-1-
Самое сложное действо по утрам — это заставить себя оторвать голову от подушки. У пятого офицера на это уходило как минимум полтора часа. А в утро воскресенья Кимико ничто не могло заставить подняться с футона. — Мне нужно встать, нужно встать… — Аоки протяжно завыла. — Я ненавижу утро! Девушка с трудом встала с постели и направилась в душ, оглядывая всеуничтожающим взглядом учебные планы на столе. Поневоле в голове мелькнули ехидные мордашки близняшек и мрачная физиономия Бьякуи, украшенная великолепным лилово-фиолетовым синяком. Кимико застонала. Мало того, что ей нужно планировать их занятия, так еще и успокаивать отпрысков местной аристократии. Аоки зашла в душ и, сняв вчерашнее кимоно, подошла к зеркалу. Там отражался кто угодно, но не сама Кимико. Уставшее помятое лицо с синяками под глазами, растрепанные волосы. Решив не продолжать смотреть на этот ужас, синигами зашла в душевую кабинку и включила горячую воду. Девушка подставила лицо тугим струям воды, с наслаждением проводя руками по мгновенно намокнувшим волосам. Замотавшись в полотенце, Кимико вновь подошла к зеркалу. Теперь уже точно в отражении была Аоки. Синигами растрепала руками мокрые волосы и улыбнулась отражению. — Работы — по горло. Все как всегда. Мимо комнаты Кимико пронеслась стайка гогочущих нитохэй. Парочка задержалась возле покоев пятого офицера. Брюнетка слышала их шушуканье возле двери. — Слушай, может, зайдем к Аоки-сан? Поздороваемся? — Ты, что, сдурел? — Да ладно, не боись! Давай заглянем! Мне всегда нравились женщины-синигами. Особенно вырезы их косоде… м-м-м… — Ты все-таки идиот, Фукуто! Она же постоянно с Айзеном-фукутайчо тусуется. На хрен ей ты сдался? Ты ж рядовой. — А вдруг моя красота поразит ее, и она бросит своего лейтенанта ради меня? — мужчина расплылся в мечтательной улыбке. — Или она просто изобьет тебя до полусмерти. Тут как тебе повезет. Я все-таки склоняюсь ко второму варианту. Бабы они такие: то приголубит, то все кости переломает, чтобы ты мучился подольше. Но Фукуто продолжал летать в облаках. — А еще говорят, что у Аоки-сан есть татуировка. — А еще говорят, Аоки-сан предпочитает женщин, — от звуков голоса Соске, нитохэй резко замолчал и обернулся, едва не запутавшись в собственных хакама. На лице застыло глупое выражение страха и удивления. — Ой, да мы просто мимо проходили, Айзен-фукутайчо, — начал оправдываться синигами, — ничего плохого… просто мимо… — Я понимаю, — юноша вежливо улыбнулся, — можете идти. Фукуто и его друг почтительно поклонились и ушли от греха подальше. Рядовые вечно доставляют уйму проблем ничуть не меньше, чем новобранцы. В основном из-за них в Готее возникали разнообразные слухи о том, кто, где и кого видел, и что слышал. Иногда это было даже на руку. — Идиоты, — тихо бросил в след удаляющимся рядовым Соске и постучал в дверь комнаты офицера шестого отряда. — Минутку, — приглушенно раздался девичий голос, — сейчас открою. Юноша усмехнулся. Девушка открыла фусумэ, будучи до сих пор замотанной в полотенце. — А, это ты, Соске, — девушка улыбнулась и убрала налипшие мокрые волосы с лица, пропуская лейтенанта в комнату. — Я-то думала, опять тот Фукуто. Все никак не отвяжется от меня, кретин. — Ты вчера себя так хорошо вела вечером, — Айзен поставил уже знакомую бутылку на тумбочку, стандартную для всех служащих Готея. Кажется, они в жилых бараках с самого его основания. — Не желаешь повторить сегодня? — Пить с утра?! — Аоки удивленно посмотрела на юношу, заплетая мокрые волосы в косу — Дорогой, это