Контракт | Во имя колдовского искусства

      Они принимают чувства за доказательство своей любви,        хотя это показывает лишь степень их предшествующего одиночества        Они вдвоем сидят на полу у дальней стены номера, под самым окном, и доедают уже остывшую пиццу. Из приоткрытой форточки сквозит, и волосы Кэм то и дело разлетаются в разные стороны, попадая в глаза и рот. Но на это ей все равно — продолжает отрывать кусочки сырной корочки от теста и есть их отдельно.       Хотя она справилась, преодолела так много, ей все еще страшно смотреть в сторону кровати. Не покидает ощущение, что все повернется вспять, потому что она сделала какую-то ошибку, и Меранц снова воплотится тут, чтобы навредить ей — но проходит десять, двадцать, тридцать минут, и ничего не происходит. В комнате по-прежнему только Ризза и Камилла.       Девушка смотрит на парня, проходясь особо цепким взглядом по его профилю лица. С каждым разом он кажется все более принадлежащим самому Риззе, словно каждый миг его тело неуловимо меняется, поглощая последнее из того, что делало Лероса Леросом.        Либо это лишь ее восприятие, основанное на том, что Кэм хочет видеть.       — Ты видел, как все началось? — В какой-то момент спрашивает девушка, разрывая повисшую тишину. Колдун переводит на нее взгляд.       — Я и сам задремал, на самом деле. Проснулся от того, что с твоими снами было что-то странное — ну а дальше ты сама знаешь.       — Почему “странное”?       Ризза напряженно молчит, пока берет другой кусок пиццы.        — Воздействие на чужой разум трудно не заметить. Тем более, если имеешь представление о том, как происходит мыслительный процесс в остальное время.       — То есть, ты снова был в моей голове?       — Просто наблюдал со стороны. Но, как видишь, в этот раз это точно принесло какую-то пользу.       Камилла вздыхает, ничего на это не отвечая. Как бы ей не нравилось, что Ризза без спроса оказывается в ее голове, с последней фразой стоит согласиться — и Кэм даже благодарна колдуну за то, что тот быстро среагировал.       Может, стоит сказать спасибо?       — А сейчас что?        — В смысле? — Переспрашивает парень, отводя взгляд куда-то на стену.       — Тоже в курсе, о чем я думаю?       — Какие-то мысли я улавливаю неосознанно, Камилла. То, что мои способности шастают по информационному полю всех объектов и людей вокруг, не поддается моему контролю. Так что, пожалуйста, маленькая колдунья. Я ведь именно для подобных вещей и здесь.       Ее раздражает, что он так легко может узнать что-то из ее головы; откровенно говоря, она ведь и не хотела, может, извиняться.        Камилла встает и проходит до своей кровати, останавливаясь перед ней на какое-то время. Хотя не осталось ни следа, ни единой пылинки от уничтоженного воплощения Меранц, ее бросает в дрожь, словно на кровати есть что-то скрытое от глаз и опасное, и от этого чувства никак не избавиться. Девушка судорожно пытается смахнуть с одеяла и подушки невидимые пылинки, чтобы они ни за что в жизни больше не подумали вредить ей, но это не помогает. Более того, теперь несуществующая липкая пыль прилипла к ее ладоням, вызывая неприятное чувство. А если оно проникнет под кожу, как его тогда выводить?       — Если хочешь, ложись на мою кровать, Камилла. — Она поднимает голову на голос и видит, как внимательно смотрит на нее Ризза. Но говорит при этом без тени усмешки.       — Хочу, — Кэм вновь переводит взгляд на ладони, сжимая их в кулаки и словно пробуя, насколько плотно ощущается невидимая пыль. — Но сначала как следует помою руки.       Вода и мыло частично помогают избавиться от уверенности в том, что на ладонях что-то осталось, хотя и не в полной мере — понятное дело, что многое осталось лишь в ее воображении, но оттуда моющим средством мысли не вымоешь; на всякий случай Кэм умывается ледяной водой, чтобы почувствовать свежесть. Холод и правда помогает немного прийти в себя.       