❈
Смутное чувство чужого присутствия окружает Камиллу, когда они с Леросом выходят на улицу. Девушка осматривается, пытаясь найти, от чего может исходить это странное ощущение, но вокруг нет людей и улицы абсолютно пустынны. Рассветные лучи едва освещают город, и в таком полумраке вряд ли захочет находиться хоть кто-то живой и здравомыслящий. От того Кэм старается игнорировать нарастающую тревогу, подзывая Лероса рукой. — Найдем другую машину. А эту оставим тут. Опасность новой погони, а также опыт, полученный до поступления в Академию, говорят ей, что и как делать. Ками заворачивает за угол дома, углубляясь в переулки вместе с парнем, пока они не находят одинокую машину в паре кварталов от мотеля. Пока колдун следит за тем, чтобы на горизонте никого не появилось, Кэм снова осматривается. Взгляд на собственном затылке не исчезает, куда бы она не пошла. Но она ведь чувствует, что что-то не так, верно? Но насколько стоит сейчас доверять самой себе? Уверенными ловкими движениями она взламывает замок машины, хотя с последнего раза прошло в лучшем случае пара лет. Удивительно, что осознание работоспособности собственных навыков достает ей странного рода удовольствие. Вновь лезет в сумку, убирая отмычку и отыскивая подходящий ключ зажигания. Как только убеждается в том, что все работает, позволяет Леросу вернуться. Пока он ведет, ей удается расслабиться. Ощущение внутреннего напряжения никуда не пропадает, но девушке удается хотя бы отвлечься на пейзажи за окном. Она выезжают на местность, в которой было много озер и лесов — Кэм даже приоткрывает окно, чтобы воздух, хоть и неприятно холодный, заносил в салон запах листвы и мха. — Только не начинай снова разговаривать, пожалуйста… — Стонет она в какой-то момент, когда понимает, что в голове Лероса появляется излишне много мыслей. Ей не хочется отвечать на его вопросы, потому что вряд ли он будет интересоваться бытовыми темами или хобби самой Камиллы. Но, пожалуй, будем честны — внутренне Кэм уже давно ждала разговора о Риззе, и, раз уж не забрала у парня возможность говорить даже сейчас, вероятно, даже сама жаждала этого разговора. Глупая попытка убедить себя в том, что в таком случае ответственность за последующие действия с неей снимется. — Я бы рад, но… Раз ты не забрала возможность говорить, можно я хоть попробую? Колдунья закатывает глаза, скрещивая руки на груди и пытаясь как можно компактнее забраться в сиденье. — Давай. Может быть, я даже отвечу. — Поговорим о поездке? Как я понимаю, тебе нравится лес вокруг. — Лучше спроси прямо, милый. Просто так меня не задобрить, а бдительность за разговорами я не теряю. — Хорошо. — Парень вздыхает. — Ты правда собираешься, я даже не знаю, как это назвать… Отдать меня тому колдуну? — Ты про Риззу? — Вероятно, про него. Что это вообще значит? Кэм пожимает плечами. — Я не знаю, что ему надо. Спроси у него сам, если увидишь. — Я прекрасно слышал ваш разговор. Кажется, что в его голосе появляются первые нотки раздражения и укора. — Тогда зачем сейчас об этом спрашиваешь? — Это возможность подумать о том, что ты делаешь, Камилла. Не в наших правах распоряжаться чужими жизнями и телами. Если тебе нужна помощь — я помогу, хорошо? Пройду с тобой до конца, чего бы это не стоило, обещаю. Только дай мне слово, что своей жизнью я буду распоряжаться я сам. — Извини, мальчик мой, но никаких клятв я тебе давать не буду, да и решение уже приняла. Время сейчас крайне сложное, и каких-то гарантий, что хоть кому-то можно верить… Она не успевает договорить, потому что дыхание внезапно спирает, и ее пробивает на сильный кашель. Кэм упирается одной рукой в панель перед ней, делая судорожные глубокие вдохи. На языке появляется привкус крови. — Какая же ты мразь, Лерос, — бросает Камилла, все еще пытаясь удержать контроль. А она ведь почти повелась на его речи, и, видимо, правильно сделала, когда вовремя среагировала и не пошла у него на поводу. Сейчас бы это вполне могло стоить ей жизни; парень явно знает, как нужно сопротивляться чарам вроде ее. Подлец лишь притворялся беззащитным и