Сказ о воплощении Меранц проходит прочной нитью от начала появлении магии в нашем мире. О нем писали первые колдуны, только начинающие постигать колдовское искусство — и воплощение стало для них столь же навязчивой идеей, сколь для нас — служение магии. Они вкладывали в смысл этого слова нечто большее, чем нам дано сейчас понять, но, если сложить все имеющиеся фрагменты их записей воедино, создается впечатление, что воплощение Меранц — это идеальный колдун, творец и вершитель судеб, навечно связывающий магию и людей воедино, являясь ребенком одного и другого.
Колдуны получают дар лишь в том случае, если Меранц того сочтет нужным.
Воплощение рождено под надзором самой магии для того, чтобы в будущем укрепить его руками свою власть в мире.
Дейс лавирует между студентами в коридорах, не обращая внимания на то, что кому-то из них это может доставлять неудобства. Ее это волнует сейчас в меньшей степени: всю голову занимает только то, что она давно не видела Инэя, и это настораживает. Все последние дни он всегда был где-то рядом, не отпуская от себя Фаррелл ни на мгновенье. Это раздражало и напрягало, но это хотя бы не оставляло ее в неизвестности по отношению к тому, чем он занят. А сейчас она не находила себе места от осознания того, что Инэй может делать что угодно, и ей не удастся это контролировать, а учитывая его тягу к разрушению… Колдунья не знает, где искать, и действует по самым простым вариантам: сперва сходила в зал для опытов в колдовстве, затем в столовую и библиотеку, а теперь направлялась к себе в комнату. Даже если его там нет, это не остановит ее от поисков, но насторожит еще больше: куда он тогда решил спрятаться? Дергает ручку своей двери; заперто. Нервно качает головой, доставая ключ, — тот падает из дрожащих пальцев и Дейс, чертыхаясь, его поднимает, — привычно подталкивает дверь вперед и наверх, чтобы замок открылся, и входит внутрь. Сперва девушка замирает на пороге, пытаясь понять, зачем она все-таки зашла сюда, если Инэя здесь нет, но ответ не так очевиден, как ей хотелось бы. Он поселился в ее комнате, даже не спрашивая разрешения, и проводил здесь очень много времени. Облюбовал сторону Камиллы и иногда Дейс казалось, что в его взгляде на некоторые ее вещи есть что-то большее, чем простое любопытство: интересно, они с Кэм знакомы? Князь мог увидеть Марлон, когда Фаррелл утащила ее за собой в его мир. В любом случае, мысли Инэя были ей недоступны, и все смыслы, которые она вкладывала в его действия и поступки, рождены лишь ее собственным воображением. Дейс смотрит на смятое покрывало на постели напротив своей, небрежно отодвинутое от стола кресло и перерытые стопки тетрадей и учебников, которые еще недавно девушка так тщательно и заботливо сложила в стол, надеясь, что Ками когда-то вернется. Как же ее раздражает то, что Инэй посмел влезть в ее жизнь таким наглым образом. Как же злит его желание контролировать ее и манипулировать ею, словно она игрушка и ничего более из себя не представляет. Как же выводят из себя его манеры, скопированные с Эвана, и все мельчайшие жесты и взгляды, так свойственные совсем не ему — все это не более, чем злая насмешка над ней, но почему она виновата в том, что ее вынудили сделать? Она бы никогда не разрушила чужой мир, если бы ее не заставили. Если бы не их отношение к ней, она бы сделала другой выбор. Но Инэй все равно валит вину за произошедшее на нее, черт подери. Это не честно. Злость на все происходящее давно заполняла ее, но Дейс сдерживала ее, сколько могла. Стоило ей остаться одной, как это тут же дало о себе знать, и девушка до боли сжимает кулаки и зажмуривает глаза, изо всех сил стараясь не дать этим эмоциям выйти наружу. Что хорошего будет от ее импульсивного решения? Оно ничего не изменит и никого не вернет. Но тело действует само, не реагируя на посылы разума: руки скидывают один, второй, третий учебник на пол, и колдунья входит в азарт. Резким движением скидывает все со стола, опрокидывает кресло, продолжает устраивать хаос по комнате, раскидывая свои и чужие вещи. Все происходит словно с кем-то другим, но порождает в душе легкость освобождения от тяжелого груза. Дейс хватается за него, не давая исчезнуть, и дальше вымещает скопившуюся злость на комнате. Останавливается лишь в момент, когда не остается ничего, чему она еще не навредила, и осматривает эти владения, тяжело дыша. Эмоций не осталось, злости так точно, лишь опустошение, которое на фоне всего происходящего казалось приятным результатом. Взгляд падает на кровать, и Дейс вспоминает о коробке с материалами. Она несколько дней не касалась ее, чтобы не выдать Инэю ее местоположение и все хранящиеся там секреты, а сейчас захотелось окунуться во времена, когда чувство одиночества не было таким всепоглощающим и разрушительным. Колдунья опускается на колени, протягивает ладони под кровать и… Замирает. По телу проносится волна холода, перерастающая в панику. Ее коробки с материалами “Пандоры” там нет.❈