Затем возвращается в комнату, без каких-либо слов укладываясь на кровати Риззы. Оказывается практически в противоположном углу от места, в котором возникла Меранц, но безопасности все еще не чувствует. Наверное, это нормально сейчас?       Ризза присаживается рядом с ней на пол. Сперва Ками хочет возмутиться по поводу того, что он снова нарушает ее личное пространство, но не успевает — парень поворачивается и мягко проводит рукой по ее щеке, поднимаясь к волосам легкими прикосновениями и принимается поглаживать по голове. Сперва колдунья чуть дергается от этого, чутко следит за тем, чтобы ничего не перешло определенных границ: эти руки, они ведь те же самые, что пытались ее задушить прошлой ночью, но при этом совершенно другие. Глаза говорят о том, что их надо опасаться, но сердце и разум, обескураженные таким внезапным нежным отношением, не хотят, чтобы парень вообще когда-либо убирал руку. Ей было так сложно получить хоть какое-то внимание и ласку от Итана, а здесь все так просто? Ей не надо ничего делать для того, чтобы заслужить это?       — Спи спокойно и не волнуйся. Я буду рядом и прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось.       Ками какое-то время молча наблюдает за этим движениями, ничего не говоря, а затем поворачивается со спины лицом к нему.       — Если после этого всего посмеешь меня предать или играть с моими чувствами, Ризза, я тебя уничтожу. Обещаю.       — Зачем мне это делать, маленькая колючка? — Тихо спрашивает он, укладывая голову на кровать и не прекращая поглаживать волосы девушки.       — Потому что проявлять к кому-то нежность — самый легкий способ получить желаемое.       — И что же я могу желать от тебя? Разве у тебя есть что-то, что мне так нужно?       Кэм пожимает плечами. Идея о том, почему именно он с ней остался, давно бороздит разум, хотя она и не позволяет ей овладевать все мысли.       — Кто знает, может, если ты поможешь мне, Князь вернет тебе что-то, что забрал до этого.       Риззу это задевает — он резко убирает руку и раздраженно выдыхает, но через несколько секунд возвращает мягкие касания.       — Ты плохо его знаешь, Камилла. Он непоколебим в этом плане. Если забрал, то не вернет. И да, ты хорошая союзница. Удобная союзница. Но почему это должно лишать меня удовольствиям испытывать к тебе что-то?       — Тогда  не понимаю, зачем ты это делаешь. Мы должны быть врагами.       — Ну вот, ты опять за старое, — цокает он языком и закатывает глаза. — Мы об этом уже говорили. Нет смысла быть врагами с тем, кто преследует общую с тобой цель и в союзе с кем ты получишь куда больше, чем во вражде.       — А что потом будет? Когда цель будет выполнена?       На это Ризза отвечает не сразу, задумчиво проводя рукой по волосам и вздыхая — тянет время, как может.       — Не знаю. Не могу ничего с уверенностью сказать.        Камилла фыркает, отворачиваясь к другой стене, тем самым лишая колдуна возможности дотронуться до ее лица снова.        — А что ты хочешь услышать?       “Что ты останешься со мной даже после того, как я перестану быть нужной и удобной союзницей”       Ризза снова не отвечает лишь через несколько секунд, выводя неясные узоры по спине и плечу девушки.       — Я ничего не могу гарантировать, маленькая колдунья. Но, пожалуй, я не буду против, если по каким-то стечениям судьбы мы пройдем еще какой-то отрезок пути вместе.       Кэм поворачивается обратно — ей этих слов оказалось достаточно — и внезапно обнаруживает, как близко теперь находится ее лицо от лица Риззы.       — И все же, — спрашивает он, чуть сощурив разноцветные глаза. — Кого ты видишь, когда смотришь на меня?       