-1-
Некоторые люди очень быстро производят впечатление, а бросив взгляд на маленького Бьякую, можно было сразу понять, что это само исчадие ада, присланное надоедать и издеваться над всеми взрослыми. К великому сожалению, сегодня эта участь выпала десятому офицеру. И случай этот в действительности был довольно прискорбный: в обычные дни за маленьким наследником благородного дома присматривала специально обученная женщина, но на день похорон большая часть прислуги получила «отгул». Некоторые вещи не предназначены для чужих глаз. И для детских тоже. Саму Кимико не пригласили на обряд похорон, хотя в каком-то смысле она и являлась им родней, но по этой же причине присматривала за Бьякуей в отсутствии няньки. Не за просто так, конечно же: в документах сегодняшний день будет ей оплачен в жаловании. Такие мелкие махинации в документах проворачивали довольно часто. Аоки прибыла в поместье не на много раньше оговоренного времени, но все равно «с опозданием» — по меркам хороших манер, — в одиночестве. Пусть вчера они с лейтенантом пятого отряда и договорились отправиться в поместье вместе, но Айзен в назначенное место не явился, а Кимико не стала ждать. Десятый офицер никогда особо хорошо не ладила с детьми, да и с детьми благородного происхождения обычно нужно вести себя несколько по-другому. Не сиделка предлагает чем заняться, а достопочтенный отпрыск. Не удивительно, что в последний год добрая половина служанок уволились по собственному желанию. Дети очень хорошо чувствуют, когда они могут безнаказанно манипулировать взрослыми. Бьякуя исключением не был. На улице сегодня была приятная, необычно теплая погода, позволяющая провести время на свежем воздухе. Сидя на краю энгавы, выходящего внутренний двор поместья Кучики, офицер спокойно наблюдала за тем, как мальчик носится по саду, разнося опавшие с деревьев листья, любовно собранные садовником, по всему внутреннему двору. Но это быстро наскучило Бьякуе, и мальчик решил бросаться камнями в пруд, чтобы распугать рыбок кои. Аоки даже не заметила, что рядом кто-то подсел — слишком сильно она была увлечена собственными мыслями. Девушка повернула голову, чтобы бросить быстрый взгляд на прибывшего гостя, но, заметив лейтенантский шеврон, не сказав ни слова, продолжила наблюдать за Бьякуей. — Кимико! — прерывисто прощебетал черноволосый мальчишка, подбегая к офицеру. — Можно спросить у тебя кое-что? Аоки кивнула, продолжая сидеть на краю энгавы, болтая ногами, чувствуя ветерок на своей коже. — Мне сказали, что мой папа умер, — какое-то время в воздухе повисла неловкая тишина. — Что значит «умер»? — Ну… э-э… «умер» — это значит: его здесь больше нет. — Это как из комнаты выйти? — удивленно спросил мальчик. — И да и нет, — Кимико не могла придумать, как это помягче объяснить шестилетнему ребенку и просто выдала то, что пришло ей первое в голову. — Странно, но… это… наверное… похоже на то, как отправиться в путешествие. Только домой не возвращаться. — Путешествие? — глаза Бьякуи заблестели в предвкушении новой информации. — Э-э, это не совсем обычное путешествие. Потому что, когда человек умирает, он больше не двигается. — Не двигается, но путешествует? Обалдеть! Как такое возможно? — Да, в самом деле? Как такое возможно? — начал подтрунивать над девушкой Айзен, опираясь о столб, державший черепичную крышу над энгавой. — Раз такой умный, объясняй сам! — обиженно процедила сквозь зубы десятый офицер. Ей все еще было досадно от того, что лейтенант не явился на место оговоренной встречи, хотя понимала, что, возможно, бумажная рутина просто могла поглотить молодого человека, и тот позабыл об обещанном. — Ну, объясни, — завыл Бьякуя, — пожалуйста, — в синевато-серых глазах ребенка проступили слезы, но слезы были притворные. Аоки скривилась, закрыла глаза, задумалась. Как такое объяснить? А кто ей объяснял? Она не помнит, чтобы когда-нибудь