❈
Кэм говорит остановить машину у закусочной, мимо которой они проезжают; спонтанное решение, она вообще не планировала делать хоть какие-то остановки, однако ей показалось сейчас что это будет уместным. Колдунья начинает чувствовать голод, да и усталость от долгой дороги сказывается плохо на ее изможденном состоянии – хотя в Двенадцатом Отделении у нее было время хоть немного прийти в себя, необходимость постоянно кормить Лероса своей кровью изматывает просто неимоверно.Сознание то и дело перестает контролировать происходящее и Ками все чаще погружается в воспоминания, не следя за дорогой. Если посмотреть с этой стороны, желание остановиться и хоть ненадолго сменить деятельность уже не кажется таким странным – с этой мыслью девушка уже более уверенно выходит из машины, подзывая Лероса за собой. Она то и дело смотрит наверх, ожидая определенного знака, хотя внутренний голос твердит, что это бессмысленно. У Итана ведь было уже достаточно времени для того, чтобы сообщить в Академии о ней, так ведь? И у тех, кому это было бы нужно, было достаточно времени, чтобы наколдовать одну маленькую пташку? Что ж, обманывать себя все равно не стоит. Кэм подождет еще немного. А потом заставит себя их ненавидеть. У нее в руках папка с документами из Отделения. Сама не поняла, зачем их схватила – но относить назад уже не хочется. Когда еще ей найти время на изучение этой информации, если не сейчас? Забегаловка, рядом с которой они остановились, не отличалась чем-то особенным от других своих собратьев – в ней нет ничего изысканного, резиновые салфетки на столах пожелтели от времени, а линолеум на полу проеден до дыр сапогами гостей. Впрочем, Кэм сюда и не за атмосферой пришла; ей нужно просто хоть немного расслабиться и перевести дух. Она выбирает один из столиков в отдалении. Лерос послушно садится вместе с ней. Они ждут пару минут, пока официантка в забрызганном жиром фартучке принесет им меню, а затем Кэм кладет документы, что они забрали, на липкую поверхность стола и принимает лениво их перелистывать. Ей хочется найти что-то интересное, но она не знает, что именно; мысль о том, что среди этих бумажек может быть то, что поможет ей понять правду о случившемся с ней, прочно засела в голове. Может ли действительно быть так, что информация, которую Итан посчитал неважной или малозначимой, станет тем, что объяснит ей природу новых сил? Почти все здесь — дела пациентов. Имена, описания состояний, протекание болезней. Камилла внимательно вчитывается в каждую строчку глазами, пытаясь найти закономерность или скрытый смысл во всем этом: она ведь тоже носитель этой умбры, и уж она-то должна разобраться, в чем тут дело. Проходит несколько минут. Лерос тихо кашляет, привлекая к себе внимание. — Закажем что-нибудь, мисс Марлон? — Он кладет ладонь на меню, что уже давненько дожидается того, что его посмотрят. — Боюсь, что иначе нас отсюда могут выгнать. Девушка поднимает на него глаза, после чего протяжно выдыхает. Небрежный взмах рукой получается слишком резким. — Возьми. — Вы что-нибудь хотите? — На твой вкус. Кэм продолжает читать документы. Это скучно и из-за этого внимание то и дело пытается ускользнуть, но девушка постоянно одергивает себя и продолжает работу. Судя по записям, первые всплески умбры и, следовательно, зараженные, появились чуть более двадцати дней назад. Это примерно на неделю позже того, что они устроили при неудачном эксперименте, и за декаду до момента, как Камилла пришла в себя и вообще осознала, что все-таки жива. Такая информация не дала много ответов, но хотя бы убедила колдунью в том, что нулевым пациентом была не она — ее еще не было здесь, когда все началось. По крайне мере, она на то надеялась. Такой расклад событий внезапно сбросил с ее плеч часть невидимого груза. Протекание самой умбры начинает весьма хорошо читаться, как только Кэм додумалась проанализировать числа и степень заражения. Все начинается с рук, но это она могла сказать и по себе. Итан и его специалисты уверены, что болезнь заражает кровь и энергетические потоки, через которые течет магия. И именно с момента колдовства начинается этап заражения: умбра проникает сквозь энергию, впитываясь в нее и разрастаясь затем в организме, подобно своеобразному грибу или плесени, — последнее сравнение приходит в голову самой Кэм, в бумагах этого не написано. Но Итан никогда не отличался богатым воображением и любовью к языковым средствам, поэтому его сухой язык так хорошо