* * *
В деревне Гарри сказали, что манор называется Элденмур, заброшен уже лет пятьдесят — с тех пор, как помер лорд-алкоголик Элденмур, допившийся до рака печени, поминая сыновей — и нынешние его обитатели определённо живут там незаконно. Вот только желающих выгнать не нашлось: ближайший полицейский участок был в Нью-Марше, до которого два часа по болотам или три — по дороге на автобусе, и вдобавок там очень любили мистера Риверса. За то, что мистер Риверс ловил браконьеров и заставлял пешком идти в Нью-Марш, сдаваться. — И они идут, потому что их иначе заставляют говорить с мистером Мейкаром, а он такой человек, обстоятельный. Пока дослушаешь — удавишься. Или с этим, Блэком. А он улыбается, улыбается, и как-то жить неохота от стыда, — поделился с ним дядька Том, хозяин одного из трёх жилых домов. В деревню он отправился за водой — потому что это ведь совершенно нормально и ничуть не странно заставлять ребёнка одиннадцати лет в одиночку таскать воду из фонтана на площади до садовой бочки. По крайней мере, так считала миссис Мег — лысая, как коленка старушка, царившая в полузаброшенном саду среди кривых деревьев и клумб, где незнакомые яркие цветы мешались с сорной травой. — Ты парень крепкий, — сказала она, — не переломишься. Моя Рози мало воду, вино таскала вёдрами. Вино потяжелее будет, да и ведро было железное. Миссис Мег была ненормальная, но добрая. Гладила по голове, улыбалась. Угостила сушёной курагой, как будто это настоящая сладость — он не жаловался, было вкусно. Правда, постояннно рассказывала странное: — Думаешь, меня зря сюда забрали? Меня не зря сюда забрали, — говорила она, скидывая траву в большую корзину. — Молодые господа, они умные, помнят, что я их отцу вторая венчаная жена. Всё по закону: перед "Звездой" обещались, через лошадиный труп прыгнули. Мне мой муж в благодарность за всё хорошее целый монастырь подарил, хоть и наезжал туда проказничать, такой он был человек, храни Отец его грешную душу... так прошлый король меня не трогал, он меня уважал, а нынешний сразу заявил: всё закрыть, а нас всех — отдать Неведомому. Ты вообрази, невинных септ, Неведомому, только за то, что их король пользовал! Гарри не очень понимал, что она несла, но по крайней мере от неё не воняло кошатиной. Да и копаться в земле он скорее любил, чем нет. Тем более, что на задний двор ходить было страшно. Там царила не старуха, а старик — здоровенный, сердитый, с мечом у пояса — настоящим — и деревянным мечом в руках, которым он гонял близнецов Эми и Эни. Почему у этих двоих были девчоночьи клички, когда они были вроде как Адам и Адрик, Гарри не понимал. Когда наступал вечер, манор с его битыми стёклами, грохочущей крышей и отсутствующим светом окончательно превращался в локацию из хоррора. Впрочем, обитателей это словно бы не смущало. Они заползали внутрь — какое-то невероятное количество братьев, сестёр, тётушек и дядюшек — растекались по мрачным комнатам, пропахшим гнилью и плесенью, или спускались вниз, где посреди когда-то гостиной горел огонь в большом тазу, и одна из дочерей миссис Мег — то ли Арабелла, то ли Аглая, то ли... ещё кто-то, они были страшно похожие, лысые и с именами на букву "А" — читала замогильным голосом непонятные заклинания, бросая в огонь сухие цветы, крошки хлеба да плеская вино, пока все крестились и кланялись. Наверное, это была чёрная месса; у Дадли была пара классных киношек про них, но он отказывался делиться. Облизывался и говорил, что Гарри ещё слишком маленький. Гарри предлагали тоже кинуть что-нибудь в огонь, но он вежливо отказался. Не стоит заигрывать с Сатаной — он смотрел достаточно ужастиков, чтобы это знать.* * *
А ещё они все любили собираться в другой гостиной — той, где самый большой камин. Огонь в нём горел такой, словно на дворе был не жаркий август, а самый холодный на свете январь, и младшие дети постоянно дрались за право устроиться к нему поближе. У камина в кресле сидел черноволосый сэр Гвейн, а у его ног, положив голову ему на колени — мистер Блэк, обычно с какой-нибудь книгой, из которой он читал вслух своим — и не своим — детям, которые рассаживались вокруг и внимательно слушали, хотя книги были как на подбор скучные. — История, как подобает нам знать, делится на три части. Первая из них, от сотворения и до падения; и вторая, от падения до откровения; и третья, от откровения и до сего дни... Или: — Эггвелл был плотник, и его жена была Джейн, и их сыном был Аддам, который вознёсся к отцу в возрасте двадцати семи лет и тридцати трёх дней. В то время Приречьем правили короли из рода Маддов, почитавшие деревья и презиравшие истинного Бога... Но все слушали эту чушь, как будто она действительно того стоила. Даже мистер Риверс хмурил брови и кивал в такт истории. Может быть, потому, что мистер Блэк действительно хорошо читал — серьёзно, проникновенно, не пытаясь изображать голоса или придуриваться. Но всё равно, книжки были скучные: ни романтики, ни диалогов, ни нормального экшена... Но в тот день чтением против внимания занимался не мистер Блэк, а второй мистер Риверс — тощий альбинос, которого все называли просто "Бринден" или "мелкий", даже дети. Видимо, из толпы родственников он был самым младшим. — Безоар! — восклицал он. — Нет, вы только послушайте: «Универсальным противоядием, по общему мнению, является безоар»! В каком веке живут эти дикари?! — Может, они ещё и порошок рога единорога используют? — фыркнул от камина мистер Блэк. — Нет, что ты! «Единорог настолько чист, невинен и благороден, что любой, нанесший ему вред, оказывается проклят. Только волосы, оставленные единорогами на растительности, могут быть использованы, так как отданы добровольно»! — издевательским тоном прочитал тот. — Чистая, невинная, благородная здоровенная тварина с вот такенными зубами, — прокомментировал из кресла сэр Гвейн. — Мы когда с Деймоном на Стену ездили с инспекцией, останавливались на Скагосе, так одна такая у нас бочку солонины сожрала, прям на причале. Раскидав всех матросов, угу. — И как ты, проклят? — поинтересовался ещё какой-то родственник. — Нет, не успел, оно сожрало мясо и свалило. — А должно было тебя полюбить, кузен! Тут написано: «Только женщины и мужчины, которые уподобляются женщинам, способны укротить единорога». Это про трубочистов, точно! — Женщинам уподобляются те стрёмные твари, которых мы видели в городе, малой. А мы с Гвейном просто любим друг друга. Толерантность и просвещённое отношение к языку здесь было чуждо всем. Даже казалось бы заинтересованным в них сэру Гвейну и мистеру Блэку. Младший Риверс продолжал листать — теперь Гарри был уверен, что один из учебников для колдовской школы — и высмеивать цитату за цитатой, его родственники то спорили, то поддерживали, и постепенно Гарри задрёмывал. Ему снилось, что неведомый волшебный Хогвартс — это на самом деле Элденмур, и всю оставшуюся жизнь он проведёт здесь, таская воду из фонтана, слушая скучные книги и играя в догонялки с малышнёй. Он не был уверен, что ему не понравился этот сон.