задавала подобные вопросы. Ее специфическое детство заставило ее принять смерть как она есть: неприглядная, отвратительная часть жизненного цикла. Распахнув ультрамариновые глаза, девушка монотонным голосом начала свой рассказ: — Когда ты умираешь, все заканчивается. Ты не путешествуешь и не живешь. Ты не дышишь и не говоришь. И ничего не чувствуешь. Тебя нет. А твое тело сжигают на церемонии в храме. Айзен сдержанно кашлянул: — Объяснила так объяснила. — А как еще? — обиженно пробурчала девушка. — Я могу объяснить, что значит «умереть» тебе, но не шестилетнему ребенку! — Нет, что ты. Очень доходчиво вышло, — с издевкой произнес Соске, неприятно ухмыляясь. — Прекрати, это не смешно. — А мне кажется это забавным, — развел руками в воздухе юноша. — Ты всегда такая острая на язык, а тут вдруг не можешь элементарное объяснить. — Не думаю, что это качество помогает в общении с ребенком, — девушка приподняла бровь. Что это с ним в самом деле? Он всегда был странноватым, но в каком-то хорошем смысле, но чем больше они проводили время вместе, тем больше Аоки замечала «несостыковки». Интонации, слова, поведение изо дня в день были одинаковые, но как это бывает в театрах: если долго смотреть одну и туже пьесу каждый день, понимаешь, что на сцене просто актеры, играющие свои роли. — Нет? А со взрослым? — Соске выжидающе посмотрел на девушку. — Ну, объясни мне, что такое «умер». — Нет, — сухо отрезала девушка. Соске хитро прищурился. — Оказывается, Ки-тян не умеет выражать свои мысли не только в разговоре с детьми, — Айзен рассмеялся и посмотрел на Бьякую, непонимающего, куда зашел разговор на заданный им вопрос. Эти взрослые вели себя странно. Все взрослые, которых встречал Бьякуя, вели себя странно. — У вас такие красивые глаза, лейтенант, — промурлыкала Кимико, не смотря на своего собеседника, в надежде прекратить этот разговор. — Можно я пойду? — робко проблеял Бьякуя, стараясь не смотреть на синигами. — Разве тебя кто-то здесь держал? Ты же сам сюда пришел. — Я будущий глава клана Кучики. Я прихожу куда хочу, — обиженно фыркнул Бьякуя и, бросив на Кимико негодующий взгляд, показал ей язык, а затем, заливаясь веселым смехом, побежал прочь. — Милый мальчик. Есть еще какие-нибудь вопросы? — Резко обернувшись, Кимико просверлила молодого человека взглядом. Она все еще злилась. Чуть-чуть. — Могу выслушать, и комментарии еще, а потом — больше никаких вопросов или комментариев. — Есть один, — очки молодого человека хищно сверкнули, — Кимико, что такое «умер»? Я все еще жду объяснения. С острословием, если можно. Десятый офицер раздраженно шикнула в сторону. Ему смешно? Что в этом всем смешного? Что за дурацкие темы?! Почувствовав, как руки юноши обвились вокруг ее талии, синигами немного успокоилась. Соске просто хотел вывести ее из себя, посчитав это забавным. Хорошо, что не стал гнуть эту линию до победного конца. — Молчу-молчу, — Айзен сокрушенно положил голову на плечо Аоки, — Ки-тян так жестока… Не хочет делиться знаниями. — Хватит, — Кимико ловко выскользнула из объятий юноши. Она не была настроена сегодня на нежности, да и настроение было уже подпорчено, как обычно бывало. Именно из-за этого девушка погубила немало своих прошлых отношений с противоположным полом. Кому захочется тратить свое время на розу, обвитую тернием? — И вообще, нам скоро нужно будет уходить. Церемония, наверное, уже закончилась. Кажется, люди начинают собираться у поместья. Значит, и Генрей-сама должен вернуться уже скоро. — Как скажешь, Ки-тян. Но я все равно буду ждать от тебя объяснения. Мне же интересно… — Айзен осекся, заметив угрожающий взгляд девушки; эта шутка перестала быть забавной. — Хорошо, можешь подготовиться и объяснить позже. — Знаешь, почему раньше в благородных семьях иногда воспитывали и чужих детей параллельно со своими? Помимо того, что это был заложник, на случай предательства