подходил для научного стиля. Кэм бы оформила здесь все по-другому. Но кому нужно ее мнение? Голос официантки отвлекает ее от изучения, и Ками недовольно цокает языком и смотрит на девушку. Та расставляет заказ по столу — Лерос неловко улыбается ей, пытаясь сгладить неприятные, должно быть, впечатления у незнакомки от его напарницы. Когда работница уходит, парень переводит взгляд на Кэм, словно желая считать ее реакцию на выбор еды. Тогда она бегло осматривает блюда. Не ожидая ничего особенного, она отмечает для себя, что один из сэндвичей выглядит весьма недурно. Если он с курицей, то она даже даст Леросу немного поговорить во время дороги. Отложив в сторону документы, девушка тянется к тарелке. На губах парня на мгновенье появляется едва заметная улыбка, которую он тут же прячет, опуская голову вниз. Кэм замирает, не донеся сэндвич до рта. — Что? Тот мотает головой, чуть усмехаясь. — Нет, ничего. Просто… Рад, что тебе все же понравилось. Кэм игнорирует его слова, оставляя их без ответа. Вкус еды позволяет ей ненадолго отвлечься от плохого и почувствовать наслаждение. Это наполняет ее, хоть и ненадолго; реальность все же быстро завоевывает свое, стоит ей лишь взглянуть в сторону бумажек по правую руку от себя. Она импульсивно тянется к одной из кружек кофе, делая глоток. — Господи, ну и гадость. — Морщится, но отпивает снова, надеясь, что напиток придаст ей в итоге сил на дальнейшую дорогу. Лерос ничего не отвечает, хотя ей и кажется, что очень хочет. Видимо, смирился с участью и не желает выводить ее из себя. Но Камилле все же приходится вновь погрузиться в изучение документов. На этот раз желание связано не с любопытством, а с банальной необходимостью чем-то занять мысли — девушка в который раз начала замечать, что в противном случае ее внимание занимает тревога. А это для нее непозволительная роскошь. Она не может позволить себе думать о том, что дальше будет с Леросом, или, что пуще, с ней самой, с ее друзьями, да и миром в целом. Это заставит ее чувствовать что-то и симпатизировать, и тогда она не сможет быть сильной и решительной. Не сможет двигаться дальше. Полное заражение умброй, если верить записям, было весьма спорным моментом и никто не мог точно сказать, сколько времени оно занимало. причина была проста: полного заражения еще не было. Кэм ловит себя на воспоминаниях о тех недотрупах, что она видела в подвалах Отделения. Их тела были в разной степени разрушения. Черные вены покрывали руки, грудь, в редких случаях добираясь и до головы, тем самым полностью заволакивая организм своей темнотой. Но никто из них не был мертв в полном понимании этого слова, умбра жила даже тогда, когда прекращалась деятельность организма. А если взять того же Риззу, которого она видела последним из зараженных в Отделении, то… Он выглядел куда хуже, чем многие тела в подвальном морге. Но здесь крылся другой вопрос: насколько объективно можно оценивать его состояние, учитывая, что Ризза не является изначальным носителем того тела? От всего этого голова ходит кругом. Ей бы хоть какую-то поддержку, еще одну здравомыслящую голову, способную рассуждать наравне с ней и заканчивать идеи там, где Кэм останавливается в тупике — но здесь только Лерос, которому она ни в коем случае не может доверять. — Мисс Марлон, что вы хотите там найти?.. Может, я смогу чем-то помочь? Кажется, она даже ожидала его слов, да? Ей казалось естественным то, что в один момент он предложит помощь. Этим Лерос совершенно не похож на Итана, хотя Ками ведь уже призналась себе, что взяла его в спутники именно по причине его с сходства с бывшим бойфрендом — однако все, что он делает, так резко контрастирует с действиями Итана Варго, что это отталкивает и притягивает одновременно. — Ты считаешь, что я не справлюсь с тем, чтобы просмотреть стопку бумаг, Лерос? — Я не это имел ввиду, что вы... Я ведь просто был там все это время. Возможно, я расскажу что-то, чего в этих документах нет... Если вы скажете, что конкретно ищете. — Я просто смотрю, парень, расслабься. Ей не хочется думать, будто его помощь и правда может что-то изменить. Она вполне умна для того, чтобы самостоятельно выискивать информацию. И она достаточно умна для того, чтобы узнать даже то, что от нее пытаются скрыть. Камилла доходит до документов с неполным набором. Страницы части из них пропущены — это очевидно из тех досье, что девушка просмотрела до этого. Не достает очень многой информации о степени