Fairborn Adventures

      4 сентября 1977 года              Солнечный свет лился через большие окна, заливая класс теплым светом. Большинство её сверстников сбросили верхнюю одежду и сидели в одних блузках и рубашках.              — Давайте сядем здесь, — сказал Гарри, указывая на место, и сел.              Лили и Джеймс сели слева от них; остальные Мародеры расположились позади. Марлин оглянулась через плечо. Потеря Северуса Снейпа была едва заметна. Защита всё ещё была самым посещаемым уроком в Хогвартсе, и большинство студентов старших курсов со всех факультетов сидели здесь              — Охлаждающие чары? — она подняла бровь и посмотрела на своего парня, который закатывал рукава рубашки.              — Да, наверное, — Гарри вздохнул и застонал от облегчения, когда она провела своей палочкой по нему с головы до ног. — Ты великолепна.              — Определенно, она не в первый раз слышит этот комплимент, — засмеялся сзади Сириус, вызвав хихиканье всех, кто находился на расстоянии вытянутой руки.              — Тебе действительно следует быть осторожнее, Блэк, — сказала Марлин, повернулась на скамейке и перебросила косу белокурых локонов через плечо: — Я также очень хороша вот с этим, — она покрутила свою палочку между пальцами: — Будет очень жаль, если мне придется добавить еще несколько синяков к тем, которые ты получил, когда отец Пенелопы Джонс поймал вас на прошлой неделе… Разве ты не упал и тебе не пришлось бежать голым через их живую изгородь?              — Подожди… Я… — Сириус просто уставился на нее, в то время как их друзья разразились хохотом: — Откуда… откуда ты вообще об этом знаешь.              Прежде чем Марлин успела объяснить, что чистокровные любят сплетничать, дверь из кабинета профессора - открылась. Вышла профессор Медоуз, которая была одета в простую профессиональную темную мантию и шляпу, похожую на ту, что была на ней на празднике.              — Добрый день, класс! — с энтузиазмом поприветствовала их ведьма, и подошла к доске: — Как вы уже поняли, меня зовут Доркас Медоуз. У меня британские и французские корни, но большая часть моей жизни прошла в работе в магических университетах по всему миру, где я обычно изучала различные аспекты Темных искусств.              Взмахом своей палочки она заставила мел записывать на доске то, что только что сказала.              — В связи с выходом на пенсию я решила вернуться в Англию, а также оказать небольшую услугу старому другу, — с усмешкой сказала Медоуз: — Если быть до конца честной, одной из причин, по которой я вообще согласилась на эту должность, было изучение магического феномена, с которым я до сих пор никогда не сталкивалась. Посмотрим, смогу ли я разгадать его в течение года.              — Вы останетесь только на год, мэм? — спросил один из хаффлпаффцев.              — Это будет полностью зависеть от того, насколько успешным будет мое исследование, — ответила она, и пожала плечами: — Возможно, у меня не будет особого выбора в этом вопросе, но я бы предпочла не вызывать никаких вредоносных последствий…              Марлин обменялась взглядом с Гарри, понимая, что они, скорее всего, подумали об одном и том же. Однако не похоже, чтобы кто-то ещё в классе понял это, так как на их лицах было непонимание.              — В общем, хватит загадок, — продолжила профессор: — Насколько мне сказали, это довольно большой класс, отчасти из-за того, что многие студенты вашего года смогли получить удовлетворительные баллы на экзаменах. Должно быть, у вас был хороший учитель на пятом курсе?              Несколько человек кивнули в знак согласия. Даже Марлин не могла отрицать, что Манроуз была компетентным преподавателем.              — Помнишь нашу маленькую дуэль? — прошептал ей на ухо Гарри, заставив её кожу затрепетать: — Ты выглядела тогда такой милой, так сильно злилась на меня… как маленький золотистый огненный шар…              — А ты продолжал дразнить и играть со мной, — нахмурилась Марлин: — Ты знаешь, мне не нравится, когда ты дразнишь меня…              — Тогда было в самый раз, — Гарри ухмыльнулся.              — …Однако, если вы хорошо справились с СОВ, это не значит, что вы должны ожидать таких же удовлетворительных результатов в ЖАБА. Требования к демонстрации навыков будут гораздо выше, — проговорила Медоуз, а её голубые глаза блуждали от одного студента к другому: — Поэтому я бы хотела получить более полное представление о том, какие у вас навыки.              По взмаху её палочки, из-за спины вылетала стопка пергаментов, после чего они полетели к столам, оставляя по одному экземпляру перед каждым студентом.              — Пожалуйста, не беспокойтесь, этот тест не будет оцениваться. Он просто служит для оценки ваших знаний, — объяснила Медоуз, когда первый ученик начал ворчать: — У вас есть пятнадцать минут, чтобы продемонстрировать, что вы знаете на данный момент, а это значит, что никакой совместной работы. Вы можете начинать!              Марлин спокойно достала перо и бутылочку с чернилами. Рядом с ней Лили уже заполняла первый вопрос. Блондинка опустила голову и начала читать:              Назовите четыре заклинания или чар, которые можно использовать, чтобы обездвижить противника.              Кратко объясните теорию, лежащую в основе заклинания щита, и как его использовать с максимальной эффективностью.              Назовите три способа защиты от заклинаний, наносящих урон по площади.              Список продолжался и продолжался. Гарри едва слышно фыркнул, чтобы его не услышала профессор.              — Ну что ж, желаю нам удачи, — саркастически прошептал он, прежде чем начать писать сам. С негромким смешком Марлин сосредоточилась на первом вопросе и так же начала писать.              — Хорошо, положите перья, пожалуйста, и позвольте мне собрать ваши работы! — не успели они заметить, как прошло пятнадцать минут и профессор прервала их. Она взмахнула своей палочкой и пергаменты поднялись в воздух. — Хорошо, большое спасибо. Я просмотрю их перед следующим занятием, чтобы понять, с чего лучше начать. А теперь давайте поговорим о практике.              Студенты удивленно переглянулись.              — Не волнуйтесь, все будет происходить в контролируемой среде, — покрутив палочкой, профессор Медоуз вызвала из своего кабинета тренировочный манекен и поставила его перед доской: — Сейчас я выберу студентов и дам им конкретные задания, которые гарантируют, что никто не пострадают. Я бы хотела, чтобы вы продемонстрировали заклинания на этом манекене.              Многие студенты начали кивать. После скучных занятий в прошлом году, где активное применение заклинаний было практически запрещено, большинство учеников жаждали хоть какого-то действия.              — Имейте в виду, я не потерплю, чтобы кто-то отклонялся от моих инструкций, — предупредила их преподаватель: — Если я увижу, что кто-то накладывает заклинания на что-либо, кроме учебного манекена, у вас будут серьезные проблемы. Не испытывайте мое терпение!              Она подождала несколько мгновений, позволяя своим глазам пройтись по классу:              — Очень хорошо. Мистер Поттер, как насчет того, чтобы начать с вас? Я бы хотела, чтобы вы продемонстрировали, как наиболее эффективно бороться с боггартом.              — Заклинание изгнания, да уж, хорошее начало, — Джеймс встал со стула и достал из рукава свою палочку: — Движение палочкой вот такие… — он прицелился в манекен:              — Riddikulus!              Слабый импульс магии пронесся по комнате и попала в грудь манекена, заставив его пошатнуться на несколько дюймов назад.              — Отличная работа, мистер Поттер, один балл Гриффиндору! — кивнула: — Мисс Розье, не могли бы вы оглушить манекен для меня, пожалуйста?              