покорным, пока это было ему удобно. Но колдунью таким не напугать. С ее жизненным опытом ее не напугать даже смертью, — наверное, по этой причине девушка умудряется предпринять попытку восстановления контроля над ситуацией, даже не чувствуя себя хоть на каплю получше. Она применяет столько усилий, сколько может, чтобы подавить сознание парня и заставить его остановить машину. Продолжает использовать чары до тех пор, пока колдун не вырубается, но до последнего момента чувствует его сопротивление. Ей повезло — еще немного, и, вероятно, вырубилась бы она сама. Ками откидывается на спинку сиденья, пытаясь отдышаться и каким-то образом заглушить пульсирующую боль в голове. Крепко зажимает глаза, но почти тут же их открывает — ей вдруг начинает казаться, что Лерос снова вернет себе контроль, если она не будет держать его в поле своего зрения. Но сейчас все в порядке: парень находится без сознания, склонив голову на грудь. Чертовски опасно позволять ему вести машину и дальше, но других вариантов нет: у Кэм нет прав, и вряд ли сейчас лучшее время для того, чтобы их получить. Придется снова напоить его кровью, чтобы чары не давали больше подобных сбоев. И придется делать так как можно чаще, не позволяя контролю спадать даже самую малость. — И надолго ли тебя в таком случае хватит, маленькая ведьма?.. Чей-то шепот эхом раздается вокруг, заставляя девушку в панике выйти из машины прямо на проезжую часть. После гибели Атланты эта дорога почти никем не используется, и сейчас это на руку Ками. Больше незваных гостей, которые лезут в ее дела, она не потерпит. — Какого черта?.. — Спрашивает она воздух, пытаясь понять, откуда шел голос. Эта чертова интонация и обращение в конце что-то ей напомнили, но девушка слишком долго пытается понять, что именно: говорящий застает ее врасплох. Сотканные из тени ладони ложатся ей на плечи, а когда Ками пытается обернуться, чтобы увидеть, кто это, ничего не меняется; осознание приходит спустя секунду — Ризза слился с ее тенью. — Что ты делаешь здесь… — Едва слышно спрашивает она, не рискуя поворачивать головы, хотя и знает, что там будет. Ее тень сейчас принадлежит Охотнику, и ей чертовски страшно от того, что она может чувствовать его физически даже при условии, что он находится вне тела. — Слежу, чтобы ты хорошо выполняла свою службу, колючка. Она готова поклясться, что почувствовала, как дыхание задевает ей кожу; но ведь тени вряд ли дышат. Может, это воздействие той магии, той энергии, из которой он состоит? От этого не легче. — Почему ты… — Кэм обрывает вопрос на полуслове, потому что он быстро теряет смысл. Осознает, что прошлого тела Ризза уже лишился. Тогда неудивительно, почему он оказался здесь. И дело наверняка не в колдунье. — Тш-ш, — мягко шипит он, и теневые пальцы ведут по лицу девушки. — Не задавай глупых вопросов. Сейчас от тебя требуется только одно — сказать мне, в силах ли наша сделка. Тебе ведь так много хочется узнать, маленькая красавица; скажи, что все в силе, и я забираю свое тело и расскажу тебе все, что ты захочешь. А еще всегда буду рядом, чтобы помочь, вплоть до тех пор, пока ты сама меня не прогонишь. Ее в дрожь бросает от этих слов — и большей часть из-за того, что она слышала почти то же самое буквально несколько минут назад, и прекрасно помнит, чем это закончилось. В голове все еще остались болезненные пульсации, напоминающие о том, с какой силой ломал ее чары Лерос. — Иди к черту, Ризза. Мне от тебя ничего не нужно, просто оставь меня в покое. Кажется, он смеется. — Не-ет, милая моя. Я теперь всегда буду рядом, и не важно, нравится тебе это или нет. И как жаль, что сейчас это звучит, как угроза, но ты сама до этого доводишь. Скоро я спрошу тебя еще раз, — Камилла чувствует странные касания по своей шее и пытается хоть как-то отстраниться, но это не помогает. — И если ответ будет такой же, я сам заберу то, что мне нужно, а ты ничего не получишь взамен. Может, хоть так ты будешь думать головой?.. Его касания исчезают так же внезапно, как и появились. Камилла выходит из своеобразного транса спустя несколько секунд и тут же принимается озираться по сторонам и тщательно заглядывать себе за спину, пытаясь убедиться, что в ее тени нет ничего лишнего. Сердце бешено стучит, словно она и не пыталась успокоиться с пару минут назад. Кэм замирает, снова чувствуя на себе чужой взгляд. Поворачивается на машину — Лерос все еще спит. Она тяжело сглатывает. Что ж, теперь понятно, кто устроил за ней слежку.❈
