Сон

      Питер раз пять просыпался от воющего чутья, с трудом гася вибрации, пронизывающие кожу. Пытаясь хоть как-то расслабиться, он закрывал глаза и погружался в шаткий сон, чтобы вновь быть разбуженным тревогой, пульсирующей на границе сознания. От такого урывочного сна, больше похожего на дрёму при высокой температуре, болела голова, ломило тело, и накатывала парализующая усталость. Не было никаких сил. Ни двигаться. Ни разбираться в источнике. Ни спать. Питер барахтался в этом вязком болоте, отдалённо напоминающем Сон. Тревога была слишком сильной, она затапливала разум, оставляя лишь голые инстинкты, пробиралась в нервные окончания и пульсировала вместе с током крови, буквально крича об угрозе и необходимости кинуться на помощь. Только вот обида оказалась слишком велика: он не хотел видеть мистера Старка, как бы ни выло чутьё, как бы ни заходилось неровным стуком сердце, как бы ни сжималась в комочек душа. Тот ясно выразился и дал понять, что в помощи не нуждается, особенно от влюблённого мальчишки, что ему никто не нужен, и что он уже давно всё для себя решил. Вот с такими нерадостными и мешающими спать мыслями Питеру приходилось ютиться при каждой попытке уснуть.       Когда он проснулся в очередной раз, то решил, что вновь спустится в мастерскую. Даже если придётся выслушивать Тони, спорить с ним до хрипоты и уговаривать, как маленького, лечь поспать. Так больше продолжаться не могло! Преисполненный решимости и, неожиданно, бодрости, Питер перевернулся на ставшей такой неудобной кровати и растерянно замер. На другой половине спал мистер Старк.       Свернувшись в клубочек, без тёплого одеяла, подложив под голову руку вместо отброшенной на пол подушки. Взгляд привлекла бледная, истончившаяся кожа вся покрытая мраморным рисунком. Неуверенно коснувшись руки с таким же узором, Питер вздрогнул. Пальцы были не просто холодными, а по-настоящему ледяными! Испуганно подскочив на кровати, он подполз ближе, вслушиваясь в стук сердца и судорожно высматривая подъём грудной клетки. За собственным волнением и шкалящим пульсом Питер далеко не сразу различил стук сердца и уловил тяжёлое, сбитое дыхание. Оседая на ставших ватными ногах и растерянно подмечая, как под закрытыми веками бегали из стороны в сторону зрачки, как с потрескавшихся, искусанных губ то и дело доносились сиплые выдохи, желваки пульсировали на бледных скулах, а пальцы сжимали воздух. Взгляд зацепился за нахмуренные, даже во сне, брови и лиловые синяки под глазами. Опять не спал чёрт знает сколько времени.       Поглаживая ледяную кожу, другой рукой Питер вытащил из-под себя одеяло и накинул на сведённые напряжением плечи. Мистер Старк спал в толстовке и спортивных штанах, смешно обхватив одну ногу, словно пытался согреть голые пальцы, стоило бы надеть на него носки, но Питер боялся разрушить и без того шаткий сон. Кинув за спину лежащему почти на самом краю Тони пару подушек и ещё одну отправив в изголовье, он укутал его пледом. Перекладывать не решился, надеясь, что организм сам, чуть расслабившись, примет более удобную для Сна позу.       Ложась близко-близко, не отпуская ледяных, не желающих согреваться пальцев, Пит только тогда заметил приютившегося у груди мистера Старка Марка-42. Губ коснулась горькая улыбка, а сердце тоскливо сжалось. Он не хотел бы, чтобы те слова в мастерской были последними. Дав себе обещание, что если чутьё его ещё раз поднимет, он обязательно встанет с кровати, Питер прикрыл глаза, делая глубокий вдох, наполненный запахом мастерской и самого Тони.       Тревожный звонок не заставил себя долго ждать, правда в этот раз он был не такой сильный, отчего напугал Питера в несколько раз больше. Вскакивая на ноги, всё ещё плохо дружа с координацией и ощущением пространства, идя на упрямстве и внутреннем навигаторе, Пит направился на поиски мистера Старка.       Тот неожиданно обнаружился не в мастерской, а в гостиной. И если бы Питер был в паучьей форме, то легко бы смог скрыть своё присутствие, но он в лучших традициях зацепился ногой за ковёр, чуть не распластался по полу и с грациозностью Дубины снёс какую-то декоративную вазу с так неудачно расположенной при входе консоли. Повернувшись на громкий звук, Старк неуверенно замер, словно сомневался в реальности происходящего, вертя в руках так и не перелитый в чашку горячий шоколад, аромат которого разлился по всему этажу.       — Эм… я… Мистер Старк, я хотел…       — Прости меня, Пит. — Тони быстро отвёл взгляд, полностью концентрируя внимание на горячей жидкости в руках. Питер растерянно замолчал. Кажется, он впервые слышал эти слова из уст Старка и, если честно, не знал, как на них реагировать. — Мне не стоило говорить всего того, что я сказал. И я прекрасно понимаю твоё желание помочь. Не считаю это бессмыслицей или ерундой, просто… Накопилось. Всё болело, плохо думалось, ничего не получалось с проектом, и я сорвался на тебя. Это, разумеется, меня не оправдывает, тем более перед тобой, но я хотел бы, чтоб ты знал, что это сказано было не столько потому, что я так думаю, а скорее, чтобы… — Тони нахмурился, сжимая переносицу, прикрывая глаза. Давая себе небольшой перерыв и попытку собраться с разбегающимися мыслями. — Из-за меня ты жертвуешь своим здоровьем и Сном. И я зол на себя за это. Что только и делаю, что ставлю палки в колёса, что не пытаюсь спать, что бужу тебя. Но пойми, это действительно… Я не хочу, чтобы ты всё это увидел. Не хочу, чтобы через всё это проходил в режиме реального времени. Зря я понадеялся, что твоё Чутьё будет спать Зимой. Это было эгоистично и глупо. Мне следовало всё продумать и…       — Уехать? — прервал непривычно неуверенный поток речи Питер. Мистер Старк явно пытался подготовиться, составить красивое извинение, но застигнутый врасплох, не до конца определившийся, что именно хочет сказать в этом расплывчатом извинении, слишком часто состоящим из собственного «Я», он был таким по-настоящему искренним, что болезненно ныло и сжималось сердце.       — Да, потому что…       — Вы серьёзно? Мистер Старк! — Питер, подойдя вплотную, отнял занимающую руки и внимание турку, и всмотрелся в больные усталые глаза. — Вы правда считаете, что мне было лучше не знать?       Тони молчал, нет, он так не думал, но да, он бы хотел этого. Просто потому что когда ты чего-то не знаешь или не обязан произносить вслух — с этим проще жить. Он понимал, что Питеру будет больно весной, осознавал всю его горечь потери, но делал ставку на свою голограмму, призванную сначала смягчить чувство утраты, потом воссоздать иллюзию общения и плавно перейти в нейтральные советчики, когда мальцу это будет необходимо. В конце то концов, Пит молод, он может и должен увлечься кем-то ещё, несмотря на письма в его фоторамке, влюбиться, пару раз разочароваться, непременно набить шишки и, найдя того, кто подходит ему идеально, жить дальше.       — Я хочу для тебя лучшего будущего, Пит.       — Тогда потрудитесь в нём остаться. — Питер прижался к груди мистера Старка лбом, обнимая за талию. Раньше бы он себе такого никогда не позволил, даже в мыслях.       — Миссия невыполнима, — горько улыбнулся Тони, но на объятия ответил, наслаждаясь таким обжигающим теплом. Раньше бы он обязательно едко пошутил и сразу отстранился, позволив себе разве что растормошить кучерявую макушку. Сейчас он даже не думал скрывать жажду касаний, утыкаясь носом в лохматые волосы.       — Выполнима. Она была по силу Тому Крузу, а вы — Железный человек. Сами сказали.       — Сказал. — Тони не смог сдержать нервного смешка, сильнее стискивая пальцы на чужой спине. Не желая отпускать. — Сдуру ляпнул.       — Мне всё равно, — Питер потёрся носом, не желая отстраняться, наслаждаясь ласковыми прикосновениями, отключающими мозг. Так легко было на секунду забыть о происходящем. Представить, что это просто выходной вечер, что сейчас они пойдут смотреть очередной «старый» фильм и непременно начнут возмущаться познаниями киношников в законах физики, химии, временных потоках и далее по списку. Но это абсолютно не будет мешать сопереживать героям.       — Без тебя не могу уснуть…       Тони замолчал, кусая губы и глуша вибрации в голосе от подступающего к горлу кома. Не стоило этого говорить. Не стоило скрыто просить остаться. Нельзя… Опустившись на так удачно стоящий рядом стул, он уткнулся локтями в колени, опуская тяжёлую голову и взъерошивая волосы. Пытаясь взять контроль над одолевающими чувствами и мыслями. Пытаясь хоть немного включить голову. Из последних сил стараясь остаться сильным, ответственным и уверенным взрослым, но это было похоже на таскание воды в сите, подключённом к оголённым проводам.       Питер молчал, стоя так близко, что можно было ощутить исходящее от него тепло. Он не давил, не просил продолжить, но Тони попросту уже не мог держать это всё в себе. Тетива, что так долго была натянута — лопнула, превращаясь в лоскуты.       — Ты ложишься, засыпаешь, а я просыпаюсь через десяток часов. Спускаюсь в мастерскую. Работаю, конструирую, просто новые угрозы неизбежны, и я должен… Раз меня скоро не станет, хочу защитить самое дорогое, что у меня есть. Тебя. — Тони поднял голову встречаясь с блестящими глазами мальчишки, пальцы закололо от с трудом сдерживаемого желания коснуться, притянуть ближе, спрятаться в таких родных объятиях от всего мира и неминуемо надвигающейся смерти. — Все эти разработки, они…       — Прорывные. И не из этого времени, мистер Старк, — устало прошептал Питер, из последних сил удерживая себя от прикосновения. Так хотелось обнять, успокоить, размять напряжённые плечи, заверить, что это не последние дни, шептать, устроив голову на своей груди, что обязательно будет Весна и десятки следующих Зим, ощутить замедляющееся ото Сна дыхание. Только вот… Чутьё выло, а все внутренности будто выкручивало наизнанку от взгляда на эти опущенные плечи, покрасневшие глаза и пригвождающую к месту усталость, отпечатавшуюся на каждой клеточке тела.       — А твои костюмы? — Тони сам подался вперёд, утыкаясь лбом в мальчишеский живот. Выдыхая и прикрывая глаза. Обнимая за тонкую талию, стоило ощутить, как волос несмело коснулись тёплые пальчики. Хотелось заурчать от удовольствия и спокойствия, растекающегося под кожей. Мысли с такой скоростью вылетучивались из головы, что Тони не сразу понял смысл слов, когда Пит тихо прошептал, касаясь чуть подрагивающими пальцами его щеки:       — Прослужат ещё с десяток лет, и их никто не переплюнет. Мистер Старк, я справлюсь, может не так хорошо, как вы, но всё будет в порядке. Не переживайте из-за этого, не хочу быть причиной, из-за которой вы не спите. По крайней мере, в таком контексте…       Удивление от услышанного, больше похожего на начало, ставших теперь такими редкими, обжигающих снов, заставило Тони вскинуть голову. Вечно смущающийся и не решающийся даже на пошлую шутку Пит, сейчас буквально сказал, что? Мысли потонули в ласковой и полной нежности улыбке мальчишки, а глаза закрылись под его тёплой ладошкой, скользнувшей по щеке. Раствориться в нём хотелось как никогда, отключить мозг, подсознание и просто вверить себя таким желанным и заботливым рукам. Довериться. Без остатка.       — Знаете, когда меня укусил паук, после первой Зимы я панически боялся засыпать. Дело в том, что именно после Сна происходили все эти паучьи обновления и усовершенствования тела. В первый год была цепкость. Во второй развилась регенерация. На третий — Чутьё. Я не мог уснуть неделю или около того. Просыпался в холодном поту от мысли, что весной окажусь с восемью руками или глазами, или… не знаю, паучьими жвалами. Понимаете? — Питера передёрнуло от озвученной перспективы. — И вот… я до чёртиков боялся уснуть. А когда это происходило, то всё равно толком даже не засыпал. Так, какое-то условное барахтанье во тьме было. А потом я подумал, что раз Халк состоит в Мстителях, Мерзость спокойно учится в школе, то мои восемь лапок вас вряд ли напугают, а ещё будет очень удобно с несколькими парами глаз делать много дел одновременно, да и на патрулях пригодятся.       Тони не смог сдержать смешок, расслышав искрящие нотки в голосе Питера, несмотря на чуть подрагивающие пальцы. Кажется, он действительно принял такой исход. Открывая глаза, внимательно всматриваясь в мальчишку, он мог думать лишь о том, как много не знал про парня, сколько упустил в его жизни, и что вышел не очень-то хорошим наставником, раз тот не обратился к нему со своими проблемами. Так не любимое чувство вины и самобичевания приподняло змеиную голову, тревожно покачиваясь перед смертоносным броском.       — Наверное, мне стоило поговорить с вами тогда, но я думал, что это ерунда. Что само пройдёт, если не обращать внимание. Не хотел доставлять проблем по пустякам. Да и потом, вот, сам нашёл выход… Отпустил все свои мысли. Принял душ. Успокоился и… пофантазировав всякое, уснул.       — Хочешь сказать, что мне стоит тоже придумать себе что-то весёлое и нелепое на весну и отрубиться?       — Вам решать, — хмыкнул Паучок и, закусив губу, выжидающе наблюдал за наставником, пытаясь прогнать из память что и в каких позах он фантазировал. Хорошо, что мистер Старк не сделал на этом акцент.       — Ну что ж, — Тони поддался игривому настрою Питера, отстранившись и задумчиво рассматривая зардевшегося мальчишку. — Я проснусь весной с Кемоно… Эмм-м, ленивца! И именно из-за того, что у меня ленивец, которые, да будет тебе известно, оо-очень медлительные, рудименты отрасли так поздно. Поддавшись инстинктам, я буду жить только в мастерской, порасту мехом и мхом, а ты, как представитель членистоногих, станешь плести вокруг меня паутину и питаться атакующей меня мошкарой.       — Ужасно, но если вы позволите быть с вами двадцать четыре на семь и постоянно вас касаться, — Питер запнулся под удивлённо вскинутой бровью Старка, — ну, чтоб собирать мошкару. То я согласен.       Тони с минуту рассматривал Питера, не знающего, куда деть не то что руки, но и себя самого, пытаясь понять, был ли тут скрытый подтекст? Намёк? Флирт? Признание? Или это просто перегруженный организм видит и слышит только то, в чём нуждается так же, как и во Сне? Удивительно, но сейчас все эти разговоры о весне и кемоно не вызывали дискомфорта. Наоборот, оказалось так легко отпустить себя и расслабиться. Питер действовал как самое сильное снотворное с каким-то волшебным успокоительным эффектом. За пару минут в голове не осталось никаких мыслей, глаза невольно начинали закрываться, а по телу разливалась слабость, та самая, которая была раньше, когда Сон не казался чем-то несбыточным. В который раз Тони захотелось остановить время, покинуть своё тело подобно Стренджу и как следует разобраться в этом не поддающемся анализу феномене, имя которому — Паркер. Как Питеру это удаётся? Что нужно сделать, чтобы эти ощущения не пропали? Протяжно зевнув, Тони встал, вновь обнимая Паучка, наслаждаясь его теплом и легко считывающимися под термопижамой рельефами стройного и сильного тела.       — Это обнимашки, мистер Старк?       — Ну точно не дверь открываю, — фыркнул Тони и всё же отстранился, напоследок скользнув по осиной талии и чуть задевая ягодицу, едва удержавшись, чтобы не шлёпнуть по ней. Было бы интересно посмотреть на реакцию Питера. — Так, что у тебя там дальше по плану? Душ и хорошенько расслабиться?       Он не смог удержаться от того, чтобы не поиграть бровями, сбивая градус вязкого погружения друг в друга, возникшего от так невовремя скользнувшего по губам языка и застывшего на них взгляда Питера. Вмиг вспыхнувшие щёки Паучка как нельзя лучше разрядили обстановку, возвращая к исходным границам. Повернувшись к наставнику спиной и направившись в спальню, Пит не заметил, каким хищным и голодным взглядом мистер Старк проводил его ягодицы.

