Письмена

      — Здесь опасно, я должен вернуть Грогу джедаю. С ним он будет под защитой, — хмуро причитал Дин, загружая грузовой отсек N-1 припасами, пока малыш наблюдал за всем из своей люльки.       — Ты не можешь быть в этом уверен. Имперский маячок мог быть на твоём корабле. Как иначе они бы нас нашли? — пытался вразумить его Фетт, но спор продолжился.       Сегодня в ангаре было оживлённо. Люди Бобы разгружали Раб I, что прилетел с Траска. Шенд обнаружила пустые доки без охраны, в которых оставалось несколько десятков контонов с бескаром, которые она успешно присвоила. Сталь можно было продать втридорога и хорошо нажиться, но какого было её удивление, когда Боба отдал приказ вернуть всё до последнего слитка мандалорцу. Визсла был удивлен не меньше.       Фетт был на нервах, но нельзя было допустить, чтобы это выглядело подозрительно или как подачка. Мужчина тяжело вздохнул, в попытке успокоиться, и жестом указал на ящики полные стали:        — Всё это теперь принадлежит тебе. Бескар должен вернуться в племя и принадлежать мандалорцам. Иначе он может попасть в плохие руки.       Бескар переливался на солнце, привлекая внимание ребенка. Грогу заглядывал в ящик под пристальным вниманием Дина, пока Визсла варился в собственных мыслях. Этот широкий жест со стороны Фетта был благородным, однако, учитывая их отношения, всё это было неспроста. Мандалорец ждал этого дня с содроганием. Ему придется вернуться в племя и оружейница могла попросту больше не отпустить его, назначив другие поручения для клана. А если правда о Дине вскроется…       — Таков путь. И спасибо за неё, — коротко, в благодарность ответил Паз, кивнув в сторону корабля, сразу принимаясь грузить ящики в «Лямбду». Он старался ни о чем не думать, но даже здесь Боба не оставлял его в покое, принявшись обходить корабль кругом, осматривая.       — А ты вообще уверен, что он взлетит? — усмехнулся Фетт, глядя на кривую сварку, что держала части драной обшивки вместе. Мужчина был рад, что его план понемногу воплощался в жизнь. Вернувшись в племя, Визсла больше не будет для него проблемой, что маячит перед глазами. Либо, в худшем случае, он всё же будет видеть его, но не так часто, как сейчас. Заодно избавится от этой развалины. Боба похлопал по крылу и так и не дождавшись ответа, вернулся к Дину.       Излишнее внимание сошло на нет, так что мандалорец старался быстрее расправиться с грузом. И спустя четверть часа отсек был забит бескаром.       «Пора отправляться», — грустно пронеслось в голове. Прощаться не хотелось, но так было нужно.       Дин стоял у своего истребителя с Грогу на руках, глядя на мандалорца. Путь вёл его обратно к джедаю, что продолжит обучение ребенка, и неизвестно, когда они смогут увидеться вновь. А Фетт останется здесь, чтобы навести порядок в городе, выявляя имперское присутствие.        Каждый выбрал быть там, где должен был.       Мужчина в зелёном бескаре прощался первым, обняв Джарина за плечо.       — Береги себя.       — Ты тоже, — глухо ответил Дин.       Боба погладил Грогу по голове и отошёл в сторону, под угуканье малыша, что переводил взгляд с одного мужчины на другого. Их пути разошлись здесь и сейчас, после такого долгого прибывания вместе. Неприятное, тоскливое чувство угнетало Паза, потому что казалось, будто это навсегда.       