***
16 недель, 5 дней.
Уродливые бинты опутывали пальцы, кисти и запястья. Выглядело убого, глупо. Слабо. Хуже них были лишь обеспокоенные взгляды, постоянное пристальное внимание и забота, что снова душила. Всё это приходилось терпеть изо дня в день. Забавно, как всё может разрушиться за считанные минуты. Счастье и любовь, греющие сердце так долго, попросту исчезли. Утонули, увязли в липкой, холодной темноте. Всё вернулось к тому, с чего началось. Фетт и Визсла дежурят по очереди, по одному уходят в рейды с Дюн, лишь бы не оставлять его в одиночестве. Грогу занимается в яслях, под присмотром BD-1. Тот каждый день подаёт сигнал, что занятия окончены и можно забрать ребенка домой. И вечер заканчивается одинаково: ужин, разговоры за столом, которые он просто слушает, затем попытки узнать как его дела, безуспешные, после ванночка с бактой, специально для рук, чтобы быстрее зажили. В принципе, плевать, но они настаивают. Дин не разговаривает, игнорирует и всё чаще уходит спать в детскую, примостившись с сыном на небольшой кровати. Отворачивается к стене и засыпает под сопение малыша под боком. Снов нет, и за это он благодарен. Хотя, порой это утомляет. Кажется, что ты только-только коснулся подушки и вот уже наступает рассвет, заливая дом светом. Чертов живот как никогда бросается в глаза, после чего моментально возникает желание втянуть его, чтобы не видеть вовсе. И он так делает, даже учитывая то, что не особо помогает. В голове происходит что-то странное, что с трудом он бы смог описать словами. Внутри всё до безобразия кажется чужим, незнакомым, будто он так и остался лежать в на кушетке медицинского центра. А здесь лишь потрёпанная, рваная, пустая оболочка. От него самого не осталось ничего, либо же было слишком глубоко внутри и не подавало признаков жизни, в отличие от… Сильный испуг будит посреди ночи. Непонятная тревога окутывает сердце и он оглядывает комнату, пытаясь понять, что могло послужить причиной. Дитя как обычно спит под боком, с лягушкой в обнимку, а дроид сидит на полу около кровати в оффлайн режиме. В доме тихо, но Дин продолжает прислушиваться. Спустя пару минут ложится обратно, подгибая ноги к животу. Кроватка тесная, но здесь спокойнее. Сон вновь мягко подступает, наваливаясь приятной тяжестью, как вдруг чувство страха повторяется, сопровождаясь покалываниями в сердце. До наёмника не сразу доходит, но ощутимый толчок внутри заставляет замереть, задержав дыхание. Грогу начинает ворочаться, а затем просыпается и сонно прижимается к его животу, заглядывая в глаза отцу.***
Несмотря на клятву и всё остальное вдвоём им всё ещё непривычно, каждый спит на своём краю кровати. И обоим не нравится разделяющая пустота, которую должен был заполнять наёмник. Джарин снова остался спать в детской, даже отказавшись от ужина. С того жуткого дня прошло немало времени, но оба до сих пор вспоминали его с содроганием. На руках Дина не было живого места, вплоть до сухожилий на запястьях, которые он чудом не задел, перебив как минимум пару вен. Благо, спасли наручи, попросту не дав ему рассечь кожу выше. «Шрамы останутся», — промелькнула печальная мысль в голове Фетта. Мужчина уже осторожно обрабатывал порезы, перебинтовывая стерильной повязкой. В то время как Паз все ещё доставал врезавшиеся в плоть осколки. От этого зрелища холод пробегал по спине, стоило только взглянуть. Но ещё больше становилось не по себе от вида самого Дина. Пустой взгляд, устремлённый в одну точку, такой безжизненный и чужой. Оставалось лишь гадать, что творилось внутри него, раз он пошел на столь серьезный поступок. И увы, как бы сильно они не пытались его понять, ничего не получалось. Потому что такое в голове не укладывалось. Новость о мальчике, уже о «сыне», наравне с Грогу была самой прекрасной и до невозможного радостной. Поэтому все силы единогласно были брошены на то, чтобы помочь Дину справиться с этим и принять. Поначалу лишь постоянный присмотр, ведь он не шел на контакт. Затем они наконец собрали оружейный шкаф с кодовым замком, убрали все острые предметы и всё, что могло послужить оружием. После чего пристроили Грогу в ясли, потому что Джарин мог пролежать в постели до обеда, абсолютно не реагируя ни на кого, это тревожило, но во всяком случае было лучше, чем новые попытки. Лепет малыша заставляет Паза проснуться, в комнате всё ещё темно и спросонья он не понимает откуда