Fairborn Adventures

      14 февраля 1976 года              Гарри покинул «Три метлы» и направился по заснеженной дороге к совятне Хогсмида. У него было готово письмо для Гринготтса, однако главная причина ухода из паба была иной: Гарри не вполне доверял себе, что не подойдет к Лестрейнджу и не набьет ему морду за то, как он обращался с Марлин на свидании. Бедная девушка определенно заслуживала лучшего, и то, что она так страдала, только усиливало его агрессию, чем дольше он наблюдал за происходящим.              То, как Лестрейндж смотрел на неё, хвастаясь при этом, как будто он сделал что-то значительное, чтобы заслужить её. Гарри мог только молиться, чтобы поскорее настал день, когда Марлин больше не будет связана с этим инбредным ублюдком тем соглашением об ухаживании, которое подписал её отец. Если бы только дела с лордом МакКинноном пошли немного лучше, то Гарри мог бы лично представить себя после суда.              Но, опять же, до сих пор все просто предполагали, что Гарри чистокровный, из-за его фамилии. Только Поттеры знали, что он полукровка, поскольку его мать была магглорожденной. Он не был уверен в реакции Марлин, но, если ей будет важен его кровный статус или она начнет плести фанатичную чушь, значит, она всё равно не та самая девушка.              А вот её отец — совсем другое дело. Лорд МакКиннон, скорее всего, никогда не примет его в качестве подходящего партнера для своей дочерью просто из-за его кровного статуса. В конце концов, Гарри мог иметь громкое имя и быть магически сильным. Однако он не имел никакого реального политического влияния, был практически без гроша в кармане, даже если бы начал продавать кое-какие материалы из Выручай-комнаты, но его кровный статус, вероятно, рано или поздно всплыл бы наружу…              Его разочарование ситуацией только росло, пока он топал по снегу к небольшому холму, на котором стояла совятня. Как студенту, отправка конверта обычного размера была бесплатной или покрывалась его платой за обучение, поэтому он просто взял ближайшую сову и привязал письмо в Гринготтс к её лапке. Он неохотно повернулся к выходу, но тут дверь распахнулась. Бузинная палочка мгновенно оказалась в его ладони, направленная на слегка покрасневшее лицо одного из немногих людей, которых он меньше всего ожидал здесь встретить.              Тот вскрикнул от удивления, увидев его прямо за дверью, и чуть не споткнулся, пытаясь не врезаться лицом в его палочку. Длинные медово-светлые локоны завихрились в холодном воздухе, когда она резко остановилась, её розовый нос почти касался кончика тонкого бледного дерева.              — Марлин? — с беспокойством спросил Гарри и опустил свою палочку: — Что ты здесь делаешь?              — Гарри! — Она пыталась перевести дыхание, положив каждую руку на бедра и тяжело дыша. Должно быть, она либо пробежала марафон, либо куда-то очень спешила. Её щеки и нос были розовыми от холода и ветра. Милый берет, который он видел на ней сегодня утром, был засунут в мантию. Толстый шарф был свободно повязан на шее. Были надеты только варежки. Должно быть, она уходила в спешке…              — Отдохни немного, Марлин, — Гарри закрыл оставшееся между ними расстояние и ласково похлопал ее по спине: — Расскажи мне, что происходит, как только почувствуешь себя лучше, хорошо?              Она кивнула и сделала еще несколько глубоких вдохов:              — Я пришла предупредить тебя, Гарри. Они хотят что-то сделать…              — Кто хочет что-то сделать Марлин? — Гарри мгновенно насторожился, и его глаза сузились. Он положил обе руки ей на плечи, пристально глядя на неё: — Кто?              — Лестрейндж и другие слизеринцы! — быстро сказала она: — Они готовили что-то всю неделю, и когда увидели, что ты уходишь один, они воспользовались этим шансом, чтобы приготовить ловушку!              — Сколько у нас времени? — спросил Гарри, обдумывая возможные пути отхода и тактику против превосходящим числом противников.              — Возможно, две минуты, — ответила Марлин с большими глазами, которые говорили о том, как она нервничает: — Он собирал своих друзей, прежде чем отправиться за тобой, поэтому у меня было время, чтобы опередить их.              — Они увидят твои следы на снегу, — проговорил Гарри: — Если они достаточно умны, то увидят, что две тропинки ведут на холм, и ни одна не ведет обратно вниз. Они поймут, что нас двое, — добавил он, подойдя к маленькому окну и выглянув наружу. Внизу, у подножия холма, он увидел группу из почти дюжины студентов, идущих к ним: — Они уже здесь.              — Я помогу тебе, Гарри! — Марлин решительно кивнула. Она сняла варежки и достала из-под мантии свою палочку, чтобы подчеркнуть свое заявление.              — Ты уверена в этом? — Гарри пристально посмотрел в ее льдисто-голубые глаза, ожидая любых признаков сомнения или неуверенности: — Если ты сделаешь это, твой отец узнает об этом, и пути назад уже не будет.              Он увидел, как за ее большими голубыми глазами поворачиваются маленькие шестерёнки, но решимость не исчезла. Вместо этого она сделала еще один шаг вперед, встала на цыпочки и нежно поцеловала Гарри в щеку, что длилось, пожалуй, чуть дольше, чем первый поцелуй:              — Если ты вытащишь нас обоих отсюда невредимыми, то, возможно, ты даже получишь нормальный поцелуй, Певерелл.              Гарри поборол глупую ухмылку:              — Вот и вся мотивация, которая мне нужна, чтобы надрать им задницу, — Он снова выглянул в окно: — Слушай внимательно! Вот что мне нужно, чтобы ты сделала!              — Ты останешься здесь внутри! — заявил Гарри: — Я сделаю тебя незаметной, чтобы ты могла избежать их, если они проникнут в совятню. А я тем временем выйду наружу и выведу их из строя одного за другим. Понятно?              Она коротко кивнула, Гарри коснулся Бузинной палочкой её светлой головы и увидел, как она почти полностью исчезла из виду. Применять дезиллюминационные чары на ком-то другом никогда не получалось так же хорошо, как если бы ты делал это на собственном теле. Просто легче было представить себе результат и сосредоточиться на намерении. Тем не менее, слегка дрожащая Марлин укрылась за винтовой лестницей, ведущей к совам, и только ее палочка была направлена наружу.              Гарри применил то же самое заклинание на себе и открыл окно в задней части совятника, чтобы выйти наружу. Единственной проблемой для него были большие следы, которые он оставил на снегу, но с этим он практически ничего не мог поделать. Обойдя вокруг здания, он услышал голоса нападавших, которые доносил ветер:              — Помни, цель — избить его так сильно, чтобы он не мог сражаться. Мы не будем его убивать! Я только что послал сообщение Люциусу, чтобы он мог официально объявить дату дуэли, через несколько дней.              Так это и был их план? Гарри стиснул зубы, чувствуя, как внутри него нарастает адреналин. Подобной жажды крови он не испытывал со времен битвы за Хогвартс. Ничто не доставило бы ему большего удовольствия, чем просто выйти на улицу и произнести пару смертельных проклятий. Но это было не самое разумное решение, не так ли? Не стоило рисковать исключением из школы или даже мизерным шансом, что его отправят в Азкабан.              Дамблдор и так наблюдал за ним, а у большинства из этих мальчиков, несомненно, есть отцы или родственники в Визенгамоте. Кроме того, убив их, он станет главной мишенью для Волдеморта, что было неразумно в данный момент времени. Нет! Вместо этого он просто сделает с ними то же самое, что они собирались сделать с ним. Нанесет им серьезные увечья.              Первое лицо выглянуло из-за холма, и Гарри мгновенно начал действовать. Яркое отбрасывающее заклинание вылетело из кончика Бузинной палочки и с невероятной скоростью устремилось к первому противнику, которого Гарри сразу узнал, как Роберта Монтегю. При столкновении с его грудью юношу отбросило с ног на несколько метров назад, где снег смягчил его падение. Тем не менее, он не поднялся на ноги.              — Щиты! — прорычал Лестрейндж, и сразу прозвучало несколько криков «Protego», все они были направлены в ту сторону, откуда прилетело первое заклинание. Гарри решил немного развлечься и быстро взмахнул своей палочкой. Вокруг него начали формироваться снежки, и он заморозил их в слой льда, превратив в опасное оружие. Он снова взмахнул палочкой в воздухе, и более 20 шарообразных снарядов со свистом пронеслись по ветру. Белые снаряды либо врезались в щиты слизеринцев, либо сталкивались с их телами, что приводило к болезненным крикам, сильным ушибам и, судя по звуку, даже к нескольким переломам костей.              — Где он? — тревожно крикнул Томас Эйвери: — Кто-нибудь видит его?              — Выходи, трус! — крикнул Лестрейндж, но его просьба была встречена лишь холодным смехом Гарри, донесенным до них ветром: — Ты слабак, Певерелл! Выходи уже, покажись!              Гарри спокойно обошел их, держась на таком расстоянии, чтобы им было трудно заметить его следы на снегу. Теперь он был прямо за ними:              — Levicorpus! — прошептал он.              Чары, которые, скорее всего, еще не были изобретены в этом времени, подтянули Эвана Розье за лодыжки и заставили его висеть в воздухе над его друзьями. Медленно, но верно слизеринцы начали паниковать. Несколько из них изо всех сил пытались спустить кричащего Розье вниз, но никто из них не знал контрпроклятия этого странного заклинания. Гарри левитировал его немного выше и внезапно бросил на двух других слизеринцев.              К этому моменту они повернулась спиной к совятне, о чем, должно быть, догадалась Марлин, так как услышала голоса. Вдруг ярко-красный луч пронесся по воздуху и попал в другого слизеринца, который упал без сознания.              — Оставьте его! — прорычал Лестрейндж, когда один из его друзей попытался привести в чувство оглушенного.              — Их двое! — Эйвери всё правильно понял: — Мы должны укрыться в совятне!              Гарри выругался. Марлин, может, и была довольно способной для пятого курса, но против семи слизеринцев у нее не было никаких шансов. Нападающие опустили щиты и помчались вверх по холму к совятне. Гарри ударил одного из старших мальчиков по ногам костедробителем а затем простым оглушающим заклинанием вывел его из строя. Марлин остановила другого, связывающими чарами. Однако теперь они почти достигли двери в Совятню: Марлин была внутри одна, а Гарри почти в 30 метрах позади них.              Гарри отчаянно пронзил своим намерением тонкий кусок дерева на своей ладони и пожелал чего-то… чего угодно, что помешает им добраться до неё.              Знакомый всплеск магии пронзил его, когда он горизонтально взмахнул Бузинной палочкой. К его изумлению, палочка прочитала его намерение как по книге и исполнила его. В небо, словно фонтан, поднялась стена черноватого пламени. С опасным шипящим звуком оно растопило снег вокруг себя. Слизеринцы испуганно вскрикнули и не осмелились приблизиться к стене пламени ближе, чем на два метра.              Гарри не узнал магию, которую он применил, но сейчас было не время беспокоиться об этом. Ещё двое противников упали после того, как Гарри произнес цепочку заклинаний, состоящую из оглушения, обезоруживающих и откидывающих чар отчего их черепа, с хрустом, ударились друг о друга.              Теперь оставалось справиться только с тремя противниками. Гарри бросился вверх по склону, преодолевая последние несколько метров, и по пути отменил чары невидимости. Было правильно, что Мальсибер, Роули и особенно Лестрейндж удостоились чести увидеть лицо человека, который расправился с ними.              — Певерелл! — в ярости прорычал Лестрейндж, увидев, как его лицо появляется из воздуха. Три режущих проклятия были посланы в сторону Гарри, и он без труда увернулся от них. Последовавшие за ними костедробительные и взрывные проклятие были отбиты почти лениво. По взмаху палочки Гарри лужица расплавленного снега рядом с его стеной пламени превратилась в крошечные тонкие ледяные шипы размером с иголку. Еще один взмах — и дюжина шипов устремилась на трех оставшихся слизеринцев.              Сила заклинания была настолько велика, что они без труда пробили толстую одежду и вошли в контакт с кожей, пустив кровь. Лестрейндж был единственным, кто успел вовремя создать щит и защититься от атаки. Двое его друзей упали на колени от боли.              К этому времени в стене черноватого пламени уже не было необходимости. Гарри не знал точно, что нужно сделать, но палочка в его ладони дала ему понять, что простого взмаха вниз будет достаточно. Как только барьер исчез, в дверях совятника появилась блондинка. Оставшиеся друзья Лестрейнджа, которые всё ещё корчились от боли на земле, упали из-за двух оглушающих заклинаний её палочки.              «Она тренировалась?» Гарри был весьма впечатлен.              — Отлично, Марлин!              Глаза Лестрейнджа чуть не вылезли из глазниц, когда он услышал имя девушки, за которой ухаживал:              — ТЫ! Ты заплатишь за свое предательство, гребаная шлюха! — Он зарычал и закружился, подняв свою палочку. Взмах Бузинной палочки, и земля под слизеринцом развернулась на 180 градусов, заставив его повернуться спиной к Гарри, а не к девушке.              — CRUCIO! — закричал Лестрейндж. Проклятие, предназначенное для Марлин, направилось к Гарри, который действовал чисто инстинктивно.              Он слышал, как Марлин выкрикнула предупреждение, но он был более чем готов к Непростительному. Один снежок взвился с земли и перехватил заклинание в воздухе. Следующий снежок покрылся слоем льда и попал в челюсть слизеринца, вывихнув ее при ударе. Последовавшее за ним костедробительное проклятие раздробило большинство костей в руке Лестрейнджа и лишил его возможности действовать дальше.              — Неприятное проклятие… — Гарри покачал головой. Бузинная палочка пылала гневом и требовала наказания, но Гарри усмирял ее, как мог. Как и Волдеморт на кладбище, Гарри направил палочку вперед, полагаясь только на свое намерение. Лестрейндж споткнулся и упал на колени, всё ещё сжимая сломанную руку с палочкой. Темная кровь капала с его губ, окрашивая снег перед ним в красный цвет.              — Я был бы в полном праве убить тебя. Однако с меня только что сняли некоторые обвинения, и мне бы не хотелось снова оказаться в зале суда так скоро, — Он поборол раздражение и призвал палочку Лестрейнджа, но отбросил её на несколько метров.              — Он наложил на тебя Непростительное, Гарри! — прорычала Марлин, выходя из входа в совятню и направляясь к нему.              — И он за это заплатит, — Гарри уверенно прошел оставшееся расстояние, чтобы встретить её на полпути и заключить в свои объятия: — Ты в порядке? — спросил он с легким беспокойством.              Она просто кивнула ему в грудь, когда он погладил её по спине и, прислонившись к нему, позволил ей сделать несколько глубоких вдохов.              — Ты была великолепна, Марлин. Я не могу выразить, как горжусь тобой.              Конечно, этот благостный момент был прерван холодным смехом Лестрейнджа, который стоял на коленях на полу, тяжело пыхтя.              — Ты даже не представляешь, что ты только что сделал, Певерелл, — Он сплюнул комок крови и продолжил говорить, как мог, со сломанной челюстью: — Ты разозлил того, кто сломает тебя, как ветку. Теперь он придет за тобой…              Гарри скривился, понимая, что Лестрейндж был прав. Из-за его действий, Волдеморт, несомненно, проявит к нему ещё больший интерес.              — О чем он говорит, Гарри? — нервно спросила Марлин, отстраняясь от Гарри.              — Пока не о чем беспокоиться, — пренебрежительно ответил Гарри: — Давай уйдем отсюда.              — Мой отец… — Лестрейндж сплюнул кровь: — Мой отец узнает об этом, МакКиннон, ты, сука, предательница крови! И ты, блядь, заплатишь за это, как только станешь моей!              Через секунду в руке Марлин оказалась палочка, и из её кончика вырвался ярко-синее заклинание. Он попал в пах Лестрейнджа, и даже Гарри дернулся и скривился, увидев болезненную реакцию:              — Это было замораживающее заклинание?              — Да, и я бы сказала, что попала довольно точно. Даже если я уверена, что это была очень маленькая мишень… — с гордой ухмылкой сказала Марлин. Она огляделась вокруг: — Что мы будем делать со всеми остальными?              Гарри рассмеялся:              — Пусть вот он разбудит их, если будет работать достаточно быстро, они могут не замерзнуть до смерти.              — И он вряд ли сможет рассказать учителям, потому что сам наложил Непростительное, — Марлин мрачно кивнула: — Мне это нравится!              — Я же говорил, что стремлюсь угодить тебе, помнишь? — усмехнулся Гарри, шагнув к ней и протягивая ей руку: — Не позволите ли вы мне сопровождать вас обратно в деревню, миледи? Возможно, я также смогу сопровождать вас?              — Мне бы очень этого хотелось, мистер Певерелл, — Она соединила их руки и позволила вести вниз по холму.              — На самом деле теперь наследник Певерелл, миледи, — Гарри с ухмылкой посмотрел на нее и был встречен самой веселой улыбкой: — Но, возможно, я сделаю для вас исключение.              — Ну, наследник Певерелл… — Марлин замедлила шаг, пока они не остановились. Она сверкнула на него большими голубыми глазами и сделала уверенный шаг вперед: — Если я правильно помню, я обещала награду…              — Действительно, обещала… — с ухмылкой кивнул Гарри кивнул: — В конце концов, только благодаря тому, как сильно твоя обещанная награда мотивировала меня, я смог выстоять против стольких противников…              — Вот здесь ты должен просто заткнуться и позволить мне уже поцеловать тебя, — Марлин игриво закатила глаза, закрывая оставшееся расстояние между ними, обвила его шею руками и прижалась губами к его губам.              Сердце Гарри триумфально заколотилось. Ее губы были невероятно мягкими, они двигались против его губ в идеальной гармонии. Гарри, возможно, целовал свою долю девушек, но ни один из этих опытов не мог сравниться с тем фейерверком эмоций, который взорвался в его мозгу и заставил забыть обо всем вокруг.              Больше не было ветра… Не было больше ни холода, ни снега. Не было больше мыслей ни о слизеринцах, ни даже об угрозе Волдеморта. Все, что имело значение, — это белокурая ведьма в его объятиях, которая удовлетворенно вздыхала даже после того, как их губы оторвались друг от друга слишком рано, если спросить у Гарри.              Он смотрел на нее в восхищении от того, что они только что разделили друг с другом, и от искры, которую она, должно быть, тоже почувствовала. Её губы всё ещё оставались слегка приоткрытыми. Небольшой румянец на её щеках только подчеркивал красоту. Должно быть, за последние несколько секунд ее глаза стали еще больше, потому что Гарри полностью заблудился в них.              Ни один из них не произнес ни слова, они просто держали друг друга. Его руки лежали на ее мягких бедрах, её — на его шее, играя с волосами. Затем Гарри тяжело вздохнул, его голос слегка охрип:              — Это было… — У него не было слов, и он даже не мог описать то, что чувствовал.              — Вау… — закончила за него Марлин с веселым блеском в глазах: — Невероятно… Я должна была сделать это гораздо раньше.              Она выглядела привлекательной, но Гарри решил не торопить события. Это было слишком серьезно, чтобы быть просто интрижкой. Кроме того, он всё ещё был значительно старше её и хотел, чтобы их отношения развивались с удобной для неё скоростью. Он поборол желание снова поцеловать её и просто, усмехнувшись, протянул ей руку:              — Я всегда готов это повторить, если возникнет такая необходимость.              Она густо покраснела, но, тем не менее, рассмеялась:              — Приятно слышать. Однако я предлагаю сделать покупки прямо сейчас.              — Полностью согласен, — Гарри кивнул и пошел по дороге.              Хогсмид              — Что Лестрейндж имел в виду, Гарри? — Марлин задала вопрос, о которым она лишь на время забыла во время их поцелуя: — Кто придет за тобой?              Гарри вздохнул, и она почувствовала, как напряглась его рука, когда они топали по снегу:              — Не исключено, что Лестрейндж и его друзья или, по крайней мере, их семьи являются частью нового, поднимающего голову движения чистокровных. Точнее, группы, называющая себя Пожирателями смерти…              Дрожь пробежала по позвоночнику Марлин. Она слышала как люди шептались о них, но Пожиратели, до сих пор не показали себя:              — Ты думаешь, они будут преследовать тебя?              Он рассмеялся, несмотря на всю серьезность ситуации:              — Я уже разозлил нескольких из них во время моего суда. Я уверен, что был у них на примете с того момента, как выступил против слизеринцев старшего курса после праздника. Однако теперь они также знают, что у меня не просто громкое имя. Эти мальчишки могут быть в крови и синяках, но они будут помнить, что именно я их унизил. Это значит, что у меня — громкое имя и я умело владею палочкой. Это делает меня мишенью… — Он запнулся.              — Но Лестрейндж говорил об одном человеке, а не о группе, — заметила Марлин.              — У этой группы есть лидер; я уверен, что ты уже слышала о нем… — Гарри вздохнул: — Имя Волдеморт, тебе знакомо?              Марлин невольно вздрогнула, услышав имя, которое большинство людей не осмеливались даже прошептать:              — До сих пор я слышала о нем только слухи… Предполагается, что он очень могущественный. Примерно год назад на поместье Огденов было совершено нападение. Тиберий Огден был единственным выжившим. По его словам, один волшебник преодолел его защиту и сжег все поместье заклинанием под названием Адское Пламя. Говорят, это был он…              — Звучит довольно правдоподобно, — Гарри просто кивнул, казалось, он не был впечатлен: — Адское Пламя требует исключительного контроля и силы для эффективного применения. Он был бы одним из очень немногих волшебников, что мог его использовать.              Марлин не стала спрашивать, откуда он так много знает о таком темном заклинании.              — Почему ты не испугался? — спросила Марлин, широко раскрыв глаза: — Если этот человек узнает о тебе…              — О, я уверен, что он уже очень хорошо осведомлен обо мне… — Гарри усмехнулся: — Но пока я остаюсь в Хогвартсе, он ничего не сможет сделать, кроме как послать за мной своих маленьких приспешников. Против них я прекрасно справлюсь…              — Просто прекрасно… — фыркнула Марлин: — Ты был великолепен, Гарри, — она подняла на него глаза: — Я никогда не видела, чтобы кто-то сражался так, как ты, даже мои братья. Ты как будто предугадывал каждое движение и заклинание, которое они бросали в тебя. А как ты использовал свое окружение! Это было так креативно и в то же время так просто… Где ты научился так сражаться?              — Во время моего обучения, до Хогвартса, мне нужно было этому научиться, — неопределенно ответил он.              Марлин отчаянно хотелось узнать об этом побольше, но она заставила себя вернуться к более важной теме:              — А как же дуэль с Люциусом Малфоем? Это ведь была единственная причина, по которой они напали на тебя?              Гарри усмехнулся:              — Хотя я уверен, что Лестрейндж уже давно хотел направить на меня свою палочку, они действительно напали на меня, чтобы обеспечить Люциусу победу. План был не так уж плох, но теперь мы используем его в своих интересах.              — Что ты имеешь в виду? — спросила Марлин, заметив на долю секунды вспышку изумрудно-зеленого огня в его глазах.              — Потому что прямо сейчас сова направляется к Люциусу Малфою, чтобы сообщить ему о нападении на меня. Малфой, несомненно, полагает, что почти дюжина его друзей сможет справиться со мной. Мы знаем, что их целью было нанести мне травму… Достаточно серьезной раны, чтобы я проиграл ему. Теперь он назначит дуэль как можно быстрее, чтобы у меня не было времени на исцеление, — Он усмехнулся, глядя на неё: — Не удивлюсь, если завтра утром за завтраком я получу послание от Малфоя.              — Ты готов к нему? — Марлин нахмурилась: — Я имею в виду, я видела твои навыки, но Люциус Малфой находится на другом уровне, чем Рабастан и его друзья-идиоты. И также, будет разрешено использовать Непростительные, — Она тяжело сглотнула, стараясь не думать о том, что могло бы произойти, если бы Гарри не перехватил Круциатус Рабастана.              — Я уже встречал таких людей, как Люциус… — объяснил Гарри со знающей ухмылкой: — Они только говорят, но ничего не могут сделать. И в отличие от него, я не буду недооценивать своего противника. Несомненно, он будет так разъярен, когда наконец-то сразится со мной, что не будет контролировать свои эмоции и действия.              — Почему это? — с любопытством спросила Марлин.              — Из-за моей маленькой выходки с Нарциссой, его невестой, — Гарри пожал плечами: — Ему это определенно не понравилось.              — О… — голос Марлин затих. Странное чувство закралось в ее душу, когда перед глазами мелькнуло воспоминание о том, как Гарри целует другую девушку. Это была ревность? Она прочистила горло: — Давайте, пожалуйста, не будем об этом говорить.              — Я прошу прощения, — Гарри посмотрел на нее сверху вниз и ласково сжал руку в варежке: — Это было довольно бесчувственно с моей стороны.              