Подвальные залы — единственное место в Академии Мираколь Меранц, в котором есть зачарованные камеры и проекторы. Их немного, всего шесть на всех адептов, но, по правде говоря, не многие обращаются к их помощи — весьма большое количество студентов придерживались мнения колдовства и не использовали человеческие технологии ни в каком их виде, даже если они и работали на магии. Так или иначе, это единственное место, где можно посмотреть пленки с их проекта. Дейс спускается туда быстро, словно боится, что может опоздать, но для чего? Инэй все равно уже знает все, что хочет, однако эти записи были единственным ее напоминанием об Эване, за которые девушка так долго держалась. И она не может допустить, чтобы это стало достоянием Инэя. Из коридоров, ведущие в подвальные комнаты, доносится едва уловимый разговор, слышится шевеление, но Дейс не может уловить ничего конкретного. Знакомым кажется каждый звук, но, возможно, это лишь ее параноидная тревога, или она хочет себя в этом уверить? Дверь в одну из залов приоткрыта; ровно настолько, чтобы это было заметно, но разглядеть, что происходит внутри, не представлялось бы возможным. У девушки начинает бешено колотиться сердце: покрывающейся мурашками кожей она чувствует, что ее опасения подтвердились. Прежде, чем открыть дверь, она зажмуривает глаза и делает глубокий вдох — даже если и признавать победу Инэя, то точно не стоит давать ему насладиться ее страданиями, а для этого не нужно выказывать на лице эмоции. Но план девушки рушится в тот же момент, как она заходит в комнату. Первым в полумраке помещения ей бросается в глаза Князь, сидящий к ней спиной на одном из расставленных в зале диванов. Он расслаблен, рука закинута на спинку, пальцы отбивают какой-то ритм. Светлые пепельные волосы кудрями спадают на плечи. Это было бы даже красивым, не будь Инэй самим собой. Дейс не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что тот ухмыляется, словно ждал, что она придет. На платяном экране перед ним играет запись. До боли знакомая, чем и вводит в ступор. Девушка не может отвести от нее глаза, выдавая отчаяние на лице: на пленке она танцует с Эваном в один из дней их работы над “Пандорой”. Он подхватил тогда ее руку, когда Дейс пыталась что-то записывать, и, несмотря на все возмущения и негодования, увлек ее в танец, кружа по залу нежно, легко и беззаботно. На пленке видно, как Фаррелл в какой-то момент поднимает на него взгляд и теряет всю злость за прерывание ее работы. На губах появляется едва уловимая ласковая улыбка, а Эвану только это и надо было — он притянул колдунью к себе ближе, обняв рукой за талию, и, не отрываясь от ее глаз, заставил воздух звучать мелодией — ему для этого не понадобилось даже колдовской вязи, лишь желание, искреннее и чистое, и магия тут же откликнулась. Мелодия лилась по залу, отвлекая всех вокруг, пока они вдвоем все кружились и кружились, ничего не замечая. И Дейс тогда не хотелось, чтобы он останавливался. Но звонким переливам в воздухе когда-то пришлось бы закончиться, и, когда шум невидимых колокольчиков и клавиш растворился, она притянула Эвана к себе, чтобы оставить поцелуй на его губах, и затем уже нехотя вернулась к работе. Колдунья видела эту запись очень много раз и каждый из них проживала эти минуты, словно впервые. Хотелось бы ей еще хоть раз почувствовать себя такой любимой, как в те мгновенья, что она проводила с Эваном. Она подходит ближе к экрану, чтобы рассмотреть все детали, и упирается ладонями к мягкое изголовье дивана недалеко от Инэя. Тот бросает на нее взгляд, на который Дейс никак не реагирует. Просто даже не замечает его, направив все свое внимание на запись. — Выключи это. — Вдруг говорит она, и голос дрожит, готовый сорваться. Она смотрит на парня, но тот и не думает двигаться с