Письмена

      Чужие объятия согревали, кутая тело и душу в теплый кокон, словно прятали от всего мира. В полудрёме Дин открыл глаза, но перед ним расстилалась лишь беспросветная темнота, после чего горячее дыхание опалило шею и он почувствовал шершавые руки, что мягко обвивали его, прижимая к себе. Усталость окончательно разлилась по телу, делая его неподъемным, а тихое чувство спокойствия и безопасности начало убаюкивать, затягивая в сладкий, глубокий сон.       Сначала была тьма. Черная, как бесконечный космос, бликуя редкими, тусклыми огнями звёзд вдали. Ветер шелестел листвой большой ивы, пока над головой нависал ночной небосвод. Громкий щелчок потушил картину перед глазами, оставляя после себя лёгкий испуг от резкого звука. После чего последовал ещё один щелчок, более громкий, сопровождающийся чувством беспомощности и чужими, неразборчивыми голосами, что разговаривали между собой. Странные вспышки во тьме ослепляли, как разряды молний. Постепенно свет от них складывался в обрывки воспоминаний, непонятных или забытых, потому что они были лишь размытыми, незнакомыми образами. Пока одно из самых ярких пятен не превратилось в фигуру Гидеона, что смотрел сверху вниз, прижимаясь своей рукой к открытой части кожи и улыбался.       «Ты хороший мальчик, ты уже справился», — эхом раздались в голове чужие слова.       Тревога сковала сердце и в ту же минуту тепло от объятий усилилось, перерастая в жар, что скапливался внизу живота, начиная приносить дискомфорт и тянущую боль.       — Мышонок, — мурлыкающий голос позади заставляет проснуться, но вокруг по прежнему темно, — Прости, но я так соскучился по тебе, — тихо продолжает Паз.       Спросонья Джарин не сразу понимает, что вообще происходит. Поцелуи начинают покрывать шею и плечи, пока горячая ладонь на животе не опускается ниже, оттягивая резинку белья.        — Какого черта… — не успевает возразить наёмник и внезапный, рваный вздох вырывается из груди, когда чужая рука касается его между ног.       — Я так люблю тебя, — мурлычет мандалорец, продолжая жадно касаться и держать Дина в своих объятиях, не давая отстраниться. Тело вразрез с разумом предательски охотно отзывается на его прикосновения, скручивая узел внизу живота, что продолжает гореть.        Нервы Визслы уже гудели от напряжения и за тот короткий промежуток времени, что удалось поспать, сон с воспоминаниями о их первой ночи сменился на кошмар, окончательно выбивший из равновесия и заставляющий просыпаться в ледяном поту. Хотелось проверить, убедиться и присвоить, чтобы больше никто не мог отобрать у него Дина.       Дыхание сбивается, когда Паз властно поворачивает его голову в сторону, держа за подбородок, и втягивает в до одури жадный поцелуй. Объятия такие же требовательные и тесные, пока рука блуждает по телу, гладит и грубо лапает грудь, задевая отчего то очень чувствительные соски, распаляя всем этим ещё сильнее. Дин прижимается к мужчине, впиваясь пальцами в запястья на особо чувственных поцелуях.       Однако, Визсла был очень голоден и не собирался останавливаться на этом. Ловкие пальцы поддели резинку штанов, неожиданно начав стягивать мешающую одежду.       — Стой. Малыш ведь за стеной, — шепотом говорит Джарин, вцепившись в край своих штанов. Голова после странного сна ещё с трудом соображала и до него ещё не до конца дошло, что Паз всерьез настроен зайти так далеко.       — Поэтому ты должен быть как можно тише, — влажные губы, растянутые в улыбке, вновь впиваются поцелуем, пока мандалорец всё же стягивает штаны вместе с бельём под тихое мычание, просто сгорая от желания быть как можно ближе к любимому.       — Я не…— договорить Дину не дают, нежно, но властно пропихивая колено между ног и упираясь в бедра сзади чем-то очень горячим. Одного лишь этого движения и осознания хватает, чтобы покрыться мурашками, а лицо заставить гореть от смущения.       — Ты ведь мне доверяешь? — вдруг спокойно произносит Паз.       — Да. Почему ты спрашиваешь? — отвечает наёмник. Такие резкие перемены в Визсле постоянно сбивают с толку и он не сразу замечает, как тот сразу тянется к тумбочке.       Мужчина берет небольшую колбу, со странной цветной жидкостью внутри и показывает Джарину в слабом лунном свете:        — Я хочу чтобы тебе было приятно, поэтому мне нужно залить это в тебя. А потом ты сделаешь всё, что я скажу, хорошо?       Дин заметно напрягается, нахмурившись. Его мучает вопрос, но он всё же тихо угукает, соглашаясь после небольшой паузы. После чего Паз снова обнимает его, прижимаясь, и откупоривает колбу, зажимая отверстие пальцем, чтобы ничего не вытекло раньше времени.        — Расслабься и закрой глаза. Всё будет хорошо.       Лёгкий поцелуй в висок отвлекает, когда он убирает палец и прижимает колбу к сжатым мышцам, понемногу начиная надавливать, проталкивая внутрь. Джарин сильнее хмурится, впиваясь пальцами в руки мужчины. И тот втягивает его в поцелуй, стараясь расслабить, нежно и жадно вылизывая рот, пока горлышко не оказывается внутри, под глухой, тихий стон парня.       Прохладная жидкость заполняет изнутри, и Дин снова стонет в поцелуй, испуганно отстраняясь:       — Что это?       Ощущения странные, внутри начинается холодное жжение и покалывание, распространяясь всё глубже и глубже. Через пару минут дырочка уже сильно пульсирует, заставляя глухо застонать сквозь зубы.       — Это специальная смазка с афродизиаком и она предназначена для…таких, как мы, — наконец отвечает Паз, ласково поглаживая ягодицы одной рукой и продолжая целовать открытые плечи, успокаивая, — А теперь расслабься и позволь мне войти.       Эти через чур откровенные слова холодком проходятся по спине, и в этот же момент жжение усиливается, вынуждая зажать рот ладонями, чтобы не заскулить.       — Нет, она, кажется, разъедает меня изнутри, — с нескрываемым страхом шепчет мандо.       — Ох, нет. Вернее, не совсем тебя, — с лёгкой улыбкой в голосе отвечает Визсла. И для Дина пазл складывается. Складывается и вынуждает его сгорать со стыда, уткнувшись лицом в подушку, пряча смущение.       Мандалорец пользуется его минутной слабостью, по скользкой смазке запуская палец внутрь и проверяя, что всё действительно сработало. После чего слышит тихий вздох, начиная двигать рукой внутри горячего тела, добавляя пальцы один за одним. И по мере движения, смазка начинает работать сильнее, распространяя зудящий холод по внутренностям, раздражая нежные стенки и расслабляя опухшую дырочку. Джарин больше не может, захлёбываясь полустонами в подушку, которые так отчаянно пытается подавить.       — Дэнк Феррик… Паз, прошу, сделай что-нибудь, я больше не могу, — скулит он, и это становится последней каплей для Визслы. Дин тяжело дышит, боясь пошевелиться, потому что каждое движение только усиливает зуд, но на то и расчёт.       Внутренний зверь пьянеет от этой просьбы, довольно урча, потому что сейчас Джарин лежит абсолютно нагой перед другим мужчиной и изнемогает от какого-то странного, незнакомого желания. Абсолютно беззащитный. Абсолютно потерянный. И Паз не может устоять, как дикое животное медленно подкрадываясь и нависая сверху, укладывая парня на живот. Он гладит дырочку пальцами, вызывая очередной задушенный стон, проверяя, осталась ли смазка снаружи. Коварная мысль подпитывает возбуждение и он решает рискнуть. Прихватив бутылек с остатками смазки, Визсла выливает всё на пальцы и размазывает между ягодиц, считывая лёгкую панику по участившемуся дыханию под ним. Мужчина гладит чужие бедра, медленно приподнимая их, чтобы поставить на четвереньки и прижимается сзади.       — Мышонок, — снова зовёт его Паз, наваливаясь сверху и зажимая рот рукой, чтобы точно не разбудить ребёнка. Ему не нужен ответ. Крепкая хватка на бедрах не даёт сдвинуться с места и Дин сдерживается изо всех сил, когда тот начинает медленно входить, растягивая его всё сильнее, не останавливаясь. Визсла замирает на половине, пока наёмник под ним продолжает скулить в ладонь, вцепившись в простыни пальцами.       — Не шуми, милый, — слова действуют и Джарин затихает, только легонько ерзая бедрами на члене.        Вот только все эти движения делают лишь хуже, всё сильнее распаляя из-за смазки. Мандалорец не может сдержать улыбку, рывком вгоняя член на всю длину. Невозможное чувство заполненности будто оглушает, заставляя глухо застонать, уткнувшись в подушку. И Дин снова пытается сбежать, но его надёжно фиксируют, начиная медленно и размашисто вбиваться в желанное тело. Через несколько долгих минут боль отступает и зуд усиливается от трения, заставляя парня неосознанно начать подмахиваться навстречу. Комнату заполняет лишь шумное дыхание и глухие шлепки кожи о кожу под одеялом, сопровождающиеся до безумия пошлыми влажными звуками.       Наёмник просто тает под горячим телом своего мужчины, что так жадно вбивается в него, вновь целуя. Становится невыносимо жарко, уже влажное от пота тело на контрасте с прохладным воздухом комнаты покрывается мурашками, а толчки тем временем всё более грубыми, вбиваясь в тесную глубину. Паз откидывает край одеяла в сторону и раздвигает половинки ягодиц в стороны, наблюдая за тем как член с чавканьем растягивает мокрую дырочку, заставляя её вытягиваться наружу с каждым толчком. Его безумно возбуждает это зрелище и он запускает одну руку под Дина, начиная натирать местечко между ног, чуть ниже входа, чувствуя движения собственного члена внутри. Джарин теряется в волнах удовольствия, никогда до этого не доступного. Рука тянется вниз, в попытке помочь себе кончить, потому что этого кажется слишком мало. И Визсла упивается этим зрелищем, обхватывая аккуратный член вместо него, начиная ласкать быстрее такта собственных толчков.       Рука мужчины ощутимо давит на низ живота, заставляя горячие волны расходиться по всему телу, бросая в жар и делая кожу ещё более мокрой. Давление усиливается и вместе с подступающим оргазмом появляется что-то ещё… Толчки быстрые, рваные, сменяются на грубые и более глубокие, просто выбивая из наёмника беспомощный скулеж. Он цепляется свободной рукой за запястье Визслы и пытается убрать от лица, чтобы ему наконец дали сказать.       — Паз, стой, пожалуйста, прошу! — едва не хнычет Дин, когда от очередного толчка ноги прошибает судорогой и снизу начинает что-то опасно подступать, совсем не похожее на оргазм, пробивая дрожью.       — В чем дело, тебе больно? — взволнованно спрашивает мандалорец, продолжая гладить бедра и слабо толкаться, несмотря на возражения. Терпеть невыносимо и чёртовы толчки ощущаются внутри непозволительно глубоко, будто уже вбиваются в органы. Джарин пережимает член у основания и нервы не выдерживают от такого шквала ощущений, обрушиваясь на него внезапными слезами и загнанным дыханием.       — Эй, малыш, что случилось? — Паз делает то, чего он абсолютно не ожидает. Мандалорец укладывает его на спину, проворачивая прямо на члене и Дин быстро сжимает ноги вместе с протяжным, до безумия развратным стоном. Такое поведение наёмника ему непонятно, так что он на всякий случай покидает тело, заглядывая Джарину в глаза и одновременно прислушиваясь к звукам за стеной.       Дина ведёт от странного удовольствия, что ощущается через чур остро. Ноги продолжают судорожно подрагивать, пока Визсла не раздвигает их в стороны руками, чтобы обнять и поцеловать в лоб, успокаивая. До парня не сразу доходит, что произошло, и только когда он неловко стирает выступившие слезы, его глаза сталкиваются с чужими напротив, что смотрят на него в ожидании и беспокойстве. Рваный, тяжёлый вдох понемногу помогает придти в себя.       — Я в порядке, просто… Ощущения странные, не как тогда, — отвечает наёмник, нервно кусая губы.       — Мне прекратить? — спрашивает Паз и почему-то от мысли об этом становится обидно.       — Нет, я хочу ещё…— смущённо, тихо говорит Дин, отворачиваясь в сторону под пристальным взглядом.       — Тогда постарайся и в правду быть тише. Я, конечно, до безумия люблю твой голос, но Грогу нас просто не поймет, если мы его всё-таки разбудим, — хитрая улыбка так и пропитывает голос, вызывая ответную у Джарина, так что он охотно соглашается.       Эта поза ещё более открытая и развратная, но они пробуют её впервые и Пазу нужно немного времени, чтобы удобнее пристроиться. Горячая головка вновь касается входа и Дин смотрит ему в глаза, обнимая за плечи. С наглостью следит за взглядом, не собираясь жертвовать единственным шансом утонуть в этом серебристом омуте, что наблюдает за ним с точно такими же нескрываемым интересом. Мышцы податливо раскрываются под давлением, вот только на тот раз что-то не так. Дыхание мандалорца сверху становится шумным, а хватка на бёдрах сильнее, явно оставляя после себя синяки. Мужчина входит в него глубже, толкаясь на пробу, и резкое, тянущее ощущение прошибает низ живота вместе с удовольствием. Ещё один толчок рывком выбивает из Дина немой крик, он распахивает глаза от невозможного удовольствие и до царапин впивается в чужие плечи. Зуд от смазки расходится куда-то ещё и от этого чувства перехватывает дыхание.       — Расслабься, мышонок. Я не могу двигаться, — тихо рычит Паз, замирая на мгновение, будто сжатый кольцом мышц ещё и внутри. И это действует сильнее наркотика для них обоих, окончательно отключая разум. Джарин шире раздвигает ноги и жадно прижимается к мужчине, сминая губы в поцелуе, горячо нашёптывая:        — Ещё, сделай так ещё…       Задушенный, отчаянный стон разносится на всю спальню, когда мандалорец резким толчком входит до упора. До упора во что-то твердое и пульсирующее, похожее на…       — Не останавливайся, — хриплый, требовательный стон отвлекает и Паз начинает двигаться. Член едва ли помещается, так что он давит сильнее, попросту натягивая, чем вызывает ещё более развратный скулеж парня под ним. Дин ведёт себя совсем иначе, ощущается иначе. До одури узкий и мокрый, так что смазка хлюпает от каждого движения, а стенки внутри пульсируют и сжимаются от фрикций. Но он не даёт и минуты на размышление, начиная самостоятельно подмахиваться и просить о большем.       Обжигающие чувства накрывают с новой силой, разливаясь жаром внутри, когда Дин сам начинает насаживаться под тихое рычание сверху. Вот только Паз быстро возвращает себе инициативу. Он укладывает обе ноги Джарина себе на плечо и начинает вгонять член до упора, каждый раз попадая по какой-то точке внутри, которая заставляет тихо скулить и метаться по постели в экстазе. Головка долбит в глубине, от чего глаза начинают закатываться и наёмник наконец отпускает себя, давая насладиться. Собственные ласки контрастируют с чужими движениями и хватает пары толчков, чтобы кончить первым, прокусив губы до крови. Поцелуй выходит с металлическим привкусом и грязными стонами, пока Визсла берёт его с новой силой, через пару минут заливая жаром всё внутри. Перед глазами всё меркнет от перенапряжения.       К тому времени, пока Дин приходит в себя, мандалорец уже приводит его в порядок и укладывается рядом, обнимая. Сон душит тёплыми объятиями с новой силой, так что Джарин практически сразу засыпает.       В голове наступает полная пустота, освобождая от лишних, назойливых мыслей. Но Паз продолжает обдумывать необычные особенности тела, которые он обнаружил. Парень под боком тихо сопит и Визсла всё-таки решает проверить, мягко обнимая его за талию и поглаживая плоский живот, с небольшим уплотнением внизу.