Блондинка со Слизерина встала из той части класса, которую занимали ее соседи по факультету. Она послушно послала ярко красное оглушающее заклинание, попав манекену в плечо, но все равно заработав балл для своего факультета.              Профессор продолжила упражнение, выбирая, казалось бы, случайных людей. Флоренцию попросили вести себя так, будто манекен — это гриндилоу. Она показала, как правильно защищаться от их нападения, нацелившись на пальцы своего вымышленного противника с помощью отбрасывающих и режущих чар.              — Мистер Певерелл… — Медоуз наконец-то перешла к ним, а её голубые глаза засветились любопытством: — Я бы хотела, чтобы вы продемонстрировали, как защититься от инфери. Какие заклинания вы бы использовали?              — Любое огненное заклинание подойдет, мэм… — бледная Бузинная палочка лениво скользнула в ладонь её парня, он пару секунд покрутил её между пальцев и встал:              — Incendio.              По классу эхом разнеслись крики и; несколько студентов вскрикнули от удивления. Когда из палочки Гарри вырвалось пламя, а лицо Марлин обдало жаром. Она откинулась на спинку стула, хотя знала, что Гарри всё ещё сдерживается и ни за что не подвергнет её риску.              Когда она протерла глаза, то увидела, что его заклинание прожгло дыру размером с кулак в груди манекена.              — Почему огонь, мистер Певерелл? — несколько настороженно просила Медоуз.              — Большинство заклинаний, способных обездвижить человека, не оказывают никакого эффекта на инфери. Магия заставляет их оживать, как марионетку, чтобы исполнять приказы хозяина, что дает им гораздо большую физическую выносливость, чем это возможно естественным путем. Они не устают, и не знают жалости, — Гарри пожал плечами, и сел обратно: — Если у них нет крови и если сломанная кость лишь замедляет их на мгновение, то нужно нанести им повреждения, не поддающиеся магическому восстановлению. Огонь справится с этой задачей…              Весь класс нервно уставился на Гарри. Его знания об инфери говорили о том, что он уже сталкивался с ними.              «И он сталкивался».              — Очень подробный ответ, я и сама вряд ли смогла бы сформулировать его лучше, — медленно кивнула профессор: — 10 баллов Гриффиндору.              Её мысли улетучились, пока профессор продолжала говорить. В её голове пронеслись воспоминания о буре огня в бездонной черной пещере. Бледные, костлявые пальцы пробили поверхность озера, потянулись к ней, пытаясь увлечь в тёмные глубины.              — …Мисс МакКиннон?              — Простите, профессор? — переспросила Марлин, после чего выпрямилась и перекинув косу через плечо, и встретила взгляд Медоуз.              — Я хотела сказать, что у нас ещё есть время для последней демонстрации, моя дорогая, — повторила ведьма: — Как бы вы защищались, если бы на вас напал дементор?              — Говорят, что Патронус — лучшая защита от них, — нейтрально ответила Марлин: — Он отталкивает дементора и действует как щит.              — О, говорят? — весело усмехнулась Медоуз: — Теперь нет необходимости сдерживаться, мисс МакКиннон. Если вы можете продемонстрировать чары в кабинете директора в окружении персонала, то с таким же успехом вы можете сделать это в классе в учебных целях, не так ли?              Позади нее раздался шепот.              — Нелепо… — хмыкнула кто-то из-за мест, где сидели слизеринцы: — Ни один студент не смог бы этого сделать, не говоря уже о ней.              — Но Монтегю поклялся, что видел, как она делала это в прошлом году!              — Он сказал что это была большая лошадь…              — Молчать! — резкий голос профессора пронесся по кабинете: — Ну что ж, тогда мы ждем, моя дорогая…              Стиснув зубы на несколько секунд, Марлин решила довести дело до конца. Не для того, чтобы продемонстрировать свое превосходство перед другими, а чтобы убедиться, что у них с профессором не будет размолвки уже на первом уроке. ЖАБА всё ещё были для неё важны.              