Ризза не сомневается в том, что его ожидание не будет напрасным. Это даже весело — наблюдать за тем, как колдунья пытается избегать его предложения, упрямо веря в то, что справится сама. Первые блики отчаяния в ее глазах появились в момент, когда она перестала удерживать желанный контроль над Леросом, и с тех пор разрастался с бешеной скоростью. Риззе оставалось лишь ждать, пока Камилла признает свое поражение, а это рано или поздно непременно случится. Вариант с поздно, однако, его не в полной мере устраивал. Хотя он и готовился к тому, что выживать в форме бестелесной тени будет сложно, этот мир преподнес ему сюрприз: какая-то неведомая ему сила то и дело пыталась утянуть его в свои сети. Сперва Ризза сопротивлялся слишком нагло и усердно, как только начинал чувствовать, что его тянет в разные стороны — буквально вверх и вниз — а потом понял, что это не имеет смысла. Тяга не усиливалась и не уменьшалась, однако за ней не обязательно было следовать, она лишь звала, но не забирала. И, кажется, это понимал не один Ризза. Временами он видел мутные белые фигуры вокруг, на которые никто кроме него не обращал внимания, и наблюдал за тем, как они мечутся по земле, время от времени уходя вслед за зовом в одну из сторон, — впрочем, в общей своей массе они представляли для него не так уж много увлекательного. Ему следовало следить за самим собой, и Ризза понял это в тот момент, когда начал терять себя. Его сознание ускользало, а эмоции и воспоминания то и дело одерживали верх. Иногда он даже не понимал, как в них проваливался, и это крайне сильно его беспокоило — если из-за этого он потеряет Ками с Леросом из виду, найти их будет куда более проблематично, чем в самом начале. Именно поэтому он пытался как можно чаще сливаться с тенью девушки, цепляясь за нее всеми возможными частичками своего несуществующего организма, потому что только это удерживало его в этой реальности. Все остальное тут же пыталось его куда-то утянуть или поглотить. Ты помнишь, как тянули тогда поводья твоего трехглавого пса, Ризза? Почти так же, как тянут сейчас тебя. Ладони нещадно жгло, но он не мог отпустить поводья; если теневые псы вырвутся, Князь сочтет его недостойным. С тех пор, как он получил Освен, он тренировался каждый день, изучая ее возможности, но пока что она сильнее. Ризза не допускал мысли о том, чтобы отказаться от дара, но и не видел возможности их совместной работы — если сам Князь и был благосклонен к нему, то уж его тень, отсеченная магическим кинжалом, явно была об Охотнике совершенно иного мнения. Она никак не хотела работать с ним заодно, и, скорее, это Ризза пытался заслужить ее доверие и доказать, что он стоит возложенных на него ожиданий. — Ты так и будешь позволять ей вести себя, Ризза? Колдун оборачивается, от неожиданности голоса вопрошающего позволяя поводьям проскользить по ладони и оставить на ней красный жгучий след. — Приходится, пока я не понимаю, как с ней работать. Пытаюсь хотя бы удержать, и надеюсь, что после этого смогу понять, и как ее контролировать. — Ставишь себя в позицию ведомого, мой брат. Даже если ты усмиришь ее, Освен всегда будет знать, что контроль над ситуацией принадлежит ей. Ризза посмотрел на Князя через плечо, замечая лишь его белые полупрозрачные одежды. Воплощение бестелесно, как и всегда, но само присутствие — огромная честь. Впрочем, Ризза и так провел с ним больше времени, чем кто-либо еще мог. Он отпускает псов, позволяя им раствориться в воздухе черными разводами. — Если я недостаточно силен для нее, разве я могу что-то сделать? У меня кроме упорства ничего нет. — Прояви смекалку — докажи иным действием, что ты стоишь ее доверия. — Как тебе