Письмена

      За рутиной дни пролетали почти незаметно, сменяясь один за одним. Большую часть свободного времени Джарин и Визсла проводили с Карой, в качестве помощников шерифа. Потому что наёмник попросту не мог усидеть на месте в томительном ожидании, так что вечерами приходилось практически силком утаскивать его домой, чтобы он не успел вызваться в очередной рейд.       Преступность на Неварро достигла довольно низких показателей, благодаря отлаженной работе Дюн, но разношёрстных контрабандистов хватало всегда. От торговцев спайсом, на которых Гриф закрывал глаза лишь из-за местных тви’лекских бань, что пользовались особой популярностью во всем парсеке и приносили хорошую прибыль. До торговцев вымирающими, редкими видами животных, которые были занесены в каталог Новой Республики и находились под защитой. И обнаружение вторых офицерами Республики было недопустимо.       В одной из таких вылазок контрабандисты, большая часть которых была куарренами, оказали сопротивление, открывая огонь из бластеров по группе. Бандитов было в разы больше, но Дюн с мандалорцами отрезала пути к отступлению и пыталась зажать их в угол в одном из двух залов, подальше от клеток с животными, чтобы перебить. В небольшом, замкнутом пространстве выстрелы сыпались со всех сторон и Грогу быстро закрылся в люльке, прячась за Паза. Мандалорец уже снял с предохранителя миниган, так что теперь оставалось лишь выйти из укрытия и выкосить всех сопротивлявшихся. Жестоко, но действенно.       Усилившиеся звуки боя привлекли внимание, но открывшаяся картина пришлась Визсле совсем не по нраву. Наёмник ворвался в одиночку, выпуская свиристели по целям, вот только заряды попали не по всем. Один из куарренов напал со спины, выбивая из рук Джарина бластер. Тот на автомате потянулся к ремню в поисках меча, но его там не оказалось. Ошибка. Его сбили с ног и завязалась драка, вынуждая оставшуюся группу сорваться следом. Несколько выстрелов в бескар практически в упор, звук выбитого из чужих рук бластера и блик ножа. Лезвие прошлось вскользь ниже ребер, вспарывая не защищённую сталью кожу наёмника, когда сверху послышался хруст костей.       Контрабандист упал замертво и Дин облегченно выдохнул, протягивая руку, чтобы Визсла помог встать. Вот только помощи не последовало. Мужчина схватил его за тиски и дёрнул на себя, рывком поднимая с пола.       — Ты вообще соображаешь, что делаешь? — рявкнул мандалорец и чужие пальцы сжались на его запястьях, пытаясь выбраться из хватки, — Я знал, что у тебя наклонности самоубийцы, но раз о себе не думаешь, хотя бы о ребенке подумай!       — Поэтому я оставил его с тобой! Отпусти меня, — мандо начал брыкаться, чтобы освободиться, но выходило с трудом. И до Визслы дошло, что он сейчас сказал.       Всё это время он наблюдал за Дином, пытаясь найти доказательства своей догадке, хотя их и без этого хватало. Такое невозможно в природе, но неизвестно, какие эксперименты ставила Империя и что было в той инъекций, что навсегда оставила свой след на шее наёмника. Сколько часов ушло на переваривание и стыковку всех событий, вплоть до мелочей просто не счесть. И как бы сильно Паз не старался отгонять ненормальные, странные мысли, всё приводило к одному.       Мужчина разжал пальцы и посмотрел на Грогу, что упорно тянулся к отцу. Алый след на ткани уже начал расползаться, привлекая внимание дитя, но Джарин быстро прикрыл его и пошел прочь, забирая люльку с собой.       — Дин! — крик в след был проигнорирован и Паз так и остался стоять в оставленном им хаосе.       — Да уж, с ним тяжело, — Дюн улыбнулась и пожала плечами, поймав на себе взгляд мандалорца.       И она была права как никогда. Наёмник всегда был нелюдимым и неразговорчивым, но теперь поведение становилось всё хуже и хуже. Казалось, что его вспыльчивость и обидчивость просто достигли пика, потому что вечные перепалки по мелочам, с резкими перепадами настроения медленно, но верно входили в норму.