звук, ведь Грогу должен был спать с мандо. Неожиданно, кровать посередине проминается и наёмник укладывается рядом, не выпуская ребенка из рук. Прижимается к Визсле и сразу же оказывается в крепких объятиях. — Эй… Что случилось? — мандалорец мягко обнимает Дина, успокаивая. Его плечи мелко дрожат, дыхание рваное, шумное, а малыш продолжает тихонько бурчать, словно тоже пытается успокоить родителя. Джарин молчит какое-то время, пока еле слышно не отвечает: — Оно двигалось… Внутри. Ребёнок, — эти слова даются с трудом, после чего неприятный ком встаёт в горле. — Испугался? — тихо, осторожно спрашивает Паз, поглаживая спину и целуя парня в макушку. Тихое «угу» служит ответом. Мужчина пытается подобрать слова, чтобы подбодрить, или… Что вообще в таком случае делать? Мысль о том, что ребёнок наконец отозвался разливается радостным теплом внутри. И кажется, что поделиться этой радостью просто необходимо. — Ох… Я знаю, что тебе страшно. И я понимаю, что ты считаешь, что это неправильно, но… Просто подумай, какое это чудо, — Визсла делает паузу, внимательно прислушиваясь к реакции Дина, затем продолжает, — У нас наконец есть дом, настоящий, наш. Давай отринем всё то, что было в прошлом? У нас будет мальчик, у нас будет сынок, ещё один. Он ведь не чудовище, а просто ребёнок, и не виноват в том, почему появился в этом мире. И я уверен, что этот малыш с нетерпением ждёт встречи с нами, точно также как мы с Бобой ждём его. Мы уже его любим, потому что он частичка тебя, понимаешь? Дети наше будущее, и пусть это противоестественно, но разве может быть что-то лучше, чем когда в семье появляется ещё один малыш. В нашей семье, Дин. Чужая рука нежно обвивает талию и Боба прижимается к наёмнику сзади, будто в подтверждение слов Визслы, поглаживая небольшой живот: — Паз прав. Мы очень его ждём, как когда-то с замиранием сердца ждали встречи с тобой, потому что мы любим тебя, милый. Всё это время Дин просто внимательно слушает, вникает и пытается уложить слова по полочкам в голове. Такая трогательная речь остаётся без ответа, но он и не нужен. Этим двоим удалось достучаться до сердца, до разума, дать пищу для размышлений и дать понять, что всё не так ужасно, как ему кажется. Со временем состояние сменяется с паршивого на нейтральное. Ему не дают заскучать, не оставляют одного и эта дружелюбная атмосфера, наполненная заботой и любовью попросту не позволяет окунуться в омут переживаний, что понемногу начинает мелеть.***
17 недель, 6 дней.
Вчера была последняя перевязка. Благодаря бакте мелкие раны быстро затянулись, а тем, что поглубже, понадобилось больше времени, но тем не менее всё хорошо зажило. Вот только теперь сильно бросались в глаза темные полосы поперёк запястий. От их вида должно быть грустно, наверное, но внутри до сих пор сохранялась звенящая тишина и безразличие. Джарин опускает рукава ниже, всё ещё непривычно свободной кофты и наблюдает за Феттом, что пытается приготовить завтрак. Ключевое слово — пытается. Боба сегодня совсем не в духе и из рук всё попросту валится. Снова кошмары. Снова пожар, рёв ранкора и бездыханное тело на руках. Об этом дне он ни с кем больше не разговаривал, просто доложил как сухой отчёт и сразу перевёл тему. Но Дин знает, что ему всё ещё тяжело. Подходит сзади и мягко обнимает за талию, прижимаясь щекой к крепкому плечу. Под пальцами чувствуется тяжёлый вздох, после которого его руку мягко берут и целуют, так нежно и осторожно, что наёмник невольно улыбается. — Можешь помочь мне? Что-то сегодня с готовкой не ладится… — спрашивает Боба. И Джарин ему не отказывает. Вдвоём они готовят ужин, делают полюбившийся Грогу сок из Мейлуруна и ждут Паза. После возвращения с рейда Визсла всё время мнется возле одной из своих сумок, и лишь после того как всё семейство собирается за столом, достаёт оттуда два свёртка. Один побольше, протягивает Бобе, а затем второй поменьше отдает Дину. — Знаю, что опоздал, но всё же. Это свадебные подарки, — смущённо улыбается Паз, наблюдая за тем, как мужчины по очереди разворачивают их. Первый, тот, что у Фетта, представляет собой тяжёлый пояс из драгоценного металла. Второй же, для Дина, является ошейником из Ауродия, местного белого золота, украшенного множеством ярких синих сапфиров. Мандалорцы редко носили украшения, и они должны были быть простыми и функциональными. Даже от свадебных подарков требовалось, чтобы