Fairborn Adventures

      3 февраля 1976 года              — Остроумие сверх меры — является величайшим сокровищем человека… — с ухмылкой прошептал Гарри. Слабый вскрик раздался из глубины диадемы, когда Гарри пронзил ее острым клыком. Самое разрушительное вещество на земле, неразбавленный яд василиска, безупречно выполнил свою работу. Как он и помнил из своей временной линии, густая черноватая жидкость, словно отравленная кровь, хлынула из диадемы.              Он перевел дыхание, позволив себе несколько секунд отдыха на холодной каменной плитке Тайной комнаты. Первый крестраж был уничтожен, четыре других всё ещё ждали его. На поиски крестража у него ушло меньше времени, чем ожидалось. Он по-прежнему находился там, где Том Риддл, спрятал его несколько лет назад во время посещения замка и подачи заявления на должность профессора Защиты.              Кроме того, Гарри нашел в Выручай-комнате несколько полезных предметов, которые он собирался временно хранить в Тайной комнате, а летом продать, чтобы получить хоть какой-то доход. Каждый галлеон будет реинвестирован в магловский или волшебный бизнес, который, как знал Гарри, в ближайшем будущем будет успешным. К сожалению, до создания первой Молнии осталось около 20 лет. Эта компания станет отличной возможностью для инвестиций…              Гарри встал на ноги и потянулся. Затем он положил клык василиска обратно в маленькую комнату за статуей. Он еще не раз пригодится ему в будущем. Если все пойдет по плану и его расчеты окажутся верными, то этот клык вскоре нанесет Тому гораздо больший ущерб, чем просто уничтожение одного крестража.              Ритуал, однако, должен был подождать еще несколько дней. Сейчас он был голоден и жаждал позавтракать в Большом зале. Было жаль, что Слизерин не построил свои покои хотя бы немного ближе к школе. Как всегда, Гарри потребовалось почти пять минут непрерывного подъема, пока он не достиг вершины лестницы, ведущей обратно в туалет Плаксы Миртл. Он запечатал Комнату, сделал себя невидимым и отправился в Большой зал.              — Доброе утро, приятель, — Джеймс поднял голову, когда Гарри сел рядом с ним: — Еще одна тренировка? — Он заметил несколько крупинок пота на лбу Гарри.              — Да, обычное кардио… — с ухмылкой ответил Гарри и принялся за свой обычный завтрак.              — Я рад, что ты остаешься в форме, — Джеймс кивнул: — Хотя, наверное, мне стоит начать заниматься с тобой как-нибудь в ближайшее время.              Гарри проглотил вилку яичницы:              — Когда начнется сезон?              — 1 марта будет первый матч против Слизерина, — ответил Сириус, бросив взгляд в сторону зелено-серебряного стола: — По крайней мере, с тобой, как с Ловцом, у нас должно быть достаточно времени, чтобы скорректировать нашу стратегию и все такое.              — Ты ведь играешь на позиции загонщика, верно? Кто еще есть в команде, кроме вас двоих? — с любопытством спросил Гарри.              — Другой загонщик — Бен Коппер с шестого курса. Фрэнк охраняет наши ворота, а МакДональд и Вольперт Охотники. Я думаю, что в этом году у нас точно лучшая команда, — усмехнулся Джеймс.              — Разве твой брат не ловец в Слизерине? — спросил Гарри у Сириуса.              Мальчик помрачнел:              — Да. Он неплохо играет, но, судя по тому, что я слышал, у него не должно быть шансов против тебя.              — А что насчет других игроков? — Гарри глотнул молока из своего стакана: — Кто-нибудь, кого я должен остерегаться.              — Все змеи играют грязно, — подхватил Ремус: — Но, судя по тому, что я видел, Лестрейндж — сильный загонщик. За последние шесть лет его Бладжеры отправили в больничное крыло уже много студентов.              — Я уверен, что раньше мне приходилось сталкиваться и с лучшими игроками, — Гарри усмехнулся, вспомнив, как один эльф пытался спасти его на втором курсе. Он ненадолго задумался о том, где сейчас Добби. Родился ли он вообще? Он никогда не спрашивал его возраст…              — Что касается Рейвенкло, то МакКиннон, несомненно, их лучшая охотница, — Джеймс продолжил свой анализ, его глаза теперь сканировали стол Рейвенкло.              — Правда? — с любопытством спросил Гарри. Естественно, во время их дуэли он сам убедился, что она хорошо тренированная. Но он не мог предположить, что чистокровная принцесса также умело управляется с метлой.              — Да, приятель… Почему ты думаешь, что твоя девчонка такая красавица? — Сириус фыркнул: — Она тренируется почти столько же, сколько и ты.              — Она не моя девочка… — Гарри позволил своим глазам блуждать по ее объемным светлым локонам и по тому, как она сосредоточилась, вероятно, доделывая домашнее задание: — И все же… — с ухмылкой добавил он.              — Ты должен просто забыть о ней… — Сириус покачал головой: — Как бы мне ни было неприятно это признавать, но ты, наверное, уже обогнал меня в плане популярности у дам. Просто найди красотку и повеселись. Возможно, она ревнивая и тогда обратит на тебя внимание.              — Кто сказал, что я уже не пробую свои силы с другими девушками? Может, тебе стоит спросить обо мне у своей кузины, — Гарри ухмыльнулся: — Кроме того, она уже заметила меня. Это лишь вопрос времени…              — Ну, желаю тебе удачи, Гарри? — Ремус усмехнулся: — Смотри, вот и твой соперник.              Стол Рейвенкло              — Ух, он опять на тебя засмотрелся! — возбужденно прошептала Фло. — Кажется, они говорят о квиддиче… Да, Поттер показывает ему игроков из других факультетов…              Марлин закатила глаза:              — Фло, мне действительно все равно.              Прошел почти месяц с тех пор, как она и Певерелл столкнулись друг с другом на Защите. Марлин помнила урок очень отчетливо. Это был первый раз, когда она потеряла баллы. Она могла только молиться, чтобы Манроуз не рассказала об этом Флитвику, её декану. Если её отец узнает, что она применила опасные чары в классе, её репутация, а также репутация её братьев, которые были курсантами академии авроров, может сильно пострадать.              То, как Певерелл опозорил её, все еще было горькой пилюлей, которую нужно было проглотить. Он не только вытеснил её с первого места в ЗОТИ, но и сделал это без труда, как будто даже не пытался. Его глупая ухмылка только усугубила ситуацию, но Марлин винила только себя в том, что потеряла контроль.              Чтобы ничего подобного больше не повторилось, Марлин повторяла упражнения по Окклюменции по часу почти каждый день после этого случая. Она также собиралась проглотить свою гордость и извиниться перед ним за то, что наложила на него потенциально смертельное заклинание. Она хотела взять на себя ответственность, как учил ее отец, и извлечь уроки из этой ошибки. К тому же, от неё вполне ожидали извинений, тем более что она была дочерью древней семьи, а он — наследником еще более древней.              Однако профессор Манроуз должна была понимать, что о том, чтобы снова свести их вместе, не может быть и речи, и она не могла просто подойти к Певереллу в открытую. Если бы ее кто-нибудь увидел, Лестрейндж превратил бы ее жизнь в ад. По крайней мере, Певерелл, похоже, не держал на неё зла. Он вел себя, немного осторожнее, когда находился с ней в классе, как будто ожидал, что она снова нападет на него. Но, кроме этого, он продолжал быть своим обычным, несомненно, красивым, раздражающим, кокетливым «я».              — Я всегда могу передать твое сообщение… — проговорила Флоренция: — Если ты действительно хочешь встретиться с ним и извиниться, то я уверена, мы бы нашли способ.              — Это случилось месяц назад, Фло, — Марлин покачала головой, продолжая проверять последние абзацы своего эссе: — И ты прекрасно знаешь, что нас не должны видеть. Если Лестр…              Внезапно Марлин почувствовала, как ее лучшая подруга с силой наступила на её ногу:              — Ай! Какого черта это было? — огрызнулась она на подругу.              Вдруг темная тень нависла над её пергаментом, и она удивленно обернулась. Прямо за ней стоял Рабастан Лестрейндж, его холодные, темные глаза впивались в неё. Марлин тяжело вздохнула. Как много из их разговора он подслушал? Она прочистила горло:              — Доброе утро, Рабастан. Надеюсь, ты выспался, — Марлин вежливо поприветствовала его.              