Цитринитас

      — ...это не создаст для вас сложностей. Далее, как вы все, вероятно, помните, компонентами зелья памяти является тушеный корень мандрагоры, порошок шалфея и...       Гарри встрепенулся. Кажется, он немного задремал.       Он вернулся в Хогвартс вчера вечером, что не вызвало лавины вопросов у друзей — когда выдавались свободные дни, он часто уединялся. Отправлялся в лес, бродил в окрестностях школы, гулял возле озера, временами, бывало, доходил и до Хогсмида. И даже несколько раз оставался там ночевать. Гермиона упросила Гарри в такие дни оставлять ей или Рону Карту Мародеров, чтобы они, по крайней мере, знали, где его искать. Но Хогсмид не отображался на карте. И потому однажды им пришлось отправиться за ним следом, после того, как Рон заметил, что Гарри неумолимо шагает по направлению к краю карты, явно намереваясь покинуть ее пределы. Найти пропажу оказалось не сложно. Гарри стоял неподалеку от Визжащей хижины. Неподвижно глядел на старую покосившуюся развалюху, укоризненно встретившую единственного за прошедшие полгода визитера пустыми глазницами немногочисленных черных окон. Рон предложил немедленно забрать Гарри в замок, но Гермиона удержала его, разъяснив, что в такой ситуации нет ничего, что они могли бы сделать, не рискуя при этом лишиться доверия Гарри.       Он простоял так до самых сумерек, даже не обратив внимания на то, что дважды начинался дождь.       Так что и в этот раз отсутствие Гарри не вызвало у друзей вопросов. Возвратившись, он старался вести себя как можно более естественно, хотя эмоции и переполняли настолько, что притворство давалось с огромным трудом. Гарри поведал друзьям маловпечатляющую историю о том, что был в Хогсмиде, навестил Аберфорта, и у того все без изменений, вернул Рону делюминатор, заверив его, что с артефактом также все в порядке, выслушал рассказ Гермионы о необходимости составления расписания для подготовки к сдаче ЖАБА (Гермиона — всегда Гермиона) и отправился к себе.       Но как только полог над его кроватью сомкнулся, Гарри осознал, что сна у него ни в одном глазу. Все его мысли были так же, как и прежде, захвачены одним человеком, только теперь они сменили направление.       Гарри задавался вопросом — а что, если Северус вдруг все вспомнит? Гордый, одинокий, брошенный всеми человек. Родители, Лили, Дамблдор, Волан-де-Морт... и в завершение всего он сам. Хотя Гарри и вправду был последним, от кого Снейп мог ожидать участия. Он сам сделал все возможное для того, чтобы так было.       Но все же... Какими глазами Северус, вернись к нему память, будет на него смотреть? На него, который бросил умирающего на грязном полу в луже собственной отравленной крови... Ведь как бы там ни было, но что-то из событий той ночи Снейп все-таки помнил. "Я знаю, что ты хотел мне помочь..." Гарри зажмурился. Глазам стало горячо.       Хотел ли? Ведь если быть до конца искренним, он и сам не понимал, зачем тогда подошел к ненавистному убийце Дамблдора. Что вело его? Удовлетворение от совершившегося на его глазах воздаяния? Или жалость? Гарри не знал. Все, что терзало его сердце эти полгода, было следствием узнанного позже. Но в тот момент... Чего он хотел? Гарри не мог себе ответить. И потому боялся. Северус Снейп унижения не прощал. Гарри, как оказалось, почти не знал этого человека, но именно это он усвоил твердо.       И все же... Гарри помнил, с каким выражением Северус смотрел на него прошлой ночью, когда они были в особняке на площади Гриммо. Никто и никогда не смотрел на него так. Ничей взгляд не заставлял его чувствовать себя столь уязвимым и вместе с тем настолько сильным. Сколько раз прежде он смотрел в это лицо, но оно было совсем иным. А теперь что же, маска упала и раскололась? И, выходит, этот, именно этот Северус Снейп был настоящим? И это именно он защищал Гарри так, как никому другому было не под силу? Потерять его было бы величайшей ошибкой в жизни. Гарри предстояло сделать выбор. И теперь за его решениями не стоял Дамблдор, не стояли никакие пророчества. Решать ему нужно было самому. И он решил.       Уснул Гарри только под утро. С твердым намерением во что бы то ни стало найти способ вернуть Северусу память.       И вот теперь упомянутое Слизнортом зелье показалось ему добрым знаком. Он не был уверен, но кое-какая надежда все-таки появилась. Гарри нетерпеливо заерзал на стуле.       Слизнорт битый час пытался растолковать сонным на первой паре семикурсникам способы приготовления усиленных модификаций ряда изученных в прошлом году зелий. Гарри же, изучавший все эти зелья два года назад, мало что помнил из озвучиваемого профессором.       — Мистер Дэвис, быть может, вы расскажете нам, каким должен быть цвет этого зелья?       — Золотистым, сэр.       — Верно, — кивнул Слизнорт. — Только не переборщите с болтушайкой, как в прошлый раз. И помните, в нем не должно быть коричневых вкраплений!       Гарри с трудом дождался конца урока.