Поджав губы, Марлин достала палочку с пояса, наслаждаясь теплым трепетом, который пробежал по её руке при прикосновении. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ей не нужно было смотреть на Гарри, чтобы представить его в своем воображении, почувствовать его руки на себе, услышать его шепот в своих ушах или услышать его обещания о будущем, которое у них будет вместе.              «Гарри всегда со мной».              Яркое тепло разлилось по её груди и пробежало по руке к пальцам, держащим палочку:              — Expecto Patronum.              Свет ослепил её глаза сквозь закрытые веки. Открыв их, она увидела, как из кончика её палочки вырвался её бесплотный хранитель, который, расправив свои прекрасные крылья и запрокинув голову назад, парит возле доски.              Её сверстники либо были в шоке от удивления и неверия, либо поддерживали её аплодисментами, многие из них освободили свои места, чтобы подойти поближе к великолепной Гранианской крылатой лошади.              Пока все восхищались Патронусом, глаза Марлин были устремлены на преподавателя, которая с любопытством изучала хранителя — от крыльев до копыт. Она не пропустила быстрый взгляд профессора на Гарри, сидящего рядом с ней, и когда её глаза на несколько секунд задержались на золотом кольце на его пальце, а затем переместились на палочку Марлин.              «Проклятье!» она быстро прикрепила её к кобуре на поясе.              — Просто великолепно, мисс МакКиннон. 20 заслуженных баллов для Рейвенкло, — удовлетворенно кивнула Медоуз: — Я с нетерпением жду, когда вы поможете мне вести занятия, когда мы будем изучать Патронуса в конце семестра. И я также уверена, что у вас будет самая захватывающая история, которую вы сможете рассказать о том, форму какого существа он принял…              11 сентября 1977 года              Он покрутил палочкой в воздухе, оставляя за собой искры, которые переливались золотом. Они струились, как жидкий мед, и плавно присоединялись к серебряному кольцу, которое уже висело в нескольких дюймах над его раскрытой ладонью.              Он критически изучил свою работу, а затем поднял взгляд и увидел Мародеров, сидящих вокруг карты в центре их комнаты:              — Как далеко они уже ушли?              — Они только что вышли за территорию школы, — нервно сообщил Питер.              — Мерлин, ты опять чуть не обмочился, Хвост, — Сириус усмехнулся: — Я уж было подумал, что раз ты так часто делал это с нами, то тебе не так страшно.              — Это всегда опасно… — покусывая ноготь большого пальца, пробормотал Питер: — И рискованно…              — Не слушай Хвоста, Гарри, всё будет хорошо, особенно теперь, когда ты отвечаешь у нас за воздух, — сказал Джеймс: — Но ты, наверное, захочешь отложить в сторону это красивое кольцо и подготовиться.              — Кольцо? — Сириус вскинул голову: — Неужели МакКиннон уже так тебя обкрутила вокруг пальца, что ты всерьез рассматриваешь возможность женитьбы?              — Это не обручальное кольцо, старый слепой пес, я просто практиковался, — Гарри отмахнулся от него и спрыгнул с кровати, после чего взмахом палочки вызвал пару сапог.              Сириус ухмыльнулся:              — Я никогда не думал, что ты будешь первым, кто женится, в моих мыслях всегда был Сохатый, — он пожал плечами, и натянул рубашку: — Ну, я знаю, где найти несколько маггловских стриптизерш, и им вряд ли будет не все равно, на чей мальчишник они явятся…              «Сомневаюсь, что Марлин это понравится», поморщился Гарри: «На самом деле, я не могу придумать худшего способа испортить медовый месяц…»              — Если ты хоть на секунду подумал, что Марлин или Лили — позволят привести стриптизерш на мальчишник своих женихов, то ты ещё глупее, чем я думал, Бродяга, — Джеймс покачал головой, и засмеялся. Он поднял с пола карту: — Шалость удалось.              