Fairborn Adventures

      5 октября 1976 года              — Пожалуйста, назовите ваше полное имя и дату рождения, для протокола.              «Хорошо…» Либо они просто очень серьезно относились к своей работе, либо они разыгрывали его. Гарри решил просто подыграть им.              — Гарри Игнотус Певерелл, родился 31 июля 1960 года.              Он сидел в заброшенном классе где-то на четвертом этаже. Авроры наконец-то добрались до гриффиндорцев шестого курса, и сегодня была очередь Гарри.              — Очень хорошо, мистер Певерелл. Давайте начнем, — Молодой блондин закончил писать на пергаменте и посмотрел на Гарри.              Очень знакомая пара голубых глаз с любопытством смотрела на него. Голубой цвет в них был, пожалуй, чуть теплее, а светлые короткие волосы — на тон темнее.              — Спрашивай, Мэтт… простите, аврор… МакКиннон…? — Уголок его губ едва заметно дернулся вверх. «С тем же успехом можно немного повеселиться».              — Вообще-то, Маркус еще курсант, — Он жестом указал на другого молодого человека рядом с собой, который выглядел почти как его близнец: — Тем не менее, он доказал свои способности, и старший аврор Муди свел его со мной для этого опроса. Поскольку это профессиональная обстановка, вы будете обращаться к нему как к курсанту МакКиннон, а ко мне — как к аврору МакКиннону.              — Понятно… — усмехнулся Гарри: — Чем же я могу быть вам полезен, аврор МакКиннон, курсант МакКиннон?              Мэтью МакКиннон, старший брат его девушки, сидевший напротив Гарри, пролистал стопку пергаментов:              — Мы получили различные отчеты, в которых говорится, что вы были среди первых студентов, вступивших в контакт с жертвой после того, как она была найдена, мистер Певерелл. Мы бы хотели, чтобы вы рассказали нам о том, что произошло ночью. Пожалуйста, начните с того, где вы находились с 9:00 до 10:00 вечера в ночь на 20 сентября?              Гарри вздохнул и игриво прикусил губу, делая вид, что напряженно думает:              — Из-за дисциплинарного недоразумения с профессором Защиты я оказался в кабинете директора в компании директора, деканов факультетов и профессора Блетчли. Я покинул кабинет незадолго до десяти вечера.              — И куда вы отправились оттуда? — Блондин на минутку перестал писать: — Почему вы сразу не вернулись в башню Гриффиндора?              — Я почувствовал сильный голод после того, как пришлось приложить столько усилий, чтобы доказать свою невиновность в дисциплинарном недоразумении, о котором я упоминал, — небольшая улыбка расплылся по лицу Гарри: — Поэтому я отправился на кухню, чтобы немного подкрепиться поздним вечером.              — Вы знаете, что это можно считать нарушением комендантского часа?              К этому моменту Гарри пытался определить, хотят ли они его разыграть или действительно проводят расследование. Он склонялся к последнему. «Тогда мне лучше отнестись к этому более серьезно».              — Мой комендантский час был продлен на ночь деканом, — Гарри пожал плечами: — Она разрешила не сразу возвращаться, поэтому я решил, что небольшая прогулка будет разумной.              Братья обменялись взглядом:              — Очень хорошо, пожалуйста, продолжайте.              — Спускаясь по главной лестнице, я столкнулся с директором, который нес мисс Миллер на руках, — объяснил Гарри. — Его сопровождали две старосты, мистер Монтгомери и ваша сестра — простите меня — мисс МакКиннон, — Его губы подергивались.              Он подождал несколько секунд, наблюдая за их реакцией:              — Я проводил их обратно в больничное крыло, где мы расстались.              — У вас были какие-либо предыдущие встречи с жертвой?              — Кроме того, что я видел её в гостиной, которую мы делили, нет, — Гарри покачал головой: — Не думаю, что я вообще с ней когда-нибудь разговаривал.              — Очень хорошо, — Аврор перевернул лист пергамента: — Мистер Певерелл, у нас есть небольшая проблема, о которой вы должны рассказать подробнее.              «Уверен, что это уже не шутка». Он поднял бровь:              — Я слушаю?              — Невыразимцы легко смогли определить магическую подпись директора и мисс МакКиннон на гвоздях, которые использовались для пыток жертвы. Однако Отделу Тайн не удалось отследить вашу подпись. С магической точки зрения вы никогда не соприкасались с гвоздями, несмотря на то, что в трех отчетах упоминается, что вы несли их в больничное крыло с помощью чар левитации.              «Это удивительно, но немного хлопотно». подумал Гарри:              — Полагаю, они также не смогли расшифровать подпись того, кто их заколдовал. Неужели это совпадение превращает меня в главного подозреваемого?              — Нет, не превращает, — Мэтью покачал головой, ещё раз переглянувшись с братом: — К счастью для вас, ваше присутствие в кабинете директора охватывает период времени, в течение которого жертва была распята. Однако, в целях безопасности, мы все же хотели бы знать, почему и особенно как вы замаскировали свою подпись в ту ночь? Вы согласитесь с нами, что это выглядит весьма подозрительно…              Гарри постарался выглядеть более нейтрально:              — Это не было сознательно. Моя семья всегда была довольно сдержанной и осторожной в отношении своих секретов. Маскировка моей магической подписи является частью моей семейной магии. Боюсь, я не могу рассказать больше.              — Это неслыханно, — Маркус заговорил впервые и наклонился: — И я даже не уверен, законно ли это.              — Паранойя моей семьи была очень сильно развита в течение последних нескольких веков до моего возвращения в Британию в прошлом году, курсант МакКиннон, — Гарри пожал плечами: — Мать Магия вряд ли заботится о том, что мы считаем законным или нет. Это часть меня, независимо от того, нравится это вам и вашему начальству или нет.              — Очень хорошо, мистер Певерелл, — Мэтью перевернул ещё одну страницу в своей руке: — Наконец, мы хотели бы узнать больше о ваших отношениях с мисс МакКиннон.              — П-Простите? — Гарри усмехнулся: — Я не понимаю, какое это имеет отношение к вашему расследованию.              — Но оно имеет отношение, мистер Певерелл, — кивнул Маркус: — Продолжайте, пожалуйста, и кратко опишите ваши отношения и особенно ваши намерения в её отношении.              — Ладно, я почти уверен, что вы, ребята, сейчас меня разыгрываете, — Гарри издал легкий смешок, находя ситуацию веселой: — Когда я пришел сюда, я ещё не был готов к «разговору с старшими братьями».              «Я много раз сталкивался с Волдемортом. Обеспокоенные старшие братья его девушки были ничем по сравнению с этим».              — Мы будем признательны, если вы отнесетесь к этому допросу немного серьезнее, мистер Певерелл, — Мэтью посмотрел на него с суровым выражением лица: — Аврорат не любит, когда люди тратят его время впустую.              — Хорошо… — Гарри подавил усмешку: — Давайте посмотрим, мои отношения с вашей сестрой — я имею в виду мисс МакКиннон, извините меня, пожалуйста.              Он усмехнулся двум молодым людям, которые сидели перед ним:              — Ну, как вам скажет весь замок, мы пара. Хотя вы, ребята, уже должны это знать, я много раз бывал в поместье вашей семьи летом…              — Пожалуйста, воздержитесь от дальнейших неформальных обращений, мистер Певерелл. Вы можете продолжать обращаться к нам как Аврор и курсант МакКиннон. Кроме того, мы спросили вас о ваших намерениях в отношении неё? — сузив глаза, сказал Метью.              Внезапно дверь за ним распахнулась, и яркий свет залил тускло освещенную заброшенную классную комнату:              — Ладно, хватит. Я хочу вернуть своего парня. Вам пора искать другого ученика для игры в детективов!              Гарри крутанулся на своем стуле и громко рассмеялся, когда заметил высокую светловолосую девушку, идущую к центру комнаты. Её глаза сверкали от раздражения, когда она смотрела на двух парней, которые сидели напротив Гарри.              — Марлин, ты не можешь просто ворваться сюда, это официальное расследование Аврорората, — Мэтью встал со стула, пряча ухмылку за кулаком.              — Клянусь целлюлитной задницей Цирцеи, ваш допрос закончился ещё пять минут назад, — Она схватила Гарри за руку и буквально вытащила его из кресла: — Пойдем, Гарри, не обращай внимания на этих двух клоунов.              — Ты… Ты подслушивала нас? — Маркус начал заикаться.              — Конечно, подслушивала, мой дорогой брат, ты же не думаешь, что я позволю своему парню войти сюда одному, — Она прищурилась.              — По-моему, я справился, — Гарри засмеялся, и посмотрел на двух братьев.              — Да, честно говоря, ты справился лучше, чем большинство других детей, Гарри, — Маркус пожал плечами: — Клянусь, один хаффлпаффец чуть не обмочился.              — О, так теперь снова Гарри? — Марлин фыркнула.              — Ну, первая часть, по крайней мере, звучала как настоящий допрос, — признал Гарри, и пожал плечами.              — Мне все равно! — Марлин скорчила гримасу и угрожающе указала пальцем на двух братьев: — Вы можете сказать своему начальству, что Гарри не имеет к этому никакого отношения, а также можете сказать отцу и матери, что он вел себя как безупречный джентльмен, и им нет нужды беспокоиться. Я знаю, что это кто-то из них подговорил вас.              — Несколько студентов упомянули, что вы часто демонстрируете свои чувства на публике, — высказался Маркус: — Мы знаем Гарри и не слишком возражаем, но отцу это не понравится, дорогая сестра. Вы должны вести себя как при соглашениях об ухаживании, а не встречаться как маггловские подростки, которые не могут оторваться друг от друга.              — О, простите, что мне вообще-то нравится человек, который за мной ухаживает, как это некрасиво с моей стороны, — начала насмехаться Марлин и закатила глаза: — Мне очень хочется поцеловать Гарри прямо здесь, прямо сейчас, на глазах у вас двоих, и вы ничего не сможете с этим поделать.              — Пожалуйста, не надо, — Гарри нервно хихикнул. Он может выиграть, даже против двух авроров, но последствия будут не из приятных. Даже поцелуи Марлин не стоили таких неприятностей.              — Да, нам не нужно это видеть, — Мэтью поморщился, а Маркус имитировал рвотный рефлекс: — Гарри, ты можешь идти, только не забудь уйти на несколько этажей от нас, прежде чем что-то начинать. И ещё, не забудь про ее день рождения в следующем месяце; я однажды забыл, и моя левая ягодица до сих пор болит от жалящего заклинания.              — Как и должно быть! — Марлин удовлетворенно улыбнулась и за руку вывела его из комнаты. Как раз перед тем, как закрыла дверь с гораздо большей силой, чем нужно, они услышали, как Маркус крикнул им вслед:              — И держи свои руки подальше!              Марлин отвела их на небольшое расстояние от братьев, увлекая за собой Гарри:              — Я их очень люблю, но не хочу, чтобы они что-то сделали только за то, что ты встречаешься со мной.              Гарри рассмеялся:              — Они просто очень заботятся о тебе. Если бы у меня были младшие братья или сестры, особенно сестры, я бы, наверное, был очень похож на них.              — Ты думаешь, у тебя были бы братья и сестры? Если бы не… ну, ты знаешь… — Марлин прикусила нижнюю губу, затем покачала головой: — Прости, что спрашиваю такую глупость. Я имею в виду… Откуда ты можешь знать?              Гарри притянул её ближе за талию и наклонил голову, чтобы поцеловать в её губы:              — Нет, я понимаю. Честно говоря, я думаю, что у меня, вероятно, было бы несколько братьев и сестер. Моя семья была почти вымершей, а мой отец был последним представителем своей фамилии после смерти родителей. Думаю, ему бы понравилась идея снова увидеть, как растет численность нашей семьи.              Марлин забавно фыркнула:              — Ну, как ты знаешь, для танго нужны двое, Гарри. Конечно, я не знала твою мать, но большинство чистокровных женщин предпочитают иметь двух, максимум трех детей. Как говорится, «один наследник и один запасной».              — Хм… — Его желудок заныл, и он почувствовал, как начал непроизвольно хмурится. Если подумать, они никогда не говорили о статусе крови его родителей. Марлин, вероятно, всегда считала его чистокровным из-за его легендарной фамилии.              — Гарри, я что-то не так сказала?              — Нет, дело не в этом… — Гарри глубоко вздохнул: — …Просто, раз уж ты об этом заговорила, я, наверное, должен кое в чем признаться.              «Это было правильно». Что угодно, кроме лжи о происхождении его родителей, было бы бесчестием по отношению к их памяти и жертве, независимо от того, живы они в этой временной линии или нет.              Большие голубые глаза Марлин сканировали его. Гарри мог сказать почти точный момент, когда осознание поразило её:              — Ты ведь не чистокровный, Гарри?              — Нет, не чистокровный, — Он извиняюще покачал головой: — Мой отец был чистокровным, последний из нашей семьи, как я тебе уже говорил. Однако он влюбился и женился на магглорожденной.              — Возможно, мне следовало рассказать тебе раньше, но я не думаю, что ты уделила бы мне время, — Его руки на ее талии слегка сжались, а пальцы подрагивали.              Он ждал её реакции, отчаянно желая узнать, действительно ли она изменила свои взгляды за последние восемь месяцев или по-прежнему придерживается фанатичных убеждений. Она никак не могла обидеться на него за его статус крови после всего, через что они прошли, не так ли?              В льдисто-голубых глазах появились слёзы. Слабый румянец, который говорил о смущении и раскаянии, проступил на её бледных щеках. Она опустила голову, не встречаясь с ним взглядом:              — Мне так жаль, Гарри. Как ты можешь даже смотреть на меня?              — Подожди… Что? — Гарри обхватил ее лицо и поднял его обратно. — Что ты имеешь в виду?              Ее дыхание сбилось:              — Я обращалась с некоторыми из твоих друзей так, будто они хуже меня только из-за их статуса крови. Я даже отказалась сидеть с тобой в «Трех метлах» в тот раз, только из-за твоей компании.              «Так и было». Гарри скривился при воспоминании:              — Все дело было в контексте, хотя… У тебя была более важная цель, например, убедить своих родителей. Я не виню тебя за тот инцидент.              — Но ты должен винить меня, — Марлин покачала головой, отчего золотистые локоны метнулись из одной стороны в другую.              Непролитые слезы грозили упасть из её больших глаз:              — Наверное, я иногда допускала неуместные замечания. Наверняка я даже комментировала твоих друзей, например Лили Эванс, в то время как все это время твоя собственная мать, женщина, которую ты обожаешь за её храбрость и самопожертвование, тоже была магглорожденной. Мне сейчас так стыдно, Гарри.              Он нежно обнял её:              — Ты не знала об этом все это время, потому что я решил не говорить об этом никому, кроме Поттеров. Ты выросла в чистокровной семье и воспитывалась в культуре чистокровных, Марлин. Эти убеждения и мнения были вложены в твою голову ещё до того, как ты посетила Хогвартс. Я не держу на тебя зла за то, что требуется некоторое время, чтобы понять, когда ты не права, и вырасти как личность.              — Я все еще чувствую себя ужасно, Гарри, — Её ногти впились в его мантию, пока она цеплялась за него, как за спасательный круг, не позволяя ему отойти от нее: — Тогда ты действительно прощаешь меня?              — Да… — Гарри погладил ее мягкие длинные волосы и прижал ещё один поцелуй к ее лбу: — Я просто надеюсь, что это не изменит наши отношения.              — Нет! — Она покачала головой так энергично, что Гарри подумал, что она может сломать себе шею: — Ты самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала, и я наблюдала, как ты совершал удивительные подвиги в течение последних нескольких месяцев, что была с тобой. Мне нет никакого дела до чистоты твоей крови.              Она сделала небольшую паузу и слегка отстранилась, чтобы Гарри мог увидеть искренность в её глазах. В его объятиях стояла самая очаровательная девушка, внутренне и внешне. Зная, что она полностью приняла его, и между ними стало на одну тайну меньше, Гарри не мог не смотреть на неё, как влюбленный дурак, которым он и был.              Она закусила нижнюю губу, а её пальцы поползли вверх по его шее к волосам, вызывая мурашки по позвоночнику:              — Ты нужен мне, Гарри… Так сильно, что это почти пугает. Я даже представить себе не могу, на что может быть похож мой учебный год или даже время после Хогвартса без тебя.              Её лицо приблизилось, и она тяжело сглотнула, проглатывая комок, который, должно быть, образовался у неё в горле. Он почувствовал горячее дыхание Марлин на своих губах. Её розовые губы разошлись в последний раз, складываясь в слова, которые Гарри хотел услышать от неё с тех пор, как он сам их произнес:              — Я думаю, что люблю тебя, Гарри Певерелл.              19 октября 1976 года              — Я уже предположил, что ты совсем забыл обо мне, потомок.              — А вот это уже маловероятно, — Гарри фыркнул: — Я просто был занят другими делами.              Черные чернила закрутились на бледном пергаменте:              — Надеюсь, ты говоришь об идентификации студента, который пронес в школу фрагмент души и несет ответственность за нападения, а не о симпатичной блондинке?              — Ну, вообще-то, и то, и другое, — Гарри усмехнулся и поставил тяжелый фолиант на свое обычное место, создав деревянный стол прямо посреди Тайной комнаты.              — Ещё нападений не было?              — Нет, я полагаю, что Том затаился на некоторое время, по крайней мере, пока авроры все ещё здесь, а Дамблдор следит за каждым из своих учеников, — рассудил Гарри.              — Тогда мы должны продолжить твое обучение. Я не жду, что ты пожертвуешь всем своим драгоценным временем с девочкой, но мы оба знаем, что ты должен стать сильнее в ближайшее время.              — Ты прав.              Чернила превратились в черных змей, переползая из одного угла страницы в другой:              — Тебе осталось меньше двух лет в этой школе, и мы можем только предполагать, как скоро этот Темный Лорд покажет себя. Ты должен быть готов к тому, что время придет.              — Спасибо за напоминание, — Гарри закатил глаза: — Но я действительно чувствую, что готов наконец-то попробовать сегодня Адское пламя. Однако перед этим нам нужно исследовать кое-что, о чем мне стало известно совсем недавно.              — И что же это может быть?              Гарри положил тонкую бледную Старшую палочку на стол рядом с фолиантом и достал из мантии второй кусок дерева:              — Я попросил Выручай-комнату показать мне всё палочки, которые были спрятаны в ней.              — Надеюсь, потребность во второй палочке не вызвана тем, что ты повредил дар своих предков?! — угрожающе прошипел фолиант.              — Знаешь, ты всегда делаешь самые худшие выводы, Аврелий, — усмехнулся Гарри: — Нет, я просто перепробовал несколько палочек, пока не нашел ту, которая мне подошла. Сердечная жила дракона и черное дерево, примерно 12 дюймов. Мне просто нужно проверить с ней несколько вещей…              — Хватит говорить загадками, выкладывай уже, Гарри.              — Такой нетерпеливый… — Гарри ухмыльнулся: — Можно подумать, что после тысячелетия, проведенного в одиночестве, ты…              — Закончи это предложение, и я больше не буду предлагать тебе свою помощь, — Аврелий сердито сдвинул брови.              — Хотя я сильно сомневаюсь в этом, но поскольку я — твой единственный шанс увидеть возрождение твоей семьи, я перестану тебя дразнить, — Гарри покрутил палочку между пальцами: — Во время моего допроса с аврорами они упомянули, что не смогли обнаружить мою магическую подпись на предмете, с которым я явно вступал в контакт. На самом деле, я даже наложил на него чары левитации на несколько минут.              — Как ты это объяснил?              — Я сказал им, что маскировка моей магической подписи была частью моей семейной магии, — Гарри усмехнулся.              — Что ж, ты не совсем ошибся, и теперь я наконец-то могу сказать, почему ты искал дополнительную палочку. Будет интересно посмотреть на результат этого эксперимента, — бюст слегка кивнул: — Тебе стоит продолжить его.              Гарри глубоко вздохнул и направил палочку с сердечной жилой дракона на лежащую на столе Палочку Смерти:              — Priori Incantatem!              «Ничего не происходит.»              Гарри крепче сжал палочку и пропустил через дерево ещё немного магии, чувствуя, как оно нагревается в его ладони:              — Priori Incantatem!              — Я так понимаю, ничего не произошло?              — Ты прав, — Гарри рассеянно кивнул. Никаких призрачных бесплотных копий его последних заклинаний не витало в воздухе.              — Несколько минут назад я наложил дюжину мелких сглазов и чар с помощью Бузинной палочки, но ничего не произошло, — Гарри почесал шею.              — И если даже ты, как владелец палочки, не можешь заставить её раскрыть свои последние заклинания, то никто другой и подавно не сможет, — Аврелий хмыкнул: — Интересно, возможно, это из-за крови, которую ты пожертвовал ради более прочной связи с палочкой. В любом случае, это дополнительный бонус.              — И все же это вызовет вопросы Невыразимцев и, возможно, наведет их на меня, — Гарри нахмурился: — Аврор, который допрашивал меня, был прав. О таком ещё не слышали, и я не удивлюсь, если это ещё и незаконно.              — Ты не сможешь что-то с этим сделать, если только не собираешься использовать другую палочку до конца жизни. Не думаю, что мне нужно упоминать, насколько это глупо.              — Конечно, ты прав, — Гарри пожал плечами и взял Бузинную палочку со стола, наслаждаясь приятным приливом силы, распространившимся по его пальцам: — Время для необычной магии. Я готов укротить огонь преисподней.              Аврелий усмехнулся:              — Скоро мы узнаем, действительно ли ты готов, но сначала тебе нужно глубже понять природу заклинания.              — Что именно? — с любопытством спросил Гарри.              — Многое, Гарри. Адское Пламя не похоже ни на одно заклинание, которое ты произносил раньше. Его довольно легко наколдовать, на самом деле, средняя ведьма или волшебник, скорее всего, сможет это сделать. Тем не менее, чтобы приручить его, требуется огромная сила воли и намерение.              — Это я уже знал, — Гарри мрачно усмехнулся: — Я видел, как его колдовал чистокровный человек моего возраста. Его семья, вероятно, была настолько инбредной, что он был близок к сквибу. Он умер после того, как не смог его взять под контроль.              — Та же участь может постигнуть и тебя, если ты не сумеешь взять над ним контроль, — проговорил Аврелий: — Это в природе пламени — обращаться против всех и вся, неважно, хозяин или враг. Строго говоря, его нельзя подчинить, но сильные волшебники и ведьмы сумели это сделать.              — Ты использовал его раньше?              — Против подавляющего числа противников и в качестве последнего средства это может быть невероятно удобным заклинанием, — Бюст пожал плечами.              — Как именно ты создавал его и контролировал? — Гарри помрачнел, представив себе пылающих зверей, которые поглотили беспорядок, оставленный десятилетиями студентов в Выручай-Комнате, не оставив после себя ничего, кроме пепла.              — Представь себе, — Черные чернила истончились в ровную линию на двух страницах: — На крайнем правом конце находится чары Патронуса, которые питаются положительными эмоциями или воспоминаниями.              — В центре — творение нашей семьи, Карнифекс. Он является производным от Адского Пламени, но при этом обладает многими аспектами Патронуса, например, телесной формой. Для его создания не требуется ничего, кроме намерения и силы, независимо от того, на что оно направлено — на защиту себя или на полное уничтожение чего-то другого. Это просто требует силы, Гарри.              — Тогда последнее… — Гарри запнулся.              -… Это само Адское Пламя. Проклятое пламя, как ещё его называют — это, возможно, самое разрушительное заклинание, известное человечеству. Я уже объяснял, что сила не так важна для его создания, заклинание способно само себя поддерживать и подпитывать себя. Однако сила нужна чтобы установить контроль над пламенем и заставить его действовать так, как ты хочешь.              — Я полагаю, что намерение все равно должно быть направлено на разрушение? — пробормотал Гарри.              — Ты прав, — Линия снова стали бюстом Аврелия, и он кивнул: — Ты должен визуализировать то, что ты хочешь уничтожить больше всего на свете. Твое желание разрушения должно быть настолько сильным, чтобы оно проявилось в аватаре и приняло физическую форму.              — А поскольку огонь и тепло — это элементы, наиболее ассоциирующиеся с разрушением, аватар принимает форму пламени, — Гарри кивнул с пониманием: — Я хочу попробовать.              — Ты знаешь заклинание, Гарри. Высвободи свою ненависть и гнев, но делай это так, чтобы ты мог контролировать их. Никогда не теряй контроль!              Он знал заклинание. Гарри закрыл фолиант и отнес его к статуе, чтобы он был в целости и сохранности. Он вышел на середину комнаты и попытался расслабить свои конечности, которые почти свело судорогой от предвкушения.              Разрушение… Ненависть… Гнев…              Эти слова бесконечным эхом проносились в его голове, когда он закрывал глаза.              Был один человек, с которым эти слова ассоциировались у него больше, чем с кем-либо другим. Бледная кожа, плоские ноздри и багровые глаза, горящие красным, как угли, вихрем пронеслись в его голове.              Волдеморт, отнявший у него семью.              Волдеморт, который был ответственен за долгие годы жестокого детства.              Волдеморт, лишивший жизни огромного количества людей, которые были ему дороги.              И он намеревался сделать это снова…              «Но теперь я его остановлю.»              