признак алкоголизма. — Вчера ты не пила. — Хорошо. Только если по чуть-чуть, — вздохнула девушка и достала из шкафчика вчерашние пиалы. Она не была особым фанатом алкоголя, в особенности саке, но повторно отказать не пить с парнем она не могла. Ее мнение в этом вопросе котировалось мало, как, в принципе, и в остальных. Время от времени Аоки задумывалась, почему они все еще вместе? Это… явно не любовная привязанность, а скорее взаимовыгодное партнерство, если так позволено выражаться. Да и выгода в основной массе своей была односторонней. — По чуть-чуть? И все? — игриво хмыкнул Айзен, разливая напиток. — А что? Ты что-то еще хотел? — подыграла ему Кимико, поправляя полотенце, обернутое вокруг тела. На коже выступили еле заметные мурашки. — Ты же вчера пришел помочь мне с учебными планами и выпить саке, верно? Учебные планы готовы, а саке мы пьем сейчас. Девушка отпила немного саке и поставила пиалу на стол, скривившись от горького неприятного послевкусия. — Я не представляю, что я буду делать на их занятиях. — Дай им контрольную по материалу, который Хикифуне-тайчо объясняла им перед своим уходом. — Быть преподавателем так утомительно, — протянула Аоки и снова поправила сползшее полотенце, — а ведь это только первые дни. — Скоро еще экзамены, Ки-тян, — Айзен подлил ей саке, — а это самое сложное. Аоки возвела глаза, полные горя, на потолок. Какой же он все-таки обшарпанный! Сколько пятых офицеров прожили здесь до нее? Никто не догадался убрать паутину из углов? — Сказал, как ножом по сердцу проехал. Айзен лишь сочувствующие хмыкнул в ответ. Аоки взяла со стола свою пиалу и залпом выпила все содержимое. Они могут цедить спиртное хоть до полудня, но работу никто не отменял. — Так зачем ты пришел? — синигами достала из шкафа свое шихакушо, черного, как воронье крыло, цвета. — Я пришел выпить, ты же сама сказала? — в глубине темно-карих глаз Айзена плясали коварные искорки. — Да ну? — зрачки Кимико сузились подобно кошачьим. — Только выпить и все? — Айзен-фукутайчо, вы здесь?! — дрожащий мужской голос нарушил всю идиллию. — Простите, но вас зовет ваш капитан. Весь старший состав Готэй-13 собирается в распоряжении первого отряда для представления нового капитана двенадцатой дивизии. — Вот и выпили за назначение, — Аоки снова поправила сползшее полотенце. — И откуда все знают, что ты здесь? Всем рассказывал по дороге? — Ну, меня видели рядовые, когда я к тебе заходил. Хотя, если моя компания тебя не устраивает, можешь воспользоваться услугами тех ретивых юношей из твоего отряда, — Соске со смехом увернулся от карающей длани возмущенной девушки и выбежал из комнаты, успев послать Кимико воздушный поцелуй. «Новый капитан, — мысленно хмыкнула Кимико, натягивая на себя форму. — Интересно, кто? Хотя, какая мне-то разница». Одевшись, Аоки отправилась в кабинет начальства, чтобы забрать кое-какие документы. Кимико горестно заметила, что, чем старше звание, тем меньше вылазок на задания получает синигами. По сравнению с теми временами, когда офицер была просто рядовым и сейчас, она все больше занята бумажной волокитой, чем патрулированием и расследованиями. По пути Кимико наткнулась на поникшего Бьякую. В шестом отряде все давно привыкли к тому, что внук капитана частенько заглядывает на рабочее место деда. — Эй, что случилось, Бьякуя-кун? — присев к нему, спросила девушка. — Ничего, — угрюмо буркнул мальчик, отворачиваясь. — «Ничего» с таким грустным лицом не говорят, — Аоки улыбнулась. — Давай, расскажи мне. Не как своему сэнсэю. — Говорю