-1-
Кимико бежала к казармам третьего отряда так быстро, как только могла, стараясь не сбивать людей, встречающихся на пути. Чертова Хиори, хитрая маленькая стерва! Из-за нее все утро пошло кувырком! Сначала все было неплохо, но, увидев себя в зеркале, синигами поняла, что таки не помыла голову. Ведь вчера она решила сделать это утром! Пришлось все делать впопыхах, но времени оставалось катастрофически мало, и Кимико пришлось выбирать между мокрой головой или опозданием. Она выбрала первое. Аоки пыталась привести себя в порядок, но не получалось: все еще влажные волосы торчали в разные стороны, и девушке пришлось наспех заколоть их растянутой резинкой для волос. Да еще и пояс сегодня, как назло, ерзал и сползал с талии, перекашивая запах шихакушо. Капитан двенадцатой дивизии уже ждала ее при входе в бараки третьего отряда. Как всегда с красиво уложенными длинными пурпурными локонами, выигрышно смотревшимися на кипельно-белом капитанском хаори. — Я, конечно, все понимаю, — осматривая прибежавшую девушку с ног до головы, сказала Кирио, скептически приподняв одну бровь, — но это не повод выглядеть… так… — День не задался, тайчо. — Да я вижу. Ты даже занпакто забыла взять, — женщина тихо хохотнула, наблюдая испуг в глазах своего десятого офицера, схватившую пустоту рукой в том месте, где должен был находиться меч. — Может, оно и к лучшему. — В смысле? — синигами поежилась, почувствовав, что волосы, которые она собрала в косу, намочили ткань формы на спине, и теперь каждое дуновение ветра чувствовалось невероятно отчетливо. — Со-тайчо решил, что для молодого капитана подойдет более хваткий лейтенант. На лице Кимико расползалась улыбка, но в то же время небольшая досада больно кольнула самолюбие. С одной стороны, она не горела особым желанием быть повышенной в звании, но и тот факт, что способности посчитали недостаточными, был как ушат холодной воды, выплеснутый прямо в лицо. — И кто же теперь лейтенант третьего? — поинтересовалась синигами просто так. — Шикане Иба-сан. — Ну, понятно, — засмеялась Аоки, не подавая виду, что ей почему-то очень обидно, хотя не с чего. Почему ее предпочли какой-то бабке, которой скоро впору умирать?! Она же не слабачка?! В чем причина? Да, она так и не может полностью овладеть некоторыми техниками своего шикая, но это только потому, что занпакто у Кимико уж больно характерный. Кокурю своенравная и капризная, — вся в хозяйку; иногда меч вообще отказывался выполнять команды, заставляя Аоки попадать в довольно щекотливые ситуации. Но когда занпакто все-таки соизволил подчиняться — делал это не в полную силу. Кимико до сих пор не могла понять, с чем это связано. Сама Кокурю на контакт выходила неохотно, спросить ее в лоб о чем-нибудь было довольно проблематично. Удивительно, что десятый офицер вообще умудрилась узнать имя своего занпакто. — Вы назначили на этот пост справедливого человека, Хикифуне-тайчо, — раздался с порога невозмутимый голос. — Разрешите мне сообщить ему столь радостную новость. Поняв, кому принадлежит голос, выражение лица Кимико резко изменилось из немного недовольного и задумчивого в просто очень недовольное. Такое бывает, что человек вам просто не нравится: не нравится манера разговора, не нравится, как он себя ведет, не нравится, что он делает. Хотя ничего конкретно плохого ни лично вам, ни кому-нибудь другому этот человек не сделал. Да вы даже пересекаетесь с этим человеком не так уж и часто, но все равно… Сложив руки на груди, Кимико тяжело втянула носом воздух и закусила нижнюю губу, просто чтобы не ляпнуть что-нибудь в сторону лишнего. Она себя прекрасно знала: когда ее что-то раздражало, за языком Аоки не следила. В такие моменты синигами говорила столько гадостей окружающим, что хватило бы на