Лучший способ защитить тайну — относиться к ней так, как будто ее не существует.
Их отношения в последние дни похожи на холодную войну, но это не отменяет факта того, что им надо продолжать работать. Дейс чувствует флер легкого напряжения, витающий между ней и Айзеком, словно сотни нераскрытых секретов в требовательном жесте склонились над ними двумя. Им нельзя разобщаться. Они — единственное, что осталось друг у друга, верно? И даже наличие тайн, важных или не очень, не должно отдалять их друг от друга. Они продолжали работать, усердно, тщательно, вырисовывать узор будущих чар, тренироваться, что-то изменять, исправлять, дорабатывать — но даже гениальности Дейс не хватало для того, чтобы уложиться в столь короткие сроки. Айз старался изо всех сил, создавая теоретическую часть, и Фаррелл, видя это, дико сожалела, что ничем не могла ему в этом помочь. Колдунья пыталась включиться обратно в учебный процесс; в последнии дни это давалось все лучше, благо, большая часть занятий состояла из лекционных материалов, призванных расширить понимание адептов магии и мироздания, и семинаров, на которых вспоминали и разбирали уже готовые чары. Сам по себе процесс обучения уже не имеет особого смысла, учитывая, что многие выпускные группы готовы сдать свои проекты, но это часть традиции, которую тоже нельзя менять. Даже создавая что-то свое, ты должен продолжать учиться, до последнего момента. Места группы “Ди” снова пусты. Дейс уже почти привыкла к этому, но каждый раз оглядывается через плечо, чего-то ожидая. По сравнению со всеми остальными рядами здесь так пустынно. — Мисс Фаррелл, — раздраженно обращается к ней голос профессора. — Прекратите отвлекаться. Даже с вашими способностями можно допустить ошибку, если не отдавать чарам достаточного количества концентрации. Дейс закрывает глаза и выдыхает, поворачиваясь обратно. Не станет же она разводить спор о том, что она уже облажалась. Сейчас легче смиренно пожать плечами и кивнуть головой, признавая правоту другого. Профессор продолжает семинар, а девушка почти сразу же улетает мыслями в свои воспоминания, не замечая этого. Какой именно момент послужил тому, что она приняла неправильное решение? Камилла ходила по комнате из стороны в сторону уже которую минуту. Она ничего не говорила, но ее глаза горели огнем, который Дейс прежде не видела, и движения были полны энергии. Кэм зажглась чем-то, как только услышала рассказ о происходящем с Дейс, и теперь это смущало девушку. Возможно, даже пугало. Она ожидала иной реакции. Они проводили много времени вместе, но нельзя было сказать, что хорошо знали друг друга; однако была черта, о которой Дейс была прекрасно осведомлена — это импульсивность и некое безумство в отношении идеи, посещающих голову Камиллы. Эван как-то назвал это беспринципностью, хотя Дейс больше склонялась к безрассудству. В этом и была нынешняя опасность — если Кэм каким-то образом восприняла рассказ не только как историю, это… могло вылиться во что-то опасное. Наконец мельтешение по комнате закончилось. Стало тихо, и Фаррелл подняла глаза на подругу. Та стояла очень близко, выжидающе смотря, и, когда заметила на себе взгляд, села на стул напротив. — Дейси, — неожиданно мягко сказала она, а в глазах все еще играл тот огонь — распыляющийся и грозящий разрушением пожар. Именно из-за него колдунья и боялась Камиллу, хотя никогда и не признавалась никому в этом. Она тут же отвела взгляд, тяжело набрав в легкие воздух. Если Ками начала разговор именно так, значит, какого-то неадекватного по меркам многих предложения не избежать. — Просто послушай, ладно? — вновь попыталась привлечь к себе девушка внимания, чуть наклоняясь вперед. — Я и правда с трудом представляю, что ты переживаешь сейчас, но… Отчего она так не хотела