Посмотри же: это дитя мое, я слепила его из собственных мыслей и запечатала в кости свою волю, мой идеальный, безупречный ребенок: я буду гордиться им, если он будет любить меня и делать все, чтобы получить мою любовь в ответ.
— Нам сказали обратиться к вам. Юноша держится уверенно, но от его слов веет излишней формальностью и почтением. — Кто сказал? — Дейс едва отрывает глаза от книги в руке. Даже фокус с чтением не сработал, до нее все равно кто-то докопался. — Мидей. — Светлые кудри спадают на глаза и из-за этого никак не удается проследить за взглядом парня. — А что вам от меня надо? — Помощь с нашим теор проектом… Нам нужна наблюдательская база. — И Мидей правда вам меня посоветовал?.. Юноша кивает. Дейс задумчиво откладывает книгу в сторону. Вряд ли этот парень врет. Фаррелл и правда упоминала при декане, что готова помочь младшим курсам с их проектами и учебой, тем более зная, что первый год угодил в неприятную ситуацию из-за чьей-то оплошности и сейчас в ускоренном темпе нагоняли все, что можно. Однако девушка не думала, что до этого и правда дойдет — ей казалось, что главе Академии эта идея совершенно не пришлась по душе. Меранц любит устоявшиеся принципы и неизменность происходящего, тем более среди своих адептов. Систему обучения не корректировали и не изменяли многие годы, так как даже малейшее движение в структуре приводило к недовольству самой магии. Но, пожалуй, единственное, что она не терпела больше изменений, так это отсутствие результатов, которых у первого курса не было. — Если вы напомните мне, что требуется, я сделаю все, что в моих силах. Дейс поднимается с кровати, разглаживая чуть помявшуюся форму, и встает напротив юноши. Тот быстро и четко кивает головой. — Конечно. — Спустя мгновенье он протягивает руку. — Меня зовут Оливер Флинн. — Приятно познакомиться, и, как я понимаю, мое имя тебе уже знакомо. Снова тот же кивок, почти как у солдата. — Для меня большая честь с вами работать. Премного наслышан о ваших талантах, миледи Фаррелл. — О, пожалуйста, обойдемся без такого обращения, ладно? Меня все могут звать на “ты” и по имени. Предыдущие два дня, во время которых они с Айзеком только и делали, что составляли теоретическую часть для собственного проекта и проводили часы в опытном зале, до идеала выстраивая колдовские вязи, прошли весьма напряженно. И дело не только в том, что они были погружены в работу; создавалось впечатление, что последний вопрос Дейс и ответ Айза на него что-то надломили в их отношении друг к другу, словно рана, давно покрывшаяся коркой, вдруг вновь начала кровоточить и пачкала абсолютно все вокруг. Поэтому Дейси рада хоть немного отвлечься, хотя и не уверена, что такое приключение поможет ей почувствовать себя лучше: в последнее время все приносит только негативные эмоции и новые проблемы, и никак не удается нащупать во всем этом хаосе хоть что-то хорошее. — Мы можем начать прямо сейчас?.. Время не терпит, к сожалению. У нас каждая секунда на счету. Парень то и дело оглядывается на девушку, идущую за ним по коридорам Академии. Он словно боится, что она передумает. — Пока у меня есть свободное время, конечно. Но мне еще будет нужно вернуться к своему проекту вечером. Оливер чуть оборачивается, неловко отводя взгляд при этом. — Я надеюсь… Надеюсь, ваши дела идут хорошо? Дейс шумно выдыхает, показывая, что ей не нравится эта тема. — Все неплохо. Парень верно понимает ее интонацию и тут же замолкает, едва уловимо ускоряясь. Кажется, ему и самому стало неловко. Он скоро выводит девушку на улицу, и Дейс невольно делает глубокий вдох — черт, как же давно она не покидала стен Академии. Даже забыла, какова Пустошь на вид. Стены Академии многое скрывают. Земля под ногами все такая же сухая и верхний ее слой рассыпается пеплом при каждом шаге. Дейси чуть отстает от Оливера, наблюдая за тем, как дымка разлетается в воздухе. Сквозь нее слабо проходят лучи, которых и без того мало в этом году, но даже сейчас все вокруг мерцает в мельчайших искрах, словно блестках, от которых отражается свет. Это невероятно