вассалом своего сюзерена, — она смотрела на то, как Бьякуя, сидя под кроной дерева, раз в десять больше его самого, что-то вяло вырисовывал на земле найденной сухой веткой. Мальчик, наконец, утомился, его клонило в дрему. Будущий глава клана Кучики благополучно уснул, сидя возле дерева. Каким будет его правление? Благородные семьи не настолько уж и благородны, как принято думать. Как он распорядится своим грядущим влиянием? У великих кланов много побочных ветвей, со временем их стало только больше. И все эти ветви дерева обязаны корню их создавшему — каждая знатная семья в Сейрейтее, так или иначе, служила одной из великих семей. И дураком быть не надо, чтобы догадываться, что мелкая аристократия занималась для своих господ делами иногда неприглядными и даже аморальными. Достаточно вспомнить Клан Шихоин, дом слуг божьих, на службе которых были целые династии убийц и шпионов. Позже, они из личной армии превратились в отряд тайных операций, но суть их дела не поменялась. — Чтобы создать личного цепного пса? — Когда не чувствуешь родственных связей, учить убивать становится намного легче. Мой «отец» давно занимался тем, что собирал детей с улиц. Он готовил их для своего дела. Он до сих пор возглавляет этот борекудан из отбросов общества, но возраст дает о себе знать, — десятый офицер тяжело вздохнула. Ее в последнее время просто прорвало на откровения. С чего бы это? — Короче говоря: мало кто способен сделать из собственного ребенка монстра. — Монстра? Знаешь, иногда дитя может само стать монстром, — Соске обнял Кимико за плечи, крепко, чтобы офицер не смогла так просто убежать. Его голос упал до шепота. — Особенно, если путь монстра позволит им получить желаемое. Девушка гортанно засмеялась: — Соблазн лежит в запретном, верно? — нет, ей не показалось. Вот сейчас с ней говорит другой человек. — О да, — Соске нежно прикусил мочку ее уха, — соблазн и запрет — самая гремучая смесь… Кимико резко дернула головой, не позволяя Айзену продолжить. — Знаешь, я давно заметила кое-что. Это глупо, знаю, но… — синигами нервно хохотнула, но тут же стала серьезной. Эта дурацкая паранойя не дает ей покоя. — Но лучше все сразу обговорить, верно? Иногда я разговариваю с тобой, и мне кажется, что я говорю с разными людьми. Есть один Соске Айзен, лейтенант пятого отряда, и еще один Айзен Соске, его я не знаю. Глупо, да? Соске не ответил. Он внимательно вглядывался в лицо Кимико, от его игривого настроения не осталось и следа. Выражение лица еле заметно поменялось, во взгляде Айзена появилось что-то отталкивающее, тонкие губы дрогнули в усмешке. — Вот об этом я и говорю — девушка отвернулась, не в силах больше вглядываться в темноту незнакомых карих глаз, смотрящих на нее с каким-то звериным интересом. — Я говорю как чокнутая, но тебя не знаю. Совсем. Кто ты? Айзен усмехнулся сильнее и снял очки, положив их на деревянные полы энгавы. Устало потерев переносицу, юноша тяжело и устало вздохнул. — Вот, значит, какая интуиция и наблюдательность в деле. Понятно. У членов отряда тайных операций, должно быть, сильнее выражены. Впредь буду еще аккуратнее. Чтобы не попасться, — юноша улыбнулся, мягко и ненавязчиво. — Дурак, — Аоки рассмеялась, приняв ответ Айзена за очередную шутку. Он просто подыграл ей, услышав такую несусветную чушь. Соске скупо улыбнулся и промолчал, лишь шоколадного цвета глаза на мгновение потемнели. Сильное давление реацу заставило девушку опустить голову и опереться на пол, смотря на свои колени. Кимико начала задыхаться. Воздух стал настолько плотным, что его, казалось, можно было схватить руками. Если бы пытка продолжилась еще дольше, десятый офицер скончалась бы от кровоизлияния в мозг. Айзен бережно взял девушку на руки, прижимая ее к груди. Соске с наслаждением вдохнул чистый запах ее волос и мягко отвел черную прядь от побледневшего лица. — Глупо быть такой наблюдательной, но не доверять самой себе. Повезло, что ты мне пока нужна живой, — чуть слышно прошептал он, вытирая кровь из носа девушки рукой. Кимико сложно и больно думать, голова кружилась. Синигами даже начало мутить. Если это шутка, то плохая, если нет… Перед глазами все помутнело, а тело стало вялым и ватным. Аоки прикрыла глаза, и ее поглотила темнота.-2-
