Fairborn Adventures

      1 сентября 1976 года              — Я так по тебе скучала! — Пара сильных рук сжала её, а прямые светло-каштановые волосы на время закрыли обзор.              — Я тоже рада тебя видеть, Фло, — Марлин ответила взаимностью на объятия: — Как дела в Штатах?              Брюнетка ослабила объятия и потянула Марлин в купе. Ее глаза загорелись:              — Это было фантастически! У папиного двоюродного брата есть очень красивый пляжный домик во Флориде. Я проводила все свое время, плавая, загорая и флиртуя со всеми милыми местными парнями. Им нравился британский акцент.              — Бедные мальчики, — пробормотала Марлин. Быстрый взгляд в окно подтвердил, что экспресс покинул Кингс-Кросс и уже на пути в Шотландию. Её предпоследний год официально начался. Марлин взмахнула палочкой и подняла свой чемодан в багажное отделение: — Но я могу сказать, что ты загорела. Ты очень хорошо выглядишь, Фло.              — Да, да — спасибо… — Девушка закатила глаза и жестом указала на место рядом с собой: — …Но хватит обо мне. Как прошли последние несколько недель твоего лета? Случилось ли что-нибудь интересное с Гарри?              Марлин захихикала от удовольствия. Конечно, именно это и был бы её первый вопрос. Флоренция была убита горем, когда они узнали, что не смогут общаться в течение последних четырех недель каникул. Океан был слишком большим расстоянием для совы, а пересылка писем стоила невероятно дорого.              Она прикусила нижнюю губу, вспоминая то время.              — Всё было прекрасно. Мы виделись практически каждый день, — ее губы изогнулись вверх: «И мы очень хорошо узнали друг друга…»              — Что это за ухмылка? — Флоренция обвиняюще посмотрела на неё: — Вы, ребята, что-то сделали, не так ли? — Она вздохнула, и ее голос перешел на шепот: — Вы уже сделали это? Как это было?              — Моргана, нет! — Глаза Марлин метнулись к двери, чтобы проверить, действительно ли она заперта: — Мы ещё не зашли так далеко. Но уже близко… — добавила она с лукавой усмешкой.              — Марлин Элизабет МакКиннон, маленькая гарпия! — Её лучшая подруга перестала дышать от удивления: — Кто бы мог подумать, что из нас двоих ты первая решишься на такой шаг с мальчиком. Что случилось с моей милой подружкой, которая погрязла в учебе настолько, которую не волновало ничего, кроме уроков, книг и ее будущей карьеры?              — Я знаю, знаю, — Марлин покачала головой, и негромко хихикнула: — Не то чтобы раньше всё было очень просто, но так много изменилось с тех пор, как Гарри присоединился к нам в прошлом семестре. Я с трудом могу представить, какой была бы моя жизнь сейчас без него.              Должно быть, мечтательное выражение застыло на ее лице, потому что Фло одарила ее знающей улыбкой:              — Он тебе действительно нравится, не так ли?              — Да, — Марлин проглотила комок в горле и слегка покраснела: — И он сказал мне, что любит меня две недели назад…              — Как ты думаешь, это было искренне или просто чтобы залезть тебе в трусики? Ты же знаешь, какими бывают мальчики, — Флоренция подняла бровь.              — Мы говорим о моем Гарри, а не о Сириусе Блэке, Фло, — Марлин фыркнула: — Ему не нужно делать такие вещи, чтобы залезть ко мне в трусики… — Она слегка усмехнулась своей лучшей подруге: — Обычно это я продолжаю давить. Я просто нервничаю, потому что у него больше опыта, чем у меня.              — Перед летом ты сказала, что это хорошо, что он знает, что делает, помнишь? — поддразнила ее Флоренция: — С чего вдруг такая перемена мнения?              — Я знаю… — Марлин вздохнула: — Я даже не хочу об этом думать, потому что это глупо, но я просто продолжаю думать, что он будет сравнивать меня с теми девушками.              — Ну, я сомневаюсь, что кто-то из них сравниться с тобой, — её подруга громко фыркнула: — Ты чертовски великолепна, Мар, и я видела, как Гарри смотрит на тебя. Этот мальчик просто сражен наповал. Перестань так волноваться.              — Возможно, ты права.              — Конечно, права, — закатила глаза Флоренция: — А теперь скажи мне, ты ответила ему?              — Нет, ещё нет, — Марлин снова прикусила нижнюю губу: — Я хотела, но просто ещё не чувствовала себя готовой.              — Я уверена, что он отнесется с пониманием, — Флоренция ласково сжала ее руку: — Вы, ребята, уже двигаетесь довольно быстро для шестнадцати лет. Это даже страшно.              — Говоря о страшном, ты смотрела на книгу, которую наш новый профессор по Защите от Темных Искусств будет использовать на уроках? — Марлин сменила тему: — Она более наглядна, чем почти всё, что можно найти в Запретной секции. Флориш и Блоттс даже не продает её тем, кто ещё не сдал СОВ.              Две девочки продолжили болтать о новых занятиях и ожиданиях от своего первого года уровня ЖАБА. Вскоре к ним присоединились ещё несколько девочек из разных факультетов. Примерно через час Марлин решила ненадолго навестить своего парня, прежде чем отправиться в купе префектов.              — Пойду посмотрю, чем занимается Гарри, — прошептала она Флоренции, которая была увлечена разговором с девочкой из Хаффлпаффа о преимуществах маггловской туши. Она забавно покачала головой и выскользнула в проход. Вероятно, он планировал какую-нибудь абсурдную выходку с Мародерами. Их купе находилось в самом конце экспресса.              Марлин была уже на полпути, когда небольшая группа старшекурсников Слизерина вышла из их купе и перекрыла весь проход. Они не пытались освободить для неё место и просто стояли перед своим купе, насмешливо смотря на неё.              — Вы можете не загораживать проход? — Марлин заставила себя оставаться как можно более вежливой: — Я бы хотела пройти.              Они медленно повернулись к ней, даже не скрывая, как откровенно разглядывают её. Она знала, что если бы Гарри был с ней, никто из них не посмел бы так неуважительно относиться к ней. Эта мысль была крайне неприятной, но, сделав глубокий вдох, она протиснулась сквозь образовавшуюся щель.              — Шлюха, предательница крови, — прошептал кто-то, когда она проходила мимо группы: — Наверное, идет снова раздвигать ноги.              «Как они смеют?!» Внутри нее вспыхнул гнев. Ее пальцы сжались вокруг палочки, она сняла её с пояса и повернулась:              — Можешь повторить это мне в лицо? — прошипела она на группу мальчиков. У каждого из них на лице была широкая отвратительная ухмылка, они насмехались над тем, что им удалось её спровоцировать.              — Мне не нужно звать своего парня, чтобы научить вас хорошим манерам, — Марлин раздула ноздри: — Если я еще раз поймаю вас на чем-то подобным, вы не отделаетесь просто так.              — Ты собираешься проклясть всех пятерых? — Томас Эйвери шагнул вперед, усмешка сменилась холодной безэмоциональной маской: — Тебе следует быть осторожнее, МакКиннон. Хогвартс славится своими темными, укромными уголками и коридорами.              — Ты угрожаешь мне, Эйвери? — Костяшки ее пальцев побелели вокруг палочки. На кончике её языка плясали различные заклинания, одно противнее другого.              — Нет… — Холодная, жестокая улыбка заиграла на уголках губ семикурсника: — Я просто напоминаю тебе, что твой парень не всегда будет рядом. Давайте найдем купе… — повернулся он и обратился к другим членам своей группы: — … Я уверен, что МакКиннон не будет в обиде за это небольшое недоразумение…              Большой зал              Сверкающие голубые глаза блуждали по тому, что ждало их впереди. Большой зал был освещен тысячами свечей, которые парили в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми скоро будут сидеть студенты. Улыбка расплылась по лицу Альбуса, когда он услышал тихие разговоры и смех со двора; должно быть, прибыли первые кареты с учениками.              И действительно, вскоре группы студентов в форме, украшенной красным, зеленым, синим и желтым цветами, хлынули через огромные двери в Большой зал и направились к столам своих факультетов. Воздух был наполнен смехом, рассказами о летних приключениях, стремлениями и целями на новый семестр. Как и должно быть в любой школе.              Приятная атмосфера была результатом довольно спокойных каникул для детей магической Британии. Любая странная деятельность, источником которой Альбус подозревал Тома, на лето приостановилась, за исключением довольно опасной выходки Лестрейнджей.              