Ками знает, что от нее ожидается простой ответ; но именно в этой простоте и вся сложность.       — Я вижу потерявшегося мальчика, который какого-то черта жаждет внимания одной злой на весь свет ведьмы.        — Стоит отметить, что одна злая на весь свет ведьма такая лишь потому, что ей самой не достает чужого внимания и близости. Разве это не так, птичка?..       Ками хочется проклясть его, разорвать на кусочки и запрятать каждый из них так далеко друг от друга, чтобы они никогда больше не воссоединились воедино, однако вместо этого она подается еще чуть вперед, касаясь губами его губ: мягко, неуверенно, проходясь по грани правильного и неправильного, желанного и запретного.       Она не сомневается, что он даст ей ту ласку и ощущение безопасности, которых ей хочется, по крайней мере сегодня точно — а завтра она будет ненавидеть и презирать себя за слабость и то, как легко она доверилась.       Он отвечает на ее поцелуй с немалым интересом и, кажется, улыбается — как кот, получивший давно желанное лакомство.       Кэм тянется ладонями к его лицу, проводит пальцами по скулам и подбородку и наконец притягивает к себе за шею, не разрывая поцелуй, который к тому моменту становится лишь менее сдержанным и неуверенным. Ризза следует за этим порывом, залезая на кровать и нависая над девушкой — и сам не может оторваться от сладких губ и растворяет последние остатки самоконтроля под нежными касаниями ее ладоней.        Колдун ведет рукой вдоль ее тела, то и дело подцепляя пальцами ткань халата. Следит за тем, как реагирует Камилла на его прикосновения, как это заставляет ее грудь вздыматься чаще, как она неосознанно следует за этими движениями, — а, может, и вполне осознанно?       — Все еще ненавидишь меня?.. — Едва слышно шепчет Ризза, отрываясь от губ девушки и наклоняясь к уху. Чуть прикусывает мочку, опускаясь поцелуями к шее.       — Безумно… — Слышится ее ответ на выдохе, пока пальцы ловко подцепляют кофту парня и пытаются снять ее, на что тот глухо рычит, помогая девушке снять с себя одежду. Его руки все еще гуляют по ее телу, изучая его без грубости, но быстро, словно у них двоих очень мало времени, словно они оба боятся, что этот момент утечет сквозь пальцы и оставит их ни с чем.       Они стремятся насладиться этим действием, вырывая друг из друга мельчайшие крупицы желанных вздохов и стонов, касаний и поцелуев, сближения и понимания. Ничего не имеет смысла кроме теплоты чужого тела в такой опасно-прекрасной близости от твоего собственного.       Ризза развязывает узел пояса и залезает под ткань халата, проводя рукой по оголенному телу. Каждое прикосновение отзывается в ней роем мурашек. Парень целует колдунью, снова и снова, пока она обвивает руками его шею и прижимает еще ближе к себе, и их поцелуи с каждым мгновением все более бесконтрольные и дикие. Губы горят и не хватает воздуха — но ни одному из них не приходит в голову хоть немного замедлиться, чтобы сделать вдох.       Затем он начинает спускаться ниже, окончательно распахнув ее халат, и касается губами плечей и груди девушки. Чувствует, как она путается пальцами в его волосах и как голос едва уловимо срывается на нежный стон — такой легкий и сдержанный, но даже это сносит парню крышу. Безумная надежда на что-то большее.       Камилла и сама поддается всем его касаниям, словно чувствует, чего он от нее хочет — возможно, так оно и есть, она ведь отлично справляется с ментальной магией, хотя никому и не говорит об этом.        Его пальцы ловко пробегают вдоль талии, попутно пересчитывая все острые косточки ребер, и Ризза спускается к ягодицам девушки, сжимая их. Ками снова отвечает на это воодушевляющим вздохом и вконец расслабляется, какого-то черта позволяя себе довериться его рукам и темпу.        