противно, должно быть, объяснять кому-то подобные вещи. Он ощутил, что Князь подходит ближе, становясь с ним плечом к плечу. — В поиске нет ничего противного или глупого, Ризза. Мне было бы противно, если бы ты пренебрег моими дарами и советами, поэтому, прошу, не разочаруй. Но он все же разочаровал, хотя и многим позже. Может, Освен уже тогда чувствовала его неспособность к возложенному заданию? Ризза пытается сконцентрировать внимание на дороге, чтобы прийти в себя; снова не заметил, как погрузился в эту пучину. Воспоминания накрывали его с головой с каждым разом все сильнее, словно добивая его и без того пострадавшее сознание. Камилла закинула ноги на панель и сидит так, высунув локоть в окно. Все ее мышцы напряжены и она никак не может их расслабить, хотя и видно, как в ней скопилась усталость; Лерос же, наоборот, нагружен куда меньше. Пока сложно понять, подействовала ли так магия колдуньи или же дело в его собственном разуме, активно берущим верх над чарами. Как бы то ни было, Ризза шерстит мысли колдуна, но не находит ничего, что могло бы указать на осечку в колдовстве Ками. Она крепко его держит, но ее надолго не хватит. Запас крови сильно ограничен, а она и так из-за анемии бледная, словно неживая. А ты помнишь, каким мертвым чувствовал себя, когда у тебя забрали Освен? А ведь это было так недавно, милый мальчик. Помнишь ту пустоту, когда ты понял, что один? Что у тебя забрали то, что было дороже жизни? Помнишь, как ты снова стал бесполезным человеком, не способным колдовать, потому что был слишком глуп и самовлюблен? И помнишь, как отреагировал на это Князь? Помнишь, как он посмотрел на тебя, а в глазах читалось презрение и ненависть? Помнишь, что ты потерял его величайший дар, позволил забрать его и пользоваться им, помнишь? Помнишь? Помнишь?.. В нем просыпается что-то неведомое, тянущее его внутрь самого себя. Какое-то семя злости и ненависти ко всему живому, подавляющее абсолютно все чувства. Когда Ризза пытается ухватиться за него, чтобы вырвать с корнем, росток хватается за его пальцы, проростая внутри. Ты лежал на полу, моля о прощении, но годы, проведенные вместе с Князем и его слова о братстве не имели в тот момент никакого значения. Он был непреклонен. Он был жесток. Он не внимал никаким словам и былым заслугам, но имел на то полное право: когда-то спасший его от предательства и сам оказался предателем. Да и ты ведь никогда не был ему братом. Носился с его благосклонностью, верил в собственную избранность, но слишком зазнался и потерял все, что имел. От стен башни Полуночной Нирваны эхом отдавался каждый твой стон, каждый шепот, каждое биение сердца — но этого было мало. Скреб ногтями холодным мрамор пола, срывал голос с мольбах об искуплении, был готов на что угодно, но ты был уже ему не нужен. Уже тогда — не нужен. И никогда потом тоже. И сейчас не нужен. Ты ведь помнишь, что он даже не хотел брать тебя с собой, когда рушился дом, верно? Помнишь, что он и не вспомнил о тебе, когда вы оказались в этом мире, помнишь, что тебе самому приходится спасать себя, не имея никаких гарантий, что брат снова примет тебя? Снова приходит в себя — Камилла и Лерос в кафе, вероятно, обедают, хотя дело и движется к вечеру. На этот раз Риззе удается на более долгий период сконцентрировать на них свое внимание. Колдунья держится холодно, чуть ли не физически выстроив стену перед Леросом: салфетница, стоящая на других столах на самом краю, у них стоят ровно в центре, отделяя одну половину от другой. Сейчас Кэм даже не смотрит на парня, хотя прежде ее взгляд то и дело скользил по нему. И Ризза даже готов поклясться, что это было не только из желания его контролировать — то, как заглядывалась девушка, было признаком интереса в ее глазах. Но сейчас он пропал, и Ризза пока не понимает, радует его этот факт или нет. В таком случае она будет менее зависима от Лероса и не получится манипулировать ее чувствами так, как он бы хотел, но и уменьшается шанс бунта с ее стороны. Вряд ли она будет пытаться спасти человека, которого ненавидит. — Камилла… Пожалуйста, извини