Пленённые самоцветы

      — Слышал, Ран? — Риндо бесшумно вошел в комнату своего брата, увидев, как тот влетел в нее на бешеной скорости, хлопнув дверью, — Какуче на свиданку сегодня идет. Я-то уже успел подумать, что он по мальчикам, — младший усмехнулся.       Ран молча смотрел в стену перед собой, не обращая внимания на исходящий звук со стороны. Обратив внимание на странное поведение брата, Риндо свел брови в напряжении, но решил продолжить, чтобы разговорить его.       — Уже разговаривал с ним? Больно он счастливый сегодня, хороша девчонка походу, — попытка провалилась, потому что Ран все еще не произнес ни звука.       — Эй, чего грустный такой? Что-то случилось? — Риндо с беспокойством покосился на брата.       Сегодня, конечно, был трудный день: сначала пришлось проводить чистку отряда своими руками, чтобы напомнить всем, кто хоть на каплю успел засомневаться в силе и власти Хайтани, о беспрекословном подчинении, после этого рутинная утомительная работа с бумагами по клубу, перешедшему в управление братьям.       Но Риндо не желал придумывать причины расстройства брата, он желал и намеревался узнать все от него напрямую, ведь по негласному правилу между братьями не было ни секретов, ни тайн.       — Все в порядке, не забивай голову, — Ран посмотрел на младшего, выдавив из себя что-то наподобие улыбки, но от взгляда второго не ушло, какие усилия пришлось приложить его брату для этого, — просто устал немного, вот и залип. Что ты там говорил про Какуче?       — Что он на свиданку идет. Не знаешь, что за счастливица? — брат вступил в разговор, а значит все не так уж и плохо. Риндо выдохнул, но все же был на стороже.       — Знаю. Дочь Такаямы, — Ран процедил эти слова сквозь зубы, стараясь не выдать своего волнения, но глаза его потемнели на пару тонов, а зрачки расширились — он был в бешенстве.       До Риндо мгновенно дошло — все снова из-за нее. Как же достала эта девица. Зачем она вообще появилась в их жизни? Чего все к ней так прицепились? Ран, Какуче. Обычная дочь богатенького папочки, строящая из себя не такую, как все.       Риндо казалось, что он уже встречал таких, и все что их отличало — это то, что они чуть дольше обычных дурочек ломались перед тем, как провести одну ночь с «крутыми парнями».       Риндо ненавидел людей, которые пытаются казаться теми, кем на самом деле не являются. Его тошнило от лицемерия. Его тошнило от наигранной любви в глазах девушек, которые пытались его соблазнить.       Все, что ему надо было видеть в глазах этих «вещиц», как он их называл, — желание. Для него все они были развлечением, не более. Простой и действенный способ скрасить скучный вечер или ночь.       Ран искал другое. Он любил видеть эмоции, считывать каждое их изменение, для него это было словно алкоголь, разливающийся внутри тягучей терпкостью и обволакивающий горло, утоляя жажду.       Взгляд жертвы перед неминуемой смертью, уважение в глазах подчиненных, страсть в глазах смотрящих на него девушек — Ран впитывал все без остатка. Он пробирался в душу человека, выкорчевывая из него все, что было внутри.       В тот вечер, когда он заметил Охико в клубе, на лице девушки отразился весь спектр эмоций — интерес, наслаждение, а после — шок, разочарование и гнев.       Вкус ее чувств — розовое сухое вино. Фруктовые нотки сначала нежно тают на языке, захватывая каждый рецептор, после чего оставляют приятную алкогольную горечь, такую, которую не хотелось упускать, выпивая бокал за бокалом, смакуя каждую частицу, до полного насыщения. Такие яркие, наполненные ничем не прикрытыми, почти обнаженными, эмоциями, глаза зацепили парня.       На вечере Ран ощутил новое — страх, скрытый за решительностью. Это привлекало парня, заставляло его сердце нервно стучать в предвкушении. Ран жаждал встречи и ее новых эмоций, но боялся одного — не справиться со своими собственными.       Риндо порывался задать терзающие его вопросы, но звонок прервал поток мыслей. Звонил Санзу. После небольшого телефонного разговора, Риндо заметно напрягся, а Ран пристально наблюдавший за братом, застыл в немом вопросе.       — Коко подстрелили. Рассвет начал убирать нас по одному, — одной фразы Риндо было достаточно, чтобы его старший брат сообразил, кто будет следующим. Резко схватив свой телефон, он набрал номер:       — Какуче, это срочно.       