Ей нравится, как жадно он целует ее, как глаза пожирают ее формы, как он улыбается каждый раз, когда видит, что это приносит ей удовольствие.       Каждое его движение отдается в теле Кэм волнами удовольствия. Она чуть поддается на каждый его толчок, прикрывает глаза, когда он опускается, чтобы осыпать ее шею и ключицу горячими поцелуями, позволяет себе раствориться в приятных ощущениях и эмоциях, сильнее вжимаясь ногтями в спину колдуна. Он двигается раскованно, жестко и быстро, и ей это нравится. Даже становится плевать на то, кто их может услышать, и наконец перестает сдерживать стоны. Ей жарко, ей горячо, ей хорошо; да и ему, судя по всему, тоже, и Камилла прикрывает глаза, когда чувствует, что доходит до оргазма. Девушка тянется к плечу парня, оставляя на нем след от укуса, когда ее тело пробирает дрожь и волна удовольствия накрывает с головой. Ризза кончает через несколько секунд после нее, вовремя выходя из девушки и помогая себе под конец рукой. После чего они оба тяжело дышат, и парень смотрит на колдунью еще с несколько долгих мгновений, прежде, чем напоследок еще раз поцеловать ее и без того опухшие и раскрасневшиеся губы и лечь рядом с ней на кровать.       Было бы, вероятно, лучше, возьми они все же номер с нормальной двуспальной кроватью: на этой же им вдвоем весьма тесно, но ни один пока не спешит уходить. Кэм закидывает на колдуна ногу, уложив голову ему на грудь, а Ризза без возражений позволяет это сделать, чуть придерживая ее бедро и поглаживая его большим пальцем.       Камилла закрывает глаза, чувствуя, что вот-вот заснет: физическая и эмоциональная усталость берут верх, но она боится проваливаться в сон. В объятиях Риззы и с ощущением его теплых рук на своем теле появляется пока что легкое и едва уловимое чувство безопасности, но Ками понимает, что оно крайне обманчиво. Стоит позволить мечтам захватить власть, как воздушные замки тут же рассыплются прахом.       Поэтому девушка не позволяет себе заснуть, каждый раз отвлекаясь на сердцебиение парня и концентрируя внимание на поглаживаниях — его ладонь все двигается вдоль ее бедра вверх и вниз, задевая рубцы, который она прежде так тщательно прятала. Раньше Кэм старалась их никому не показывать, но сейчас это имеет мало значения.       — Что это? — Спустя какое-то время спрашивает Ризза, проводя одним пальцем вдоль длинных белых шрамов. Девушка опускает взгляд вниз и следит за его движениями.        — Попытка познать себя.       — И чем она закончилась?        — Как видишь, я жива, а значит успешно.        — Это было больно?       — Что за вопросы у тебя такие, Ризза? — Недовольно ворчит Камилла, поворачиваясь так, чтобы скрыть свое лицо.       — Мне просто интересно, что за путь ты прошла, прежде чем стать такой, как сейчас. Так все же?..       — Внутри было куда больнее, чем снаружи. И не смей больше поднимать эту тему.        Она очень не хочет встать, но ловит себя на импульсивном и необдуманном желании уйти — хотя бы в ванную, чтобы принять очередной прохладный душ, — стоит ей оказаться вне кровати и чужих объятий, как внутри вновь разрастается отвратительная тревога. Нет больше убежища, в котором можно скрыться.        Однако не от этого ли убежища она прячется? Пытается сейчас сбежать, как и обычно. Это ведь так весело, рваться навстречу чему-то смертельно опасному и будоражащему кровь, но сбегать от того, что рискует всего лишь разбить тебе сердце.       Как жаль, что на этот раз ей не становится легче.       Камилла пытается вернуть безразличие и злость ко всему, что ее окружает: одевается в свою привычную одежду, с удовольствием наблюдая за тем, как худые ноги утопают в широких темных штанах, а кости ребер и ключицы проглядывают сквозь облегающую кофту. Несколько секунд смотрит на себя в зеркало — взгляд встревоженный и испуганный, ни разу не злой или уверенный в собственных действиях. Что ж, хотя бы в последнем она себе может признаться.        