Контракт | Во имя колдовского искусства

      Итан не был удивлен, когда узнал, что единственный выжил после того взрыва умбры, подарка Камиллы. Он не ожидал, что она способна на что-то такое — откровенно говоря, никто не знал, способна ли умбра хоть как-то воплощаться в этом мире, но, впрочем, вот и ответ. Им лишь везло прежде, раз никто из зараженных не творил подобного.       Но сейчас это стало хорошей базой для новых исследований.       Конечно, придется многое начать с нуля — так как умбра поглотила часть здания, к несчастью, именно ту, где находилось 23 стабильных пациента, поддающиеся лечению, а также большая часть архива, придется собирать базы данных заново. Но это впредь будет Итану уроком. Когда отец узнает, он вряд ли будет рад такому провалу, но с этим уже ничего не поделаешь. Стоит ждать нашествия журналистов, но колдун уже отдал распоряжение поставить патрули вокруг Разлива Умбры и не подпускать никого из любопытных ближе, чем на пятьдесят метров.       Какая жалость, что Итан снова становится центром всех колдовских проблем — а ведь после провала с “Пандорой” он хотел лишь помочь.       Пришлось в срочном порядке искать замену утерянной части персонала. Часть ночи он просидел, высчитывая потери; кроме него из Умбры все еще никто не вышел, и по этой причине было решено считать всех мертвыми. Требовалось пополнить запасы провизии, обеспечить безопасность Отделения, сообщить о потерях прессе. Итан не любит заниматься ничем из этого, поэтому максимально быстро поручает все эти дела другим.       Итан не спал всю ночь, осмысливая произошедшее и пытаясь минимизировать последствия случившегося; но, тем не менее, шум подъезжающих машин под утро, кажется, пробуждает его от полудремы, в которой она находился все это время. Это могут быть всего лишь очередные журналисты, но что-то подсказывает, что это не так; Итан неспешно поднимается с кресла, в котором отдыхал, и добирается от окна.       Увиденное тут же приводит его в чувство.       Он был прав: это не журналисты. Это кое-кто похуже.       Это его отец.       Летя по ступеням вниз на улицу, чтобы встретить старшего Варго, Итан думает о том, что он был болваном, забыв, что его отец станет первым, кому сообщат о проблемах в его Отделении. Ладно, — в Двенадцатом Отделении Варго, не его. Надо было позаботиться об этом немного раньше. У него ведь могут отобрать организацию по одному щелчку пальцев отца, и никто никому ничего не сможет доказать.       А чем Итан будет заниматься, если лишится Отделения?       Фигура отца на улице кажется более внушительной, чем из окна. Здесь видна его разница в росте остальными людьми, и Кайран Варго похож на великана — высокий, худой, и с пронзительными зелеными глазами. Такими же, как у его сына.       Такими же, как и мерцание зачарованного креста, висящего над проходом в Отделение и являющимся символом их рода.       На пару мгновений Итан останавливается в проходе, мешкая. Что именно ему предстоит сейчас сказать? Отец разговаривает с его служащими, и те указывают ему в сторону взрыва Умбры, произошедшего накануне. Тот кивает и широкими быстрыми шагами направляется в ту сторону, так и не заметив сына. Итан выдыхает, провожая фигуру взглядом. Что-то заставляет его оставаться в тени, словно… Он чувствует вину? Но за что? Он-то ничего не сделал.       Однако ему все равно надо придумать, как объясниться перед отцом.       Колдун заставляет себя сделать несколько шагов, выходя на улицу. Свежий воздух бьет в лицо. Кажется, что погода здесь со вчера значительно испортилась — хотя солнца и до этого было мало, этим утром морозом пробирается под кожу. Создается ощущение, что скопление Умбры выело последние солнечные теплые лучи. Сложно не заметить последствия взрыва, что оставила Кэм. Он забрал с собой почти четверть здания и всех в нем находящихся, и надеяться на их благополучие не приходится. Но сейчас внимание Итана привлекало не это — каштановые с проседью волосы становятся маяком, на которые парень и идет. Голова отца склонилась над чем-то, из-за чего спина выглядит еще более широкой. Словно гора, вздымающаяся и опускающаяся от движения земных плит.       