же, ничего! — сердито выпалил Бьякуя, отворачиваясь от Кимико раненой стороной лица. Сегодня синяк смотрелся еще хуже — щека отекла, глаз превратился в щелку. — Посмотри на меня, — Аоки повернула лицо Кучики и стала разглядывать синяк. — Нужно сводить тебя в четвертый отряд. — Нет! Не надо меня никуда вести! Надо мной будут смеяться, что мне поставила фингал девчонка! — А ты думаешь, что, ходя с синяком по академии, над тобой все не будут смеяться? — синигами снова улыбнулась своей самой милой улыбкой. — Да и зачем кому-то над тобой смеяться? Фингал под глазом и мальчишка поставить может, и угол стола. — Меня избила девчонка! И я ей даже ответить не могу, тот громила от них не отходит! — Я не пойму, тебе, что, принципиально сделать что-то в ответ? — Она оскорбила будущего главу клана Кучики! Я не могу оставить это просто так! Девушка удрученно потерла пальцами переносицу. Это вечная песня аристократов: «она оскорбила меня! Меня, регалии которого вы устанете перечислять весь день». В мире голубых кровей все так сложно и запутанно. А на деле просто как в этой ситуации: девочка толкнула мальчика, и тот неудачно упал. — Научись, пожалуйста, оставлять некоторые вещи, как они есть. Иначе в будущем можешь сильно получить по гордости и самолюбию. А это больно, уж поверь. Больнее, чем кулаком по лицу. И все-таки нужно сводить тебя в четвертый отряд. — Ладно, — протянул юный Кучики. — Пошли. Надеюсь, старшие офицеры не будут сильно заняты. Бьякуя вяло поплелся вслед за Кимико, низко опустив голову. — Не отставай, — подгоняла девушка мальчика. — Зачем тянуть время? Я же не на казнь тебя веду. — Нет, вы только посмотрите, у кого синяк на половину его аристократического личика! Малыш Бьякуя! — этот радостный выкрик заставил мальчика вздрогнуть, втянуть голову в плечи и насупиться. — А разве вы не должны быть на собрании капитанов, Йоруичи-тайчо? — Кимико спрятала мальчика за своей спиной. — Как раз туда шла, — весело откликнулась Шихоин. — Ну же, малыш Бьякуя, кто тебя так разукрасил? — Тогда вам бы лучше поторопиться, со-тайчо не любит, когда опаздывают. — Я знаю, офицер Аоки, — в голосе капитана отдела тайных операций прозвучала сталь. — Ладно, еще увидимся, малыш Бьякуя! Все равно узнаю, кто решил добавить тебе красок на щечки, — Йоруичи исчезла из поля зрения синигами. — Бьякуя-кун, у тебя талант притягивать к себе лишнее внимание, — вздохнула Кимико и пошла вперед. — В этом все Кинуэ виновата! Они не принцессы — невежды руконгайские! — Бьякуя обиженно надулся. Девушка остановилась и удивленно посмотрела на мальчишку. В ее глазах легко можно было прочесть: «Где ваши манеры, юный господин?». — Даже так, — Аоки отвернулась и ускорила шаг. — Эй, ты куда так понеслась? — В бараки четвертого, Кучики-сама, куда же еще? Мальчик оскорблено фыркнул, но покорно прибавил шаг.-2-
До самого обеда синигами из двенадцатого и из некоторых других отрядов раздирало любопытство, кто же стал новым капитаном. Ну, а остальным было откровенно наплевать. Если дело не касалось их дивизии, то кому какое дело? Кимико не была исключением. Она, несмотря на огромное количество дел, решила сделать небольшой перерыв, чтобы понежиться на теплом солнышке. Растянувшись на крыше бараков шестого отряда, Кимико прикрыла глаза, чувствуя, как теплые пальцы солнечных лучей скользят по ее лбу, векам, щекам. Ветер ласково перебирал ее волосы, в воздухе витал аромат безмятежности и цветущей вишни. Идеальный выходной… был, если бы не работа. Если бы тогда в академии ей бы