красиво. Словно миллиарды падших звезд застыли в нескольких метрах от земли, открывая простым смертным смысл своего извечного и безупречного бытия. Шаги парня замолкают, и Дейс отвлекается от этого зрелища, возвращая взгляд к золотистым кудрям. Юный колдун ждет ее, не торопя и не отвлекая. За его спиной можно заметить группу человек, расположившихся прямо на пустынной земле. Их семеро. Группа “Эль” этого учебного года. Она не спеша подходит ближе, скрещивая руки на груди и пряча ладони в под рукавами. Что-то неприятное вспыхивает в груди, когда Дейс видит среди юных адептов Патрицию, чье лицо так хорошо запомнила, хотя встреча и произошла несколько дней назад. Девушка не думала об этом все это время, но сейчас, когда увидела Пэйт, воспоминания вновь всколыхнулись, напомнив и о собственной несдержанности, и о столь схожих с ее братом чертах лица. Поэтому Фаррелл старается не смотреть на колдунью и не обращает больше взгляд в ее сторону. Глупо чувствовать вину за то, что, по сути, было правильным, но, может, дело не в случае в башне, а в самом Вальторе, которому Дейс дала погибнуть? — Мисс Фаррелл! — Из группы выбивается одна девушка с темными короткими волосами и перебинтованной рукой, которую тут же протягивает для рукопожатия. Ее бойкий и громкий голос сразу вырывает Дейс из размышлений. — Спасибо, что согласились нам помочь. Ее ладони обволакивают руку Дейс в искреннем пожатии, будто это и правда много для них значит. Не стоит отрицать реальности: из-за случившегося с группой “Ди” многие начали относиться к магии куда более серьезно, боясь подобного возмездия. Знали бы они только, что дело не в отсутствии активной работы и не в плохой дисциплине. Но, наверное, каждому хочется видеть в чужом горе ответ на собственные грехи и переносить личные страхи на случившееся, не зная истины? — Мне не трудно. Что мне нужно делать? — Ничего особенного — колдовать. Тема нашего проекта связывает психологические аспекты с особенностями отклика магии. У нас есть заклинание, на основе которого мы и проводим эксперимент. Можете ознакомиться с работой… Девушка протягивает скрепленные на кольцах листы бумаги, которые Дейс принимает без особого энтузиазма. Она просто пролистывает работу, даже не пытаясь удерживать взгляд на строках: буквы все равно прыгают в разные стороны и ускользают от внимания, расползаясь по странице невнятными змеями. Она уже привыкла к подобному. Однако, не отдавая себе отчета, она все же останавливает перебегающие страницы там, где начинается записанная вязь заклинания. Взгляд темноволосой девушки напротив жадно и гордо блестит. — Мы нашли эти чары в очень старых архивах и, по нашим данным, никто не писал по нему работ последние двадцать лет. Его вообще редко используют в практике, но мы решили, что на него стоит обратить внимание. Вы знаете его? Оно… “Призвано контролировать солнечный свет”, — думает Дейс, прислушавшись к внутреннему голосу, и тут же прерывает девушку. — Я впервые вижу это заклинание. — Она не врет, но на лицах остальных представителей группы читается недоверие. Оно логично, учитывая, как быстро и без раздумий Фаррелл закрывает рукопись. Девушка перед ней неуверенно забирает работу обратно. — А… Вам нужно время, чтобы… Выучить его? Дейс пожимает плечами и чуть мотает головой. — Нет. С прежде уже начертанными и использованными чарами всегда легко работать. По крайне мере для Дейс. Они уже выбиты где-то в закоулках подсознания и их легко вычерпать из информационного поля вокруг, если знаешь, что именно ищешь. Это словно искать цветок в саду, когда знаешь по энциклопедии, как он выглядит. Иллюстрацию не обязательно знать досконально — когда проводишь в саду много времени, не сложно найти цветок, который всю жизнь рос у тебя под ногами, но лишь теперь обзавелся названием. — Тогда… Вы можете начинать, если готовы. Дейс делает глубокий вдох и немного отходит, чтобы ей никто не мешал. На Пустоши магия ощущалась легче и глубже, и колдовать здесь было одно удовольствие. Гораздо приятнее, чем в Академии, в которой в последнее время Дейс