целый океан. В последние несколько дней она была взвинчена постоянно из-за своей семьи и паранойи о скорой смерти. Ее дядя заказал для нее отдельную могильную плиту, дабы в случае чего похоронить не в семейной могиле, а где-нибудь еще. — Офицер Аоки, — Тоусен сухо кивнул в сторону насупившейся синигами, — доброе утро. Не обижайтесь, но со-тайчо прав — вы абсолютно не подходите для этой должности. Человек, столь халатно отзывающийся о справедливости, не может занимать пост лейтенанта. — Чего? — удивленно спросила девушка. — Последнее, о чем я высказывалась, было, что еда в лазаретах невкусная, и больничная юката¹ — колючая. А еще жалование маленькое… — Жалование маленькое значит, м? Ну, может, нужно поменьше брать отгулов и побольше работать? Тогда и жалование будет не таким уж и плохим? — посетовала Кирио, с намеком посмотрев на офицера. Капитан снисходительно улыбнулась, получив в ответ от Кимико виноватый взгляд темно-синих глаз. — Кимико, зайдешь ко мне попозже? Мне нужно с тобой поговорить. — Ваши слова только подтверждают правильность решения главнокомандующего, — голос Канамэ не изменился ни на йоту. — А сейчас вам лучше идти. Подчиненный не имеет права заставлять своего капитана ждать. — Если я настолько вам противна, так и скажите, а не словами отмахивайтесь, — не выдержала Аоки. Думает, что может вот так просто унижать ее, воспользовавшись ситуацией? Да что она ему сделала вообще? Перебежала дорогу, и с этого момента его не покидают несчастья? Так у Кимико были плохие новости: она в этом не виновата! — Предвзятое отношение к кому-либо противоречит справедливости, офицер Аоки, — синигами коротко поклонился. — Я должен идти. До свидания, Хикифуне-тайчо. До свидания, офицер Аоки, — с этими словами Тоусен исчез в сюмпо. — В чем проблема этого человека? — Ты относишься к нему несправедливо, офицер Аоки, — начала подтрунивать над девушкой Кирио. Капитан звонко рассмеялась, смахнув выступившую слезинку с глаза. Продолжая смеяться, женщина медленно пошла в сторону казарм двенадцатого отряда. — Только вы не начинайте, пожалуйста, тайчо, — Кимико поправила сползший пояс и двинулась вслед за Хикифуне. Десятый офицер всегда удивлялась, насколько плавные движение у ее капитана. Она не идет по земле — плывет. — Так о чем будем говорить? — Как ты смотришь на то, чтобы тебя перевели в шестой отряд? — Совершенно спокойно, тайчо. Но мне и под Вашим командованием хорошо служится, — решила немного польстить Кирио синигами. Немного лести никогда не бывает лишним, особенно женщине. — В том-то и проблема, — женщина поправила свой хаори, — скоро я не буду твоим капитаном. Меня назначили на повышение.-2-
«Что делать?! Давай подумаем, что бы ты сделала, будь у тебя мозги Кимико, — девушка задумчиво брела по улочкам Готей-13. — Кирио отправят на повышение в Королевскую стражу, а с новым капитаном выстраивать хорошие взаимоотношения я не хочу. Да и друзей у меня в отряде особо нет. Может, и вправду перейти в шестой отряд. Тем более, что возьмут на пост пятого офицера». — Кимико! — дикий визг Хиори разлетелся на всю улицу. — Хикифуне-тайчо переводят?! Как так?! Что за хрень?! Но Кимико даже не заметила своего лейтенанта, а просто побрела вперед. — Эй, я к тебе обращаюсь! Что за херня происходит?! — блондинка, дико разозлившись, закричала. — Я, как лейтенант двенадцатого отряда, требую тебя, младшую по званию, мне все рассказать. Наконец, обернувшись на крики Хиори, девушка ответила: — Простите, Саругаки-фукутайчо, но я больше не нахожусь под командованием двенадцатого отряда. — Чего?! И ты тоже?! Да ты совсем охренела, Кимико! Стоило Хикифуне-тайчо перевестись, как ты сваливаешь?! — Это не мое решение. Тайчо так решила, — Кимико грустно вздохнула. — И, да, не беспокойся про тебя и Шинджи. Я умею держать язык за зубами. Сагураки фыркнула. — Ладно, черт с тобой, — белокурые хвостики девушки огорченно поникли. — Интересно, кого к нам назначат?.. — Кого бы не назначили, согласись, что после командования Кирио все будет не так. — Ага, — лейтенант кивнула и, ссутулившись, уныло побрела прочь.-3-
