошлась по комнате. Коснулась тяжёлого балдахина, различных ваз, мраморного камина и украшений на нём. Интересно, чья это спальня? Когда она развернулась к Наполеону, мужчина слегка вздрогнув от неожиданного движения и с интересом посмотрел на неё. — Должно быть, теперь я ваша рабыня, игрушка? - скрестив руки на уровне груди, спросила женщина. — Отнюдь, вы совершенно свободны, - такой ответ удивил Елену. Они пару секунд молчали, и затем Император продолжил, — Вы мечтали побывать в Европе? — Мечтала, но не так... - разводя руки в стороны и указывая на весь этот антураж, ответила Елена. — Почему же? - откладывая бумаги в сторону, поинтересовался Наполеон. — Почему!? Вы вывезли меня без моей воли в другую страну, без вещей, без документов. Это мало похоже на то, о чём я грезила, Сир! - обращение "Сир" вышло немного шутовским, издевательским, но из-за того, что Елена прекрасно и практически без акцента говорила по-французски, эта шутка осталась незамеченой. — Не стоит так переживать, ваши документы здесь, сударыня. А вещами я вас с удовольствие обеспечу, - глаза Императора блеснули хищным огоньком, который Елена быстро считала, но стушеваться было бы не в её стиле, поэтому она блеснула глазами в ответ и слегка нахмурила брови. — Аа, ну конечно! Думаю, вы успели хорошо изучить мою биографию! - её суровый и яростный взгляд будоражил всё нутро Наполеона. — Совсем нет, сударыня! Я ещё не знаю вашего имени... и хотел бы услышать его из ваших прелестный уст, а не из ваших драгоценных документов, - он встал с кресла и, подойдя ближе, протянул удостоверение. Елена выхватила бумагу из рук Бонапарта и проверила всё ли с ними в порядке. Подозрительно прищурившись, она посмотрела на мужчину и улыбнулась. — Графиня Елена Николаевна Орлова, - гордо ответила Елена, слегка приподнимая изящный подбородок. Она хотела выглядеть высокомерной, недоступной, бесконечно раздражённой и недовольной. — Графиня Орлова... Ваше имя мне знакомо. Генерал Николай Орлов случаем не ваш родственник? — Мой отец, Сир. — Как чудно, Графиня, - он слегка поклонился и, дотронувшись до её ручки, поцеловал тыльную сторону её, а затем коротко улыбнулся. Женщина слегка дрожала, кончики пальцев похолодели. Оттого что он был так близко, её бросало то в жар, то в холод. Что делали с ней, пока она была в забвенье и почему его глаза такие манящие и гипнотические? — Вы боитесь меня, Элена? - спросил Наполеон, сделав шаг назад. Он произнёс её имя так по-французски, что Елена вновь слегка поморщилась. Как бы она не любила Францию и их язык, в данных обстоятельствах всё выглядело неприятно и с мерзким послевкусием. Всё что с ней произошло это похищение не иначе! И её похититель забрал её из родной страны в приторно сладкий плен, из которого ей не хотелось сбегать. — Я боюсь, Сир, только ночную темноту, а вы мало похожи на неё, только если глазами... - улыбнувшись уголком губ, весело ответила она. В её речи, жестах, манерах, было то, чего никогда не будет у француженок. Описать это Наполеон не мог, как и сказать, о каком "недостатке" он подумал. Её серебристый голос пробегал по его венам каким-то приятным холодком. Она будоражила чувства, заставляла думать. Она властная и строптивая женщина, покорить которую будет тяжело. Лёгкая суровость придавала её взгляду ещё большей красоты. Наполеон всегда получал то, что хотел и сейчас он хотел только её. Император хотел одержать победу и в этой любовной битве. Он представлял, как развяжет все бантики, как платье спадёт с её прекрасных, сильных плеч и как перед ним оголиться её нутро."Лунный свет в тихом саду - вот её красота"
Ночами он видел Елену в своих снах. Обхватывая руками её чресла, сжимал её грудь, выкручивал набухшие соски... О, как это возбуждало его! В брюках становилось тесно. В этих волшебных снах он мог делать с ней всё что угодно, всё, на что ему хватало фантазии. Наполеон был одурманен ей, одурманен её телом и душой. Сколько же тайн хранит её холодная русская душа и как же интересно будет ему один за другим отпирать замочки её сердца, словно развязывая тесёмки корсажа. Шли дни и "обстоятельства" поселившиеся совсем рядом, вынудили Наполеона прервать войну на неопределённый срок. Ему просто не хотелось думать о войне и о делах сердечных одновременно. Мужчина принял верное решение, которое поддержали и совет Франции, и другие страны. Так наступило долгое перемирие. Через год война скорее всего перейдёт в статус тайной и вестись будет практически подпольно. Всех людей в этом случае ждёт несправедливость, подлость и обман. Каждый захочет что-то изменить. Так ещё говорили философы: людям всегда нужно страдание. Теперь, прогуливаясь по садам, которые в дневные часы были залиты солнцем, Елена чувствовала спокойствие на душе. Она могла вдоволь насладиться Францией, её окрестностям и Наполеоном, ведь теперь Император был свободен от ведения военных дел и был поглощён только ей. Роман завязался быстро и буквально за считанные дни Наполеон и Елена стали близки и дружны. Хотя ужиться с неоднозначным характером женщины было сложно, но от того вдвое веселее и интереснее. Они прогуливались вместе по парку среди тенистых оград кустарников, которые скрывали будущих любовников от лишних взглядов. Пара присела на каменную лавочку. Лёгкий весенний ветер трепал волосы, касался камзола и платья, а листья тёмных кипарисов тихо шумели у самых своих верхушек. Наполеон надолго задержал руку Елены в своей. Глаза его напоминали глубокие тёмные озёра. Ах, его глаза! Наверно самая таинственная и притягательная вещь в его внешности. Эти глаза знают всё и про всех. Казалось, столько граней цвета в таких простых серо-голубых глазах и быть не может. Но чем дольше ты смотришь в них, тем сильнее погружаешься в их омут, в их мрачную глубину. Вечная игра света и тени создавала впечатление, что цвет их постоянно изменялся. Наполеон смотрит на всех как бы свысока, подобно льву, который смотрит на свою добычу. Большинство людей и были для него просто добычей, жертвой. Император поднёс её руки к своим губам. Целовал кончики её пальцев, фаланги, костяшки, ладони и их тыльную сторону, наслаждаясь её запахом и близостью. — Элена, скажи, что любишь меня... скажи это, - требовал Наполеон. Глаза его горели, впрочем, как и всё тело. — Ох, Сир... - она не успела договорить, мужчина перебил её. — Просто Наполеон, прошу, - Елена тихо усмехнулась и немного помедлив, продолжила. — Наполеон... как я могу любить человека напавшего на мою страну, на мой родной дом, пролившего столько крови и принёсшего себе и мне столько страданий?! — Я ведь смог полюбить женщину, на страну которой я напал, - он медлил, всматриваясь куда-то вдаль, — Война подразумевает пролитие крови многих невинных людей - такова жизнь. Но ради тебя я объявил перемирие, только ты стала причиной для этого... - он вновь начал целовать её руки при этом, не сводя с неё глаз. Елена демонстративно молчала. Теперь Император казался ей ещё привлекательнее, чем прежде. Она этого и не скрывала. Мимолётные влюбленные взгляды, сбитое дыхание и частое сердцебиение выдавали обоих. Они хотели друг друга, мечтали друг о друге и почему они должны ждать, если так хотят владеть друг другом? Стоит это исправить, но признаваться в любви Елена не станет... пока по крайней мере.