кто-нибудь рассказал, чем на самом деле занимаются офицеры, вряд ли бы захотела продолжать обучаться ремеслу синигами. Казалось бы, боги смерти должны бороться с пустыми и с нарушением порядка, а на деле выходит, что они борются только с неправильным заполнением документации и орфографическими ошибками. И блаженство продолжилось бы, если бы издалека не послышался возмущенный голос Хиори. Все хорошее настроение улетучилось мгновенно, так как по ее крикам было сразу слышно, что недовольна она новым капитаном. Хотелось просто взять и убежать подальше, чтобы не попасть под разнос. Но вставать с належанного места не представлялось возможным. Лень победила, и Кимико не стала уходить с крыши. — Нет, это… это… да как они могли назначить на место Хикифуне-тайчо этого придурка?! Это все равно, что дать обезьяне командовать армией! Этот белобрысый идиот ни за что не сравнится с Хикифуне-тайчо! — Не ори, Хиори, — Аоки зевнула, перетекла в сидячее положение и снова смачно зевнула. — От того, что ты орешь, ничего не изменится. Ну, кроме того, что все услышат, как ты орешь. — Ты! — разъяренная Саругаки возникла перед пятым офицером. Она наклонила голову на бок, с яростью посмотрев на Аоки, и лейтенант зашипела, как пойманная змея в мешке.— Ты знала, что к нам назначат этого придурка?! Поэтому и свалила в другой отряд?! Да?! — Притормози, притормози… А кого назначили? — не без взыгравшего интереса спросила брюнетка. — Увальня из второго! Вечно лохматого болвана! Выглядит как идиот и говорит как идиот! — Твой родственник? — Аоки рассмеялась. — Чего ты смеешься, дура?! Он… он, — Хиори воинственно зарычала и спрыгнула с крыши. Кимико, не дожидаясь продолжения тирады взбешенного лейтенанта, исчезла в сюмпо, подальше от того, чтобы получить нечто по лицу с ноги от Саругаки. Веселая безмятежность теплого весеннего дня пропала. В воздухе висело какое-то странное предчувствие чего-то плохого. Последний раз такое наблюдалось семь лет назад, когда клан Аоки вырезали, не оставив в живых практически ни единой души. — Мрачновато… — нервно протянула Кимико, зябко поежившись. «В такую погоду нужно дома сидеть. Может, зайти к Соске? Он-то ко мне как домой приходит». Очередной порыв ветра швырнул Аоки в лицо собственные волосы. По коже пробежали мурашки, девушку слабо затрясло. Офицер попрыгала на месте, чтобы согреться, и быстрым шагом направилась в пятый отряд. Потирая замерзшие руки, девушка постучала в фусуме. — М-м-можно? — Кимико не могла унять дрожь от холода. В такую погоду сказывались минусы формы без рукавов. Ее почему-то не отпускало ощущение, что она навязывается. Странно, но она редко могла спонтанно прийти к Айзену, а вот он подобное вытворял постоянно. Как будто у него совсем нет работы. Никто не ответил. Синигами постучала еще раз. По-прежнему тишина. Офицер открыла дверь и зашла в комнату. Голод не тетка, что уж говорить про холод. Причем, какая разница, где греться: в своей или в комнате Айзена. Девушка, почувствовав тепло, сразу же встрепенулась. На лице выступил румянец, а в руках и ногах стало покалывать. — И где его только носит? — пробубнила она себе под нос, сдергивая одеяло с футона и заворачиваясь в мягкую шерстяную ткань. Сейчас бы еще чаю. Кимико принялась рыться в столе у Соске, но ей попадались только канцелярские принадлежности и прочая чепуха. Завернутая в одеяло, Аоки по-хозяйски продолжила поиски посуды для чаепития. Но чем дольше она рылась по шкафам и ящикам, тем быстрее убеждалась, что Соске не пьет чай, а только пишет. Исписанная