за то, что случилось. Я не хотел навредить тебе, у меня просто сдали нервы. Голос Лероса хоть и тих, но Ризза все равно его слышит, как слышит и Кэм, хотя и делает вид, словно ничего не происходит. Сосредоточенно тыкает вилкой салат, пытаясь нацепить ускользающие овощи, все больше раздражающие ее с каждой секундой. — Мое мнение или чувства не изменились, — продолжает парень. — Я все еще готов помочь тебе, и я хочу помочь тебе, если позволишь. Его ладонь тянется чуть вперед, намереваясь коснуться девушки, но Кэм резко отдергивает свою руку, бросая столовые приборы с громким звуком. — Заткнись, понятно тебе? — Почти шипит она, чуть подаваясь вперед. — Заткнись. Я на твою лживость и лицемерие не куплюсь. Ей бы хотелось контролировать его еще сильнее, еще крепче сжать свои оковы, подавив любую возможность говорить или двигаться, но он каждый раз ускользает. Ризза понимает закономерность, которую и Ками начинает чувствовать: чем чаще она кормит его своей кровью, тем податливее для чар становится его тело и разум, но тем меньше действует само заклинание. Наверное, Ризза мог бы уже сейчас забрать тело, если бы его не забавлял этот спектакль. И, пожалуй, это уже что-то личное — ему хочется услышать от колдуньи подтверждение их договора, хочется, чтобы она осознала, что нуждается в нем и не сможет справиться сама. Хотя стоит признать, что в этих рассуждениях было и кое-что еще. Он наблюдает, потому что ему интересно, что случается весьма редко; наблюдает, потому что ему хочется знать, что Кэм будет делать дальше. Она не так проста, как показалась ему при первой встрече, еще в его родном доме. На фоне Дейс эта девчонка смотрелась и правда весьма обыденно, не показывая ни намека на гениальность или какое-либо особое мастерство в сфере колдовства, и, к слову, так есть и на данный момент — хотя Камилла и пытается овладевать старыми навыками путем нового инструмента, ее чары все еще весьма посредственны. Хотя не Риззе говорить о том, кто и какими магическими дарами одарен с рождения. Он и сам был рожден без особого таланта, и добился всего, в отличии от этой девушки, подарком от Князя. Кем бы ты был без него, Ризза? Кем бы был, не прими тебя Князь, и был бы вообще? Сколько раз ты рассказывал сказку о себе другим, и насколько хочешь услышать ее сейчас? Просто послушай и попробуй поверить: в одном маленьком королевстве, которое нельзя найти на картах, однажды родился маленький мальчик. Он принадлежал к княжескому роду, властвовавшему в королевстве с незапамятных времен. Однако мальчик не обладал никакими уникальными способностями, присущими правящей династии, чем разочаровал своих родителей, и те отказались от него. Они подбросили ребенка под двери дворца Великого Князя, позволив тому решать, жить младенцу или умереть. Князь был милосерден и решил вырастить мальчика, сделав его своим верным слугой и научив тому, что знал сам. Несмотря на то, что юнец, взращенный им, не обладал особыми талантами и едва мог колдовать, он был верен, честен и поклялся отдать жизнь ради своего Князя, который стал ему старшим братом. Его кредом стали слова о том, что не все в этом мире зависит от магии. Шли годы, и мальчик, превратившийся в юношу, должен был избрать свой путь, свою специальность в королевстве, и он решил стать охотником. Приближенность к физическому миру и почти полное отсутствие магии помогли ему куда больше полагаться на собственные чувства, находя интуицию сутью овладения любым искусством, и спустя время даже сам Князь признал умения юнца. Он одарил юношу, вручив в качестве орудия собственную тень, и пообещал назначить своей правой рукой и позволить править королевством вместе с ним, если он добьется уважения от магии, зародительницы жизни. Однако для этого требовалось совершить три подвига, достойных взгляда Умбры. Ты помнишь, что это были за подвиги, Ризза? Ты гордишься ими? Из воспоминаний его вырывает то, что Камилла встает, отходя куда-то. Опасно оставлять Лероса одного, но, кажется, девушка наложила на него дополнительные чары — их теперь так много, что Умбра