Говорить ничего не хотелось, Дин всё знал и без слов. Мандалорец прижался к его шлему своим, обняв за шею одной рукой. Всего пару секунд, но таких драгоценных, и на душе стало чуть легче. Когда он отстранился, малыш пискнул и потянул к нему свои ручки.       И теперь он понимал Дина как никогда. Большие глазки внимательно смотрели на него, ожидая привычных объятий, а сердце рвалось на клочки в эту же минуту. Паз осторожно взял ребенка за руку, наклонившись к нему:        — Нет, дружок. Ты останешься с папой. Слушайся его, хорошо?       Малыш продолжал смотреть, пока не заерзал на руках отца, а затем достал из кармашка своего одеяния шарик, неловко протягивая ему свою единственную игрушку.       — Ох, он ведь твой, я не могу его принять, — Визсла смотрел на Грогу, что продолжал тянуться к нему. Затем взглянул на Дина, но тот лишь кивнул. Выбора не было. Мужчина взял шарик, сжимая в руке, и тихо ответил:       — Спасибо.       Истребитель поднимался ввысь среди ясного неба, постепенно превращаясь в крошечную точку на небосводе. Паз провожал его взглядом, до тех пор, пока он окончательно не исчез. Фетт продолжал смотреть в небо, пока не заметил на себе взгляд Визслы. Мужчина подал руку первым, прощаясь с мандалорцем крепким рукопожатием.       — Удачи, — пожелал Боба, удаляясь вместе с Шенд во дворец. Женщина обернулась, помахав на прощание и Паз не смог сдержать улыбку, глядя им вслед, пока ангар снова не оказался пуст. Теперь и его время настало.       «Лямбда» встретила его непривычно уютной атмосферой. Панель была покрыта толстым слоем пыли и песка, что всё это время попадал в корабль сквозь бреши во время пыльных бурь. Солнечные лучи мягко рассеивались через такое же пыльное стекло, наполняя кабину теплым светом. Было тоскливо покидать это место, пусть и не все здесь были ему рады. Но вместе с тем было радостно, что у него появился собственный корабль, пусть и много работы было ещё впереди. В груди теплом разливалось чувство тихого счастья, будто после долгого отсутствия возвращаешься домой.       Паз провел пальцами по панели, стирая пыль с кнопок, поднял крышку, под которой покоился небольшой переключатель зажигания, но его взгляд зацепился за рычаг. Он достал из кармана набалдашник, что вручил ему ребенок, открутил старый и вернул шарик на его «законное» место. На самом деле, ему не до конца верилось, что шаттл и вправду запустится, но он верил в неё. Именно в «неё», окрестив так корабль с первого же дня. Визсла шумно вздохнул, зажмурился, и нажал переключатель, тихо щёлкнув.        Ничего не изменилось. Он отказывался верить, что все его труды были напрасны и вернул переключатель обратно.       — Ну, давай же, милая, — Паз задержал дыхание, щёлкнув ещё раз. Было настолько тихо, что он слышал собственный пульс, что бился в груди. Как вдруг, спустя пару долгих секунд «Лямбда» ожила, начиная тихо рокотать, отдавая в пол вибрацией и шумом двигателя, затем запуская и второй.       — Умница, девочка, — тихо, с улыбкой похвалил её Визсла, опускаясь в пыльное кресло и настраивая приборы, что всё ещё нестабильно мерцали из-за перепада энергии. Шаттл заурчал, выкатываясь на открытую местность. Корпус заскрипел из-за песка, которым были забиты все щели, но всё же смог расправить «крылья», когда корабль оторвался от земли, немного покачиваясь.       Курс был на поселение мандалорцев.