***

      — Я сказал не лезь, — голос Дина доносился из ванной, отчитывая малыша, что путался под ногами. Визсла тяжело вздохнул, подхватывая грустного ребенка на выходе, и заглянул внутрь. В глаза сразу бросилась окровавленная кофта на полу, а потом уже нахмуренный взгляд наёмника, что сверлил его тёмный визор. Спрей из бакты уже действовал, но рану все равно следовало зашить, потому что вспоротый бок продолжал потихоньку кровоточить.       — Что? — раздражённо бросил Дин. Его попытки справиться самостоятельно были тщетными, ведь даже вывернувшись при всем желании, держать края кожи вместе и одновременно пробивать иглой было очень проблематично.       — Тебе помочь? — спокойно предложил Паз, наблюдая за тем как выражение лица парня напротив стремительно меняется, от раздражения и сомнений, в конце концов к обессиленному смирению.       — Да. Пожалуйста, — сквозь зубы процедил Мандо и его согласие не могло не вызвать улыбку. Ребёнок переместился в свою люльку, а Паз присел на край ванны, снимая перчатки и обрабатывая руки.       — Подойди ближе и встань боком, — скомандовал мандалорец. С такого ракурса взгляд сразу зацепился за небольшой животик наёмника, что едва заметно выпирал внизу. Визслу мучали слишком неоднозначные мысли и чувства по этому поводу. Хотелось поговорить и выяснить правду, с другой стороны он боялся обидеть Дина таким предположением, да ещё и стать сумасшедшим в его глазах.       — Что не так? — заметил его бездействие Джарин, пытаясь понять, куда были направлены глаза, скрытые за шлемом.       Мужчина наконец подцепил иглу и примерял, откуда следует начать. В голове промелькнула мысль дать Дину что-нибудь, что можно было бы зажать в зубах, хоть как-то облегчая боль, но она быстро была отвергнута, как идиотская. Потому что для мандалорцев нет ничего хуже, чем подчеркивание их слабости и снисходительного отношения. Хотя, таких моментов и без этого хватало.       — Пообещай мне, что больше не будешь лезть на рожон, — начал Паз, разговорами отвлекая наёмника от первого стежка, сопровождаемый шумным дыханием сверху.       — Опять ты заладил… Я знаю, что делаю, — тихо зашипел Джарин, когда ещё один стежок вышел более болезненным.       — А кого я сейчас зашиваю? — строгий упрёк Визслы подействовал, вызывая у наёмника возмущенный вздох. Ему потребовалось пару минут на раздумья, но он всё же ответил:        — Обещаю. Доволен? — снова насупился Дин, в уже привычной манере глядя на мужчину.       — Доволен, — короткий ответ будто закрыл тему, оставляя каждого при своем мнении.        Тишину ванной нарушало лишь громкое сопение наёмника, что ждал, когда закончится его персональная пытка. В то время как Паз продолжал изучать чужое тело при хорошем освещении, затягивая порез. Визсла всегда знал, что Дин кажется таким устрашающим лишь из-за брони и костюма под ним, на самом же деле он был довольно жилистым и сухим, по большей части из-за скудного пайка и вечной погоней за кем-то. Однако, сейчас же, наконец наладив хотя бы питание, он выглядел заметно мягче: стали менее видны ребра, мышцы пресса, он обзавелся непривычными округлостями, заметными на груди, и особенно на бедрах.       — Всё, — сказал мандалорец, затягивая узелок на шве и заклеивая бок пластырем с бактой.       — Спасибо, — голос наёмника был тихим и от чего-то грустным, не хотелось отпускать его в таком состоянии спать, так что Визсла взял парня за руку и повернул к себе, устраивая между своих ног.       — Мышонок. Кара сказала, что завтра мы сможем навестить Бобу. Он уже пошел на поправку.       — И потом мы сможем забрать его? — как-то воодушевился Дин, вызывая такой резкой переменой настроения улыбку.       — Думаю, да, — ответил Визсла, и это было самой лучшей новостью за последние дни.       