***

      — Могу я задать вам один вопрос, профессор? — Гарри дождался пока все выйдут из класса и, не теряя ни минуты, направился к Слизнорту. — Меня заинтересовало то, что вы говорили о зелье памяти и...       — Наконец-то я узнаю вас, Гарри! — лицо Горация просияло. — Давно не замечал в вас такого энтузиазма. Профессор МакГонагалл говорит, что вы часто приходите в директорский кабинет, должно быть скучаете по Дамблдору?       Гарри коротко улыбнулся. Обсуждать свои визиты в кабинет директора ему сейчас хотелось меньше всего.       — Сэр, меня интересует вопрос, в насколько тяжелых случаях эта модификация зелья памяти, о которой сегодня шла речь, способна оказывать реальное воздействие. Я хочу сказать... эффективна ли она в тех случаях, когда имеет место полная потеря памяти?       — Вы имеете в виду заклятие Забвения?       — Нет, сэр. Я говорю о тех случаях, когда потеря памяти случается в следствие травмы, например. Или при переживании травмирующего события.       Слизнорт выглядел явно озадаченным.       — Зелья могут многое, но не все, мой мальчик, — заметил он, перекладывая несколько свитков со своего стола в ящик. — В случаях, когда память подавляется травмирующим событием, зелья плохие помощники. Эти модификации созданы с целью улучшить память и ускорить течение мыслительных реакций. Улучшить, а не восстановить. Что же до амнезии...       — Но что, если усилить... — начал было Гарри. Но Гораций только усмехнулся.       — Гарри, дорогой, я очень надеюсь, что ваш интерес не прикладной, иначе того несчастного, которого вы бы рискнули напоить таким зельем, ожидала бы крайне незавидная участь. Утраченные воспоминания прошлого вряд ли к нему возвратились бы, зато он стал бы фиксировать и запоминать массу деталей окружающей его действительности, которые обычно мы не отслеживаем. Словом, он бы помнил какое насекомое и под каким углом пролетело мимо его уха, и в котором часу — с точностью до секунды — это произошло. И это только начало! Нет, нет, не думаю, что это было бы для кого-то желательным эффектом.       Гарри подавил тяжелый вздох.       — Я понял. Спасибо, профессор. Просто стало любопытно. До свидания!       Он удрученно затолкал в сумку учебник и быстрым шагом направился к выходу.       — Но, возможно, вам известны другие способы, профессор?       Гарри сам не понял, когда слова успели вырваться.       Слизнорт, едва не уронивший котел, который удерживал с помощью волшебной палочки, уставился на юношу. Тот застыл в дверном проеме и явно не собирался уходить, пока не получит ответ. Слизнорт нахмурился.       — Мерлин, Гарри! Я думал, вы уже ушли... Поверьте, я не специалист в этом деле. Но насколько мне известно, здесь скорее нужен какой-то мощный толчок. Вещь, обстановка или событие, которые могут вызвать сильный эмоциональный отклик. Мне также известно, что некоторые колдомедики используют для этой цели воспоминания с участием пострадавшего. Они могут принадлежать друзьям или родственникам. Этот способ куда более действенный для ситуации, о которой вы спрашиваете.       Гарри стоял как громом пораженный. И как он сам об этом не подумал!       Еще раз со всей признательностью поблагодарив Слизнорта он, будто на крыльях, вылетел из подземелья.