Он стоял над ней и смотрел на нее с жесткой улыбкой. Она почувствовала, как что-то холодное сжало ее сердце, подумав, что он, должно быть, подслушал самое худшее, но затем глаза слизеринца просто переместились на её декольте, и в выражении его лица появилось что-то голодное. Она быстро одернула ткань, ей не нравилось, что он разглядывает ее.              — Мой отец настаивает, чтобы ты сопровождала меня в Хогсмид в выходные дни Святого Валентина, — Его глаза сузились: — Он говорит, что пора появиться на публике, чтобы магическая Британия увидела, что я ухаживаю за тобой…              — Ты приглашаешь меня на свидание от имени своего отца? — сказала Марлин и насмешливо добавила: — Может быть, мне стоит вместе с ним навестить мадам Паддифут?              Она знала, что ее комментарии только ухудшат положение, но сейчас ей было всё равно. Кем он себя возомнил, что так командует ею? Он вообще не следовал никаким традициям. Она вспомнила, как в прошлом году Фрэнк Лонгботтом пригласил свою девушку, Алису Фосетт, на свидание. Там были цветы и небольшой подарок. Мерлин, даже Сириус Блэк приложил больше усилий, чтобы пригласить девушку на свидание.              Его губы сжались в тонкую линию:              — Будь осторожна, МакКиннон. Я не в настроении для твоих шуток. И я не приглашаю тебя на свидание. Я говорю тебе явиться, и ты это сделаешь! И не забудьте надеть что-нибудь подходящее, а не свою маггловскую одежду, — Он с усмешкой посмотрел на нее, затем повернулся и топая пошел к столу Слизерина.              — Я его терпеть не могу, Мар, — Флоренция, которая наблюдала за всем этим разговором, зарычала: — Он такая свинья! Я не понимаю, как он вообще нравится кому-то из девочек со Слизерина…              — Я знаю, Фло… — Марлин глубоко вздохнула и собрала свою сумку: — Я знаю…              Она встала из-за стола, так как уже не чувствовала аппетита, когда почувствовала, что кто-то смотрит на нее, и подняла глаза: Гарри Певерелл сидел за столом Гриффиндора, не обращая внимания на шутки своих смеющихся друзей. Вместо этого его изумрудно-зеленые глаза были устремлены на нее, наблюдая за ней с такой интенсивностью, что она вздрогнула, и начала накручивать локоны.              В этих глазах появился огонь, когда она заметила, как он посмотрел через ее плечо на удаляющуюся фигуру Лестрейнджа. Даже со своего места в другом конце Большого зала она увидела, как сжались костяшки его пальцев, а линия челюсти стала более заметной, так как он, скорее всего, стиснул зубы. Зеленые глаза снова обратились к ней с чувством грусти и чего-то, что Марлин могла истолковать только как молчаливое сожаление.              Она подарила ему жалкую, но искреннюю улыбку. Возможно, это была первая настоящая улыбка, которую она подарила ему за весь месяц. Внезапно Флоренция взяла её за руку и потянула к выходу. Марлин заставила себя разорвать ту странную связь, которая ненадолго возникла между ними. Возможно, ей только показалось, но Марлин была почти уверена, что Певерелл действительно почувствовал её разочарование и боль в тот момент…              Это была совершенно новая для него сторона. И все же она с неохотой поняла, что ей не терпится изучить и узнать больше. Точно так же, как она хотела лучше узнать его остальную часть.              Стол для персонала              Альбус Дамблдор наблюдал за молчаливым обменом взглядами между двумя самыми яркими студентами Хогвартса с большим любопытством и безумным блеском в глазах. Гарри Певерелл, похоже, заинтересовался Марлин МакКиннон. Приятно было видеть, что мальчик хоть раз вел себя как настоящий подросток. Дамблдор забеспокоился, просмотрев собственные воспоминания об учительской конференции двухнедельной давности и дополнительно погрузившись в воспоминания Лукреции о уроки с ним.              Женщина сказала правду, когда речь зашла о том, как вел себя юный Гарри. Мальчик обладал исключительными способностями, несомненно, даже лучшими, чем владел Альбус в его возрасте. Он был быстр и силен, что доказало отражение режущего проклятия. Нужно иметь огромные запасы магии, чтобы подавить заклинание противника и сменить его траекторию.              Альбус помнил, как он сам и молодой Геллерт Гриндевальд работали над этой техникой вскоре после знакомства с ним в Годриковой впадине. Тогда он уже закончил Хогвартс, а Гарри ещё даже не сдал СОВ. Как мальчику это удалось?              