Ситуация была настолько же удивительной, насколько и тревожной. В данный момент Альбус ожидал, что влияние Тома на более консервативные семьи позволит ему не просто оставаться в тени. Что планировал Темный Лорд? Почему Том так не решался сделать шаг?              Сильный контраст между непокорными черными и ярко золотыми волосами привлекло внимание Альбуса, когда двое студентов вошли в Большой зал. Блеск в его глазах усилился, когда самая нашумевшая пара Хогвартса вошла вместе, подтверждая, что их отношения не прервались за лето. Не то чтобы Альбус ожидал, что у них возникнут какие-то разногласия.              Гарри Певерелл и Марлин МакКиннон, оба высокие для своего возраста, без труда выделялись из общей массы студентов, вошедших в Большой зал. Небольшая улыбка заиграла на уголках губ Альбуса, когда он заметил их сцепленные руки и взгляды, которые они посылали друг другу.              Он с любопытством наблюдал, как Певерелл упомянул что-то о своей легендарной группе друзей, Мародеров, прежде чем проводить мисс МакКиннон и её подругу мисс Фоули к столу Рейвенкло. Там он задержался ещё на минуту, после чего пара рассталась, быстро поцеловавшись, и гриффиндорец отправился в другой конец зала, чтобы присоединиться к своим друзьям.              Альбус остался верен своему обещанию, данному Геллерту, и воздержался от вмешательства в дела молодого человека. Он по-прежнему относился к нему с подозрением и был уверен, что Певерелл что-то скрывает от всех. Ну, возможно, не от всех…              Его взгляд задержался на золотистых волосах Марлин МакКиннон. Каковы были шансы, что Певерелл посвятил её в свои цели и планы? Проще всего было бы пригласить девушку в свой кабинет на чашку чая и поздравить её с отличной сдачей СОВ. Мисс МакКиннон, возможно, сама ничего не расскажет о своем парне, но беглое сканирование её поверхностных мыслей, по крайней мере, покажет, лжет она Альбусу или нет.              Директор быстро отбросил эту мысль. Не исключено, что в такой древней семье, как МакКинноны, детей учили элементарным техникам, чтобы они могли хотя бы заметить вторжение в их разум. Кроме того, мистер Певерелл, похоже, был не из тех, кто делится своими секретами без гарантии, что они будут сохранены. Но как еще Альбус мог узнать больше о мальчике?              Он, без сомнения, был самым сильным и опасным учеником в этом замке со времен Тома Риддла. Судя по тому, что Альбус видел во время практических экзаменов СОВ, он мог сдать ЖАБА по большинству предметов и при этом получать высшие баллы.              Его мысли вернулись к угрозе восходящего Темного Лорда. Во время их разговора несколько месяцев назад Певерелл не подтвердил и не опроверг, что отчасти причиной его возвращения было убийство родителей. На уроке чар Филиус услышал, что их убил Темный волшебник. Однако Альбус за лето навел справки, и за то время, когда произошел этот инцидент, на континенте не было зафиксировано ни одного случая появления темных волшебников. Неужели Певерелл солгал? Или в этом было что-то ещё?              Вскоре двери закрылись, и шум стих до шепота. По щелчку его пальцев четыре длинных стола были уставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. Прошла ещё примерно минута, пока огромные двери снова не распахнулись, и профессор МакГонагалл подвела первокурсников к главному столу, чтобы они остановились в ряд лицом к остальным ученикам, а спиной к учителям.              Альбус успокаивающе улыбнулся каждому первокурснику, который мельком взглянул в его сторону, зная, как нервничает каждый из них. Многие из них выглядели так, словно желали только одного — исчезнуть. Он вряд ли мог их винить. Сотни лиц, смотревших на них, были похожи на бледные огоньки в мерцающем свете свечей. То тут, то там среди студентов мелькали призраки, сияющие туманным серебром.              Распределяющая шляпа завела свою песню и начала церемонию, которая прошла так гладко, как только можно было надеяться. Ещё одна группа первокурсников официально начала свой магический путь.              «Время пришло». Альбус поднялся на ноги. Он не переставал приветствовать студентов, широко раскинув руки, как будто ничто не могло радовать его больше, чем видеть их всех здесь.              — Добро пожаловать, — сказал он. — Добро пожаловать на новый год в Хогвартсе! Я больше не буду мешать вам наслаждаться этим безупречным банкетом. Присаживайтесь!              Альбус сел на место, а все захлопали и зааплодировали, прежде чем нагрузить свои тарелки аппетитными блюдами.              — Довольно интересная партия первокурсников в этом году, вы согласны? — прокомментировал Эдвард Блетчли рядом с Минервой.              — Что вы имеете в виду, профессор Блетчли? — Шотландка положила вилку на место и медленно повернулась к нему.              — Из примерно 70 студентов, прошедших сортировку, я узнал, пожалуй, две дюжины фамилий, — почти что рассеяно прокомментировал мужчина, однако хватка его ножа напряглась, когда он резал свой стейк и пирог: — И я считаю себя очень хорошо осведомленным о ситуации в мире волшебников.              — Ну-ну, Эдвард… — Гораций добродушно хихикал со своей стороны стола: — Ты, как и я, будешь удивлен необработанным магическим талантом, который многие полукровки и магглорожденные демонстрируют во время своего пребывания здесь. Я уверен, что скоро вы познакомитесь с одной студенткой шестого курса Гриффиндора. Многие считают её самой яркой ведьмой своего возраста, а она происходит из маггловской семьи, как бы невероятно это ни звучало.              С губ Эдварда сорвался смешок, который он сумел скрыть, прочистив горло. Его выражение лица изменилось на короткую усмешку, но её уловили только Минерва и Альбус. Он обменялся быстрым взглядом со своим заместителем и вздохнул.              В этом году было очень трудно найти желающих занять место профессора Защиты от темных искусств. Как бы Альбус ни старался, Лукреция Манроуз настаивала на заслуженном отдыхе, а не на возвращении ещё на год. Единственным кандидатом, который обладал необходимой квалификацией и проявил интерес к этой должности, был Эдвард Блетчли.              Эдвард был студентом Хогвартса незадолго до того, как Дамблдор сам стал директором школы. Выпускник Слизерина был старостой и показывал одни из лучших результатов в своем году. Позже он возглавил юридическую фирму своего отца и создал семью с бывшей соседкой по факультету. Тем не менее, во время собеседования Альбуса что-то не устраивало в этом человеке.              Его фанатизм был более тонким и обычно выражался так, что большинство людей даже не смогли бы его уловить. Однако комментарий Блетчли о первокурсниках был гораздо более конфронтационным и не оставлял места для интерпретации. Альбус просто надеялся, что этот человек останется профессионалом и не позволит своему личному или политическому мнению повлиять на то, как он относится к своим студентам.              — Несмотря на то, что львёнок Минервы является моим любимым учеником по чарам, я напомню вам всем, что Лили Эванс делит первое место с мисс МакКиннон из моего факультета, — проговорил Филиус с нескрываемой гордостью: — Обе девушки умудрились на всех своих экзаменах не набрать ничего, кроме «П».              — МакКинноны… — Эдвард кивнул: — Хорошая семья, стара как мир. Хотя один бывший клиент сказал мне, что Альфред МакКиннон подписал договор об ухаживании за своей дочерью с мальчиком Певереллом, — Альбус и Минерва обменялись ещё одним обеспокоенным взглядом, и оба не заметили, как глаза Эдварда коротко сузились.              Альбус покачал головой. Провоцирование Гарри Певерелла ничем хорошим для Блетчли не закончится. Он мельком взглянул вверх и увидел молодого человека, смеющегося со своими друзьями за столом Гриффиндора. Он каким-то образом почувствовал, что кто-то смотрит на него, и его изумрудно-зеленые глаза метнулись к Альбусу за столом. Поймав взгляд Альбуса, Певерелл слегка наклонил голову и вернулся к своей тарелке.              — О, Гарри Певерелл — ещё один очень умный студент этого года. Его понимание магии не похоже ни на кого из тех, кого я учил раньше, — За глазами Горация мелькнула тень, но так же быстро исчезла, как и появилась.              — Эти двое — очень хорошая пара, и не только в политическом плане, если можно так выразиться! — добавил Филиус.              Гораций засиял и кивнул в знак согласия со своего конца стола:              — Без сомнения, это два самых ярких студента, которых я когда-либо имел удовольствие обучать. Надеюсь, они и дальше будут сопровождать друг друга на мои маленькие посиделки. Всегда забавно, когда они рядом.              