начинает проявляться на коже парня, окрашивая вены в тусклый темный оттенок. Он пока едва заметен, но Ризза знает, на что обращать внимание. Для него это хороший знак. Если врожденный частичный иммунитет парня наконец сдался, не будет проблем с тем, чтобы забрать его тело. Но пока Кэм уходит в сторону уборных и Лерос остается без присмотра, Ризза, едва снова не погрузившийся в воспоминания, замечает тревожные детали: колдун предпринимает попытки вернуть себе контроль над телом. Его пальцы вздрагивают несколько раз, и по мере того, как девушка отходит, это удается ему все легче. Спустя пол минуты его рука медленно, но уверенно двигается к карманам куртки. Ризза замечает лишь, сколько усилий прикладывает парень, чтобы это сделать, и как сконцентрирован он на одном-единственном действии. Было бы глупостью не догадаться о том, что он хочет каким-то образом обыграть колдунью, и поэтому Ризза с интересом за ним наблюдает. Лерос залезает пальцами в карман, подцепляя оттуда небольшой пакетик с темного цвета порошком. Ризза мысленно усмехается — Ками пыталась быть умной девочкой и все предусмотреть, но даже не обыскала своего пленника. Жаль, а она ведь подавала надежды. Лерос продолжает свою полную усилий и концентрации игры, передвигая ладонь вдоль поверхности стола. Упорный мальчик. Из-за этого с ним могут быть проблемы. Еще несколько секунд — и Лерос аккуратно высыпает часть порошка в кружку колдуньи, прикрывая пакетик ладонью. Хотя сейчас и раннее утро, в кафе он не один — есть работники, которые могут заподозрить что-то неладное. Молчаливость и сонливость Лероса особо их не смутят, а вот добавки в чужой напиток… В какой-то момент рука парня начинает дрожать, и он делает единственное доступное ему действие — резко откидывает ладонь в сторону, выкидывая пакетик с порошком под стол, и с некой опаской смотрит на несколько темных крупинок, оставшихся на столе. Но у него уже нет возможности их убрать. Он чувствует, как чары снова сильней оплетают его, потому что Кэм возвращается. Колдун всеми силами пытается подавить свои мысли, чтобы девушка ничего не заподозрила, и максимально очищает разум. Камилла останавливается на несколько секунд возле их столика, смотря на Лероса и пытаясь догадаться, почему у него внезапно так быстро стучит сердце. Осматривает все вокруг и пытается прочесть его мысли, но ничего подозрительного не находит. Впрочем это, кажется, ее не особо успокаивает, и она внутренне собирается, пытаясь сохранять бдительность. Садясь за стол, девушка подцепляет тонкими пальцами ручку кружки и делает несколько глотков своего кофе. Лерос не сводит с нее взгляд, но колдунья снова ничего не видит в его мыслях. Это волнует ее даже больше, чем теоретическое наличие реальных планов. Вероятно, что именно поэтому она решает не допивать кофе до конца, и быстро поднимается, оставляя на столе несколько купюр и выжидая, пока парень поднимется вслед за ней. Они все еще не промолвили и слова друг другу, и, кажется, больше и не собираются. Ризза скользит вдоль паркета кафе, вновь сливаясь с тенью Камиллы.❈
Стоило ей сесть в машину, как тут же захотелось спать — Камилла решает списать это на напряженность последних дней, но ей надо как-то поддерживать себя в бодрствующем состоянии, если она не хочет потерять контроль над чарами. Уснет сейчас — придется заново их накладывать, а у нее и так на руках живого места нет. Кэм забирается на переднее сиденье, активнее укутываясь в кофту и поджимая под себя колени. Эта поза успокаивает ее, заставляет чувствовать безопасность, однако и способствует излишнему расслаблению. Из-за этого девушка не сразу замечает, что разум начинает терять концентрацию на происходящем и все хуже замечает происходящее вокруг. И ее это, кажется, даже ничуть не беспокоит. Все так, как и должно быть. Они едут. Ей не о чем беспокоиться. Совсем скоро все закончится, надо лишь позволить сознанию хоть немного отдохнуть… Однако истерическая и вечно тревожная часть разума Ками понимает, что что-то идет не так. У нее не было повода чувствовать себя в безопасности, у