Еще и чертов колдун. Отвлекает ее от цели. Разве так сложно запомнить, что в прошлый раз это принесло больше боли, чем удовольствия? С чего вообще в ее голове родилась мысль о том, что здесь может возникнуть хоть что-то важное?       С чего вообще решила, что ей или ему будут нужны эти отношения в будущем?       Это ведь глупость — они буквально из разных миров. Ризза никогда не поймет ее чувств.       Кэм делает единственное, что всегда помогало ей вернуть необходимое расположение духа: начинает приводить себя в порядок. Расчесывает волосы и укладывает волнистые пряди, начинает красить глаза и, лишь после этого взглянув на себя в зеркало, совсем иначе воспринимая собственное лицо с темным макияжем глаз и губ.       Вновь надела маску непоколебимости и стойкости. Приятно, конечно, иногда ее снимать, но никто не будет заботиться о ее существовании кроме нее самой.       Делает глубокий вдох, закрывая глаза — хотела сперва сконцентрироваться на дыхании, но почувствовала куда более привлекательную силу: Умбру, перетекающую по венам и несущую по всему организму прохладу и свежесть морозного дня.        Она ведь справится, да? Со всем разберется. Даже после мимолетной слабости в виде чувств к иноземному колдуну.       — Я так и понял, что ты собираешься, — говорит Ризза, стоя спиной к девушке и натягивая одежду, когда та возвращается из ванной. — Уверена, что не хочешь еще отдохнуть? Ты спала едва ли четыре часа.       — Отосплюсь, когда умру, — без тени улыбки отвечает та, осматривая спину колдуна. — Надо уже закончить начатое, сколько можно тянуть?       Тот усмехается, заканчивая одеваться.        — Что ж, тогда в путь, моя маленькая прекрасная колдунья.       

❈

      Камилла и в этот раз не пустила Риззу за руль, хотя тот, кажется, надеялся на больший спектр доверия. Но даже несмотря на это он ничего не говорит девушке всю дорогу, давая сосредоточиться на своих мыслях и чувствах. Ему не надо прилагать усилий для того, чтобы почувствовать, какими спектрами переливаются ее попытки построить план того, что нужно сделать, учитывая при этом каждую мелочь, даже те, у которых нет вероятности произойти — понятное дело, что Кэм пытается лишь создать видимость контроля таким образом, потому что ей неизвестно, что случится на самом деле; но и отпустить эту ситуацию она не может.       В машине громко играет радио, препятствуя возможности кому-то из них заговорить. Ризза понимает, что это лишь для него, — Ками явно не настроена на разговоры, и таким образом дает понять, что не хочет и попыток на них со стороны колдуна.        Она очень любит держать все в себе, Ризза это уже понял. А, может, и правильно делает, не рассказывая ему слишком многое: кто знает, как в итоге повернется карта и на каких сторонах они окажутся.        В конце концов, он и правда не может дать ей каких-то обещаний. Кэм дает ему теплое чувство родства и близости с кем-то, но не более того — в иных обстоятельствах он не шевельнет и пальцем, чтобы спасти ее, но сейчас связан некоторыми обязательствами, контрактом, который сам же и предложил.        Что ж, по крайней мере ему интересно. Отчего-то хочется увидеть, чем закончится история этой маленькой колдуньи, и закончится ли вообще.       Вообще-то Ризза понимает, почему Ками так его зацепила: но долго ли сможет не признаваться себе в том, как похожи их истории, и что он лишь хочет предотвратить ее падение?       От скуки, — а, может, и от любопытства, Ризза начинает изучать воспоминания Лероса. Часть из них еще остается закрытой: что бы там ни было, парень их даже сейчас крайне усердно прячет, однако большая часть представлена колдуну в свободном доступе.       