Отец ведь не отберет у него Отделение, верно?       — Мне сообщили, что ты приехал, отец. Я рад тебе.       Кайран оборачивается. Его глаза неестественно широко открыты, и Итану становится страшно, что это ярость или осуждение, которое сейчас на него выльется за то, что он не смог сохранить врученную ему во владение собственность в полной безопасности. С него никогда не брали такого обещания, но он всегда чувствовал, что этого от него и ожидали. Сохранения имеющегося и преумножения результатов. А он все не мог справиться ни с одним, ни с другим.       Отец делает шаг к нему навстречу, после чего обнимает — умеренно, едва ли более открыто, чем того предполагает формальность, но Итан удивлен и от этого.       — А я рад, что ты жив. — Произносит старший Варго, пожимая сыну руку и осматривая его с ног до головы. — Я боялся, что ты тоже был там в момент взрыва.       — Я и был.       Вряд ли стоит это скрывать, поэтому колдун отвечает, не задумываясь. Однако ответ повергает его отца в изумление.       — Что ты там видел?       — Ничего особенного. Поглощающая и удушающая тьма. — Он бы хотел на этом закончить, но напористый взгляд Кайрана дает понять, что от его рассказа ожидают больше подробностей. — Она словно пыталась подавить меня, но у нее не вышло.       Мнется, не зная, что еще сказать, а потом выдает импульсивно, словно мальчишка:       — Я должен был быть готовым к такому повороту событий. Отец, я все исправлю, я…       — Ты не можешь быть готовым к тому, о чем не имел представления. — Внезапно серьезно отвечает тот, так и не выслушав до конца. — Главное, чтобы ты усвоил урок и мог разобраться с тем, что остается после твоего неведения.       Кайран наконец отпускает руку сына. Только в этот момент Итан осознает, что они с отцом почти одного роста. Так давно не виделись, что он и забыл, что больше не мальчишка.       — Я побуду здесь с несколько дней и помогу всем, чем смогу. — Он оборачивается на умбру. — Это сейчас — наша первоочередная задача. Вдвоем мы точно разберемся с этим.       Итан молча кивает, сжимая губы, чтобы больше не сказать ничего лишнего. Будет неправильным сообщить именно сейчас, что он собирался покинуть Отделение, верно?

❈

      Его все не отпускает место, где случился выброс энергии, и он возвращается к нему снова и снова, наблюдая за тем, как рассветные лучи, слабые и тусклые пока еще, пытаются пробиться сквозь тьму Умбры; по ней расходятся волнообразные движения, словно кто-то потревожил гладь воды изнутри.       Он вспоминает Кэм и ее глаза в тот момент. То, как отчаянно она хотела уйти, не желая даже слушать его. Пока спецгруппа носится вокруг Разлива, пытаясь определить, происходит ли хоть какое-то изменение в ее объеме или структуре, колдун их даже не замечает. Его мысли в прошлом, в котором он едва был знаком с Камиллой; в том прошлом, в котором стремление повлиять на эту девушку и дать ей уверенность в собственных силах казалось ему хорошей идеей.       — Тебе нравится притворяться?       Кэм посмотрела на него, как на идиота.       — Никому не нравится притворяться.       — Тогда зачем ты это делаешь, Ками?       Итан облокотился на дверной косяк, несмотря на все попытки девушки его выгнать. Спустя несколько секунд она перестала пытаться и, топнув ногой, позволила ему все же остаться. Колдун победоносно улыбнулся и запер дверь за собой, окончательно войдя в комнату.       — Академия для меня — огромный шанс, Итан. — Все же ответила она на вопрос, стягивая пижаму и начиная переодеваться. — Я не могу его упустить.       — Это очень странная позиция, моя дорогая. Вряд ли кто-то лишит тебя права быть здесь из-за твоей манеры общаться.       Он наблюдал за тем, как подсвечиваются изгибы ее тела на фоне окна. Фарфоровые бедра, узкая талия и волны ребер, которые даже издалека можно пересчитать. Хотя девушка и пыталась встать к нему спиной, Итан сел на кровать ее соседки, что позволило наслаждаться видом ее фигуры в профиль.       — Дело не только в манерах, — пожала она тогда плечами. — Ты не знаешь, что я на самом деле могу сделать для того, чтобы добиваться своих целей. Не знаешь, какая я на самом деле.       — Расскажи мне? Покажи. Я готов.       Камилла кинула на него хмурый взгляд, мотнув головой. Концы волос прошлись по ее коже, застревая на каждом выступе плечей и ключиц.       — Поверь, ты не хочешь этого знать. Всем будет лучше, если я сделаю вид, что я совершенно другой человек.       — Тебе проще точно не будет. Разве тебе не тяжело играть такую роль? Подавлять слова, когда ты хочешь сказать, позволять другим обращаться с тобой как с тенью, даже носить то, что тебе не нравится…       Итан медленно подошел к девушке, обхватив одной рукой со спины и не дав той надеть привычный просторный свитер. Ками так и застыла, натянув кофту лишь по локти.       Его прикосновения заставляли бабочек в животе просыпаться, и она чуть откинула голову назад, на плечо парня. Итан оставил на ее нежной коже несколько поцелуев прежде, чем продолжить.       — Я видел, какой ты была на той вечеринке. И это непередаваемое чувство. С тех пор я не могу не думать о том, что ты сдерживаешь в себе столько…       Ками не ответила на эти его слова, но, кажется, они заставили ее изрядно напрячься. Наверняка это то, о чем она и сама не раз задумывалась, но ожидала ли, что кто-то чужой скажет подобное ей лично?       — Тебе ведь не нравится эта одежда, Кэм? Я видел тебя тогда в платье на вечеринке. Видел, какой свободной и уверенной ты была.       — Минутная слабость, не больше.       — Зачем быть такой строгой к себе? — Шептал парень, вновь и вновь касаясь губами ее плеча и шеи.       — Магия любит услужливых и послушных. Она не будет в восторге от одной маленькой бунтарки, которая предпочитает использовать магию в своих целях и не заботится об остальных.       — Я считаю, что это глупость, Кэм. — Итан повернул колдунью к себе лицом, забрал свитер и кинул его на кровать. — Если магия выбрала тебя такой, какой ты была прежде, может, нахер ей не нужны от тебя изменения?       — Ты просто хочешь, чтобы я ходила полу-раздетая и возбуждала тебя, да, Итан Варго? Я ж все твои мысли насквозь вижу. — Камилла провела руками по шее парня, снижая тембр голоса; это звучало так опьяняюще, что парню понадобилось несколько секунд, чтобы вернуть под контроль свои чувства и справиться с появившимися требованиями организма.       — А вот это уже та Камилла, которую я видел в тот вечер. — С улыбкой сказал он, утягивая девушку в поцелуй. — Разве так не лучше, Кэм? Не свободнее?       Девушка хмыкнула, выскальзывая из рук Итана, чтобы продолжить одеваться.       — Может, и лучше, — с ее губ пока не спала улыбка. — Я попробую, потому что, может, ты и прав. Но смотри, как бы ты сам потом не пожалел об этом.       — Итан? — Звучит голос откуда-то сбоку, и колдун не сразу понимает, кто именно его зовет, возвращаясь из воспоминаний. Когда удается повернуть голову и рассмотреть фигуру перед ним, он тяжело выдыхает.       — Здравствуй, Алексия. — Довольно тихо произносит колдун, осматривая девушку. — Тебе не стоит здесь быть, милая. Умбра может плохо на тебя повлиять.       Ее светлые и такие редкие волосы слишком сильно контрастируют с кожей, исчерченной черными венами. Один глаз уже почти полностью потерял зрение, поглощенный умброй, а второй, светло-зеленый, смотрит на Итана с явным осуждением и страхом.       — Что с Леросом, Итан? — Девушка не дает увести себя, пытаясь твердо стоять на своем. Выходит плохо, потому что из-за болезни и лечения у нее мало сил — как моральных, так и физических.       Не удивительно, что Алекс уже узнала про Лероса, но мужчине все же хотелось бы, чтобы все вопросы отошли не к нему.       — Пойдем обратно в помещение, ладно? И там поговорим.       — Не дури мне голову, Итан. — Алексия снова пытается вырваться, и в ее голосе звучат надрывные нотки. — Фрэнк показал мне записи с видеонаблюдения. Я видела, что ты ничего не сделал, что дал этой девчонке просто забрать его… Какого черта, скажи мне? Он ведь не только мой жених, но и твой брат?..       Он ждал такого развития событий, но выслушивать истерику девушки ему сейчас не хочется.       — Успокойся, ладно? Так было нужно. У меня все под контролем.       — Каким контролем, Ит? Ты ведь даже никого за ними не отправил!       — Не лезь не в свое дело, окей? — Колдун раздраженно отталкивает Алексию, из-за чего та едва не падает. — Не тебе советовать мне методы работы. Я и без тебя разберусь с последствиями.       — Какой же ты безнадежный лицемер, Варго. — Шепчет ее голос ему в спину. — Твое наплевательское отношение разрушит все вокруг тебя. Но не волнуйся, я не заставлю тебя излишне перенапрягаться: я сама попрошу Фрэнка выслать за ними погоню, и пусть он убьет эту мразь, раз ты не смог с ней совладать.       — Не смей. — Итан оборачивается на нее. — Ты на это никакого права не имеешь. Если я узнаю, что ты хоть что-то сделала без моего ведома, Алекс, я вышвырну тебя, не посмотрев на то, в каком состоянии ты и твой ребенок.       Он косится на ее живот, после чего так же непреклонно продолжает.       — Возвращайся к лечению. Тебе здесь быть опасно. Поверь, я сделаю все, что в моих силах.       — Только попробуй солгать мне в этом, Ит.       Колдун какое-то время наблюдает за тем, как фигура девушки удаляется, пока не убеждается, что та скрывается в здании. Он знает, что она права в этом: с его стороны было чертовски неправильно позволить увести Лероса, но… Смог бы Итан, повернись время вспять, навредить Камилле и заставить ее здесь остаться?       Он должен, должен был это сделать. И знал об этом с самого того момента, как увидел ее три дня назад. Но все равно отпустил.       Что ж, теперь Марлон вне зоны его ответственности, да? В точности как и Лерос.       По крайней мере, ровно до тех пор, пока Итан не решится собрать вещи, чтобы отправиться в путь.

❈

      Он почувствовал это всеми фибрами своего существа: этот взрыв заставил его проснуться, окатив с ног до головы такой знакомой энергией. Она звала его, словно мать домой: Ризза, Ризза, Ризза. Сияла всплесками родной стихии, словно ничего, кроме него самого в этом мире больше не имело значения.       Ризза тогда подошел к окну, наблюдая за тем, как Камилла и Лерос покидают Отделение. Хотя девушка и ее мотивы были ему интересны, в тот момент его внимание больше всего привлек Разлив Умбры.       Она, во имя всего святого, звала его, и он был бы глупцом, если бы посмел это игнорировать.       Первые несколько минут, когда взрыв только случился, никто еще и не думал выходить на улицу. Ризза понимал, что так будет недолго: очень скоро произошедшее привлечет внимание оставшихся охранников и ему не дадут соединиться с ней. Поэтому он не терял времени. Не нужны раздумья, когда магия зовет тебя; не нужны опасения, когда она хочет даровать тебе помощь.       Тело едва двигалось, оказалось слишком слабым для того, чтобы выдерживать Риззу, но тому было плевать на этот факт. Тело — лишь инструмент; но он не сможет заменить его, если сдастся сейчас.       Ему нужно следовать за Камиллой. Он обещал ей, даже если это звучало как угроза — и если умбра сейчас примет его, то…       То он избавится от недугов этого немощного организма, верно?       