Резкий запах нашатыря ударил Кимико в нос. В висках зазвенело, голова закружилась, и девушку снова стало мутить. Она воровато осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, где она. Еще секунду назад она была в поместье Кучики, а теперь? Простые фусума, потертые татами, письменный стол с кипой бумаг… — Очнулась? — спросил знакомый бархатный голос совсем рядом. — Знаешь, ты так часто попадаешь в лазарет четвертого отряда, что мне даже не пришлось объяснять Кучики Гинрею, что с тобой произошло. «Ей почему-то стало плохо» — оказалось достаточно. Обращайся со своим здоровьем бережно. — Все хорошо, — Аоки оттолкнула юношу от себя, резко встала, качнулась в сторону. Аоки попыталась сделать шаг, но запнулась о собственные непослушные ноги, и с силой врезалась в стену. Девушка резко отшатнулась назад, но тут же уперлась рукой в эту же стену, чтобы не упасть. — Я в порядке. Синигами провела рукой со шрамом по своему лицу и волосам, упавшим вперед на плечи. Ее кожа была покрыта испариной, под носом над губой образовалась неприятная корочка засохшей крови, а тело изредка бросало в дрожь. — Я же попросил, — Соске приобнял Кимико, подойдя к ней со спины. — Тебе лучше присесть. Не требуй от своего организма слишком многого. На сей раз лучше уступить. Коленки десятого офицера предательски подкосились, и девушка, придерживаемая юношей, покорно села на татами, все также держась рукой о стену.— Я долго была в отключке? — хриплым голосом спросила она. — Меньше двух часов, — Айзен опустился на колени перед девушкой. — Как самочувствие? — У меня голова сейчас на части расколется, — слабо улыбнулась Кимико. Да, здоровье стало подводить синигами слишком часто, сейчас тело болело по-другому. Моментом вспомнив, что произошло, ей стало дурно, как это бывает в ожидании чего-то страшного. Она помолчала, аккуратно подбирая выражения, что сказать дальше. — Наверное, мне нужно было подольше оставаться в лазарете в прошлый раз. Юноша улыбнулся и аккуратно взял Аоки на руки. — Наверное, — протянул он. — Не каждый день на тебя падают строительные леса. — Точно… — Кимико снисходительно усмехнулась. На нее и еще парочку синигами из двенадцатого, в самом деле совсем недавно, упали строительные леса во время патрулирования в Сейрейтее. Коджима-сан, патрулирующий вместе с ней эту улицу в тот день, сломал руку, а Катимо-сан повредил колено. Аоки же получила одной из бамбуковых лесов по спине в районе грудной клетки. Кимико начала растирать виски, дабы избавиться от головной боли. Тот случай с лесами вызвал много вопросов, как у сослуживцев, так и у капитана двенадцатой дивизии. Но Аоки не придавала им значения. Хотя и имела свое мнение на этот счет, которым ни с кем не делилась, оставляя при себе. — Может быть я стала параноиком, — девушка гоготнула на этом слове и продолжила: — но мне в самом деле кажется, что меня хотят убить. Может быть, это Кано, младший брат отца, как-то с этим связан. Я убила его сына. — Мило. — Может ответить ему той же монетой? — девушка хищно улыбнулась. Она не думала о том, чтобы начать открытую войну внутри своей семьи, но если это в самом деле дело рук Кано, то жертв не избежать. Они на полпути к трагичному исходу. — Почему бы и нет? Нужно соблюдать этикет, верно? — Соске приподнял лицо Аоки за подбородок. — И что с ним сделать? — поинтересовалась десятый офицер. «Нужно поступать так, как другие поступают с тобой. Искалечь его в ответ», — этот голос был знакомым. Синигами слышала его раньше, давно. Как ее звали? Какими кандзи