слушать ее в тот вечер? Неужели чувствовала что-то, чему еще сама не могла дать объяснений? — Ты — первый человек, с которым подобное случилось! Путешествие по другим мирам, открытие того, что мы не единственные, и что магия вездесуща, и что… — Хотя голос становился тише с каждым предложением, будто Кэм боялась, что их кто-то услышит, чувства наполняли каждое слово все сильнее. Под конец она обратила внимание на то, какой отрешенной пыталась быть Дейс, и умерила пыл. — Это шанс один на несколько миллиардов, и он достался тебе. Ты хочешь просто делать вид, что ничего не случилось? Сама магия тебя провела. В глубине души все мы знали, что никто, кроме тебя, чего-то подобного никогда не был бы достоин. Понимаешь? Какой это дар… — Что ты предлагаешь мне делать с этим? — Дейс стащила с кровати плед и закуталась в него, хотя и не ощущала холода. — Я… Я совершенно там бессильна. Это сродни тому, что выкидывать рыбу на берег и ждать, что она научится жить на суше. — Все бывает в первый раз, и, Дейс… Мы ведь здесь для этого и собрались. Для того, чтобы изучать магию и ее возможности. Представь, насколько значимым будет дипломный проект, написанный на эту тему? И нам открылось такое, что просто перевернет представление о… — Не “нам”, Кэми. — Обрубила колдунья весьма грубо. — Мне. Но не “нам”. Эта фраза резко поменяла настроение в комнате; от прежнего азарта и увлеченности Камиллы в миг почти ничего не осталось. Она пару раз открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом откинулась назад, чуть пожала плечами и поднялась. — Что ж, как скажешь. Шаги разошлись глухо и спешно, и Дейси не сразу поняла, что Кэм и правда собиралась выйти из комнаты. — Куда ты?.. — Она взволнованно на нее обернулась. — Я тебе такое рассказала, а ты уходишь?.. — Ты все равно меня не хочешь слушать. — Та взмахнула руками, упрямо не останавливаясь. — Да потому что ты одержима этой идеей, Кэм. И я не понимаю даже, чего ты от меня хочешь?.. Если тебе нужна слава первооткрывателя — забирай. Но я не желаю как-то продолжать эти путешествия, я бы с радостью от них избавилась, только… — Если бы я могла, я бы забрала. — Ками все же резко повернулась, остановившись у самой двери. — Но не могу. Я бездарна, Дейс, и все в нашей группе это знают. Мои способности не чета твоим или Эвана. Даже Айзек с его магией на крови смотрится избранным на фоне меня. А я никто. Тень. И что бы я не делала и не отдавала во имя этого колдовского искусства, я никем и останусь. И… Мне просто хотелось быть к тебе ближе, быть тебе подругой в таком понимании, в каком я на это способна. — Я ничего особенного не делаю для того, чтобы магия избирала меня каждый раз. — Тихо ответила Дейс на эту фразу. — Я знаю. В этом-то и проблема. Но если я не гожусь ни для чего, даже прикладывая столько усилий, пожалуй, я просто перестану уже пытаться. Дверь все же хлопнула за спиной Кэм, а Дейс долго сидела одна, чувствуя, как пощипывают глаза от отчего-то нахлынувших слов. Почему ей так сильно казалось в тот момент, что последняя фраза Камиллы была вовсе не о магии? Кэм не вернулась и к утру, и тогда Дейс позвала к себе Эвана, чтобы рассказать обо всем случившемся. Сперва она и сама не поняла, почему поддалась такому импульсу, ведь изначально хотела держать то, что магия водила ее по другим мирам, в секрете; однако после ухода подруги что-то изменилось. Осознание необходимости чужой поддержки поступало медленно, но неумолимо, и Фаррелл даже почувствовала искреннюю радость, когда Эван все же пришел к ней. — Что случилось, мой ангел? — нежно спросил он, как только зашел. Его голос ласковым ручьем разлился по комнате, и Дейс протяжно выдохнула. Потянулась к нему руками, скидывая плед, и повисла на крепкой шее, ощущая тепло чужого тела и