***

      Тони прижался лбом к лопаткам Питера, закрывая глаза, и, кажется, впервые за последние триста два часа спокойно выдыхая. Все эти две недели после ссоры в мастерской спать удавалось урывками по паре часов в день, а роящиеся в голове сожаления и тревога не давали ни на секунду расслабиться. Сейчас же по телу разлилась пригвождающая к месту слабость. Даже если бы он захотел, то вряд ли бы смог подняться и уйти. Но он не хотел. Бороться с натягивающейся в сердце струной, тянущей к спальне мальчишки, как на поводке, уже не было никаких сил. Да и желания. Питер сам его позвал. Позволив себе понадеяться на лучшее, Тони прикрыл глаза, обнимая Паучка, притягивая ещё ближе, наслаждаясь его теплом и успокаиваясь, вдыхая аромат мёда и орешков, оставшийся от бальзама для волос. Когда тёплые пальцы сжались на его, а голова так доверчиво прижалась к плечу, сон обрушился на сознание в одну секунду.       Тони проснулся от собственного плача, чувствуя, как содрогаются плечи, как срываются с губ тихие всхлипы. И как прохладные ладошки успокаивающе поглаживают по спине. Чуть позже появился и звук, от которого захотелось лишь сильнее разрыдаться, Пит шептал успокаивающие, ничего не значащие, но всё равно встающие комом в горле слова:       — Ну же, мистер Старк, тихо, всё хорошо. Я рядом. Я с вами. Это просто плохой сон. Проснитесь. Тони… — По ощущениям, Питер прошептал это чуть ли не в губы, но из-за отказывающегося хоть как-то подчиняться организма, трудно было сказать наверняка, — пожалуйста, проснись.       Кое-как выпутавшись из обвернувшегося вокруг ног одеяла, Тони откинул его в сторону, ёжась от окатившего влажное тело холода. Захотелось тут же укрыться. Голова была тяжёлой, ныли кости и немного потрясывало, как бывало обычно при температуре. Открыв глаза со ставшей уже привычной сухостью, но теперь дополнившихся болью от резких движений, Тони устало простонал. Он не помнил, что снилось, он с трудом мог шевелиться, ему определённо был необходим укол и пара таблеток. Тело пронзало болью и пульсирующим жаром. Ладони горели, а пальцы ощущались ватными.       — Вам нехорошо, — Питер с тревогой коснулся тыльной стороной ладони покрытого испариной огненного лба. В его взгляде явственно читалась попытка хоть что-нибудь придумать, помочь, но ничего не приходило на ум.       — Мне нужно сделать укол. Я вернусь, Пит. Спи, — Тони перехватил его руку, ободряюще сжимая, и виновато улыбнувшись, с трудом встал с постели. Перед глазами всё плыло и двоилось, вызывая тошноту.       Выбравшись из комнаты, Тони прижался плечом к прохладной стене, было слишком жарко, при этом открытые участки кожи покрылись гусиной кожей. Потрясывало и ломало кости изнутри. Отдав Пятнице команду привезти всё необходимое в гостиную, понимая, что дальше попросту не дойдёт, Тони поплёлся туда.       Падая без сил на застеленный ещё на той неделе диван. Такая короткая дорога далась с трудом. Переводя дыхание. Дожидаясь Дубину со шприцом и парой таблеток. Тони думал о том, что вряд ли сможет вернуться к Питеру. Он попросту не сможет встать… не отключиться бы до появления такого неторопливого, когда это не надо, Бревна.       Пребывая в прострации, Тони не услышал приближения робота, как и тихих шагов мальчишки, то ли почуявшего его состояние, то ли не доверяющего его словам. Распаковывая иглу и заполняя шприц лекарством под тихую инструкцию Пятницы, Пит казался таким собранным, уверенным, взрослым, что Тони даже невольно растерялся. И когда его малыш успел так вырасти?       — Мистер Старк? — Питер коснулся плеча Тони, привлекая его внимание, заглядывая в мутные глаза. — Ложитесь на живот, я сделаю укол.       — А ты умеешь?       — Мэй работает в больнице, если вы забыли. А ещё я часто болел в детстве, она вечно была на дежурствах, так что… Не волнуйтесь, поставить укол внутримышечно — совсем не трудно.       — Ох, ну ладно, доверю тебе самое дорогое. Не оплошай.       — Я думал самое… — Пит оборвал себя на полуслове. Чёрт! И зачем это было вслух произносить?!       — Мм-м? — Тони повернулся к засопевшему, смущённому мальчишке, чуть стягивая с бёдер пижамные штаны. — Что ты там думал?       — Н-ничего, м-ст-р Ст-рк, вам пк-залсь.       Тони лишь хмыкнул на скороговорку мальчишки, прекрасно понимая, о чём тот думал, впрочем, стоило его пальчикам чуть потянуть ткань ещё ниже, а потом коснуться ягодицы смоченным в спирте диском, как все мысли и подколы вылетели из головы, оставив лишь сладкое напряжение, разливающееся под кожей.       — Расслабьтесь, иначе будет больно, — прошептал Пит, обжигая горячим дыханием, а Тони не нашёл ничего лучше, чем повернуть голову, смотря, как он, легонько касаясь пальцами, выбирает место, чуть натягивает кожу и абсолютно безболезненно вводит иглу.       — Вводи лекарство медленно, на десять счётов.       — Оно жжёт? — спросил Пит, чуть вжимая пальцы в ягодицу Старка, и задерживая дыхание, чтобы не сдвинуться ни на миллиметр. Облизывая пересохшие губы и из последних сил концентрируя внимание на содержимом шприца, а не такой горячей, мягкой коже под пальцами. Вот бы скользнуть чуть выше, вдавить пальцы в ямочки на пояснице, пройтись по такому соблазнительному прогибу. Нет! Не думать об этом! Да Господи, мистеру Старку плохо, а он думает только о…       — По сравнению с тем, как всё болит, я даже не чувствую, — прошептал Тони, и он не врал, горячие, нежные пальцы Питера и его тёплое дыхание ощущались в разы сильнее, чем привычная инъекция. От его касаний горели не вены, а всё тело, все окончания и эрогенные точки, лишая воздуха и кружа голову похлеще полёта в космос.       — Всё, — мальчишке удалось вытащить иглу так же аккуратно, как и ввести, а на горящее от укола место лёг прохладный диск в антисептике. Пит задержал пальцы чуть дольше, чем следовало, и Тони, воспользовавшись моментом, перехватил его пальцы, чуть сжимая в своей руке. Так хотелось подтолкнуть его вверх, предложить коснуться… — Вам принести воды для таблеток?       — Знаешь, не откажусь, — прошептал Тони, легонько поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони, скользнул на тонкое запястье и, раздразнив нервные окончания предплечья слабым касанием, убрал руку, слыша раздосадованный вздох Питера.       