Положив её в карман, отец Гарри взмахнул своей палочкой, после чего возникло пару фиолетовых цифр:              — Так вот, сейчас почти 11:30 вечера. Лунатик и Помфри только что прибыли в хижину, нам пора идти.              Они вышли вслед за Джеймсом в гостиную Гриффиндора. Несколько углей в большом камине всё ещё тлели, отбрасывая длинные тени на одинокую фигуру, сидящую в одном из кресел.              — Поздний ночной поход, Джеймс? — мать Гарри подняла глаза от стопки пергаментов, лежавших у неё на коленях. Встав, она подошла к ним, встретив их перед портретным проемом, и подозрительно посмотрела на них, прежде чем напряжение покинуло ее лицо, а зеленые глаза смягчились: — Опять, не так ли?              Джеймс кивнул:              — Мы вернемся рано утром.              — Удачи, — Лили тяжело сглотнула и крепко обняла его, прежде чем отстраниться: — И, пожалуйста, будьте осторожны.              — Можно мне тоже обнимашки, рыжая? — хмыкнул Сириус, и уклонился от попытки Джеймса дать ему подзатыльник.              — Не сегодня, Сириус, извини, — Лили закатила глаза, и улыбнулась. — А теперь, вам пора.              — В какой момент ты рассказал ей, что мы делаем в полнолуние? — с любопытством спросил Гарри после того, как они осторожно закрыли портрет Толстой Дамы и вышли на седьмой этаж.              — Вообще-то, довольно давно, — Джеймс проверил, нет ли никого рядом, прежде чем жестом указал следовать за ним: — Я был так рад, что она наконец-то дала мне шанс, что не хотел портить отношения, храня от неё ненужные секреты. Кроме того, Лили слишком умна, чтобы в конце концов не понять…              «Он поступил умнее, чем я».              — Хотя она выглядит довольно сексуально, когда злится, — засмеялся Сириус: — Ты понимаешь, о чем я, не так ли? Когда ее глаза сверкают… Просто горячая штучка.              — Пожалуйста, просто заткнись, Бродяга, — простонал Джеймс, и протянул руку, чтобы жестом попросить их подождать, пока они пропустят целую группу призраков.              — Это займет целую вечность; у меня есть идея получше, — пробормотал Гарри. Он позволил Бузинной палочке скользнуть в свою ладонь и коснуться головы каждого из них. По телам Мародеров, пробежали волны магии, прежде чем они стали почти полностью прозрачными.              — Нам следовало потратить время на изучение чего-то полезного, например, чар невидимости, вместо всех заклинаний, которые мы в итоге все равно не использовали, — с благодарностью пробормотал Джеймс, и помахал перед своим лицом прозрачной рукой.              — Ты делаешь мне больно Сохатый, — вздохнул Сириус: — То, что тебя сделали старостой, не означает, что у нас не будет возможности использовать эти заклинания. Возможно, мы даже испытаем их на тебе.              Они молча пробирались по тускло освещенному коридору, пока не добрались до гигантской лестницы. Оттуда они спустились на первый этаж и направились во внутренний двор.              Ни одно облако не пыталось скрыть луну. Она гордо возвышалась в темном ночном небе, освещая территорию замка и давая им четкое представление о следующем пункте назначения.              Толстые темные ветви и сучья ивы колыхались под легким ветерком. А тусклая тень человека поднялась от корней, оглянулась через плечо и поспешила обратно к замку.              Никто из мальчиков не смел дышать, когда к ним подошла мадам Помфри со знакомой палочкой в вытянутой руке. Гарри успел мельком увидеть её обеспокоенное лицо, изборожденное морщинами, прежде чем она прошла мимо каменных колонн, за которыми они прятались, и вошла в замок.              Гарри взглянул на свои маггловские наручные часы и нахмурился, заметив, что стрелка часов приблизилась к верхней цифре.              — Нам пора выдвигаться, — прошептал он, как только огромные дубовые двери закрылись.              — Finite Incantatem, — каждый из молодых волшебников отменил наложенные Гарри чары и поспешил вниз, к иве, которая к этому времени уже перестала колыхаться от легкого ветерка и выглядела все такой же опасной и угрожающей.              — Ладно, Хвост, готовься. Твой звёздный час, — усмехнулся Сириус, и указал на корни дерева.              Питер вздрогнул и неубедительно кивнул, после чего трансформировался на месте и уменьшился. Крыса дважды пискнула и помчалась вперед, оставляя за собой след из расходящейся травы, по которому можно было понять, куда она побежала.              Ива не заметила её до тех пор, пока не стало слишком поздно реагировать. Питер скрылся в тени Гремучей Ивы. В тот же момент её ветви заколыхались, как при сильном ветре, и хлестали взад и вперед, но никак не могли попасть в маленькую цель.              Питер положил лапу на маленький корень у основания. Он давил на него всем своим весом, стоя на задних лапах, пока тот не поддался, заставив дерево застыть.              — Пойдемте, — сказал Джеймс и поспешил через внутрь.              Они преодолели расстояние до дерева за несколько секунд и добрались до щели в корнях. Гарри, который уже пользовался туннелем, пошел первым; он пополз вперед головой и соскользнул по земляному склону на дно очень низкого туннеля. Несколько секунд спустя Джеймс и Сириус поползли вниз рядом с ним.              — Lumos! — прошептал Гарри и ткнул Бузинной палочкой в сторону длинного туннеля.              Из деревяшки вырвался шар яркого света и помчался в темноту, на мгновение осветив лицо Хвоста, который ждал их.              Сириус ускорился, следуя за светом, как мотылек во тьме.              Гарри и Джеймс последовали за ним, только дыхание Хвоста становилось все более неровным по мере увеличения уклона, возвещая об их скором прибытии. Наконец туннель повернул, и Гарри смог увидеть тусклый лунный свет через небольшое отверстие наверху. Они вылезли наружу, подав руку нервному Питеру. Гарри огляделся вокруг, рассматривая беспорядочную, пыльную комнату.              Со стен свисала бумага, по всему полу были треснутые доски, каждый предмет мебели был сломан, как будто его кто-то разбил. Как он и помнил, все окна были заколочены.              — Вы пришли…              Гарри повернулся в сторону угла, из-за которого доносился голос, его глаза заметили бледную фигуру Ремуса Люпина в длинном белом больничном халате.              — Конечно, мы пришли, Лунатик, — Джеймс присел рядом с ним и похлопал по плечу: — Неважно, сколько раз ты будешь говорить нам, что мы не должны этого делать, мы всегда будем рядом с тобой.              — Вы… вы должны изменить облик прямо сейчас… — лунный свет засверкал в глазах Ремуса, показывая, что они медленно менялись. Вены на его предплечье стали более заметными. Он сжал челюсть, и скривился от боли: — Пожалуйста, быстрее!              Из горла Питера вырвался испуганный писк, а в следующий момент послышалось мягкое постукивание лап по старой деревянной половице. Крыса убежала в самый дальний угол.              Гарри вспомнил длинное перо и закрутился на месте, скривившись от легкого дискомфорта, и мир вокруг него начал расти, а он уменьшаться. Он перепрыгнул через сломанную мебель и взлетел в воздух, приземлившись на крепкие рога великолепного оленя, стоявшего там, где несколько минут назад был его отец.              В глазах Ремуса на долю секунды мелькнуло облегчение, а затем в них появился желтый цвет. Его конечности затряслись, и он закричал от боли. Гарри знал, что превращение было болезненным, но наблюдение за ним только подтвердило его подозрения.              Раздался ужасный рычащий звук. Голова Ремуса удлинялась. Удлинялось и его тело, разрывая белый больничный халат на лоскуты, которые попадали на пол. Его плечи ссутулились, а на лице и руках, которые постоянно скручивались в когтистые лапы, прорастали волосы.              