места. Зрительное противостояние длится несколько секунд, после чего Дейс, вытирая мокрые глаза, грустно усмехается. — Окей, тогда я сделаю это сама. Инэй коротко смеется на это, проводя рукой по волосам, и в мгновенье ока оказывается рядом с девушкой, подошедшей к проигрывателю. — Не-ет, — сладко тянет он, перехватывая ее руки и сжимая запястья. Пусть та и пытается вырвать их, успехом это не заканчивается. — Зачем же выключать такое прекрасное кино? Давай посмотрим еще. Вместе. — Отпусти меня, — та снова старается выбраться, но хватка колдуна слишком крепкая. — Если я тебя отпущу, ты не посмотришь со мной фильм. — Колдун дергает девушку на себя, заводя одну ладонь за ее шею, и почти соприкасается с ней лбами. Его дыхание ощущается на коже морозом. — Мои чувства — это тебе не игра, Кайно. — Почти шипит девушка на это. — В этом мире — все игра, милый мой ангел. Инэй поднимает ее руку, обхватывая пальцами хрупкое запястье, и, не позволяя колдунье отстраниться, начинает вести танец. На фоне играет музыка из записи, где Дейс кружилась вместе с Эваном. Этот дьявол специально так все спланировал. Когда очередные попытки выпутаться из его хватки не удались, Фаррелл тихо чертыхнулась и отвела взгляд. Пусть делает, что хочет. Главное, чтобы в конце концов он оставил Эвану возможность вернуться. — Почему ты даже не смотришь на меня, Дейс? Это ничего не меняет — девушка проводит языком по кромке зубов и все еще не отводит глаз от серого бархата диванной обивки. — Тогда поговори, — он опускается носом к ее шее, и холод вновь расходится по коже вместе с дрожью. — Спроси все, что хочешь. А ей ничего не хочется спрашивать. Единственное желание состоит в том, чтобы он ушел, а вернулся Эван. — Я хочу только знать, что с ним все в порядке. Тяжелый вздох с его стороны. — Мы уже говорили об этом. — Тогда дай мне уйти. Мне больше ничего не интересно. — Как это грубо. Руки сильнее обхватывают талию и Дейс ахает, чувствуя, как соприкасаются их тела. Музыка с записи перестает играть, погружая зал в тишину, и лишь размеренный стук каблуков в медленно кружащемся танце нарушает ее. — Если ты не спросишь, ангел, то спрошу я, и ты будешь обязана ответить. — Я не буду играть по твоим правилам. — У тебя нет выбора. Она поднимает негодующий взгляд, но уже через секунду вновь отводит его. Инэй не сводит с нее взора ни на мгновенье. — Ладно. Почему Меранц не видит тебя? По тому, как быстро тот отвечает, Дейс подозревает, что колдун давно ждал подобного вопроса уже весьма долгое время. — Потому что для нее меня и не существует. Она ведь видит только пустых людей и своих адептов, а я не отношусь ни к одним, ни ко вторым. Ты правда этого не знала? Каждое его слово звучит как укор в чем-то, к чему девушка не имеет никакого отношения. — Почему я должна это знать? — Ты ведь воплощение Меранц. Ты должна быть хорошо осведомлена о своей силе, Дейс Фаррелл. — О чем ты говоришь? Удивление на ее лице даже не вызывает насмешки у Инэя; тот лишь вопросительно вскидывает бровь, не веря своим ушам. — Неужели ты не знала? — Что? — Не унималась Дейс. Легкое замешательство в движениях и голосе Кайно быстро сошло на нет, и он вновь повел девушку в танце. — Удивительно. — Расскажи мне! — Нет, я ничего не буду тебе объяснять. Спроси ее сама. — Она мне не отвечает. — Дейс снова отводит взгляд, с трудом произнося последние слова. Они замирают в горле комом, словно она говорит что-то постыдное. — Она не может тебе не отвечать. — Он смеется, чуть запрокидывая голову назад, чтобы удобно откинуть кудри — Эван так никогда не делал, — и продолжает, наклонившись к самому ее уху: — Может, это просто ты не хочешь ее больше слышать?❈
В последние дни Айзек буквально поселился в кабинете декана: он раз за разом ходил туда без устали и печали, лишь бы урвать немного больше времени на проект, чем было дано изначально. Ни он, ни Дейс не рассчитывали на внештатные ситуации в виде появления Эвана, что сильно сбивает их график и общий настрой работы. Он понимает, что Дейс правда старается не поддаваться иллюзии происходящего и заниматься проектом и дальше с прежним усердием, но нельзя не заметить, как она вновь все глубже и глубже утопает в пучине собственных переживаний. Айз долго вытаскивал ее оттуда, но по щелчку пальцев одного светловолосого колдуна, восставшего из мертвых, все снова разрушено — наверное, он даже неосознанно винит