Двум смертям бывать

— Мы должны его похоронить. — Брайт, ты уверена? Всё-таки это… ну… Сэр Браш. — Лучше оставить его. Другого шрамостенцы и не заслуживают. — Уничтожить чёрного рыцаря, пока он не ожил! Брайт скрестила руки на груди, исподлобья глядя на мужчин. Они все столпились над телом Браша, решая, что делать с теперь уже трупом рыцаря. Брайт чувствовала себя странно неправильно, бросая его вот так в лесу на корм зверью и среди других тел. Остальные же сомнений и вовсе не испытывали, разве что Лад призывал сжечь, но кто в здравом уме будет слушать Лада? Илька покачал головой: — Копать могилу слишком долго. Пусть лежит, хоть какая-то польза будет местному зверью. Брайт резко покачала головой, даже слышать не желая о таком. И её ещё называли злой! Да она хотя бы об усопшем хочет позаботиться. Она твёрдо сказала: — Да, пусть варги поедят, их же так мало. Говорю вам, надо его похоронить! — А как? — жалобно воскликнул Яспис. Брайт захотелось удариться головой об дерево и забыть, с кем она путешествует. Ну почему этому идиоту так потребовалось умереть? Теперь ей придётся идти до ведьмы вот с этой вот замечательной и доброй троицей, которая даже никого похоронить не может! Да и оружие у них похуже… Брайт начала осознавать, насколько уменьшились шансы не то что победить Риверу, а просто выжить против неё. Так, интересно, а может ли труп стать демонхартом? — Не-а. Придётся тебе теперь вертеться самой. — Для того, кто называл себя её лучшим другом, Рейз поразительно искренне радовался её провалу. Ладно, вообще не её, но хуже-то от смерти Браша станет именно ей! Ну, и самому Брашу, с этим спорить сложно. Рейз задумчиво протянул: — Вообще, ты могла бы скормить ему своё сердце… — Фу! — Но не советую, трупы так оживлять ещё не пробовали. Ладно, похоже, Брашу предстоит оставаться мёртвым. Яспис почесал затылок, пока Лад сидел над телом и тыкал его палочкой. Зачем он это делал, только самому Ладу и было известно. Брайт шикнула, пытаясь отогнать, но сумасшедший и ухом не повёл. Илька покачал головой: — Плохо это, ребятки, очень плохо. Заботиться о нечисти такой… тьфу! — Сплюнул он рядом с телом. Брайт сжала зубы, еле удерживаясь от криков на глупого деда. Почему все себя ведут так, будто они варга какого-то обсуждают? Да, Браш по поведению не сильно далеко ушёл, но он хотя бы симпатичный!.. Был. — Я никуда дальше не пойду, пока вы его не похороните. — Демонстративно встала Брайт рядом с трупом. Лад с Ясписом переглянулись. Лучник явно был не против оставить её тут, Яспис же сомневался. Илька покачал головой, все пытаясь вглядеться в душу: — Девочка, ты просто не понимаешь, насколько это ужасный человек… — Я понимаю и хочу ему нормальных похорон. Готова даже сама речь над могилой зачитать. Яспис почти умоляюще взглянул на неё, Брайт оставалась непреклонна и тверда. Лад поднялся, ворча на демоницу, что вскружила голову его другу. Илька всё ещё напоминал старого и несчастного пса, но Брайт больше любила кошек. На несколько секунд повисла напряженная тишина. Наконец, Яспис сдался: — Ладно… как думаете, можно его меч использовать как лопату? — Сталь хорошая… жалко… — протянул Лад, уже осматривая этот самый меч. Когда только вытащить успел! И странно, что броню ещё стягивать не начал. Илька шикнул: — Покойника-то обирать! Что мы, по-твоему, нелюди какие? — Вы его хоронить отказываетесь уже сколько, — с нажимом произнесла Брайт. Ильку это ни капли не смутило: — Похоронами птицы займутся, а вот вещи с собой тащить дурная примета. — И не ты ли говорил, что его добро всё проклято? — непонимающе спросил