формулами бумага была везде. Вероятность найти чашку была меньше, чем встретить ряженного пустого. — Интересно, как он еще не умер от обезвоживания? Даже его любимого табака нигде… а, нет, вот и табак, — хмыкнула Кимико, глядя на полупустую табакерку. Поиски привели девушку в тупик. Она уже не знала, где могла лежать хотя бы какая-нибудь чашка. В данный момент ее устроила бы самая избитая и грязная. Но местоположения предмета мог знать только сам хозяин комнаты, которым Кимико не являлась, хотя Айзен всегда чувствовал себя в ее комнате как дома. Он знал, где что лежало и где что спрятано. Окончательно отчаявшись, синигами села на стоявшее в углу старенькое кресло и, поджав под себя ноги, закуталась в одеяло с головой. Почему она вынуждена разыгрывать из себя радушную хозяйку, когда у Айзена нет даже чашки для гостей, пусть и нежданных? Весь офицерский состав хранил личную посуду в осиирэ или в тумбочках. Но нет, только не лейтенант пятого. Кимико раздраженно фыркнула, поудобнее устраиваясь в кресле. Интересно, как Соске отреагирует на ее присутствие в его комнате? Вряд ли он будет злиться. Хотя, кто его знает. Тиканье настенных часов угнетало. Казалось, что именно сейчас они стали тикать громче, чем обычно. У Аоки конечно тоже висели на стене часы, но они давным-давно остановились и не издавали ни единого звука. Чтобы убить хоть немного времени, синигами взяла со стола какой-то документ и начала его читать. Это оказался обычный отчет о проделанной работе. Аоки не вчитывалась в смысл документа, просто рассматривала почерк Айзена. У Соске был весьма странный стиль каллиграфии. Какой-то… обычный. Книжный. Словно ровные столбики иероглифов были написаны не от руки, а напечатаны равнодушной машинкой. Идеально прямые, как по линейке, ни одной кляксы, ни одной смазанной буквы. Будто писал робот. — Даже если я буду стараться, у меня так не получится, — пробурчала себе под нос Кимико. Взяв кисточку, чернила и листок чистой бумаги, Аоки переписала пару предложений. Ее почерк был, как говорят, «женский». Мягкий, с плавными переходами. Если бы кто-то сравнил их почерки, то можно было сразу сказать, что это два разных человека по характеру. — Ну вот, теперь он точно будет негодовать, — девушка хихикнула. Устроила бардак, перешмонала что можно и нельзя, еще и автографов понаставила. Почувствовав странное чувство вины за содеянное, Аоки начала расставлять все по своим местам. Когда синигами разобралась с устроенным ей кавардаком на рабочем столе и в шкафах, она начала аккуратно складывать вытащенные из шкафчиков бумажки с формулами. Сначала девушка просто складывала их ровной стопочкой обратно, но потом начала увлеченно читать и вникать в их суть. — Вот как, Айзен-фукутайчо, — пораженно протянула она, — это твое хобби? Девушка настолько увлеклась чтением, что не заметила, как одеяло сползло на пол и просто валялось. С таким азартом Кимико еще ни разу не погружалась ни в одну бумажную работу. Синигами чувствовала, что эти бумаги рассказали ей о том, что думает лейтенант больше, чем он сам. — Мда, это вам не план занятий для второго курса, — Аоки не заметила, что разлила чернильницу, как залезла рукой в густую черную лужицу, залившую добрую половину отчетов Айзена. Время пролетело незаметно. Синигами не могла и подать мысли, что она сидит уже второй час, погруженная в чтиво. От чтения ее оторвали раздавшиеся вдали звуки грома и застучавшие капли дождя по стеклу. Теперь покинуть комнату не представлялось возможным. Уж очень не хотелось