горячее дыхание в районе своего уха. Рука колдуна мягко прошлась по ее спине, и девушка лишь сильнее к нему прижалась. — Есть кое-что, что мне нужно тебе рассказать, Эван. Кое-что касаемо темы для дипломного проекта. — Едва слышно произнесла она парню на самое ухо, и в ответ получила короткий кивок. Она знала, что он выслушает что угодно и не будет мешать. И что с его объятиями ей никогда не будет холодно. Чары медленно сплетаются в единый узор под ее пальцами. Нити выходят тонкими и изящными, и Дейс неотрывно следит за тем, чтобы они не порвались и заклинание не потеряло свою силу. Невольно она то и дело обращает внимание на то, как оживленно практикуются остальные четыре старшие группы; среди них нет отбоя от постоянных разговоров. А они с Айзеком сидят молча. Словно заметив ее замешательство, парень одобряющие кладет ладонь ей на колено. Они впервые за эти дни встречаются взглядом, и Дейс почти тут же его отводит. Им еще нужно будет обо всем поговорить. Но сейчас их задача — колдовство, которое начинает распадаться, как только девушка отвлекается от нитей. Айз ловко перехватывает чары, поддерживая ладони девушки своими; сквозь его руки проходит энергия, которая подпитывает угасающее заклинание, и это дает Дейс секунду на то, чтобы вернуть все под свой контроль. И вместе с тем порождает мысли о том, что это все неправильно. И Айзек и сам знает об этом. Колдунья делает небольшой перерыв, чтобы выпить воды. В одном из углов кабинета находится стойка с небольшим питьевым фонтанчиком. Девушка набирает в стакан холодной воды; влага волной скатывается по горлу, успокаивая и освежая. А потом открывается дверь, и секунду спустя все голоса в комнате замолкают. Дейс отрывает стакан от губ и поворачивается на вошедшего. И стакан падает на пол, разбиваясь на сотни осколков о каменный пол. Руки дрожат, и это ощущение расходится по всему телу, не давая гарантии в том, что девушка вообще будет способна устоять на ногах в ближайшие секунды. Невольно она дотрагивается до кольца на пальце, не сводя взгляд с нежданного гостя. Из ступора ее выводит расходящийся взбудораженный шепот за спиной: Эван. Альбано. Жив. Вернулся. Это точно он. Дейс оглядывается: ей страшно. Она хочет убедиться, что это не мираж, что все вокруг видят то же самое, что и она, и лишь спустя долгих несколько секунд девушка делает несколько первых, сперва неуверенных и опасливых, шагов, под конец срываясь на бег. К нему. Ближе. Крепче. Руки обвивают его шею: это он, точно он, его лицо, его губы, его волосы, хотя и платиновые отныне, его руки, его прикосновения. Он сжимает ее в объятиях в ответ, и девушка понимает, что если бы не это, она бы точно не устояла на ногах. Но, как бы отчаянно колдунья не хотела верить в возвращение Эвана, это невозможно, и она сама это знает. Чувствует. В первое же мгновение она поняла, что именно не так. — Если ты думаешь, что я не узнала тебя... — Шепчет Дейс еле слышно, чуть касаясь уха колдуна. Такой теплый. Нежный. Такой родной... А он лишь тихо усмехается в ответ, целуя ее в макушку и поглаживая по спине. Но в этом смехе больше смысла, чем в каких-либо существующих словах. Теплый. Ласковый. Она понимает, что хотя его запах и тело остались такими же, за исключением цвета волос, Но внутри Это не ее Эван.❈