протекания болезни и физического состояния людей. Почти треть папки представляет собой только данные о людях, их имена и возраст. Среди них нет документа о ней самой, и Кэм раздраженно выдыхает. Надо было взять ту копию, что она видела у Итана в кабинете, в конце концов она смогла бы что-то расшифровать. А сейчас что — ей даже не удастся узнать чего-то важного о себе? Тогда Кэм закрывает глаза и про себя считает до десяти, чтобы не дать эмоциям выйти из-под контроля. Ну и пусть. Она и без нее прекрасно разберется во всем. Камилла убирает в сторону все бумаги и ставит на них кружку с кофе. На листах останется круг из темной жидкости, испортив изначальную белизну. Ценности они больше все равно не представляют, так что Кэм ни о чем не жалеет. В отличии от Лероса — тот с неким оскорблением смотрит на это ее действие и закусывает губу. — Идем, — приказывает девушка, когда они заканчивают с едой. При выходе на улицу Ками бросает стопку с бумагами в мусорное ведро рядом с кафе и на секунду оглядывается, чтобы убедиться, что они по щелку ее пальцев покроются огнем. Лерос провожает этот жест неодобрительным взглядом. Но сказать ему ничего не удается — огонек расходится так быстро, что уже через несколько секунд из закусочной выбегают работники, пытаясь потушить его. Кэм пользуется этой суматохой, чтобы избежать разговора, и быстро садится в машину.❈
Во время поездки Лерос все же возвращается к этой теме. Ками пыталась подремать, чтобы дать голове и глазам хоть немного отдохнуть, и поэтому вопрос парня вызывает у нее лишь раздражения. — Вы хотели найти там что-то о себе, да? Девушка недовольно приоткрывает один глаз, смотря на него. Ничего не отвечает, лишь тяжело выдыхая. — Я могу кое-что рассказать, если вы хотите. — Вряд ли ты расскажешь мне то, чего я сама не знаю. Лерос многозначительно молчит, и это подогревает любопытство девушки, хотя ей и не хочется идти у него на поводу. Он ведь наверняка потребует чего-то взамен. Свободы, например. Или возьмет с нее какое-то обещание. Ни то, ни другое ей на руку не сыграет. Она выжидает какое-то время, но Лерос не продолжает. — Мне от тебя ничего не нужно, — берет тогда Кэм инициативу, переводя взгляд за окно. — Ровно как и в должниках у тебя я оставаться не собираюсь. — Я за это ничего не просил… Просто сказал об этом. Я хочу хоть чем-то помочь, вы ведь наверняка волнуетесь о своем состоянии. Я лишь косвенно могу представлять, какого это — не иметь представлений о том, что происходит и что тебя ожидает. Камилла фыркает. — Что ж, поведай тогда мне об этом. Лерос берет небольшую паузу, а затем тихо начинает. — Я не знал сперва, что вы с Итаном знакомы. А когда понял это и спросил его напрямую, он рассказал мне очень многое. Он сильно волновался за вас, и, я уверен, до сих пор волнуется. Нескольким своим врачам он приказал отложить многообещающие проекты, чтобы они могли для вас… — Так, стоп. — Кэм резко выпрямляется, обвивая чарами разум парня и заставляя его замолчать. — Я не собираюсь это слушать. Сердце от чего-то сильно бьется, хотя Лерос не сказал ничего важного. Она надеялась услышать куда больше о своем здоровье, потому что это то, что действительно важно и должно ее волновать, а рассказы об Итане… Что ж, их она уже давно наслушалась. Они едут молча какое-то время, а потом Кэм включает радио, чтобы музыка хоть немного отвлекала от размышлений. Мелодия льется по машине, но девушка даже не может уловить ее слов: как бы сильно она не пыталась, мыслями она все равно возвращается туда, в Академию, во времена, когда все было совсем иначе. В библиотеке у Ками было свое место, где она любила заниматься — небольшой угол между стеллажами, и если туда забиться, никто не заметит, что ты там находишься. У девушки давно не было желаемого личного пространства, как и безопасного места, куда она могла бы убеждать, когда все становилось плохо, и это даже не было укором в сторону Дейс; они давно жили вместе и ссоры были крайне редки. Но наличие другого человека в комнате все равно не давало ей полной возможности расслабиться. Здесь же, среди книг и высоченных стеллажей, сделать это было еще сложнее — специфика обучения в Академии предполагала почти постоянное пребывание многих студентов в библиотеке, тем более, когда дело касалось старших курсов. Поэтому с того места, где сидела Кэм, никого не было видно; но это не значило, что и чужие разговоры обходили ее стороной. Камилла забралась на небольшое кресло, стоящее