Эссе по гербологии, которое он получил от Помоны, тоже было интересным. Мандрагора и живокость были двумя очень редкими магическими растениями, но Певерелл, похоже, очень много о них знал. Кроме того, Дамблдор начал, как и советовала Лукреция, наблюдать за поведением мальчика всякий раз, когда тот входил в Большой зал. По правде говоря, Гарри никогда не был по-настоящему спокоен, всегда мог достать свою палочку, если того требовала ситуация…              Его палочка…              Это было, пожалуй, самым шокирующим открытием за все время воспоминаний. Он проигрывал эту сцену снова и снова, пока не осталось никаких сомнений. Каким-то образом у Гарри Певерелла оказалась палочка, в точности похожая на Старшую палочку, которая рассыпалась в тот момент, когда мальчик подал заявление о поступлении в Хогвартс. Альбус совершенно не понимал, какая магия стоит за этим.              Было ли это потому, что Певерелл был законным владельцем Даров? Тот факт, что величайшее в магическом мире оружие покоилось под рукавом пятнадцатилетнего подростка, который ещё не показал себя во всей красе, доставлял немало хлопот. Гарри был назван в честь третьего брата и использовал для переписки герб Певереллов. Но как много он на самом деле знал о Дарах Смерти? Знает ли он хотя бы какую палочку держит в руках?              За последние несколько недель мальчик стал причиной не одной головной боли. Сходство между ним и Томом было неоспоримым, что бы ни говорил Гораций. Гарри и Том оба осиротели в юном возрасте, каждый из них был последним потомком очень древней и могущественной магической семьи, соответственно. Они демонстрировали высокий уровень уверенности, независимости и самостоятельности, с сильным недоверием к авторитетам и, казалось, постоянной осторожностью.              Оба мальчика были невероятно способными учениками, превосходящими большинство своих сверстников. Их понимание магии было более продвинутым. Кроме того, они оба умели использовать свое обаяние и внешность, чтобы обмануть и учителей, и сверстников.              Прошел уже месяц, как Певерелл был в Хогвартсе. Возможно, пришло время пригласить мальчика на дружескую беседу в свой кабинет, чтобы узнать его получше? Тем временем Альбус подумал бы о том, как заставить мальчика раскрыть свою истинную магическую силу. Такой молодой человек, как он, не сможет устоять. Его взгляд метнулся к Марлин МакКиннон, которую её подруга вытащила из Большого зала. Возможно, привлечение её каким-то образом заставит мальчика сбросить маску и наконец-то раскрыться?              7 февраля 1976 года              Прошла неделя, прежде чем Гарри, наконец, снова оказался в Тайной комнате и еще раз проверил свои записи и расчеты. Как ни осторожен он был, но проверил каждое из предположений Салазара Слизерина, прежде чем решил действительно провести ритуал. Поскольку, магия Выручай-комнаты могла помешать, Гарри решил вместо неё использовать Тайную комнату. К счастью, сам замок был идеальным местом для его проведения. Каждый камень вокруг него был пропитан магией.              Он взял острый серебряный нож для зелий и опустился на одно колено на холодные каменные плитки. Затем он начал вырезать руны на твердом основании под ним. Схема рун была, пожалуй, самой сложной из всех, с которыми он когда-либо работал, за исключением того, что он видел на маховике времени. Гарри не торопился, дважды проверяя каждую руну, поскольку даже малейшая ошибка могла привести к разрушительным последствиям для его разума, магии или тела.              Спустя более 30 минут он наконец закончил и посмотрел вниз на большую четырехконечную звезду, которую вырезал на камне. Она напоминала ему детей, рисующих мелом на тротуаре. Сложная комбинация рун, словно бесконечные предложения, тянулись от одной стороны звезды к другой. Один только этот проект, вероятно, уже дал бы ему сдать ЖАБА по Древним Рунам.              