Fairborn Adventures

      28 января 1978 года              Питер нервно следил за тем, как она, минуя нескольких соседей, поднимается по гигантской лестнице. Когда она дошла до входа в заброшенный коридор шестого этажа, который вел в класс, где они встретятся, и поспешно спрятал карту в карман. Затем он попытался расправить многочисленные складки на школьной форме и смахнуть несколько хлебных крошек.              «Всё должно быть в порядке».              Тревога закралась в его душу, когда он увидел собственное отражение в соседнем окне. Несколько секунд он рассматривал свои неухоженные, серо-коричневые волосы.              «Как Сириус и Джеймс это делали?»              Питер попытался зачесать волосы пальцами на одну сторону, но это только ухудшило его внешний вид. Он выругался и попытался привести волосы в порядок.              Вдруг за его спиной со скрипом открылась дверь. Питер закрутился на месте, и вскрикнул от шока.              — Успокойся, Пит. Это всего лишь я, — глаза Эланы встретились с его глазами. В их глубине сверкнуло что-то непонятное: — Так ты сказал, что нашел это место?              «Даже не обняла меня в знак приветствия?» Питер сглотнул нахлынувшую тревогу:              — Я… я так думаю.              — Что ты имеешь в виду, Пит? — Элана повернулась на месте: — Вряд ли это может быть этот класс. Их бы заметил первый патруль.              — Это… это на седьмом этаже, — Питер вздрогнул от её слов: — Ты… ты сказала, что хочешь увидеть её своими глазами, так что, возможно… возможно, мы сможем использовать её вместе. Я могу показать тебе, если хочешь?              — Понятно… — малейшие следы раздражения исчезли и появилась широкая улыбка: — Конечно, Пит. Мы ведь так и планировали, не так ли? Веди, пожалуйста.              — Да, конечно.              Питер подошел к двери и, придержав её, вышел в тускло освещенный коридор. Он оставил Элане достаточно места, чтобы идти рядом с ним, но слизеринка почему-то предпочла остаться чуть позади.              Убедившись, что никто больше не пользуется лестницей, он повел её на седьмой этаж, мимо гобелена с изображением танцующего тролля, пока они не оказались перед той самой стеной, где несколько дней назад исчезли Гарри и МакКиннон.              — Вот… вот оно, — Питер нервно указал на холодные камни: — Здесь они встретились. Они называют это «Комнатой».              — Я не вижу никакой комнаты, Пит… — Элана хмуро смотрела на пустой кусок стены, и пальцами провела по камням: — Надеюсь, ты не заставил меня подниматься на седьмой этаж ради какого-то розыгрыша?              — Нет! Я бы никогда этого не сделал! — испуганно пискнул Питер: — Я клянусь, что это здесь. Это то место, куда они ходят! Я уже два раза видел их!              — Тогда вход должен быть как-то спрятан, но это не похоже на барьер на вокзале Кингс-Кросс. Эти камни — сплошная материя, — проговорила Элана: — Потайная комната объясняет, почему их так редко видят вместе вне занятий и во время еды и почему никто никогда их не находил…              — Ну давай попробуем, — светловолосая ведьма достала свою палочку и постучала ею по стене: — Specialis revelio.              Питер нервно сглотнул, но ничего не произошло. «Это нехорошо».              — Чары ничего не нашли, — Элана медленно повернулась к нему, а её зеленые глаза слегка сузились: — Ты уверен, что это то самое место, Пит?              — Я видел это своими глазами! — прошептал Питер и вздрогнул.              — Ну, а что произошло на самом деле? Как ты это видел? — Элана подошла к нему: — Ты спрятался где-нибудь и смотрел, как они проходят сквозь стену?!              — Да… Нет… Я имею в виду, не напрямую… — он нервно пожевал край большого пальца.              Элана долго смотрела на него.              — Похоже, я зря теряю время. Очевидно, ты наблюдал за ними, но отказываешься рассказать, как, — ее губы изогнулись в печальной улыбке, которая почти разбила сердце Питера: — Я очень надеялась, что время, проведенное со мной, будет стоить для тебя большего, Пит.              — Нет, подожди! — пискнул Питер, когда она повернулась, чтобы уйти: — Я… я наблюдал за ними по Карте.              — Карте? — Элана сделала паузу и снова повернулась к нему: — Что за Карта? Ты можешь мне её показать?              — Я… у меня ее сейчас нет с собой, — нервно соврал Питер: — Мы с друзьями создали её, и она показывает положение каждого человека в пределах защитных чар Хогвартса.              — Понятно, — её глаза сверкнули ярким блеском, и она облизала губы кончиком языка. — Так вот почему вас так и не поймали? Вы всегда знали, где находятся профессора?              — Да-да, именно так, — Питер вздохнул, и почувствовал облегчение от того, что она ему поверила.              — Это великолепно, — она подошла к нему, и стала так близко, что он мог пересчитать каждую ее ресничку: — Я бы хотела когда-нибудь увидеть эту карту, Пит. Она станет ключом к разгадке этой комнаты, и мы сможем наконец-то побыть наедине… Ты меня понимаешь?              — Я… я не могу часто её брать… — пробормотал Питер: — Остальные тоже, время от времени, пользуются ею.              — Держу пари, Блэк использует его, чтобы трахнуть какую-нибудь несовершеннолетнюю хаффлпаффку, а Поттер и Певерелл используют его, чтобы улизнуть со своими подружками… — хмыкнула Элана и провела пальцем по его руке, отчего по коже побежали мурашки: — Тебе не кажется, что теперь твоя очередь побыть немного эгоистом, Пит?              — Может быть… может быть, ты права, — Питер вздохнул и вытер вспотевшие ладони о рукава своей мантии: — Я… я хочу сказать, что могу попробовать…              — Хорошо. Очень хорошо… — она сделала еще один шаг, и положила обе руки ему на плечи. От ее теплого дыхания по позвоночнику пробежали приятные мурашки: — Не следи за Певереллом лично, это слишком рискованно. Следи за ним по Карте и попытайся выяснить, как они открывают эту комнату. Как только что-нибудь выяснишь, можешь взять карту и встретиться со мной здесь. А потом… — она запнулась.              — И… и что потом? — его дыхание стало прерывистым. Он чувствовал, как сердце бешено колотится о грудную клетку.              — Тогда мы наконец-то останемся наедине, где никто не сможет нам помешать, — её губы до невозможности близко приблизились к нему.              «Сейчас…»              «Наконец-то я узнаю, каково это».              Наблюдая за тем, как его друзья обмениваются такими интимными вещами чаще, чем он мог сосчитать, Питер инстинктивно закрыл глаза и наклонился вперед. В последнюю секунду Элана, видимо, наклонила голову в сторону, так как её губы лишь коснулись его щеки, и задержались на долю секунды, прежде чем она отстранилась.              «Почему?» он был разочарован.              — Не сердись на меня, наш первый поцелуй будет в потайной комнате. И я обещаю, что за этим последуют кое-что другое. — Элана улыбнулась ему: — Я знаю, что это жестоко, но это станет для тебя стимулом к успеху, Пит.              «Да», Питер кивнул, подавив вспышку разочарования. «Теперь у меня более чем достаточно мотивации».              20 февраля 1978 года              Дождь тихо барабанил по большим окнам. За окном был холодный, серый и мрачный февральский полдень, но высокие масляные лампы, теплым золотистым светом, освещали высокие полки под ними. В воздухе витал аромат столетних книг и высохших чернил.              Марлин прошла мимо нескольких небольших групп студентов, сидевших за тесными столиками в эркерах и альковах обширной библиотеки Хогвартса. Они настороженно смотрели на неё, словно опасаясь, что она в любую секунду может на них напасть.              Она фыркнула: «Полагаю, теперь я знаю, что чувствовал Гарри большую часть своего пребывания в замке».              В дальнем конце коридора она заметила знакомую копну рыжих волос.              «Пора невестке пообщаться с свекровью».              — Не возражаешь, если я присоединюсь?              Лили удивленно подняла глаза. Но смягчились, когда она узнала ее:              — Конечно, почему бы и нет, — рыжая отодвинула стопку книг и переместилась чуть дальше на скамейке, чтобы освободить место для Марлин: — А почему ты совсем одна? Где ты оставила своего жениха?              