там, и закинула ноги на одну из полок стеллажей справа. Ей было плевать на то, что она одета в короткую юбку и что обзор на ее ноги с противоположной стороны открывается просто отличный. Во-первых, сейчас там никого не было, а во-вторых, плевать она хотела на чье-то там мнение. На коленях лежала книга о ментальном искусстве. Кэм перечитывала ее время от времени, хотя особой пользы это не несло. Практика стала бы куда лучшей тому заменой, но девушке до сих пор не хотелось никому говорить об этом своем умении — в конце концов, это один из немногих секретов, который дает ей возможность чувствовать себя наравне с другими. Но в этот раз сосредоточиться было не так просто — неподалеку от ее безопасного убежища устроились две девушки из группы “Кей”, пришедшие, как назло, обсуждать что угодно, кроме учебы. Видимо, тоже надеялись, что здесь их никто не побеспокоит — в огромных залах библиотеки желание скрыться ото всех было интуитивным. — …Я говорю тебе о Варго. На прошлой неделе он закатывал такую вечеринку, просто блеск — мне повезло оказаться туда приглашенной. — Всю жизнь теперь об этом будешь помнить. — Ее подруга усмехнулась. — Еще бы. Нет, я серьезно, ты его вообще видела? Просто бог. — Ну, я видела его задницу в облегающих штанах, когда у нас совпали часы тренировок. — По этой заднице все можно было и понять, Элис. — У его семьи такое имя, что непозволительно было бы выглядеть как-то иначе. — В любом случае, держать имидж ради семье — это одно. Но он и сам своего рода гений. В магии так точно. Один из сильнейших колдунов нашего курса, всегда в первых списках. — Не засматривалась бы ты больно на него. Слышала ведь наверняка, Мид, что он то и дело подкатывает к одной девчонке из своей группы. Кэм могла предположить по состоявшейся паузе, что девушка отмахнулась — тон голоса у нее стал сразу куда более пренебрежительный. — Слухи ходят, но и всего-то. Про кого там всегда говорят, про их мышь? У нее очень низкие рейтинговые баллы, Эл. Будем честны, всем очевидно, что в их группу она не вписывается, ни по уровню знаний, ни по внешним данным. Аутсайдер. — Она сейчас в таких платьях ходит… — Словно шлюха. — Не тебе это решать, так или иначе. — Но надеяться не помешает — если мышь плохо сдаст экзамены в этом семестре, ее состояние в “Ди” могут поставить под вопрос. Онаа ведь тянет группу вниз. — Уж не ты ли занять хочешь ее место, Мид? — Раздался короткий смешок. — Во всяком случае, мои баллы почти в два раза выше, чем у нее. Да, не идеал, но и что с того? — Разговор начал принимать шутливый тон. — За внимание такого парня, как Итан, можно и учебу подтянуть, и себя изменить, чтобы соответствовать ожиданиям. Они шутили еще какое-то время, но Кэм не слышала смысла слов. В ушах звенело, а девушка все не могла переваривать все услышанное. Ей не впервой было слышать чужое и унизительное мнение других о себе, но впервые за долгое время это снова ее задело. Камилла опустила ноги, поджав их ближе, чтобы никто точно не мог заметить ее там присутствия.❈
Ей нужен отдых, и Камилла больше не может этого отрицать. Ее разъедает не только физическая усталость, но и душевные терзания: встреча с Итаном повлияла на нее куда больше, чем той хотелось бы. Весь он — его глаза, манеры, улыбка, статность, запах — все навевало воспоминания о моментах, в которых Кэм, казалось, чувствовала себя счастливой. Глупый самообман и не более того; сейчас она понимает, что никогда не была нужна Итану так, как он был нужен ей, и все его часовые разговоры или интерес в ее сторону были вызваны лишь желанием колдуна как-то себя развлечь, побаловать свой эгоцентризм и получить внимание, которого ему всегда было мало. — Остановись здесь, — едва слышно говорит она Леросу, когда, въезжая в небольшой городок, случайно оказавшийся им по пути, видит табличку с указанием мотеля рядом. Будь ее воля, Ками игнорировала бы свои физические потребности всю жизнь. Но, к сожалению, в таком состоянии она далеко не уйдет. Рискуя провалиться в сон или потерять сознание, она лишится и контроля над Леросом, который ей очень сильно нужен. Если Ризза придет, то… Что она будет делать? Камилла всячески отбрасывает сейчас эти мысли от себя. Не хочет думать об этом, не хочет брать ответственность за чужую жизнь — но она ведь уже все решила, разве нет? Зачем тогда все еще держит Лероса рядом? Было бы куда проще отпустить его и отправиться дальше одной. Или она боится снова остаться одна? В отношении