И все же было важно, чтобы никто никогда не узнал об этом. Если бы Министерство узнало, что он проводил ритуалы, связанные с магией крови, его бы заточили в Азкабан до конца его жизни. Его беспокоило только то, что Карлус и Дорея могут заподозрить, для чего могут быть использованы запрошенные предметы. Ему было неприятно лгать им, но ситуация заставляла это делать.              Когда процесс вырезания рун был закончен, пришло время нанести их и начать ритуал. Гарри сбросил мантию, школьную форму, палочку и все остальное, что было на его теле, кроме маленького серебряного ножа в его ладони. Теперь начиналась самая трудная часть…              Резкая боль пронеслась по телу, когда Гарри поднес нож к запястью и разрезал его. Густая темная кровь потекла по запястью и начала капать на руны. Гарри скривился, проведя рукой по каменным плиткам, пока они не покрылись кровью полностью. Когда поток крови прекратился, работа ещё не была закончена, Гарри повторил то же действие на другом запястье и продолжил.              От потери крови у него закружилась голова, и Гарри почувствовал, как к нему подкрадывается тошнота. Тем не менее, он должен был закончить начатое. Если он прервет ритуал сейчас, последствия могут быть невообразимыми. Через минуту весь рунический массив был покрыт кровью, и мерцал слабым красным светом.              Собрав последние силы, Гарри поднялся на ноги и вышел из звезды, чтобы расставить необходимые ингредиенты. В каждый из углов четырехконечной звезды он положил по одному предмету соответственно. Перо ворона для магии семьи Блэк. Острый коготь грифона — для Поттеров. Длинный клык василиска — для семьи Салазара, и, наконец, густые серебристые волосы фестрала — для его самой древней семьи… Певереллов.              Сегодня ночью одна из них возвысится над всеми остальными. Слизерин был так уверен, что его родословная победит в любой битве. Что ж, сегодня вечером Мать Магия решит, так ли это на самом деле. На грани сознания Гарри расположился прямо в центре рунической схемы и начал нараспев произносить:              — Magia Familia, Vide Et Iudex… Magia Familia, Vide Et Iudex… Magia Familia, Vide Et Iudex…              Семь раз в общей сложности он повторил эту фразу и призвал семейную магию судить его. Каждый раз он чувствовал острую боль во лбу. После последнего повторения Гарри упал на пол, и начал задыхаться. Боль нарастала в геометрической прогрессии, и каждый его нерв словно горел. Это было, несомненно, хуже, чем все, что он испытывал раньше. Даже хуже, чем когда Волдеморт накладывал на него Круциатус.              Почти десять лет прошло с тех пор, как четырнадцатилетний Гарри Поттер столкнулся с этим заклятием на кладбище в Литтл-Хэнглтоне. Он поклялся стать сильнее и никогда больше не позволять жалкому скулежу срываться с его губ. Все это было забыто, когда Гарри закричал, когда боль стала невыносимой. Он желал только одного — чтобы она прекратилась. «Пожалуйста, остановите это…»              Он чувствовал, что его горло охрипло, а веки тяжелеют. Всякая стойкость давно покинула его тело. У него больше не было сил сопротивляться, и он позволил боли полностью поглотить его. Через несколько секунд Гарри потерял сознание…              И обнаружил, что стоит в пустом пространстве. В комнате не было ни потолка, ни стен, ни окон, ни пола. Все было абсолютно черным. Что с ним произошло? Неужели он провалил ритуал? Неужели умер? Внезапно Поттер почувствовал, как что-то густое вырывается из его желудка.              Гарри упал на колени и начал вдыхать. Он делал всё возможное, чтобы удержать то, что пыталось вырваться наружу, внутри себя. Однако это было бесполезно. С ревом, который, должно быть, вырвался из его собственного рта, его челюсть была почти разорвана, и Гарри смотрел, как что-то чешуйчатое и темно-зеленое выходит из его рта.              Гарри в шоке смотрел, как змея, похожая на бесплотного василиска, скользила по воздуху перед ним и набирала высоту, пока не зависла в пространстве над Гарри. Внезапно то же самое чувство вернулось в его желудок, и Гарри снова упал на землю. На этот раз он не пытался подавить это и просто позволил ему пройти своим чередом. Вскоре он с благоговением наблюдал, как из его рта вырвался темно-черный ворон и, хлопая крыльями, стал летать медленными кругами над его головой, избегая василиска.              