В этот вечер Грогу напрочь отказался спать один, так что уже сопел под боком у отца, в обнимку со своей забавной лягушкой. Ребёнок настолько проникся к этой нелепой игрушке, что не выпускал её из рук, таская с собой абсолютно везде. Джарин с улыбкой укрыл малыша, когда чужая рука по привычке обвила талию, прижимая горячую ладонь к низу живота.       — Почему ты постоянно так делаешь? — шёпотом спросил Дин, укладывая свою руку поверх его руки. В этом не было ничего такого и наёмник не имел ничего против, однако, перемена в поведении была ему непонятна.       Мандалорец мягко погладил пальцами бархатистую кожу на том месте, щекоча, а сам уткнулся куда-то в затылок, обжигая шею горячим дыханием.        — Не знаю, — слукавил Паз.       — Когда делаю так, мне становится спокойнее, — немного подумав, всё же решил продолжить Визсла. И на этот раз это было чистой правдой. Новая привычка, вкупе со всеми странными мыслями на счёт беременности вместо тревоги приносили тихое спокойствие и умиротворение. Будто всё было так, как должно быть.       — А что тебя беспокоит? — тихий вопрос мандо будто запустил механизм, что прокручивал бесчисленные варианты ответов, потому что проводов для волнения было достаточно. Но пока можно было озвучить лишь один:        — Ты так и не рассказал, что было на крейсере.       — Я не помню, — быстро и неправдоподобно отмахнулся Дин, хотя на самом деле пытался забыть многие события, произошедшие там. Вот только память любила играть с ним злые шутки.       Кошмары были частыми гостями в его разуме. И эта ночь не стала исключением.       Гладь реки, затянутая густым туманом, отражала серое небо, окружая Дина со всех сторон. Влажный, прохладный воздух наполнял лёгкие, а ветер доносил до боли знакомый голос. Он брел по колено в холодной воде на звук, что тоской отзывался в груди. Туман словно молоко скрывал всё из виду, пока ноги сами не привели его в место, что навсегда осталось в памяти. Белые стены затопленных зданий стали лишь забытыми картинками, что напоминали о детстве, беззаботно проведенном на Ак-Ветине. И сейчас он стоял посреди заброшенного поселения, слушая голос, что складывался в нежную колыбельную, доносящуюся эхом из каждого дома. Сердце гулко билось в груди, заставляя задержать дыхание и закрыть глаза, чтобы хоть немного успокоиться.       «Дин», — прозвучало совсем рядом и всё внутри обрушилось, разбиваясь вдребезги. Слезы обожгли щёки, стекая по подбородку, а ком в горле начал душить, заставляя захлебываться собственными вдохами. Шлем мягко сняли и теплые пальцы коснулись щеки, ласково стирая дорожку слёз.       «Мой храбрый мальчик», — истерика подступала всё ближе и он распахнул глаза, встречаясь с такими же тёмными, добрыми глазами, что смотрели на него с любовью.       — Мама…— собственный голос казался незнакомым, слишком тихим и хриплым.       Спустя столько лет её черты стёрлись из памяти, оставляя лишь самое сокровенное. И сейчас образ был таким же, размытый пеленой из слёз. Родные глаза следили за ним с нескрываемой нежностью и Дин позволил себе маленькую слабость, прижимаясь щекой к её руке, зажмурившись. Сердцу было невыносимо.       «Ничего не бойся, милый», — всего через мгновение её голос затих, а дуновения ледяного ветра заставили покрыться мурашками и поежиться, рассеивая тепло от касаний.       Холод обжигал кожу со всех сторон, а тело не слушалось, скованное ремнями, что не давали сдвинуться с места. Когда он открыл глаза, наверху снова замерцали звёзды, складываясь в очертания знакомых лампочек на потолке.       «Всё получилось, плод начал формироваться», — громким гулом раздался голос Першинга в голове. Тогда до него не доходил смысл фразы, но она врезалась в память, будто имела важное значение. И сейчас звучала громом среди ясного неба.       Внезапный писк под ухом и что-то мягкое, касающееся лица, прервали сон. Дин потёр глаза и с испугом дёрнулся, садясь на месте, когда первым делом увидел темно зелёное одноглазое нечто перед собой. Пару секунд ушло на то, чтобы окончательно проснуться и узнать в этом создании игрушку Грогу, которой он тыкал в лицо отцу в попытке разбудить. Малыш радостно пропищал и как ни в чем не бывало залез к нему на колени вместе со своей лягушкой.       — Ох… — наёмник сонно зевнул и сгреб ребенка в объятия, пытаясь прийти в себя. Голова нещадно болела, а кожу лица неприятно стягивало. Кажется, он и в правду плакал во сне.        — Доброе утро, приятель, — запоздало ответил Джарин, уже по привычке погладив мягкие ушки, пока малыш что-то угукал себе под нос, видимо, отвечая.       Ночной кошмар оставил неприятный, тревожный осадок внутри, порождая мысли и сомнения в собственной адекватности. Взгляд невольно опустился на живот, что заметно выпирал в сидячем положении, а разум боролся с желанием проверить. Пальцы надавили сперва на бок, а затем прошлись по всему низу живота, нащупывая более плотную область в середине, которая ощущалась совсем иначе.       «Нет, такого быть не может», — устало подумал про себя Дин, откидываясь обратно на подушки. Не хотелось, чтобы какой-то бредовый кошмар портил такое на редкость беззаботное утро. Так что он решил до последнего оттягивать момент, когда нужно будет вставать, и дурачился с ребенком, стараясь отвлечься. В планах на сегодня было сходить к Фетту, а затем уже разобраться с оставшимися покупками, потому что новую кровать они собрали ещё несколько дней назад. И следующим на очереди был небольшой встроенный шкаф для оружия, который наёмник уже определил в кладовую. Грогу был очень любопытным, так что нельзя было допустить, чтобы этот сорванец добрался до бластеров или чего похуже.       Через полчаса Дин всё-таки поднялся с постели и отправился в душ. Малыш все это время провозился со своей игрушкой, в ожидании папы. Тот уже неловко натягивал чистую кофту через голову, когда взгляд зацепился за блестящие пластины бескара, что переливались на стойке для брони в дальнем углу комнаты.       «Потом», — промелькнуло в голове. Мандо снова зевнул, подхватывая Грогу на руки, и отправился на кухню, потому что ароматный запах чего-то пряного и до невозможности аппетитного заполнял всё помещение. Джарин хмыкнул себе под нос, забавляясь всей этой ситуацией. Постепенно вся его жизнь мандалорского охотника за головами сходила на нет, затухая и забываясь, будто сон. Как сказал Карга, он теперь человек семейный и, в принципе, возразить было нечем. Теперь его заботой стало не то, как найти ту или иную цель, а как правильно воспитать дитя.       Дин почти бесшумно пробрался в зал, совмещённый с кухней, и осторожно сел на диван, забираясь на него с ногами. Открывшаяся картина просто не давала отвести глаз, ведь Визсла готовил завтрак в одном лишь шлеме и домашних штанах. Это выглядело довольно забавно и одновременно очень привлекательно. Теперь он мог пялиться на мужчину без зазрения совести, запоминая мелочи, которые почему-то имели значение сейчас. К примеру, расположение родинок и шрамов, а ещё царапины на плечах, которые оставил он сам. Пока Джарин смущённо наблюдал за мандалорцем, Грогу уже уселся за стол и терпеливо ждал свой завтрак, что-то улюлюкая.       — Ты такой…домашний, — не смог подобрать других слов Дин, чем вызвал едва слышную усмешку.       — Решил немного отдохнуть от брони, — ответил Паз, ставя перед Грогу миску с кашей, и нежно потрепал ребенка по голове, — Будешь завтракать?       — Я не голоден. Пока что, — мандо продолжал смотреть, расплываясь в улыбке от такого заботливого поведения Визслы, что никак не стыковалось с его внешними видом. Казалось, что он окончательно вжился в роль родителя и ему это даже нравилось.       Однако, рано или поздно любому терпению наступал конец, даже если это касалось запрета на проявление чувств.       Неожиданные объятия сбили Паза с толку, когда Дин сам пошел на контакт и обнял его, так доверчиво прижимаясь. В этот момент больше всего на свете не хотелось отпускать его, но им предстоял тяжёлый день.