Первые прикосновения к Разливу были похожи на смерть: Умбра всегда была такой, заглатывала тебя беспощадно и затягивала на самое дно, но, если ты сумеешь выжить и вытерпеть, награждала всеми дарами, на которые только была способна. Риззе показалось, что он тонет, позволяя магии проходить через себя, но он пошел дальше, шагнул в непроглядную темноту с таким удовольствием, словно вернулся домой. Умбра и в самом деле пахла домом. Чувствовалась, как дом. По сути, была домом.       Сколько времени прошло с тех пор, как он туда зашел, как дал мгле поглотить себя? Вероятно, что часы — по крайней мере, примерно столько в прошлый раз понадобилось Умбре, чтобы отделить разум от тела. Ризза ждал, наблюдая за всем вокруг. Видел Итана, его абсолютное безразличие к ситуации, и видел Алексию, с которой и прежде несколько раз сталкивался в коридорах: забавная девушка, и плод у нее забавный — смесь двух колдовских искусств. Только больше никто из них не имеет никакого значения в глазах Риззы. Люди вокруг снимают Разлив, что-то фиксируют, отмечают любые возможные изменения: что ж, может, ему как раз стоит устроить им небольшое шоу?       Позволив Умбре забрать тело, в котором он находился, Ризза остался в воплощении тени — крайне нестабильном, но чертовски комфортном и имеющем много возможностей. Ему теперь не придется переживать об ограниченности физической оболочки какое-то время, хотя он и жалеет, что нельзя отказаться от нее насовсем. Однако эта новость не особо его расстраивает. Все веселье только начинается, по крайней мере для самого Риззы.       Он выскальзывает из Разлива тенью, мрачной, но быстрой, и сводит с ума все показатели на счетчиках сотрудников Варго; проносится по траве, ускользая от солнечных людей, и затаивается среди деревьев парка, окружающего Отделение. За ним какое-то время будут следить, пытаясь обнаружить, но Ризза знает, что это не продлится долго. Никто не сможет найти Охотника, знающего все о поиске добычи.       Хотя его чутье еще слабо, и в нынешней форме он лишь привыкает пользоваться магией, почувствовать Камиллу ему труда не составляет. Видимо, он слишком долго на ней концентрировался, и от того она мелькает на уровне ощущений, словно маяк, к которому Ризза и стремится.       С того момента, как он вообще увидел ее, в первые дни еще такую потерянную и напуганную от собственной участи предателя, понял, что она может стать ключом к его будущему. Ризза не уснул, как многие его соплеменники, хотя таков и был приказ Князя. Сейчас не хочется признавать себе, что он просто не доверял чутью воплощения Истинной Тени, а еще боялся, что в итоге тот решит его недостойным пробуждения. Они закончили за весьма плохой ноте, а Ризза знал, что бывает, когда Князь на кого-то злится.       Поэтому, должно быть, так вцепился за Ками? Прогоняя мысли о зарождающейся внутри зависти, Ризза мог утверждать лишь одно: эта девчонка нужна ему, чтобы выжить в этом мире, все просто. Если получится, он заберет силы, дарованные ей Князем — маленькая колдунья все равно не стоит их и никогда не научится пользоваться ими в полной мере, так что он лишь сделает ей одолжение, забрав Умбру и дав возможность жить прежней жизнью.       Или такой, какой будет возможно в новом измененном мире. Не стоит уточнять этого при ней.       Как много он сможет понять в таком обличии, на какие вещи сможет повлиять? Ризза чувствует, как само мироздание проходит сквозь него, слышит каждое движение энергии. Не имеющей веса тенью он может проскользить куда угодно, забраться в любое место, спрятаться, стать частью этого мира; но он чувствует, что это ненадолго. У него дома Нирвана забирала всех, кто смел покидать пределы физического тела и игрался с границей материального и энергетического; здесь же, кажется, Ризза ощущает то же самое. Чувствует, как каждую секунду что-то пытается отозвать его, предлагая высшую цель.       Но его цель уже здесь, и он не будет жить по правилам этого мира.