Тотем семьи Слизерин и Блэк. Значит, следующим должен быть…              И действительно, процесс повторился снова, только к двум другим животным присоединился большой грифон. Теперь оставалось дождаться, когда проявится последний. Гарри закричал, находя утешение в том, что это действительно будет в последний раз. С громким криком из облака дыма, вырвавшегося из его рта, сформировался темно-черный фестрал. Он угрожающе захлопал крыльями и занял свою позицию. И что теперь?              Ответ пришел почти сразу. Фестрал пронесся по воздуху и одним махом настиг Ворона. Гарри в ужасе смотрел, как тотем семьи его бабушки был проглочен одним большим глотком, точно так же как было с крысами.              Одновременно разгорелась битва между грифоном Поттеров и василиском Слизерина. У грифона не было ни единого шанса против многократных смертоносных атак Короля всех змей. Чудовище Салазара разинуло пасть шире, чем Гарри думал, и проглотило грифона.              Теперь началось противостояние, над которым он размышлял с тех пор, как узнал о ритуале. Какая из его родословных одержит верх? Фестрал угрожающе закричал и захлопал кожистыми крыльями, а затем атаковал. Василиск ответил резким шипением. И все же, казалось, он был беспомощен, так как крылатый конь наносил одну глубокую рану за другой своими острыми клыками или острым клювом.              Странная серебристая субстанция вытекала из десятков ран, пока скелетоподобное существо неустанно атаковало своего врага. С последним шипением голова змеи опустилась на землю, а тело застыло. Из клюва фестрала вырвался резкий победный крик, и он расправил крылья в разные стороны, откинув голову назад и встав на задние лапы. Гарри завороженно наблюдал, как знак Даров Смерти появился в виде белого пламени, горевшего на черной шкуре фестрала, прямо над грудью лошади у основания ее кожистой шеи.              — Певерелл… Певерелл… Певерелл… — Шепот фамилии, которую он выбрал для себя, эхом разносился по пустому пространству, словно отражаясь от невидимых стен. Магия самой древней семьи Британских островов в нем оказалась выше всех остальных. Слабая улыбка появилась на уголках его губ. Затем Гарри отбросило назад, и все вокруг погрузилось в кромешную тьму.              8 февраля 1976 года              Гарри со стоном заставил себя открыть веки. Его тело ощущалось так, словно он тренировался неделю подряд, без перерыва. Почему было так холодно? Он почувствовал под собой шершавую каменную плитку, и в памяти всплыли воспоминания о том, что должно было произойти. Он ожидал, что черный Фестрал будет стоять над поверженным врагом прямо рядом с ним.              Гарри медленно поднялся на ноги и понял, что он всё ещё голый. На руках и коленях он подполз к маленькому столику, где лежали всё его вещи, включая палочку и кольцо. Почему-то казалось, что они взывают к нему, призывая прикоснуться.              Волна свежей энергии прокатилась по его венам, когда его пальцы сомкнулись вокруг тонкой рукоятки Старшей палочки. Надевание Кольца обратно на палец произвело на него аналогичный эффект. Но это было ещё не все. Кольцо выглядело по-другому… Оно по-прежнему было толстым и золотым, но драгоценный камень больше не был бесплотно-черным, а имел сильные белые вкрапления по бокам.              Кроме того, изменился символ в центре кольца. На нем больше не было грубой резьбы Даров Смерти. Вместо этого на груди появился маленький фестрал со сверкающими изумрудами в качестве глаз и золотой инкрустацией, которая гораздо более подробно изображала герб Певерелла. Изменения были настолько заметны, что оно уже почти не напоминало Кольцо Гонтов.              Гарри отбросил множество вопросов в сторону, снова облачился в мантию и наложил на себя согревающие чары. В этот момент он понял, что его магия ощущается несколько иначе. Это было трудно описать, но, возможно, слова — сильнее — точно передают это ощущение?              Гарри вспомнил указание Салазара как можно скорее проверить результат ритуала. Каким-то образом он уже знал, что всё получилось, но это должно было стать последним доказательством. Он медленно поднес Бузинную палочку к горлу:              — Coniuro Familiam Magicae!              