Его сердце забилось быстрее. Жар пронесся сквозь него и проник в каждую клеточку его тела. Гарри взмахнул палочкой по широкой дуге и открыл рот, издав первобытный рев:              — FIENDFYRE!              Открыв глаза, он увидел, как из кончика Бузинной палочки вырвалось ярко-красное пламя. Оно извивалось и поворачивалось, как голодное существо, приближаясь к нему, пока он не почувствовал невыносимый жар, настолько невыносимый, что почти обжигал его кожу. Гарри почувствовал, как адское пламя борется с ним за контроль, пытаясь избавиться от сущности, осмелившейся заключить в клетку неукротимую стихию…              «Контролируй его!»              Гарри крепче сжал Бузинную палочку. Резким взмахом он заставил пламя отступить назад, прочь от себя. Время остановилось, пока шла ожесточенная битва воли. Палочка в его ладони дико дрожала. И все же, после того, что показалось вечностью, проклятое пламя, казалось, поддалось его воле и вырвалось в противоположном направлении, прочь от Гарри.              «Я контролирую…»              «Я твой хозяин!»              Сквозь прищуренные глаза Гарри с благоговением наблюдал, как из глубин огня выгнулась голова гигантской змеи, ее пылающие клыки были длинными и толстыми, как у василиска. К Королю змей присоединилась ярко-красная химера, за ней последовал, как предположил Гарри, дракон. Но всех этих существ превзошла огромная скелетоподобная лошадь, которая била крыльями и запрокинула голову назад, разевая клюв в беззвучном крике.              Пот лился с каждой щеки. Жара в Комнате стала невыносимой. Существа оставляли за собой полное разрушение, плавя каменные плитки на полу Тайной Комнаты, оставляя следы на колоннах и стенах.              «Еще немного!»              Гарри почувствовал, что постепенно выдыхается. Заклинание изматывало, и если он не завершит его в ближайшее время, адские существа могут вновь попытаться восстать против своего создателя. Гарри уже чувствовал, как они приближаются к нему, словно чувствуя его слабость.              «Нет!»              «Намерение!» Гарри непрерывно шептал эти слова: «То, что я никогда не хотел бы уничтожить».              Длинные золотистые локоны расступились, как жидкий мед, открывая голубые глаза и нежно-розовые губы. Они улыбнулись ему нежной улыбкой и снова и снова повторяли одно и то же движение…              «Я думаю, что люблю тебя, Гарри Певерелл».              Её голос прозвучал в его голове, и он со всей силы взмахнул палочкой по горизонтали, испаряя пламя.              Гарри начал задыхаться и опустился на колени на плитку. Обычно холодные камни были теплыми на ощупь. Изнеможение накатило на него, как волна, его тело и магия были почти полностью истощены. Он содрогнулся при мысли о том, что могло бы произойти, если бы он продержал заклинание ещё полминуты.              С огромным усилием он заставил себя подняться на ноги и, спотыкаясь, подошел к статуе Салазара Слизерина, где оставил фолиант.              — Отлично, значит, ты все еще жив, — слишком радостно поприветствовал его Аврелий: — Как долго ты его держал?              — Может быть, полминуты, я не знаю, — Гарри всё ещё пытался наполнить свои легкие: — Я держал его до тех пор, пока не почувствовал, что мой контроль иссякает.              — Почти неоправданный риск, однако, сделав это, будет легче колдовать в следующий раз, — хмыкнул фолиант: — На пике своего могущества я мог удерживать контроль над пламенем чуть больше минуты. Немного потренировавшись, ты можешь стать очень сильным волшебником, Гарри.              — Мне нужно стать сильнее, — Гарри прислонился к стене и наколдовал себе чашку воды, быстро проглотив содержимое.              — Сила приходит со временем и опытом, Гарри. По крайней мере, это происходит естественным образом, — напомнил ему фолиант: — Альбус Дамблдор, Геллерт Гриндевальд и Том Риддл, три самых могущественных волшебника твоего времени, были далеки от твоего уровня в подростковом возрасте.              — У меня недостаточно времени, — качая головой сказал Гарри, вытирая пот с лица рукавом мантии.              — Есть и другие способы увеличить свою силу, но ты не хуже меня знаешь, что они требуют жертв, — прошептал Аврелий: — Совсем недавно ты рассказал мне о способе, позволяющем тебе исцеляться и восстанавливаться быстрее, чем это возможно для человека.              — Значит, ритуал, — Гарри мрачно кивнул: — Скажи мне, что я должен сделать.