промокнуть. Девушку одолевало странное чувство: с одной стороны, если она заберет эти документы и покажет капитану, то сможет рассчитывать на то, что Айзена закроют в глубоком подземелье. С другой — это больше похоже на тест на дурочка. Разве умный человек запишет на бумаге свой смертный приговор и положит их среди рабочих документов? Лучше убрать эти бумаги обратно, словно их никто не видел. Желудок предательски заурчал, напоминая, что голодной она будет в первую очередь, а потом уже забытой и одинокой. Аоки порывалась найти что-то съестное, но энтузиазм исчез, когда она вспомнила о последней попытке найти чашку для чая. В коридоре раздались шаги и приглушенные голоса, практически растворившиеся в музыке дождя. Девушка заметила Соске и Тоусена только, когда фусума гостеприимно приоткрылись, впуская синигами в комнату. Холодный воздух сразу же пополз по полу комнаты. Кимико поежилась. — Дверь закройте быстрей! Холодно! — Офицер Аоки, — в голосе Канаме прозвучало больше прохлады, чем в бушующей за окном непогоде. — Что вы тут делаете? — Сначала рассказывать или можно только суть? — синигами попыталась стереть уже засохшие чернила с рук. — Если только суть, то рассказ не будет таким же веселым, как был. — Ну, наверное, лучше с самого начала, — Айзен оглядел пятно уже успевших въесться в татами чернил и переставленные с привычных мест принадлежности. — Ты редко почитаешь мои пенаты своим вниманием. Чему я частично рад. — Я замерзла, думала, ты здесь… дверь была не заперта, — Аоки покосилась на рассматривающего заляпанные отчеты лейтенанта. — Прости, я разлила банку с чернилами… Она попала на отчеты. Какие-то я спасла. Больше я ничего не трогала! — Не сомневаюсь, — Соске вдумчиво начал просматривать бумаги на своем столе. Наверное, он оставил какую-то уловку, чтобы понять, что кто-то их трогал. — Кимико, — юноша тяжело вздохнул, оторвав взгляд от бумаг и переведя их обратно на девушку. — Не то, чтобы я не был рад тебя видеть, но не стоит меня обманывать. Особенно так неумело. «Говорила же, не рой сама себе могилу. Не лезь», — Аоки улыбнулась, несмотря на всю серьезность происходящего. — Айзен-сама, — Канаме рискнул подать голос. — Что? Да, — Соске нацепил очки и с улыбкой подал девушке чашку горячего чая, — Ки-тян, раз уж ты все равно здесь, я хотел бы тебя кое с кем познакомить. Тоусен еле слышно фыркнул. В комнату зашел беловолосый мальчик в форме шинигами, значительно больше его самого и странной улыбкой на все лицо. — Это Гин. Ичимару Гин. Наш новый третий офицер, — Соске неприятно улыбнулся. — А это Аоки Кимико-сэнсэй. Она может научить тебя кое-чему интересному. — Поздравляю с назначением, — Кимико осмотрела мальчика с ног до головы. Было в этом ребенке нечто отталкивающее. Может быть то, что он вытащил свой вакидзаси из ножен. — Благодарю, — пропел мальчик, — но меня никто не назначал. Я просто убил его и забрал его место. Он все равно был слабаком. — Понятно, — протянула Аоки, не отводя глаз от белокурого мальчика. — Какой славный мальчик… думаю, я смогу его научить кое-чему интересному. — Правда? — Гин тряхнул серебристой челкой. — Как здорово, а то я совсем никому не нравлюсь.***
— Надеюсь, про вайзардов мне разглагольствовать не надо? — женщина села на кровать и начала разминать затекшие мышцы. — Да, с тем происшествием я знаком, — сухо ответил Бьякуя. Его мышцы тоже затекли от постоянного сидения, но на его лице не дрогнул ни единый мускул. — Может, перерывчик? — Чем быстрее мы закончим, тем лучше будет для нас обоих.