Жар вырвался из легких Гарри и пронесся по его горлу. Оно на время лишило Гарри зрения, когда черноватое пламя с ревом вырвалось из его рта и зависло перед ним, прямо в центре Комнаты. Затем оно скрутилось и превратилось в темно-черного фестрала, примерно такого же роста, как и его реальный аналог. Гарри перевел взгляд с его белых глаз на верхнюю часть груди, где на черной коже был глубоко вырезан герб семьи Певерелл.              Гарри удовлетворенно усмехнулся. Это было окончательное доказательство того, кто из предков победил. Он мог быть змееустом и, конечно, гордился тем, что в его жилах течет кровь Блэков и Поттеров. Однако, прежде всего, он был последним Певереллом!              10 февраля 1976 года              Марлин чувствовала себя неловко, стоя так близко к нему, цепляясь за его руку, как слабая маленькая девочка. Она сморщила нос от отвращения. Певерелл, безусловно, был прав, когда говорил, что нельзя пропускать душ только потому, что умеешь пользоваться очищающими чарами. Марлин заставила себя не хихикать при этом воспоминании. Ночь только начиналась, чтобы уже сейчас иметь неприятности с будущим суженым.              — Мисс МакКиннон, как хорошо, что вы присоединились к нам сегодня вечером. Входите, входите! — Слизнорт поприветствовал её так же восторженно, как и всегда.              — О! И я вижу, вы привели с собой пару, — Взгляд профессора переместился налево: — Рад видеть вас на одном из моих небольших собраний, Рабастан. Я не знал, что вы и мисс Маккиннон, как это сейчас называется у молодежи… встречаетесь?              Марлин скривилась при этой мысли. Она могла представить себе десятки вещей, которые она предпочла бы делать, чем быть в сопровождении Лестрейнджа на одном из званых ужинов Слизнорта. Профессор жестом пригласил их войти и провел в отдельную комнату в своем кабинете, где уже находились некоторые из его любимчиков.              — Ты будешь вести себя хорошо сегодня вечером, МакКиннон, — прошипел Рабастан ей на ухо, и Марлин поморщилась, когда его неприятный запах изо рта заполнил ее ноздри.              — Я хожу на эти вечеринки раз в месяц с третьего курса, мой дорогой Рабастан, — Марлин холодно улыбнулась: — Тебе не стоит беспокоиться обо мне.              Они подошли к столу, и Марлин рассмотрела других студентов в комнате. Она сразу заметила рыжие волосы Лили Эванс. В компании Рабастана она не могла заметить присутствие магглорожденной, поэтому она проигнорировала короткий кивок другой девушки и прошла мимо нее.              Марлин увидела Белби, Эйвери, Блэка, Боунс, Эббота, Макмиллана и еще нескольких человек, которых пригласили за их талант, например, Снейпа и Эванс. Большинство присутствующих студентов были либо из Слизерина, либо из Рейвенкло. Дело не в том, что в других факультетах не было способных студентов, просто они ценили будущие связи и такие мероприятия, как это, гораздо меньше, чем остальные два факультета.              Она мельком взглянула на себя в одно из высоких зеркал на стене. Она выглядела так же великолепно, как и всегда для этих мероприятий. Ее белокурые локоны были уложены в высокий пучок, который обнажал бледную гладкую кожу шеи и позволял ей надеть новые серьги, подаренные тетей. Длинное темно-красное платье облегало её тело во всех нужных местах и великолепно подчеркивало её изгибы.              Марлин решила не отказываться от платья, несмотря на то что Лестрейндж будет на нее глазеть. Пока тот держал свои руки при себе, все было бы в порядке. Черные каблуки прибавили ей несколько сантиметров и уменьшили разницу в росте между ней и Лестрейнджем, к большому неудовольствию слизеринца. Но что он собирался с этим делать? Бежать к маме и жаловаться на свой рост? Попросить ее ходить босиком?              — Ну, почти все здесь, — просиял Слизнорт: — Мы только ждем…              В этот момент кто-то постучал в дверь кабинета. Она с любопытством подняла бровь, а Слизнорт поспешил к двери так быстро, как только позволяли его короткие ноги. Марлин вздохнула, когда дверь распахнулась, открывая высокорослого, широкоплечего парня с изумрудно-зелеными глазами — Гарри Певерелла. Эта ночь могла закончиться только катастрофой…