слишком тесно; однако для всего существуют свои правила, которые нельзя нарушать. Среди них и то, что несозданные чары можно творить и испытывать лишь в башнях. Пустошь хороша и свободна для того, что прошло испытание временем и в чем ты уверен. Нежные руки плавно выводят в воздухе линии, собирая вокруг себя Меранц, словно пыльцу, заставляют ее светиться и сиять ярче, двигаясь по десяткам воздушных невидимых тоннелей. Чары плетутся легко, и Дейс улавливает в воздухе первые колебания, говорящие о том, что магия прислушивается к ней. Дымка собирается в более темное, почти грозовое облако, словно стая пташек, внимательно наблюдающая за чем-то для них интересным. Когда колдунья видит, как активно магия отвечает на ее просьбу, что-то внутри нее зажигается: как давно она не испытывала этого чувства внутренней радости, слепого благоговения перед Меранц во время колдовства? Такое чувство, будто долгое время до этого магия относилась к ее просьбам безразлично, отвечая на них непосредственно и без прежней заинтересованности. Что изменило ее отношение сейчас? Дейс может лишь предположить. Ее старания. Ее любовь. Ее желание что-то делать. Или то, что она перестала думать только об утрате Эвана, вновь впустив в свою жизнь мысли о магии? Это случилось невольно, лишь потому, что она боится вылететь из Академии; такая вероятность мала, Дейс ведь прекрасно знает, какого мнения все вокруг о ее способностях, и видит подтверждение тому каждый день. Но лучше переоценить какую-то опасность, чем потом разбираться с ее последствиями. Она заканчивает плести чары, распутывая клубок энергии и разводя его в стороны; вместе с этим солнечные лучи, проходя сквозь мерцающую дымку, усиливаются, словно сквозь увеличительное стекло. Пространство вокруг записывающей свои наблюдения группы и самой колдующей погружается в светлый лес, состоящий лишь из столбов света, неестественно прямых и ярких. Они танцуют, поддаваясь движениям Меранц, и каждый раз, дотрагиваясь до кожи, дарят тепло, которого так не хватает в стенах Академии. Дейс даже прикрывает глаза, купаясь в этих лучах. Если чары такие простые, почему их почти не используют? Они выглядят безобидно. Бесполезно, конечно, но разве радость тебя и других не является одной из желанных целей колдовства? И чувствуется… Фаррелл реагирует на что-то смутное в своих воспоминаниях, что почти тут же вызывает тревогу, и ощущение тепла и безопасности почти тут же улетучивается. Девушка наклоняет голову вперед, пытаясь отвлечься от них, потому что не хочет и дальше погружаться в прошлое. Оно утащит ее в пучину, в которую она не хочет погружаться, в которую ей страшно погружаться. Каждое воспоминание отдается лишь болью, которую ничем не получается заглушить. Девушка мотает головой, тяжело выдыхая, и открывает глаза, вглядываясь куда-то вдаль Пустоши, чтобы заставить себя найти там то, что перебьет воспоминание об обжигающих солнечных лучах на своей коже. Но это Пустошь, и на ней ничего нет, ничего, кроме пепла под ногами, сухостоя, и Дейс поворачивает голову на Академию, вновь пересчитывая ее башни и ступеньки у входа. Ей на миг кажется, что она провалилась в сон: на горизонте мелькнула фигура. Слишком… Нереальная и знакомая. И подул ветер, теплый, ласковый, но на Пустошах не бывает ветра. Он всколыхнул рыжие волосы, пока девушка пыталась опомниться, и сейчас игриво распахивает кафтан, залезая чуть ли не под самую кожу. Дейси испуганно вздыхает, оглядываясь снова и снова, потому что чертовски странное ощущение никак не оставляет ее в покое. Что-то случилось, и она не может почувствовать, что именно. Кажется, что даже магия вокруг напряглась и выстраивает преграды кругом, не давая увидеть нечто вдали. Это замечает и группа “Эль”, быстро собирая вещи, и кто-то тянет Фаррелл за локоть. — Идем, — та улавливает краем уха голос Оливера. — Что-то не так.❈