Они продолжали идти в комфортном молчании, пока сердце Марлин не начало биться быстрее, а ее хватка на руке Гарри не усилилась, когда они достигли окраины деревни. Тем не менее, она коротко кивнула Гарри, когда он бросил на неё вопросительный взгляд. Ее сверстники знали, что за ней ухаживает Лестрейндж, и, несомненно, задали бы вопрос, почему её сопровождает другой мальчик. Однако никто из них не знал о том, на какой стадии находятся ее отношения с Гарри. Поэтому то, что они делали, можно было просто объяснить формальной вежливостью между двумя древними семьями.              К счастью, большинство улиц были пусты. Холодная погода побудила большинство её сверстников провести время в деревне в одном из многочисленных магазинов или пабов, таких как «Три метлы».              — Мои друзья могут забеспокоиться, что я так долго не могу отправить сову, — упомянул Гарри: — Ты не возражаешь, если мы посетим «Три Метлы», чтобы сообщить им, что с нами все в порядке? Я знаю, что это более публично, так что если ты не…              — Нет, все в порядке! — решительно заявила Марлин: — Сейчас ты просто сопровождаешь меня, как и после вечеринки у Слизнорта. Возможно, там мы найдем и Флоренцию… Она собиралась пойти с одноклассниками.              — Звучит неплохо, — Гарри кивнул и повел ее по дороге к самому популярному пабу в деревне. К этому времени случайные покупатели заметили их и быстро повернулись к своим друзьям, и начали тихо перешептываться. Марлин не знала, что заставит слухи в Хогвартсе распространиться быстрее: Тот факт, что Марлин МакКиннон появилась на публике с мальчиком, который не был тем, кто ухаживает за ней, или тот факт, что Гарри Певерелл, похоже, остепенился и пригласил девушку на свидание.              — Это так раздражает, — фыркнула Марлин, изо всех сил стараясь не замечать пристальных взглядов: — Как ты все время это игнорируешь?              — Просто через некоторое время к этому привыкаешь, — Гарри пожал плечами и потянулся к ручке двери в паб. Как раз перед тем, как его рука коснулась ручки, дверь дернулась назад, и Джеймс Поттер чуть не столкнулся с ним.              — Гарри! Слава Мерлину, ты в порядке! — Поттер вздохнул с облегчением: — Мы уже думали, что змеи добрались до тебя.              Позади него появились Блэк, Люпин, Петтигрю и даже Эванс и её подруга МакДональд, которые одевались, чтобы выйти из паба:              — Они действительно добрались до меня, но на этот раз принцесса спасла рыцаря, — Гарри рассмеялся, за что получил локотком от Марлин.              — Что? — с замешательством спросил Поттер, затем его взгляд остановился на ней: — Я рад, что с тобой все в порядке, но что именно произошло, приятель?              — Может быть, мы можем вернуться за столик и немного поболтать? — предложил Гарри и посмотрел на нее.              Марлин нахмурилась. Появляться на людях с Поттером и Блэком было для неё опасно. Может, они и чистокровные, но её собственный отец давно порвал связи с лордом Поттером, а Сириус Блэк был чёрной овцой в очень уважаемой семье. Люпин и Петтигрю были полукровками, поэтому с ними она обычно даже не разговаривала. Но самой большой проблемой были Эванс и Макдональд.              Отец никогда не простил бы ей, если бы её увидели с кем-то из них публично. Особенно сейчас, когда общественное и политическое положение Гарри достигло своего апогея, она могла бы убедить отца, что он лучший кандидат, чем Лестрейндж. Однако лорд МакКиннон никогда не позволит своей дочери выбрать мальчика, если это приведет к тому, что она будет общаться с грязнокровками и магглорожденными.              Она знала, что группа студентов наблюдала за ней, когда ее глаза перебегали с Гарри на Эванс и обратно на Гарри. Выражение его лица мгновенно испортилось, и блеск в глазах сменился легкой хмуростью, разочарованием и болью. Марлин знала, что стратегически это было правильным решением. Она должна была сосредоточиться на долгосрочной цели, но поймет ли это Гарри?              — Мне жаль, — Марлин скривилась и разжала руки: — Я просто пойду к… — Она запнулась и отвернулась, прежде чем его неверящий взгляд смог ранить её ещё больше.              — Она такая же фанатичная, как и все остальные… — Марлин услышала фырканье Эванс, когда на глаза навернулась первая слеза.