Яспис. Если Лада проклятие и волновало, то явно недостаточно сильно. Он деловито возился с мечом, прикидывая, как им лучше бить. Не глядя на друга, лучник произнёс, размахиваясь и тут же спотыкаясь в попытке не дать мечу утянуть себя в какое-то странное подобие фехтования: — Проклято… но меч все равно хороший, Ладу пригодится. — Похоже, что меч для него был откровенно тяжёл, Лада волновало не сильно. Он довольно взглянул на оружие под тяжёлыми взглядами остальных. Брайт покачала головой. Прекрасно! Она теперь в компании психа, лицемерного деда и Ясписа. Куда только лучше? И ведь они-то не громадины, вроде Браша, да упокой Трое его душу, по ним попасть куда сложнее! Яспис вздохнул: — Ладно, как хоронить-то будем? — Сжечь! — в один голос воскликнули Лад с Илькой. Брайт тут же заорала: — Вы с ума сошли? Нет! — А вдруг решат, что погребальный костёр для одного это уж больно затратная затея, и кинут ещё её поджариться?! Илька пожал плечами: — А почему нет? Быстро и останется от этой пакости всего ничего, не будет землю отравлять. — И не воскреснет! — Да, малой, и не воскреснет. Брайт срочно попыталась найти что-то, что убедило бы этих недоделанных гробовщиков, что не надо сжигать труп их лидера. Меж тем Лад уже уговаривал Ясписа забрать плащ Браша, и с каждой секундой парень все сильнее поддавался. Интересно, как скоро на Браше ничего не останется… — А вдруг нас ещё варги увидят? — наобум выпалила Брайт. Кажется, аргумент сработал. Яспис, уже примеряющий плащ вздохнул, понимая, кому тут придётся копать. Он покачал головой, наклоняясь к Брашу и намереваясь посмотреть что ещё у того есть: — Только ради тебя, Брайт, это делаем. Всё-таки, ты слишком добрая, Марк такую… Боги милостливые!!! — заорал он, отскакивая на добрые пару метров. Лад взвизгнул, метнувшись к другу, и даже Илька побледнел. Брайт круглыми глазами следила, как Браш оживает. В самом, мать его, буквальном смысле. Открывает глаза, поднимается и всё это с очень, очень злым видом. Он немного шатался, видимо, не привыкнув к тому, что снова живой. Стоило ему заметить незадачливую парочку, до сих пор держащую его вещи, как взгляд сделался ещё злее: — Охуенно. Я отключился на полчаса, а вы уже меня хоронить собрались?! — процедил он. Брайт сглотнула, на всякий случай отступая за Ильку. Тот, кажется, готов был отойти в мир иной вместо Браша. Девушка неверяще покачала головой: — Т-ты же умер! Варг, меч, тебя убили! — Это не должно так работать! Браш посмотрел на неё, и Брайт резко пожалела о своих словах. Рыцарь рявкнул: — Больше за мной смотри, дура! Эта тварь заехала мне по голове и вырубила, а вы что? Хоть кого-то грохнуть без меня можете или только сидели и плакались этим тварям? Брайт готова была поклясться, что она видела смерть Браша. И всё же он стоял перед ней живой и орущий, как всегда. Тем временем Браш вырвал свои вещи у дрожащих Ясписа с Ладом. Лучник тут же принялся что-то шептать другу. Наверняка про проклятья, других тем у него будто не водилось. Все, не моргая, смотрели как Браш застёгивает обратно плащ и цепляет поудобнее меч. Он бросил раздраженный взгляд на Брайт: — Сколько я провалялся? Как будто Брайт знала! Она тут была занята очень важным делом: не давала этим дурням его добить! Яспис пробормотал, пытаясь одновременно и следить за Брашем, и не смотреть на него: — Где-то полчаса, сэр. Мы хотели… — Добить меня вы хотели, и так ясно. Ещё раз кто-то мои вещи тронет — убью на месте. Никто не решился отвечать. Солнце уже закатилось, когда Браш всё-таки решил устроить привал. За всю дорогу больше никто не произнёс