В кабинете Мидея, как и обычно, пахнет жжеными благовониями и пеплом. Дейс садится на стул, не дожидаясь разрешения в отличии от остальных адептов. Оливер, Кара (так, оказалось, зовут ту девушку с короткими темными волосами), и Патриция, — последняя, кстати, навязалась сама и весьма внезапно, — остались как представители первого курса. — Я хочу услышать, что произошло снаружи. — Милей поворачивается от окна в сторону ребят, и Дейс чувствует, как те прожигают ее спину, буквально умоляя, чтобы она вела разговор. Еще боятся декана, не совсем верно воспринимая его роль. Поэтому девушка спокойно перенимает на себя роль посредника. — Меня попросили помочь в проекте. Это ведь был ваш совет, правда? — Правда. Дейс удовлетворенно кивает: для нее это значит больше, чем просто доверие. Это значит, что их с Айзеком просьбу не послали к херам собачьим. — Мне предложили заклинание, в процессе которого что-то и пошло не так. Лицо Мидея на мгновенье меняется, выдавая настороженность. — Вы сделали что-то не так, мисс Фаррелл?.. — Его голос заискивающий и тихий, но девушка чувствует в нем заранее заложенный упрек. — Нет, конечно. Я не ошибаюсь, когда дело касается уже созданных и проверенных чар. Что-то произошло извне. Нельзя не заметить, что ее задевает такая реакция декана. Она ведь никогда не давала поводов сомневаться в своих способностях до… до случая с дипломом. Рука невольно сжимается в кулак. Девушка нервно сгибает и разгибает пальцы, пытаясь вернуть прежнее боевое расположение духа. — Расскажи подробнее, Дейс. Что ты почувствовала? — Будет странно, если… — Она бросает фразу необдуманно, но, раз уж начала, нужно закончить. — Если я скажу, будто это был Эван? Мгновенье — и на лице декана снова недоверие и раздраженность. — Я знаю, как это звучит, сэр, но я уверена в том, что говорю. Я ведь знаю его магию. То, что и как он умеет делать. Я знала его лучше кого бы то ни было — и я видела его за секунду до того, как… — Достаточно. — Он прерывает ее жестом руки, а затем кидает взгляд на первогодок. — Выйдите отсюда. Я позову вас на разговор чуть позже. Дейс отводит глаза вниз, словно ребенок, которого собрались отчитать; и это при том, что она впервые за месяц сказала правду… Возможно, она и правда лишь выдает желаемое за действительное? Еще с минуту назад девушка не могла сказать, что вообще видела кого-то чужого на Пустоши, а сейчас образ сияет в ее голове так ярко, что в него бы никто не поверил в здравом уме. Но это стало для нее внезапным и очевидным открытием, и ни малейшего сомнения не закрадывалось в истинности собственных слов. — Мисс Фаррелл, — со вздохом начинает Мидей, присаживаясь напротив. — Мне казалось, что вы достаточно мудры и разумны для того, чтобы не обсуждать подобные глупости. — Почему вы мне не верите? — Я знаю, что вам хочется поверить во многое, учитывая, какое накануне письмо пришло от Итана Варго, но… Дейс замирает, удивленно качнувшись назад. — Я не понимаю, о чем вы. — Айзек получил пташку от Итана, разве он вам не говорил?.. По молчанию девушки можно понять и ответ. Она поджимает губы, отводя взгляд вниз, на свои руки, и нервно прокручивает кольцо на пальце. Мидей продолжает: — Думаю, что вам тоже следует знать об этом. — Декан берет что-то со стола и протягивает девушке. В его руке — бумажная записка, в которой написано лишь два слова. Камилла жива. Дейс не сразу находит силы как-то отреагировать. Она даже не верит в реальность слов, которые видит. — Что это значит? — Девушка поднимает глаза на декана, ожидая объяснений. — Это какая-то глупая шутка? — Отнюдь. Вы были хорошими подругами, и я счел, что вам стоит знать это, хотя мы стараемся не распространять эту информацию слишком широко. Из-за этого могут возникнуть проблемы. Вы ведь знаете, что магия никого никогда не… — Хватит морочить мне голову. — Она ударяет рукой по подлокотнику, чего сама же и пугается. Но внутренняя злость не дает ей успокоиться. — Что это значит? Как она может быть жива? Мидей вздыхает, нахмурива брови и всем своим видом показывая, что ему не нравится тон юной адептки. Но та смотрит неумолимо — не вздумает уходить отсюда, пока не узнает желаемое. — Мы запросили подробную информацию об этом, но мистер Варго не был слишком откровенен. Здесь все