— Это ты, Канамэ? — не оборачиваясь, бросил Айзен, разбирая ворох заявлений. — Да, — Тоусен аккуратно прикрыл фусума. Канамэ медленно направился к рабочему столу своего лейтенанта. Тот лишь продолжал работать с документами, лежавшими на столе. — Айзен-сама, — тактично начал он, — мне сегодня довелось встретиться с десятым офицер Аоки. Должен признать, это не самый приятный человек в обществе душ. Вы уверены в ней? — Если бы я не был уверен в ней, поверь, Канамэ, ты бы об этом уже узнал. — Но все же, я прошу вас поменять ваше мнение, — Тоусен опустил руки на письменный стол. — Этой женщине нет дела до окружающих. Она не может в бою обойтись без невинной крови. — Этот вопрос решен, Канамэ. Пока что присутствие этого человека дает неплохое алиби, если оное вдруг потребуется. Будет очень странно выглядеть, если я все свое время посвящал работе с документами. А беспокоится о том, какой деятельностью занимается ее семья за закрытыми дверьми, нет смысла. Аристократия и их игры меня интересуют мало, руконгайские отребья — тем более, — в голосе Айзена прозвучала угроза. — И давай не будем больше возвращаться к этому. — Извините, Айзен-сама. Этого больше не повторится. — Надеюсь, так и будет, — Соске снисходительно улыбнулся. — Но мое отношение к этой женщине не изменится. — Меньшего не ожидала, — послышался мелодичный женский голос с ноткой недовольства за спиной Тоусена. — И я теперь не десятый офицер. Я — пятый офицер. — Для закона не существует границ должностей, офицер Аоки. Даже вы должны это понимать. Синигами цокнула язычком, проходя вглубь кабинета. Нет, в этот раз нападок в свою сторону она не потерпит! Она может быть не идеальна, ее приемная семья не идеальна, но это не значит, что она обязана терпеть оскорбления в свой адрес только потому, что что-то, должно быть, по его мнению так, а не иначе! Да, Клан Аоки всегда был связан с преступностью, и что с того? Она никого еще не убила своими руками! Да и за убийства борекудан под контролем отца редко когда берется. По крайней мере, Кимико о таком никогда не слышала, а она довольно часто заглядывает к Йоми, чтобы поинтересоваться, как идут их дела. Он правая рука отца и глава побочной ветви — Араки. — Интересно, это ты сам об этом додумался или кто-то подсказал? — издевательски проговорила Кимико. — Не знала, что ты умеешь думать сам. — О законе не нужно думать. Закон нужно только соблюдать. Кимико потерла переносицу и громко вздохнула. С этим человеком ей бесполезно о чем-то говорить. К общему знаменателю все равно они никогда не придут. — Я тебя ненавижу, Канамэ, — произнесла офицер на выдохе. Уж лучше сразу расставить все точки над «i», чем потом делать вид, что все хорошо. Тоусен промолчал, но выражение его лица было красноречивее всяких слов. Мужчина тяжело вздохнул и вышел из комнаты, обдав новоиспеченного пятого офицера волной презрения. — Что сейчас такое было?! — недоуменно протянул Айзен, доставая из тумбочки деревянный футляр из красного дерева с курительной трубкой внутри. В лейтенантских покоях всегда можно было найти много интересного, рассказывающего о характере живущего здесь синигами. Например, Хиори собирала всякие милые безделушки, хотя по ее поведению и не скажешь, что она на такое способна. — Это была взаимная ненависть, — Кимико присела на край письменного стола лейтенанта. — Взаимная ненависть. — Не понимаю, вы не так много пересекаетесь, но уже