ни слова. Лишь когда они начали готовиться ко сну Яспис подсел к Брайт, протягивая ей кусочек хлеба: — Выглядишь несчастной. — Надо же, какой внимательный. Брайт пожала плечами, но еду взяла. Взгляд намертво приковался к Брашу. Рыцарь лёг в стороне ото всех, так ни разу не заговорив нормально после «воскрешения». Странное сомнение грызло Брайт, но та пыталась не показывать этого. — А ты был бы счастлив, окажись в такой ситуации, как и я? — Она не поворачивалась к Яспису, надеясь, что он уйдёт. Тот вздохнул: — Не верю я всему, что про тебя говорят. Лад называет тебя проклятой, но ты же… ты же хорошая. — Он говорил это так, что Брайт невольно повернулась. Разве он не видит, как она себя ведёт? Как холодно держится, как язвит? Достаточно рядом с ней постоять пять минут и сразу станет ясно, все слухи про чёрное сердце — чистейшая правда. Как Браш был ходячим воплощением слухов про Шрамостен, так и Брайт олицетворяла собой всё плохое, что люди рассказывали про демонхартов. Но Яспис словно не видел всего этого: — Марку очень повезло с тобой. Жаль, он не смог извиниться. — Его голос стал ниже от печали. Брайт усмехнулась: — Да, жаль. — Она откинулась назад, пытаясь найти в себе хоть какие-то проблески сожаления, может даже раскаяния. Смерть она видела и раньше, но ещё ни разу не приносила её собственными руками. Но ничего не было. — Я уверен, это сэр Браш сделал. Он такой… — Тише, — прошелестел Илька сзади. Оба обернулись, пока дед многозначительно смотрел на Браша. Тот, кажется, ничего не услышал. Брайт покачала головой. Разве это не смешно? Все так злятся на Браша, а он, по сути, ничего не сделал. — Мне пора уже спать. Спокойной ночи, — как можно спокойнее сказала Брайт. Яспис кивнул, уходя с Илькой. Они шептались о чем-то, но Брайт не пыталась вслушаться. Она легла и уже привычным жестом положила руку на амулет. Знакомое ощущение затопило разум. Рейз хмыкнул: — К сожалению, варвар жив. — Он и не скрывал разочарования. Брайт не удержалась от сарказма: — Твоя доброта поражает. Небось уже представлял сколько всего на нём полезного? — Прямо как Лад. Не очнись Браш так быстро — проснулся бы без всего. Хотя плащ у него красивый, пусть теперь и драный… — Броня мне не нужна, а тебе не пойдёт. Сапоги слишком для тебя большие, а меч ты далеко не утащишь… Нет, на нём ничего полезного нет. Но его воскрешение… есть тут что-то подозрительное. — Надо же, козлоножка. Ты прямо гений. — Усмехнулась Брайт. Рейз уже даже перестал обижаться на прозвище: — Я знаю, я прекрасен. Она не выдержала и захихикала.

***

Тьма хватается за неё, цепляется за руки и ноги, не даёт идти дальше. Брайт сжимает зубы, продолжая вырываться. Она должна идти, должна добраться к Рейзу. Мальчик вдалеке, бьётся в цепях, скулит от боли, не находя в себе силы на крики. Он зовёт её, а она обязана прийти. Она обещала: ему, Орхидее. Столько обещаний уже нарушила, но это она сдержит, она должна сдержать. Дорога кажется бесконечной. Брайт не видит крови, стекающей из ран, не чувствует как стёрлись до костей ноги. Ей больно, но можно потерпеть. Рейз хрипит, когда она наконец оказывается рядом и падает без сил: — Демонхарт… Запомни… Запомни… Перед глазами горят символы. Брайт не понимает их значения, но пытается запомнить каждый. Воздух здесь тяжёлый. и от него кружится голова, но она хватается за сознание и не позволяет себе закрыть глаза. — Запомни… а то жертва окажется напрасной. Натягиваются до предела цепи, но всё это бесполезно. Брайт протягивает к ним руку, но пальцы проходят сквозь металл, словно это лишь дым. Всё бесполезно.