одной вещи Кэм точно беспечна — Итан не будет ее искать, так что можно не стараться быстро бежать. Лишь бы угнанной машины не хватились слишком быстро, иначе это может доставить проблем. — Номер с двумя кроватями, будьте любезны. — Ками расплачивается наличкой, забирая ключ от комнаты в мотеле. Ей даже плевать, сколько она отдала и за какое качество обслуживания: просто нужно лечь и хотя бы на пол часа прикрыть глаза. Ее чуть покачивает, пока они поднимаются по лестнице, и Леросу приходится в какой—то момент подхватить девушку под локоть, чтобы та не упала: Кэм не успела понять, было ли это ее приказом или парень снова возвращает себе контроль. В номере тихо и пахнет порошком. Мебель старая и пол чуть скрипит по ходьбе, но Кэм плевать. Она садится на ближайшую из кроватей, откидываясь назад, и волосы раскидываются по пожелтевшему пледу. Почему она чувствует себя такой уставшей? — Вам надо поспать, мисс Марлон. Она испуганно поворачивает голову в сторону Лероса, тут же проверяя прочность своих чар: они не исчезли, но контроль сильно спал. Ей страшно оставлять парня в таком состоянии. Если она уснет, он все испортит. — Еще чего. — Она фыркает, отводя взгляд на потолок — лишь бы не закрыть глаза, лишь бы не провалиться в сон. — Со мной все нормально. А тебя я без присмотра не оставлю. Она хочет снова дать ему своей крови, и потому закатывает рукава кофты и смотрит на изрезанные запястья. Они болят, но это ничего; если это поможет ей спокойно отдохнуть, то оно того стоит. Но надолго ли ее в таком темпе хватит? Кэм начинает расчесывать незажившие раны, стараясь вызвать капли крови. Рука парня останавливает ее уже через секунду. — Камилла… Не надо. — Отстань от меня. — Огрызается девушка, вырывая руку. Это получается легко, Лерос не держал ее сильно. — Ты делаешь себе больно. Можно обойтись и без этого. — Его голос становится таким мягким и заботливым, что Ками даже замирает. С чего вдруг такое отношение? — Издеваешься? — Она почти шипит. Злится, и усталость только распаляет это чувство. — Если я усну, мои чары спадут, и ты это знаешь. — Если ты упадешь без сознания от недостатка сил, будет то же самое. Только здесь хотя бы есть кровать. Кэм знает, что он прав. И что он попытается уйти, как только она закроет глаза. — Раз так заботишься обо мне, пообещай, что никуда не уйдешь и ничего не сделаешь. Девушка говорит это с усмешкой, и не надеясь, что эта просьба хоть в каком-то аспекте будет выполнена. — Я просто буду сидеть рядом, обещаю. До тех пор, пока ты не проснешься. И не сдвинусь с места. Глупый мальчик, думает, что ее так легко обмануть. Ками протягивает руку, колдуя чары обещания: колдовство лозой растягивается в воздухе, оплетая ее запястье и ожидая ответа от собеседника. — Почему ты не веришь? Лерос, кажется, этим даже обижен. — Ты такой же, как он. А еще я тебя украла. С чего мне тебе верить? — Даже если я здесь не по своей воле, это не значит, что первое, о чем я буду думать, это как навредить тебе или как сбежать. Ты ведь говорила, что можешь слышать мои мысли? Послушай сейчас. — Я… — Кэм мнется. — Я не могу сейчас, понятно? Я чувствую себя слишком уставшей для этого, так что оставь меня в покое. — Если хочешь, наколдуй наручники и привяжи меня к батарее. Будешь знать, что я никуда не денусь. Он бесит ее, просто неимоверно раздражает, потому что это его отношение неправильное. Он должен ненавидеть ее, презирать, бояться, в конце концов — но уж никак не пытаться о ней заботиться. Камилла в это ни за что не поверит. — Знаешь, пожалуй, я именно так и сделаю. Она привстает с кровати и делает шаг, но неуверенно, из-за чего едва не падает, матерясь на все вокруг. Лерос сам встает для того, чтобы помочь ей, и послушно отходит к стене, присаживаясь на пол возле батареи. Он позволяет ей творить свое колдовство, позволяет себя обездвижить, и Ками не понимает этого. Это все одна большая ловушка. — Не понимаю, какого черта тебе это дает. — Сквозь зубы произносит она, заканчивая колдовство. — Знаешь, я ведь не позволю обмануть себя. Любое использование магии с твоей стороны отзовется в моей голове набатом, и я проснусь. — Пусть так, — спокойно отвечает парень. — Почему ты просто не веришь в то, что я хочу помочь? — Да брось уже эту дурость. — Со вздохом отвечает Кэм, приподнимаясь и возвращаясь на кровать. — Я не стою этой помощи. — Все стоят помощи. И, возможно, из-за того, что ты делаешь, ты стоишь ее даже в большем объеме. — Ты вообще в курсе, что я собираюсь сдать тебя Риззе? — Она приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на него. — Ну, я надеюсь, что ты еще передумаешь. Поверь, я куда более полезный союзник, чем этот… я даже не знаю, кто он. — Ты слишком спокойно об этом говоришь. — Камилла мотает головой, падая на кровать. Не верит. Не бывает таких людей, что на всю херню, что она творит, отвечали бы таким добром. Просто немыслимо. — Замолчи.❈