Он обращается к тому, что лежит почти на поверхности — дорога. Кэм. Дней шесть назад.       К тому моменту Лерос выслеживал ее уже с несколько часов — он всегда так делал, когда подозревал, что человек заражен умброй, но на то не было прямых доказательств. Он часто полагался в таких случаях на чутье и опыт, полученный за последний месяц: почти все зараженные вели себя, подобно фанатикам. Кэм была такой же. Впервые он заметил ее случайно, но странное поведение, глаза, словно у зависимого, — она ходила по улицам города так, будто искала что-то неимоверно важное. Можно было спутать ее с наркоманкой, что Лерос изначально и сделал, но она оказывалась в его поле зрения раз за разом. Сперва случайно, а спустя пару дней он и правда начал ее незаметно выслеживать.       Она куда-то собиралась и купила билеты на автобус на вокзале. В этот момент Лерос заметил черные вены у нее на руках. Это уже не давало повода для ошибки. Все было очевидно.       Такое наблюдалось у многих из них. Желание уехать. Часто они бросали вещи, семьи и работу, отправляясь, сами не понимая, куда. Некоторые из них потом, уже прибыв в Отделение, говорили, что это похоже на наваждение. Внезапная тоска по месту, в котором они никогда не были, и оттого желание отправиться на его поиски. Другие просто не могли вспомнить этих моментов — тогда можно было почти с полной уверенностью сказать, что заражение умброй у них куда сильнее, чем кажется на первый взгляд, и мозг уже поражен. Почти всегда тесты это показывали.       Поэтому было важно отловить их до того, как они смогут покинуть город. Искать зараженных по всей стране было бы невозможно, да и дать распространиться болезни куда-то далеко за пределы? Абсурд. Такого нельзя было себе позволить.       Но Кэм он почти упустил, хотя и сам не понял, как. Уже позже до него дошло, что девушка заметила слежку и делала все возможное, чтобы скрыться. Он пытался отследить автобус, на котором она уехала, но здесь вскрылся другой нюанс: девушка взяла около десяти билетов на разное время и разные маршруты, но все они сходились в одной точке. Она явно направлялась к Пустоши Асценса.       Лерос вновь обнаружил ее по дороге из города, и опять же совсем случайно. Это был один из возможных вариантов пути с пересадками, но парень не надеялся на такую удачу.        Было ли это в таком случае всевышним провидением?       Он услышал шум посреди леса. Остановился. Это были звуки борьбы. Вышел из машины и вновь прислушался.       До ближайшего поселения было очень далеко. Тем более, если идти пешком. Можно было лишь гадать, кого сюда занесло.       Парень спустился по небольшому склону и позволил деревьем поглотить себя. Идти пришлось недалеко — всего в паре сотен метров от дороги была весьма обширная поляна, на которой и происходило действие.       Сперва Лерос испугался и подумал о том, не позвать ли ему подмогу. Там была уже знакомая ему фигура, тонкая и точеная, и почти все в ней обрамлено черным цветом — одежда, волосы, глаза. Черные вены по запястьям. Камилла. И напротив нее — трое вольных колдунов. Лерос очень хорошо знал форму Академии Мираколь Меранц, и мог точно сказать, что это не она. Должно быть, маги с Пустоши Асценса. Колдуны сейчас есть на каждой Пустоши, и почти везде свои порядки.       На секунду ему даже показалось забавным то, что они нашли Кэм — она ведь, судя по всему, к их Пустоши и направлялась. А потом стало не смешно, когда он понял, что это могло вообще значить. Кто она такая, что Пустошь отправляет за ней в такую даль своих прислужников? Здесь владения Асценсы. По негласным соглашениям эти вольные колдуны не имеют права здесь находиться.        Как скоро помощь может приехать? Возможно, у него есть едва ли минуты.        Он застыл, держа телефон в руке, и так и не вышел из тени деревьев.       