питаете друг к другу такую антипатию. — Этот человек умеет произвести впечатление, — девушка забрала у Айзена кисеру. Трубка была сделана очень качественно, наверняка ручная работа. — Не лучшее впечатление, должна заметить. — Уж кто бы говорил, Ки-тян. А Тоусен очень преданный и по-своему приятный человек. — Не приставляй к моему имени суффикс. Это раздражает. — Ки-тян раздражает, когда ее называют «Ки-тян»? — притворно удивился юноша, пытаясь вернуть назад трубку. Аоки отошла от стола, чтобы не дать Соске забрать ее новую игрушку. Синигами старалась лишний раз не злить юношу, особенно после того, что он сделал в поместье Кучики тогда, и прекрасно осознавала, что эта шалость будет длиться ровно столько, сколько Айзен посчитает приемлемым. — А Со-тяна не раздражает, когда его называют «Со-тян»? — смеясь, спросила девушка. — Нет, не раздражает. — О, Со-тян решил раздразнить Ки-тян, — с хитрым огоньком в глазах сказала теперь уже пятый офицер. — Но у него слабо получается, — Аоки стала крутить в руке украденный мундштук. — Ки-тян плохо себя ведет. Хочет, чтобы ее наказали? — Айзен медленно поднялся из-за стола. — И как же Со-тян накажет Ки-тян? — девушка положила свою игрушку обратно на письменный стол. Она поняла все, только взглянув в глаза лейтенанту пятого отряда. Милое невинное кокетство начало его раздражать. Она жива только потому, что нужна сейчас для, как сам же Айзен сказал, «прекрасного алиби». Что он такого делает, что ему нужно алиби? Если жизнь Камико чему-то и научила, так это не рыть себе могилу что-то выясняя. По крайней мере, пока куда выгоднее просто плыть по течению, — Это жутко интересно. Айзен медленно снял очки и бережно убрал их в открытый футляр, лежавший на столе. После чего схватил девушку за руку и усадил перед собой на стол, впиваясь в губы жадным поцелуем. — Эй, Соске, я хотел… — голос Хирако-тайчо перешел в нечленораздельное бульканье и истерическое хихиканье. — Простите… — Кимико попыталась аккуратно слезть с письменного стола, неловко отстранившись от мужчины, — я… пожалуй… пожалуй пойду… — Она направилась к выходу, потупив взгляд, где Шинджи уже с дурными глазами вжался в стену. — Вы что-то хотели, Хирако-тайчо? — хмуро осведомился Айзен, вытерев нижнюю губу от помады Кимико, вновь водружая очки на нос. — Я… документы… — долго смотря на пару синигами, капитан вдруг вышел из коматоза, — документы живо неси в мой кабинет! — рявкнул Шинджи и вылетел из кабинета. Юноша только пожал плечами. — Что это с ним? — спросила Аоки, недоуменно приподняв правую бровь. Раньше Хирако-тайчо ей казался странным, но сейчас он побил все возможные рекорды. Девушка задвинула за капитаном дверь в комнату лейтенанта и посмотрела на Айзена, на лице которого была легкая улыбка. — Кто знает? — усмехнулся Соске, подойдя к синигами и убрав за ухо Аоки иссиня-черную прядь. Резкая боль в голове заставила офицера уткнуться лицом в плечо молодого человека. В висках зашумело, но где-то в глубине сознания отчетливо слышался металлический женский голос с нотками насмешливости. Она знала этот голос, хоть она и так редко обращалась к ней напрямую. Скорее, это Кимико всегда выступала инициатором их разговора. Так что ей нужно? — Давай его убьем… — звучал голос в голове девушки. — Мне так скучно… Убей его! Соске слегка напрягся. Его рука, поглаживающая холодные пальцы Кимико, незаметно переместилась на ее запястье. — Что такое? Чего ты медлишь?! Он уже что-то подозревает… — голос Кокурю становился все четче и все более похожим на голос Сузумэ-тян, — …второго такого шанса нам не выпадет! Ты же сама каждый день думаешь о том, каково это — убить человека. Так вперед! Действуй! Айзен аккуратно убрал руку Аоки от рукоятки катаны. Воздух вокруг них слегка