было написано ее имя? Но это не может быть Накаяма. Она мертва. — Даже не задумалась, что, возможно, твой дядюшка, невиновен? Сразу решила его убить. Интересно, — Айзен улыбнулся, не беспокоясь о том, что фактически подстрекает другого на убийство. — Делай как хочешь. — Как я хочу? Убить человека, который даже ни в чем не виноват. Просто так? Потому что мне кажется, что он виноват? — офицер замолчала. Она давно заметила, что убивать пустых ей нравится. Но она никогда не думала о том, чтобы убивать людей. Каково это? Также, как убить пустого? Или это совершенно другое чувство? — Может, ты и прав. Айзен весело рассмеялся. Его почему-то сильно развеселил ответ Аоки. Лейтенант ласково погладил девушку по черным растрепанным волосам. — Я никогда не убивала людей, — десятый офицер осеклась, понимая, что, фактически, чуть не выдала тайну о смерти Шими. — Не нарушителей закона и порядка, я имею в виду, — исправилась Кимико. — Но если одно убийство прекратит эту нездоровую паранойю, почему нет? Что в этом плохого? Юноша молча притянул девушку к себе. Даже линзы очков не скрывали пронзительный взгляд его потемневших глаз. — Сюда кто-то идет. — Хиори, зачем надо было переться в такую даль? — прошипел недовольный голос. — Неужели нельзя было сделать как обычно? — Заткнись! Меня достало прятаться по гостиницам и горячим источникам, где нас может увидеть каждый гребанный нитохэй! Здесь, по крайней мере, нас никто не увидит! «Пожалуйста, пусть вам не приспичит зайти в комнату лейтенанта… — с надеждой подумала Кимико, уткнувшись в плечо Соске Аоки. Слухи в Готее расползаются просто с космической скоростью и приобретают такие дикие подробности, что, кажется, сплетник не просто увидел что-то краем глаза, а принимал непосредственное участие во всем, что происходило. — Пусть пройдут мимо…» — Ну, ладно, как на счет комнаты лейтенанта? Кимико передернуло от поднявшегося беспокойства, и девушка закрыла глаза, прикрывая рот ладонями. Ей стало так смешно от комичности и абсурда происходящего по ту сторону фусума, да и по эту тоже. Подумать только: капитан пятого и лейтенант двенадцатого! Вместе! — Ты идиот, Шинджи? А если ему стукнет в голову вернуться пораньше? Пошли в сад. — Но, Хиори… ай! — послышался звук удара и сдавленный стон. — Хорошо, идем в сад… Айзен начал смеяться, скорее, нарочно, чем от истинного веселья. Кимико в панике попыталась утихомирить юношу, но ничего лучше, чем впиться ему страстным поцелуем, не придумала. Мужчина такому необычному решению возражать не стал. — Э?! Там кто-то есть! — Блин, Хиори, не пори чушь! Сама же себе противоречишь! Сказала же, что здесь никого нет… а, может, ты ошиблась? Ай, черт! Ну, а сейчас-то за что? — Не смей сваливать все на меня, понял?! Пошли уже! Отстранившись от мужских губ, Кимоко мягко ударила лейтенанта по груди, шепотом выражая свое недовольство. — Ты с ума сошел?! Ты сделал это специально?! А, что, если бы они зашли сюда?! Ты, что, не знаешь своего капитана?! Если он что-то знает — знает весь Сейрейтей! — Прости, я случайно… просто… капитан и лейтенант Саругаки, — Соске согнулся в очередном приступе веселья. В темно-карих глазах блеснули искорки провокации. Ему это явно доставляло удовольствие. В каждом его движении читалось «ну, и что ты сделаешь?». — Да прекрати ты смеяться! — взмолилась девушка, случайно повысив голос от переполнявших ее эмоций. Осознав свою ошибку, Аоки чертыхнулась. Не то, чтобы отношения между синигами запрещены, нет. Нигде такого не написано, что сослуживцы не могут вступать в более тесные взаимоотношения между собой, даже в брак вступать не возбраняться, но… Если капитан пятого и лейтенант Саругаки не хотели это афишировать, то теперь это может закончиться серией выговоров, по сути, ни за что. Уж Хиори такого шанса точно не упустит. — Хиори, там точно кто-то есть! — Вот же упрямый болван! У тебя, что, от