Дейс за то, что она так легко променяла их близость в отношениях, появившуюся за этот месяц. Ее можно понять, несомненно, она ведь увидела своего возлюбленного, которого считала мертвым. Но почему Айз должен лишиться из-за этого всего? Он проходил это шесть лет назад, когда между Дейс и Эваном начались отношения, и проходит снова. О его-то чувствах здесь никто не думает. В какой-то степени работа над проектом позволяет ему забыться, однако проблем возникает больше, чем хотелось бы. Проекты никогда не делают в одиночку, но помощи от Дейс ждать бессмысленно и приходится полагаться только на себя — однако ничего не поделать с тем, что он не настолько одарен, как она, и не так глубоко чувствует магию. Кого можно в этом винить? Да некого, кроме себя. Сам сознательно взял на себя ношу, что оказалась слишком тяжела. Айз и так не спит ночами, уделяя каждую свободную минуту проекту, пока Дейс решает свои проблемы. Но даже так ему не хватит времени — защита и демонстрация начнется через девять дней, а их “Пандора под номером два” еще далека от стадии завершения. Мидей обещал попробовать выбить им лишнее время, но пока все ведет к тому, что, несмотря на все те принудительно-добровольные мероприятия, на которые их с Дейс отправляли, не были привязаны к исполнению их просьбы. Выходит, что их положением просто пользовались. Но что с этим он мог поделать? Ему не остается ничего, кроме как изучать книги в библиотеке, пытаясь наверстать знания в сфере, им прежде не исследуемой. Он сам по себе, получается? Дейс занята своими проблемами, Мидей срать хотел на их дедлайны. Что ж, ничего нового. Айзек заворачивает в коридор библиотеки, чтобы вновь потратить там пару лишних часов своей жизни. Это уже почти ритуал — чем еще ему заняться, правда ведь? Книжные архивы Академии не так крупны, как хотелось бы, и состоят по большей своей части из копий работ предшествующих студентов. Но все, что здесь есть — о колдовском искусстве. И ничего лишнего. Каждая строчка, когда-либо написанная о чарах или заклинаниях, хранится здесь. Это правило, выработанное десятилетиями; разве магия может позволить, чтобы малейшая крупица с таким трудом добытых знаний канула в небытие? Конечно, нет. Вот и адепты не могут. В библиотеке всегда царит идеальный порядок и покой, однако это место остается единственным в Академии, где всегда кто-то есть. Обучение идет непрерывным ходом даже дни, когда старшие группы сдают проекты. По схожей тактике действовала в свое время и группа “Ди” — даже если ты сдал свой проект на промежуточных курсах, это не значит, что тебе стоит терять время впустую. Многие предпочитают готовить материал заранее, зная, что с началом нового учебного года нагрузка основных учебных предметов будет невыносимой. Айзек берет книги об иллюзорной ветви колдовского искусства; учитывая сложившиеся обстоятельства, ему нужно многое нагнать. Иллюзии и ментальная магия были частью, в которой отлично разбирался Эван, но сейчас на него нельзя положиться. Колдуна до сих пор гложут сомнения в том, что это именно Альбано вернулся к ним. Ему нельзя доверять, его не стоит просить о помощи — как и нельзя обратиться к другим группам, ведь это выдаст то, что группа “Ди” стала слабым звеном, неспособным справиться с материалами к собственно выбранному проекту. Закопавшись в учебниках и вальяжно разлегшись на одном из кресел, Айз не обращает внимание на то, что происходит вокруг. К любопытно-жалостливым взглядам окружающих он уже привык, но не они помогут ему закончить проект. Изучать чужую стезю колдовства на таком этапе весьма сложно, учитывая сжатые сроки. Буквы часто начинают сливаться в единое целое, а разум не понимает всех значений слогов, использованных в вязи. В этом проблема колдовского искусства — ты никогда не сможешь разбираться во всем. Если ты, конечно, не Дейс Фаррелл… Но и у той есть свои изъяны. Первым, что действительно отвлекает его от собственных мыслей и попытки погрузиться в текст книги перед ним, становится пение, слишком необычное для того, чтобы пройти незамеченным. Айзек намеренно не отрывает взгляда от страниц, но замечает боковым зрением, что в библиотеку не спеша входит Альбано, держа руки за спиной и едва ли не пританцовывая, и мурлычет себе под нос какую-то мелодию. Слова глухо разносятся по помещению, но Айз не может разобрать, о чем они. Колдун надеялся, что тот пройдет