Кажется, что с момента, как Кэм закрыла глаза, не прошло и секунды, но темнота за окном доказывает обратное. Девушка не без труда привстает на локтях, чувствуя, что головокружение и тошнота не отпускают ее. Первое, на что она смотрит, это парень в углу. Сумерки покрыли его фигуру темным навесом, но он, кажется, спит. Сквозь туман в голове девушка улавливает лишь одну мысль: как странно, что он и правда не попытался сбежать. Камилла неспеша поднимается, в первую очередь желая убедиться в том, что теперь в порядке, или по крайней мере не в таком удручающем состоянии, как прежде. Взгляд на собственные руки помогает ей понять, что сон и правда оказал неоценимую помощь: вены, почти ставшие прежними после выброса энергии возле отделения Варго, снова наполнились умброй, и, вероятно, по ее же вине зажили раны вдоль вен, оставив после себя лишь некрасивые рубцы. Нравится ли ей это новое ощущение? Пока что сложно понять. Оно похоже на заботу, но Кэм не покидает ощущение, что ей придется чем-то расплачиваться за это. Как и Лерос расплачивается за доброту, которую дает ей? Парень ведь и правда не сделал ей ничего плохого. Камилла презирает его и чувствует ненависть только потому, что он внешне похож на Итана, на того Итана, которого она знала лет пять назад. Еще юный, но с этим взглядом, пронзительным и ясным, словно видит тебя насквозь; у них одинаковая одежда, прическа, манера поведения, словно они слеплены по одной и той же модели. Стал бы Итан когда-нибудь относиться к ней с такой же добротой и заботой, не требуя ничего взамен? Не желая обмануть или каким-то образом подставить Кэм? Нет, он бы так ни за что не смог. А, значит, и Леросу в этом плане верить нельзя, как бы он не пытался втереться в доверие. Но, отчего-то, колдунья решается оставить его одного, пока выходит на улицу в поисках круглосуточного супермаркета. Ночной воздух свеж и холоден, он отрезвляет лучше, чем любая чашка кофе, но вместе с тем позволяет тревоге засесть в голове у Камиллы. Она несколько раз оборачивается на мотель, выискивая окно их номера. Все выглядит тихо, но почему она решила, что так есть и на самом деле? Стоит быть откровенной хотя бы с самой собой — Кэм не из тех людей, кто без зазрения совести могут похитить кого-то или навредить другому человеку. Ненависть, проснувшаяся в ее душе после случившегося в Академии, была очень сильной, но затрагивала не столько мир вокруг нее, сколько саму Камиллу, ее внутреннее самоощущение, которое теперь не переставая твердило о том, что она все делает не так, все совершенно неправильно, и каждое ее действие неминуемо ведет лишь к одному: проигрышу. Возвращаясь в номер, она ожидает увидеть предательство, но ничего не изменилось. Лерос проснулся, его взгляд спокойно следит за девушкой, пока она ставит пакет на пол и недопитый стаканчик кофе на столик рядом со своей кроватью. — Как чувствуете себя, мисс Марлон? — Раздается голос парня, тихий, но уверенный. — Голова еще болит? Ками ничего не отвечает на это, но не спеша подходит к нему, присаживаясь на корточки. Берет его за подбородок, чтобы получше заглянуть в глаза; не обращает внимания на то, как колдун смотрит на нее, не отрываясь. Она замечает отголоски очень хорошо скрытого страха в его взгляде, и это хорошо. Девушка лезет в карман штанов, доставая оттуда тот небольшой нож, который она создала в Отделении. Его лезвие покрыто старыми остатками крови, и Кэм на скорую руку протирает его о рукав кофты. Затем без колебаний дважды режет правое запястье и подносит его к губам парня. — Пей. Тот протяжно выдыхает, не сразу повинуясь. — А я уж было подумал, что мы нашли общий язык и стали друзьями… Кэм снова хватает его за подбородок, надавливая на челюсть и заставляя того открыть рот. Так и держит до тех пор, прислонив запястье к его губам, пока не начинает чувствовать, как чужой разум становится податлив для магии. — Вот теперь мы друзья, милый. — Улыбается она, похлопывая парня по щеке и тут же направляясь в ванную, чтобы смыть остатки