воздержания совсем крышу снесло?! — Это у меня крышу снесло?! На себя посмотри! — обиженно проорал Шинджи. — Кто меня притащил сюда из-за недотраха?! — Ладно! — рявкнула Хиори. — Черт с тобой, пошли на горячие источники! Шинджи, твою мать?! Ну, ты чего там застрял? — в голосе Хиори уже сквозила изрядная доля раздражения. — Д-да… пойдем-ка отсюда… — промямлил Шинджи, — а то мало ли кто нас увидит… Аоки с облегчением выдохнула, когда поняла, что сладкая парочка «от-любви-до-ненависти» удалилась. Но тут же скривилась, вспомнив один очень примечательный момент в услышанном диалоге о комнате лейтенанта. И как часто они бывали в комнате Айзена в его отсутствии? Даже подумать мерзко. Офицер передернула плечами от отвращения, просто представив, как они тут… Ками-сама… — Что-то не так? — поинтересовался синигами, заметив выражение лица девушки. Вставая с татами, лейтенант, как ни в чем не бывало, направился к столу с документами, словно ничего не произошло. — Пообещай, что вымоешь здесь все, — с отвращением в голосе ответила Аоки.-3-
Многие люди говорят, что они всегда ощущают чужой взгляд на себе. Этого нельзя объяснить, можно только почувствовать. Кимико проснулась именно от этого ощущения. Ощущения, что на нее кто-то пристально смотрит. Стоит ли говорить, что это не очень приятно, обнаружить, что в твоей комнатке в самом деле находится непрошеный гость, а не плод твоего сонного разума. — Проснулась… — недовольно протянула Хиори, сердито глядя на зевающего десятого офицера. — Ну-ка быстро поднимай свою задницу с футона! Поговорить надо! — Как бы сказать покрасивее «плевать я на все хотела»? — девушка смачно потянулась и плюхнулась обратно на футон. Она бы еще раньше пришла выяснять отношения, чего не посреди ночи? У синигами еще даже будильник не прозвенел, а ей уже пришлось проснуться. Кимико мысленно чертыхнулась, поняв, с какой претензией могла прийти к ней лейтенант Саругаки, но старалась виду не подавать. — Хотя и так нормально получилось. — Нормально?! Нормально — это не подслушивать чужие разговоры, особенно старших по званию, особенно, когда люди уточняют место свидания! — рявкнула лейтенант, плюхаясь на татами перед Кимико. — Шинджи до сих пор отойти не может! Его параноит от каждого шороха. Кимико легким движением руки убрала с глаз растрепанные смолянисто-черные локоны. Глупо было надеяться, что Хиори не узнает ее голос — они же так долго общаются, пусть и только в рамках служебных обязанностей. Она вообще мало общалась со своими сослуживцами вне рабочих тем. Иногда ее приглашали на какие-то праздники в отряде для старшего офицерского состава, но это было просто в рамках хорошего тона. — Если Хирако-тайчо что-то там мерещится, не легче отвести его в четвертый отряд? — Аоки улыбнулась и получила несильный удар по животу от Хиори. Синигами согнулась пополам, шипя от боли, и попыталась в ответ лягнуть своего лейтенанта ногой. — Тем более, ты же его девушка. Ты должна о нем заботиться. Ухаживать за ним. Справляться о здоровье. — Чего?! Я не его, — Саругаки осеклась и яростно зарычала. — Ты совсем охренела, Аоки?! Это не твое дело! — девушка вскочила на ноги и, громко топая, направилась к выходу. — Только попробуй еще раз выползти в самый неподходящий момент! — оглушительный грохот фусума прозвучал словно в подтверждение слов лейтенанта. — Ага, конечно, — начала кривляться десятый офицер. Встав на ноги и расправив плечи, синигами принялась натягивать на себя свежий комплект формы. — Прямо дрожу от страха! Кимико посмотрела на часы. Чертова Хиори! Будильник не звонил, покуда эта маленькая стерва, ростом чуть выше тумбочки, выключила его! Вот же… Десятый офицер выругалась. Она не опаздывала, но поторопится ей бы уже следовало. А сегодня не лучший день показывать свою непунктуальность! При таком раскладе Аоки грозит опозорить не только свое имя, но и имя своего капитана.