Контракт | Во имя колдовского искусства

      Суета, свойственная Отделению, исчезла за последние дни. Вместе с ней исчез и азарт, с которым Итан прежде занимался делом, но вряд ли это оказалось взаимосвязано. Отец оказывает ему небывалую поддержку, находясь здесь и решая проблемы там, где Ит недостаточно опытен. Под чутким руководством старшего Варго, буквально принявшего бразды правления, порядок становится все четче. Из-за этого и пропала необходимость носиться по коридорам, собирая воедино данные или отыскивая ответственного за то или иное деяние. Теперь все четко и дело каждого работника не требует того безотлагательного вмешательства Итана, как это было прежде.       Он начинает хандрить из-за этого. Ощущение того, что он нужен Отделению, и так было зыбким, а теперь и вовсе растворяется в водовороте дней и событий. Итан потому и начинает раз за разом вспоминать слова Кэм о том, что он здесь бесполезен и что Отделение будет работоспособным и без него. Тогда эта фраза казалась ему лишь злобным наговором, призванным разрушить его веру в себя, а сейчас кажется правдой. Словно Ками видела всю его сущность еще до того, как он сам себе признался во всех грехах и слабостях.       Без Камиллы стало… тяжко. Он убегал, прятался в работе, пытаясь забыть ее снова и снова, но девушка настолько прочно поселилась в сердце, что никак не уходила. Все его мысли то и дело возвращаются к ней. Ит ведь был рад, когда она ушла из Отделения, разве нет? Разве не он решил, что теперь она не в его зоне ответственности и ему не нужно больше о ней заботиться?       Не нужно больше волноваться об этой маленькой наглой ведьме, возомнившей о себе черт знает что?       В коридорах, по которым шагает Итан, тихо. Стены поглощают шум от шагов, но не мысли, разъедающие разум. Колдун хотел еще с несколько дней назад покинуть Отделение и отправиться в путь, куда именно — уже не так важно, лишь бы не сидеть на месте. Магия приведет его туда, куда нужно, и он, пожалуй, будет рад, если эта дорога все же позволит ему еще раз пересечься с Кэм.        Им все еще так много надо обсудить.       “Ты так много говоришь об этой девушке, Итан. Почему ты нас все еще не познакомил?”       Вопрос отца в тот день застал его врасплох, и Ит так и не нашелся, что ответить. Мертвенная бледность, охватившая лицо, наверняка и без того выдала все его мысли, но старший Варго после этого данную тему не поднимал.        “Мне бы хотелось узнать, что за миледи овладела твоим сердцем, и убедиться, что она достойна нашей фамилии.”       Каждый раз вспоминая эти слова Итан ощущал невольно пробегающую по телу дрожь. Отец не требовал никогда от него беспрекословного повиновения, но колдун никогда и не шел против. Их интересы и желания прежде не расходились, всегда преследуя лишь одну цель. Но на том ужине он не сдержался и впервые заговорил о Камилле, не в силах сдержаться, и весь вечер не замолкал.       Наверное, в тот момент он считал это хорошей идеей. Был уверен в своих чувствах и это придавало ему смелости не сходить с выбранного пути. Он даже уже выбрал ей кольцо, намереваясь сделать предложение — Камилла не обладала особой любовью к драгоценным камням, но черный алмаз, карбонадо, который он выменял на целое состояние, был обязан прийтись ей по душе.       Однако слова отца, сказанные лишь в качестве формальности за ужином, внезапно повергли Итана в состояние глубокого смятения.       Мог ли он привести Ками, эту беспринципную и полную безумия девушку, за плечами у которой была лишь неблагополучная криминальная жизнь, в свою семью? Отчего-то Ит не задумывался об этом прежде, словно намеренно игнорируя этот факт, но их роман, длившийся на тот период лишь с пол года, был таким бурным и крышесносным, что не оставалось времени на здравые мысли. А сейчас он словно впервые за долгое время проснулся, вспомнив о своей прежней и истинной цели — продолжать семейное дело, и, к сожалению, поддержание имиджа было одной из основополагающих его частей.       В Академии никто не воспринимал его романы всерьез, что было ему на руку. Некоторые даже были в курсе, что в первые несколько недель, когда Итан уже начал встречаться с Кэм, он еще продолжал развлекаться с некоторыми другими фаворитками. Уже на тот момент Марлон не была единственной, но по стечению обстоятельств возглавила список. Такое уже бывало, но обычно не длилось дольше нескольких месяцев. Многие об этом знали, а оттого никто считал, что у этих отношений есть будущее.       