завибрировал. Кимико била мелкая дрожь. Она тяжело дышала. Почему именно этот голос? Из всех возможных именно этот! — …просто выслушай меня разок как следует. У меня есть для тебя отличное предложение! — смех Кокурю резал как пила. — …и тогда нас никто не остановит! — Айзен! — голос Шинджи срывался на фальцет где-то вдалеке в бараках пятого отряда. — Потом налижитесь! Документы! — Иди, со мной все хорошо, — она слабо улыбнулась, прижимая трясущуюся в дрожи левую руку со шрамами к груди. — Уверена? — в голосе Соске прозвучала неподдельная забота, или Кимико просто хотелось, чтобы он в самом деле был к ней не безразличен. Но их связь была больше физической, чем духовной. — Ты все равно не сможешь помочь. Это чисто моя проблема, — Аоки достала меч из ножен, который уже начал покрываться темной дымкой. Такого не происходило раньше никогда! Разве занпакто может высвободить свою форму без команды хозяина?! — Соске, твою мать! — Уже иду, капитан, — Айзен бросил на девушку обеспокоенный взгляд и выбежал из кабинета, прихватив одну из папок с документами. Аоки опустилась на колени, положив катану перед собой. — Ты отпустила его?! Хотя, какая разница. Над тобой издеваться интересней… — пронзил железный женский голос в голове Кимико. Она слышала много рассказов о внутреннем мире, в котором обитают занпакто, но мир Кокурю был… его особо и не было. Аоки слышала только голос своего меча, иногда улавливая образы, но ничего примечательного. — Чего ты хочешь от меня? — прошептала девушка. — Ты же помнишь о нашем разговоре еще давно? — Наполни свой вопрос конкретикой, пожалуйста! — прошипела Аоки. До этого момента ее занпакто никогда не пытался так настойчиво с ней поговорить. Что ей нужно? — У тебя такая короткая память! Мне тебя прямо жаль! — захихикал голос. — Ты спрашивала, почему я не хочу тебе подчиняться. Так вот, я думаю, пришло время нам с тобой заключить один маленький договор. — Ничего просто так не делается, а если делается — то есть подвох. — Да, это ты верно подметила, — Кокурю стала говорить с нотками победы в голосе. — Скажи, в конце концов, что ты хочешь?! — Ничего особенного. Подари мне что-то взамен. Чтобы я была в тебе уверена. — Подарить? — удивленно спросила девушка. — Что ты имеешь ввиду? — Я должна быть уверена, что ты не будешь разбазаривать мои силы попусту. Если ты будешь пользоваться ими, я хочу себе что-то взамен. Что-то, что будет меня радовать. А я люблю, когда моя сталь пронзает живую плоть. Я люблю, когда теплая кровь стекает по моей рукоятке… Ты ведь тоже это чувствуешь, не отрицай. — Ты хочешь, чтобы я кого-то убила? — Можно и так, — засмеялся голос меча. — Только кого-то из близких. Так веселее. — Договорились! — прошипела девушка. Она снова согласилась, даже толком не поразмыслив над предложением. Очень глупо. — Твоя очередь… Голос Кокурю стал сухим и монотонным. — С этого момента и далее я обещаю и клянусь тебе в верности. Я — оружие в твоих руках, принявшее твой выбор, дарующие тебе силы, исцеляющие твои раны, хранящее от смерти, забирающее жизни твоих врагов. Да будет так до самой твоей смерти. У Кимико в правом боку и в левой руке начало жечь кожу, будто ее облили кислотой. Девушка распахнула свое косоде, чтобы посмотреть, что приносит такую адскую боль. На коже стал вырисовываться силуэт дракона. Посмотрев на свою руку, синигами заметила, что старый шрам, оставленный пустым, исчез. — Это мой подарочек тебе на память, — голос Кокурю стал постепенно блекнуть. — И не забудь сделать, что обещала. Иначе я сожру тебя изнутри! Офицер сняла с себя белый, как снег, пояс, пытаясь остановить кровь, выступившую на «подарке». Кровь яркими багровыми струйками стекала вниз по животу, впитываясь в ткань формы. Каждое касание приносило