Она не отпускала его руку ни на секунду — ни в тот момент, когда остановили занятие, чтобы разобраться с внезапным появлением Эвана Альбано, ни тогда, когда их повели на беседу с деканом, которая затянулась на долгие часы повторения одного и того же: Мидей пытался хоть что-то узнать, а колдун не говорил ничего путного. Дейс отстроилась на дивана рядом с Эваном, прижавшись так сильно, как только то можно было сделать, и ни одна из попыток Мидея выгнать ее не увенчалась успехом. Никто только не решился применять силу — наверное, глава Академии все же хоть что-то, да понимал?.. — Хорошо, — выдыхает он наконец, откладывая очередную стопку исписанных листов в сторону. — Давайте подведем итог. Расскажите все еще раз. Я хочу сопоставить достоверность вашей истории. — Я делаю это уже в пятый раз… — Без преувеличения замечает колдун, устало выдыхая. Кажется, что только рука Дейс в его ладони хоть как-то дает ему держаться в этот момент и придает сил: вряд ли, однако, девушка скажет кому-то, что это он сам не позволяет ей уйти с того самого момента, как она рискнула его коснуться. — Но тем ни менее, мистер Альбано, — декан переводит взгляд от Пустоши за окном на колдуна. — Почему столько недоверия, декан Мидей? Дейс не принимает никакого участия в их разговоре, но она готова поклясться, что в глазах мужчины увидела те же самые чувства, что испытывала и сама: неясное ощущение обманутости и смятения, прорастающее под кожей тысячей болезненных иголок. Что-то было не так, и это было очевидно всем, но никто не мог вывести истину на поверхность. Никто, кроме Дейс, которая упорно продолжала молчать и прижиматься щекой к такому до боли знакомому теплому телу. Она знает каждый изгиб. Каждую родинку. Каждый удар сердца. — Хорошо, — Эван устраивается поудобнее и закидывает голову назад, чтобы в очередной раз сконцентрироваться на своей истории. — В тот день, когда наши чары… вышли из-под контроля, я остался в зале. Магия поглотила меня, и я почти не помню ничего из того, что там происходило, кроме нескончаемой боли. Мое тело стало инструментом для магии и больше мне не принадлежало, как и мой разум. Но почему я теперь здесь, я сказать не могу. Я не помню, что послужило тому причиной. Возможно, я заключил с Меранц какой-то договор, или сделал что-то, чтобы выпросить себе помилование… А, возможно, дело в Дейс. — Девушка неосознанно поднимает глаза после этой фразы. — Так или иначе, с несколько дней назад я обнаружил себя в городе недалеко от Пустоши. Башни Академии даже были видны оттуда. Но у меня были большие проблемы с памятью и я ничего практически не помнил ни о себе, ни о том, что произошло. Как только память начала возвращаться, я вернулся. Не понимаю, что еще необычного вы хотите от меня услышать. История максимально проста. И у вас есть все доказательства того, что я правда был в том городе. Мидей знает это, но вновь и вновь проверяет бумаги. Затем кидает взгляд на Дейс, словно пытаясь вычитать скрытое в ее глазах, и натыкается лишь на непробиваемую стену молчания и упрямства. Мужчина чуть качает головой: он не сможет заставить ее рассказать то, чего она сама не хочет. А он уверен, что ей есть, какими мыслями и чувствами по поводу произошедшего поделиться. — Теперь мы можем уйти? Мне бы… Очень хотелось провести время кое с кем наедине. — Эван сжимает ладонь девушки, не сводя пристальный взгляд с декана. — Не смею больше задерживать. — Не без яда выплевывает тот, понимая, что больше нечего предъявить. Каждое слово в его истории повторено в точности, даже мелкие детали сходятся. А Меранц молчит, словно и не чувствует того, что здесь происходит. Мидей ждал, что она сделает хоть что-то, даст знак, пошлет кого-то; должна же быть хоть малейшая реакция на то, что из ее смертоносных объятий вернулся колдун? Если учитывать информацию о Камилле Марлон, то уже двое. Такого не должно быть. Никогда не было. И не может быть впредь. Эван поднимается с кресла, утягивая за собой и Дейс, и выходит из кабинета, не удосужившись отдать привычных для адептов Академии поклон декану.❈