Когда Хитто скинул геолокацию, откуда нужно будет забрать его и Охико, Ран, не теряя ни секунды, быстро надевая привычную черную форму, помчался в коридор.       — За ней? — двух слов хватило, чтобы понять, о ком идет речь. Младший Хайтани, не скрывая злобу во взгляде, задал вопрос.       Ран в извиняющемся тоне посмотрел на брата, слегка кивнув.       — Я поеду с тобой.       — Нет, — Ран грубо перебил брата, — это опасно, — старший не считал Риндо слабым и всячески ему это показывал. Но в этом деле — чем меньше людей, тем лучше для скорости выполнения задачи. А задачей было быстро вывести Какуче и Охико от нападавших.       — А как же твое «всегда вместе»? — Риндо уже кричал на своего брата, разозлившись.       — Ничего не изменится. Никогда. Просто сейчас останься дома. Пожалуйста, — что на языке старшего означало «Я не хочу рисковать тобой из-за своих чувств».       Ран захлопнул дверь, оставив брата кипеть в одиночку.       Риндо, взбесившись, опрокинул журнальный столик, стоявший возле дивана в гостиной. Сколько бы Риндо не злился, он просто не хотел признавать очевидное — он боялся потерять брата, боялся, что его заменит какая-то девчонка.       Когда родители оставили их, Ран был единственным, кто заботился о Риндо, хотя ему самому нужна была забота и опека. Десятилетний мальчик не мог быть способен воспитать ребенка, в то время как сам еще им являлся. Но Ран смог.       Превозмогая, обделяя себя всеми благами, он учил Риндо всему, что умел сам. Он стал его поддержкой и опорой. Его отцом, матерью, братом и другом.       Они делили все: радость и победы, проигрыши и трудности. И младший никогда не признает вслух, но без старшего брата он бы попросту не выжил.       Подъезжая к месту назначения, Ран припарковал машину прямо у переулка, где находились Охико и Какуче. Парень совершенно не думал, как девушка на него отреагирует, учитывая их прошлые встречи. Он думал только о том, чтобы вытащить ее оттуда, избегая неприятных последствий.       Ран действительно переживал, но стоило ему увидеть ее целой и невредимой, резко выдохнул, отбросив волнительную дрожь.       Он попросил ее довериться ему. На вечер. Всего на один вечер. Но никак не ожидал того, что девушка сама примкнет к нему в беззвучном согласии.       Звук заставил Охико резко распахнуть глаза. Она слышала выстрел, видела кровь в районе груди, но не понимала, почему не чувствует боли.       А когда подняла глаза чуть выше, заметила, как парень прижимает руку к животу, пусто глядя в ее глаза. Паника охватила Охико, она не знала, что делать, как оказать первую помощь. На его одежде разрасталось красное пятно, а взгляд был все мутнее.       Он спас ее, прикрыв собой от пули.       — Ты в порядке? — еле выговаривая слова, Ран обеспокоенно оглядывал девушку на предмет ранения.       — Молчи, пожалуйста, тебе нужно сохранять силы, я сейчас же вызову скорую, — девушка судорожно пыталась вбить заветные цифры для звонка, — пожалуйста, не закрывай глаза, — неумело похлопывая парня по щекам, сквозь слезы говорила она.       Ран уже не понимал, что происходит. Он слышал Охико через призму глухого звона, отделяющего его от сознательного состояния. Не удержавшись на ногах, он рухнул на бетонную поверхность.       Девушка опустилась перед ним на колени, прижимая маленькую ладонь к его животу, в попытке хоть как-то остановить течение кровавого потока.       Какуче влетел в переулок почти сразу. Подбежав к Рану и Охико, он набрал в телефоне номер его брата, срочно вызвав на место стрельбы. Он знал, что если Риндо узнает о произошедшем уже из больницы, то простыми переломами дело не обойдется.       Скорая приехала быстро. Красно-синие огни сирены смешались перед глазами Охико, которая еле дышала от накатившей истерики. Неприятный ком тошноты подошел к горлу, намереваясь выпустить все наружу.       Угрюмые врачи в спешке подбежали к раненому парню и, аккуратно подняв его, уложили на носилки. Какуче услышал знакомый рев мотора и, предугадывая реакцию Риндо, скрыл девушку за спиной.       Взбешенный парень с лицом, выражающим неподдельный ужас, надвигался прямо к напуганной девушке. Резко замахнувшись рукой, он ударил Какуче точно в челюсть, отчего тот упал на землю.       