Натягивая штаны и с трудом вставая с дивана, кажется, Беннер говорил, что так лекарство рассасывается быстрее, Тони подошёл к окну, пока Пит возился на кухне, разводя суспензию и наливая в другую чашку воду, чтобы запить наверняка горькое лекарство.       — Держите.       Питер передал во вновь ставшие ледяными руки Тони стакан, а сам задумчиво рассматривал диван с примятой подушкой и выкрученной постелью, на которой явно не один день спали, либо прикорнувшему сразу не повезло со сном. Вроде бы раньше тут этого не было? Или было, просто он не замечал? Тони в один глоток влил в себя лекарство, жадно запивая водой отвратительный привкус. Прикрывая глаза в ожидании магического сиюсекундного действия. Почему никто ещё не придумал нанитов, которые бы разносили лекарство по венам за один удар сердца?       — Вы тут спали?       — После того разговора подумал, что стоит хоть иногда пытаться, да и… Лучше тут, чем в мастерской. Туда Пятница никого кроме тебя не пустит, если… — Тони не договорил, а Питер промолчал, делая вид, что не понял хода мыслей наставника. И тот был ему благодарен, как бы он не понимал, к чему всё идёт, произнести вслух всё ещё не удавалось. Сглотнув, Тони, пряча слезящиеся глаза от такого наблюдательного и опекающего его Паучка, перевёл взгляд на панорамное окно, за которым были плотные сумерки, а с неба нескончаемо летел снег. На этот раз, для разнообразия, пушистый, крупными хлопьями, какой бывает в начале Зимы.       — Красиво, — прошептал Питер, замирая за спиной Старка, во все глаза рассматривая ледяной пейзаж, больше похожий на картину, изображающую Ётунхейм, нежели Землю. — Никогда не видел Зиму. Только на фотографиях, но там она кажется какой-то ненастоящей. Мистер Старк, а снега на улице много?       — Порядка пары метров, — Тони задумчиво перевёл взгляд на отражение Питера в стекле, встречаясь с его внимательными глазами, сегодня он казался слишком бодрым. Хотя до пробуждения был ещё целый месяц. Невольно закрались сомнения, не принял ли пацан Антисон, чтобы быть в более вменяемом состоянии рядом с ним. Но спросить не решился, вдруг он ошибся, а Питер обидится или и вовсе воспримет это как прямой приказ к действию. С него же станется. — Хочешь выйти на крыльцо? Дальше не зову, но… ощутить высоту покрова, стоя на ступенях — это что-то особенное. Сделаем пару фоток на память.       — Правда можно?       — Я бы не рекомендовала вам покидать здание, сейчас там температура воздуха — минус тридцать семь градусов, но вы вряд ли станете слушать. Камеры видео и фото наблюдения рабочие. Но прошу вас одеться, — вместо Тони отозвалась с потолка Пятница, а у Питера глаза в два раза увеличились, стоило услышать прогноз погоды.       — Пойдём, Карапуз, будет тебе ещё одна фотка на память в коллекцию событий.       Питер радостно сделал пару шагов вперёд, утягиваемый мистером Старком от окна, как волоски на руках зашевелились, чутьё на что-то намекало. Подозрительно посматривая на блуждающую на губах наставника улыбку, Пит неуверенно замер. Откуда мистер Старк знает про коллекцию фотографий и… событий.       — Хэй, ты чего? — Тони обернулся на отставшего Паучка, а заметив его напряжённо-побледневшее лицо, чуть не зашипел от досады. Надо же было ляпнуть!       — Вы были в моей квартире, — не спрашивал, констатировал Питер. — Вы поэтому тогда…       «Назвали меня влюблённым мальчишкой» услышал неозвученную до конца фразу Тони и, тяжело вздохнув, подошёл к Питеру, виновато всматриваясь в его блестящие глаза, не решаясь положить ладонь на плечо или хоть как-то нарушить личную границу. Выжидая приговора. Понимая, что по головке его за это вряд ли погладят, но оказался совершенно не готов к логике Пита:       — Это не… Не надо из жалости, мистер Старк, я же понимаю, что…       — Что?       — Что не интересен вам в этом плане. Да и кто я, а кто вы?! Мои чувства только моя проблема, и я ведь, ну, справляюсь, не доставляю вам неудобства. И забочусь сейчас не только поэтому. Я бы вам помогал в любом случае, и не только вам. Я…       — Ты совершенно не умеешь разбираться в чужих взглядах, Пит. — Тепло, но грустно улыбнулся Тони и, пока мальчишка не успел переварить и осознать сказанные слова, обнял его, прижимая к своей груди. — Кто сказал тебе, что ты ничего не стоишь? Ты самое дорогое, что у меня есть, Питер. И если не веришь, спроси Пятницу. Я ни о ком не спрашиваю её так часто, как о тебе, никто не получает столько усовершенствований костюмов, такой уровень доступа, милых прозвищ и прикосновений, я ни с кем не смотрю кино по ночам и не делюсь пиццей. А ещё я нашёл твои записи случайно. Во сне как-то оказался в Квинс, у меня теперь случаются такие провалы в памяти, и…       — Как тогда? Когда вы проснулись и говорили про вертолёт?       — Да. Я думал, что снова потерял контроль… В прошлый раз я очнулся в Квинс, заваривая кофе в любимой кружке твоей тётушки. А потом не удержался, зашёл в твою комнату. Взял в руки рамку с той фоткой-прикрытием для школы, а она сама случайно открылась. Я не хотел читать, но увидел своё имя, а потом твои переживания о неудачах и… Мы все несём груз ответственности, Пит. Пожалуйста, не грызи себя за разбитые кому-то горшки на подоконнике во время погони. Поверь, мы делали вещи в сотни раз хуже.       — Вы спасали мир, — прошептал Питер, пряча лицо на груди Тони, боясь отстраниться и посмотреть в глаза. Мистер Старк звучал слишком ласково, заботливо, нежно, гладил по спине и чуть укачивал из стороны в сторону. Как в одном из снов… казалось, ещё чуть-чуть, и он проснётся один в холодной кровати с ноющим от синяков и кучи ссадин телом. — А я не могу обычного грабителя без ущерба остановить.       — Это нас не оправдывает. — Прошептал Тони, упираясь подбородком в мальчишескую макушку и сжимая пальцы на его тёплой пижаме. — Я создал Альтрона, а тот обрушил с неба целый город… сотни смертей на моей совести. Десятки тысяч, если вспомнить, сколько лет я торговал оружием…       — Вы делали это для нашей страны, для её безопасности.       — За океаном? Что мы там забыли, Пит? Несли мир? Я видел в Афганистане только смерть и разрушения. Как и везде, где наше правительство устанавливает демократию и свободу… А я был чуть ли не визитной карточкой. Не зря Ведьма меня ненавидит. Невозможно простить того, кто убил твою семью.       — Вы простили Баки.       — Он действовал под внушением. Это были не его действия, — Тони сжал челюсти, стараясь заглушить всколыхнувшуюся под рёбрами боль. Разговоры о родителях, о Зимнем солдате, о договоре и Германии до сих пор давались слишком тяжело.       — Вы не хуже него. Вы лучший, мистер Старк, слышите? — Питер усилил хватку, цепляясь за Тони, как утопающий за соломинку. Повышая голос и так отчаянно пытаясь донести одну простую истину: вы лучше них! — Потому что осознали и приняли меры. Потому что делаете мир безопасней. Помогаете умным студентам. Жертвуете сотни тысяч в фонды. Создали Отдел Ликвидации. Помогаете ЩИТу, Мстителям, сами участвуете в миссиях. И мне плевать, кто и что там думает или говорит. Вы спасли мне жизнь. И десяткам тысяч других людей. И они вам благодарны. Для них вы — герой.       — Спас? Когда? — Тони отстранился от Питера, всматриваясь в блестящие от бьющих через край эмоций глаза мальчишки, чувствуя, как под ложечкой тревожно покалывает.       — Вы же читали…?       — Не всё.       — На Экспо. Мальчик напротив дрона Хаммера. Вы ещё тогда сказали…       — Классный выстрел, — просипел Тони, чувствуя, как земля уходит из-под ног.       — Да, — Пит улыбнулся, хотя по щекам текли слёзы, — Первый раз, когда я вас встретил. Я даже не понял сначала, что не сам стрелял. И что умереть мог. Я… я сказал тогда дяде, что обязательно стану таким как вы, когда вырасту.       — А стал лучше. Ты лучше меня, Пит. Намного лучше, малыш. — Тони, ласково поглаживая щёки, вытер мокрые дорожки слёз и, наклонившись к самым губам, тихо прошептал в невесомом поцелуе. — Всегда был.       Отстранившись раньше, чем цепкие пальчики скользнули бы по его шее и исчезли бы в волосах, притягивая ещё ближе, не выпуская из такого сладкого, как шоколад, но приправленного горечью сожалений поцелуя, Тони улыбнулся, щёлкнул опешившего мальчишку по носу и позвал:       — Пошли. Зима. Фотка на память и зависть всему Интернету. И в кровать баиньки до апреля.

***

      Тони лежал на боку, настороженно прислушиваясь к неожиданно притихшему организму. Но хоть боли и не было, за последнюю неделю это было сотое по счёту пробуждение, и если честно, ему уже хотелось сдаться. Только пока не получалось не то что покинуть комнату, но и просто поменять позу. Пит научился владеть своими способностями виртуозно: приклеивая к себе и при этом не используя ни силу, ни паутину. Вот и сейчас, закинув на него свою руку, Паучок буквально пригвоздил к месту, обжигая жаром собственного тела и не давая сдвинуться ни на дюйм. Удивительным образом это не приносило ни грамма внутреннего дискомфорта, наоборот: под кожей разливалось спокойствие и странное, такое непривычное чувство защищённости. И если бы не лёгкое покалывание в затёкших мышцах, Тони даже не думал бы о побеге. Впрочем, о побеге уже минут пять как не думалось, всё внимание приковало к себе размеренное сопение в основание шеи, разливающийся жар от сжавшихся на бедре пальцев и так уверено втиснутое между ног колено Питера, упирающееся недостаточно сильно, но будоражащее определённые желания от соприкосновения бёдер. В паху с каждой минутой тяжелело, а руки покалывало от желания коснуться себя, но не в мальчишеской же спальне?! И уж тем более не рядом с Питером!       Недовольно промычав, Тони предпринял попытку хоть немного уменьшить давление таза прилипчивого Членистоногого и выползти из-под него, но успехом это не увенчалось. Своим копошением он только разбудил мальчишку, тут же притянувшего его ещё ближе к себе и так опасно опустившего руку на низ живота, заставляя окаменеть и задержать дыхание.       — Вы слишком напряжены, — пробормотал Питер, кажется, он даже из Сна не вышел: дыша всё так же размерено и лениво ворочая языком. Явно надеясь, что Старк повозится, посопит и уснёт.       — Неужели?       — Угу. Очень… напряжены. — От опалившего ухо дыхания по спине побежали мурашки, а предательский жар разлился по телу, закручиваясь и концентрируясь в узел в паху. Вот именно поэтому он всеми силами старался заглушить любые мысли и желания относительно Питера, потому что стоило только чуточку ослабить поводок, как демоны тут же срывались с цепи.       Стоило подрочить перед сном, хотя как бы он это сделал, если пацан ни на шаг не отходит, а своими ушами пульс сердца слышит из-за стены, не то что сбитое дыхание и влажные звуки… Тони помотал головой. Думать о дрочке, когда рука Питера находится в считанных сантиметрах от наливающегося тяжестью члена — определённо не лучшая идея.       — Знаете лучший способ уснуть, мистер Старк? — от этого томного и тягучего «мистер Старк» отключались мозги, а от ставшего прерывистым и более тяжёлым дыхания волоски вставали дыбом. Так и хотелось подмять Паучка под себя и показать, как надо, но Тони неподвижно лежал, терпеливо принимая несмелые поглаживания и неловкие касания губ в тихом шёпоте.       После того разговора в гостиной, радостных объятий в ледяном мире и пары лёгких поцелуев перед Сном Питер впервые на памяти Тони стал настоящим подростком, с развязавшимся языком и гормонами, взявшими контроль над телом. Как там говорила Наташа? Ne bydi liho, poka ono tiho. Что ж, Старк не был бы Старком, если не вскрыл с фанфарами ящик Пандоры, пританцовывая с десятками других опасных артефактов в руках за компанию. Впрочем, на дне должна была остаться Надежда. Её сейчас очень не хватало… И если ради неё надо окончательно пасть в собственных глазах и подвергнуться критики Мстителей, общественности и гневу Хэппи и Мэй Паркер, что ж, будь что будет. Но отказать себе в счастье и личном солнце Тони уже не мог.        Питер, не знающий о внутренних терзаниях Старка, не до конца проснувшийся, оттого позволяющий себе чуть больше, чем бы осмелился в адекватном состоянии, тем временем продолжил тихо шептать в самое ухо, вызывая табун мурашек и томное напряжение. Хотелось податься ближе. Откинуть голову на плечо. Подставить шею под сухие губы. Расслабиться. Потянуть его ладошку к себе в немой просьбе коснуться. Но нет. Не так. Не сейчас. Нельзя. Не тогда, когда жить осталось от силы месяц!       — Вам надо увеличить в крови окситоцин. Тогда и сны будут лучше, и сон дольше. А ещё это отличный способ уменьшить головную боль и ломоту в теле…       Питер повёл носом по шее, руками скользнул по талии, опускаясь на живот и принимаясь рисовать пальчиками известные только ему фигуры. С каждым движением поднимаясь всё выше по груди. Замирая у неровно бьющегося сердца. Слушая потяжелевшее дыхание. Ведя носом по задней части шеи. Борясь с желанием прикусить, Пит оставил ласковый поцелуй у самого загривка. Ощущая прошившую Тони дрожь. Сам задерживая дыхание от восторга и волнения.       — Что скажете, мистер Старк?       — Предложение заманчивое, но… — Тони повернулся к Питеру, кладя свои холодные пальцы на его огненную руку, вжимая сильнее в неровно бьющееся сердце. Всматриваясь в поддёрнутые желанием, заботой, затаённой надеждой и одновременно сном глаза. — Пит, нам надо остановиться.       Тони видел и надломившуюся бровку, и дёрнувшийся уголок губ, и резанувшую больнее шрапнели в сердце боль в глазах Питера. Неуверенно кивнув, тот спрятал взгляд и убрал подрагивающие руки. Не говоря ни слова, не споря, не провоцируя, просто сдаваясь…       — Малыш? Пит, я… — Тони замолчал, встретившись с блестящими ореховыми омутами, чувствуя, как вязнет в тягучей, с лёгкой горчинкой карамели, как хочется махнуть на всё рукой, сказать: «Будь что будет», — но нет. Нельзя. Не с Питером. С ним хотелось быть ответственным, сознательным и не один раз… Не в силах полностью подавить свои желания, Тони ласково коснулся щеки, смахивая влажную дорожку. — Ты слишком мне дорог. А я не могу тебе обещать не то что на год вперёд, Пит, я даже не знаю, открою ли я завтра глаза… И ты можешь говорить, что уверен, что справишься, что сильный и всё понимаешь, но будет больно. Будет очень больно. Получить всё, о чём мечтал, на краткий миг перед тем, как это пеплом растает в руках… Я не хочу причинить тебе большую боль, чем и так будет.       — Даже если сами хотите?       — Несмотря на то, что хочу. Когда… Это не страх, Пит, не угрызения совести, мне ведь тогда будет уже всё равно. Но я не хочу быть эгоистом, не хочу ранить тебя. Ты слишком мне дорог, чтобы не думать о последствиях. — Тони с трудом произносил последние слова, закрывая глаза, боясь, что не выдержит этой немой мольбы во взгляде Питера, его блестящих глаз и собственного, сжимающегося и словно выворачивающегося наизнанку сердца.       — Лучше бы вы были эгоистом, мистер Старк. Потому что тогда я бы мог просить вас не только о поцелуе. — Пит прошептал это в самые губы, опаляя горячим дыханием, едва ощутимо касаясь кончиком носа, но не делая последнего шага, балансируя на краю пропасти и умоляя мистера Старка сделать вместе с ним шаг.       Тёплое дыхание пропало с губ, и Тони приоткрыл глаза, тут же попадая в ореховый плен, чувствуя неуверенно лёгшую чуть выше сердца ладонь.       — Поцелуйте меня.       — Пит.       — Если я вам дорог, поцелуй меня, Тони.       Имя, так кротко, моляще и отчаянно сорвавшееся с подрагивающих губ стало последней каплей в облаке здравомыслия. Коснувшись нежных, тонких, таких мягких и сладких губ, Тони с трудом подавил дрожь. Глаза защипало, а дыхание спёрло накатившими разом эмоциями. Забота, волнение, привязанность, страх, дружба, нежность, тревога и всепоглощающая любовь. Не влюблённость. Осознанное, пустившее корни и выросшее вековым исполином чувство. Понимая, что стоит остановиться, что не стоит идти дальше, что это билет в один конец, что ничего хорошего из этого не выйдет, но не находя воли хотя бы перестать касаться нежной кожи и отстранить вплетённые в волосы пальцы, Тони с жадностью пил тихие стоны в медленном поцелуе, наслаждаясь таким восхитительно горячим, вжимающимся в ответ телом. Позволяя себе раствориться в моменте. Желая забыться и ни о чём не думать.       Поцелуй получился тягучим, ласкающим, нежным, таким, что поджимались пальцы на ногах, а грудную клетку выворачивало наизнанку, заставляя глаза блестеть, а в носу щипать от затапливающих эмоций, не находящих выхода ни в нежных касаниях, ни в жадных прикосновениях.       — Пит, хороший мой. Такой заботливый, такой отзывчивый, такой красивый…       Тони казалось, что ничто не способно оторвать его от нежных губ, открытой шеи и манящих ключиц, но стоило цепким лапкам, скользнуть под футболку, а стройным бёдрам так просяще и жадно вжаться в пах, как отстранился.       — Нам надо остановиться.       Пит хотел поспорить, Тони видел это в его глазах, но вместо этого лишь кивнул и, коснувшись губ в совсем невинном, быстром поцелуе, вжался в плечо Старка, пряча лицо. Рука оказалась на макушке раньше, чем Тони подумал, что хочет сделать. Перебирая пряди, отмечая, что вместо разрушительного огня страсти под кожей гуляет тепло и всепоглощающая нежность, желание касаться, обнимать, целовать, но не пошло, в стремлении получить наслаждение, а просто… быть рядом. Всегда.       — Спасибо, Пит…       — Только усните, мистер Старк, — прошептал мальчишка, обнимая чуть подрагивающими руками. — Не хочу, чтобы этот момент был последним.       Тони закусил губу, всматриваясь в потолок, как же он сам не хотел, чтобы эти мгновения были последними. Как хотел обнимать Питера по утрам, подвозить в институт или дни проводить в мастерской за разработками, поцелуями и попытками прокачать Дубину, изобрести супер-паутину и ничего при этом не взорвать, а потом заказать пиццу и кормить с рук не замолкающего ни на секунду Паучка. Как хотелось увидеть его изобретения и показать его всему миру. Устроить салют над Парижем. Арендовать Венецию на медовый месяц. И включить трансляцию свадьбы на Бурдж-Халифа. И пусть Питер потом кричит, что так нельзя, что это слишком, что надо уважать чужую веру! Он готов уважать только Питера. На всё ради него готов. Только бы выжить…       Мысли Тони прервало тихое сопение вновь отрубившегося Паучка. Не сдерживая нежной улыбки, лаская взглядом, он с удивлением рассматривал покрытую розовой цепочкой засосов молочную кожу. И когда только успел? Мук совести и сомнений, как ни странно, не было, только сытое удовольствие наслаждением растекалось по венам. Боль и недомогание, что так или иначе всегда присутствовали на границе сознания, сейчас и вовсе исчезли, будто он принял просто убойную дозу обезболивающих и психотропных, иначе объяснить такой дурман в голове и теле не удавалось. Закрыв глаза, Тони и не заметил, как провалился в сон.