крови с руки и чем-то перевязать рану. Так ей и правда становится спокойнее. Теперь, когда она снова слышит все мысли Лероса, позволяет себе выдохнуть. Холодная вода льется вдоль руки, стекая на пожелтевшую эмаль раковины красновато-черными пятнами, и это монотонное течение тоже успокаивает. Когда пальцы начинают неметь от холода, Кэм возвращается в комнату, беззастенчиво отрывая полосу от простыни своей кровати и обматывая ей запястье. Надеется, что этого окажется достаточно; в прошлый раз умбра сама исцелила почти все ее раны. Снова не спеша подходит к Леросу, и ловкие тонкие пальцы быстро расплетают чары, опутывающие его руки. Парень разминает кисти и ладони, но пока больше ничего не может сделать: заклинание Ками на его разуме держит крепко, не давая шелохнуться. И ей нравится ощущение того, что все находится под ее контролем. В пакете, что Кэм принесла, несколько бутылок воды и газировки и все, что она смогла найти из готовой пищи — холодные бургеры, наборы для салатов и чипсы. Она хочет, чтобы Лерос, словно ее личная собачка, занялся приготовлением очень раннего завтрака из этого, и он не может отказать. Поднимается с пола, попутно разминая ноги и спину, и принимается разогревать еду в едва работающей доисторической микроволновке на столе. Камилла садится на кровать, поджимая под себя ноги, и наблюдает за движениями парня. Даже несмотря на тот способ, каким она только что заставила поддаться своим чарам, он не оказывает сопротивления. Выполняет все так, словно это его собственные желания: поправляет столик у окна, ставит на него напитки, протирает от пыли кружки, стоящие в шкафу, разогревает бургеры. Когда запах еды разносится по номеру, Кэм чувствует, как и она сама голодна. Они ведь так и не дошли до ужина в Отделении. Когда все готово, парень кидает на колдунью быстрый взгляд. Тогда она поднимается, подходит к столу и, чуть помедлив, садится на одно из мест, жестом приглашая Лероса сесть тоже. Судя по пронесшейся мысли, он этого не ожидал. Этот прием пищи не прерывает никакой разговор. Кэм получает возможность насладиться тишиной, хотя ее то и дело портили собственные набегающие размышления. Она снова и снова оттягивает момент принятия решений по нескольким вопросом, словно пытается убедить саму себя, что таким образом все проблемы исчезнут сами по себе. Знает, что такого не случится. Чертовски хорошо это знает. Но прежде, чем брать еще одну ответственность, хочется разобраться хотя бы с текущей. После такого завтрака она чувствует себя гораздо лучше; оставляет Лероса убираться, а сама устраивается около окна вместе со своими вещами, ловя в зеркале первый утренний свет и намереваясь накраситься. Нынешнее отражение, холодное, болезненное, ничем не примечательное, навевает на девушку лишь дурные мысли. Рука ловко вырисовывает стрелки на глазах и тушует тени, когда внезапно раздается голос Лероса. — Мне казалось, что вы с Итаном любили друг друга. Камилла чуть поворачивается в его сторону; не помнит, чтобы давала ему возможность говорить, но, вероятно, она изначально просто не забрала ее. Парень вел себя достаточно послушно и тихо, чтобы она умудрилась забыть об этом. Сама не знает, почему решает все же продолжить разговор. — Да? С чего бы это? — Он несколько раз рассказывал о тебе, и я видел, как он менялся при этом. Еще видел его реакцию после того, как он в первый раз тебя увидел. Он был сам не свой весь тот день. — Значит, он хороший актер. Между нами никогда не было ничего более, чем легкой симпатии. — Да? А мне он как-то раз показывал… — Парень внезапно замолкает. — Что ж, наверное, мне не стоит этого говорить. — Да ладно уж, какие секреты? — Он показывал мне кольцо. Хотел сделать тебе предложение после выпуска. Камилла внезапно звонко смеется, закинув голову, и чуть не падает со стула, на котором сидит. В этот момент ее даже не напрягает скользнувшая не в ту сторону кисть для растушевки. — Шутишь, что ли? Он? Мне? Предложение? Ты это явно сейчас выдумал, милый. Лерос непонимающе мотает головой, присаживаясь на одну из кроватей. — Почему ты так отчаянно в это не веришь? — Это же Итан. — Камилла беззаботно пожимает плечами. — Он ничего не делает сам, как оказалось. У него нет инициативы и он неспособен сам принимать решения. — В каком смысле? Я не видел человека более деятельного, чем он, уже многие годы. Итан открыл больницу, чтобы бороться с новой болезнью. Нанял стольких людей, и многих из них выманивал у