Риндо ухватил Охико за шею и прижал к ближайшей стене.       — Я тебе говорил больше не попадаться на глаза. Во всем виновата ты, на его месте должна была быть ты, — выплюнув эти слова в крике, Риндо с силой припечатал Охико к плиточной поверхности, так, что у девушки пошла кровь.       Вина.       Вина поглощает человека, до дна выедая все живое, что в нем есть. От чувства вины сходят с ума, ежедневно прокручивая в голове момент осознания, после чего большинство заканчивает жизнь самоубийством, не выдержав собственного морального давления.       Риндо отпустил девушку, грубо приземлив ее на асфальт. Охико не чувствовала боли, она чувствовала вину.       — Что ты творишь, придурок? Езжай в больницу, — Какуче, отошедший после удара, подбежал к девушке, поднимая ее на руки.       Риндо, словно со скоростью света подлетел к машине скорой помощи, как раз в тот момент, когда она собиралась отъезжать. Врачи запустили брата пострадавшего внутрь и направились в больницу.       — Ран, пожалуйста, не оставляй меня, — видя своего брата бледным, точно фарфоровым, с закрытыми глазами, Риндо задрожал, сжав кулаки на носилках так, что можно было услышать скрип.       Хитто подхватил девушку за талию, спрашивая:       — Охико, Охико, ты меня слышишь? — девушка кивнула, — Я отвезу тебя в больницу, — парень вызывал такси, чтобы быстрее туда добраться.       «Он пострадал из-за меня» — слова ударяли в голову каждый раз с новой силой.       — Не надо в больницу, — абсолютно ровным безжизненным голосом сказала девушка.       — У тебя кровь, разбита голова, тебе надо в больницу, — твердо произнес Какуче, на что девушка нерешительно кивнула. Сил спорить уже не было.       Сознание покидало тело девушки, расслабляя все мышцы, и она обессиленно обвисла на руке парня.       Хитто тихо ругнулся себе под нос, аккуратно устраивая девушку на заднее сиденье подъехавшей машины.       Светло-сиреневые стены больницы встретили Охико после пробуждения, напоминая ей о том, что произошло до того, как она сюда попала. Попытавшись встать, девушка ощутила сильную тяжесть во всем теле, отчего села обратно на кровать.       Мысль о том, что сегодня на ее глазах выстрелили в человека, который в это время пытался ее прикрыть, резко ворвалась в голову Охико. Руки задрожали, а голова напомнила о себе сильной давящей болью.       «Он жив? Что с ним стало? Где он?» — снова ком тошноты вслед за вопросами. Подавив в себе желание вывернуться наизнанку, девушка аккуратно опустилась на подушку.       «Где мой телефон?» — найдя взглядом свою сумку, она поняла, что в таком состоянии до нее не дойдет. Черт. Она хотела написать Какуче, чтобы тот сказал ей, что парень жив, чтобы девушка перестала корить себя за свое никчемное существование.       Дверь в палату приоткрылась. Черные волосы заглядывающей макушки позволили мутному взгляду девушки разглядеть в посетителе ее нового друга. Он, помявшись у порога, подошел к постели девушки.       — Как себя чувствуешь? — парень задал вопрос, но поднять глаза на девушку не решался. Ему было стыдно. Стыдно перед ней за то, что подверг ее такой опасности.       — Наверняка лучше, чем Господин Хайтани, — девушка неловко хмыкнула, устремив взгляд в сторону окна. Она переживала, но боялась спрашивать о нем, потому что боялась услышать что-то плохое. Будто почувствовав, что именно гложет Охико, парень произнес:       — Он в соседней палате. Жизненно важные органы не задеты, но потерял много крови. Он пока без сознания, но жить будет, — Какуче слабо улыбнулся, видя, как девушка занервничала, начав руками перебирать ткань простыни.       — Мне не стоит спрашивать, верно? О вас. Ты все равно не ответишь, — Охико переместила взгляд на парня, закусив губу.       — Это для твоей же безопасности, Охико, — Какуче решительно ответил ей, устремив глаза в пол, — Отдыхай, мне нужно идти. Риндо не будет до завтра, поэтому, если хочешь, я могу тебя проводить до соседней палаты.       Охико ничего не ответила. Она сомневалась в том, хочет ли его видеть. И дело уже не в том, что она боялась этого человека — она боялась состояния этого человека и того, что всему виной — она.       Помедлив с минуту, она, сжав кулаки и медленно выдохнув, сказала:       — Отведи меня к нему, пожалуйста.