Никто, кроме Итана, купившего помолвочное кольцо.       Он не был в курсе, чем Камилла зацепила его в свое время, но, за неделю до их провального эксперимента, понял одну простую истину: Кэм и его долг перед семьей не могли идти рядом. Его семья не приняла бы ее. Брак младшего Варго был обязан быть выгодным, или как минимум не мешающим продолжению дела. Варго всегда были на экранах. Ваго всегда были на всех значимых мероприятиях. Варго всегда следили за тем, чтобы ни у кого не было повода усомниться в чистоте и порядочности их семьи.       А Ками от решетки спасало только ее обучение в Академии.       Эти мысли не покидали его ни днем, ни ночью, и Итан поздно понял, как из-за них он отдалился ото всех. Невольно, но стремительно. Кто-то воспринял это как должное, осознавая приближающееся окончание и совместного обучения, а кто-то сваливал на все больше накладывающиеся на его плечи заботы о семейном бизнесе.        Но Кэм как-то посмотрела на него, и ему стало понятно, что она прочла в его глазах истинную проблему состояния колдуна.       Поняла, что причина в ней.       Он не хотел делать ей больно и не хотел разрывать их отношения, но у них так и не выдалось время для разговора. Итан все время его откладывал, пока не случилось то, что случилось.        Пока Камилла не умерла.        Если бы он рассказал ей об этом в этот раз, что-то бы изменилось?       Он все не может выбросить размышления из головы, хотя Итан столько раз убеждал самого себя, что уже закрыл эту тему и больше не собирается беспокоиться о Кэм. Однако как бы отчаянно не старался колдун внушить себе это, мозг не воспринимал эту ложь.       Ему бы поговорить с Леросом, что всегда был готов выслушать…       — Лекс?..       Итан замирает в коридоре, произнося имя девушки едва ли не шепотом. Первое желание отругать ее за то, что она собирается ослушаться его приказа и покинуть Отделение, быстро сменяется осознанием того, что она не одна. Алексия стоит на пороге, у самого главного выхода из здания, но не выходит. Холодный ветер развевает ее светлые волосы и накинутый на плечи кардиган, и вместе с ним в коридор влетают слабо заметные мерцающие огоньки Меранц.       Алексия больна, умбра поглотила ее способность колдовать.       И если Меранц ответила не на ее зов, то…       То может ли быть так, что магия пришла, чтобы вынести ему приговор?       Чтобы наказать за то, чему он позволил произойти?       За то, что он не уследил за вверенной ему свыше работой?       Колдун медленно подходит все ближе, с каждым шагом все отчетливая слыша голоса, раздающиеся с улицы. Если у них гости, странно, что его не оповестили об этом.       Они говорят о предателе, и у колдуна все холодеет внутри. Голоса повторяют это снова и снова, и звуки сливаются в мантру, вторя нарастающему звону в ушах.       — Лекси. — Он мягко берет ее под локоть, словно оберегая от каких-то необдуманных решений. Вряд ли это ей вообще нужно, но такое действие позволяет Итану беззастенчиво рассмотреть тех, с кем девушка общается.       Вольные колдуны Асценсы.       У них редко, когда бывает единая форма, но отличить их от адептов с Пустоши Мираколь не составит труда даже неопытному колдуну: у прислужников Асценсы на шеи и груди располагаются каменные пластины с металлическим отливом, сотканные из остатков города, который когда-то поглотила на той территории Меранц.        Заметив Итана, оба гостя едва заметно кивают.       — Что вам здесь нужно?        — Они пришли указать Путь, Ит. Не надо их трогать.       — Чей Путь?       — Мой.       Варго переводит взгляд на Алекс, судорожно отыскивая в ее глазах ответы на свои вопросы.        — Всем прекрасно известно, что Меранц сама в состоянии указать Путь тем, кому сочтет нужным.       Алексия мотает головой.       — Не тем, кто заражен умброй.       Парень оборачивается на нее, не понимая ее волнения.       — Они всего лишь колдуны, Лекс, такие же, как мы с тобой. Они не скажут тебе ничего, что не известно нам.       — Ошибаешься, самовлюбленный ты гордец. Они из тех, кто услышал волю Меранц, кого она избрала лично, чтобы указать путь. Это великий дар, которого удостаиваются единицы.        — И ты веришь им? Тем, кого впервые в жизни видишь? Эти двое, — Итан взмахивает рукой куда-то в воздух. — Нарушают установленные правила, приходя сюда. Как их словам можно верить?        — Они нарушаю эти правила, чтобы помочь другим, Ит. Чтобы помочь мне. — Девушка ударяет себя кулаками в грудь. — А что делаешь ты, Итан, чтобы я тебе верила?  Ты отправил отряд, чтобы найти Лероса и остановить предательницу, намеревающуюся навредить всему человечеству?       — Ты о Камилле?..       Все снова возвращается к ней, как бы он не старался бежать. Это сбрасывает с души один груз, тут же вешая на его место другой.       — Не волнуйтесь, мистер Варго, — влезает внезапно в разговор один из Вольных, — Для вас Меранц тоже уготовила особый Путь. Академия будет ждать вас, и вы сами поймете, когда будет нужно вернуться.       Ит усмехается. Получается весьма нервно, но слова о предателе все еще звучат в голове. Он делает шаг вперед, чувствуя угрозу для себя в его словах, но колдуны растворяются в мерцании серого дыма. Алексия рассерженно выдергивает руку и возмущенно шипит на него:       — Зачем ты их прогнал? Они могли мне еще столько рассказать…       — Я ничего не делал.       — Господи, Ит. Ты все испортил.       Он вновь непонимающе на нее смотрит, но Лекс не комментирует свои слова и разворачивается, шагая вдоль коридора.       — Куда ты?       — Туда, где и должна быть. И ты меня не остановишь.       Честно говоря, он не планирует и пытаться.       

❈

      Что Вольные имели ввиду, говоря о его Пути, и как это может быть связано с предателем?       Его ведь не заставляют в очередной раз выбирать между верностью Камилле и магии?       — Итан!        Голос отца звучит так резко, что колдун вздрагивает, едва не упав со стула, на котором он покачивался. В воздухе еще витает плотный сигаретный дым, и Ит торопится открыть окно, чтобы проветрить комнату, пока отец в ней.       — Что-то случилось?       — Я не могу найти Алексию.       Когда отец говорит “я”, Итан всегда понимает под этим “все мои люди и возможные средства получения информации”. Возможно, конечно, эти понятия уже давно стали синонимичными.       — Это плохо.       Колдун говорит безэмоционально, что сильно режет слух, и Итан и сам понимает это спустя секунду, но менять что-то уже поздно. Кайран цепляется за это, заинтересованно подходя ближе.       — Ты что-то знаешь об этом, да?       Ит открывает наконец окно и остается стоять спиной к отцу, ничего не отвечая. Пытается обдумать, как объяснить собственное бездействие максимально мягко и безопасно для себя.       — Итан! — Голос Кайрана раздается еще раз громовым набатом. — Все Отделение в панике, а ты молчишь?!       — А что мне сказать, отец? — Он чуть оборачивается через плечо, боясь встречаться с мужчиной взглядом. — Я не обязан заботиться о выборе других людей. Она захотела уйти — что ж, ее право.       — Она — зона твоей ответственности, Итан! — Отец поворачивает парня к себе лицом. — Сколько раз я тебе объяснял это?       — Ты предлагаешь мне брать в ответственность весь мир, что ли?       Эти слова на секунду погружают комнату в молчание.       — Если того потребует магия — да. Мы служим ей, Итан, как же ты этого не поймешь? Все мы связаны с ней. Наши мысли, наши чувства, наши жизни. И наше благополучие выращено на степени нашей верности ей. Ты хочешь, чтобы мы лишились всего, чего таким трудом зарабатывали все эти годы?       — Меранц и призвала ее, — колдун неуверенно пожимает плечами. — Вроде бы.        — Вроде бы! Даже если так, — Кайран напряженно выдыхает. — Ты позволил ей идти одной? Неужели твое сердце допустило такое? Она ведь девушка, Ит. Хрупкое  нежное создание. Если с ней что-то случится…       Итан вновь отворачивается к окну. Отец все говорит об Алексии, пытаясь выудить из сына хоть слово о том, куда та направилась, но все тщетно. Он не слышит ни единого слова, потому что мысли заглушают все существующее извне.       Если его чувства связаны с магией, почему он испытывает столько влечения к той, кого сама Меранц нарекла предателем?       И почему его сердце так противится идее оставаться здесь, желая выбраться из стен Отделения и отправиться на поиски девушки, на жизнь с которой он получил второй шанс, но так бездумно им пренебрег?       И почему это ощущается словно выбор между сторонами одной монеты?