мимо, но Эван так целенаправленно идет к углу, в котором сидит Вальденц, что сомнений в том, что он специально его искал, почти не остается. До последнего не хочется терять надежды на то, что если Айзек будет его игнорировать, то он все же пройдет мимо. Но нет. Высокая статная фигура садится на кресло перед ним, закидывая ногу на ногу, и сперва не пытается привлечь к себе внимание — лишь наблюдает. Хватает его, в принципе, ненадолго. — Я слышал, у вас некие трудности с проектом… — Разве тебя это должно касаться? — Я ведь член вашей группы. Айзек смеривает того вопросительным взглядом, выгнув бровь. — Может, уже не будем обманывать друг друга? Ответом на это ему становится краткий смешок. Альбано тянется к одной из книг, что лежат перед рыжим колдуном, и пролистывает ее, не проявляя особого интереса к содержанию. — Что будет, если мы не сдадим проект вовремя? Айз захлопывает фолиант с тяжким вздохом, понимая, что от разговора отвертеться не получится. Во всяком случае, его можно попробовать хотя бы использовать для своей выгоды. — Ты должен это знать, Эван. Это знают все, кто учился здесь. Колдун напротив постукивает ногтями по подлокотнику, не сводя с парня взгляд. В его светлых глазах плещется что-то среднее между холодом и яростью. — Я еще не все вспомнил после… Забвения. Неужели мы не настолько хорошо общались, чтобы я не смел претендовать на твою помощь в таких маленьких вопросах, Айзек? Он чуть склоняет голову на бок, смотря с прищуром, словно кот, и по губам растягивает улыбку, совершенно не дружественную. — Тяжело, наверное, улыбаться в мире, где все вокруг тебя — твои враги? — Я никогда не буду одинок в своих начинаниях, мой дорогой друг. — Тихо отвечает Эван. С несколько секунд они молча смотрят один на другого; Айзек играет желваками, подавляя желание врезать этому наглому засранцу. — Это грозит в первую очередь нарушением контракта, друг, — почти ядовито выплевывает он наконец. — А за нарушение контракта — смерть. Тебе ли это не знать. — Что ж, мне, выходит, и не так страшно? — Эван смеется, возвращая былую наигранную веселость. — За тебя я волнуюсь в последнюю очередь. Есть люди, которые и без того достаточно настрадались. — А-а, — Эван откидывает голову назад, упирая взгляд в потолок, сплетенный из ажурных каменных ветвей и серого витража. — Моя малышка Дейс. Я обратил внимание на то, как ты о ней заботишься и как защищаешь… Даже к проекту почти не подпускаешь, лишь бы она не напрягалась. Альбано приподнимает правую ладонь, рассматривая кольцо на пальце в воздухе. Это не скрывается от взгляда Вальденца. Еще хоть слово, и он его ударит. Или и вовсе убьет. — Зачем ты пришел сюда вообще? — Агрессию уже не получается спрятать в голосе, но он хотя бы заставляет себя не двигаться. Когда светловолосый колдун опускает взгляд, в нем мелькает даже легкая обида — но такая же неестественная, как и все другие эмоции. — Я пришел помочь. Разве вам не нужна была помощь? И прежде, чем Айз хоть что-то успевает сказать, он кладет на стол стопку вручную исписанных бумаг. — Я видел вашу работу, так что было время насладиться практикой и понять, в чем именно ваши пробелы. Так что не мучай себя больше, мой друг. — Он пододвигает бумаги ближе к Айзеку, чтобы тот мог рассмотреть то, что в них написано. — Многие проблемы в ваших вязях здесь заполнены. И кое-что еще из… моих собственных наработок. Надеюсь, что это в чем-то тебе поможет. Остальное, я надеюсь, ты в состоянии закончить сам. Альбано поднимается, неспешно и грациозно, и направляется на выход из библиотеки, вновь напевая ту мелодию. Айзек провожает его глазами и касается заметок только тогда, когда убеждается, что тот его не видит. Десятки листов, исписанных вязями, ловко скользят под пальцами — Айз прослеживает каждую цепочку, понимая, что уровень, здесь используемый, превышает возможность его понимания. С одной стороны, это не удивительно, у Альбано должно быть достаточно знаний, чтобы восполнить недостающие части их вязи, однако многое из того, что там написано, Айзек видит впервые. Это либо что-то виртуозно-гениальное, либо ловушка. Ему стоит проверить все перед тем, как отдавать Дейс, но… Что-то подсказывает ему, что с вязями все будет в порядке, сколько бы ночей он не провел здесь, выискивая схожие значения в иных работах. И это чертовски неправильно — брать на веру то, что предоставляет тебе не друг.