Оборотень медленно поднялся во весь рост, его мохнатые уши почти касались потолка. Хищная пара желтых глаз сфокусировалась на них. Дикий зверь оскалил острые зубы и, запрокинув голову назад, издал глубокий вой.              Гарри быстро поборол инстинкты выживания ворона. Он не стал взлетать в воздух и спасаться бегством, а остался сидеть на рогах Сохатого, хлопая крыльями, чтобы сохранить равновесие, когда олень внезапно двинулся вперед.              Рядом с ним огромный, похожий на медведя пес тоже бросился вперед, и угрожающе оскалился на оборотня, который настороженно смотрел на двух массивных животных, не решая, нападать или нет. Сохатый и Бродяга двинулись на зверя, оттеснив его в угол в знак доминирования, Хвост спрятался под полкой, а Гарри, раздувая свою пернатую грудь, закаркал в знак поддержки.              Рычащий оборотень, казалось, понял, что их больше, и в конце концов сдался, оставшись в углу. Ненависть и ярость покинули его горящие желтые глаза, вместо этого он, казалось, почти приветствовал свою новую компанию.              Бродяга, не сводя глаз с когтей оборотня, медленно двинулся вперед, прикрываясь Сохатого. Две мохнатые морды, одна черная, другая серая, понемногу приближались, пока Бродяга не залаял и не лизнул морду другого животного, и завилял хвостом.              Гарри облегченно вздохнул, но ещё немного сдержался, как и Хвост. Сохатый и Бродяга теперь пытались расшевелить Лунатика, который все меньше и меньше походил на зверя, охотившегося на Гарри и Гермиону в Запретном лесу на третьем курсе. Тем не менее, время от времени желтые глаза оборотня находили Гарри, и казалось, понимали, что большая черная птица была чужой.              После получаса игры Бродяга выскочил из комнаты в коридор. Гарри спрыгнул с рог оленя, на которых сидел, и полетел за ним. Огромный черный пес достиг двери в Визжащую хижину. Встав на задние лапы, он обеими лапами отодвинул тяжелую деревянную дверь, которая преграждала им путь к выходу.              Наконец Бродяге это удалось. После нескольких неудачных попыток надавить на ручку, дверь со скрипом открылась, впуская слабые лучи лунного света и струи прохладного ночного воздуха в темный пыльный коридор.              Гарри тут же перепрыгнул порог и взмыл в небо, радуясь возможности наконец-то расправить крылья и пронестись сквозь прохладную летнюю ночь под лунным светом. Как они и договаривались, он сделал несколько кругов по периметру, высматривая вороньим взглядом окрестности. Когда он убедился, что все чисто, ворон трижды прокаркал. Затем полетел обратно вниз, к Визжащей хижине.              Хвост выскочил из двери; крыса казалась ему лишь крошечной тенью на темной лужайке. Затем оборотня, окруженного Сохатым и Бродягой, медленно вывели из хижины. Они дали ему несколько секунд, чтобы подняться во весь свой внушительный рост и завыть на яркую полную луну, а затем подтолкнули его к краю Запретного леса.              Какие бы звериные наклонности ни оставались в Лунатика в хижине, теперь они ослабли или исчезли совсем. Большой оборотень с детским азартом начал бежать в темный лес, охотясь за одинокой бабочкой, царапал клыками кору дерева и даже пытался гоняться за собственным хвостом.              Гарри подождал, пока Хвост осторожно побежал в лес, и присоединился к четверке друзей, пробираясь сквозь густую крону и ветви Запретного леса, делая петли над головами Мародеров. Оборотень несколько раз пытался рыкнуть, но не подал виду, что это его сильно беспокоит, и в конце концов смирился с присутствием черной птицы.              Гарри, уворачиваясь от толстых стволов и веток, скользил по воздуху прямо над их головами, пока они мчались по лесу, а Хвост изо всех сил старался не отстать от группы. Они позволили оборотню полностью утомиться, занимая его до тех пор, пока его дыхание не стало прерывистым и он не лишился сил.              