сопернических организаций. Это что, не считается? — Ты неправильно понимаешь его мотивацию, милый. У него нет цели. Он делает это потому, что… ну, ему больше нечем заняться. Как только ему наскучит, он прекратит стараться. Потому что ему на самом деле ничего не интересно. — Что же такого было в ваших отношениях, — после долгой паузы спрашивает Лерос. — Что ты видишь его именно таким? — А как раз то, что мы были с ним близки. Он добивался моего внимания три года, начиная со средней ступени Академии. Итан был не в моем вкусе, честно говоря: избалованный, излюбленный родителями и не желающий ничего решать в своей жизни маменькин сынок. Он просто плыл по течению, и ему все удавалось. А я пахала как не в себя, чтобы получить хоть что-то, потому что мне не повезло ни с семьей, ни со способностями. Наверное, я даже ненавидела его первое время. Хотя это не совсем верное слово… Презирала, да. — Но в итоге вы ведь… встречались? Камилла отводит взгляд от зеркала и смотрит на парня. — Да. Начали в этом году. Еще раз повторю, Лерос: он ухаживал за мной три года. Мне показалось это достаточным сроком, и я решила, что неверное его воспринимала, и на самом деле под маской беспечного самовлюбленного тупицы, каким он казался, был кто-то, кто знал свою цель, мог идти к ней, и, тем самым, дать мне что-то гораздо большее, чем просто стабильность. Нет, серьезно, только подумай! Три года. Это завидное упрямство. Но оказалось, что на этом все. Как только он добился меня, весь его энтузиазм пропал. — Она вздыхает. — Потому что он никогда меня не любил. Я была просто трофеем, который он хотел. Чтобы получить чужое признание, я не знаю. Это как и с Двенадцатым Отделением, Лерос. Он его создал. Он его оборудовал. И что дальше? Думаешь, он хочет кому-то помогать? — Разве не с этой целью он создал эту больницу? — Что ж, спроси его об этом в следующий раз. Кэм заставляет его заткнуться, чтобы он не мешал ей закончить макияж. Но ни выразительные стрелки, ни темные губы потом не дают ей выбросить из головы одну названную мысль, что рискует сломать всю ее заново построенную стену между ними двумя снова: он хотел сделать ей предложение. Каким бы невероятным это не казалось, наверное, Кэм изначально знала, что никакого “долго и счастливо” с Итаном у нее не будет. Ей было чертовски приятно его внимание. До безумия важно осознавание того, что он старается ради нее. Но каждый раз, когда она на него смотрела, за идеальным лицом и безупречной укладкой волос видела лишь одно: настанет день, когда он устанет от нее, как устал прежде ее брат Шон, и уйдет. И она опять останется одна. И Ками честно пыталась не давать таким мыслям волю, наслаждаясь настоящим. Но каждый новый звоночек в том, что Итан переставал ее любить, разбивал ей сердце. Кэм души не чаяла в его привычке каждое утро отправлять ей пташку. В ней всегда были вопросы о банальных вещах, но это было внимание, которое она ценила. Были дни, когда она ждала утра ради этого и вставала только ради Итана — ничего другого не имело в ее жизни смысла. А потом в один день он ее не прислал. “Со всеми бывает”, — подумала тогда Кэм, убеждая саму себя и тревожащееся сердце. Сперва это помогло. На второй день пташки тоже не было. Камилла выбрала время после занятий, чтобы поговорить с Итаном. Мысль о том, что последние два дня она ощущала от него только холод, не давали покоя, но он всегда ей говорил, что многие вещи в отношениях можно решить разговором. Она пришла к нему, и они проговорили весь вечер о чем-то неважном. Разговор выходи очень трудно — Кэм казалось, что ее нахождение давило на парня. Но он ничего не говорил. Она спросила, вдруг что-то случилось. Ничего. В общении с другими он продолжал вести себя, как обычно — шутил, интересовался, куда-то звал, соглашался на совместное времяпрепровождение. А ее которые сутки не спрашивал о том, как прошел ее день. Кэм действительно старалась не воспринимать это на свой счет. Но отсутствие интереса к ее жизни на тот момент было просто очевидно, а она не могла одна разжигать огонь между ними. Это было за два дня до их первой годовщины отношений и неделю до неудачного эксперимента с колдовством, в ходе которого она почти что умерла. У нее уже был готов подарок — браслет из зачарованного обсидиана, который она спрятала в глубину ящика стола, так и не отдав в нужный день. Итан об их празднике даже не вспомнил. Он вообще больше не разговаривал с ней, словно между ними ничего и не было.