На губах Марлин появилась улыбка, когда она доставала необходимое для учебы:              — Гарри упал в детство, вместе с твоим парнем и Сириусом. Я обнаружила, что время от времени им нужно побыть собой.              Лили фыркнула и закатила глаза:              — Эти мальчики всегда будут в первую очередь Мародерами, а во вторую — парнями. Ну, в твоем случае женихом, — добавила она, мельком посмотрев на кольцо, которое находилось на безымянном пальце Марлин: — По-моему, я ни разу не видела тебя без него.              — Я его ещё ни разу не снимала, — с ноткой гордости ответила Марлин с ноткой гордости.              — Я заметила, что ты не снимаешь его и во время зелий и гербологии, а как же тренировки по квиддичу? — Лили нахмурилась: — Ты не боишься, что оно может поцарапаться, или что-то ещё?              — Оно сделан гоблинами, — пояснила Марлин. — А предки Гарри наложили на него кучу защитных чар, так что я думаю, что очень мало что в мире может оставить на ней хоть царапину.              — Интересно, — хмыкнула Лили: — А когда ты ложишься спать?              — То Гарри всегда со мной, — Марлин отложила перо, провела большим пальцем по эмблеме и усмехнулась: — Либо физически, либо мысленно. Наши кольца — это нечто большее, чем просто украшения. Я принадлежу только ему, а он — только мне.              — Звучит довольно собственнически, — усмехнулась Лили.              — Не буду отрицать, — Марлин пожала плечами, и ухмыльнулась: — Но я знаю, что Гарри это втайне нравится…              — Два года назад я не отводила от него глаз, и его флирт с Блэк… — Лили рассмеялась: — Но теперь все видят, что он смотрит только на тебя.              — Надеюсь, что так, ведь я всё-таки собираюсь выйти замуж за этого придурка, — Марлин усмехнулась. — К тому же он лучше знает, как меня развеселить.              «Хотя немного смеха — просто замечательно».              — А мне показалось странным, что он никогда со мной не флиртовал, — рассеянно пробормотала Лили.              «Подождите, что она сейчас сказала?» Марлин приостановила свою писанину и повернула голову.              Рыжеволосая подняла голову и поймала взгляд Марлин:              — Не то, чтобы я хотела, чтобы он флиртовал со мной. Ты же знаешь, что я очень счастлива с Джеймсом, — она подняла руки и нервно хихикнула: — Просто мне показалось странным, что он ни разу не сделал ко мне «шаг», в то время как до тебя он мило общался практически с любой другой девушкой.              «Может быть, потому что ты его мать?»              Марлин прочистила горло, и подавила хихиканье:              — Что ж, я рада знать, что мне не придется добавлять твое имя в список моих конкуренток. А что касается того, почему он не флиртовал с тобой? Думаю, есть две основные причины, — она подняла вверх два пальца: — Во-первых, я могу предположить, что Джеймс предупредил его, что ты ему нравишься. Поскольку Гарри жил у Поттеров во время Йольских каникул, твое имя должно было быть упомянуто хоть один раз, и из уважения к своим новообретённым друзьям он выполнил это условие. Вторая причина несколько проще…              — Я просто не в его вкусе… — фыркнула Лили, и начала накручивать на палец свои рыжие волосы: — Он выбрал синее и золотое, а не зеленое и красное.              — Именно синее и золотое, — Марлин улыбнулась, и перекинув косу через плечо: — На всю оставшуюся жизнь.              — И опять эта собственническая жилка, — Лили рассмеялась, и обмакнула перо в чернильницу, чтобы продолжить писать. — Кстати, над чем ты работаешь?              — Мне еще нужно закончить эссе по арифмантике, — Марлин показала ей рулон пергамента, в нижней части которого не хватало полфута, а затем нащупала в сумке полный флакон чернил: — А ты?              — Зелья, — Лили указала на список ингредиентов.              — Я не знала, что Слизнорт задал нам эссе, — Марлин нахмурилась.              — Это не эссе, просто список ингредиентов для моего личного проекта, — вздохнула Лили.              — Значит, все идет не слишком хорошо? — Марлин подняла бровь.              — Я добилась определенных успехов, но теперь у меня просто нет на это времени, — с сожалением объяснила Лили. — Есть другие области, на которых я хочу сосредоточиться в данный момент.              — Например?              — Ну, например, мы с Ремусом теперь каждый день практикуем вызов Патронуса. Нам обоим удалось наколдовать телесного, и скоро мы попробуем использовать его для передачи сообщений, как это делаете вы с Гарри, — Лили гордо подняла голову: — А ещё я иногда тренируюсь вместе с Джеймсом и Сириусом.              «Её дни становятся почти такими же суматошными, как и мои».              — Похоже, у тебя очень напряженное расписание, — ответила Марлин: — Особенно если учесть, что скоро будет ЖАБА.              — Именно… — Лили глубоко вздохнула: — Мне нужно расставить приоритеты, поэтому сейчас я обобщаю все теории для проекта по зельям, которые я еще не записала, прежде чем передать их кому-то другому.              — Передать? Как это работает? — с любопытством спросила Марлин: — Я думала, это только твой собственный проект?              — В принципе, так и есть. У профессора Слизнорта есть небольшой «Клуб зельеваров» для тех, кто хочет сделать себе карьеру в этой сфере, — сказала Лили: — Это примерно полдюжины студентов, которые уже сдали свои СОВ. Слизнорт обычно раздает эти проекты, не ожидая, что кто-то из нас действительно закончит их, а просто проверяет наши способности.              — Понятно, — ответила Марлин: — А кому ты передашь свой?              — Через час я встречаюсь с Дамоклом Белби, который учится на год младше нас, — сказала Лили, когда взглянула на часы: — Слизнорт говорит, что у него настоящий талант, так что я искренне надеюсь, что у него всё получится.              «Белби». Марлин нахмурилась. Насколько она знала, эта фамилия не ассоциировалась с зельеварами в Волшебном мире. Она уже собиралась вернуться к эссе, как вдруг перед ее внутренним взором пронеслось воспоминание её парня.              За окном промелькнул дикий шотландский пейзаж. Жених Марлин сидел за круглым столом, лицом к будущему профессору Слизнорту.              — Я как раз рассказывал юному Маркусу, что имел удовольствие учить его дядю Дамокла, — Слизнорт передал тому корзину с булочками. — Выдающийся волшебник, выдающийся, и он заслужил свой Орден Мерлина. Ты часто видишь своего дядю, Маркус?              Марлин оторвалась от своих мыслей, быстро моргнула, и потрясла голову, чтобы прийти в себя. Сердце заколотилось от волнения: «Каковы шансы…?»              Она заставила свой голос звучать спокойно, чтобы не вызвать подозрений:              — Лили, просто из любопытства, каков основной тезис проекта, который дал тебе Слизнорт?              Рыжая подняла взгляд от своей работы:              — Полагаю, сейчас можно поделиться этим, — она подвинулась ближе к скамье и разложила перед ними свои записи и рисунки: — На самом деле, это я придумала и предложила идею. Задание сформулировано довольно просто: «Вылечить ликантропию. Навсегда».              «Это действительно может…», Марлин почувствовала триумф. «Я не уверена на сто процентов, но было бы глупо позволить ей упустить такую возможность».              Отойдя от шока, она обратилась к Лили:              — Значит, для Ремуса?              — Нет! Для всех, кто ежемесячно страдает от этого заболевания, — яростно поправила её Лили: — Но да, тот факт, что Ремус теперь вынужден завершать свою трансформацию в одиночку, поскольку Дамблдор заблокировал тайные проходы, послужил толчком для моего интереса.              — И как ты думаешь, можно этого добиться?              — Я не думаю, что когда-нибудь будет найдено лекарство от ликантропии, — Лили прикусила нижнюю губу: — Раны заражены проклятием, которое становяться сильнее, чем старше человек. Из записей мы знаем, что оборотни существуют уже более двух тысячелетий. Бороться с такой древней, абстрактной магией практически бессмысленно.              «Абстрактная магия — это и проклятие, и благословение».              — Значит, дело скорее в симптомах? — поинтересовалась Марлин.              — Да… Как ты… как ты узнала? — шокировано повернулась к ней Лили.              — Ты ранила меня, Лили. Ты забыла, что я тоже получила «Превосходно» по Зельям? Кроме того, это единственный логический вывод, не так ли? — Марлин пожала плечами: — Если ты не можешь вылечить корень проблемы, то самое меньшее, что ты можешь сделать, это облегчить симптомы.              — Да, — Лили кивнула, и указала на несколько своих записей: — Я считаю, что аконит можно использовать для подавления агрессивности. Только я еще не совсем поняла, как именно. Скорее всего, оборотень всё равно будет превращаться в полнолуние, просто у него не будет желания кого-либо кусать.              — Это уже будет огромный шаг в правильном направлении! — подбодрила её Марлин: — Не думаю, что ты просто бросишь этот проект, какими бы ничтожными ни были шансы на успех.              Рыжая попятилась:              — Я же сказала тебе, Марлин, что у меня просто нет на это времени. Мне показалось, что лучший вариант — позволить попробовать кому-то другому.              — Нет, мы не можем этого допустить, — Марлин решительно покачала головой. — Как насчет этого: Я научу тебя и Ремуса всему что знаю о Патронусе, а также попрошу Гарри поддержать тебя в проекте с оборотнями. Если мы будем помогать тебе вдвоём, у тебя будет время продолжать начатое.              Лили задумалась над этим вопросом, сосредоточенно покусывая нижнюю губу:              — А ты уверена, что сможешь найти для этого время? Вы с Гарри всегда кажетесь невероятно занятыми, и половину времени вы занимаетесь… — она отвела взгляд, и вспыхнула румянцем, — ну, тем, чем вы занимаетесь, когда ускользаете.              — Мы это не делаем, — фыркнула Марлин. В следующую секунду с ее губ сорвался смешок, когда Лили с вызовом посмотрела на неё: — Ну, может быть, это ложь; ладно, мы часто это делаем. Но я клянусь, что это ещё не все.              — Не волнуйся, я тебя не виню, — Лили несколько нервно усмехнулась: — Особенно теперь, когда мы с Джеймсом…              «Ох…»              — Продолжай! — Марлин громко взвизгнула, что в их сторону уже поворачивались головы: — Расскажи мне всё!              — Замолчи! — зашипела Лили, а её румянец теперь соперничал по цвету с волосами. Она начала собирать свои книги и материалы, и нервно оглядывалась через плечо, чтобы проверить, не заметила ли их мадам Пинс: — Об этом мы поговорим в другой раз. Сначала мне нужно сообщить Белби, что я оставляю проект себе.              — Ты сделала правильный выбор, — Марлин кивнула головой, и обрадовалась решением рыжеволосой. Она быстро собрала свою сумку и вышла вслед за Лили из библиотеки в коридор.              — Я очень на это надеюсь, — тихо засмеялась Лили: — Только придерживайся своего обещания научить нас с Ремусом чарам Патронуса, пожалуйста. Это невероятно полезно в такие моменты.              — Не волнуйся, я научу, — самодовольно ответила Марлин, соединила их руки и начала игриво подпрыгивать, когда шла: — Но сначала мы вдвоем проведем долгий и приятный разговор…              «Неплохое время для общения невесты и её будущей свекрови…»              10 марта 1978 г.              — Входите, мистер Певерелл.              «Время разговора о моей карьере», Гарри повернул ручку и вошел в кабинет декана факультета. «Вряд ли это может быть хуже, чем в прошлый раз».              МакГонагалл сидела за своим широким деревянным столом. Слева от нее аккуратными стопками были разложены эссе. А перед ней по-прежнему лежало несколько рулонов пергамента.              Она отложила перо и подняла глаза от своей работы, когда он подошел к ней.              — Присаживайтесь, мистер Певерелл, — Шотландка жестом указала на простой стул: — Мы скоро начнем, я просто жду…              Из-за двери позади Гарри раздался знакомый, раздражающий ритмичный стук. «О нет…»              — Входи, Альбус!              «Это что, шутка?» мысленно застонал Гарри, когда за дверью показалась серебристая борода директора, чьи голубые глаза безумно блестели.              — Добрый день, Минерва, мистер Певерелл. Надеюсь, вы не очень долго меня ждали?              — Я совершенно уверен, что в объявлении на доске говорилось о том, что это беседа между учеником и его деканом, сэр, — поднял бровь Гарри: — Могу я спросить, что вы здесь делаете?              — В Хогвартсе принято, чтобы директор присутствовал на беседах о карьере тех студентов, которые лучше всех справились с СОВ. Профессор Дамблдор присутствовал, когда мисс Эванс посетила меня сегодня утром, и я уверен, что он присоединился к мисс МакКиннон и профессору Флитвику, — раздраженно проговорила МакГонагалл: — Вы должны чувствовать себя польщенным, а не подвергать сомнению такую же древнюю традицию, как сама школа, мистер Певерелл.              «Что ж, я не могу доказать, что они не правы». Гарри нехотя вернулся на свое место, и почувствовал на своей шее пристальный взгляд директора: «Дамблдора не было в замке во время собеседования на моем пятом курсе, и у меня никогда не было нормального седьмого…»              — Что ж, мистер Певерелл, сегодня, как я уверена, вам уже сказали, состоится вторая из двух встреч, в которых принимает участие каждый студент Хогвартса. Если бы вы прибыли в Британию до Йоля 1975 года, мы бы уже провели беседу, чтобы помочь вам решить, какие предметы вы должны продолжить изучать на шестом и седьмом курсах, — объясняла МакГонагалл, пока Дамблдор расхаживал по её кабинету, и похоже, заинтересовался некоторыми работами по трансфигурации, выставленными на полке: — Поэтому сегодня мы поделимся с вами нашими знаниями, чтобы обеспечить вам плавный переход из школы в реальный мир.              — Понятно, профессор, — Гарри кивнул. «Посмотрим, зачем тогда здесь Дамблдор. По крайней мере, у него нет слащавой улыбочки и хронического кашля».              — Хорошо. Мистер Певерелл, у вас есть мысли о том, чем бы вы хотели заниматься после того, как покинете Хогвартс? — она достала папку из ящика под своим столом и пролистала несколько записей.              «Ну, для начала постараюсь выжить».              — У меня есть несколько идей, профессор, — признался Гарри. — Но сначала я хотел бы увидеть мир. Возможно, отправиться на материк и узнать о редких направлениях магии.              — Раньше у молодых волшебников была традиция покидать общество, в котором они выросли, и отправляться в чужие края в попытке расширить свой кругозор, — краем глаза Гарри заметил, что директор стал очень неподвижным. Затем Дамблдор медленно отложил книгу, которую изучал, и повернулся к нему: — Я бы и сам отправился в такое путешествие со своим старшим другом, если бы не несколько непредвиденных трагедий. К счастью, мне, как и многим волшебникам до и после меня, удалось осуществить свой план. Все мы вернулись к родным берегам в потрепанных плащах и с пустыми карманами, но с богатым багажом знаний и опыта.              «Том Риддл тоже путешествовал по миру». Гарри изучал выражение лица Дамблдора, пытаясь найти в нем следы беспокойства: «И в своих путешествиях он узнал больше, чем кто-либо другой. Это и сделало его таким могущественным».              — Конечно, такой опыт станет сокровищем, которое никто не сможет у вас отнять, мистер Певерелл, — снова заговорила МакГонагалл: — Однако вам также следует подумать о том, какую профессию выбрать после возвращения. Все-таки жизнь в Волшебном мире не из дешевых…              «Золото здесь ни при чем». Гарри наклонил голову, как бы признавая и обдумывая этот вопрос: «Моё богатство неуклонно растёт с каждым открытием бизнеса, который, как я знаю, будет приносить неплохой доход».              — Возможно, вы задумались о возвращении в ряды Невыразимцев? — Дамблдор сел в кресло рядом со своей коллегой и улыбнулся: — Они довольно скрытны, но те немногие, с кем я общаюсь, намекнули, что во время стажировки вы произвели на многих из них сильное впечатление, пусть она и закончилась довольно печально.              «Печально, да».              «Во всяком случае, для Крокера».              — Работать с ними было очень интересно, хотя и несколько ограниченно, — сказал Гарри: — Невыразимцы всё ещё подчиняются бюрократической машине и законам Министерства. Я бы, наверное, чувствовал себя свободнее, занимаясь чем-то самостоятельным.              — Давайте будем откровенны, мистер Певерелл. Любой работодатель во всей Магической Британии был бы рад нанять вас, — МакГонагалл достала пергамент с оценками: — Несмотря на небольшое снижение качества некоторых эссе, которые вы сдавали в этом году, ваши практические работы на всех занятиях была превосходной. Перед вами открыты все двери, вам нужно только выбрать одну.              — А какие у меня могут быть варианты? — спросил Гарри.              — В Министерстве есть много различных департаментов, которые уже связались со мной как с деканом вашего факультета и навели о вас справки, в частности, Департамент магического правопорядка, — с гордостью поделилась МакГонагалл: — С теми предметами, которые вы сейчас посещаете, и с теми оценками, которые вы получили на СОВ, вы можете претендовать на должность аврора, ударника, целителя, разрушителя проклятий или практически на любую другую хорошо оплачиваемую работу в нашем обществе.              Он попытался представить себя в длинной белой мантии целителя и усмехнулся: «Единственная мантия, которую я вижу перед собой, — полуночно-черная. И у того, кому они принадлежат, глаза горят, как угли».              — Однако, поскольку вы, похоже, не любите бюрократию, вам будет приятно узнать, что с вами хотят связаться несколько скаутов из профессиональных команд по квиддичу, выступающих в высшей европейской лиге, — вклинился Дамблдор, который до сих пор оставался в маске добродушного дедушки: — В этом сезоне школа не могла пригласить на матчи сторонних зрителей, но ваши выступления на поле в течение последних двух лет, видимо, убедили их.              — Квиддич — это очень весело, но я люблю летать, а не спортивную составляющую, — ответил Гарри.              — Есть и другой вариант, который я недавно обсуждал с несколькими своими коллегами, — МакГонагалл улыбнулась: — Прошло уже много лет с тех пор, как замок предлагал студентам остаться в качестве ученика мастера, но я думаю, что вы были бы отличным кандидатом, мистер Певерелл.                     Гарри поднял бровь и посмотрел на директора. «Похоже, он не согласен».              — Минерва… — Дамблдор хмуро посмотрел на свою заместительницу: — Боюсь, что я ещё не был проинформирован об этой части. Возможно, нам следует…              — Вопросы, связанные с персоналом, входят в мою сферу компетенции. Я подготовила это предложение довольно спонтанно, Альбус, — губы профессора трансфигурации сжались в тонкую линию: — Я отвечу на твой вопрос после нашей беседы с Певереллом.              «О, я бы с удовольствием послушал это». Гарри с любопытством кивнул и сдержал усмешку при виде бледного лица директора: «Это, должно быть, кошмар для директора. Я же для него как помолодевший Том Риддл».              — Певерелл, вы будете обучаться у меня мастерству трансфигурации, — пояснила МакГонагалл: — Мы разделились во мнении, вы или мистер Поттер будете учиться у меня, так как вы оба обладаете невероятно редким талантом для этого направления.              — Почему же тогда выбрали меня? — Гарри взглянул на Дамблдора: «Наверняка он предпочёл бы видеть здесь Джеймса».              — Потому что одновременно с ученичеством вы являетесь кандидатом, более подходящим для того, чтобы время от времени вести другой предмет.              — Другой предмет, говорите? — усмехнулся Гарри. — Полагаю, тогда это будет Защита?              — Минерва, я думаю, мы должны…              — Вы правильно полагаете, Певерелл, — МакГонагалл снова перебила своего коллегу, и хмуро посмотрела на него, прежде чем повернуться: — Похоже, мы не можем удержать профессора на этом предмете дольше года. Студентам нужна стабильность, а вы более чем квалифицированы, чтобы помогать преподавать на младших курсах, возможно, даже до уровня СОВ.              — Я не могу этого допустить, и у меня нет другого выбора, кроме как отклонить твое предложение, Минерва, — решительно сказал директор, а из его глаз исчез блеск: — Мистер Певерелл не останется в Хогвартсе после ЖАБА.              — Альбус, я не знаю, что на тебя нашло, но это крайне непрофессионально, — огрызнулась МакГонагалл.              — Может быть, мы позволим директору высказать свои опасения, — предложил Гарри, — чтобы лучше понять его причины…              — Хорошо, говори, что думаешь, Альбус! — декан его факультета выжидающе уставилась на своего коллегу: — Иначе ты просто будешь перебивать меня, и мы все будем сидеть здесь до полуночи.              Дамблдор вздохнул:              — Я не сомневаюсь, что мистер Певерелл обладает достаточной технической квалификацией, чтобы отлично справиться с этой ролью. Однако я ожидаю гораздо большего от педагога, особенно от того, кто регулярно обучает маленьких детей.              — Так каких же качеств мне не хватает? — Гарри не смог сдержать усмешки.              — Мы могли бы начать с твоего неумения держать себя в руках, мой мальчик, — спокойно сказал Дамблдор: — Добавь к этому твою склонность к эскалации любой ситуации и очевидную склонность к насилию.              — Это нелепые и необоснованные утверждения! — покачала головой МакГонагалл.              — Неужели? — Дамблдора хмуро посмотрел на свою коллегу: — Позволь напомнить тебе, моя дорогая, что в первый же вечер своего пребывания в замке Певерелл без колебаний вступил в жестокий конфликт со старшекурсниками Слизерина. А всего несколько месяцев спустя мы находим тех же самых студентов в Хогсмиде с различными травмами, и замерзшими до полусмерти.              — Что никогда не было связано с Певереллом! — горячо возразила МакГонагалл: — На самом деле, если учесть, что двое из них недавно тайком покинули школу, чтобы принять участие в рейдах Пожирателей смерти, это говорит о том, какие намерения они могли иметь в Хогсмиде в то время!              — Как бы то ни было, Певерелл снова и снова обнаруживается в ситуациях с угрожающе вытянутой палочкой, вместо того чтобы попытаться разрешить конфликт, не прибегая к насилию, — сказал Дамблдор: — Насилию не место в школе.              «Мы живем в жестокие времена». Гарри терпеливо слушал директора школы, сложил руки и слегка улыбнулся. «Но насилие — это универсальный язык».              — Но это еще не все, — Дамблдор посмотрел на Гарри грустными голубыми глазами: — Как ты прекрасно знаешь, Минерва, последняя такая ситуация произошла почти сразу после каникул, когда Певерелл защищал свою девушку, после её жестокого нападения на другого студента. Имей в виду, что это лишь те случаи, о которых нам стало известно. И я не сомневаюсь, что их гораздо больше.              Губы МакГонагалл сжались в одну ровную линию. Она уже собиралась ответить, когда Гарри заговорил:              — Я думаю, мы можем избежать дальнейшего спора, — он повернулся к декану своего факультета с извиняющейся улыбкой: — Я очень ценю предоставленную мне возможность и ваше предложение, мэм, однако, я могу уменьшить волнение директора и успокоить его. Я просто не вижу себя в академической среде, по крайней мере, в обозримом будущем.              — Мистер Певерелл… — профессор трансфигурации попыталась сделать ещё одну попытку.              — Мне очень жаль, профессор. Но в такие времена, как сейчас, мое будущее кажется все более неопределенным с каждым днем. Спасибо за содержательную беседу. Я еще немного побуду открытым и буду придерживаться первоначальной идеи — путешествовать по миру, как это делали директор и многие другие великие волшебники.              Гарри встал с кресла и перекинул сумку через плечо. После чего последний раз взглянул на Дамблдора:              — Нам ещё предстоит освоить столько неизвестной магии, получить бесценные знания, и разгадать огромное количество магических секретов. Я был бы глупцом, если бы упустил такую возможность.