***

      Тони тяжело дышал, прижимая ладони чуть выше висков. Всё тело горело в лихорадке, а голову, казалось, пытались просверлить изнутри, чтобы сбросить лишний пар, иначе эту адскую боль в черепе было невозможно объяснить. Вряд ли мозг способен расти… а заболеваний у него никаких, кроме Инсомнии, не наблюдалось.       — Мистер Старк? Вы как? — Питер участливо завозился под боком, касаясь влажной, горячей кожи, отмечая жар и дрожь такого сильного, но по-человечески хрупкого тела.       — Всё болит. Позвоночник словно вытягивают из мяса, а голову зажало в тисках, — пробормотал Тони искусанными в кровь губами едва слышно. Краем сознания радуясь тому, что Пит лежит за его спиной и не видит катящихся из глаз слёз, сдерживать которые было уже невозможно, как и прошивающую тело дрожь.       — Я… чем я могу вам помочь? — Питер прижался губами к голому, огненному плечу, не зная, что предпринять, бросая взгляд на пустые блистеры и ампулы, валяющиеся на прикроватной тумбе. Обезболивающие не помогали, снотворное тоже, антибиотики и анестетики были сродни листу подорожника, а все способы уснуть больше напоминали шарлатанскую веру или мошенничество. Ничего! Не помогало!!!       — Ты уже помогаешь, Пит. Рядом с тобой — не так плохо, — сжал пальцы мальчишки Тони в ободряющем жесте, и не сдержал стон от боли при банальной попытке вытянуть ноги.       — Да? Совсем не похоже не правду, мистер Старк.       — Всё ещё мистер старкаешь? Карапуз, мой язык побывал в твоём рту, как-то странно теперь держать дистанцию. — Тони пытался звучать бодрее, чем ощущал себя на самом деле, вселить хоть малую кроху уверенности Питеру и дать ему возможность уснуть. До конца Зимы оставалось слишком мало времени, а мальчишка почти не спал, просыпаясь из-за него каждые сутки. — Или это твой фетиш, мм-м, мелкий?       — А это ваш? — не остался в долгу Питер, ласково касаясь губами виска. Вдыхая такой любимый, но сильно изменённый лекарствами запах.       — Что?       — Ну, кинк на твинка? Я ж всё ещё Карапуз, Паучок и… — он замялся, Тони не видел его лица, но был готов поклясться, что ощутил, как Пит набрал полную грудь воздуха, да так и замер, краснея щеками и ушами, не решаясь произнести то, от чего так притягательно стонал при прошлом пробуждении. Зато Тони был готов повторять это из раза в раз, смотря в темнеющие, как карамель, глаза.       — Малыш…       — Да, — рвано и смущенно выдохнул Пит в основание шеи Тони, давая волю рукам и обнимая за талию. Прижимаясь ближе и оставляя ласковые, едва ощутимые, поцелуи.       — Уел, Паучок. Что ж, чтобы заставить тебя звать меня по имени, нужно отказаться от всех прозвищ?       — Нет, просто, дайте мне время.       Тони промолчал, хоть Питер буквально слышал в его замершем дыхании и напрягшихся мышцах срывающийся отчаянный крик: «У нас его нет!», он сам это понимал, но отказывался верить. Перевернувшись, Тони оказался нос к носу, устало смотря красными, с полопавшимися сосудами глазами. Скользя огненными подрагивающими от боли пальцами по мальчишеской щеке, шее, груди, замирая у бьющегося неровным пульсом сердца. Слушая загнанный испуганный ритм. Идентичный собственному. Как много они потеряли. Ещё больше не успели.       — Прости…       Поджимая губы и зажмуривая глаза, Пит упрямо замотал головой, не в силах произнести ни слова, но всем видом показывая, что не желает слушать.       — Тебе стоит поспать. Осталось меньше месяца и…       — Всё будет хорошо… Тони, — Питер смотрел в глаза, произнося имя на выдохе. Боги, сколько бы отдал Старк, чтобы слышать это в иной ситуации. Сколько бы он пожертвовал ради того, чтобы слышать это как можно дольше… Чуть надавив на затылок, потянув мальчишку на себя, он легонько коснулся тонких губ.       — Хороший мой, такой заботливый, отзывчивый, чуткий, мой.       Каждое слово — поцелуй, каждый вдох — как ножом под рёбра, каждое касание — десятки игл под кожу. Больно было не то что двигаться — дышать, но Тони не мог не касаться такого тёплого и манящего к себе юнца. В нём хотелось растворится. Ему хотелось отдать всего себя, без остатка, без сомнения, без единого «но» и «если».       — Люблю вас, — признание срывается так тихо, что сомнений, что это не должно было быть произнесено вслух — нет никаких.       — А я тебя в три тысячи раз больше, — улыбнулся в испуганно распахнутые глаза Тони и, оставив лёгкий поцелуй на лбу, прижал мальчишку ближе, позволяя ему уткнуться себе в ключицы влажным, чуть подрагивающим носиком. — Крольчонок. Спи, Пит… спи.