***

Она вскочила. Символы все ещё отпечатались на разуме. Но нужно быстрее записать, пока не забыла! Запоздало Брайт заметила Ильку, сидящего рядом и взволнованно рассматривающего её. Раньше, чем дед что-то успел сказать, девушка воскликнула: — Простите, мне срочно нужно кое-что записать! — Она метнулась к своему рюкзаку и выхватила дневник. Заскрипел уголь, перенося все эти символы на бумагу. Лишь выводя последний, Брайт облегченно выдохнула и захлопнула книжку. Промедли она всего немного и точно забыла бы! — М-м-м, увлеклась рисованием? Милый дневничок, кстати. — Не было сомнений, что окажись Рейз рядом, то попытался бы заглянуть. Брайт откинулась назад, прижимая дневник к груди. — Да, готовлюсь запечатлеть тебя во всей красе, когда увидимся. — Интересно, а как он изменился? Мальчик выглядел совсем маленьким, не старше десяти, а демонические порождения вырастают за… за… Ладно, Брайт забыла. Рейз на её мысли не обратил внимания. — Что-то нарисованное не походило на портреты. Не дашь посмотреть, что там? — А зачем тебе? — удивилась Брайт, но дневник пока не убирала. Представилось, как Рейз пожал плечами: — Мы же друзья, забыла? А у друзей секретов друг от друга нет. — Тогда почему ты мне не показываешься? — На самом деле, ей не так уж хотелось видеть полудемона, но о каком отсутствии секретов может идти речь, если они друг с другом ни разу не встречались? Ну, не считая разговоров в голове. Рейз не рассмеялся: — А если бы сейчас лично перед тобой явился, дала бы прочитать? — Да что он так прицепился? Брайт закатила глаза: — Ты сам мне всё показал, Рейз, зачем тебе смотреть? Она ожидала какой угодно реакции, но Рейз удивился искренне, совсем как ребёнок: — Я ничего тебе не показывал. Где, по-твоему, я это сделал? Ладно. Это уже совсем не к добру. Раньше она рассказывать про сны не хотела, но раз уж они «друзья», то лучше бы сказать. Других союзников у неё нет и не предвидится. Хотя то, что её новый «лучший друг» — полудемон с манией величия слишком многое говорит о жизни Брайт. — Рейз, прекращай свой спектакль. Ха-ха, очень смешно, тебе удалось провести мамин подарок, давай серьёзно уже. — Сомнения грызли душу. А стоит ли доверять Рейзу? Или же тому мальчику? Ведь это же Рейз и есть… Проклятье, ну почему все не могло быть легче и понятнее? Что дальше, окажется, что Браш не шрамостенец, а Яспис не друг Марка? Рейз сказал совершенно серьёзно: — Я совершенно точно не показывал тебе никаких символов. Просто. Прекрасно. Брайт откинулась назад, вздыхая: — Ла-адно… Я увидела их во сне. Повешенные люди и ещё какие-то закорючки. — Она потёрла висок. Может хоть один день пройти без проблем? Просто спокойная дорога без варгов, непонятных снов, назойливых спутников и сэра Браша? Рейз задумчиво хмыкнул: — Звучит похоже на портальные символы… Запомни, если увидишь такое, то ни в коем случае не трогай, поняла? Даже твое демоническое сердце не поможет, а мне не хотелось бы терять свою подругу. «Подругу». Брайт усмехнулась этому слову, но спорить не стала, лишь кивнула, хоть и знала, что Рейз не увидит. Связь рассеялась, оставляя после себя болезненную усталость. Новый день начался с чудесных новостей. Брайт вымученно улыбнулась Ильке, всё это время наблюдавшим за ней. Дневник убрала подальше на всякий случай. Старик присел рядом, но хоть не тянулся к её вещам: — Записываешь свои сны? — невпопад спросил он, пытаясь завязать разговор. Брайт пожала плечами, терпеливо ожидая, когда наконец от неё отвяжутся. Илька же не отвязывался. Наоборот, видя её колючесть, он мягко улыбнулся: — Отойдем в сторонку на минуту, хорошо? Брайт с сомнением взглянула на спящих солдат. Яспис храпел так, что оставалось поражаться как к ним ещё весь лес не сбежался. Лад свернулся калачиком, нервно бормоча что-то во сне. Браш же спал так тихо, словно снова умер. Брайт постаралась не думать об этом. Она кивнула, покорно поднимаясь и осторожно идя за Илькой. Оглянулась пару раз, но все продолжали мирно спать. — Что-то случилось? — Непонимающе взглянула она