Минерва прочистила горло:              — Возможно, более подходящей будет тема, не связанная с личными романтическими отношениями между нашими учениками.              — Ты права, Минерва, — подхватил Альбус, радуясь возможности сменить тему: — Я подготовил проект о том, как повысить безопасность студентов во время выходных в Хогсмиде в этом году. Кроме того, я хотел бы узнать ваше мнение об увеличении количества внеклассных мероприятий. Прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как в замке проводился бал…              Позже той же ночью              — Лестница!              Холодный камень сдвинулся, пока не исчезла склизкая труба и не материализовалась длинная лестница. Бузинная палочка скользнула в ладонь Гарри, и он молча наколдовал источник света, который вместе с ним спустился в холодную тьму.              Мелкие кости хрустели под его уверенным шагом, когда он добрался до главной комнаты. Всё выглядело так же, как он оставил. Несколько частей шкуры василиска, которые он не продал Фламелям, аккуратно лежали в одном углу Комнаты. Рядом лежал массивный скелет василиска. В десятках бочек хранилась плоть и мышечная ткань Короля Змей, которую многие магические культуры считали деликатесом. Чары консервации на бочках вряд ли были нужны. Проходили десятилетия, прежде чем мясо василиска портилось.              Гарри подошел к гигантской статуе Основателя и открыл её командой на змеином языке. Маленький кабинет Салазара тоже выглядел так, как он его оставил. Вскоре две новые книги, которые он забрал из хранилища Слизеринов в Гринготтсе, были поставлены на пыльную полку рядом с другими древними томами, которые он нашел в Комнате.              Пока Гарри успел лишь бегло пролистать их, но, судя по тому, что он увидел, обе книги были посвящены древней змеиной Магии, а точнее, магии исцеления. В конце концов, не зря змея была тотемом целительства и медицины как в магическом, так и в маггловском мире.              Счастье, что Том Риддл так и не нашел эти две книги, хотя у Гарри было отчетливое ощущение, что этот человек должен был где-то наткнуться на знания, содержащиеся в них. Несколько ритуалов, описанных в книгах, позволяли их обладателю неестественно быстро исцеляться после физических травм или истощения. Это разжигало любопытство Гарри, ведь это было явное преимущество в любом бою.              Упорядочив книги, он поднял с пола свою кожаную сумку и вернулся в главный зал. Бузинная палочка нарисовала в воздухе перед ним короткий узор, и Гарри молча наколдовал простой деревянный стол.              — Я так понимаю, мы находимся в Тайной комнате, о которой ты так любил говорить, — голос Аврелия раздался из древнего фолианта, как только Гарри открыл его.              — Хотя я предпочитаю — Выручай-Комнату, эта показалась мне менее уязвимой. Кроме того, если что-то пойдет не так, мы находимся на много миль под землей, а не рядом с сотнями детей, — размышлял Гарри.              — Практика магии в одиночку — это обоюдоострый меч, особенно в отношении природы заклинаний, которые ты хочешь практиковать, Гарри, — проворчал черный бюст: — Если что-то пойдет не так, никто не найдет тебя здесь внизу.              — Тогда мне просто придется быть очень осторожным, — Гарри стиснул зубы: — Пригласить кого-нибудь сюда — значит, продемонстрировать себя в качестве змееуста. Я ещё не готов отказаться от этого преимущества.              — Хитрый ход… — Тень кивнула: — С тобой всё будет в порядке, если ты будешь следовать моим инструкциям. Есть ещё кое-что, что мы можем сделать, чтобы ещё больше усилить твой контроль над заклинаниями и магией в целом. Это может помочь тебе приручить нечто столь опасное, как Адское Пламя и другие вещи, которые изобрела наша семья.              — О чем ты? — Гарри с любопытством поднял голову. Любое преимущество было встречено с распростертыми объятиями. «Все, что делает меня более равным Волдеморту имеет смысл».              — Например о небольшом ритуале, который, если все сделано правильно, укрепляет твою связь с Дарами, включая Бузинную палочку, — заявил Аврелий.              — Кровь?              