нее не было повода позволять себе отдыхать, у нее не было, черт возьми, повода отпускать чары, ослабляя контроль над своим заклятием. Кэм хватается за это ощущение, словно утопающий за спасательный трос, и пытается вынырнуть — обратно на поверхность, где в ее власти следить за всем и всем управлять. Но не получается. Ее утягивает на дно, обвязывает руки и ноги невидимыми путами и не дает всплыть. Что-то идет совсем не так. Она пытается выпрямиться, хоть как-то сменить положение и убедиться, что тело все еще ее слушается, однако выходит невероятно плохо. — Что ты, блять, сделал… — Едва слышно шепчет колдунья, но знает, что Лерос ее слышит. Она видит его отражение в стекле, видит, как он разминает плечи, совершенно не отвечая больше на ее чары. — Ничего серьезного, Камилла, — на выдохе произносит он, бросая на нее взгляд. — Просто расслабься и поспи. Быть твоим ручным псом я больше не намерен, так что придется немного поменяться ролями, не злись. Мне еще дорого мое тело и я бы хотел сам им распоряжаться. Он меняет скорость и разворачивает машину. Вполне логичное действие с его стороны, ему не нужно ехать к Пустоши, ему нужно домой, но такой вариант не устраивает Кэм ни в каком раскладе, и она не собирается позволять рушить свои планы. Даже не так: она не имеет права позволять рушить свои планы. Камилла умеет цепляться за жизнь, за свое существование, потому что только и делала, что выживала с самого детства. Поэтому даже сейчас не жалеет себя и собственных сил, пренебрегая безопасностью и здоровьем и пытаясь заново ухватиться за чары, наложенные на Лероса. Пусть она и слаба, но колдовство не исчезло — ей нужно лишь поймать край этой ниточки, чтобы потянуть ее на себя, беспощадно и жестко. Неожиданность действия всегда выигрышный элемент. Она откидывает голову назад, но в этот момент Лерос понимает, что она что-то задумала, и резко дергает машину. Едва ли смотря на дорогу, одной рукой он ударяет ее по горлу, выбивая дыхание, и тут же снова тянется к шее девушки; у той даже нет возможности сопротивляться из-за пут вещества (а это именно оно, магией парень воспользоваться не мог, и лишь теперь Кэм вспоминает кофейню и смутившее ее чем-то поведение спутника), но даже несмотря на это он спустя мгновение останавливает машину, перекидывая и вторую руку на шею девушке и сжимая ладони. — Нет, нет, нет, Камилла, прости, пожалуйста, прости, — начинает повторять он, но Кэм не видит ни капли сожаления в глазах парня, склонившегося над ней. — Но мне моя жизнь дороже твоей. Ничего личного, прости. Ками не сдается — отчаянно пытаясь сделать хоть малейший вдох, но чувствуя в ответ лишь нарастающий огонь в легких, она продолжает пытаться зацепиться за свои чары, вернуть себе контроль чтобы хотя бы сбросить колдуна с себя, избавиться от удушающих касаний. Тлеют такие драгоценные секунды, и девушка, даже цепляясь ослабшими пальцами и впиваясь ногтями в кожу его рук, не может выиграть себе ни мгновения дольше. Он все шепчет, шепчет что-то, а в тот момент, когда Кэм — казалось бы, величайшее чудо, — удалось получить контроль над своей магией и вновь влезть в сознание Лероса, его пальцы сжались лишь сильнее. Колдунья хватает ртом воздух, извиваясь, но понимая, что чары вновь ускользают, а тело не слушается, и она ничего больше не может сделать. Не может. Даже вдохнуть… Но кое-кто все же может. Кэм слышит его голос невнятным полушепотом, рожденным из мрака и тени, но в этот момент он кажется ей ярчайшим лучом и самой светлой вестью. “Дай мне забрать его, пока не поздно.” “Дай мне забрать его, пока ты еще не пала во тьму.” Ризза. Этот черт обещал быть где-то рядом, а теперь наблюдает за всем этим, словно за фильмом. Камилла хочет, до безумия сильно хочет сказать ему “нет” и позволить Леросу жить своей жизнью, но тогда жизнь утратит она. Кэм чувствует, как мир вокруг начинает потухать, а и без того ослабшие пальцы и вовсе не чувствуются. Она бывало употребляла наркотики, но это хуже — здесь все звучит и слышится, как конец. А она не хочет конца. Она не хочет так сдаваться. “Забирай.”