на старика. Тот вздохнул, выглядя одновременно и напуганным, и подавленным: — Дело… дело в сэре Браше. — А что с ним? — Брайт снова оглянулась, но рыцарь все ещё не проснулся. Нехорошие подозрения сжались внутри. Илька на её вопрос быстро сказал, понизив голос почти до шепота: — Тебе опасно путешествовать с ним! — Что? В смысле… Да, это жестокий и бессердечный урод, но пока что от него было больше пользы. Брайт со смущением осознала, насколько привыкла к его рубашке. Тут же тряхнула головой, отгоняя от себя такие глупые размышления. От Ильки её сомнения не укрылись. Он продолжил всё так же тихо: — Яспис же рассказывал тебе, что рыцари говорили перед твоим приходом? Он иногда проявляет доброту, но лишь, чтобы ты расслабилась и доверяла ему! — Его голос дрожал от волнения. Брайт невольно отступила, злясь на эту неопределенность. Она может хоть кому-то здесь доверять? Хотя Ильке доверять хотелось ещё меньше, чем Брашу. — Глупости. Он… — Брайт запнулась, не зная, как охарактеризовать Браша. Грубый? Да, но он заботился о ней. По-своему, с этой злостью, но всё же… И при этом хорошим его назвать не получалось. Он злился, кричал на Брайт, загонял её, словно ломовую лошадь. Так каким же был Браш? Илька видел её сомнения, и его лицо потемнело от тревоги: — И его план сработал. Послушай, он… он опасен! И при этом спас ей жизнь. Брайт вновь посмотрела на рыцаря. Не появись он в ту ночь… но что, если это действительно лишь продуманный план? Попытка привязать к себе? Горло сжало от отвращения. — Этот его глаз… Разве может он оставаться таким так долго без участия какой-то гадости? Остерегайся! С тех пор, как мы вас нагнали, Браш на тебя странно поглядывает. — Он почти умоляюще посмотрел ей в глаза. Сухие руки обхватили её, и Брайт всё-таки слушала. Она покачала головой. Да какое странно? Как обычно — недобро. Словно всего секунда и вновь разозлится. — Есть в мире вещи и похуже него. — Неожиданно мягко сказала девушка. Илька покачал головой, словно не зная, какие слова использовать и как её убедить. В его глазах плескалось отчаяние: — Стоит ему посмотреть на тебя, как тут же приходит в дурное расположение духа. И твоё спасение… ты уверена, что он это делал от чистого сердца? Почему он почти сразу утащил тебя из лагеря? Он отпустил её, но Брайт этого не заметила. Она обняла себя, желая крикнуть замолчать, перестать тревожить её вопросами, ответов на которые найти не получалось. Он и пальцем не тронул её после той ночи, но может просто выжидал? Что же с ним не так? Илька мягко коснулся её плеча: — Я видел, как он смотрит на тебя. В его глазах совсем не любовь. — Разумеется. Откуда бы. — Горько усмехнулась Брайт. Старик не улыбнулся, наоборот, стал выглядеть ещё более взволнованным: — Всё так, словно… словно он ненавидит тебя за то, что ты ему нравишься. Ладно, а в это Брайт уж точно не готова была поверить. Она отстранилась, качая головой. Что за глупости! Такие чувства… их не существует! Всегда же разграничение: ненависть — любовь, радость — горе, жизнь — смерть… О том, что последнее уже смешалось в ней, Брайт попыталась не думать. — Говорят, его много раз обвиняли в изнасилованиях, но так ничего и не добились. Псы лорда Мейса всегда уходят безнаказанными! — Илька сплюнул. Брайт же взглянула в сторону леса. Даже, если удастся сбежать, куда она денется? Тут на много миль нет ничего жилого, лишь варги. А те вряд ли захотят помочь беззащитной беглянке. Насчёт своих умений обращаться с оружием Брайт иллюзий не питала. А с другой стороны… должна же быть причина всему этому поведению? Может, просто… — Вряд ли я нравлюсь ему настолько сильно, — с сомнением сказала девушка. Илька же воскликнул: — Тебе нужно бежать! Слишком громко. Брайт поняла это, когда позади раздалось знакомое лязганье. Она отпрянула, на ходу оборачиваясь. Сэр Браш выглядел так, словно ещё секунда — и точно раскроит Ильку пополам своим двуруком. Брайт вздрогнула, словно её ледяной водой окатили. Сердце забилось чаще, а дышать стало труднее. Илька с трудом выдавил: — Сэр Браш. — Он осторожно вышел вперед, прикрывая Брайт собой. Та, не мигая, смотрела на рыцаря. Не получалось сдвинуться с места или хотя бы заговорить, оставалось лишь наблюдать. Браш хрустнул костяшками пальцев: — Извини, развалина, я помешал вашему разговору? — Он скривился, нависая над стариком. Илька попытался что-то проблеять, но Браш даже слушать не стал. Одним движением он отпихнул того в сторону: — Съеби. Мне нужно поговорить с кошечкой с глазу на глаз. Брайт еле сдержалась от самоубийственной шутки. Илька кинул в её сторону сочувственный взгляд, быстро уходя. Тут же Браш навис уже над ней, слишком огромный, чтобы получалось оставаться спокойной. Брайт сглотнула, вздрогнув, когда цепкие пальцы схватили её за подбородок и вздёрнули, вынуждая смотреть в разномастные глаза. — Итак, ты полагаешь, что не нравишься мне. Я потрясен. Что, по-твоему, я спасаю всех по доброте душевной? — Он вглядывался в её лицо, словно пытаясь что-то найти. Брайт дёрнулась, вырываясь, пальцы сжались сильнее. Не больно, но уже куда неприятнее. Затекала от неудобной позы шея. — А что, белый плащ не для этого носишь? — огрызнулась она. Браш всё-таки отпустил её и наблюдал, как Брайт потирает шею. Обманчиво-мягким голосом спросил: — Ты собираешься сбежать от меня, милая? На этот вопрос мог быть лишь один правильный ответ, и оба знали это. «Нет, разумеется, нет». Не подставляй себя и старика. Ей-то смерть не светит, если Браш не решит поиграть в убийцу демонхартов, а вот Ильке… если что Брайт и удалось понять за этот срок, так это лёгкость убийства. Люди умирали от яда, умирали от когтей и зубов. Смерть таилась под каждым кустом и от осознания этого становилось страшно. Как она не умерла раньше? И всё же Брайт съязвила, верная своему дурному нраву до последнего: — Зависит от многого. Ты собрался меня изнасиловать? Браш фыркнул: — Тогда бы я ещё той ночью тебя рядом с трупом разложил. Или в пещере, на природе и свежем воздухе было бы ещё лучше. Щёки вспыхнули, но Брайт не отвела взгляда. Рыцарь же раздраженно сказал, звуча даже… оскорбленно? — Больше старого хрыча слушай. Обвинять в изнасилованиях меня? Да всё это лишь, чтобы к тебе подлезть. Что ещё он рассказывал, что мой глаз — источник мирового зла? Брайт свои закатила. Для того, кто так переживал о своем глазе, мог бы его сначала вылечить! Браш всё понял без слов: — Охуеть как благородно. Все ваши кошачьи солдаты такие мудилы? Я тоже могу за глаза говорить про его старость и бесполезность! — Он сжал кулаки, бросив злой взгляд на шушукающегося с Ясписом Ильку. Старик этого не заметил и тем же для него лучше. Не хватало ещё, чтобы свалился с сердцем, ещё одного спора о том, что делать с трупом, Брайт не переживёт. Браш потянулся было к ней, но она отступила. Скорее инстинктивно, чем осознанно. Рыцарь, помрачнев, убрал руку. Его лицо рассекла злая ухмылка: — Ты не настолько глупа, милая. Должна понимать, чего он так вьётся вокруг тебя. Не думаешь же, что его так волнует твоё здоровье и душевное спокойствие? — Он получал удовольствие от её сомнений, тут и думать не надо. Раньше, чем Брайт успела среагировать, Браш наклонился совсем близко к ней и его дыхание обожгло ухо: — Всё, что ему действительно от тебя нужно, так это оказаться между твоих ножек. Брайт отпрянула, покраснев. Да от кого она это слышит?! Илька, конечно, навязчив, но он старик! Чего ему желать? Смесь отвращения и злости заставила бессильно сжать кулаки. Браш же не скрывал наслаждения: — Мы все тут мужики, кроме тебя, котёночек. В следующий раз не садись ни к кому близко, если не хочешь повторения истории с тем дурнем. — Он свысока смотрел на неё, словно ожидая чего-то. Брайт дёрнулась, с трудом восстанавливая равнодушный вид. И всё же щёки пылали, а руки била слабая дрожь. — А что, снова хочется убить? — Она сглотнула, чуть успокаиваясь. Урод просто хотел её разозлить, ничего нового или необычного. Наоборот, нужно показать ему, что все слова пропали впустую. Браш ухмыльнулся: — Ты даже не представляешь насколько.