***

      Его встретили как героя. И долгое отсутствие сполна окупалось тем количеством бескара, какое мандалорцы не видели со времён жизни на Конкордии. Теперь можно было смело отливать броню всем найденышам и заменять старую, поврежденную, не обделяя никого. Оружейница всегда принимала его как равного, второго предводителя клана после неё. И Паз был благодарен ей за отсутствие ненужных вопросов.       Он был дома. Братья и сестры, что всегда были рады ему и сражались плечом к плечу при любых обстоятельствах, окружали его и благодарили за отвагу. Это поручение было одним из самых важных, что вообще давали мандалорцам, так что он мог смело сказать, что справился на отлично. Несколько вечеров подряд племя устраивало праздник у костра, с музыкой и выпивкой, а Паз не отказывал себе в этой маленькой радости, выпивая в компании старых друзей. Эль лился рекой, отдавая в голову хмелем, Визсла запрокидывал под шлем один стакан за другим, но чем больше он пил, тем сильнее хотелось забыться, просто чтобы больше ни о чем не думать. И каждый такой вечер заканчивался одинаково. Мандалорец был дома, но ночевать в одиночку, в отведенной ему комнате не хотелось, так что он дожидался, пока все разойдутся, запинывал костёр песком и возвращался на корабль, едва держась на ногах. Так и засыпая прямо на полу «Лямбды».       Его обычные, спокойные дни превратились в трудовые будни. Вылазки за припасами, работа с оружием, помощь в переплавке стали, тренировки найденышей. И так по кругу, день за днём. Всё было как раньше, как он привык, но ощущалось по другому.       Солнца уже давно скрылись за скалами, опуская мрак на каньон, что был освещен лишь в низине танцующим на ветре пламенем костра. Мандалорцы что-то шумно обсуждали, кто-то болтался без дела, кто-то пил, в то время как Визсла сидел на небольшом камне, глядя на огонь.       Всё было как раньше. Но это уже не было его племенем, не было его семьёй. Изменились не они, а сам Паз. Мысли об этом наваливались тяжёлой ношей, заставляя опускать руки. Жизнь ради племени, ради клана, день за днём проживая в отлаженной системе, в одиночку. Ради чего? Чтобы вырастить детей, что заменят тебя в этой системе, чтобы растить детей…       Мандалорцы, бесстрашные войны, с непоколебимым кредо и верой, которых боялись абсолютно все, превратились в отшельников, что прячутся за скалами от людских глаз. Паз верил в верность Пути, но глубоко в душе он понимал, что они больше не те, и Путь их уже не тот. Они потеряли Мандалор, потеряли пристанище на его луне, убежище на Неварро, а сейчас жизнь загнала их на богом забытую планету, что находилась на самом краю галактики. Их было мало, многие покидали клан, отправляясь на поиски новой, другой, достойной жизни. И ему тоже здесь больше не было не места.       Мысль об этом преследовала долгие дни, появляясь под вечер, обнимая тяжёлыми объятиями перед сном. Пыльный шаттл отзывался в груди более радостно, чем некогда родное племя. Визсла сидел в кресле своего корабля, обдумывая план на завтра. Металлический набалдашник на рычаге бликовал в лунном свете, привлекая внимание мандалорца. И стало понятно, что тянуть дальше смысла не было. Никакого «завтра» больше не будет.       Паз поднялся с кресла и отправился в кузницу. Оружейница ковала шлем одному из найденышей, когда Визсла присел за небольшой стол поодаль от наковальни. Женщина всегда чувствовала чужое присутствие, даже не видя человека.       — Что тебя беспокоит, Паз Визсла? — спросила оружейница, не отвлекаясь от работы.       Мандалорец долго молчал, собираясь с мыслями, прежде чем ответить:       — Я хочу покинуть племя.       — Ты вернулся несколько недель назад, — женщина достала шлем из кузницы большими щипцами из бескара и опустила в котёл, продолжая, — Стоит отдохнуть после столь долгого путешествия. — Навсегда, — глухо ответил Паз. Оружейница обернулась к нему, явно ожидая объяснений. И Визсла нервничал, не зная, как сказать об этом.       — У меня есть… Своё племя. Семья. И найденыш. Мы вырастим мальчика как мандалорского война.       Тишина затягивалась, а женщина продолжала смотреть на него. И самым большим страхом на тот момент было то, что она могла заподозрить его в связи с отступником.       — Мне бы не хотелось терять такого война, но я не вправе перечить воле других, это твой выбор. Отныне, ты больше не часть нашего племени, Паз Визсла. Таков путь, — спокойно ответила оружейница и вернулась к своему делу, повернувшись спиной к нему.       Мандалорец поднялся, оглядывая кузницу в последний раз, и направился к кораблю. Он никогда бы не мог подумать, что может совершить нечто подобное. Клан укоренился в сознании единственной возможной семьёй и тем Путем, что он следовал с детства, приняв присягу. Однако, всё изменилось.        Шаттл тихо заурчал, поднимаясь в воздух и стал набирать высоту, пока Визсла вводил координаты неизвестной планеты, выученные наизусть до последнего знака.       Ему хотелось вернуться к тому, кто стал для него домом.