их было легко транспортировать или в случае крайней необходимости конвертировать в кредиты. У всех колец с драгоценными камнями должна была быть неглубокая оправа, чтобы они не стесняли ладони, облачённые в перчатки. А сережёк и длинных цепочек избегали, поскольку цепочками можно было за что-нибудь зацепиться, а серьги — вырвать. Поэтому выбор был очевиден. — Паз… — наёмник выглядит растерянно и переводит взгляд с Визслы на ошейник, что едва не сияет в полумраке зала, переливаясь драгоценными камнями. — Я подумал, что подарки должны быть практичными и в случае крайней необходимости имели хорошую ценность, мало ли, — мандалорец неловко пожимает плечами, улыбаясь, как вдруг Боба заключает его в крепкие объятия. Фетт никогда не получал подобные подарки, но примерно понимает, насколько они ценны, во всех смыслах, это невольно заставляет расчувствоваться. — Спасибо, — с улыбкой благодарит мужчина, затем принимаясь примерять пояс. От этого на душе становится так радостно и тепло, что Визсла решает также помочь мандо надеть свой подарок, аккуратно застёгивая его сзади. Украшение идеально обхватывает шею, будто всегда было здесь. — Чуть не забыл, — спохватывается Паз, начиная шарить по многочисленным карманам. Даже ребёнок удивлённо за ним наблюдает, забравшись к отцу на колени. Мандалорец достает и протягивает Джарину крохотный череп мифозавра, почти в половину меньше, чем у самого Грогу сейчас. — Он из бескара, из остатков того копья, помнишь? Я решил, что… — не решается договаривать Паз, потому что эта тема всё ещё является острой, но и оставить у себя подарок для сына он просто не может, — Что тебе понравится, — тихо заканчивает Визсла. Дин осторожно берёт кулон и без слов понимает, для кого он. Совсем маленький, будто ничего не весит. В груди начинает щемить и глаза наполняются слезами, размывая очертания украшения. Всё это ещё тяжело принять, но тот факт, что малыш внутри продолжает понемногу пинаться, изо дня в день, вкупе с отношением его мужчин к будущему сыну просто разрывают на части. Противоречивые чувства не дают покоя и в какой-то момент Джарин начинает ощущать себя предателем, просто потому что не может также реагировать на это дитя, как они. Однако, сейчас всё иначе. Малыша ещё нет, а его уже считают частью их маленького клана. Грогу улюлюкает, глядя ну кулон и достает свой, такой же, показывая родителям их сходство. И сердце больше не выдерживает. Дин подхватывает ребенка на руки и обнимает мандалорца, пока слезы продолжают стекать по щекам. — Ох… Прости, я не хотел, — Паз не понимает его реакцию, но старается всеми прикосновениями показать, что он рядом. — Всё хорошо. Спасибо, — глухо отзывается наёмник, потихоньку успокаиваясь. И чувствует ещё одни объятия, подошедшего к ним Фетта. В этот момент хочется всей душой верить, что всё и в правду будет хорошо. Внезапно наруч Бобы загорается индикатором о входящем сообщении и спустя пару минут мужчина запускает его. — У меня плохие новости, парни. Дроид взломал ваш голодиск и он содержит вирус, — голос магистрата Грифа резко обрывается и начинаются шумы, после недолгой паузы сообщение продолжается, но голос значительно меняется, — Вам надо это видеть, как можно скорее. Недолгая идиллия прерывается вспыхнувшим проектором BD-1. Перед ними возникает голограмма моффа Гидеона. Мандо смотрит на него, не веря, пока сердце сходит с ума, отдавая гулким стуком в голову от волнения. И образ имперца начинает вещать: — Вероятно, если ты видишь это сообщение, Дин, это значит, что ты получил ещё один мой подарок и я уже нашел тебя. И я знаю, что сейчас ты напуган. Смею предположить, что дальнейшим действием будет предпринята попытка к бегству. Но, поверь, мои люди разбросаны на сотни парсеков во всем Внешнем кольце. Бежать больше некуда. Где бы ты не пытался спрятаться, я найду и заберу то, что мне принадлежит. А вы, бывший мандалорский пехотинец Паз Визсла, и охотник за головами Боба Фетт, можете думать, что имеете некоторое представление о том, чем владеете, но это не так. Поэтому, если снова попытаетесь встать у меня на пути, я гарантирую вам нечто большее, чем мучительную смерть. Вас ждёт забвение через свежеватель разума. Я сделаю так, чтобы вы больше никогда не вспомнили о Дине Джарине. И не думайте, что на Неварро вы полностью под защитой Новой Республики. Это лишь вопрос времени, который я очень скоро решу.