***
Мандалорец работает до поздней ночи, корпя над антиквариатом, который Пелли называет кораблём. Это отвлекает, отключает мысли. Хоть что-то утешает его среди звенящей тишины ночи, пока тусклый свет из ангара пробивается на улицу. Пит-дроиды уже мирно поскрипывают во сне где-то в углу, и лишь маленький дроид BD-1, оснащённый ярким фонариком, топчется рядом. Он нужен для подсветки отсека в днище, куда Джарин уже не первый час пытается поставить громоздкую деталь. Из-за тяжести которой боль расходится по всем рёбрам, заставляя глухо шипеть, стиснув зубы. Не выходит. Так ещё и эта мелочь вместо помощи то и дело слепит своим фонарём, раздражая. — Свети сюда. Нет, стой, не вертись! Вот сюда. Нет, не в лицо… Дэнк Феррик! — сил больше нет, терпения тоже. Дин откладывает деталь, прикрывает глаза и старается успокоиться, не замечая шаги из-за попискивания возмущённого дроида рядом. Лежак неожиданно начинают выкатывать из-под корабля, и мандалорец, машинально соскакивая, едва не влетает шлемом в железную обшивку крыла. Но тяжёлая рука успевает пригвоздить его обратно к лежаку, надавив на грудь. Снова эти глаза… Вдох-выдох. Дин берётся руками за открытый люк и пытается подтянуться обратно, игнорируя его, но вторая рука крепкой хваткой пресекает эту попытку, вынуждая раздражённо сверлить мужчину взглядом сквозь тёмный визор. — Хватит. Тебе нужен отдых, — первым нарушает тишину Боба. Раздражённый шелест дыхания доносится из-под шлема, и через пару секунд происходит новая попытка к бегству. Всё так же безуспешно. Мужчина сверлит взглядом визор, не ослабляя захват. Тем временем рука, которая давила на грудь, плавно поддевает шлем, снимая его и ставя на пол рядом с головой владельца. Этот жест значит куда больше, чем Фетт может себе представить. Дин отводит взгляд, прячется, скрываясь за маской раздражительности. Зрительный контакт ещё слишком непривычен, когда между тобой и миром нет стены, которая защитит тебя. — Пора тебя подлатать, — раздаётся хриплый голос над головой.***
Перевязка проходит тяжело. Наёмник каждый раз настаивает, что может справиться сам. Но по правде говоря, в подобном состоянии он вряд ли будет о ней вспоминать. Бинты с новой силой стискивают рёбра, пока чужие руки продолжают их фиксировать. Кожа к коже, слишком странные ощущения. Мурашки покрывают каждый сантиметр, как только его снова задевают горячие шершавые пальцы. Впервые он чувствует чужие руки на теле с тех пор, как… Его никто не касался больше. Только маленькая когтистая лапка Грогу, которая так ласково гладила колючую щёку на прощание. Дин мотает головой, отгоняя всевозможные мысли, которые сменяют друг друга с бешеной скоростью, в очередной раз ведя к пропасти. — Ты в порядке? — замечает его тревогу Фетт, закрепляя бинты покрепче, отчего Дин едва успевает задушить стон боли. — Да, но ты слишком затянул, дышать трудно, — лукавит мандалорец. — Скоро привыкнешь. Если ослабить, толку не будет, а нам нужно, чтобы твои рёбра срослись как положено, — выдаёт мужчина, складывая аптечку обратно в небольшой контейнер, который он притащил в Мос-Эйсли с собой. «Нам», — эхом раздаётся в голове. Сейчас Дину ничего не нужно, уж тем более эти перевязки. Нервы ещё сбоят, и, даже имея в жизни маленькие проблески радости, он продолжает находиться во тьме. Время не лечит, раны превращаются в шрамы, но они продолжают болеть, оставаясь в сознании призраками, действуя уже куда глубже. Пуская корни по всему телу, распространяясь фантомной болью, подчиняя себе сломанную психику. Превращая сны в кошмары снова и снова. Вот только теперь это куда страшнее. Потому что бесстрашный мандалорец, бросающийся в бой без раздумий, не может победить собственные сны. Они приковывают к постели намертво. Сперва кажется, что ты заснул и всё будет в порядке, но затем возникают до боли знакомые образы, и в этот момент ты понимаешь, что даже твой разум против тебя. Он выдаёт кошмарам самые слабые места, позволяет им овладеть тобой и привести в ужас. Каждый сон, каждый его фрагмент точным ударом попадает туда, где болит. И это продолжается каждую ночь. И хуже всего то, что он не может проснуться. Не может закончить эту пытку. Он устал. Он больше так не может. Это становится невыносимо. Фетт поднимается, и Дин неожиданно сам для себя хватает его за руку, останавливая, сталкиваясь глазами в полумраке. Сердце бешено колотится, но кажется, Дин впервые благодарен, что не один сейчас. Это его шанс. Он тяжело сглатывает ком в горле, прежде чем севшим голосом задать вопрос, который едва ли не похож на мольбу. — Можешь остаться? Со мной, — лишь запоздало понимая, что сделал, он быстро отводит взгляд, отпуская руку, которая даже не попыталась вырваться. Это была ошибка, определённо, вот только понял он это поздно. Боба не пойдёт на такое, а мандалорец не мелкий мальчишка, чтобы просить о таком других людей. И не дожидаясь ответа, ложится на кровать, измотанный долгим днём, прикрывая глаза и чувствуя, как усталость растекается по венам, делая тело особенно тяжёлым. Кажется, через пару минут раздумий решение всё же принято. И он чувствует, как матрас сзади проминается под тяжестью мужчины. Становится спокойно, впервые так хочется спать, и мысли больше не мучают его, позволяя провалиться в сон.