С Кэм, кем бы она там не была, было опасно иметь дело. Даже если умбра ему страшна не так сильно, как остальным, девушка может просто его убить. Тем более, сейчас. Парень видел, как с лица колдуньи исчезли все эмоции, оставив на поле лишь беспристранствное равнодушие к чужой жизни. Наверное, еще и поэтому он решил не лезть под руку.       Вольные колдуны пытались взять Камиллу в засаду. Хотя та была слаба, у них не вышло. Стоило им подойти слишком близко, как девушка, используя магию, начинала их атаковать. Она действовала быстро и умело. Лерос не знал прежде, что в Академии учат сражаться, но потом понял: навык явно не оттуда.       Колдуны снова нападали. Кэм вскинула руку, выпуская темные чары, а уже через секунду ударила одного из нападающих кулаком, метнулась за его спину, и ловким движением повалила того на землю. Короткий хруст — одним движением ладоней свернула ему шею. Тело дернулось еще пару раз, а затем Кэм подняла взгляд на оставшихся двоих.       Леросу показалось, что в глазах у тех проскочила паника. Они рассчитывали на магический бой, как и любые уважающие себя колдуны, а девушка сделала свою ставку на грубую силу. Она казалась такой хрупкой и нежной. Лерос и сам был удивлен ее яростной жестокости и хладнокровию.       Следующие пару заклинаний она отклонила складывающимся из печатей колдовским щитом, а затем снова ринулась на одного из нападающих. Чары оплели ей ноги и в какой-то момент девушка упала, чем колдуны поспешили воспользоваться. Снова заклинания. Воздух трещал от магии, словно во время грозы. Один из колдунов достал кинжал, исчерченный мерцающими символами. Увидев это, Кэм в последний момент укрылась от атаки все тем же щитом. Острие пронзило его насквозь, задев и ее руку. После этого ей удалось снять путы с ног и наконец-то подняться.       Они хотели убить ее, никаких сомнений в этом не было. Убить колдуна, что тоже под запретом, еще и на чужой территории? Леросу казалось, что он влез во что-то за пределами его компетенции, и за свое любопытство потом еще получит.       Кэм скользила по траве, уворачиваясь от атак. С ее руки капала кровь. В момент, когда она использовала колдовство, чтобы откинуть колдунов от себя, капли стали черными. Умбра полезла выше по рукам, и, кажется, это не было приятным чувством. Лерос неосознанно прижался к дереву.       В какой-то момент ей удалось перехватить очередную атаку колдуна с кинжалом и, выкрутив ему руку, она отобрала оружие, тут же вонзив его в грудь этого мага. Затем еще раз. И еще. Только когда он начал падать на землю, Камилла вспомнила о третьем. Но это было уже поздно  — тот занес руку с чарами над ней, готовясь ударить. У Кэм не было времени повернуться и отразить атаку.        А вот у Лероса был.       Он сунул руку под куртку. Пальцы нащупали холодный металл пистолета. Это его последнее средство на случай, если что-то выйдет из-под контроля, и он хотел приберечь зачарованные пули, но…        Разум перестал работать. Лерос ухватился за единственную мысль о том, что надо помочь девушке, и не важно, какой ценой. Он достал пистолет и выстрелил в колдуна, занесшего заклинание над Кэм. Попал в плечо. В то же мгновенье вольный колдун застыл с вытянутой рукой, однако чары начали развеваться, разносимые ветром. Он не мог двигаться — на пулях были парализующие чары, и Лерос подумал, что этого будет достаточно, чтобы увести Камиллу оттуда. Но та взглянула на посланника Асценсы, все еще держа в руках покрытый колдовским мерцанием кинжал. И ударила парализованного колдуна в грудь. Затем еще раз. Картина с предыдущим повторилась, и Лерос взял это время, чтобы выйти из-за деревьев и сделать несколько шагов вперед. Он держал девушку на прицеле, чтобы быть уверенным, что та ничего ему не сделает.       — Прекрати! — Крикнул он колдунье. Та наконец заметила его. Ее лицо было покрыто каплями крови, а у висков набухали черные вены. — Брось нож.       Девушка тяжело дышала, не сводя с направленного на нее дула взгляд. Руки ее дрожали, но кинжал она пока не выпускала. Лерос взвел курок еще раз.       — Слушай меня. Я помог тебе. И я не хочу тебе ничего плохого. Сейчас ты встанешь и пойдешь со мной. Но если ты попытаешься что-то сделать и навредить мне, я выстрелю. И тебя парализует чарами так же, как и его. Или я и вовсе просто убью тебя.        Девушка не сводила с него глаз, словно взвешивала все за и против, а потом медленно отложила нож в сторону. Лерос видел, как она устала, и надеялся, что это не даст ей атаковать его. Но он все равно продолжал быть начеку.       Он довел ее до самой машины, держа на прицеле. Главное в этом всем было сохранять спокойствие, чтобы блеф сработал — Кэм не должна была понять, что пуля, которую он выпустил в вольного колдуна, была в последней.       Камилла чуть качает головой в такт музыке, так что Ризза думает, что она не будет рада, если он выключит радио, но спрашивать это он не собирается; действует согласно прежней наглости и самоуверенности, выкручивая звук на минимум и с наслаждением наблюдая за тем, как девушка раздраженно выдыхает и закрывает глаза.       — Ты знала, что когда Лерос угрожал тебе после драки с посланниками Асценсы, у него не было больше пуль?       Кэм косо на него смотрит, не спеша отводить взгляд от дороги.       — Я… подозревала.       — И все равно за ним пошла?.. — Ризза насмешливо поднимает брови и усмехается.       — Ну, у меня были свои мотивы.       — Итан… — Спустя пару секунд раздумий озвучивает свою догадку колдун. Камилла нервно пытается вновь включить музыку, но парень перехватывает ее руку и вновь выключает звук.       — Это больше не важно. — Колдунья поднимает подбородок выше, пытаясь показать, что ее это никак не задевает.       — Да ладно тебе, я не о том на самом деле хотел спросить. Что это вообще были за колдуны и почему они напали на тебя?       — А что, головы Лероса тебе для этого уже не хватает?       — Его восприятие — это не твое.        Камилла вновь кидает на него быстрый взгляд. Сперва Риззе кажется, что она снова уйдет от ответа, но, неожиданно для себя и, вероятно, для самой Ками, она говорить серьезно и без уклончивости.       — Я и сама не знаю. Когда увидела их, почему-то сразу поняла, кто они и что им надо. Да и, пожалуй, сложно обознаться, когда ты только что предал магию, а тебя уже встречают с зачарованными Меранц ножами наперевес. Но это было лишь делом времени. Я, на самом деле, до сих пор опасаюсь повторной слежки от них.       — Ты не боишься своего влиятельного и богатого бывшего, но оглядываешься в поисках фантомных фанатиков магии?       — Как видишь, да. Ты вчера сказал что Итан вычислит нас по данным, что мы дали при регистрации в отеле, но его нет, — она равнодушно пожимает плечами. — А часть Меранц я накануне уничтожила, четко обозначив свои силы и намерения. Так что, пожалуй, я не буду менять своего мнения относительно того, кого из этих двоих мне следует опасаться.       Ризза задумчиво протянул:       — Нет же у Пустоши Асценса армии вольных колдунов, чтобы выслеживать одну маленькую, но проворную колдунью?       — Вольных колдунов всегда было мало, сущие единицы. Но я не гений, Ризза. И не мастер боевых искусств. То, что я справилась в прошлый раз, было лишь чистым везением. Одной им противостоять почти невозможно.       — Но ты ведь не одна, колючка.       Камилла смотрит на него сквозь зеркало заднего вида. Они встречаются в отражении глазами, и колдун замечает, как она от этого теряется. Что-то нежное и уязвимое раскрывается на долю секунды в ней в этот момент, подобно цветку лилии.