Ее руки дрожат, пока они идут по коридору, и куда больше от того, что она ничего не понимает, чем от реального страха. Разум тщетно мечется, пытаясь найти разумное обоснование происходящему и убедить самого себя в том, что все хорошо, что это Эван, и что он вернулся, но что-то внутри твердо и угрожающе шепчет: не верь, не верь, не верь, ты ведь уже знаешь правду. Да, он ничего так и не сказал с момента ее слов на семинаре — не подтвердил их и не опроверг, и, пожалуй, именно это сажало в душе огромные сомнения и такие же гигантские надежды. Колдун идет так, словно знает, куда идти. Академия для него почти родной дом. Он знает все повороты, потому что жил здесь почти восемь лет. Или все же не он? Один раз за всю дорогу парень оборачивается на притихшую девушку, и во взгляде читается любопытство и легкая надменность. Пепельные волосы легким облаком обрамляют лицо, и кудри разлетаются при каждом его шаге. И пальцы все сильнее сжимают ее руку. Он заводит Дейс в ее комнату, закрывает дверь за ними и замирает, обернувшись к ней. Становится так тихо, что девушке кажется, будто удары ее сердца слышны всем в Академии. Колдун делает еще шаг ближе, наслаждаясь замешательством в ее глазах и тем, как сковали ее собственные чувства, переизбытком своим блокирующие все возможные инстинкты самосохранения. Его рука тянется к ее лицу; парень ласково проводит пальцами по подбородку и твердо притягивает ее лицо к себе, чтобы вновь насладиться собственным отражением в ее глазах и коснуться девичьих губ, утянуть их в поцелуй, сладкий, манящий, запретный. — И кто же я такой, мое сияющая звездочка, — вдруг звучит его бархатный голос. — Раз уж ты узнала меня?.. Он не отходит от нее, продолжая водить рукой по ее лице и шее, касаясь нежной кожи и то и дело приближаясь ближе, чтобы обдать жарким дыханием. Дейс молчит и отвечает не сразу. Следит за ним, за каждым движением. И внутри ломается, не в силах выдерживать осознание того, кто и почему стоит перед ней. — Ты, — едва слышно слабо шепчет она. — Воплощение Истинной Тени. Колдун самодовольно улыбается, снова едва ощутимо касаясь губ девушки и словно забирая слова с них. — …Великий Князь Нивиры. — Продолжает Дейс, и тот раз за разом осыпает ее шею легкими поцелуями, одаривая за каждое слово. — Инэй Кайно Ра. Его движения теряют прежнюю ласку и внезапно становятся грубыми и жестокими; парень хватает девушку за шею, притягивая к себе, и ее испуганный вздох звучит как услада для его ушей. И снова не делает того, чего она от него ждет: не подтверждает сказанное и не опровергает. Она выжидает до последнего, и ему нравится видеть, как надежда угасает в ее прекрасных светло-серых глазах. Такой же оттенок, как и дымка Меранц за окном. — Что ты с ним сделал?.. — шепчут ее губы, а по щеке катится одинокая горячая слеза. Парень перехватывает ее пальцем и с некой заботой вытирает. Снова молчание. Он не ответит сегодня ни на один из ее вопросов, пусть мучается в неведении. Но он задаст сотню своих. — Ты помнишь, что я сказал тебе в последнюю нашу встречу, милая Дейси? — Конечно. — Голос дрожит. — Что ты отплатишь мне тем же. — Тогда зачем ты спрашиваешь меня? — он наконец отпускает ее шею и проводит рукой по ее волосам. — Ты разрушила мой мир. А я заберу все, что тебе дорого. Разрушу все до основания и построю свой дом здесь заново. Ну-ну, моя девочка, тише, — реагирует он на очередную слезу и тихий всхлип и притягивает колдунью к себе, обнимая. Словно удав. Не дает ни шанса дернуться. — Я знаю, что ты не виновата и лишь делала то, что от тебя требовала магия. Но как ты думаешь, есть ли мне до этого хоть какое-то дело?.. Она знает, что нет. Тонет в объятиях человека, который ей так дорог и который пришел лишь для того, чтобы дать ей ложную надежду и посмотреть на ее мучения, но ничего не может поделать с этим. Нет сил и желаний. И только осознание того, что он побеждает. В игре, которую она сама же его и втянула, надеясь на быстрый успех.