Цитринитас

      Последние дни октября выдались на редкость ясными. Солнце сияло с какой-то исступленной яркостью, как будто хваталось за последнюю возможность задержаться в покорно подготовившем себя для зимы мире.       Едва закончив с занятиями, Гарри стремглав помчался в подземелье. Груша на картине с веселыми фруктами, кажется, уже узнавала его приближение по шагам. Ей явно льстило столь повышенное внимание со стороны героя Второй магической войны. Не то, чтобы фруктам на картине было хоть какое-то дело до поттеровского героизма. Не успел Гарри протянуть руку, как груша довольно захихикала, открывая вход на хогвартскую кухню. Гарри переступил порог и остановился, предусмотрительно не желая привлекать к себе излишнего внимания. Сквозь завесу ароматного дыма ему все же удалось разглядеть, как, пыхтя, к нему приближается домовой эльф Монти.       Этот домовик, хотя и служил в Хогвартсе всего лишь с начала года, но уже мнил себя очень важной птицей. Причиной было личное знакомство эльфа с Гарри, произошедшее при весьма неблаговидных для Монти обстоятельствах. Незадолго до начала учебного года Гарри выручил домовика из передряги с четырьмя гоблинами в Косом переулке. И хотя та ситуация не потребовала от юноши совершенно никакого героизма — пострадал, хотя и ощутимо, только кошелек — Монти раздул из этого эпизода впечатляющую, едва ли не эпическую историю собственного спасения, которую с упоением пересказывал каждому, кто соглашался его слушать. И поскольку, в отличие от фруктов на картине, в среде эльфов имя Гарри Поттера кое-что значило, авторитет Монти на кухне был непререкаем. А сам Гарри, заступившийся за их собрата перед заклятыми врагами домовиков, прибрел в глазах эльфов едва ли не божественный статус. Поэтому он предпочитал лишний раз на эти самые глаза не попадаться. С Монти же у него была особая договоренность, которую тот исправно соблюдал, хотя и явно не одобрял излишней скромности своего спасителя.       — Гарри Поттер! — пискнул домовик, еле-еле справляясь с ношей, которую тащил перед собой в пухлой корзине.       — Тсс, Монти, тихо! — зашипел на эльфа Гарри. — Мы же условились. Чем меньше твои друзья знают о том, что я здесь бываю, тем лучше. Принес?       — Монти все принес, — гордо заявил домовик, приблизившись вплотную к Гарри и протягивая ему корзину. Тот наклонился и забрал у эльфа почти непосильную для него ношу. — Жареный цыпленок с травами, жаркое из капусты, йоркширский пудинг, черничное печенье, — отрапортовал эльф. — И вот еще, сэр, Монти достал для Гарри Поттера бутылку лучшего глинтвейна, который только можно найти в Лондоне.       Домовик явно был собой доволен. Гарри оценил объемы и вес корзины, улыбнулся и сердечно пожал тонкую ручонку.       — Монти, ты — человек!       Эльф просиял.

***

      — Вы мне так и не рассказали, откуда патронус, профессор. Ведь он был ваш, да? Как вам удалось его вызвать?       Импровизированный пикник из еды, организованной Монти, близился к завершению, и Гарри внезапно решил, что пришло время задать, наконец, вопрос, не дающий ему покоя вот уже которую неделю. Для вызова патронуса нужны были воспоминания. Как Северусу с утраченной памятью удалось совершить настолько сложную магию, оставалось для него загадкой.       Снейп замер с поднесенным ко рту черничным печеньем. Стараниями Гарри, заботливо таскавшего для него лучшие блюда с хогвартской кухни, он за прошедшие недели заметно поправился и в целом теперь выглядел значительно лучше. А частые прогулки на свежем воздухе стерли болезненную желтоватую бледность с кожи, на которой теперь временами можно даже было разглядеть еле заметный румянец.       Северус помедлил долю секунды, после чего отправил-таки печенье в рот. В голове у Гарри прозвучало:       — В себя я пришел в воздухе.       — То есть как?       Северус потянулся к бутылке глинтвейна, медленно налил Гарри, потом себе. Алая жидкость переливалась в бокале под вечерними лучами. Гарри невольно залюбовался тем, как Снейп пристально рассматривает ее, подняв бокал на уровень глаз, и золотисто-красные блики скользят по его лицу... Как будто видел в содержимом бокала что-то совсем иное.       — Это была большая птица с красными перьями. Я не понимал, что жив. Но это чувство полета, сплав экстаза и умиротворения. Слишком впечатляюще... А после он поил меня из клюва, каждый день приносил какие-то свежие коренья.       Тысяча мыслей пронеслась у Гарри в голове в течение нескольких мгновений, покуда паззл не сложился в полноценную картину. И картина эта поистине потрясала воображение. Это же было очевидно! Настолько же очевидно, насколько и невозможно.       — Фоукс...! — пораженно выдохнул он.       Снейп отвлекся от созерцания бокала.       — Ты знаешь его?       Гарри медленно кивнул, не сводя с него глаз.       — Когда-то он спас и мою жизнь тоже.       Да, он помнил это ни с чем не сравнимое чувство полета, которое испытал пять лет назад, покидая Тайную комнату. Словно в обволакивающем невероятной силой теплом коконе, сквозь который внутрь тела струилась магия, не имеющая ничего общего с человеческими представлениями о волшебстве...       Никто не видел Фоукса с того самого дня, когда тело его хозяина предали земле. Впрочем, он ведь никогда не был домашней птицей и оставался с Дамблдором исключительно по собственной воле. По собственной воле прилетел он к Гарри в Тайную комнату, по собственной воле решил, судя по всему, и спасти Снейпа. Из всех человеческих качеств Фоукс превыше всего ценил два: безусловную верность и не перед чем не отступающее мужество. Молчаливый свидетель всего, что происходило в директорском кабинете, он, вероятно, еще при жизни Дамблдора принял лишь одному ему ведомое решение.       Гарри восхищенно покачал головой, как будто все еще не веря собственной догадке. Но все же теперь для него стало очевидным, что именно оказалось противоядием от яда Нагайны, как затянулся не совместимый с жизнью шрам на шее Северуса и, наконец, каким именно образом тот бесследно исчез из Визжащей хижины, как будто растворился в воздухе. Теперь Гарри понимал, что в некотором смысле так оно и было.       Размышления прервались голосом вернувшегося к своему рассказу Снейпа.       — О себе я не помнил ничего. Да и сейчас помню немногим больше. Только вот глаза... Твои глаза, Гарри. Кажется, это было последнее, что я видел в той своей, прошлой жизни, и первое, что вспомнил, когда очнулся между небом и землей. Шло время, но я так и не мог вспомнить больше ничего. А вот они не отпускали... Смотрели на меня и днем, и ночью, как будто откуда-то изнутри. И я подумал, что если где-то существует человек, с которым меня в этой жизни хоть что-то связывает, то это человек с этими глазами. Призвал патронуса, чтобы он нашел тебя, тот принял форму птицы. Ты удивляешься, но я полагаю, это естественно. Покуда я жил на том заброшенном маяке, он был единственным живым существом, которого я видел.       Гарри с силой прикусил язык, отчаянно стараясь запретить себе углублять разговор о Фоуксе. Иначе пришлось бы ворошить слишком многое. Он не был готов. Проглотив вместе с глинтвейном назойливо вертящиеся на кончике языка вопросы, Гарри заметил:       — Выходит, навыки сохранились. И заклинания вы помните.       Снейп коротко усмехнулся и покачал головой.       — Нет, Гарри. Заклинания я начал понемногу вспоминать только сейчас, да и то по большей части благодаря книгам, которые ты мне принес.       — Но как же тогда... Получается, вы вызвали патронуса без помощи заклинания... Такое вообще возможно?       Снейп в ответ только коротко пожал плечами, опустошил свой бокал, и, взмахнув палочкой, освежил уже начавшие остывать согревающие чары, куполом накрывающие позаимствованный у Аберфорта плед, на котором они расположились вместе со своим не то обедом, не то ужином. Место это Северус нашел несколько дней назад, когда гулял по окрестностям Хогсмида. Огромный раскидистый дуб посреди затерянной в лесу живописной поляны.       Гарри откинулся на спину и устремил взгляд вверх, размышляя над услышанным. Сквозь переплетение мощных ветвей уже почти безлиственной кроны проглядывало низкое октябрьское небо, по которому ветер гнал яркие розовые облака.       — Я не мог даже предположить, что он ваш. Феникс... К тому же, обычно патронусы принимают форму обыкновенных животных. А вот магические... Это под силу только очень могущественным волшебникам.       Снейп вдруг неожиданно последовал примеру Гарри и улегся рядом.       — Вряд ли это правило распространяется на всех, — глухо отозвался он спустя долгую минуту. — Какая во мне сила?..       Гарри повернул голову, пристально глядя на Снейпа. Сердце отчего-то забилось сильнее. Ветер уронил одну из длинных прядей Северусу на лоб, и рука вдруг дернулась, чтобы отвести ее в сторону. Но он не решился. Вместо этого Гарри приподнялся на локте и, не сводя со Снейпа нечитаемого взгляда, проговорил на грани слышимости:       — Вы всегда были очень сильным волшебником, Северус. А теперь, судя по всему, эта сила только приумножилась. Вы творите магию невербально, более того, вовсе не прибегая к использованию заклинаний... Да и патронус ведь изменился.       Гарри тут же мысленно одернул себя. Кто тянул его за язык? Если Снейп ухватится за эту тему, то выкручиваться придется долго и со всей изощренностью.       Но тот лишь перевел взгляд с неба на него и удивленно приподнял брови.       — Правда? Такое возможно?       Гарри выдохнул. Похоже Северуса куда больше интересовала практическая сторона вопроса, по крайне мере пока.       — Случается, — кивнул он. — Как правило, вследствие сильного душевного потрясения. Трагическая потеря или... — он осекся, спросив себя, стоит ли говорить. Но все же добавил:       — Или отчаянная любовь.       — Полагаю, смерть тоже можно отнести к вероятным причинам, — меланхолично заметил Северус. — Я умер, но выжил. Так ведь? Это многим удается?       — Немногим. Возможно, только мы вдвоем и составляем исключение.       Снейп порывисто поднялся.       — Ты хочешь сказать, что ты... тоже...       На мгновение Гарри показалось, что в выражении этого нового, ставшего ему за прошедшие несколько недель почти родным Снейпа, мелькнуло что-то из прошлого. Острое, холодное. Тяжелое. Что-то, что наверняка должно было умереть полгода назад вместе с тем, прежним Снейпом. Но, выходит, не умерло... Гарри взгдогнул и отвел взгляд.       — Это все сложно объяснить, Северус. Я и сам не понимаю до конца, как так вышло. Да, я тоже был убит. И, как видите, тоже неудачно.       Прежний Снейп исчез так же внезапно, как и появился. Перед ним снова был его Северус. Заботливо снявший крохотный листок с дерева, который возымел наглость приземлиться на самую поттеровскую макушку. Гарри непроизвольно задержал дыхание, когда пальцы легко, почти невесомо коснулись его волос.       — А твой патронус? — осторожно спросил Северус. — Твой тоже изменился?       — Нет, — голос предательски дрогнул. — Я не думаю. Не уверен. Думаю, что нет. Словом, я уже давно этого не делал. Просто... не получалось.       Не справившись с собой, Гарри отвернулся. Стоило ли Снейпу знать, что все время после битвы и до настоящего момента он не мог заставить себя подумать ни о чем другом, кроме него? Пожалуй, что не стоило. Как не стоило знать и то, что ни одна из этих мыслей не могла поспособствовать призыву патронуса. Гарри и сам не знал, каким словом можно было бы назвать все эти мысли, знал, пожалуй, только, что счастливыми — в последнюю очередь.       Когда он опомнился и снова повернулся к Снейпу, тот возвышался над ним, протягивая руку, чтобы помочь подняться.       — Попробуем вместе?       Гарри в изумлении посмотрел на Снейпа снизу вверх и покачал головой.       — Северус, я...       Снейп присел на корточки, снова поравнявшись с ним, мягко улыбнулся и протянул Гарри его палочку.       — Не нужно бояться, Гарри. Я ведь больше не твой страшный учитель. У тебя получится.       Юноша перевел изумленный взгляд с протянутой ему палочки на лицо Снейпа, медленно кивнул, протянул руку и, накрыв пальцы Северуса на рукоятке, сомкнул на них свои. Палочка вдруг мелко завибрировала, обдав ладони жаром, пронзившим все тело волной острого, ни с чем не сравнимого ощущения. Судя по реакции Северуса, он ощутил то же самое.       — Вдвоем, очевидно, нельзя, — мягко заметил Снейп, высвобождая руку из-под пальцев Гарри. — Пойдем попробуем?       Они выбрались из-под дубовой кроны и перешли на самый центр поляны. Согревающие чары сюда не распространялись, ветер ерошил волосы, пробирался под одежду. Гарри поежился от отсутствия тепла, минуту назад казавшегося таким естественным.       Снейп отступил на несколько шагов и поднял свою палочку, жестом призвав Гарри последовать его примеру. Тот подчинился.       — На счет три, — скомандовал Северус. — Раз, два...       Гарри прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Воспоминания ему не требовались. Он все еще был до краев переполнен тем ощущением, которое испытал от одновременного прикосновения к палочке.       — Экспекто Патронум!       Дав себе еще одно мгновение, Гарри открыл глаза. Сумрачная поляна освещалась мягким мерцающим светом. Северус стоял все так же напротив, запрокинув голову. Гарри проследил за направлением его взгляда. В нескольких метрах над их головами, описывая круги, парила призрачная серебристая птица. Оленя нигде не было.       Гарри приветственно кивнул патронусу, натянуто улыбнулся и тихо произнес:       — Ну вот, Северус... Я же говорил, у меня не выходит.       Снейп перевел взгляд на него и, сделав несколько шагов, приблизился почти вплотную. Согревающие чары как будто вернулись.       — Он ведь твой, Гарри.       Сердце пропустило удар, глаза расширились, а сам он, кажется, совсем забыл как дышать. Пронизывающий взгляд черных глаз, шелестящий, будоражащий шепот в голове... Всего этого было как-то слишком много.       — Разве...       Снейп приложил палец к его губам и непроизвольно вздрогнул от обдавшего ладонь горячего дыхания. Не разрывая зрительного контакта, взмахнул палочкой. Из нее тут же выскользнуло серебристое сияние и устремилось вверх.       Гарри как зачарованный наблюдал за тем, как два феникса, сплетясь шлейфами призрачных крыльев, невесомо парили на фоне темнеющего неба.       — Северус... что это значит?       — Не знаю, Гарри. Но похоже, я ошибся. Нас связывает куда больше, чем казалось.