немногое, что он нам рассказал. Декан протягивает девушке еще одну бумагу, на этот раз оформленную официально и не изломленную изгибами чар. Дейс принимается внимательно изучать в ней написанное: это дается ей сложно, буквы то и дело прыгают перед глазами, из-за чего она тратит порядка пяти минут на жалкие пять предложений. Но хочет прочитать сама, не полагаясь на чужую помощь. — Боже, — когда инфорация таки складывается в ее сознании, она откидывается назад и делает глубокий вдох. Пальцы рук и ног становятся холодными, и ей кажется, что она вот-вот потеряет сознание от всех этих переживаний. — Неужели это правда? Почему мне об этом никто сразу не сказал?.. — Я был уверен, что Айзек сообщил вам. Колдунья напряженно выдыхает, а затем возвращает взгляд светло-серых дымчатых глаз на декана. — И что вы собираетесь с этим делать? — В каком плане? — Спрашивает тот удивленно. — Ну, с ней надо.. связаться? Что-то написать ей, сказать, что ее ждут здесь. Мидей качает головой. — Мисс Фаррелл, если бы Камилла Марлон была настроена вернуться в Академию к тем, кто может тут ее ждать, она бы уже сделала это. Своими действиями она явно дала понять, что ей больше это место не интересно. Но мы будем стараться за ней наблюдать, если найдем — кто знает, как на нее сказалось заточение в магии. — Нет, это… Это не правильно. Дайте мне зачарованную бумагу, — Дейс подскакивает с места, подходя к столу профессора и выискивает взглядом знакомый прямоугольник. — Я сама ей напишу. Ей нужно знать, что… — Мисс Фаррелл, не нужно этого делать. Она заражена умброй, вы понимаете? Мы в любом случае не сможем принять ее в Академии. Дейс замирает, судорожно водя взглядом по столу. Ей кажется необходимым дать Кэм понять, что о ней здесь помнят. Почему Мидей не хочет этого понимать, почему Айзек скрыл от нее письмо? Это похоже на какой-то сговор. — Тогда я просто сама найду ее. — Вы не можете. — Почему это? — В голосе появилась сердитость. — Потому что в Академии введен комендантский час. И колдунам запрещено покидать пределы Пустоши. Он отвечает спокойно, но это только больше распаляет девушку. Она чувствует, как на щеках появляется горячий румянец. — С чего вы вообще взяли, что имеете право решать, как и с кем мне общаться? — Потому что я ваш декан, Дейс. — Он опирается руками об стол, поднимаясь. — И вы не смеете разговаривать со мной в таком тоне. До тех пор, пока вы числитесь студентом Академии, я запрещаю вам связываться с мисс Марлон. Выполните свою часть обязательства перед Меранц — и вы вольны делать, что захотите. А здесь никто не будет общаться с тем, кто предал магию. — Кэм никого не предавала. Это вы ее сейчас предаете. Тем, что отказываетесь от нее. Ей может быть нужна наша помощь, но вы… — Была бы нужна, я уверен, мы бы об этом знали. Но мистер Варго ясно дал понять, что Камилла претерпела некоторые… духовные и физические изменения, которые больше не позволяют нам считать ее адептом данной Академии. Но, как я сказал, мы будем за ней и дальше наблюдать, когда выследим. Чтобы она не представляла опасности. — Уверяю, — шепчет в ответ на это она сквозь зубы за секунду до того, как быстрым шагом выйти из кабинета, — с таким отношением и самодовольством вы ее никогда не найдете.❈
Айзек все стоит у окна в коридоре, наблюдая за тем, как остатки чар Дейс разлетаются в порывах ветра, а солнечный свет наконец становится таким же тусклым, как и во все дни до этого. Он случайно стал свидетелем этого, когда выходил из кабинета Мидея, и отчего-то так и остался стоять, словно никогда прежде не видел, как колдунья творит магию. Но она и правда нравится ему, и он правда находит ее до безумия красивой, и ничего не может с этим поделать. Который год подряд. Колдун чувствует некое угрызение совести за то, что не сообщил ей сегодня утром о новости от Итана: они с Камиллой, все-таки, жили вместе и были лучшими подругами. Но невнятное чувство остановило его от похода к Дейс, и новость оказалась сразу у декана. Айз считает до сих пор, что так будет лучше. Пусть Фаррелл хоть немного отпустит эту