ужасную боль. Хотелось содрать с себя кожу, лишь бы все прекратилось. — Классный подарочек! — прошипела сквозь зубы Кимико. — Черт! Кровь не останавливается! В дверь тактично постучали. — Кимико-тян! Это ты здесь? — Э-э-э… Да… — неуверенно протянула девушка, кинув пропитанный кровью пояс в сторону и запахнула косодэ. — Да, я здесь, — Аоки, заметив, что ее руки тоже в крови, стала старательно вытирать их о шихакушо. Вот проклятье, как же не вовремя все это! Сегодня, что, день «загляни в кабинет лейтенанта пятого отряда»? — Можно мне войти? Кимико резко встала, но потом согнулась от боли в боку. Кровь более-менее остановилась, но ощущение ожога на коже осталось. Она, конечно, несказанно рада тому факту, что теперь у нее на руке нет шрама, но это что-то внизу живота — это слишком! — Входите, пожалуйста, — сдавленно сказала Аоки. — Кимико-тян, — в кабинет сунулась растрепанная голова Кьёраку-тайчо, — разреши мне спрятать тут кое-что? А то Лиза-тян опять разворчится. — Да это даже не мой кабинет! — удивилась Кимико, закрывая пропитанное кровью косоде. Нужно побыстрей отделаться от капитана восьмой дивизии, но Кьёраку прилипчивый: ты ему слово, он тебе — десять. И ведь не скажешь что-то наподобие: перестаньте ко мне подкатывать, вы же старый, вы еще академию застали, когда там заместо тренировочного полигона было рисовое поле. — А если Ядомару-фукутайчо узнает, что я вам что-то разрешила, она мне голову открутит и повесит трофеем на стену в своей комнате. — Не надо так говорить, Кимико-тян, — Сюнсуй бережно убрал заветный сосуд в стол. Зачем надо было спрашивать разрешение, если все равно сделал, что хотел? — Красивые девушки не должны бросаться такими фразами. Аоки, заметив на полу свой окровавленный пояс, решила убрать его от случайного взгляда капитана. Подойдя ближе к куску ткани на полу, девушка аккуратно спрятала его под кресло ногой. — А капитаны по уставу не должны распивать алкоголь, но вы же этим пренебрегаете, Кьёраку-тайчо. — Ох… не терзай мою душу этими бездушными правилами, — Сюнсуй мечтательно посмотрел на пятого офицера. — Будь хорошей девочкой, не выдавай меня Лизе-тян, ладно? — не дожидаясь ответа, тайчо, весело насвистывая, вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь, оставив Кимико в одиночестве. Девушка упала обратно на кресло, под которое спрятала пояс. И начала рассматривать свою новую «татуировку». — Косоде теперь придется выкинуть, — недовольно пробурчала Аоки. — Столько кровищи не отстирается. Аоки какое-то время продолжала рассматривать рисунок. Синигами заметила, что и мелкие ссадины, шрамы и синяки, которые были на ее теле, тоже пропали, как рубец на ее руке. «Нужно протереть его чем-нибудь, иначе заражение крови мне гарантированно. Кьёраку приносил саке, — Кимико направилась в сторону письменного стола. — Подумаешь. Все равно Лиза прямо с раннего утра пройдет рейдом по всем оставленным капитаном тайникам и заберет весь алкоголь, который сможет найти». Она подошла к шкафчику и вытащила из него спрятанную бутылочку саке. Сев на стул, Кимико сняла с рук перчатки и оторвала от шихакушо несколько кусочков ткани. Смочив ткань в саке, девушка провела ей по «подарку». Но почему-то боли от жгучего спирта не было. Кимико сильно удивилась. Дракон выглядел так, как будто его сделали несколько лет назад, а не только что. Аоки глубоко вздохнула. — Глупые шутки у тебя, — синигами продолжила вытирать с тела свернувшуюся кровь. — Пора выполнять мою часть договора? — засмеялась девушка, посмотрев на свой меч. Она об этом еще пожалеет, несомненно пожалеет. Но все в конечном итоге вело к этому моменту. Они сами пытались ее убить, вытравить, издевались, унижали… Ничего не проходит без следа. Пора узнать каково это — убить человека.