Тень кивнула:              — Раньше для магов было обычным делом использовать кровь владельца. Однако персонализация палочки до такой степени может придать инструменту довольно независимый, темпераментный, почти эгоистичный характер…              — Ну, на душу, кровь и любую другую жертвенную магию в наше время смотрят свысока или даже категорически запрещают, — сказал Гарри: — Однако, у меня была подруга, которая была на четверть вейлой. В основе ее палочки был волос ее бабушки.              — Еще один способ персонализировать и доработать её. Хотя в твоем случае, уверяю, кровь будет лучшим вариантом, — Аврелий слегка усмехнулся.              — Да, я не могу представить себя, просящим у Карлуса немного волос, — Гарри покачал головой: — Так что же мне нужно сделать?              — Обычной семиугольной звезды и некоторых базовых рун будет достаточно в качестве основы, — объяснил фолиант. Произошла вспышка, и чернила исчезли, образовав звезду и необходимые руны: — Вырезав их, ты отдельно возьмешь каждый Дар и пустишь несколько капель крови на предмет.              — Как именно это усилит мою связь с палочкой? — с любопытством спросил Гарри и порылся в своей сумке в поисках ножа, которым можно было бы вырезать руны.              — Это усилит вашу чувствительность друг к другу. Палочке будет легче понять твое намерение, даже без произнесения заклинания или прямого заклинания. Ритуал вряд ли увеличит твою сырую силу, однако, произнести мощное заклинание будет легче, поскольку поток энергии сохраняется лучше, чем раньше.              — Какие-нибудь недостатки, о которых я должен знать? — поинтересовался Гарри, заканчивая первый угол рунической звезды.              — Не совсем. Хотя я должен упомянуть, что если палочка будет пропитана твоей кровью, то остальным будет неприятно держать её в руках, если только она не была получена от тебя лично. Будь осторожен, когда одалживаешь палочку своему другу или той блондинке, о которой ты постоянно говоришь.              — Это ты интересовался моей личной жизнью и продолжением твоего наследия, — Гарри фыркнул: — Не вини меня за то, что я рассказываю тебе всякую ерунду, — он сосредоточился на следующем повороте, прежде чем задать еще один вопрос: — А как насчет ощущения присутствия палочки? Я помню, как на пятом курсе произнес заклинание Люмос, не держа палочку в руке. Тем не менее, ее кончик засветился. Будут подобные преимущества?              — Вполне возможно, — хмыкнул Аврелий: — Я вполне могу представить, что тебе будет легче ощущать присутствие своей палочки, когда она находится в той же комнате, или вызывать её. Пожертвовав своей кровью ради палочки, она становится почти частью тебя…              — А что на счёт других Даров? — Гарри на мгновение посмотрел на фолиант. Работа над рунами была почти закончена: — Как добавление моей крови изменит их?              — Это облегчит использование Кольца, особенно для вызова твоих кровных родственников с того света, — терпеливо объяснил Аврелий: — Однако в твоем случае это мало что меняет. Помни, что ты можешь вызывать только отпечатки душ. Чтобы это стало возможным, ты должен был встретиться с человеком, когда он был ещё жив. Я не думаю, что кто-то из нас может подумать о том, кого бы ты хотел вызвать в данный момент.              — Верно, — кивнул Гарри. Он просмотрел руническую схему и в последний раз проверил круг: — А как насчет Мантии?              Лист пергамента превратился в облако черных чернил, как это всегда бывало, когда Аврелий подкреплял свои рассказы картинками:              — Когда мой прадед получил мантию от Смерти, она была откалибрована специально для него и поэтому лучше всего работала только для него. Несколько капель твоей крови позволят мантии распознать тебя как своего нового законного владельца.              — Но она уже прекрасно работала и раньше, и я никогда не делал этого, — Гарри нахмурился.              — Она действительно работала идеально? — Чернильные линии снова переместились: — Не пойми меня неправильно, мантия всё равно будет работать лучше, чем любое другое средство сокрытия, которое ты можешь найти. Однако она не будет идеальной, если ты не добавишь на нее свою кровь. Чары раскрытия души, продвинутые заклинания против сокрытия и даже чары вызова не могут отменить этот эффект.              — С последним ты ошибаешься, — Гарри покачал головой, вставая с холодной каменной плитки: — Я могу подтвердить первые два примера. Еще на первом курсе Дамблдор знал, где я нахожусь, вероятно, благодаря заклинанию «Homenum revelio». На четвертом курсе магический глаз моего профессора ЗОТИ заметил меня под мантией. Однако Мантию нельзя вызвать. Некоторые Пожиратели смерти пытались это сделать незадолго до битвы за Хогвартс.              — Это невозможно, если только мантия не вступила в контакт с твоей кровью, Гарри, — возразил Аврелий: — Я изучал её полвека. Только кровь его владельца раскрывает всю силу Мантии-Невидимки.              Гарри нахмурился и поискал в памяти:              — Малфой…              — Тот блондин, которого ты убил?              — Нет… Его сын, — Глаза Гарри сузились при воспоминании: — В начале моего шестого года обучения в Хогвартсе он напал на меня из засады и разбил мой нос. Потом он накрыл меня моей же мантией, надеясь, что никто меня не найдет. Вот как она должна была вступить в контакт с моей кровью. Это единственное объяснение, которое я могу придумать.              — В этом есть смысл, — бюст Аврелия кивнул: — Однако я все же рекомендую добавить несколько капель крови. Сейчас ты Гарри Игнотус Певерелл, а не Гарри Джеймс Поттер. С биологической точки зрения твоя кровь не изменилась. Тем не менее, магия в ней изменилась.              — Давайте начнем по порядку, — Гарри кивнул в знак понимания: — Мне придется быть голым для этого?              — Нет, просто убедись, что при входе в звезду на тебе не будет никаких магических предметов, кроме Даров, — пояснил Аврелий.              Гарри снял с пальца кольцо Певерелла и положил его на стол рядом с фолиантом. Он ещё раз проверил, нет ли на нем чего-нибудь магического, прежде чем ступить на семиконечную звезду. Затем он сделал глубокий вдох и провел кончиком Бузинной палочки по своей открытой ладони. Из глубокой раны потекли багровые капли крови.              Тонкий кусок дерева коснулся раны, пока вся шершавая деревянная поверхность и каждая деталь не покрылись кровью Гарри. Слабый шепот раздался вокруг него, и Гарри слегка пошатнулся. Он завороженно наблюдал, как бледное дерево впитывает багровую жидкость, впитывая капли глубоко в свое ядро.              Когда головокружение прошло, Гарри переложил палочку обратно в правую руку и медленным движением залечил открытую рану. Он покрутил палочку в руках и провел пальцами по дереву:              — Готово…              — Хорошо, — эхом отозвался фолиант: — Обязательно сделай тоже самое с двумя другими Дарами. Оставь палочку здесь и используй серебряный нож для порезов. На этот раз нескольких капель крови должно быть достаточно. Это не один из тех случаев, когда чем больше жертвуешь, тем сильнее результат. Это просто перекалибровка Даров под тебя.              — Неужели это было так очевидно? — Гарри фыркнул, положив палочку обратно на стол и взяв вместо неё Кольцо и нож.              — Я слышал, как ты пыхтел всю дорогу сюда, мальчик, — усмехнулся Аврелий.              Через две минуты два других Дара успешно поглотили кровь Гарри. Он подошел к фолианту и надел кольцо обратно на палец:              — Теперь я готов к практике?              — Нет, — бюст покачал головой: — Было бы глупо пробовать новое заклинание с помощью почти что новой палочкой, после проведения ритуала. Однако мы можем использовать эту возможность, чтобы ты привык к палочке и напитал себя энергией.              — Что именно вы имеете в виду?              — Чары огня, Incendio, — черные чернила превратились в пламя: — Мы можем имитировать Адское Пламя, заставив тебя произносить твое самое разрушительное огненное заклинание как можно дольше. Не сдерживайся и сосредоточься на эмоциях, о которых мы говорили. Ощущения должны быть всепоглощающими.              Из кончика Бузинной палочки вырвались искры, когда он покрутил её вокруг пальца. Он повернулся лицом к дальнему концу зала и сделал несколько глубоких вдохов, наполняя легкие кислородом.              — Давненько я этого не делал, — его глаза вспыхнули изумрудно-зеленым светом: — Да начнется ад…