ситуацию, к чему ей лишние тревоги за других? Он и сам даже не уверен в том, что это правда. Ведь тогда это не имело бы никакого смысла, а еще означало бы, что… Парень делает глубокий вдох, заставляя кровь в организме замедляться. Он чувствует каждый миллиметр своего тела, оттого ему весьма хорошо удается контролировать свои эмоции. Магия всегда бушевала для него внутри, а не снаружи; вопреки многочисленным примерам того, что основное колдовство должно происходить вовне человеческого организма, Айзек оказался одним из тех немногих, кто может направлять энергию на собственный организм. Его кровь стала его первым оружием, кости и кожа — лучшим щитом, а разум — хранилищем потаенных знаний и умений. Он вмещал в себя все, но никак не мог забрать дорогое для себя извне. Некая доля несправедливости все хранила этот баланс счастья в его жизни, не давая ему забыть о ежедневном страдании. Айзек даже ухом не поводит в тот момент, когда слышит, как тяжелая дверь декана открывается и выпускает на волю тихие суетливые шаги. Он узнает их очень хорошо по короткому замешательству и почти невесомому касанию; ему всегда казалось, что Дейс слегка парит над землей, и очень часто даже не касается ее, но то, очевидно, были лишь его домыслы. Или нет?.. Он видел документ на столе у Мидея. Отчет группы первогодок о продвигающемся проекте, в котором фигурировало имя Фаррелл. Они изучали ее в качестве “феномена”, словно она была артефактом или заклинанием. Может ли Айз оставить это просто так? Наверное, все же нет. Дейс ему нравится. А еще сама идея изучения колдуньи без ее ведома кажется ему кощунственной и отвратительной. Никто ведь не будет изучать мессию с таким же упорством, верно? И никто не будет пытаться изучать бога. Их авторитет должен остаться нетронутым и непокрытым грязью людского идиотизма и любопытства. Он поворачивает голову, когда слышит, что шаги приближаются к нему. Девушка вряд ли заметила его за поворотом, это физически невозможно, но Дейс способна на многие невозможные вещи, а Айз не хочет с ней сейчас разговаривать; он быстро выдыхает, сцепляя руки за спиной, и делает шаг назад, разрывая пространство серовато—красным мерцанием, и оставляет коридор пустовать. Айзек не из тех, кто любит нагло сбегать от проблем, но он в группе “Ди”, в которой все, как на подбор, те еще эгоисты, отдающие предпочтение магии и собственным интересам, а не отношениям между людьми. С Дейс бывало сложно в определенные моменты. Некоторые принципы ее настолько непоколебимы, что куда лучше сделать все тайно, чем упорствовать в правде своих намерений. Она бы ни за что не одобрила его затею, хотя Айзеку правда хочется все ей рассказать. Последний месяц они были как никогда честны и близки друг с другом. Или ему так лишь казалось? На Дейс то и дело находила апатия, которую можно было свести только на хранение какой-либо тайны. Айз не настаивал на ее открытии. Но разве это не повод обзавестись ему и своими секретами? Шаг из тумана выводит его в комнату, в которой он прежде никогда не был. На мгновение Айзек замирает: осматривается внимательно, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, и лишь после этого полностью выходит из дымки, его скрывающей. Милое, но еще почти не обжитое местечко — комната первогодок, двух, очевидно, девушек весьма разного темперамента. Горделивой черной птицы и пугливого мотылька с нежными крыльями, просвечивающимися сотнями прожилок. Парню не интересна большая часть вещей в этой комнате, он пришел за конкретной вещью: записями группы об их проекте. Он хочет быть аккуратным и не оставлять следов, говорящих о его присутствии здесь, а еще боится, что время его поджимает: неисповедимы пути колдовские. Магия может привести тебя к желаемому, но, как заметил сам Айз, очень часто она выступает в роли трикстера, захлопывая тебя в ловушке собственного же желания. Ведь как ты можешь желать не магии? Впрочем, сейчас он уверен, что удача должна быть на его стороне. Колдун заметил, кто именно уносил в руках такие необходимые ему документы, а остальное было