Гарри мчался вверх сквозь кроны деревьев, пока не прорвался сквозь них и не полетел под яркой луной и сверкающими звездами. Заметив вдалеке слева от себя замок, он опустился ниже, запоминая общее направление для остальных, чтобы направить их.              Он нашел Мародеров на небольшой поляне, прислонившихся к толстому стволу дуба. Бродяга и Лунатик тяжело пыхтели, каждый высунул язык, чтобы облегчить дыхание. Гарри приземлился на величественные рога Сохатого и каркнул, мотая пернатой головой и черным клювом в направлении, куда им нужно было скоро возвращаться.              Группа медленно двинулась назад, и всё ещё игриво гонялись друг за другом, но были слишком измученными, чтобы слишком далеко отклониться от курса. Лунатик покорно шел вперед, когда Сохатый и Бродяга снова окружили его и осторожно повели к хижине через лужайку от края леса.              Завыв на луну в последний раз, Лунатик, прошел через вход и вернулся в ту самую комнату, в которой превращался раньше. Оказавшись там, он просто искал наиболее удобное место на полу, чтобы отдохнуть.              Гарри наблюдал со своего надежного места на рогах, как все четверо Мародеров, даже Хвост прижались друг к другу.              Что-то странное шевельнулось у него внутри, когда он наблюдал, как они все так мирно обнимаются. Если бы он не был из будущего и не знал, что неизбежно должно произойти, то наверняка посмеялся бы над тем, кто предположил бы, что эта компания друзей может когда-нибудь распасться.              Пронзительные глаза ворона блуждали по крысиной форме Хвоста, которая прижалась к боку Сохатого. Сколько ночей они уже провели вот так вместе?              Сколько ещё должно было пройти, до тех пор, когда крыса предаст их?              Он взглянул на Лунатика, чьи тяжелые веки медленно смыкались, скрывая под собой желтые глаза.              Отец Гарри и Сириус бесчисленное количество раз рисковали жизнью, чтобы утешить Ремуса Люпина в эти часы и сделать ужасную трансформацию как можно более терпимой. Конечно, детство Ремуса было далеко не идеальным, но все же что-то подсказывало Гарри, что проводить одну ночь в месяц в муках, но в окружении друзей, гораздо лучше, чем каждую ночь в течение десяти долгих лет проводить в маленьком, темном чулане под лестницей.              Сколько ещё ночей потребовалось бы этому человеку, чтобы разыскать выжившего сына своего лучшего друга и убедиться, что он в безопасности и о нем хорошо заботятся?              «И где был Ремус после этого, когда я отправился в Хогвартс?»              Правда заключалась в том, что мужчина мог бы легко связаться с ним, но он так и не сделал этого…              Сколько ещё понадобилось времени на раздумье Ремусу Люпину, чтобы быть рядом с Гарри, когда его против его воли включили в смертельный турнир?              Где был Ремус, когда умер Сириус, единственная настоящая семья, которая осталась у Гарри?              Из черного клюва Гарри издалось карканье, почти похожее на фырканье. Если задуматься, единственный раз, когда Ремус Люпин проявлял желание быть рядом с Гарри, это когда убегал от своих собственных обязанностей.              «Убегал от своей жены и нерожденного сына».              Гарри понимал, что эти границы скоро станут размытыми и что держать обиду за события, которые даже не произошли, несколько абсурдно.              Однако, действительно ли так абсурдно держать обиду и быть осторожным, когда прекрасно знаешь, как человек отреагирует, когда эти события произойдут?              Слова Дамблдора эхом отдавались в голове Гарри, пока он в последний раз поднялся в воздух и сел на рога Сохатого, зарывшись головой под большое крыло с черными перьями.              «Ты знаешь, иногда мне кажется, мы распределяем по факультетам слишком рано».              Эти слова предназначались Северусу Снейпу, и все же Гарри не мог отделаться от ощущения, что они относятся к огромному количеству людей.              «Включая Питера Петтигрю».              «И Ремуса Люпина».