за отслеживающими чарами. Поэтому сейчас парень склонился над определенной тумбой рядом с одной из кроватей, выискивая то, за чем пришел. И вот она — заветная кипа бумажек, исписанных вручную изящным женским почерком, и Айзек готовится уже победоносно покинуть комнату, но документы вдруг вспыхивают в его руке, опаляя пальцы жгучим пламенем. Он почувствовал чужое присутствие в последний момент, но не успел среагировать должным образом, — какой чертовски неприятный промах, который еще долго будет вспоминаться ему, — и из-за этого колдун лишь отбрасывает бумаги в сторону, спокойно поднимаясь с корточек и оглядываясь назад на девушку, застывшую на пороге. Испуганную и бледную. Вцепилась в ручку двери пальцами, словно та ей как-то поможет. — Ты должна быть на разговоре с деканом, юная леди. Он смотрит ей в глаза, не двигаясь с места. Ему это и не нужно, будем честны, он может оказаться где угодно в любой миг, и даже колдунья напротив это знает. Он ведь не просто так прошел через закрытую дверь. Девушка делает шаг назад, шумно выдыхая, но не уходит. — А вы не должны быть в моей комнате, мистер Вальденц. — Ее голос звучит напряженно и глухо. Она его и правда боится? — Значит, знаешь меня. — Колдун коротко кивает каким-то своим мыслям. — Впрочем, так я и думал. Это хорошо, что его узнают. Это значит, что люди осведомлены о необходимости его бояться. Он сам этого не хочет — но магия обязывает производить на людей такое впечатление. — Давай поговорим?.. — Он говорит тихо и бархатисто, совершенно не давая повода почувствовать угрозу. Ведь ее, пожалуй, и правда нет. Так ведь? Айзек отворачивается, осматривая комнату, и медленно подходит к столу, присаживаясь на стул лицом к девушке в проходе. Девчонка неуверенно делает шаг вперед и прикрывает дверь, однако не дает ей захлопнуться. — О чем?.. Что тебе нужно? — Хочу узнать больше о вашем проекте. О, она знает, к чему он клонит — колдун читает это в ее взгляде. Тайна, покрывающая группу “Эль”, того и гляди выйдет за пределы их маленького лживого общества. — Я не обязана ничего тебе говорить. Право нашей интеллектуальной собственности защищено в уставе Академии Мираколь Меранц. На лице Айзека появляется мягкая, теплая улыбка. Он подпирает подбородок рукой, опираясь локтем о стол, и его речь течет, словно шелковая нить: — А право твоей жизни? Айзек правда, всей душой, буквально до кончиков пальцев, ненавидит быть жестоким — но это единственно верный способ получить что-то желаемое от других людей. — Разве я столь многого прошу? — Продолжает он, когда пауза затягивается. — Всего лишь хочу узнать, какого дьявола первый курс следит за моей самой лучшей подругой. Как тебя зовут? Девушка на секунду теряется, хватая ртом воздух. — Патриция. — Патриция… — Повторяет Айзек и имя так сладко соскальзывает с губ. Но мгновение — и парень растворяется в воздухе, чтобы оказаться прямо рядом с колдуньей; он хватает ее за локоть, аккуратно, но при этом крепко, и наклоняется ближе. — Что за игру вы затеяли, Патриция? Я ведь вижу, что эта история тяготит и волнует тебя не меньше моего. Расскажи. И я уйду. И эта маленькая тайна останется только между нами. — Я расскажу, только если… — Патриция делает глубокий вдох и пытается поднять подбородок выше. — Если вы останетесь должны мне услугу. Айзек внимательно изучает ее лицо, после чего вновь легко улыбается. — Хорошо. Контракт есть контракт, уговор есть уговор. Я слушаю. Его касание становится нежнее, и он даже мягко проводит пальцем по коже, словно заглаживая неприятные ощущения, которые мог этим доставить. — У многих из первого года проблемы с проектами. С темами. Сложно понимать, что делать, когда тебе не дали почти никаких основных знаний… И многие пошли к декану и другим профессорам. Мидей дал нам такое задание. — Как именно оно звучит? — Изучить феномен воплощения Меранц. — И как, по его представлениям, с этим связана Дейс? — Он… Он считает, что она может быть им. — Им? Ее глаза бегают по лицу колдуна, и молчание, кажется, затягивается слишком сильно. — Идеальным орудием магии.